Кочетков Н.В. Интернет-зависимость и зависимость от компьютерных игр в трудах отечественных психологов

Цель иссле­до­ва­ния — сде­лать ана­ли­ти­че­ский обзор оте­че­ствен­ных иссле­до­ва­ний в обла­сти пси­хо­ло­гии интер­нет-зави­си­мо­сти и зави­си­мо­сти от ком­пью­тер­ных игр.

Акту­аль­ность иссле­до­ва­ния. Попу­ляр­ность тем, свя­зан­ных с интер­нет-тех­но­ло­ги­я­ми, объ­яс­ня­ет­ся их новиз­ной, боль­шой дина­мич­но­стью и мало­изу­чен­но­стью, что вызы­ва­ет соци­аль­ную тре­вож­ность, ката­ли­зи­ру­ю­щую актив­ность уче­ных в этой обла­сти. Мож­но отме­тить высо­кие тем­пы рас­про­стра­не­ния кибе­рад­дик­ций, вслед­ствие чего неко­то­рые авто­ры спе­шат назвать их угро­зой для общества.

Струк­ту­ра иссле­до­ва­ния. В ста­тье при­во­дят­ся дан­ные по кри­те­ри­ям, диа­гно­сти­че­ским мето­ди­кам, при­чи­нам, про­грам­мам про­фи­лак­ти­ки и реа­би­ли­та­ции зави­си­мо­сти от интер­не­та и ком­пью­тер­ных игр, дают­ся пси­хо­ло­ги­че­ские харак­те­ри­сти­ки аддик­тов, про­сле­жи­ва­ют­ся совре­мен­ные тен­ден­ции иссле­до­ва­ний этой про­блем­ной области.

Ста­тьи по кибер­пси­хо­ло­гии при­ня­то начи­нать со ста­ти­сти­че­ских дан­ных о рас­про­стра­нен­но­сти интер­не­та. Одна­ко впе­чат­ля­ют не сами циф­ры, а тем­пы роста, при­чем не толь­ко коли­че­ства поль­зо­ва­те­лей, но и воз­мож­но­стей циф­ро­вых тех­но­ло­гий. Если интер­нет в домах обы­ва­те­лей начал мас­со­во появ­лять­ся все­го каких-то 20 лет назад, а его ауди­то­рия насчи­ты­ва­ла око­ло 1 млн чело­век [66], то сей­час более 120 млн рос­си­ян поль­зу­ют­ся Гло­баль­ной сетью, а деся­тая часть из них не пред­став­ля­ет повсе­днев­но­сти без воз­мож­но­сти вый­ти в Сеть [39]. Если в нача­ле двух­ты­сяч­ных годов ско­ро­сти пере­да­чи дан­ных хва­та­ло для ком­форт­ной рабо­ты элек­трон­ной почты, то в тре­тье деся­ти­ле­тие XXI века мы шаг­ну­ли с тех­но­ло­ги­я­ми, кото­рые гло­баль­но вли­я­ют на куль­ту­ру, фор­ми­руя кар­ти­ну мира совре­мен­но­го чело­ве­ка [48]. Это поро­ди­ло шут­ки, что чело­ве­ка в совре­мен­ном обще­стве мож­но назвать «нетмэном» [26], а в осно­ва­нии пира­ми­ды Мас­лоу лежат уже не виталь­ные потреб­но­сти, а доступ в интернет.

Имен­но такая дина­ми­ка и  мас­шта­бы вли­я­ния опре­де­ля­ют акту­аль­ность иссле­до­ва­ний пси­хо­ло­гии интер­не­та, делая ее почти что пер­ма­нент­ной: за рубе­жом появ­ля­ют­ся пери­о­ди­че­ские изда­ния, посвя­щен­ные кибер­пси­хо­ло­гии («Cyberpsychology, Behavior, and Social Networking», «Cyberpsychology: Journal of Psychosocial Research on Cyberspace» и др.), в Рос­сии выхо­дят тема­ти­че­ские выпус­ки жур­на­лов («Пси­хо­ло­гия. Жур­нал ВШЭ», 2011, 2015; «Меди­цин­ская пси­хо­ло­гия в Рос­сии», 2015; «Кон­суль­та­тив­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­те­ра­пия», 2019; «Соци­аль­ная пси­хо­ло­гия и обще­ство», 2019), моно­гра­фии и обзор­ные ста­тьи [19; 20; 21; 72; 80 и т.д.], в МГУ откры­ва­ет­ся маги­стер­ская про­грам­ма по кибер­пси­хо­ло­гии, что так­же сви­де­тель­ству­ет об акту­аль­но­сти тематики.

Одна из основ­ных ее про­блем, как нам кажет­ся, — отсут­ствие еди­ной мето­до­ло­гии в рас­смат­ри­ва­е­мом пред­мет­ном поле. Гово­ря о кибе­рад­дик­ци­ях, сто­ит доба­вить, что суще­ству­ют раз­лич­ные пред­став­ле­ния об их детер­ми­на­ции, гене­зи­се, содер­жа­тель­ной напол­нен­но­сти, что дела­ет полу­ча­е­мые дан­ные несрав­ни­мы­ми и порой про­ти­во­ре­чи­вы­ми. Ситу­а­ция «усу­губ­ля­ет­ся» тем, что до недав­не­го вре­ме­ни век­тор науч­ных пуб­ли­ка­ций был направ­лен на без­услов­ное дока­за­тель­ство вре­да как интер­не­та, так и ком­пью­тер­ных игр, без уче­та воз­мож­ных нюан­сов [58].

Целью дан­ной рабо­ты явля­ет­ся лите­ра­тур­ный обзор оте­че­ствен­ных пуб­ли­ка­ций в обла­сти пси­хо­ло­гии интер­нет-зави­си­мо­сти и зави­си­мо­сти от ком­пью­тер­ных игр, при­чем упор дела­ет­ся на кон­крет­ные эмпи­ри­че­ские иссле­до­ва­ния. Такое суже­ние темы свя­за­но с тем, что эти про­бле­мы при­вле­ка­ют основ­ное вни­ма­ние обще­ства как новые, дина­мич­но меня­ю­щи­е­ся, мало­изу­чен­ные и, соот­вет­ствен­но, слож­но пред­ска­зу­е­мые. Имен­но им посвя­ще­но боль­шее коли­че­ство публикаций.

Психология интернет-зависимости

В рас­смат­ри­ва­е­мой обла­сти выде­ля­ют­ся два направ­ле­ния иссле­до­ва­ния: пси­хо­ло­гия интер­нет-поль­зо­ва­те­лей и пси­хо­ло­гия соб­ствен­но интер­нет-зави­си­мо­сти. На наш взгляд, пер­вое из них на дан­ный момент вре­ме­ни не пред­став­ля­ет­ся кор­рект­ным, т.к. подав­ля­ю­щее коли­че­ство город­ских жите­лей обла­да­ют смарт­фо­на­ми с пер­ма­нент­ным под­клю­че­ни­ем к Сети, что дела­ет интер­нет­поль­зо­ва­те­ля­ми бук­валь­но всех. Тем не менее пред­ста­вим рабо­ты этой направленности.

В лите­ра­ту­ре отме­ча­ет­ся, что для Рос­сии ново­го тыся­че­ле­тия харак­тер­на соци­аль­ная ано­мия, харак­те­ри­зу­ю­ща­я­ся поте­рей авто­ри­те­та у раз­ви­ва­ю­щей­ся лич­но­сти «тра­ди­ци­он­ных» соци­аль­ных инсти­ту­тов, что дела­ет при­вле­ка­тель­ным интер­нет как инсти­тут соци­а­ли­за­ции [88]. Плюс к это­му рос­сий­скую выбор­ку отли­ча­ют от запад­но­ев­ро­пей­ской осо­бен­но­сти вза­и­мо­свя­зи актив­но­сти исполь­зо­ва­ния интер­не­та и цело­го ряда цен­но­стей [86].

Пси­хо­ло­ги­че­ская харак­те­ри­сти­ка интер­нет-поль­зо­ва­те­лей, по дан­ным раз­лич­ных эмпи­ри­че­ских работ, тако­ва: склон­ность к нега­ти­виз­му, напря­жен­ность, слож­но­сти в интим­но-лич­ност­ном обще­нии, само­рас­кры­тии, при­ня­тии сво­их телес­ных осо­бен­но­стей и потреб­но­стей, при этом 85% из них име­ют хотя бы одну неудо­вле­тво­ря­е­мую потреб­ность [63].

В резуль­та­те исполь­зо­ва­ния ком­пью­тер­ных тех­но­ло­гий меня­ет­ся память, упро­ща­ет­ся речь, у поль­зо­ва­те­лей воз­ни­ка­ет ощу­ще­ние «обра­ти­мо­сти» пове­де­ния, повы­ша­ет­ся субъ­ек­тив­ная оцен­ка объ­ек­тив­но­сти («пра­виль­но­сти») сво­их мыс­лей [57]. Исполь­зо­ва­ние интер­не­та при­во­дит к «аути­за­ции» лич­но­сти, а то и к фор­ми­ро­ва­нию аддик­ции [3].

Склон­ные к интер­нет-актив­но­сти сту­ден­ты име­ют про­бле­мы в ком­му­ни­ка­ции [4; 17], неадек­ват­ную само­оцен­ку, испы­ты­ва­ют страх неуда­чи, про­бле­мы в моти­ва­ци­он­ной и цен­ност­но-смыс­ло­вой сфе­рах [4].

Инте­рес­ный под­ход к интер­нет-сре­де был сде­лан в фило­соф­ском поле через кон­цеп­цию отчуж­де­ния. Он заклю­ча­ет­ся в том, что в интер­нет-про­стран­стве про­ис­хо­дит отчуж­де­ние от ответ­ствен­но­сти, что, в свою оче­редь, при­во­дит к дру­гим фор­мам отчуж­де­ния [8].

Суще­ству­ют дан­ные, кото­рые гово­рят о том, что пове­де­ние инди­ви­да не вза­и­мо­свя­за­но со «ста­жем» исполь­зо­ва­ния интер­не­та, но эта связь про­сле­жи­ва­ет­ся в зави­си­мо­сти от целей исполь­зо­ва­ния Гло­баль­ной сети, а так­же осо­бен­но­стей иден­тич­но­сти поль­зо­ва­те­лей [40]. Одно из иссле­до­ва­ний под­раз­де­ля­ет эти цели на две кате­го­рии — «инфор­ма­ци­он­ную» (слу­жа­щую поис­ку инфор­ма­ции) и «вир­ту­аль­ную» (слу­жа­щую ком­пен­са­ции неудо­вле­тво­рен­но­сти меж­лич­ност­ны­ми отно­ше­ни­я­ми). Исхо­дя из тако­го деле­ния ока­за­лось, что у жен­щин, кото­рые посе­ща­ют в основ­ном инфор­ма­ци­он­ные сай­ты, про­ис­хо­дят пози­тив­ные изме­не­ния в моти­ва­ци­он­ной сфе­ре, а у муж­чин, кото­рых мож­но отне­сти к «вир­ту­аль­ной» кате­го­рии, наблю­да­ет­ся вовле­чен­ность в «насто­я­щую» жизнь [67].

Если гово­рить про реаль­ную иден­тич­ность, то она ока­зы­ва­ет­ся свя­за­на с сете­вой, но суще­ству­ют ген­дер­ные и воз­раст­ные раз­ли­чия по отдель­ным ее состав­ля­ю­щим [22].

Интер­нет-сре­да дает воз­мож­ность кибер­со­ци­а­ли­за­ции, под кото­рой пони­ма­ет­ся про­цесс «овла­де­ния и при­сво­е­ния чело­ве­ком соци­аль­но­го опы­та, при­об­ре­та­е­мо­го в онлайн-кон­текстах, вос­про­из­вод­ства это­го опы­та в сме­шан­ной офлай­н/он­лайн-реаль­но­сти и фор­ми­ру­ю­ще­го его циф­ро­вую лич­ность как часть реаль­ной лич­но­сти» [83, с. 76]. При этом понят­но, что такая соци­а­ли­за­ция может быть как пози­тив­ной, так и нега­тив­ной [85].

Интер­нет дает воз­мож­ность ком­му­ни­ка­ции, потреб­ле­ния про­дук­тов куль­ту­ры, обу­че­ния, рас­про­стра­не­ния сво­е­го содер­жа­ния, член­ства в раз­лич­ных соци­аль­ных груп­пах и т.п., что пози­тив­но вли­я­ет на соци­а­ли­за­цию раз­ви­ва­ю­щей­ся лич­но­сти. Одна­ко на этом пути есть опре­де­лен­ные рис­ки, т.к. в интер­нет­сре­де мно­го ресур­сов анти­со­ци­аль­ной направ­лен­но­сти, кото­рые транс­ли­ру­ют нор­мы и пра­ви­ла, не отве­ча­ю­щие цен­но­стям обще­ства [2; 65].

Типы и уров­ни кибер­со­ци­а­ли­за­ции опи­сы­ва­ют­ся в ста­тье Р.М. Айси­ной, А.А. Несте­ро­вой [2].

Нега­тив­ная соци­а­ли­за­ция будет идти в том слу­чае, если интер­нет рас­це­ни­ва­ет­ся как «неза­ме­ни­мый помощ­ник» в любом виде дея­тель­но­сти, что при­во­дит к посто­ян­но­му онлайн-соеди­не­нию. Поло­жи­тель­ная соци­а­ли­за­ция про­ис­хо­дит при пери­о­ди­че­ском исполь­зо­ва­нии Гло­баль­ной пау­ти­ны, когда она пред­став­ля­ет­ся важ­ным, но не вли­я­ю­щим на всю жизнь ресур­сом [28] или же при вза­и­мо­дей­ствии всех соци­аль­ных инсти­ту­тов и аген­тов (вклю­чая интер­нет) [88].

Боль­шую роль в соци­а­ли­за­ции раз­ви­ва­ю­щей­ся лич­но­сти игра­ют соци­аль­ные сети. Они помо­га­ют под­дер­жи­вать реаль­ные меж­лич­ност­ные отно­ше­ния и удо­вле­тво­ря­ют позна­ва­тель­ные, рекре­а­ци­он­ные потреб­но­сти, потреб­но­сти в само­ре­а­ли­за­ции. Одни из самых важ­ных функ­ций соци­аль­ных сетей — рас­ши­ре­ние соци­аль­ной сре­ды и воз­мож­ность проб соци­аль­но­го пове­де­ния [82].

Перей­дем к теме интер­нет-зави­си­мо­сти, кото­рая явля­ет­ся самой попу­ляр­ной, если судить по коли­че­ству пуб­ли­ка­ций и их эмо­ци­о­наль­ной состав­ля­ю­щей. Так, этот вид зави­си­мо­сти объ­яв­ля­ет­ся таким же опас­ным, как нар­ко­ма­ния и алко­го­лизм, и «губи­тель­ным» для неокреп­шей пси­хи­ки детей [78].

Рас­про­стра­нен­ность интер­нет-аддик­ции оце­ни­вать крайне слож­но в силу дина­мич­но­сти рас­про­стра­не­ния и раз­лич­ных кри­те­ри­ев ее выде­ле­ния. Интер­нет-аддик­тов в Рос­сии по раз­ным дан­ным на 2008—2013 гг. было по раз­ным оцен­кам от 4,3% [93] до 22,8% [71]. Про­ис­хо­дит силь­ное омо­ло­же­ние ауди­то­рии интер­не­та, при­чем ниж­ний порог его исполь­зо­ва­ния отме­ча­ет­ся чуть ли не в ран­нем воз­расте [30].

К изу­че­нию фено­ме­на интер­нет-зави­си­мо­сти суще­ству­ют 4 под­хо­да: нозо­ло­ги­че­ский, соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ский, когни­тив­но-бихе­ви­о­раль­ный, диа­лек­ти­че­ский [42]. Так­же была сде­ла­на инте­гра­тив­ная модель этой аддик­ции [6], кото­рая постро­е­на на кон­цеп­ци­ях ком­му­ни­ка­тив­ных рас­стройств В.А. Бод­ро­ва и инфор­ма­ци­он­но­го стресса.

Кри­те­ри­я­ми интер­нет-зави­си­мо­сти мож­но счи­тать кри­те­рии, свой­ствен­ные любо­му виду аддик­ции: сверх­цен­ность, кон­фликт с окру­жа­ю­щим миром (и внут­ри­лич­ност­ный кон­фликт), симп­том отме­ны, рост толе­рант­но­сти, эйфо­рия, воз­мож­ность реци­ди­ва [38] или же более узко — отсут­ствие кон­тро­ля вре­ме­ни, про­во­ди­мо­го в Сети; измен­чи­вость настро­е­ния; вклю­че­ние в раз­лич­ные виды интер­нет-дея­тель­но­сти в ущерб реаль­ной дея­тель­но­сти [34].

Диа­гно­сти­ка интер­нет-зави­си­мо­сти на оте­че­ствен­ном поле иссле­до­ва­ний вклю­ча­ет в себя несколь­ко наи­бо­лее извест­ных мето­дик: тест К. Янг, адап­ти­ро­ван­ный к рос­сий­ской выбор­ке В.А. Лос­ку­то­вой [51]; шка­ла интер­нет-зави­си­мо­сти Чена [55]; скри­нин­го­вая диа­гно­сти­ка ком­пью­тер­ной зави­си­мо­сти [99]. Резуль­та­ты, полу­чен­ные по этим трем мето­ди­кам, обла­да­ют высо­кой сте­пе­нью вза­и­мо­свя­зи [31]. Кро­ме это­го, суще­ству­ют общая шка­ла про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния интер­не­та [25], опрос­ник про­бле­ма­тич­но­го исполь­зо­ва­ния интер­не­та Р. Дэви­са, шка­ла интер­нет-зави­си­мо­сти А.Е. Жич­ки­ной [11].

К детер­ми­нан­там интер­нет-зави­си­мо­сти при­чис­ля­ют акцен­ту­а­ции; недо­раз­ви­тие сфе­ры обще­ния [32]; непол­ное раз­ре­ше­ние кри­зи­са встре­чи с взрос­ло­стью [34]; эмо­ци­о­наль­ную лабиль­ность; фоно­вую тре­вож­ность; сни­жен­ный эмо­ци­о­наль­ный и соци­аль­ный интел­лект; неуве­рен­ность в себе;  воз­бу­ди­мость [93]; нес­фор­ми­ро­ван­ный кон­троль за вре­ме­нем, про­во­ди­мым в Сети; рас­хож­де­ние меж­ду «Я иде­аль­ным» и «Я реаль­ным»; соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­скую дез­адап­та­цию; ком­му­ни­ка­тив­ную неком­пе­тент­ность [75]; некон­струк­тив­ные копинг-стра­те­гии [91]; амби­ва­лент­ность и дис­гар­мо­нич­ность при вос­пи­та­нии; фруст­ра­цию потреб­но­сти близ­ких отно­ше­ний с роди­те­ля­ми [79]. Так­же к рас­смат­ри­ва­е­мо­му виду зави­си­мо­сти при­во­дит оди­но­че­ство, син­дром дефи­ци­та вни­ма­ния и гипе­р­ак­тив­но­сти; низ­кий само­кон­троль. При этом отме­ча­ет­ся, что зави­си­мость может быть спро­во­ци­ро­ва­на толь­ко ком­плек­сом фак­то­ров, а не каж­дым в отдель­но­сти [95].

Мож­но отме­тить суще­ство­ва­ние свя­зи меж­ду смысло­жиз­нен­ны­ми стра­те­ги­я­ми и уров­нем вза­и­мо­дей­ствия с инфор­ма­ци­он­ны­ми тех­но­ло­ги­я­ми:  юно­ши с зави­си­мы­ми стра­те­ги­я­ми при­об­ре­та­ют аддик­цию; с ситу­а­тив­но-зави­си­мы­ми — исполь­зу­ют ком­пью­тер и для рабо­ты, и для игр, но это не меня­ет их цен­ност­ные ори­ен­та­ции; со стра­те­ги­ей «опе­ра­тив­ный-неза­ви­си­мый» — вза­и­мо­дей­ству­ют с ком­пью­те­ром толь­ко по рабо­те [56].

Одной из при­чин интер­нет-аддик­ции явля­ет­ся «уход от себя насто­я­ще­го» [36]. Интер­нет-зави­си­мость воз­ни­ка­ет бла­го­да­ря тому, что дает Гло­баль­ная пау­ти­на: ано­ним­ность; интер­ак­тив­ность, поз­во­ля­ю­щая реа­ли­зо­вать фан­та­зии; «вуай­е­ри­стич­ность»; рас­ши­ре­ние воз­мож­но­стей ком­му­ни­ка­ции; член­ство в раз­лич­ных вир­ту­аль­ных груп­пах; доступ к инфор­ма­ции [51]; воз­мож­ность «избе­гать» окру­жа­ю­щую реаль­ность [17].

Интер­нет-зави­си­мость воз­ни­ка­ет у людей с пред­рас­по­ло­жен­но­стью к аддик­ци­ям, с пра­во­по­лу­шар­ной спе­ци­а­ли­за­ци­ей и амби­декст­ров [43; 59]. Груп­па рис­ка — холо­стые муж­чи­ны до 21 года, име­ю­щие какие-либо аддик­ции и аффек­тив­ные рас­строй­ства [51].

Пси­хо­ло­ги­че­ские харак­те­ри­сти­ки интер­нет-зави­си­мых поль­зо­ва­те­лей: высо­кая лич­ност­ная тре­вож­ность, склон­ность к депрес­сии [5; 34; 51] (есть дан­ные, что неэн­до­ген­ную депрес­сию име­ют 30% аддик­тов [96]), высо­кие пока­за­те­ли агрес­сив­но­сти, низ­кие пока­за­те­ли силы воли, моти­ва­ция избе­га­ния неудач [34]; повы­шен­ная воз­бу­ди­мость; сни­жен­ная спо­соб­ность к орга­ни­зо­ван­но­сти; эмо­ци­о­наль­ная неустой­чи­вость; боль­шая робость в пове­де­нии и меж­лич­ност­ных кон­так­тах; выра­жен­ность  акцен­ту­а­ций; сни­жен­ный соци­аль­ный и эмо­ци­о­наль­ный интел­лект [93]; враж­деб­ность, низ­кий само­кон­троль [5]; склон­ность к сопер­ни­че­ству; стиль меж­лич­ност­ных отно­ше­ний — доми­ни­ру­ю­щий и агрес­сив­ный; моти­ва­ци­он­ная струк­ту­ра — потре­би­тель­ская, с пре­об­ла­да­ю­щи­ми моти­ва­ми ком­фор­та и под­дер­жа­ния жиз­не­де­я­тель­но­сти [44]; нали­чие в иерар­хии пси­хо­ло­ги­че­ских защит инфан­тиль­ных черт; склон­ность к пси­хо­эмо­ци­о­наль­ной ригид­но­сти; сни­же­ние пока­за­те­лей обще­го и невер­баль­но­го интел­лек­ту­аль­но­го раз­ви­тия [78]; низ­кое ощу­ще­ние «напол­нен­но­сти жиз­ни» и неудо­вле­тво­рен­ность ею; отсут­ствие пла­ни­ро­ва­ния; высо­кая цен­ность семьи [64]. Струк­ту­ра иден­тич­но­сти интер­нет-зави­си­мых поль­зо­ва­те­лей отли­ча­ет­ся стрем­ле­ни­ем изба­вить­ся от «гне­та» окру­жа­ю­щей соци­аль­ной сре­ды и потреб­но­стью в эмо­ци­о­наль­ной под­держ­ке [40].

Под­рост­ки с этим типом зави­си­мо­сти склон­ны к деви­ант­но­му пове­де­нию и исполь­зу­ют некон­струк­тив­ные стра­те­гии совла­да­ния [60], у них про­ис­хо­дит фор­ми­ро­ва­ние «маги­че­ско­го мыш­ле­ния», сни­жа­ет­ся кри­ти­че­ское вос­при­я­тие сво­е­го состо­я­ния [41; 51; 64]; мыс­ли субъ­ек­та направ­ля­ют­ся на объ­ект зави­си­мо­сти, кото­рый наде­ля­ет­ся сверх­цен­но­стью; про­ис­хо­дит соци­аль­ная дез­адап­та­ция [34; 41]; фор­ми­ру­ет­ся защит­но-агрес­сив­ное пове­де­ние [41]. Одна­ко есть дан­ные, что вза­и­мо­связь интер­нет-аддик­ции и лич­ност­ных харак­те­ри­стик в школь­ном воз­расте наблю­да­ет­ся толь­ко у маль­чи­ков [23].

Конеч­но же, этот вид зави­си­мо­сти не может не ска­зать­ся на здо­ро­вье: интер­нет-аддик­ты име­ют нару­ше­ния сна; голов­ные боли и боли в спине; син­дром кар­паль­но­го кана­ла [51].

Если попы­тать­ся про­ана­ли­зи­ро­вать боль­шин­ство дан­ных, харак­те­ри­зу­ю­щих поль­зо­ва­те­лей интер­не­та и интер­нет­за­ви­си­мых людей, то мож­но поста­вить под сомне­ние их высо­кую науч­ную зна­чи­мость. Такое пред­по­ло­же­ние мож­но сде­лать на осно­ва­нии сле­ду­ю­щих при­чин. Во-пер­вых, интер­нет — все­го лишь сред­ство, с помо­щью кото­ро­го реа­ли­зу­ют­ся дру­гие виды зави­си­мо­сти [37]. Сле­до­ва­тель­но, было бы более кор­рект­ным выде­лять зави­си­мо­сти от видов дея­тель­но­сти, реа­ли­зу­е­мых в Сети, а не от нее самой [47]. Во-вто­рых, в боль­шин­стве подоб­ных иссле­до­ва­ний мож­но заме­тить одну и ту же мето­до­ло­ги­че­скую про­бле­му — толь­ко лишь на осно­ва­нии вза­и­мо­свя­зи двух фено­ме­нов нель­зя делать гло­баль­ные выво­ды. Дока­зать вли­я­ние увле­чен­но­сти интер­нет-тех­но­ло­ги­я­ми мож­но не по одно­крат­но­му диа­гно­сти­че­ско­му сре­зу одной груп­пы испы­ту­е­мых, а с при­вле­че­ни­ем или кон­троль­ной выбор­ки, урав­нен­ной по всем зна­чи­мым пока­за­те­лям, кро­ме изу­ча­е­мо­го при­зна­ка, или же с помо­щью лон­ги­тюд­но­го иссле­до­ва­ния (или фор­ми­ру­ю­ще­го экс­пе­ри­мен­та). «Усу­губ­ля­ет» ситу­а­цию и то, что боль­шая часть эмпи­ри­че­ских работ по интер­нет-зави­си­мо­сти сде­ла­на с опо­рой на тест К. Янг, валид­ность кото­ро­го неод­но­крат­но ста­ви­лась под сомне­ние науч­ным сооб­ще­ством [55].

Более мяг­ким сино­ни­мом интер­нет-зави­си­мо­сти явля­ет­ся поня­тие про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния интер­не­та. Оно опе­ра­ци­о­на­ли­зи­ру­ет­ся через пред­по­чте­ние онлайн-обще­ния; регу­ля­цию настро­е­ния; когни­тив­ную погло­щен­ность; ком­пуль­сив­ное исполь­зо­ва­ние и нега­тив­ные послед­ствия. Про­блем­ное исполь­зо­ва­ние интер­не­та отри­ца­тель­но вза­и­мо­свя­за­но с пси­хо­ло­ги­че­ским бла­го­по­лу­чи­ем и пря­мо — с депрес­сив­ным состо­я­ни­ем, обсес­сив­но-ком­пуль­сив­ным рас­строй­ством и фоби­че­ской тре­во­гой [92].

Отдель­ным бло­ком в теме интер­нет­за­ви­си­мо­сти мож­но выде­лить «про­крав­ший­ся» в 2013 г. в ино­стран­ные сло­ва­ри фено­мен фаб­бин­га, кото­рый заклю­ча­ет­ся в отвле­че­нии на гад­жет в про­цес­се реаль­но­го обще­ния. Немно­го­чис­лен­ные оте­че­ствен­ные иссле­до­ва­ния под­чер­ки­ва­ют нега­тив­ную роль фаб­бин­га в меж­лич­ност­ных отно­ше­ни­ях [45; 49].

Про­фи­лак­ти­ка интер­нет-зави­си­мо­сти может заклю­чать­ся в инфор­ми­ро­ва­нии об ее меха­низ­мах, про­яв­ле­ни­ях, послед­стви­ях [34; 96], диа­гно­сти­че­ских мето­дах; фор­ми­ро­ва­нии цен­но­стей здо­ро­во­го обра­за жиз­ни; раз­ви­тии лич­ност­ных ресур­сов; выра­бот­ке стра­те­гий высо­ко­функ­ци­о­наль­но­го пове­де­ния; раз­ви­тии толе­рант­но­сти к нега­тив­ным соци­аль­ным вли­я­ни­ям [34].

Есть мне­ние, что интер­нет-аддик­там нуж­на спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ная помощь пси­хо­те­ра­пев­та, кото­рая может допол­нять­ся фар­ма­ко­ло­ги­че­ски­ми пре­па­ра­та­ми для сня­тия пси­хо­эмо­ци­о­наль­но­го напря­же­ния [32; 51]. Про­цент людей, кото­рые име­ют про­бле­мы (как лич­ност­ные, так и соци­аль­ные) в резуль­та­те интер­нет-аддик­ции, оце­ни­ва­ет­ся в 26,5%, а 7,9%, по мне­нию авто­ра, нуж­да­ют­ся в пси­хо­те­ра­пев­ти­че­ской помо­щи [32] или пси­хо­ло­го-педа­го­ги­че­ской под­держ­ке. Послед­няя долж­на про­яв­лять­ся во вклю­че­нии людей в обще­ствен­но-ори­ен­ти­ро­ван­ную дея­тель­ность [41]; повы­ше­нии адап­тив­ных спо­соб­но­стей; повы­ше­нии само­оцен­ки и стрес­со­устой­чи­во­сти; раз­ви­тии кре­а­тив­но­сти, ком­му­ни­ка­тив­ной ком­пе­тент­но­сти [90] и соци­аль­ной актив­но­сти, кото­рая долж­на пре­пят­ство­вать воз­ник­но­ве­нию рас­смат­ри­ва­е­мо­го типа зави­си­мо­сти [95].

Про­грам­ма по про­фи­лак­ти­ке интер­нет-аддик­ции под­рост­ков долж­на вклю­чать в себя обра­зо­ва­тель­ный, пси­хо­ло­ги­че­ский и соци­аль­ный ком­по­нен­ты и пред­по­ла­гать рабо­ту со все­ми субъ­ек­та­ми обра­зо­ва­тель­но­го про­цес­са — детьми, роди­те­ля­ми, учи­те­ля­ми [93]. Кро­ме это­го, сле­ду­ет раз­ру­шать «культ совер­шен­ства», декла­ри­ру­е­мый в интер­нет-сре­де; созда­вать усло­вия для фор­ми­ро­ва­ния само­эф­фек­тив­но­сти и чув­ства соб­ствен­ной цен­но­сти как аль­тер­на­ти­ву поис­ку одоб­ре­ния в вир­ту­аль­ной реаль­но­сти [92].

Все ослож­ня­ет­ся суще­ство­ва­ни­ем рис­ка сме­ны интер­нет-аддик­ции на дру­гие виды хими­че­ских и нехи­ми­че­ских зави­си­мо­стей [51] и тем, что у 80% паци­ен­тов с интер­нет-зави­си­мо­стью наблю­да­ет­ся низ­кая моти­ва­ция к лече­нию [96].

Психология зависимости от компьютерных игр

Если сузить тему интер­нет-зави­си­мо­сти до ком­пью­тер­ных игр, то мож­но уви­деть, что игры обла­да­ют боль­шей аддик­то­ген­но­стью, чем дру­гие виды дея­тель­но­сти в интер­не­те [5]. В.Ю. Рыб­ни­ков с соав­то­ра­ми гово­рят, что в ком­пью­тер­ную игро­вую зави­си­мость втя­ну­та пятая часть моло­дых людей Санкт-Петер­бур­га, что явля­ет­ся кри­зис­ной ситу­а­ци­ей, кото­рая тре­бу­ет «спе­ци­аль­ных зако­но­да­тель­ных и про­фи­лак­ти­че­ских про­грамм» [71].

Общим кри­те­ри­ем выде­ле­ния зави­си­мо­сти от ком­пью­тер­ных игр и интер­нет-зави­си­мо­сти будет фак­тор отсут­ствия кон­тро­ля за вре­ме­нем [18; 52]. Аль­тер­на­ти­вой это­му кри­те­рию могут высту­пать: пози­ция «зна­чи­мо­го дру­го­го» не в реаль­ном мире, а в интер­нет-про­стран­стве [47], а так­же отно­ше­ния в игре (зави­си­мые   выстра­и­ва­ют   их в логи­ке «игра­ю­щий-игра­ю­щий», тогда как неза­ви­си­мые — «пер­со­наж-пер­со­наж» [52]).

Диа­гно­сти­ка зави­си­мо­сти от ком­пью­тер­ных игр вклю­ча­ет в себя опрос­ник на опре­де­ле­ние сте­пе­ни увле­чен­но­сти роле­вы­ми ком­пью­тер­ны­ми игра­ми [12], мето­ди­ку диа­гно­сти­ки гейм-аддик­ции [47], тест-опрос­ник сте­пе­ни увле­чен­но­сти млад­ших под­рост­ков ком­пью­тер­ны­ми игра­ми [27].

В игро­вой зави­си­мо­сти выде­ля­ют три ста­дии: напря­же­ния, пре­дель­но­го напря­же­ния и исто­ще­ния [94].

Груп­па рис­ка — без­дет­ные холо­стые сту­ден­ты и школь­ни­ки (игро­вая актив­ность стар­ше­класс­ни­ков при этом выше, чем сту­ден­тов [33]), состо­я­щие на ижди­ве­нии роди­те­лей или с само­сто­я­тель­ным дохо­дом ниже про­жи­точ­но­го мини­му­ма. Часто на игру тра­тят­ся реаль­ные день­ги. Око­ло 20% игро­ков игра­ли рань­ше на игро­вых авто­ма­тах или в кази­но. Зави­си­мость от ком­пью­тер­ных игр комор­бид­на со зло­упо­треб­ле­ни­ем алко­го­лем (30%), упо­треб­ле­ни­ем нар­ко­ти­ков (13%), 21% отме­чал нали­чие суи­ци­даль­ных мыс­лей [70]. Инте­рес­но, что при этом коли­че­ство куриль­щи­ков в сре­де гей­ме­ров мень­ше, одна­ко в целом здо­ро­вье не вхо­дит в их систе­му цен­но­стей. Гово­ря о здо­ро­вье, сле­ду­ет упо­мя­нуть, что 52% игро­ков жалу­ют­ся на бес­сон­ни­цу [24].

При­чи­на­ми игро­вой зави­си­мо­сти могут быть: эска­пизм, неудо­вле­тво­рен­ность соци­аль­ным ста­ту­сом, отыг­ры­ва­ние сво­ей соци­аль­ной роли [46; 52]; нере­а­ли­зо­ван­ность потреб­но­стей вооб­ще [54; 62] и в само­сто­я­тель­но­сти и сво­бо­де в част­но­сти [46]; полу­че­ние необыч­ных впе­чат­ле­ний [62]; потреб­ность в релак­са­ции [33]. При­вле­ка­тель­ность игр уси­ли­ва­ет­ся их кра­со­той и реа­ли­стич­но­стью [46].

Харак­те­ри­сти­ки игро­ков в ком­пью­тер­ные игры: повы­шен­ная тре­вож­ность [52; 70]; цик­ло­ти­мич­но-гипер­тив­но-эмо­тив­ный тип харак­те­ра; скач­ки настро­е­ния; немо­ти­ви­ро­ван­ность дей­ствий; неустой­чи­вость инте­ре­сов; несо­от­вет­ствие соци­аль­ным нор­мам; пере­оцен­ка воз­мож­но­стей; повы­шен­ная чув­стви­тель­ность и впе­чат­ли­тель­ность; воз­мож­ные нев­ро­ти­че­ские изме­не­ния [70]; внеш­ний локус кон­тро­ля [52]; низ­кий уро­вень рефлек­сии; отсут­ствие веры в свои силы; неудо­вле­тво­рен­ность собой; скрыт­ность [46]; экс­тра­вер­сия; гедо­низм; низ­кая эмпа­тия; мень­шая ори­ен­ти­ро­ван­ность на сотруд­ни­че­ство; прак­тич­ность [62]; про­ти­во­ре­чия в струк­ту­ре роле­вой иден­тич­но­сти [29; 69].

Взрос­лые, игра­ю­щие боль­ше 12 часов в неде­лю, име­ют гиб­кий когни­тив­ный кон­троль и поле­не­за­ви­си­мы, при этом суще­ству­ет ген­дер­ное раз­ли­чие: муж­чи­ны будут более склон­ны к рис­ку, тогда как жен­щи­ны боль­ше инто­ле­рант­ны к неопре­де­лен­но­сти. Тем, кто игра­ют менее 12 часов, будут при­су­щи раци­о­наль­ность и рефлек­тив­ный когни­тив­ный стиль [15]. Люди, игра­ю­щие в ком­пью­тер­ные игры, более раци­о­наль­ны; склон­ны к рис­ку; име­ют внеш­ний локус кон­тро­ля и высо­кую моти­ва­цию дости­же­ния; не агрес­сив­ны [1].

У игро­ков в ком­пью­тер­ные игры наблю­да­ет­ся нес­фор­ми­ро­ван­ность обра­за Я [29]. Я-реаль­ное у под­рост­ков-игро­ков пред­став­ле­но погло­щен­но­стью сво­им внут­рен­ним миром, стрем­ле­ни­ем к само­утвер­жде­нию. Я-иде­аль­ное — поверх­ност­но­стью в обще­нии, стрем­ле­ни­ем к воин­ствен­но­сти, погло­щен­но­стью сво­и­ми пере­жи­ва­ни­я­ми [46]. При этом иде­а­ли­зи­ро­ван­ное пред­став­ле­ние о себе сов­па­да­ет с пред­став­ле­ни­ем о ком­пью­тер­ном пер­со­на­же, про­ис­хо­дит иден­ти­фи­ка­ция с ним [29; 46].

Мож­но выде­лить три типа игро­вых ори­ен­та­ций под­рост­ков: био­фи­ли­че­ский тип харак­те­ри­зу­ет­ся пере­жи­ва­ни­я­ми поло­жи­тель­ных эмо­ций; нар­цис­си­че­ский тип — агрес­сив­но­стью и недо­воль­ством собой; инце­сту­аль­ный — меж­ро­ле­вы­ми отно­ше­ни­я­ми, воз­ни­ка­ю­щи­ми в про­цес­се игры [35].

Суще­ству­ют раз­ли­чия по воз­рас­ту, полу, вре­ме­ни, затра­чен­но­му на игру в тече­ние неде­ли, тогда как игро­вой стаж не вли­я­ет на осо­бен­но­сти игро­ков [1].

Про­бле­мы, встре­ча­е­мые уче­ны­ми на пути иссле­до­ва­ния зави­си­мо­сти от ком­пью­тер­ных игр, вклю­ча­ют в себя сле­ду­ю­щие момен­ты. Как и в слу­чае работ, каса­ю­щих­ся харак­те­ри­стик интер­нет-зави­си­мых, вста­ет вопрос об опе­ра­ци­о­на­ли­за­ции изу­ча­е­мо­го поня­тия. Попыт­ки делать это через само­от­чет не объ­ек­тив­ны, спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ных диа­гно­сти­че­ских мето­дик зави­си­мо­сти от ком­пью­тер­ных игр крайне мало, тогда как еди­ной тео­рии нет совсем. Вари­ант детер­ми­ни­ро­вать аддик­цию через коли­че­ство про­ве­ден­но­го вре­ме­ни за игрой при­во­дит нас ко вто­рой про­бле­ме — на наш взгляд, невоз­мож­но гово­рить о зави­си­мо­сти от ком­пью­тер­ных игр без уче­та спе­ци­фи­ки игры. Спе­ци­фи­ка про­яв­ля­ет­ся в харак­те­ре игр — на сего­дняш­ний день суще­ству­ет мно­же­ство их жан­ров, каж­дый из кото­рых по-раз­но­му вли­я­ет на лич­ность. Еще один фак­тор, кото­рый часто игно­ри­ру­ет­ся иссле­до­ва­те­ля­ми — воз­раст игро­ка. Мож­но пред­по­ло­жить, что во взрос­лом воз­расте пси­хо­ло­ги­че­ских рис­ков куда мень­ше (а ресурс­ный потен­ци­ал боль­ше), чем в тот или иной сен­си­тив­ный пери­од в дет­ском воз­расте. Вопрос клас­си­фи­ка­ции ком­пью­тер­ных игр под­ни­мал­ся в рабо­тах А.А. Аве­ти­со­вой [1]; Н.В. Бога­че­вой, А.Е. Вой­скун­ско­го [16]; И.М. Кышты­мо­вой, С.Б. Тимо­фе­е­ва [50]; Е.О. Смир­но­вой, Р.Е. Раде­вой [81]; А.Г. Шме­ле­ва [97].

Суще­ству­ют отдель­ные пуб­ли­ка­ции — опи­са­ния пси­хо­ло­ги­че­ских харак­те­ри­стик того или ино­го вида игры или же людей, пред­по­чи­та­ю­щих игры опре­де­лен­но­го жан­ра [16]. Боль­шое иссле­до­ва­ние мас­со­вых мно­го­поль­зо­ва­тель­ских роле­вых онлайн-игр было про­из­ве­де­но С.А. Бело­зе­ро­вым, пока­зав­шим, что они пред­став­ля­ют собой аль­тер­на­ти­ву реаль­но­му миру со мно­ги­ми его воз­мож­но­стя­ми [13].

Так­же мож­но постро­ить про­фи­ли игро­ков, игра­ю­щих в ком­пью­тер­ные игры раз­но­го типа. Так, игро­ки в RPG (роле­вые игры) и шуте­ры  («стре­лял­ки») име­ют повы­шен­ную агрес­сив­ность, склон­ность к сопер­ни­че­ству, ней­ро­тизм. В играх подоб­но­го типа они само­утвер­жда­ют­ся, осво­бож­да­ют­ся от нега­тив­ных эмо­ций. Игро­ки в арка­ды (корот­кие игры с интен­сив­ным игро­вым про­цес­сом) и симу­ля­то­ры не отли­ча­ют­ся любо­зна­тель­но­стью, они не настой­чи­вы, не стре­мят­ся к вла­сти, не гедо­ни­стич­ны. Такие люди игра­ют ради раз­вле­че­ния. Для игро­ков в фай­тин­ги (симу­ля­то­ры драк) будут харак­тер­ны само­сто­я­тель­ность, склон­ность к гедо­низ­му, экс­тра­вер­ти­ро­ван­ность, настой­чи­вость, низ­кий уро­вень ней­ро­тиз­ма, преду­смот­ри­тель­ность. В фай­тин­гах они испы­ты­ва­ют яркие впе­чат­ле­ния. Люди, игра­ю­щие в стра­те­гии и кве­сты, име­ют цен­но­сти вла­сти и дости­же­ния. Игро­ки в таких играх реа­ли­зу­ют потреб­но­сти в доми­ни­ро­ва­нии, дости­же­нии ста­ту­са [62].

Одна­ко не най­де­ны раз­ли­чия меж­ду людь­ми, игра­ю­щи­ми в раз­лич­ные типы игр, по лич­ност­ным фак­то­рам при­ня­тия реше­ний; субъ­ек­тив­ной лока­ли­за­ции кон­тро­ля; лич­ност­ным пред­по­чте­ни­ям [1].

Гово­ря о дина­ми­ке увле­чен­но­сти ком­пью­тер­ны­ми игра­ми в онто­ге­не­зе, сле­ду­ет ска­зать, что к окон­ча­нию школь­но­го воз­рас­та они ста­но­вят­ся менее зна­чи­мы­ми — интен­сив­ность пере­жи­ва­ний в ходе игры умень­ша­ет­ся, роле­вые отно­ше­ния в ходе нее так­же ста­но­вят­ся менее эмо­ци­о­наль­но окра­шен­ны­ми [35].

Что каса­ет­ся реа­би­ли­та­ции зави­си­мо­сти от ком­пью­тер­ных игр, то инте­рес­ный под­ход пред­ла­га­ет А.А. Мак­си­мов — изба­вить­ся от это­го вида аддик­ции мож­но бла­го­да­ря обу­че­нию игро­ков управ­ле­нию игро­вой дея­тель­но­стью, что мож­но сде­лать через раз­ви­тие их вооб­ра­же­ния и про­из­воль­но­сти. Кро­ме это­го, автор пред­ла­га­ет нала­дить меж­лич­ност­ные отно­ше­ния аддик­тов и создать эмо­ци­о­наль­ные ситу­а­ции в реаль­но­сти [52]. Еще одним вари­ан­том явля­ет­ся про­па­ган­да здо­ро­во­го обра­за жиз­ни, обу­че­ние мето­ди­кам сня­тия стрес­са [24].

Отдель­ным бло­ком мож­но отме­тить рабо­ты, каса­ю­щи­е­ся вли­я­ния ком­пью­тер­ных игр на ребен­ка-дошколь­ни­ка. Одно­знач­ных выво­дов по резуль­та­там эмпи­ри­че­ских иссле­до­ва­ний сде­лать невоз­мож­но — игры име­ют как поло­жи­тель­ное вли­я­ние (раз­ви­тие прак­ти­че­ско­го мыш­ле­ния, повы­ше­ние эффек­тив­но­сти пер­цеп­тив­ных дей­ствий), так и нега­тив­ное (поте­ря внеш­не­ре­че­во­го эта­па фор­ми­ро­ва­ния умствен­ных дей­ствий, обсле­до­ва­ние пред­ме­та без под­держ­ки руки) [9; 10; 61]. Одна­ко точ­но мож­но утвер­ждать, что вза­и­мо­дей­ствие с элек­трон­ны­ми устрой­ства­ми не может являть­ся заме­ной тра­ди­ци­он­ным фор­мам дет­ской дея­тель­но­сти [80].

Современные тенденции изучения поведения пользователей в интернет-среде

Кибер­пси­хо­ло­гия в Рос­сии на дан­ный момент вре­ме­ни пред­став­ле­на, по сути, одной «маги­страль­ной» тема­ти­кой — пси­хо­ло­ги­ей интер­нет-зави­си­мо­сти (в кото­рую часто вклю­ча­ет­ся зави­си­мость от ком­пью­тер­ных игр). Ей посвя­ще­но боль­шее коли­че­ство пуб­ли­ка­ций, в кото­рых наи­бо­лее часто дела­ют­ся попыт­ки выве­сти лич­ност­ные харак­те­ри­сти­ки кибе­рад­дик­тов. Подоб­но­го рода иссле­до­ва­ния обна­жа­ют три наи­бо­лее важ­ные проблемы.

Пер­вая из них заклю­ча­ет­ся в пра­во­мер­но­сти выде­ле­ния интер­нет-аддик­ции, о чем мы уже упоминали.

Вто­рая про­бле­ма каса­ет­ся того фак­та, что зави­си­мость — это забо­ле­ва­ние, кото­рое нахо­дит свое место в Меж­ду­на­род­ной клас­си­фи­ка­ции болез­ней. Одна­ко соглас­но опре­де­ле­нию Все­мир­ной орга­ни­за­ции здра­во­охра­не­ния, здо­ро­вье — это состо­я­ние физи­че­ско­го, душев­но­го и соци­аль­но­го бла­го­по­лу­чия [89], что вполне дости­жи­мо для кибе­рад­дик­тов. Так, люди, игра­ю­щие в ком­пью­тер­ные игры и под­хо­дя­щие под кри­те­рии зави­си­мо­сти, могут быть здо­ро­вы­ми и вполне соци­аль­но успеш­ны­ми, при­чем не толь­ко в вир­ту­аль­ной плос­ко­сти, но   и реаль­ной жиз­ни (хоро­шим при­ме­ром могут быть киберспортсмены).

Тре­тья про­бле­ма выте­ка­ет из преды­ду­щей — если рас­це­ни­вать зави­си­мость как болезнь, то мне­ние обще­ствен­но­сти момен­таль­но «стиг­ма­ти­зи­ру­ет» этот фено­мен, что при­во­дит к тому, что «“мораль­ная пани­ка” в обще­стве, а так­же ряд систем­ных про­цес­сов (напри­мер, пред­взя­тый отбор пуб­ли­ка­ций в жур­на­лы) под­дер­жи­ва­ют узкий фокус уче­ных вопре­ки резуль­та­там иссле­до­ва­ний, ука­зы­ва­ю­щим на отсут­ствие осно­ва­ний для серьез­ных опа­се­ний. <…> Ситу­а­ция усу­губ­ля­ет­ся низ­ким каче­ством пуб­ли­ку­е­мых работ: сла­бым кон­тро­лем пере­мен­ных, некор­рект­ной интер­пре­та­ци­ей дан­ных, исполь­зо­ва­ни­ем неа­про­би­ро­ван­ных тестов, пагуб­ным стрем­ле­ни­ем к изу­че­нию видео­игр в целом, несмот­ря на мно­го­об­ра­зие их форм» [58].

Зару­беж­ные пси­хо­ло­ги уже дела­ют мета­ис­сле­до­ва­ния, вклю­ча­ю­щие в себя десят­ки тысяч чело­век (см., напри­мер, Marker С., Gnambs T., Appel M., 2018) [100], резуль­та­ты кото­рых гово­рят об отсут­ствии серьез­ных нега­тив­ных вли­я­ний увле­чен­но­сти ком­пью­тер­ны­ми тех­но­ло­ги­я­ми на человека.

Рабо­ты с подоб­ны­ми интен­ци­я­ми появ­ля­ют­ся и на поле оте­че­ствен­ных иссле­до­ва­ний. Так, Г.У. Сол­да­то­ва и А.Е. Виш­не­ва пред­ла­га­ют гово­рить не про интер­нет-зави­си­мость, а про раз­ную онлайн-актив­ность [84]. При этом про­ис­хо­дит сти­ра­ние гра­ниц меж­ду реаль­ным и вир­ту­аль­ным мира­ми, т.к. послед­ний пря­мо и кос­вен­но отра­жа­ет­ся на пер­вом [98] — более кор­рект­но было бы рас­смат­ри­вать вир­ту­аль­ность как про­дол­же­ние соци­аль­ной реаль­но­сти [76]. Сами циф­ро­вые тех­но­ло­гии при этом могут являть­ся как ору­ди­ем, так и зна­ком, опо­сре­ду­ю­щим пси­хи­че­ские функ­ции и про­цес­сы [68]. Т.В. Рягу­зо­ва счи­та­ет, что в Рос­сии интер­нет спо­соб­ству­ет фор­ми­ро­ва­нию новой сфе­ры обще­ствен­но­го выра­же­ния через постро­е­ние новых соци­аль­ных групп вза­и­мо­дей­ствия на раз­лич­ных уров­нях [73], а Н.А. Туяк­ба­са­ро­ва в сво­ей рабо­те дока­зы­ва­ет, что часто­та выхо­дов сту­ден­тов в Гло­баль­ную пау­ти­ну пря­мо вза­и­мо­свя­за­на с актив­ной соци­аль­ной пози­ци­ей, высо­ким уров­нем интел­лек­та, а так­же спо­соб­но­стя­ми к пла­ни­ро­ва­нию и про­гно­зи­ро­ва­нию [87].

Послед­ние иссле­до­ва­ния пока­зы­ва­ют, что интер­нет-ком­му­ни­ка­ция может спо­соб­ство­вать про­со­ци­аль­но­му пове­де­нию [77], а если дози­ро­вать интер­нет-актив­ность, то она может при­ве­сти к улуч­ше­нию когни­тив­ных функ­ций [84].

Увле­чен­ность неко­то­ры­ми вида­ми ком­пью­тер­ных игр при­во­дит к улуч­ше­нию соци­аль­ных навы­ков игро­ков [74]; дает воз­мож­ность удо­вле­тво­рить пси­хи­че­ские и мате­ри­аль­ные потреб­но­сти; может спо­соб­ство­вать раз­ви­тию меж­лич­ност­ных отно­ше­ний; улуч­ша­ет соци­аль­ные усло­вия жиз­ни отдель­ных групп людей (напри­мер, с ОВЗ); может исполь­зо­вать­ся как тера­пев­ти­че­ское сред­ство (при фоби­че­ских рас­строй­ствах, болях, пал­ли­а­тив­ной помо­щи) [14]. Есть дан­ные, кото­рые гово­рят о том, что игро­ки в опре­де­лен­ных обсто­я­тель­ствах могут обла­дать опти­миз­мом, ини­ци­а­тив­но­стью, пред­при­им­чи­во­стью, обя­за­тель­но­стью, ответ­ствен­но­стью [70]. О неод­но­знач­но­сти фено­ме­на зави­си­мо­сти от онлайн-игр гово­рит Ш. Ван, опи­сав­ший про­яв­ле­ние опы­та пото­ка у игро­ков (кото­рый с точ­ки зре­ния тео­рии явля­ет­ся пози­тив­ным явле­ни­ем). Соот­вет­ствен­но, дела­ет вывод автор, не совсем кор­рект­но бороть­ся с про­яв­ле­ни­я­ми зави­си­мо­сти от онлай­нигр, не обра­щая вни­ма­ния на их поло­жи­тель­ные сто­ро­ны [18].

Мож­но пред­по­ло­жить, что в бли­жай­шем буду­щем деви­а­ци­ей будет счи­тать­ся не пред­по­чте­ние опо­сре­до­ван­но­го Гло­баль­ной пау­ти­ной меж­лич­ност­но­го вза­и­мо­дей­ствия, а отказ от него [53], а сам интер­нет при этом мож­но рас­смат­ри­вать как «соци­аль­ный аро­мор­фоз», кото­рый обу­слав­ли­ва­ет каче­ствен­ный ска­чок в раз­ви­тии чело­ве­че­ства [7].

Выводы

1. Наи­бо­лее попу­ляр­ны­ми тема­ми в оте­че­ствен­ной пси­хо­ло­гии на дан­ный момент явля­ют­ся про­бле­мы интер­нет-зави­си­мо­сти и зави­си­мо­сти от ком­пью­тер­ных игр. Повы­шен­ный обще­ствен­ный инте­рес к ним воз­ник бла­го­да­ря новизне интер­нет-тех­но­ло­гий и гло­баль­но­сти их вли­я­ния, что при­во­дит к невоз­мож­но­сти про­гно­зи­ро­вать буду­щее, что, в свою оче­редь, вызы­ва­ет соци­аль­ную тре­вож­ность, ката­ли­зи­ру­ю­щую актив­ность уче­ных в этой области.
2. В боль­шин­стве иссле­до­ва­ний интер­нет-поль­зо­ва­те­лей им дает­ся нега­тив­ная харак­те­ри­сти­ка (склон­ность к нега­ти­виз­му, неадек­ват­ность само­оцен­ки, слож­но­сти в обще­нии, само­рас­кры­тии и т.п.) и кон­ста­ти­ру­ет­ся деструк­тив­ное вли­я­ние интер­не­та на лич­ность (упро­ще­ние речи, «аути­за­ция»).
3. Рабо­ты по интер­нет-зави­си­мо­сти берут за ее осно­ву кри­те­рии, харак­тер­ные для хими­че­ских видов зави­си­мо­стей. Для интер­нет-аддик­тов будут харак­тер­ны неадап­тив­ное пове­де­ние и откло­не­ния в ряде лич­ност­ных и соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ских пока­за­те­лей (интел­лек­те, само­кон­тро­ле, сти­лях меж­лич­ност­ных отно­ше­ний, моти­ва­ци­он­ной струк­ту­ре, пла­ни­ро­ва­нии, цен­ност­ных ори­ен­та­ци­ях, копинг-стра­те­ги­ях). При этом в неко­то­рых слу­ча­ях зави­си­мость от ком­пью­тер­ных игр рас­смат­ри­ва­ет­ся как част­ный слу­чай интернет-зависимости.
4. Зави­си­мость от ком­пью­тер­ных игр может опре­де­лять­ся через раз­лич­ные кри­те­рии — фак­тор отсут­ствия кон­тро­ля за вре­ме­нем; пози­цию «зна­чи­мо­го дру­го­го» не в реаль­ном мире, а в интер­нет-про­стран­стве; отно­ше­ния в игре. Пси­хо­ло­ги­че­ские харак­те­ри­сти­ки зави­си­мых от ком­пью­тер­ных игр будут так­же отли­чать­ся неадап­тив­но­стью (нес­фор­ми­ро­ван­но­стью обра­за Я, немо­ти­ви­ро­ван­но­стью дей­ствий, пере­оцен­кой воз­мож­но­стей, несо­от­вет­стви­ем соци­аль­ным нор­мам и т.п.).
5. Тен­ден­ции иссле­до­ва­ний фено­ме­на интер­нет-зави­си­мо­сти заклю­ча­ют­ся, в первую оче­редь, в пере­осмыс­ле­нии осно­ва­ний для ее выде­ле­ния. Интер­нет явля­ет­ся лишь сред­ством, с помо­щью кото­ро­го реа­ли­зу­ют­ся раз­лич­ные виды дея­тель­но­сти, а, сле­до­ва­тель­но, зави­си­мость может раз­ви­вать­ся от них, но не от самой Сети. На сме­ну тер­ми­ну «интер­нет-зави­си­мость» при­хо­дят более кор­рект­ные фор­му­ли­ров­ки — «раз­лич­ная онлайн-актив­ность» и «про­блем­ное исполь­зо­ва­ние интер­не­та»; вме­сто зави­си­мо­сти от ком­пью­тер­ных игр гово­рят об их раз­лич­ном вли­я­нии и ресурс­ном потен­ци­а­ле — они могут улуч­шать когни­тив­ные функ­ции, соци­аль­ные навы­ки, усло­вия жиз­ни, удо­вле­тво­рять ряд потребностей.

Литература

1. Аве­ти­со­ва А.А. Пси­хо­ло­ги­че­ские осо­бен­но­сти игро­ков в ком­пью­тер­ные игры // Пси­хо­ло­гия. Жур­нал Выс­шей шко­лы эко­но­ми­ки. 2011. Т. 8. № 4. С. 35—58.
2. Айси­на Р.М., Несте­ро­ва А.А. Кибер­со­ци­а­ли­за­ция моло­де­жи в инфор­ма­ци­он­но-ком­му­ни­ка­ци­он­ном про­стран­стве совре­мен­но­го мира: эффек­ты и рис­ки // Соци­аль­ная пси­хо­ло­гия и обще­ство. 2019. Т. 10. № 4. С. 42—57. doi:10.17759/ sps.2019100404.
3. Ала­дыш­ки­на А.С. Совре­мен­ное Интер­нет-сооб­ще­ство: Соци­аль­но-стра­ти­фи­ка­ци­он­ный ана­лиз: Дис. … канд. социол. наук. Ниж­ний Нов­го­род, 2006. 156 с.
4. Андре­ев И.В. Фор­ми­ро­ва­ние пси­хо­ло­ги­че­ской устой­чи­во­сти сту­ден­тов к нега­тив­но­му вли­я­нию интер­нет-тех­но­ло­гий: Дис. … канд. пси­хол. наук. Ниж­ний Нов­го­род, 2008. 225 с.
5. Анто­нен­ко А.А. Интер­нет-зави­си­мость под­рост­ков от ком­пью­тер­ных игр и онлайн-обще­ния: кли­ни­ко-пси­хо­ло­ги­че­ские осо­бен­но­сти и про­фи­лак­ти­ка: Дис. … канд. пси­хол. наук. М., 2014. 105 с.
6. Асмо­лов А.Г., Цвет­ко­ва Н.А., Цвет­ков А.В. Пси­хо­ло­ги­че­ская модель интер­нет-зави­си­мо­сти лич­но­сти // Мир пси­хо­ло­гии. 2004. № 1. С. 179—193.
7. Асмо­лов Г.А., Асмо­лов А.Г. Интер­нет как гене­ра­тив­ное про­стран­ство: исто­ри­ко-эво­лю­ци­он­ная пер­спек­ти­ва // Вопро­сы пси­хо­ло­гии. 2019. № 4. С. 3—28.
8. Бары­шев Р.А. Кибер­про­стран­ство и про­бле­ма отчуж­де­ния: Дис. … канд. филос. наук. Крас­но­ярск, 2009. 131 с.
9. Бате­но­ва Ю.В. Осо­бен­но­сти раз­ви­тия мыш­ле­ния дошколь­ни­ка в усло­ви­ях игро­вой ком­пью­тер­ной дея­тель­но­сти // Пси­хо­ло­гия. Жур­нал Выс­шей шко­лы эко­но­ми­ки. 2011. Т. 8. № 4. С. 59—72.
10. Бела­ви­на И.Г. Вос­при­я­тие ребен­ком ком­пью­те­ра и ком­пью­тер­ных игр // Вопро­сы пси­хо­ло­гии. 1993. № 3. С. 62—69.
11. Белин­ская Е.П. Пси­хо­ло­гия Интер­нет-ком­му­ни­ка­ции. М.: МПСУ; Воро­неж: Модек, 2013. 192 с.
12. Бело­вол Е.В., Коло­ти­ло­ва И.В. Раз­ра­бот­ка опрос­ни­ка для оцен­ки сте­пе­ни увле­чен­но­сти роле­вы­ми ком­пью­тер­ны­ми игра­ми // Пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал. 2011. Т. 32. № 6. С. 49—58.
13. Бело­зе­ров С.А. Вир­ту­аль­ные миры MMORPG: Часть I. Опре­де­ле­ние, опи­са­ние, клас­си­фи­ка­ция // Пси­хо­ло­гия. Жур­нал Выс­шей шко­лы эко­но­ми­ки. 2015. Т. 12. № 1. С. 54—70.
14. Бело­зе­ров С.А. Вир­ту­аль­ные миры MMORPG: Часть II. Сред­ство от соци­аль­но­го и пси­хо­ло­ги­че­ско­го небла­го­по­лу­чия // Пси­хо­ло­гия. Жур­нал Выс­шей шко­лы эко­но­ми­ки. 2015. Т. 12. № 1. С. 71—89.
15. Бога­че­ва Н.В. Инди­ви­ду­аль­но-сти­ле­вые осо­бен­но­сти взрос­лых игро­ков (на мате­ри­а­ле ком­пью­тер­ных игр): Дис. … канд. пси­хол. наук. М., 2015. 199 с.
16. Бога­че­ва Н.В., Вой­скун­ский А.Е. Про­бле­ма клас­си­фи­ка­ции ком­пью­тер­ных игр  в кон­тек­сте пси­хо­ло­ги­че­ских иссле­до­ва­ний гей­ме­ров // Куль­ту­ра и тех­но­ло­гии. 2018. Т. 3. Вып. 4. С. 76—89.
17. Бута­ев В.Б. Субъ­ект дея­тель­но­сти в инфор­ма­ци­он­ном обще­стве: Дис. … канд. пси­хол. наук. М., 2003. 135 с.
18. Ван Ш. Интер­нет-зави­си­мость у участ­ни­ков ком­пью­тер­ных игр (на мате­ри­а­ле китай­ской куль­ту­ры): Дис. … канд. пси­хол. наук. М., 2013. 213 с.
19. Васи­лье­ва И.А., Оси­по­ва Е.М., Пет­ро­ва Н.Н. Пси­хо­ло­ги­че­ские аспек­ты при­ме­не­ния инфор­ма­ци­он­ных тех­но­ло­гий // Вопро­сы пси­хо­ло­гии. 2003. № 3. C. 80—88.
20. Вой­скун­ский А.Е. Пси­хо­ло­гия и интер­нет. М.: Акро­поль, 2010. 439 с.
21. Вой­скун­ский А.Е. Совре­мен­ные тен­ден­ции кибер­пси­хо­ло­ги­че­ских иссле­до­ва­ний // Циф­ро­вое обще­ство в куль­тур­но-исто­ри­че­ской пара­диг­ме / Кол­лек­тив­ная моно­гра­фия под редак­ци­ей Т.Д. Мар­цин­ков­ской, В.Р. Оре­сто­вой, О.В. Гаври­чен­ко. М.: МПГУ, 2019. С. 6—13.
22. Вой­скун­ский А.Е., Евдо­ки­мен­ко А.С., Феду­ни­на Н.Ю. Сете­вая и реаль­ная иден­тич­ность: срав­ни­тель­ное иссле­до­ва­ние // Пси­хо­ло­гия. Жур­нал Выс­шей шко­лы эко­но­ми­ки. 2013. Т. 10. № 2. С. 98—121.
23. Вой­скун­ский А.Е., Мити­на О.В., Раги­мо­ва А.Г. Связь интер­нет-зави­си­мо­сти с ген­де­ром и соци­аль­ным ста­ту­сом под­рост­ков // Циф­ро­вое обще­ство как куль­тур­но-исто­ри­че­ский кон­текст раз­ви­тия чело­ве­ка: сбор­ник науч­ных ста­тей / Под общ. ред. Р.В. Ершо­вой. Колом­на: Госу­дар­ствен­ный соци­аль­но-гума­ни­тар­ный уни­вер­си­тет, 2018. С. 75—80.
24. Гай­нул­ли­на Э.Н. Цен­ность здо­ро­вья в струк­ту­ре ори­ен­та­ций сту­ден­тов-гей­ме­ров: Дис. … канд. социол. наук. Уфа, 2010. 153 с.
25. Гера­си­мо­ва А.А., Хол­мо­го­ро­ва А.Б. Общая шка­ла про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния интер­не­та: апро­ба­ция и вали­ди­за­ция в рос­сий­ской выбор­ке тре­тьей вер­сии опрос­ни­ка // Кон­суль­та­тив­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­те­ра­пия. 2018. Т. 26. № 3. С. 56— 79. doi: 10.17759/cpp.2018260304.
26. Гри­цен­ко А.А. Соци­о­куль­тур­ные вызо­вы инфор­ма­ци­он­но-сете­вой эко­но­ми­ки // Фило­со­фия хозяй­ства. 2015. № 1 (97). С. 77—83.
27. Гри­ши­на А.В. Тест-опрос­ник сте­пе­ни увле­чен­но­сти млад­ших под­рост­ков ком­пью­тер­ны­ми игра­ми // Вест­ник Мос­ков­ско­го уни­вер­си­те­та. Серия 14. Пси­хо­ло­гия. 2014. № 4. С. 131—141.
28. Дани­ло­ва М.А. Интер­нет-соци­а­ли­за­ция сту­ден­че­ской моло­де­жи: спе­ци­фи­ка моти­ва­ции сете­во­го пове­де­ния: Дис. … канд. социол. наук. Сара­тов, 2009. 139 с.
29. Демиль­ха­но­ва А.М. Вли­я­ние вир­ту­аль­ной реаль­но­сти на образ Я: на при­ме­ре роле­вых ком­пью­тер­ных игр: Дис. … канд. пси­хол. наук. Биш­кек, 2009. 157 с.
30. Дет­ский Рунет 2018: Отрас­ле­вой доклад [Элек­трон­ный ресурс] // Инсти­тут иссле­до­ва­ния Рунета. 
31. Диа­гно­сти­ка зави­си­мо­сти от Интер­не­та: срав­не­ние мето­ди­че­ских средств / А.Е. Вой­скун­ский [и др.] // Меди­цин­ская пси­хо­ло­гия в Рос­сии: элек­трон­ный науч­ный жур­нал. 2015. № 4 (33).
32. Дмит­ри­ев К.Г. Пси­хо­ло­ги­че­ские детер­ми­нан­ты Интер­нет-зави­си­мо­сти в юно­ше­ском воз­расте: Дис. … канд. пси­хол. наук. М., 2013. 192 с.
33. Доб­ро­ви­до­ва Н.А. Осо­бен­но­сти эмо­ци­о­наль­но-воле­вой сфе­ры стар­ше­класс­ни­ков и сту­ден­тов с раз­лич­ным уров­нем ком­пью­тер­ной игро­вой актив­но­сти: Дис. … канд. пси­хол. наук. Сама­ра, 2013. 192 с.
34. Дре­па М.И. Пси­хо­ло­ги­че­ская про­фи­лак­ти­ка Интер­нет-зави­си­мо­сти у сту­ден­тов: Дис. … канд. пси­хол. наук. Став­ро­поль, 2010. 254 с.
35. Евстиг­не­е­ва Ю.М. Пси­хо­ло­ги­че­ские осо­бен­но­сти обра­ще­ния к ком­пью­тер­ным играм в под­рост­ко­вом воз­расте: Дис. … канд. пси­хол. наук. М., 2003. 168 с.
36. Его­ров А., Куз­не­цо­ва Н., Пет­ро­ва Е. Осо­бен­но­сти лич­но­сти под­рост­ков с Интер­нет-зави­си­мо­стью // Вопро­сы пси­хи­че­ско­го здо­ро­вья детей и под­рост­ков. 2005. Т. 5. № 2. С. 20—27.
37. Его­ров А.Ю. Нехи­ми­че­ские зави­си­мо­сти. М.: Речь, 2007. 190 с.
38. Его­ров А.Ю. Пер­спек­ти­вы лече­ния аддик­тив­ных рас­стройств: тео­ре­ти­че­ские пред­по­сыл­ки [Элек­трон­ный ресурс]. 
39. Жизнь без интер­не­та: рай или апо­ка­лип­сис? [Элек­трон­ный ресурс] // Ана­ли­ти­че­ский отчет ВЦИОМ. 
40. Жич­ки­на А.Е. Вза­и­мо­связь иден­тич­но­сти и пове­де­ния в Интер­не­те поль­зо­ва­те­лей юно­ше­ско­го воз­рас­та: Дис. … канд. пси­хол. наук. М., 2001. 199 с.
41. Зава­ли­ши­на О.В. Педа­го­ги­че­ская под­держ­ка под­рост­ков, склон­ных к Интер­нет-зави­си­мо­сти: Дис. … канд. пед. наук. Курск, 2012. 221 с.
42. Зарец­кая О.В. Ком­пью­тер­ная и интер­нет-зави­си­мость: ана­лиз и систе­ма­ти­за­ция под­хо­дов к про­бле­ме [Элек­трон­ный ресурс] // Пси­хо­ло­ги­че­ская нау­ка и обра­зо­ва­ние psyedu.ru. 2017. Т. 9. № 2. C. 145—165. doi: 10.17759/psyedu.2017090213.
43. Интер­нет-зави­си­мость и ее вза­и­мо­связь с меж­по­лу­шар­ной асим­мет­ри­ей и пове­ден­че­ски­ми осо­бен­но­стя­ми лич­но­сти / Л.К. Антро­по­ва [и др.] // Меди­ци­на и обра­зо­ва­ние в Сиби­ри: Сете­вое науч­ное изда­ние. 2011. № 3. 
44. Коваль Т.В. Лич­ност­ная сфе­ра под­рост­ков, склон­ных к раз­ви­тию ком­пью­тер­ной зави­си­мо­сти: Дис. … канд. пси­хол. наук. М., 2013. 136 с.
45. Козу­ли­на Н.С., Кара­чев А.Ю., Ахмед­зя­но­ва Е.В. Фаб­бинг — небла­го­при­ят­ный фак­тор в фор­ми­ро­ва­нии ком­пе­тен­ций у сту­ден­тов вузов // Совре­мен­ные иссле­до­ва­ния соци­аль­ных про­блем. 2016. № 10 (66). С. 56—65. doi:10.12731/22187405-2016-10-56-65.
46. Коло­ти­ло­ва И.В. Инди­ви­ду­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ские харак­те­ри­сти­ки под­рост­ков, увле­чен­ных роле­вы­ми ком­пью­тер­ны­ми игра­ми: Дис. … канд. пси­хол. наук. М., 2009. 234 с.
47. Кочет­ков Н.В. Соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ские аспек­ты зави­си­мо­сти от онлайн-игр и мето­ди­ка ее диа­гно­сти­ки // Соци­аль­ная пси­хо­ло­гия и обще­ство. 2016. Т. 7. № 3. С. 148—163. doi:10.17759/sps.2016070311.
48. Край­ню­ков С.В. Вли­я­ние совре­мен­ных инфор­ма­ци­он­ных тех­но­ло­гий на кар­ти­ну мира чело­ве­ка // Соци­аль­ная пси­хо­ло­гия и обще­ство. 2019. Т. 10. № 4. С. 23—41. doi:10.17759/sps.2019100403.
49. Крю­ко­ва Т.Л., Еким­чик О.А. Фаб­бинг как угро­за бла­го­по­лу­чию близ­ких отно­ше­ний // Кон­суль­та­тив­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­те­ра­пия. 2019. Т. 27. № 3. С. 61— 76. doi: 10.17759/ cpp.2019270305.
50. Кышты­мо­ва И.М., Тимо­фе­ев С.Б. Пси­хо­ло­ги­че­ская модель ком­пью­тер­ных игр // Соци­аль­ная пси­хо­ло­гия и обще­ство. 2019. Т. 10. № 4. С. 160—174. doi:10.17759/ sps.2019100411.
51. Лос­ку­то­ва В.А. Интер­нет-зави­си­мость как фор­ма нехи­ми­че­ских аддик­тив­ных рас­стройств: Дис. … канд. мед. наук. Ново­си­бирск, 2004. 157 с.
52. Мак­си­мов А.А. Лич­ност­ные осо­бен­но­сти людей с ком­пью­тер­но-игро­вой зави­си­мо­стью: Дис. … канд. пси­хол. наук. М., 2009. 166 с.
53. Мара­ри­ца Л.В., Анто­но­ва Н.А., Ери­цян К.Ю. Обще­ние в интер­не­те: потен­ци­аль­ная угро­за или ресурс для лич­но­сти [Элек­трон­ный ресурс] // Петер­бург­ский пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал. 2013. № 5. С. 1—15.
54. Мари­но­ва Т.Ю., Зарец­кая О.В. Соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ские аспек­ты зави­си­мо­сти от ком­пью­тер­ных мно­го­поль­зо­ва­тель­ских роле­вых онлайн-игр // Соци­аль­ная пси­хо­ло­гия и обще­ство. 2015. Т. 6. № 3. С. 109—119. doi: 10.17759/sps.2015060308.
55. Мето­до­ло­ги­че­ские под­хо­ды к ран­не­му выяв­ле­нию Интер­нет-зави­си­мо­го пове­де­ния [Элек­трон­ный ресурс] / В.Л. Малы­гин [и др.] // Меди­цин­ская пси­хо­ло­гия в Рос­сии: элек­трон­ный науч­ный жур­нал. 2011. № 6. 
56. Мирош­ни­чен­ко А.В. Транс­фор­ма­ции смыс­ло­вой сфе­ры юно­шей с раз­лич­ным уров­нем ком­пью­тер­ной зави­си­мо­сти: Дис. … канд. пси­хол. наук. Ростов-на-Дону, 2010. 174 с.
57. Мой­се­е­ва Т.Б. Инфор­ма­ци­он­ные тех­но­ло­гии как сред­ство транс­фор­ма­ции повсе­днев­ной жиз­ни чело­ве­ка: фило­соф­ско-антро­по­ло­ги­че­ский ана­лиз: Дис. … канд. филос. наук. Ростов-на-Дону, 2008. 149 с.
58. Моро­зо­ва О.А. Пси­хо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния видео­игр: урок запад­ной нау­ки [Элек­трон­ный ресурс] // Вопро­сы пси­хо­ло­гии. 2019. № 5. С. 84—96.
59. Моск­вин В.А., Моск­ви­на Н.В., Шумо­ва Н.С. Асим­мет­рии и инди­ви­ду­аль­ные осо­бен­но­сти сту­ден­тов с про­яв­ле­ни­я­ми интер­нет-зави­си­мо­сти // Мир нау­ки, куль­ту­ры, обра­зо­ва­ния. 2018. № 4 (71). С. 347—349.
60. Мурат­ки­на Ю.Н. Вза­и­мо­связь ком­пью­тер­ной зави­си­мо­сти и совла­да­ю­ще­го пове­де­ния под­рост­ков: Дис. канд. пси­хол. наук. Сур­гут, 2010. 154 с.
61. Обу­хо­ва Л.Ф., Тка­чен­ко С.Б. Воз­мож­но­сти исполь­зо­ва­ния ком­пью­тер­ных игр для раз­ви­тия пер­цеп­тив­ных дей­ствий // Пси­хо­ло­ги­че­ская нау­ка и обра­зо­ва­ние. 2008. № 3. С. 49—60.
62. Омель­чен­ко Н.В. Лич­ност­ные осо­бен­но­сти игра­ю­щих в ком­пью­тер­ные игры: Дис. … канд. пси­хол. наук. Крас­но­дар, 2011. 169 с.
63. Опа­ри­на И.Г. Интер­нет в совре­мен­ном обще­стве: Соци­аль­но-фило­соф­ский ана­лиз: Дис. … канд. филос. наук. Крас­но­ярск, 2005. 142 с.
64. Осо­бен­но­сти цен­ност­ных ори­ен­та­ций у под­рост­ков с интер­нет-зави­си­мым пове­де­ни­ем [Элек­трон­ный ресурс] / В.Л. Малы­гин [и др.] // Меди­цин­ская пси­хо­ло­гия в Рос­сии: элек­трон­ный науч­ный жур­нал. 2015. № 4 (33).
65. Поль­ская Н.А., Яку­бов­ская Д.К. Вли­я­ние соци­аль­ных сетей на само­по­вре­жда­ю­щее пове­де­ние у под­рост­ков // Кон­суль­та­тив­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­те­ра­пия. 2019. Т. 27. № 3. С. 156—174. doi: 10.17759/cpp.20192703010.
66. Раз­ви­тие интер­не­та в Рос­сии [Элек­трон­ный ресурс] // РИА Новости.
67. Рома­нов И.В. Вли­я­ние интер­нет-сре­ды на инди­ви­ду­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ские каче­ства поль­зо­ва­те­лей науч­но-инфор­ма­ци­он­ных сай­тов: Дис. … канд. пси­хол. наук. Ива­но­во, 2005. 207 с.
68. Руб­цо­ва О.В. Циф­ро­вые тех­но­ло­гии как новое сред­ство опо­сре­до­ва­ния (Часть пер­вая) // Куль­тур­но-исто­ри­че­ская пси­хо­ло­гия. 2019. Т. 15. № 3. С. 117—124. doi: 10.17759/chp.2019150312.
69. Руб­цо­ва О.В., Пан­фи­ло­ва А.С., Арте­мен­ков С.Л. Иссле­до­ва­ние вза­и­мо­свя­зи лич­ност­ных осо­бен­но­стей игро­ков под­рост­ко­во­го и юно­ше­ско­го воз­рас­та с их пове­де­ни­ем в вир­ту­аль­ном про­стран­стве (на при­ме­ре груп­по­вой ком­пью­тер­ной игры «Dota 2») // Пси­хо­ло­ги­че­ская нау­ка и обра­зо­ва­ние. 2018. Т. 23. № 1. C. 137— 148. doi: 10.17759/pse.2018230112.
70. Рыбал­то­вич Д.Г. Пси­хо­ло­ги­че­ские осо­бен­но­сти поль­зо­ва­те­лей онлайн-игр с раз­лич­ной сте­пе­нью игро­вой аддик­ции: Дис. … канд. пси­хол. наук. СПб., 2012. 172 с.
71. Рыб­ни­ков В.Ю., Лит­ви­нен­ко О.В., Юрен­ко­ва В.А. Рас­про­стра­нен­ность ком­пью­тер­ной игро­вой зави­си­мо­сти сре­ди насе­ле­ния мега­по­ли­са // Меди­ко­био­ло­ги­че­ские и соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ские про­бле­мы без­опас­но­сти в чрез­вы­чай­ных ситу­а­ци­ях. 2008. № 4. С. 72—76.
72. Рыков Ю.Г., Нагор­ный О.С. Область интер­нет-иссле­до­ва­ний в соци­аль­ных нау­ках // Социо­ло­ги­че­ское обо­зре­ние. 2017. Т. 16. № 3. С. 366—394.
73. Рягу­зо­ва Т.В. Интер­нет как фак­тор соци­о­куль­тур­но­го раз­ви­тия рос­сий­ско­го обще­ства: Дис. … канд. социол. наук. М., 2001. 166 с.
74. Савин­ская О.Б., Шота­шви­ли В.А. Вли­я­ние увле­чен­но­сти онлайн-игра­ми на интен­сив­ность ком­му­ни­ка­ций и соци­аль­ные навы­ки игро­ков // Мони­то­ринг обще­ствен­но­го мне­ния: эко­но­ми­че­ские и соци­аль­ные пере­ме­ны. 2013. № 5 (117).  С. 123—134.
75. Саг­лам Ф.А. Педа­го­ги­че­ские усло­вия кор­рек­ции Интер­нет-аддик­ции у под­рост­ков: Дис. … канд. пед. наук. Казань, 2009. 214 с.
76. Саме­люк М.М. Интер­нет-досуг в кон­тек­сте транс­фор­ма­ции соци­аль­но­го вре­ме­ни: Дис. … канд. социол. наук. М., 2006. 164 с.
77. Сам­со­но­ва Н.Н. Вза­и­мо­связь интер­нет-ком­му­ни­ка­ций и соци­аль­но­го пове­де­ния моло­де­жи: Дис. … канд. пси­хол. наук. М., 2018. 150 с.
78. Семе­но­ва О.Ю. Пси­хо­фи­зио­ло­ги­че­ские и пси­хо­ло­ги­че­ские осо­бен­но­сти под­рост­ков с риском раз­лич­ных видов аддик­ций: Дис. … канд. пси­хол. наук. СПб., 2012. 189 с.
79. Смир­но­ва Е.А. Осо­бен­но­сти семей­но­го вос­пи­та­ния интер­нет-зави­си­мых под­рост­ков // Яро­слав­ский педа­го­ги­че­ский вест­ник. 2013. Т. 2. № 1. С. 246—252.
80. Смир­но­ва Е.О., Матуш­ки­на Н.Ю., Смир­но­ва С.Ю. Вир­ту­аль­ная реаль­ность в ран­нем и дошколь­ном дет­стве // Пси­хо­ло­ги­че­ская нау­ка и обра­зо­ва­ние. 2018. Т. 23. № 3. C. 42—53. doi: 10.17759/pse.2018230304.
81. Смир­но­ва Е.О., Раде­ва Р.Е. Пси­хо­ло­ги­че­ские осо­бен­но­сти ком­пью­тер­ных игр: новый кон­текст дет­ской суб­куль­ту­ры // Обра­зо­ва­ние и инфор­ма­ци­он­ная куль­ту­ра. Социо­ло­ги­че­ские аспек­ты. М., 2000. С. 330—336.
82. Соб­кин В.С., Федо­то­ва А.В. Сеть как про­стран­ство соци­а­ли­за­ции совре­мен­но­го под­рост­ка // Кон­суль­та­тив­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­те­ра­пия. 2019. Т. 27. № 3. С. 119— 137. doi: 10.17759/cpp.2019270308.
83. Сол­да­то­ва Г.У. Циф­ро­вая соци­а­ли­за­ция в куль­тур­но-исто­ри­че­ской пара­диг­ме: изме­ня­ю­щий­ся ребе­нок в изме­ня­ю­щем­ся мире // Соци­аль­ная пси­хо­ло­гия и обще­ство. 2018. Т. 9. № 3. С. 71—80. doi: 10.17759/sps.2018090308.
84. Сол­да­то­ва Г.У., Виш­не­ва А.Е. Осо­бен­но­сти раз­ви­тия когни­тив­ной сфе­ры у детей с раз­ной онлайн-актив­но­стью: есть ли золо­тая сере­ди­на? // Кон­суль­та­тив­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­те­ра­пия. 2019. Т. 27. № 3. С. 97—118. doi:10.17759/cpp.2019270307.
85. Соро­ки­на А.Б. Интер­нет в жиз­ни совре­мен­ных под­рост­ков: про­бле­ма и ресурс // Совре­мен­ная зару­беж­ная пси­хо­ло­гия. 2015. Т. 4. № 1. С. 45—64.
86. Татар­ко А.Н., Миро­но­ва А.А., Макла­со­ва Е.В. Инди­ви­ду­аль­ные цен­но­сти и актив­ность исполь­зо­ва­ния интер­не­та: сопо­став­ле­ние Рос­сии и Евро­пей­ских стран // Соци­аль­ная пси­хо­ло­гия и обще­ство. 2019. Т. 10. № 4. С. 77—95. doi:10.17759/ sps.2019100406.
87. Туяк­ба­са­ро­ва Н.А. Интер­нет-ком­му­ни­ка­ции как сред­ство фор­ми­ро­ва­ния цен­ност­ных ори­ен­та­ций лич­но­сти сту­ден­та: Дис. … канд. социол. наук. Курск, 2006. 176 с.
88. Уголь­ков Н.В. Интер­нет как инсти­тут соци­а­ли­за­ции стар­ших школь­ни­ков: Дис. … канд. пед. наук. М., 2012. 197 с.
89. Устав Все­мир­ной орга­ни­за­ции здра­во­охра­не­ния [Элек­трон­ный ресурс]. 
90. Фро­лов В.А. Педа­го­ги­че­ские усло­вия про­фи­лак­ти­ки вир­ту­аль­ной аддик­ции стар­ших школь­ни­ков: Дис. … канд. пед. наук. М., 2010. 238 с.
91. Хаса­но­ва И.И., Кото­ва С.С. Вза­и­мо­связь интер­нет-зави­си­мо­сти с совла­да­ю­щим и откло­ня­ю­щим­ся пове­де­ни­ем уча­щей­ся моло­де­жи // Обра­зо­ва­ние и нау­ка. 2017. Т. 19. № 4. С. 146—168. doi: 10.17853/1994-5639-2017-4-146-168.
92. Хол­мо­го­ро­ва А.Б., Гера­си­мо­ва А.А. Пси­хо­ло­ги­че­ские фак­то­ры про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та у деву­шек под­рост­ко­во­го и юно­ше­ско­го воз­рас­та // Кон­суль­та­тив­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­те­ра­пия. 2019. Т. 27. № 3. С. 138—155. doi: 10.17759/cpp.2019270309.
93. Хоме­ри­ки Н.С. Инди­ви­ду­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ские осо­бен­но­сти под­рост­ков с интер­нет-зави­си­мым пове­де­ни­ем: Дис. … канд. социол. наук. СПб., 2013. 186 с.
94. Худя­ков А.В., Урсу А.В., Стар­чен­ко­ва А.М. Ком­пью­тер­ная игро­вая зави­си­мость, кли­ни­ка, дина­ми­ка и эпи­де­мио­ло­гия [Элек­трон­ный ресурс] // Меди­цин­ская пси­хо­ло­гия в Рос­сии: элек­трон­ный науч­ный жур­нал. 2015. № 4(33).
95. Цой Н.А. Соци­аль­ные фак­то­ры фено­ме­на интер­нет-зави­си­мо­сти: Дис. … канд. социол. наук. Вла­ди­во­сток, 2011. 206 с.
96. Шай­ду­ли­на А.Ф. Осо­бен­но­сти кли­ни­ки и лече­ния паци­ен­тов с пато­ло­ги­че­ской склон­но­стью к азарт­ным играм и ком­пью­тер­ной зави­си­мо­стью: Дис. … канд. мед. наук. СПб., 2004. 144 с.
97. Шме­лев А.Г. Мир попра­ви­мых оши­бок // Вычис­ли­тель­ная тех­ни­ка и ее при­ме­не­ние. 1988. № 3. С. 16—84.
98. Юрков А.А. Вир­ту­аль­ная ком­пью­тер­ная реаль­ность: нега­тив­ные и пози­тив­ные фор­мы меж­субъ­ект­ных вза­и­мо­свя­зей: Дис. … канд. филос. наук. М., 2013. 212 с.
99. Юрье­ва Л.Н., Боль­бот Т.Ю. Ком­пью­тер­ная зави­си­мость: фор­ми­ро­ва­ние, диа­гно­сти­ка, кор­рек­ция и про­фи­лак­ти­ка. Дне­про­пет­ровск: Поро­ги, 2006. 196 с.
100. Marker С., Gnambs T., Appel M. Active on Facebook and Failing at School? MetaAnalytic Findings on the Relationship Between Online Social Networking Activities and Academic Achievement // Educational Psychology Review. September 2018. Vol. 30. Issue 3. P. 651—677.

Об авторе

Ники­та Вла­ди­ми­ро­вич Кочет­ков — Мос­ков­ский госу­дар­ствен­ный пси­хо­ло­го-педа­го­ги­че­ский уни­вер­си­тет (ФГБОУ ВО МГППУ), г. Москва, Рос­сий­ская Федерация.

Смот­ри­те также:

• Абд­рах­ма­но­ва Э. В. Совре­мен­ные пред­став­ле­ния о фак­то­рах, спо­соб­ству­ю­щих фор­ми­ро­ва­нию интернет-зависимости
• Вой­скун­ский А.Е. Зави­си­мость от Интер­не­та: акту­аль­ная проблема
• Вой­скун­ский А.Е. Пси­хо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния фено­ме­на интернет-аддикции
• Сулер Дж. Ком­пью­тер­ная и интернет-зависимость
• Янг К. Тест интернет-зависимости