Холмогорова А.Б., Герасимова А.А. Психологические факторы проблемного использования Интернета у девушек подросткового и юношеского возраста

Соглас­но трех­лет­не­му лон­ги­тюд­но­му иссле­до­ва­нию, 80% рос­сий­ских детей, начи­ная с воз­рас­та 4—6 лет актив­но исполь­зу­ют Интер­нет, хотя и доста­точ­но хао­тич­но [8].

Уже на пер­вых эта­пах раз­ви­тия Интер­не­та, в сере­дине 90-х гг. про­шло­го века были пред­при­ня­ты пер­вые попыт­ки выде­ле­ния спе­ци­фи­че­ских харак­те­ри­стик пато­ло­ги­че­ско­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та, при­во­дя­ще­го к дез­адап­та­ции поль­зо­ва­те­ля, с вве­де­ни­ем соот­вет­ству­ю­щей тер­ми­но­ло­гии [34].

Как отме­ча­ет А.Е. Вой­скун­ский: «Мож­но кон­ста­ти­ро­вать, что в выбо­ре тер­ми­но­ло­гии нали­че­ству­ет автор­ский про­из­вол; наря­ду с этим пред­при­ни­ма­ют­ся зна­чи­тель­ные шаги по раз­ве­де­нию пси­хо­ло­ги­че­ских харак­те­ри­стик зави­си­мо­сти и харак­те­ри­стик, свя­зан­ных с коли­че­ствен­ным (избы­точ­ным, чрез­мер­ным и т. п.) “зло­упо­треб­ле­ни­ем” рабо­той в Интер­не­те» [2]. Отсут­ствие уни­фи­ка­ции поня­тий порож­да­ет и мно­го­об­ра­зие диа­гно­сти­че­ских средств. В 2014 г. насчи­ты­ва­лось 45 раз­лич­ных диа­гно­сти­че­ских мето­дик про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та на англий­ском язы­ке [25].

В насто­я­щем иссле­до­ва­нии исполь­зу­ет­ся вали­ди­зи­ро­ван­ная и апро­би­ро­ван­ная на рос­сий­ской под­рост­ко­вой и моло­деж­ной выбор­ке мето­ди­ка «Общая шка­ла про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та-3» (GPIUS3), осно­ван­ная на когни­тив­но-бихе­ви­о­раль­ной моде­ли про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та Р. Дэви­са, в кото­рой автор раз­де­ля­ет спе­ци­фи­че­ское пато­ло­ги­че­ское исполь­зо­ва­ние Интер­не­та (specific PIU) и общее пато­ло­ги­че­ское исполь­зо­ва­ние Интер­не­та (generalized PIU) [6; 15; 17].

Выде­ле­ние про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та из рутин­ных прак­тик совре­мен­но­го поль­зо­ва­те­ля сопро­вож­да­ет­ся оцен­кой его непо­сред­ствен­но­го вли­я­ния на пси­хо­ло­ги­че­ское бла­го­по­лу­чие и пси­хи­че­ское здо­ро­вье. В пер­вых иссле­до­ва­ни­ях тако­го рода, вне­зап­но полу­чив­шие доступ к Интер­не­ту люди, демон­стри­ро­ва­ли ухуд­ше­ние каче­ства семей­ных отно­ше­ний, суже­ние соци­аль­ных свя­зей, повы­ше­ние уров­ня депрес­сии и чув­ства оди­но­че­ства [24].

Совре­мен­ные иссле­до­ва­те­ли при­хо­дят к выво­ду о незна­чи­тель­ном вли­я­нии Интер­не­та на пси­хо­ло­ги­че­ское бла­го­по­лу­чие [22] и даже о поль­зе уме­рен­но­го исполь­зо­ва­ния раз­лич­ных гад­же­тов для соци­а­ли­за­ции и пси­хи­че­ско­го бла­го­по­лу­чия под­рост­ков [26].

Вме­сте с тем име­ют­ся дан­ные о важ­ном зна­че­нии балан­са в исполь­зо­ва­нии вир­ту­аль­но­го и непо­сред­ствен­но­го кана­лов ком­му­ни­ка­ции для пси­хи­че­ско­го здо­ро­вья под­рост­ков и моло­де­жи. Пред­по­чте­ние вир­ту­аль­но­го кана­ла ком­му­ни­ка­ции свя­за­но с повы­шен­ным уров­нем соци­аль­но­го дис­трес­са и склон­но­стью к соци­аль­но­му избе­га­нию, что пря­мо свя­за­но с риском соци­аль­ной дез­адап­та­ции [12].

Дан­ные мета-ана­ли­за сви­де­тель­ству­ют о высо­кой комор­бид­но­сти интер­нет-зави­си­мо­сти со зло­упо­треб­ле­ни­ем алко­го­лем, син­дро­мом дефи­ци­та вни­ма­ния и гипе­р­ак­тив­но­сти, депрес­си­ей, тре­во­гой, нар­цис­сиз­мом, с чер­та­ми погра­нич­но­го, избе­га­ю­ще­го и зави­си­мо­го лич­ност­ных рас­стройств [21; 33].

В каче­стве пре­дик­то­ров про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та рас­смат­ри­ва­ют­ся раз­лич­ные лич­ност­ные фак­то­ры. В мно­го­чис­лен­ных иссле­до­ва­ни­ях черт Боль­шой пятер­ки кон­ста­ти­ру­ет­ся отри­ца­тель­ная вза­и­мо­связь с доб­ро­со­вест­но­стью, экс­тра­вер­си­ей и откры­то­стью опы­ту и поло­жи­тель­ная — с ней­ро­тиз­мом [19; 23; 27; 28; 30].

В иссле­до­ва­ни­ях послед­них лет в каче­стве весо­мо­го лич­ност­но­го фак­то­ра про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та опре­де­ля­ют гипер­сен­зи­тив­ный нар­цис­сизм [16; 20], кото­рый отли­ча­ет­ся от гран­ди­оз­но­го нар­цис­сиз­ма стра­хом нега­тив­ной оцен­ки и кри­ти­ки со сто­ро­ны дру­гих людей и более тес­но свя­зан с пси­хо­па­то­ло­ги­че­ской симп­то­ма­ти­кой [3].

Вза­и­мо­связь про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та и гипер­сен­зи­тив­но­го нар­цис­сиз­ма соот­но­сит­ся с когни­тив­ной моде­лью про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та С. Кап­ла­на, в кото­рой пред­по­чте­ние онлайн-обще­ния свя­зы­ва­ет­ся с неуве­рен­но­стью в соб­ствен­ных соци­аль­ных навы­ках и субъ­ек­тив­ной без­опас­но­стью обще­ния в сети Интер­нет [14].

К чис­лу дру­гих лич­ност­ных черт, при­вле­ка­ю­щих вни­ма­ние иссле­до­ва­те­лей в каче­стве одно­го из пре­дик­то­ров про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та, отно­сит­ся пер­фек­ци­о­низм [32]. Уро­вень пер­фек­ци­о­низ­ма ока­зы­ва­ет­ся зна­чи­мо выше у поль­зо­ва­те­лей с про­блем­ным исполь­зо­ва­ни­ем Интер­не­та, чем в груп­пах с обыч­ным исполь­зо­ва­ни­ем [29].

Пред­по­ла­га­ет­ся, что про­блем­ное исполь­зо­ва­ние Интер­не­та воз­ни­ка­ет в про­цес­се его актив­но­го исполь­зо­ва­ния для созда­ния более совер­шен­но­го обра­за Я, кото­рый дик­ту­ет­ся наи­бо­лее деструк­тив­ным аспек­том пер­фек­ци­о­низ­ма — так назы­ва­е­мым соци­аль­но-пред­пи­сан­ным пер­фек­ци­о­низ­мом или стрем­ле­ни­ем соот­вет­ство­вать ожи­да­ни­ям дру­гих людей, кото­рые пред­став­ля­ют­ся очень высо­ки­ми [5].

Совре­мен­ные иссле­до­ва­те­ли раз­ви­ва­ют модель соци­аль­ной отсо­еди­нен­но­сти (social disconnection model) — ухо­да от близ­ких кон­так­тов с людь­ми в резуль­та­те стра­ха пока­зать свое несо­вер­шен­ство — как одно­го из основ­ных пси­хо­ло­ги­че­ских меха­низ­мов деструк­тив­но­сти пер­фек­ци­о­низ­ма [31; 32]. Так­же отме­ча­ет­ся тес­ная связь пер­фек­ци­о­низ­ма, нар­цис­сиз­ма и эмо­ци­о­наль­но­го небла­го­по­лу­чия [13].

На рос­сий­ской выбор­ке до сих пор не про­во­ди­лось ком­плекс­ных иссле­до­ва­ний пси­хо­ло­ги­че­ских фак­то­ров про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та с целью выяв­ле­ния его наи­бо­лее зна­чи­мых пре­дик­то­ров и протекторов.

Цель дан­но­го иссле­до­ва­ния — оцен­ка вза­и­мо­свя­зи про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та с раз­лич­ны­ми лич­ност­ны­ми чер­та­ми, пси­хо­ло­ги­че­ским бла­го­по­лу­чи­ем и пси­хо­па­то­ло­ги­че­ской симптоматикой.

Гипотезы исследования

1. Про­блем­ное исполь­зо­ва­ние Интер­не­та отри­ца­тель­но вза­и­мо­свя­за­но с пси­хо­ло­ги­че­ским бла­го­по­лу­чи­ем и поло­жи­тель­но с выра­жен­но­стью пси­хо­па­то­ло­ги­че­ской симп­то­ма­ти­ки у деву­шек под­рост­ко­во­го и юно­ше­ско­го возраста.
2. Дез­адап­тив­ные лич­ност­ные чер­ты — гипер­сен­зи­тив­ный нар­цис­сизм, пер­фек­ци­о­низм — явля­ют­ся пре­дик­то­ра­ми про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та у деву­шек под­рост­ко­во­го и юно­ше­ско­го воз­рас­та, а адап­тив­ные лич­ност­ные чер­ты Боль­шой пятер­ки — протекторами.

Метод

Выбор­ка. В иссле­до­ва­нии при­ня­ли уча­стие 432 девуш­ки в воз­расте от 14 до 23 лет (Mвозр.= 17,2; SDвозр.= 2). Сбор дан­ных про­ис­хо­дил ано­ним­но, дистан­ци­он­но посред­ством спе­ци­аль­но раз­ра­бо­тан­но­го при­ло­же­ния на базе Android OS. Из конеч­ной выбор­ки, удо­вле­тво­ряв­шей задан­но­му воз­раст­но­му диа­па­зо­ну и запол­нив­шей весь ком­плект мето­дик, были исклю­че­ны, как недо­ста­точ­но репре­зен­та­тив­ная груп­па, 33 юно­ши. Низ­кая пред­став­лен­ность юно­шей в собран­ной выбор­ке может быть объ­яс­не­на спе­ци­фи­кой само­го при­ло­же­ния — пси­хо­ло­ги­че­ские тесты с неболь­шой обрат­ной свя­зью по фак­ту про­хож­де­ния. Веро­ят­но, дан­ный тип раз­вле­ка­тель­но­го кон­тен­та не явля­ет­ся для юно­шей доста­точ­но привлекательным.

Методики

• Шка­ла про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та — Generalized Problematic Internet Use Scale 2 (GPIUS2), раз­ра­бо­та­на Caplan S.E., пере­вод и моди­фи­ка­ция А.А. Гера­си­мо­вой и А.Б. Хол­мо­го­ро­вой — вклю­ча­ет 15 утвер­жде­ний, каж­дое из кото­рых отно­сит­ся к одно­му из пяти фак­то­ров про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния интер­не­та: 1) пред­по­чте­ние онлайн-обще­ния; 2) регу­ля­ция настро­е­ния; 3) когни­тив­ная погло­щен­ность; 4) ком­пуль­сив­ное исполь­зо­ва­ние; 5) нега­тив­ные послед­ствия [6].
• Крат­кий опрос­ник Боль­шой пятер­ки — Ten Item Personality Measure (TIPI), раз­ра­бо­тан Gosling S.D., адап­ти­ро­ван Т.В. Кор­ни­ло­вой и М.А. Чума­ко­вой. Мето­ди­ка пред­став­ля­ет собой спи­сок из 10 пар при­ла­га­тель­ных (по две пары на каж­дый фак­тор); испы­ту­е­мый дол­жен оце­нить сте­пень сво­е­го согла­сия с каж­дым из утвер­жде­ний в кон­тек­сте их опи­са­тель­но­сти («Я счи­таю себя…») по семи­балль­ной шка­ле [9].
• Трех­фак­тор­ная крат­кая вер­сия опрос­ни­ка пер­фек­ци­о­низ­ма Н.Г. Гара­нян и А.Б. Хол­мо­го­ро­вой. Состо­ит из 18 утвер­жде­ний, каж­дое из кото­рых отно­сит­ся к одной из трех под­шкал: 1) оза­бо­чен­ность оцен­ка­ми со сто­ро­ны дру­гих; 2) высо­кие стан­дар­ты дея­тель­но­сти; 3) нега­тив­ное селек­ти­ро­ва­ние и жизнь в режи­ме срав­не­ния. Пер­вая шка­ла тести­ру­ет соци­аль­но-пред­пи­сан­ный пер­фек­ци­о­низм или стрем­ле­ние соот­вет­ство­вать ожи­да­ни­ям дру­гих людей, кото­рые пред­став­ля­ют­ся непо­мер­но высо­ки­ми; вто­рая — Я-адре­со­ван­ный пер­фек­ци­о­низм или стрем­ле­ние соот­вет­ство­вать соб­ствен­ным высо­ким стандра­там, тре­тья — пер­фек­ци­о­нист­ский когни­тив­ный стиль или посто­ян­ную фик­са­цию мыс­лей и пере­жи­ва­ний на ошиб­ках и соб­ствен­ном несо­вер­шен­стве, небла­го­при­ят­ных срав­не­ни­ях с дости­же­ни­я­ми дру­гих людей. Я-адре­со­ван­ный пер­фек­ци­о­низм отно­сит­ся к наи­ме­нее деструк­тив­ным аспек­там пер­фек­ци­о­низ­ма, в отли­чие от двух дру­гих (соци­аль­но пред­пи­сан­но­го и пер­фек­ци­о­нист­ско­го когни­тив­но­го сти­ля), тес­но свя­зан­ных с пока­за­те­ля­ми эмо­ци­о­наль­но­го небла­го­по­лу­чия. Так­же под­счи­ты­ва­ет­ся сум­мар­ный балл [4].
• Шка­ла гипер­сен­зи­тив­но­го нар­цис­сиз­ма (HSNS), раз­ра­бо­та­на H.M. Hendin, J.M. Cheek (1997), нахо­дит­ся в про­цес­се адап­та­ции в рус­ско­языч­ной популяции.
• Шка­ла удо­вле­тво­рен­но­сти жиз­нью — Satisfaction with Life Scale (SWLS), созда­на E. Diener с соав­то­ра­ми, адап­ти­ро­ван Я.А. Ледо­вой с соав­то­ра­ми. Шка­ла состо­ит из пяти утвер­жде­ний, оце­ни­ва­е­мых по семи­баль­ной шка­ле Ликер­та. Более высо­кий балл сви­де­тель­ству­ет о боль­шей субъ­ек­тив­ной удо­вле­тво­рен­но­сти жиз­нью. Утвер­жде­ния каса­ют­ся, в основ­ном, соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ских аспек­тов удо­вле­тво­рен­но­сти теку­щей жиз­нен­ной ситу­а­ци­ей [10].
• Индекс обще­го хоро­ше­го само­чув­ствия ВОЗ-5 — WHO-5, создан Bech P., рус­ская вер­сия раз­ра­бо­та­на Все­мир­ной орга­ни­за­ци­ей здра­во­охра­не­ния для оцен­ки субъ­ек­тив­но­го пси­хо­ло­ги­че­ско­го бла­го­по­лу­чия инди­ви­да. Опрос­ник состо­ит из пяти утвер­жде­ний, каса­ю­щих­ся эмо­ци­о­наль­но-пси­хо­ло­ги­че­ско­го состо­я­ния и само­чув­ствия за послед­ние 2 неде­ли. Мето­ди­ка нахо­дит­ся в сво­бод­ном досту­пе [1].
• Опрос­ник выра­жен­но­сти пси­хо­па­то­ло­ги­че­ской симп­то­ма­ти­ки — Simptom check list-90-Revised (SCL-90-R), раз­ра­бо­тан Derogatis L. с соав­то­ра­ми; адап­та­ция Н.В. Тараб­ри­ной. Состо­ит из 90 вопро­сов, каж­дый из кото­рых отно­сит­ся к одной из девя­ти шкал: сома­ти­за­ция (SOM), обсес­сив­но-ком­пуль­сив­ное рас­строй­ство (OC), интер­пер­со­наль­ная чув­стви­тель­ность (INT), депрес­сия (DEP), тре­во­га (ANX), враж­деб­ность (HOS), фоби­че­ская тре­во­га (PHOB), пара­но­ид­ное мыш­ле­ние (PAR), пси­хо­тизм (PSY). При обра­бот­ке под­счи­ты­ва­ют­ся допол­ни­тель­но три инте­гра­тив­ных пока­за­те­ля: общий индекс тяже­сти (GSI), общее чис­ло утвер­ди­тель­ных отве­тов (PST), индекс симп­то­ма­ти­че­ско­го дис­трес­са (PSDI) [11].

Обра­бот­ка дан­ных про­ис­хо­ди­ла в сре­де раз­ра­бот­ки RStudoi (вер­сия R 3.6.0) и вклю­ча­ла кор­ре­ля­ци­он­ный ана­лиз, мно­же­ствен­ный регрес­си­он­ный ана­лиз с при­ме­не­ни­ем соот­вет­ству­ю­щих пакетов.

Результаты

Кор­ре­ля­ци­он­ный ана­лиз пока­за­те­лей пси­хо­ло­ги­че­ско­го бла­го­по­лу­чия, пси­хо­па­то­ло­ги­че­ской симп­то­ма­ти­ки и про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та пред­став­лен в табл. 1.

Таблица 1. Корреляционные связи показателей проблемного использования Интернета, психологического благополучия и психопатологической симптоматики по критерию Спирмена

Как вид­но из таб­ли­цы, име­ют место свя­зи уме­рен­ной и сла­бой силы. Эмо­ци­о­наль­но-физи­че­ское и соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ское бла­го­по­лу­чие демон­стри­ру­ют отри­ца­тель­ные вза­и­мо­свя­зи с про­блем­ным исполь­зо­ва­ни­ем Интер­не­та. Наи­боль­шей силы вза­и­мо­свя­зи отме­ча­ют­ся у субш­ка­лы «Пред­по­чте­ние онлайн-обще­ния» и обще­го бал­ла про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интернета.

Сре­ди пока­за­те­лей пси­хо­па­то­ло­ги­че­ской симп­то­ма­ти­ки наи­боль­шей силы вза­и­мо­свя­зи с общим пока­за­те­лем про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та ока­за­лись у шкал — обсес­сив­но-ком­пуль­сив­ные рас­строй­ства, интер­пер­со­наль­ная чув­стви­тель­ность и депрессия.

Кор­ре­ля­ци­он­ный ана­лиз лич­ност­ных фак­то­ров и пока­за­те­лей про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та так­же обна­ру­жи­ва­ет сла­бые и уме­рен­ные свя­зи (табл. 2).

Таблица 2. Корреляционные связи показателей проблемного использования Интернета и личностных черт по критерию Спирмена

Шка­ла доб­ро­со­вест­но­сти демон­стри­ру­ет отри­ца­тель­ную уме­рен­ной силы вза­и­мо­связь с сум­мар­ным бал­лом про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та. Гипер­сен­зи­тив­ный нар­цис­сизм, а так­же шка­лы соот­вет­ству­ю­щие наи­бо­лее деструк­тив­ным аспек­там пер­фек­ци­о­низ­ма — соци­аль­но пред­пи­сан­но­му пер­фек­ци­о­низ­му (важ­ность оцен­ки со сто­ро­ны дру­гих) и пер­фек­ци­о­нист­ко­му когни­тив­но­му сти­лю (нега­тив­ное селек­ти­ро­ва­ние и небла­го­при­ят­ные срав­не­ния себя с дру­ги­ми) — обна­ру­жи­ли отри­ца­тель­ные сред­ней и сла­бой силы вза­и­мо­свя­зи с про­блем­ным исполь­зо­ва­ни­ем Интернета.

Регрес­си­он­ный ана­лиз для сум­мар­но­го бал­ла шка­лы про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та GPIUS3 выде­лил ряд пре­дик­то­ров, поз­во­ля­ю­щих опи­сать 28% дис­пер­сии (R²=0,278; p<0,01; 95% дове­ри­тель­ный интер­вал — [0,20; 0,34]) зави­си­мой пере­мен­ной «про­блем­ное исполь­зо­ва­ние Интер­не­та» (табл. 3).

Таблица 3. Предикторы проблемного использования Интернета GPIUS3: регрессионная модель

В модель вошли пере­мен­ные с отри­ца­тель­ным зна­ком: доб­ро­со­вест­ность из черт Боль­шой пятер­ки и соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ское бла­го­по­лу­чие. Т. е. чем выше зна­че­ния по дан­ным пока­за­те­лям, тем ниже сум­мар­ный балл шка­лы про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния интернета.

Остав­ши­е­ся пере­мен­ные моде­ли име­ют поло­жи­тель­ный знак, и при воз­рас­та­нии зна­че­ний фоби­че­ской тре­вож­но­сти, пер­фек­ци­о­нист­ко­го когни­тив­но­го сти­ля (нега­тив­но­го селек­ти­ро­ва­ния и часто­ты небла­го­при­ят­ных срав­не­ний) и гипер­сен­зи­тив­но­го нар­цис­сиз­ма уве­ли­чи­ва­ет­ся сум­мар­ный балл про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интернета.

Обсуждение

Полу­чен­ные резуль­та­ты поз­во­ля­ют гово­рить о под­твер­жде­нии пер­вой гипо­те­зы иссле­до­ва­ния об отри­ца­тель­ной вза­и­мо­свя­зи про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та с пси­хи­че­ским бла­го­по­лу­чи­ем и поло­жи­тель­ной — с раз­лич­ны­ми пси­хо­па­то­ло­ги­че­ски­ми симп­то­ма­ми сре­ди деву­шек под­рост­ко­во­го и юно­ше­ско­го возраста. 

Дан­ные согла­су­ют­ся как с нашим преды­ду­щим иссле­до­ва­ни­ем на сба­лан­си­ро­ван­ной выбор­ке юно­шей и деву­шек того же воз­рас­та, так и с иссле­до­ва­ни­я­ми дру­гих авто­ров, свя­зы­ва­ю­щих про­блем­ное исполь­зо­ва­ния Интер­не­та со сни­же­ни­ем пси­хи­че­ско­го бла­го­по­лу­чия и ростом выра­жен­но­сти пси­хо­па­то­ло­ги­че­ских симп­то­мов [6; 21; 33].

Наи­бо­лее силь­ная отри­ца­тель­ная вза­и­мо­связь пока­за­те­лей пси­хо­ло­ги­че­ско­го бла­го­по­лу­чия с субш­ка­лой «Пред­по­чте­ние онлайн-обще­ния» поз­во­ля­ет интер­пре­ти­ро­вать меха­низм небла­го­при­ят­но­го вли­я­ния чрез­мер­ной вовле­чен­но­сти в интер­нет-обще­ние как труд­но­сти непо­сред­ствен­но­го кон­так­та и его избе­га­ние, что соот­но­сит­ся с полу­чен­ны­ми ранее дан­ны­ми о свя­зи пред­по­чте­ния вир­ту­аль­ной ком­му­ни­ка­ции с повы­шен­ной соци­аль­ной тре­вож­но­стью [12]. Это про­ли­ва­ет свет на дан­ные о поль­зе Интер­не­та для соци­а­ли­за­ции под­рост­ков, про­ти­во­ре­ча­щие основ­но­му чис­лу иссле­до­ва­ний [26].

Поло­жи­тель­ное вли­я­ние дей­стви­тель­но может иметь место при соблю­де­нии балан­са кана­лов ком­му­ни­ка­ции и отсут­ствии тре­вож­но­го избе­га­ния непо­сред­ствен­но­го контакта.

Дан­ная интер­пре­та­ция может быть под­твер­жде­на нали­чи­ем в чис­ле пре­дик­то­ров про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та фоби­че­ской тре­во­ги, симп­то­мы кото­рой харак­тер­ны и для соци­аль­ной фобии. 

При постро­е­нии регрес­си­он­ной моде­ли для каж­дой отдель­ной субш­ка­лы опрос­ни­ка про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та фоби­че­ская тре­во­га ока­за­лась зна­чи­мым пре­дик­то­ром толь­ко для субш­ка­лы пред­по­чте­ния онлайн-общения. 

Недо­ста­точ­ная соци­аль­ная ком­пе­тент­ность и сле­ду­ю­щее за ней избе­га­ние согла­су­ют­ся с когни­тив­но-бихе­ви­о­раль­ной моде­лью С. Кап­ла­на для поль­зо­ва­те­лей с про­блем­ным исполь­зо­ва­ни­ем Интер­не­та, а так­же с упо­мя­ну­ты­ми выше дан­ны­ми о свя­зи пред­по­чте­ния вир­ту­аль­но­го обще­ния под­рост­ка­ми и моло­де­жью с повы­шен­ной соци­аль­ной тре­вож­но­стью [14].

Регрес­си­он­ный ана­лиз поз­во­лил под­твер­дить вто­рую гипо­те­зу иссле­до­ва­ния о зна­чи­мом вкла­де гипер­сен­зи­тив­но­го нар­цис­сиз­ма и пер­фек­ци­о­низ­ма в про­блем­ное исполь­зо­ва­ние Интер­не­та. Эти дан­ные хоро­шо согла­су­ют­ся с дру­ги­ми иссле­до­ва­ни­я­ми [16; 32] и сви­де­тель­ству­ют о том, что Сеть предо­став­ля­ет воз­мож­но­сти удо­вле­тво­ре­ния нар­цис­си­че­ской потреб­но­сти поис­ка одоб­ре­ния в отно­си­тель­но без­опас­ных для поль­зо­ва­те­ля усло­ви­ях вир­ту­аль­ной среды. 

Извест­но, что высо­кий уро­вень соци­аль­но­го избе­га­ния и дис­трес­са, стра­ха нега­тив­ной оцен­ки харак­те­рен и для гипер­сен­зи­тив­но­го нар­цис­сиз­ма, и для пер­фек­ци­о­низ­ма, что соот­но­сит­ся с моде­лью про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та С. Кап­ла­на [14].

Вошед­ший в регрес­си­он­ную модель про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та ком­по­нент пер­фек­ци­о­низ­ма — нега­тив­ное селек­ти­ро­ва­ние и жизнь в режи­ме срав­не­ния ока­зы­ва­ет­ся так­же зна­чи­мым пре­дик­то­ром и в моде­лях для субш­кал — пред­по­чте­ние online обще­ния и регу­ля­ция настро­е­ния.

То есть люди, склон­ные к нега­тив­но­му селек­ти­ро­ва­нию инфор­ма­ции о себе, фик­са­ции на соб­ствен­ном несо­вер­шен­стве, небла­го­при­ят­ных срав­не­ни­ях с себя с дру­ги­ми людь­ми, могут чув­ство­вать себя в Интер­не­те без­опас­нее, избе­гая непри­ят­ные пере­жи­ва­ния, вызван­ные стра­хом оши­бок и нега­тив­ных оце­нок в непо­сред­ствен­ных соци­аль­ных контактах. 

В то же вре­мя здесь может рабо­тать и меха­низм пороч­но­го кру­га, так как пер­фек­ци­о­нист­ские само­пре­зен­та­ции, харак­тер­ные для мно­гих поль­зо­ва­те­лей совре­мен­ных соци­аль­ных сетей, могут повы­шать часто­ту небла­го­при­ят­ных соци­аль­ных срав­не­ний, уве­ли­чи­вать фик­са­цию на соб­ствен­ном несо­вер­шен­стве и страх близ­ких кон­так­тов в про­цес­се вир­ту­аль­ных ком­му­ни­ка­ций, уси­ли­вая, в ито­ге, общее пси­хо­ло­ги­че­ское небла­го­по­лу­чие [5; 31].

Вопре­ки выдви­ну­той гипо­те­зе и дан­ным дру­гих иссле­до­ва­ний о про­тек­тив­ной роли адап­тив­ных черт Боль­шой пятер­ки, по дан­ным наше­го иссле­до­ва­ния, толь­ко одна из них — доб­ро­со­вест­ность — может рас­смат­ри­вать­ся как фак­тор-про­тек­тор про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интернета. 

Мож­но пред­по­ло­жить, что поль­зо­ва­тель Интер­не­та с доста­точ­но выра­жен­ной доб­ро­со­вест­но­стью спо­со­бен удер­жи­вать­ся от неадап­тив­но­го увле­че­ния сете­вы­ми ком­му­ни­ка­ци­я­ми и сохра­нять баланс рабо­чих и раз­вле­ка­тель­ных при­о­ри­те­тов. Это под­твер­жда­ет­ся и дру­ги­ми иссле­до­ва­ни­я­ми [19; 23].

Таким обра­зом, дан­ное иссле­до­ва­ние пре­иму­ще­ствен­но согла­су­ет­ся с меж­ду­на­род­ным опы­том изу­че­ния пси­хо­ло­ги­че­ских фак­то­ров про­блем­но­го исполь­зо­ва­нии Интер­не­та. Одна­ко, как отме­ча­ют мно­гие авто­ры, при оцен­ке вза­и­мо­от­но­ше­ний поль­зо­ва­те­ля и Интер­не­та, их послед­ствий, необ­хо­ди­мо учи­ты­вать закла­ды­ва­е­мый в исполь­зо­ва­ние Интер­не­та лич­ност­ный смысл и систе­му моти­вов [7; 18]. 

Если важ­ным моти­вом пред­по­чте­ния вир­ту­аль­но­го кон­так­та явля­ет­ся избе­га­ние непо­сред­ствен­но­го кон­так­та, страх перед ним и нега­тив­ной оцен­кой окру­жа­ю­щих, выра­жен­ная зави­си­мость от их одоб­ре­ния, то высок риск про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та и воз­ник­но­ве­ния про­блем с пси­хи­че­ским здоровьем.

Выводы

Про­блем­ное исполь­зо­ва­ние Интер­не­та отри­ца­тель­но вза­и­мо­свя­за­но с пси­хо­ло­ги­че­ским бла­го­по­лу­чи­ем у деву­шек под­рост­ко­во­го и юно­ше­ско­го воз­рас­та. Соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ское бла­го­по­лу­чие явля­ет­ся фак­то­ром-про­тек­то­ром про­блем­но­го исполь­зо­ва­ние Интер­не­та. Такая лич­ност­ная чер­та, как доб­ро­со­вест­ность, так­же предо­хра­ня­ет от рис­ка воз­ник­но­ве­ния про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интернета.

Про­блем­ное исполь­зо­ва­ние Интер­не­та свя­за­но с целым рядом пси­хо­па­то­ло­ги­че­ских симп­то­мов, наи­бо­лее зна­чи­мые свя­зи отме­ча­ют­ся с симп­то­ма­ми депрес­сии, обсес­сив­но-ком­пуль­сив­но­го рас­строй­ства и фоби­че­ской тре­во­ги. При этом фоби­че­ская симп­то­ма­ти­ка, вклю­ча­ю­щая так­же симп­то­мы, харак­тер­ные для соци­аль­ной фобии, явля­ет­ся наи­бо­лее важ­ным фак­то­ром рис­ка воз­ник­но­ве­ния про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та у деву­шек под­рост­ко­во­го и юно­ше­ско­го возраста.

Такие дез­адап­тив­ные чер­ты, как гипер­сен­зи­тив­ный нар­цис­сизм и пер­фек­ци­о­низм, явля­ют­ся пре­дик­то­ра­ми про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та у деву­шек под­рост­ко­во­го и юно­ше­ско­го воз­рас­та. Сре­ди раз­ных пара­мет­ров пер­фек­ци­о­низ­ма наи­бо­лее деструк­тив­ным ока­зал­ся пер­фек­ци­о­нист­ский когни­тив­ный стиль в фор­ме нега­тив­но­го селек­ти­ро­ва­ния, фик­са­ции на соб­ствен­ном несо­вер­шен­стве и небла­го­при­ят­ных срав­не­ни­ях себя с дру­ги­ми людьми.

Выяв­лен­ные фак­то­ры рис­ка и фак­то­ры-про­тек­то­ры зада­ют мише­ни про­фи­лак­ти­ки про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та у под­рост­ков и молодежи: 

• раз­ви­тие соци­аль­ных навы­ков и помощь в успеш­ной инте­гра­ции в соци­аль­ную среду; 
• раз­вен­ча­ние куль­та совер­шен­ства и успе­ха, под­держ­ка само­сто­я­тель­ной, субъ­ект­ной пози­ция, что дает отно­си­тель­ную неза­ви­си­мость от оце­нок окружающих; 
• созда­ние усло­вий для фор­ми­ро­ва­ния само­эф­фек­тив­но­сти и чув­ства соб­ствен­ной цен­но­сти в кон­струк­тив­ной пред­мет­ной дея­тель­но­сти и сотруд­ни­че­стве с дру­ги­ми, а не пре­иму­ще­ствен­но через поиск одоб­ре­ния и при­зна­ния в вир­ту­аль­ной среде.

ЛИТЕРАТУРА

1. ВОЗ. Индекс обще­го (хоро­ше­го) самочувствия/ВОЗ (вари­ант 1999 г.) [Элек­трон­ный ресурс]. 
2. Вой­скун­ский А.Е. Кон­цеп­ции зави­си­мо­сти и при­сут­ствия при­ме­ни­тель­но к пове­де­нию в Интер­не­те [Элек­трон­ный ресурс] // Меди­цин­ская пси­хо­ло­гия в Рос­сии. 2015. № 4 (33). С. 6. 
3. Гара­нян Н.Г. Апро­ба­ция мето­ди­ки диа­гно­сти­ки нар­цис­си­че­ских черт лич­но­сти на выбор­ке сту­ден­тов рос­сий­ских вузов // Кон­суль­та­тив­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­те­ра­пия. 2016. Т. 24. № 4. С. 8—32. doi:10.17759/cpp.2016240402
4. Гара­нян Н.Г., Хол­мо­го­ро­ва А.Б., Юде­е­ва Т.Ю. Фак­тор­ная струк­ту­ра и пси­хо­мет­ри­че­ские пока­за­те­ли опрос­ни­ка пер­фек­ци­о­низ­ма: раз­ра­бот­ка трех­фак­тор­ной вер­сии // Кон­суль­та­тив­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­те­ра­пия. 2018. Т. 26. № 3. С. 8—32. doi:10.17759/cpp.2018260302
5. Гара­нян Н.Г., Щукин Д.А. Частые соци­аль­ные срав­не­ния как фак­тор эмо­ци­о­наль­ной дез­адап­та­ции сту­ден­тов // Кон­суль­та­тив­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­те­ра­пия. 2014. Т. 22. № 4. С. 182—206.
6. Гера­си­мо­ва А.А., Хол­мо­го­ро­ва А.Б. Общая шка­ла про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та: апро­ба­ция и вали­ди­за­ция в рос­сий­ской выбор­ке тре­тьей вер­сии опрос­ни­ка // Кон­суль­та­тив­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­те­ра­пия. 2018. Т. 26. № 3. С. 56—79. doi:10.17759/cpp.2018260304
7. Еме­лин В.А., Рас­ска­зо­ва Е.И., Тхо­стов А.Ш. Пси­хо­ло­ги­че­ские послед­ствия раз­ви­тия инфор­ма­ци­он­ных тех­но­ло­гий // Наци­о­наль­ный пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал. 2012. Т. 7. №. 1. С. 81—87.
8. Ермо­ло­ва Т.В., Лит­ви­нов А.В., Фло­ро­ва Н.Б. Ком­пью­тер­ная зави­си­мость и ком­пью­тер­ная гра­мот­ность: две сто­ро­ны еди­но­го про­цес­са // Совре­мен­ная зару­беж­ная пси­хо­ло­гия. 2017. Т. 6. № 4. С. 46—55. doi:10.17759/jmfp.2017060405
9. Кор­ни­ло­ва Т.В., Чума­ко­ва М.А. Апро­ба­ция крат­ко­го опрос­ни­ка Боль­шой пятер­ки (TIPI, КОБТ) [Элек­трон­ный ресурс] // Пси­хо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния. 2016. Т. 9. № 44. С. 5. 
10. Ледо­вая Я.А., Бого­лю­бо­ва О.Н., Тихо­нов Р.В. Стресс, бла­го­по­лу­чие и Тем­ная три­а­да [Элек­трон­ный ресурс] // Пси­хо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния. 2015. Т. 8. № 43. С. 5. 
11. Тараб­ри­на Н.В. Прак­ти­кум по пси­хо­ло­гии пост­трав­ма­ти­че­ско­го стрес­са. СПб.: Питер, 2001. 272 с.
12. Хол­мо­го­ро­ва А.Б, Ава­кян Т.В, Кли­мен­ко­ва Е.Н, и др. Обще­ние в Интер­не­те и соци­аль­ная тре­вож­ность у под­рост­ков из раз­ных соци­аль­ных групп // Кон­суль­та­тив­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­те­ра­тия. 2015. Т. 24. № 4. С. 102—129. doi:10.17759/cpp.2015230407
13. Хол­мо­го­ро­ва А.Б., Гара­нян Н.Г. Нар­цис­сизм, пер­фек­ци­о­низм и депрес­сия // Кон­суль­та­тив­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­те­ра­пия. 2004. № 1. С. 18—35.
14. Caplan S.E. A Social Skill Account of Problematic Internet Use // Journal of Communication. 2005. Vol. 55 (4). P. 721—736. doi:10.1111/j.1460-2466.2005. tb03019.x
15. Caplan S.E. Theory and measurement of generalized problematic Internet use: A two-step approach // Computers in Human Behavior. 2010. Vol. 26 (5). P. 1089— 1097. doi:10.1016/j.chb.2010.03.012
16. Casale S., Fioravanti G., Rugai L. Grandiose and Vulnerable Narcissists: Who Is at Higher Risk for Social Networking Addiction? // Cyberpsychology, Behavior, and Social Networking. 2016. Vol. 19 (8). P. 510—515. doi:10.1089/cyber.2016.0189
17. Davis R.A. A cognitive-behavioral model of pathological Internet use // Computers in Human Behavior. 2001. Vol. 17 (2). P. 187—195. doi:10.1016/S07475632(00)00041-8
18. Demetrovics Z., Király O. Commentary on Baggio et al. (2016): Internet/gaming addiction is more than heavy use over time // Addiction. 2016. Vol. 111 (3). P. 523— 524. doi:10.1111/add.13244
19. Durak M., Senol-Durak E. Which personality traits are associated with cognitions related to problematic Internet use? // Asian Journal of Social Psychology. 2014. Vol. 17 (3). P. 206—218. doi:10.1111/ajsp.12056
20. Gnambs T., Appel M. Narcissism and Social Networking Behavior: A MetaAnalysis // Journal of Personality. 2018. Vol. 86 (2). P. 200—212. doi:10.1111/ jopy.12305
21. Ho R.S., Zhang M.W.B, Tsang T.Y., et al. The association between internet addiction and psychiatric co-morbidity: a meta-analysis // BMC Psychiatry. 2014. Vol. 14. P. 183. doi:10.1186/1471-244X-14-183
22. Huang C. Internet use and psychological well-being: a meta-analysis // Cyberpsychology, Behavior and Social Networking. 2010. Vol. 13 (3). P. 241—249. doi:10.1089/cyber.2009.0217.
23. Kayiş A.R., Satici S.A., Yilmaz M.F., et al. Big five-personality trait and internet addiction: A meta-analytic review // Computers in Human Behavior. 2016. Vol. 63. P. 35—40. doi:10.1016/j.chb.2016.05.012
24. Kraut R., Patterson M., Lundmark V., et al. Internet paradox. A social technology that reduces social involvement and psychological well-being? // American Psychologist. 1998. Vol. 53 (9). P. 1017—1031. doi:10.1037/0003-066X.53.9.1017
25. Laconi S., Rodgers R.F., Chabrol H. The measurement of Internet addiction: A critical review of existing scales and their psychometric properties // Computers in Human Behavior. 2014. Vol. 41. P. 190—202. doi:10.1016/j.chb.2014.09.026
26. Przybylski A.K., Weinstein N. A large-scale test of the Goldilocks hypothesis: Quantifying the relations between digital-screen use and the mental wellbeing of adolescents // Psychological Science. 2017. Vol. 28 (2). P. 204—215. doi:10.1177/0956797616678438
27. Puerta-Cortés D.X., Carbonell X. The model of the big five personality factors and problematic Internet use in Colombian youth // Adicciones. 2014. Vol. 26 (1). P. 54—61.
28. Roberts J.A., Pullig C., Manolis C. I need my smartphone: A hierarchical model of personality and cell-phone addiction // Personality and Individual Differences. 2015. Vol. 79. P. 13—19. doi:10.1016/j.paid.2015.01.049
29. Şenormancı Ö., Saraçlı Ö., Atasoy N., et al. Relationship of Internet addiction with cognitive style, personality, and depression in university students // Comprehensive Psychiatry. 2014. Vol. 55 (6). P. 1385—1390. doi:10.1016/j.comppsych.2014.04.025
30. Servidio R. Exploring the effects of demographic factors, Internet usage and personality traits on Internet addiction in a sample of Italian university students // Computers in Human Behavior. 2014. Vol. 35. P. 85—92. doi:10.1016/j. chb.2014.02.024
31. Smith M.M., Sherry S.B., McLarnon M.E., et al. Why does socially prescribed perfectionism place people at risk for depression? A five-month, two-wave longitudinal study of the Perfectionism Social Disconnection Model // Personality and Individual Differences. 2018. Vol. 134. P. 49—54. doi:10.1016/j.paid.2018.05.040
32. Taymur I., Budak E., Demirci H., et al. A study of the relationship between Internet addiction, psychopathology and dysfunctional beliefs // Computers in Human Behavior. 2016. Vol. 61. P. 532—536. doi:10.1016/j.chb.2016.03.043
33. Wu J.Y.W., Ko H.C., Lane H.Y. Personality disorders in female and male college students with Internet addiction // The Journal of Nervous and Mental Disease. 2016. Vol. 204 (3). P. 221—225. doi:10.1097/NMD.0000000000000452
34. Young K.S. Internet addiction: The emergence of a new clinical disorder // CyberPsychology & Behavior. 1998. Vol. 1 (3). P. 237—244. doi:10.1089/ cpb.1998.1.25

Об авторах

• Алла Бори­сов­на Хол­мо­го­ро­ва — док­тор пси­хо­ло­ги­че­ских наук, про­фес­сор, декан факуль­те­та кон­суль­та­тив­ной и кли­ни­че­ской пси­хо­ло­гии, ФГБОУ ВО МГППУ, заве­ду­ю­щая лабо­ра­то­ри­ей кон­суль­та­тив­ной пси­хо­ло­гии и пси­хо­те­ра­пии МНИИ пси­хи­ат­рии — фили­а­ла ФГБУ «ФМИЦПН име­ни В.П. Серб­ско­го» Мин­здра­ва Рос­сии, Москва, Россия.
• Анна Алек­сан­дров­на Гера­си­мо­ва — факуль­тет кон­суль­та­тив­ной и кли­ни­че­ской пси­хо­ло­гии, ФГБОУ ВО МГППУ, Москва, Россия.

Смот­ри­те также:

• Мышен­ко­ва Е.С. Ген­дер­ные и воз­раст­ные аспек­ты исполь­зо­ва­ния Интернета
• Первит­ская А.М. Лич­ност­ные и соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ские осо­бен­но­сти деву­шек, само­пре­зен­ти­ру­ю­щих кросс-пол в соци­аль­ных сетях
• Пуч­ко­ва Л.Л. Сел­фи как фор­ма репре­зен­та­ции телес­но­сти совре­мен­ной моло­де­жи: ген­дер­ный аспект
• Чикер В.А., Сви­ри­хи­на Д.А. Соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ские осо­бен­но­сти жен­щин, состо­я­щих в анти­фе­ми­нист­ских интернет-сообществах