Шейнов В.П., Девицын А.С. Взаимосвязи зависимости от социальных сетей с уверенностью в себе, эмоциональным интеллектом и поведением в конфликтах

Ш

ВВЕДЕНИЕ

Соци­аль­ные сети явля­ют­ся более при­вле­ка­тель­ным инфор­ма­ци­он­ным ресур­сом по срав­не­нию со СМИ, при­чем обще­ствен­ные настро­е­ния во вре­мя само­изо­ля­ции в пери­од пан­де­мии Ковид-19 изме­ни­лось в сто­ро­ну их поля­ри­за­ции (Кова­ле­ва, Журавлев, 2020). 

Поль­зо­ва­те­ли соци­аль­ных сетей про­во­дят в них мно­го вре­ме­ни, что не мог­ло не отра­зить­ся на их субъ­ект­но­сти. В резуль­та­те этой поля­ри­за­ции у участ­ни­ков сете­вых сооб­ществ обра­зо­ва­лось четы­ре типа субъ­ект­но­сти, раз­ли­ча­ю­щи­е­ся пове­де­ни­ем их в интер­не­те и в отно­ше­нии к нему: свя­зан­ный, пас­сив­ный, актив­ной само­ре­флек­сии и актив­но­го само­вос­про­из­вод­ства (Кова­ле­ва, 2020).

Дли­тель­ное пре­бы­ва­ние в соци­аль­ных сетях при­ве­ло так­же к воз­ник­но­ве­нию спе­ци­фи­че­ско­го «язы­ка обще­ния». При этом под­рост­ки (осо­бен­но маль­чи­ки) менее склон­ны соблю­дать пра­ви­ла обще­ния в онлайне, что свя­за­но с пред­став­ле­ни­ем о том, что интер­нет дает воз­мож­ность выплес­нуть нега­тив и остать­ся без­на­ка­зан­ным (Сол­да­то­ва, Рас­ска­зо­ва, 2019а).

При­ве­ден­ные фак­то­ры ока­зы­ва­ют вли­я­ние на меж­лич­ност­ные отно­ше­ния и на лич­ност­ные харак­те­ри­сти­ки участ­ни­ков ком­му­ни­ка­ции, при­чем сте­пень это­го воз­дей­ствия зави­сит от уров­ня циф­ро­вой зави­си­мо­сти субъ­ек­тов (Леви­на, 2019).

Пси­хо­ло­ги­че­ское воз­дей­ствие в соци­аль­ных сетях доволь­но спе­ци­фич­но. Для пони­ма­ния этой спе­ци­фи­ки пред­ло­же­на модель это­го воз­дей­ствия, осно­ва­ни­ем кото­рой послу­жи­ли тео­ре­ти­че­ские под­хо­ды, направ­лен­ные на пони­ма­ние осо­бен­но­стей реа­ги­ро­ва­ния отдель­но­го чело­ве­ка, столк­нув­ше­го­ся с пото­ком инфор­ма­ции в соци­аль­ных сетях, а так­же кон­цеп­ции, ори­ен­ти­ро­ван­ные на ана­лиз роли соци­аль­ной иден­тич­но­сти чело­ве­ка и его соци­аль­но­го окру­же­ния в про­цес­сах воз­дей­ствия (Зан­ков­ский, Латы­нов, 2021).

Для исполь­зо­ва­ния раз­ра­бо­тан­ной инте­гра­тив­ной моде­ли пси­хо­ло­ги­че­ско­го воз­дей­ствия в соци­аль­ных сетях прин­ци­пи­аль­но важ­но, что выде­ле­ны ее тео­ре­ти­че­ские осно­ва­ния и состав­ные эле­мен­ты, опи­са­ны струк­ту­ра, опре­де­ле­ны ее возможности. 

Пред­ло­жен сце­нар­ный под­ход к агент-ори­ен­ти­ро­ван­но­му моде­ли­ро­ва­нию воз­дей­ствия в соци­аль­ных сетях, кото­рый может быть полез­ны­ми в иссле­до­ва­ни­ях меха­низ­мов пси­хо­ло­ги­че­ско­го воз­дей­ствия в соци­аль­ных сетях и при при­ня­тии реше­ний в про­цес­се соци­аль­но-поли­ти­че­ско­го пла­ни­ро­ва­ния (Латы­нов, Зан­ков­ский, 2022).

Осо­бую опас­ность пред­став­ля­ют те из пси­хо­ло­ги­че­ских воз­дей­ствий в соци­аль­ных сетях, кото­рые слу­жат сред­ством рас­про­стра­не­ния фей­ко­вой инфор­ма­ци, кибер­бул­лин­га и дру­гих форм мани­пу­ли­ро­ва­ния в онлайне. 

Рос­сий­ским иссле­до­ва­те­ля­ми выяв­ле­ны пси­хо­ло­ги­че­ские фак­то­ры эффек­тив­но­го про­ти­во­дей­ствия рас­про­стра­не­нию фей­ко­вой инфор­ма­ции и пси­хо­ло­ги­че­ские меха­низ­мы, сни­жа­ю­щие дей­ствен­ность опро­вер­же­ния дез­ин­фор­ма­ции (эффек­ты обрат­но­го дей­ствия, «кон­сен­су­са экс­пер­тов», эмо­ци­о­наль­но­го зара­же­ния, дез­ин­фор­ма­ции и др.) (Нестик, Михе­ев, 2022).

Вик­ти­ми­за­ция посред­ством кибер­бул­лин­га нега­тив­но вли­я­ет на пси­хи­че­ское и физи­че­ское здо­ро­вье чело­ве­ка. Кибер-изде­ва­тель­ства поло­жи­тель­но кор­ре­ли­ру­ют с серьез­ны­ми пси­хо­со­ци­аль­ны­ми и аффек­тив­ны­ми про­бле­ма­ми и отри­ца­тель­но – с пока­за­те­ля­ми эмо­ци­о­наль­но­го благополучия.

Выяв­ле­ны соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ские фак­то­ры столк­но­ве­ния под­рост­ков и моло­дых людей с кибе­ра­грес­си­ей, про­ана­ли­зи­ро­ва­ны осо­бен­но­сти циф­ро­вой соци­аль­но­сти, фор­ми­ру­ю­щей­ся в резуль­та­те при­об­ре­те­ния опы­та соци­аль­но­го онлайн- вза­и­мо­дей­ствия (Сол­да­то­ва, Рас­ска­зо­ва, Чигарь­ко­ва, 2021), а так­же стра­те­гии роди­тель­ской меди­а­ции и пред­став­ле­ния под­рост­ков, свя­зан­ные с неосве­дом­лен­но­стью роди­те­лей о столк­но­ве­нии с интер­нет-рис­ка­ми их детей (Сол­да­то­ва, Рас­ска­зо­ва, 2019б).

Кибе­ра­грес­сия явля­ет­ся одной из реа­ли­за­ций, част­ным слу­ча­ем онлайн- мани­пу­ли­ро­ва­ния, кото­рое нуж­да­ет­ся в изу­че­нии его пси­хо­ло­ги­че­ских аспек­тов и меха­низ­мов мани­пу­ли­ро­ва­ния в интернет-пространстве

Уста­нов­ле­на поло­жи­тель­ная связь зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с тре­вож­но­стью, депрес­си­ей, оди­но­че­ством, экс­тра­вер­си­ей и отри­ца­тель­ная связь с само­оцен­кой, удо­вле­тво­рен­но­стью жиз­нью и воз­рас­том (Шей­нов, Деви­цын, 2021а, с.41).

Выяв­ле­ны ста­ти­сти­че­ски зна­чи­мые свя­зи зави­си­мо­сти жен­щин и муж­чин от соци­аль­ных сетей: поло­жи­тель­ные – с импуль­сив­но­стью и нар­цис­сиз­мом, отри­ца­тель­ные – с ассертивностью. 

Пока­за­но, что зави­си­мость от соци­аль­ных сетей поло­жи­тель­но кор­ре­ли­ру­ет с интер­нет-зави­си­мо­стью, стрес­сом, про­кра­сти­на­ци­ей, неза­щи­щен­но­стью от кибер­бул­лин­га и отри­ца­тель­но свя­за­на с самоуважением.

В зару­беж­ных иссле­до­ва­ни­ях так­же уста­нов­ле­ны поло­жи­тель­ные свя­зи зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей со стрес­сом, тре­вож­но­стью, депрес­си­ей, ней­ро­тиз­мом, низ­ки­ми само­эф­фек­тив­но­стью и само­оцен­кой, с кибервиктимизацией. 

Выяв­ле­ны отри­ца­тель­ные свя­зи зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с успе­ва­е­мо­стью школь­ни­ков и сту­ден­тов, про­из­во­ди­тель­но­стью тру­да и при­вер­жен­но­стью орга­ни­за­ции ее работ­ни­ков, соци­аль­ным капиталом.

Пред­став­лен­ные свя­зи зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с низ­ким уров­нем удо­вле­тво­рен­но­сти жиз­нью, низ­кой само­оцен­кой поль­зо­ва­те­ля сети, его депрес­сив­ны­ми симп­то­ма­ми, тре­вож­но­стью, высо­ким уров­нем ней­ро­тиз­ма, низ­ким уров­нем само­кон­тро­ля с боль­шой веро­ят­но­стью пред­ска­зы­ва­ют его виктимизацию. 

Зави­си­мое пове­де­ние и низ­кая само­эф­фек­тив­ность, при­су­щая зави­си­мым от соци­аль­ных сетей поль­зо­ва­те­лям, так­же при­во­дят к виктимизации.

Нали­чие кибе­ра­грес­сии и вик­ти­ми­за­ции при зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей – еще одно сви­де­тель­ство акту­аль­но­сти изу­че­ния пси­хо­ло­ги­че­ско­го воз­дей­ствия в сете­вых сооб­ще­ствах. Тем более, что оно свя­за­но и с лич­ност­ны­ми харак­те­ри­сти­ка­ми поль­зо­ва­те­лей, зави­си­мых от соци­аль­ных сетей.

Дей­стви­тель­но, в допол­не­ние к выше­ска­зан­но­му, к насто­я­ще­му вре­ме­ни иссле­до­ва­те­ля­ми уста­нов­ле­ны ста­ти­сти­че­ски зна­чи­мые свя­зи зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с эмо­ци­о­наль­ным интел­лек­том (ЭИ), низ­кой уве­рен­но­стью в себе, кон­флик­та­ми и стрес­са­ми.

Эмоциональный интел­лект – это спо­соб­ность пони­мать свои и чужие эмо­ции и управ­лять ими (Люсин, 2004), это исполь­зо­ва­ние точ­но вос­при­ня­тых эмо­ций в про­цес­се мыш­ле­ния (Mayer, 2008).

Пока­за­но, что актив­ное обще­ние в соци­аль­ных сетях нега­тив­но свя­за­но с эмо­ци­о­наль­ным интел­лек­том и име­ет поло­жи­тель­ную кор­ре­ля­цию с труд­но­стя­ми обще­ния (Гро­го­ле­ва, Дро­но­ва, 2016).

В иссле­до­ва­нии 2068 испан­ских под­рост­ков (46,2% муж­чин, 53,8% жен­щин) в воз­расте 12-19 лет (M = 14,61, SD = 1,62) более низ­кий эмо­ци­о­наль­ный интел­лект пред­ска­зы­вал более выра­жен­ное про­блем­ное исполь­зо­ва­ние соци­аль­ных сетей в резуль­та­те после­до­ва­тель­но­го опо­сре­до­ва­ния, в кото­рой более низ­кий эмо­ци­о­наль­ный интел­лект пред­ска­зы­вал более высо­кий вос­при­ни­ма­е­мый стресс, кото­рый спо­соб­ство­вал более высо­ко­му уров­ню депрес­сив­ных симп­то­мов, что при­ве­ло к более высо­кой зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей.

Эти резуль­та­ты предо­став­ля­ют важ­ные эмпи­ри­че­ские дан­ные, ука­зы­ва­ю­щие на мно­го­обе­ща­ю­щие пути предот­вра­ще­ния зави­си­мо­сти под­рост­ков от соци­аль­ных сетей, такие как тре­нинг эмо­ци­о­наль­но­го интел­лек­та, обу­че­ние мето­дам сни­же­ния стрес­са и сосре­до­то­че­ние вни­ма­ния на умень­ше­нии симп­то­мов депрес­сии (Arrivillaga, Rey, Extremera, 2022).

Резуль­та­ты иссле­до­ва­ния M. Mulawarman с соав­то­ра­ми выяви­ли нега­тив­ные зна­чи­мые свя­зи меж­ду эмо­ци­о­наль­ным интел­лек­том и исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей (r = - 0,251; p < 0,05), а так­же отри­ца­тель­ную кор­ре­ля­цию меж­ду успе­ва­е­мо­стью и исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей (R = - 0,429; p < 0,05) (Mulawarman et al., 2020).

Пока­за­но, что более высо­кий эмо­ци­о­наль­ный интел­лект свя­зан со сни­же­ни­ем уров­ня зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей и улуч­ше­ни­ем пси­хи­че­ско­го здо­ро­вья (Sundvik, Davis, 2022). В рабо­те A. C. Cindea и I. A. Frant выбор­ка иссле­до­ва­ния вклю­ча­ла 200 уче­ни­ков (123 девуш­ки и 77 юно­шей) в воз­расте от 15-19 лет, обу­ча­ю­щих­ся в румын­ских школь­ных учреждениях. 

Полу­чен­ные резуль­та­ты ука­зы­ва­ют на нали­чие ста­ти­сти­че­ски зна­чи­мых отри­ца­тель­ных кор­ре­ля­ций меж­ду вре­ме­нем, затра­чи­ва­е­мым сту­ден­та­ми на соци­аль­ные сети, и уров­нем эмо­ци­о­наль­но­го интел­лек­та (Cindea, Frantț, 2020).

Низ­кая уве­рен­ность в себе. Ряд иссле­до­ва­те­лей при­шли к выво­ду о пря­мой ее свя­зи с зави­си­мо­стью от соци­аль­ных сетей. J. Cabral пока­зал, что зави­си­мость от соци­аль­ных сетей слу­жит при­зна­ком отсут­ствия актив­ной соци­аль­ной жиз­ни и сла­бо выра­жен­ной уве­рен­но­стью в себе (Cabral, 2008). 

K. Kircaburun с соав­то­ра­ми опро­си­ли 460 турец­ких моло­дых людей в воз­расте 18 - 26 лет (61% жен­щин) и уста­но­ви­ли, что неуве­рен­ность в себе была и пря­мо, и кос­вен­но свя­за­на с чрез­мер­ным исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей (Kircaburun et al., 2020).

В ходе изу­че­ния S.Yu с соав­то­ра­ми 395 китай­ских сту­ден­тов (из них 145 муж­чин, воз­раст M = 19,05, воз­раст­ной диа­па­зон 17–27 лет) обна­ру­же­но, что почти все участ­ни­ки (99%) исполь­зу­ют сай­ты соци­аль­ных сетей, при этом низ­кий опти­мизм как фак­тор неуве­рен­но­сти в себе был кос­вен­ным фак­то­ром зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей (Yu et al., 2016).

В иссле­до­ва­нии M. İskenderпри­ня­ли уча­стие 328 стар­ше­класс­ни­ков. Сре­ди участ­ни­ков было 165 (50,3%) деву­шек и 163 (49,7%) юно­шей. Пока­за­но, что зави­си­мость от соци­аль­ных сетей, отсут­ствие уве­рен­но­сти в себе, соци­аль­ное оди­но­че­ство и эмо­ци­о­наль­ное оди­но­че­ство в семье свя­за­ны меж­ду собой. 

В резуль­та­те поша­го­во­го регрес­си­он­но­го ана­ли­за было уста­нов­ле­но, что пере­мен­ной, кото­рая луч­ше все­го пред­ска­зы­ва­ет зави­си­мость от соци­аль­ных сетей, явля­ет­ся отсут­ствие уве­рен­но­сти в себе (r = 0,649), за кото­рой сле­ду­ют соци­аль­ное оди­но­че­ство и семей­ное эмо­ци­о­наль­ное оди­но­че­ство (Iskender, 2018).

Увле­че­ние соци­аль­ны­ми сетя­ми явля­ет­ся аль­тер­на­ти­вой живо­му обще­нию и чув­ству уве­рен­но­сти в себе (Almenayes, 2014). В иссле­до­ва­нии V. Boursier, F Gioia и M.D. Griffiths с уча­сти­ем 578 под­рост­ков (сред­ний воз­раст 16,1 года) пока­за­но, что тре­во­га маль­чи­ков по пово­ду сво­ей внеш­но­сти и ожи­да­ние того, что сел­фи могут повы­сить их уве­рен­ность в себе, были пре­дик­то­ра­ми про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния ими соци­аль­ных сетей. Напро­тив, несмот­ря на более высо­кий уро­вень тре­во­ги деву­шек по пово­ду соб­ствен­но­го внеш­не­го вида, это не повли­я­ло на их уча­стие в соци­аль­ных сетях (Boursier, Gioia, Griffiths, 2020).

В про­цес­се изу­че­ния свя­зи исполь­зо­ва­ния соци­аль­ных сетей с неуве­рен­но­стью в себе, A. Costanzo с соав­то­ра­ми при­шли к тако­му выво­ду: раз­ви­тию уве­рен­но­сти в себе может спо­соб­ство­вать умень­ше­ние чрез­мер­но­го уча­стия в соци­аль­ных сетях (Costanzo et al., 2021).

Кон­флик­ты и стрес­сы. В рабо­те O. Bilgin и I. Tas изу­ча­лось вли­я­ние вос­при­ни­ма­е­мой соци­аль­ной под­держ­ки и пси­хо­ло­ги­че­ской устой­чи­во­сти на зави­си­мость от соци­аль­ных сетей сре­ди сту­ден­тов уни­вер­си­те­тов. Изу­ча­е­мая груп­па состо­я­ла из 503 сту­ден­тов уни­вер­си­те­та, из них 340 (67,6%) участ­ни­ков — жен­щи­ны и 163 (32,4%) — муж­чи­ны. Воз­раст сту­ден­тов-участ­ни­ков варьи­ро­вал­ся от 17 до 31 года. 

Отри­ца­тель­ная связь наблю­да­лась меж­ду вос­при­ни­ма­е­мой соци­аль­ной под­держ­кой и зави­си­мо­стью от соци­аль­ных сетей, а так­же меж­ду пси­хо­ло­ги­че­ской устой­чи­во­стью и зави­си­мо­стью от соци­аль­ных сетей. 

Кро­ме того, было обна­ру­же­но, что пси­хо­ло­ги­че­ская неустой­чи­вость была зна­чи­тель­ным пре­дик­то­ром зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей (Bilgin, Tas, 2018).

В ста­тье Siah с соав­то­ра­ми на выбор­ке из 219 сту­ден­тов пока­за­но, что толь­ко стра­те­гия избе­га­ния опо­сре­ду­ет вли­я­ние пато­ло­гии на зави­си­мость от соци­аль­ных сетей (Siah et al., 2021). 

В иссле­до­ва­нии B.Z.R. Wong, S.J. Goh, J.Y. Hui кор­ре­ля­ци­он­ный ана­лиз отве­тов 230 участ­ни­ков пока­зал, что стра­те­гия выжи­ва­ния, ори­ен­ти­ро­ван­ная на эмо­ции, и стра­те­гия пре­одо­ле­ния, ори­ен­ти­ро­ван­ная на избе­га­ние, поло­жи­тель­но пред­ска­зы­ва­ют зави­си­мость от соци­аль­ных сетей (Wong, Goh, Hui, 2020).

На выбор­ке из 210 участ­ни­ков L.N. Hurley пока­за­но, что большая устой­чи­вость свя­за­на со стра­те­ги­я­ми выжи­ва­ния, ори­ен­ти­ро­ван­ны­ми на про­бле­мы и эмо­ции, по срав­не­нию с избе­га­ю­щи­ми стра­те­ги­я­ми преодоления. 

Автор при­шла к выво­ду, что исполь­зо­ва­ние соци­аль­ных сетей напря­мую свя­за­но с избе­га­ю­щи­ми копинг-стра­те­ги­я­ми пре­одо­ле­ния. Ее иссле­до­ва­ние пока­за­ло, что большая зави­си­мость от соци­аль­ных сетей свя­за­на с исполь­зо­ва­ни­ем всех четы­рех избе­га­ю­щих копинг-стратегий. 

«Резуль­та­ты выяви­ли поло­жи­тель­ную вза­и­мо­связь меж­ду зави­си­мо­стью от соци­аль­ных сетей и все­ми избе­га­ю­щи­ми копинг-стра­те­ги­я­ми: кон­цен­тра­ция на эмо­ци­ях и выход из них, r = 0,29, p<0,001, пове­ден­че­ское отстра­не­ние, r = 0,30, p <0,001, пси­хи­че­ское отстра­не­ние, r = 0,30, p <0,001 и упо­треб­ле­ние пси­хо­ак­тив­ных веществ, r = 0,22, p = 0,002» (Hurley, 2018, с.35).

Эти резуль­та­ты уста­нов­ле­ны в зару­беж­ных иссле­до­ва­ни­ях. Зако­но­ме­рен вопрос, будут ли подоб­ные свя­зи иметь место для рус­ско­языч­ных респон­ден­тов? Важ­ность этих свя­зей опре­де­ля­ет акту­аль­ность подоб­но­го исследования.

В соот­вет­ствии с выше­ска­зан­ным, цель дан­но­го иссле­до­ва­ния – про­вер­ка гипо­те­зы о воз­мож­ных свя­зях зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с уве­рен­но­стью в себе, эмо­ци­о­наль­ным интел­лек­том и сти­лем пове­де­ния в кон­фликт­ных ситу­а­ци­ях на рус­ско­языч­ной выборке.

МЕТОДИКА

Опи­са­ние выбор­ки. Осно­ву эмпи­ри­че­ско­го иссле­до­ва­ния соста­ви­ли дан­ные про­ве­ден­но­го в апре­ле-июне 2022 г. онлайн-опро­са 1456 респон­ден­тов (пока­за­те­ли воз­рас­та М = 22,4, SD = 7,6), в том чис­ле 965 жен­щин и 490 муж­чин. Ста­ти­сти­ки воз­рас­та испы­ту­е­мых пред­став­ле­ны в табл.1.

Таблица 1. Статистики возраста групп испытуемых

Ста­ти­сти­каВся выбор­каМуж­чи­ныЖен­щи­ны
Сред­нее значение22,422,322,5
Меди­а­на19,019,019,0
Мода19,019,019,0
Стан­дарт­ное отклонение7,567,567,73
Дис­пер­сия57,1757,1859,69
Асим­мет­рия2,542,542,55
Экс­цесс6,966,967,08
Раз­мах54,054,054,0
Мини­мум15,015,015,0
Мак­си­мум69,069.069,0

Мето­ди­ки. Зави­си­мость от соци­аль­ных сетей диа­гно­сти­ро­ва­лась надеж­ным и валид­ным опрос­ни­ком ЗСС-15 (Шей­нов, Деви­цын, 2021а), зави­си­мость от смарт­фо­на − корот­кой вер­си­ей САС-16 (Шей­нов, 2021) надеж­но­го и валид­но­го опрос­ни­ка «Шка­ла зави­си­мо­сти от смартфона».

Уве­рен­ность в себе изме­ря­лась мето­ди­кой В.Г. Роме­ка (Ромек, 1998, с. 87-108). Мето­ди­ка изме­ря­ет три ком­по­нен­та уве­рен­но­сти в себе (общая уве­рен­ность, ини­ци­а­ти­ва в соци­аль­ных кон­так­тах, соци­аль­ная смелость).

Диа­гно­сти­ка эмо­ци­о­наль­но­го интел­лек­та осу­ществ­ля­лась по мето­ди­ке Н. Хол­ла (Соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ская диа­гно­сти­ка…, 2002, с.57-59). Мето­ди­ка вклю­ча­ет 5 субш­кал: 1) Эмо­ци­о­наль­ная осве­дом­лен­ность; 2) Управ­ле­ние сво­и­ми эмо­ци­я­ми; 3) Само­мо­ти­ва­ция; 4) Эмпа­тия; 5) Рас­по­зна­ва­ние эмо­ций дру­гих людей. Сум­ма пока­за­те­лей пяти шкал опрос­ни­ка эмо­ци­о­наль­но­го интел­лек­та дают его инте­гра­тив­ный пока­за­тель.

Оцен­ка сти­ля пове­де­ния в кон­фликт­ных ситу­а­ци­ях про­из­во­ди­лась тестом К. Тома­са - Р. Кил­ман­на (Thomas, Kilmann, 1974, 2007), адап­ти­ро­ван­ным для рус­ско­языч­но­го соци­у­ма Н.В. Гри­ши­ной (Гре­бень, 2007, с. 381-388). Изу­ча­ет­ся пять сти­лей пове­де­ния в кон­флик­тах: Сорев­но­ва­ние; При­спо­соб­ле­ние; Ком­про­мисс; Избе­га­ние; Сотруд­ни­че­ство.

В иссле­до­ва­нии так­же исполь­зо­ва­ны ста­ти­сти­че­ски состо­я­тель­ные фак­тор­ные моде­ли: 1) зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей – модель вклю­ча­ет фак­то­ры «Пси­хо­ло­ги­че­ское состо­я­ние» поль­зо­ва­те­ля сети, «Инфор­ма­ция» (полу­че­ние инфор­ма­ции) и «Ком­му­ни­ка­ция» (Шей­нов, Деви­цын 2021б, с.145) и 2) фак­тор­ная модель зави­си­мо­сти от смарт­фо­на - вклю­ча­ет фак­то­ры: «Поте­ря кон­тро­ля» над собой, «Эйфо­рия» от поль­зо­ва­ния смарт­фо­ном, «Страх отка­за» исполь­зо­вать смартфон.

Для статистического ана­ли­за исполь­зо­ван пакет SPSS-22. Выво­ды ори­ен­ти­ро­ва­ны на уро­вень зна­чи­мо­сти p = 0.05.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

Все изу­ча­е­мые выбор­ки про­ве­ре­ны на их соот­вет­ствие нор­маль­но­му зако­ну рас­пре­де­ле­ния. Это поз­во­ли­ло выбрать кри­те­рии для выяв­ле­ния свя­зей зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей.

Ока­за­лось, что эмпи­ри­че­ское рас­пре­де­ле­ние всех выбо­рок, пред­став­ля­ю­щих изу­ча­е­мые каче­ства, отлич­но от нор­маль­но­го. Поэто­му для нахож­де­ния пред­по­ла­га­е­мых свя­зей зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей со свой­ства­ми лич­но­сти вычис­ли­ли кор­ре­ля­ции по непа­ра­мет­ри­че­ско­му кри­те­рию Кен­дал­ла. Выбор кор­ре­ля­ций по Кен­дал­лу удо­бен еще и тем, что он фик­си­ру­ет как линей­ные, так и нели­ней­ные связи.

В сле­ду­ю­щих таб­ли­цах пред­став­ле­ны резуль­та­ты вычис­ле­ния кор­ре­ля­ций в общих выбор­ках (вклю­ча­ю­щих пред­ста­ви­те­лей обо­е­го пола), а так­же в жен­ской и муж­ской выбор­ках испытуемых.

Таб­ли­ца 2 пока­зы­ва­ет нали­чие ряда ста­ти­сти­че­ски зна­чи­мых (p ˂ 0,001) кор­ре­ля­ций, сви­де­тель­ству­ю­щих о суще­ство­ва­нии свя­зей зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей: отри­ца­тель­ных − с уве­рен­но­стью в себе, инте­гра­тив­ным пока­за­те­лем эмо­ци­о­наль­но­го интел­лек­та и воз­рас­том и поло­жи­тель­ных – с зави­си­мо­стью от смарт­фо­на. Не выяв­ле­но свя­зей зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей со сти­ля­ми пове­де­ния в конфликте.

Таблица 2. Результаты корреляционного анализа зависимости от социальных сетей с уверенностью, эмоциональным интеллектом и стратегиями поведения в конфликте (общая выборка N=1456)

 Кор­ре­ля­ции Кендалла
Коэф­фи­ци­ентЗна­чи­мость
Уве­рен­ность в себе-,155**˂0,001
Эмо­ци­о­наль­ный интеллект-,064**˂ 0,001
Сопро­тив­ле­ние0,0140,448
Сотруд­ни­че­ство-0,0250,198
Ком­про­мисс-0,0120,513
Избе­га­ние-0,010,595
При­спо­соб­ле­ние0,0210,264
Воз­раст-,150**˂ 0,001
Зави­си­мость от смартфона‚494**˂ 0,001

Пред­став­лен­ный в таб­ли­це 2 коэф­фи­ци­ент кор­ре­ля­ции (r = - 0,155, p <0,001), как мера свя­зи зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с уве­рен­но­стью в себе, прак­ти­че­ски сов­па­да­ет с ука­зан­ным в ста­тье K. Kircaburun с соав­то­ра­ми коэф­фи­ци­ен­том кор­ре­ля­ции: r = - 0,16, p <0,05 (Kircaburun et al., с. 84), но ста­ти­сти­че­ски суще­ствен­но более значим. 

В соот­вет­ствии с извест­ной клас­си­фи­ка­ци­ей коэф­фи­ци­ен­тов кор­ре­ля­ции по силе и зна­чи­мо­сти, зару­беж­ный резуль­тат отно­сит­ся к «зна­чи­мым кор­ре­ля­ци­ям» (p <0,05), в то вре­мя как у нас – к «наи­бо­лее высо­ко зна­чи­мым» (p ˂ 0,001).

Таким обра­зом, уста­нов­лен­ная отри­ца­тель­ная связь зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с уве­рен­но­стью в себе пол­но­стью согла­су­ет­ся ранее полу­чен­ным в зару­беж­ных иссле­до­ва­ни­ях ана­ло­гич­ным фак­том (Almenayes, 2014; Boursier, Gioia, Griffiths, 2020; Cabral, 2008; Costanzo et al., 2021; İskender, 2018; Kircaburun et al., 2020; Yu et al., 2016).

В целом согла­су­ет­ся с (ранее выяв­лен­ной дру­ги­ми авто­ра­ми) и отри­ца­тель­ная связь зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с инте­гра­тив­ным пока­за­те­лем эмо­ци­о­наль­но­го интел­лек­та (Гро­го­ле­ва, Дро­но­ва, 2016; Arrivillaga, Rey, Extremera, 2022; Chandel, 2018; Kaura, Saini, 2020; Măhăț, 2020; Mulawarman et al., 2020; Sundvik, Davis, 2022). Отли­чие состо­ит в коли­че­ствен­ном про­яв­ле­нии этой связи.

Полу­чен­ный нами резуль­тат отно­си­тель­но свя­зи с эмо­ци­о­наль­ным интел­лек­том отли­ча­ет­ся от соот­вет­ству­ю­щих зару­беж­ных тем, что, зна­че­ния уста­нов­лен­ных кор­ре­ля­ций в целом ниже, чем у ино­стран­ных авторов. 

Наи­боль­шую кор­ре­ля­цию с эмо­ци­о­наль­ным интел­лек­том мы обна­ру­жи­ли у Mulawarman с соав­то­ра­ми. Они выяви­ли отри­ца­тель­ную связь меж­ду эмо­ци­о­наль­ным интел­лек­том и исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей (r = - 0,251; p <0,05) (Mulawarman et al., 2020, с. 325). 

По клас­си­фи­ка­ции коэф­фи­ци­ен­тов кор­ре­ля­ции по силе и зна­чи­мо­сти, дан­ная кор­ре­ля­ция харак­те­ри­зу­ет «сла­бую зна­чи­мую» связь, а уста­нов­лен­ная нами связь - «очень сла­бую сверх-высо­ко значимую».

Одна­ко надо при­ни­мать во вни­ма­ние то, что в цити­ро­ван­ной рабо­те речь идет о пара­мет­ри­че­ской кор­ре­ля­ции Пир­со­на (посколь­ку выбор­ки там име­ют нор­маль­ное рас­пре­де­ле­ние), в то вре­мя как у нас – ран­го­вая кор­ре­ля­ция Кен­дал­ла (рас­пре­де­ле­ние выбо­рок отлич­но от нормального). 

Ран­го­вые кор­ре­ля­ции дают зани­жен­ную силу свя­зи, кор­ре­ля­ции Пир­сон для тех же выбо­рок пока­зы­ва­ют более высо­кие зна­че­ния. То есть рас­хож­де­ние в сте­пе­ни сла­бо­сти уста­нов­лен­ных свя­зей может быть след­стви­ем спо­со­ба ста­ти­сти­че­ской обра­бот­ки, кото­рый пред­опре­де­ля­ет­ся име­ю­щи­ми­ся исход­ны­ми данными. 

Сла­бость уста­нов­лен­ной свя­зи вполне объ­яс­ни­ма, если учесть, что пере­мен­ная эмо­ци­о­наль­но­го интел­лек­та вно­сит незна­чи­тель­ный вклад в дис­пер­сию пере­мен­ной «зави­си­мость от соци­аль­ных сетей», а осталь­ная часть дис­пер­сии объ­яс­ня­ет­ся дру­ги­ми пере­мен­ны­ми - пре­дик­то­ра­ми зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей: тре­вож­но­стью, депрес­си­ей, оди­но­че­ством, экс­тра­вер­си­ей, низ­кой само­оцен­кой, неудо­вле­тво­рен­но­стью жиз­нью и др. (Шей­нов, Деви­цын, 2021а, с.41), вре­ме­нем, про­ве­ден­ным в соци­аль­ных сетях (Almenayes, 2014), отсут­стви­ем соци­аль­ной уве­рен­но­сти (İskender, 2018) и т.д.

Незна­чи­тель­ность вкла­да эмо­ци­о­наль­но­го интел­лек­та в дис­пер­сию пере­мен­ной «зави­си­мость от соци­аль­ных сетей», мож­но пока­зать на при­ме­ре ста­тьи Mulawarman с соав­то­ра­ми.

Посколь­ку квад­рат коэф­фи­ци­ен­та кор­ре­ля­ции Пир­со­на (коэф­фи­ци­ент детер­ми­на­ции) пока­зы­ва­ет вклад в дис­пер­сию зави­си­мой пере­мен­ной, «пере­мен­ная эмо­ци­о­наль­но­го интел­лек­та вно­сит 6,3% в пере­мен­ную исполь­зо­ва­ния соци­аль­ных сетей, а осталь­ное объ­яс­ня­ет­ся дру­ги­ми пере­мен­ны­ми» (Mulawarman et al., 2020, с. 330), то есть доля дей­стви­тель­но незна­чи­тель­ная. Поэто­му при­хо­дит­ся ожи­дать толь­ко сла­бую силу свя­зи эмо­ци­о­наль­но­го интел­лек­та с зави­си­мо­стью от соци­аль­ных сетей.

По-види­мо­му, в силу ожи­да­е­мо­го мало­го вкла­да эмо­ци­о­наль­но­го интел­лек­та, зару­беж­ные авто­ры назы­ва­ют обна­ру­жен­ные ими сла­бые кор­ре­ля­ции «moderately correlated», то есть «уме­рен­ны­ми» (Kircaburun et al., с. 84) и даже «significant» - «зна­чи­тель­ны­ми» (Chandel, 2018, аннотация).

Отри­ца­тель­ная связь зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с эмо­ци­о­наль­ным интел­лек­том озна­ча­ет, что эта зави­си­мость не спо­соб­ству­ет раз­ви­тию эмо­ци­о­наль­но­го интеллекта. 

Это вполне объ­яс­ни­мо, посколь­ку в отли­чие от живо­го, непо­сред­ствен­но­го обще­ния, онлайн-обще­ние не раз­ви­ва­ет такие ком­по­нен­ты эмо­ци­о­наль­но­го интел­лек­та, как эмо­ци­о­наль­ная осве­дом­лен­ность, эмпа­тия и рас­по­зна­ва­ние эмо­ций дру­гих людей, состав­ля­ю­щих зна­чи­тель­ную и важ­ную часть обще­ние «лицом к лицу». А отсут­ствие тре­нин­га спо­соб­но­стей при­во­дит к их недо­ста­точ­но­му развитию.

Поло­жи­тель­ная связь зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с зави­си­мо­стью от смарт­фо­на вполне есте­ствен­на, посколь­ку чаще все­го поль­зо­ва­те­ли выхо­дят в соци­аль­ную сеть через смарт­фон. Это под­твер­жда­ет и пред­став­лен­ное в таб­ли­це 2 высо­кое зна­че­ние (0,494, p=0,000) соот­вет­ству­ю­ще­го коэф­фи­ци­ен­та корреляции.

Связь зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с уве­рен­но­стью в себе мы обсу­дим вку­пе с после­ду­ю­щи­ми результатами.

Сла­бость свя­зей, обна­ру­жен­ных в общей выбор­ке, долж­на про­явить­ся в муж­ской и жен­ской частях этой выбор­ки, как это и пока­зы­ва­ет таб­ли­ца 3.

Таблица 3. Результаты корреляционного анализа зависимости от социальных сетей с зависимостью от смартфона, уверенностью, эмоциональным интеллектом и стратегиями поведения в конфликте мужчин и женщин

  Кор­ре­ля­ция КендаллаМуж­ская выбор­ка (N=491)Жен­ская выбор­ка (N=965)
Коэф­фи­ци­ентЗна­чи­мостьКоэф­фи­ци­ентЗна­чи­мость
Уве­рен­ность в себе-,191**˂ 0,001-,127**˂ 0,001
Эмо­ци­о­наль­ный интеллект-,145**˂ 0,001-0,0090,694
Сопро­тив­ле­ние0,0180,568‚047*0,041
Сотруд­ни­че­ство-0,0230,479-,049*0,036
Ком­про­мисс-0,0550,092-0,0110,635
Избе­га­ние-0,0130,702-0,0250,284
При­спо­соб­ле­ние‚066*0,0420,0050,816
Воз­раст-,142**˂ 0,001-,175**˂ 0,001
Зави­си­мость от смартфона‚477**˂ 0,001‚483**≤0,001

Дан­ные таб­ли­цы 3 пока­зы­ва­ют, что у муж­чин зави­си­мость от соци­аль­ных сетей свя­за­на отри­ца­тель­но – с уве­рен­но­стью в себе, инте­гра­тив­ным пока­за­те­лем эмо­ци­о­наль­но­го интел­лек­та и воз­рас­том и поло­жи­тель­но - со сти­лем «при­спо­соб­ле­ние» пове­де­ния в кон­флик­те и с зави­си­мо­стью от смартфона.

Таб­ли­ца 3 так­же пока­зы­ва­ет, что у жен­щин зави­си­мость от соци­аль­ных сетей свя­за­на отри­ца­тель­но – с уве­рен­но­стью в себе, со сти­лем «сотруд­ни­че­ство» в кон­флик­те и с воз­рас­том и поло­жи­тель­но – со сти­лем «сопро­тив­ле­ние» в кон­флик­те и с зави­си­мо­стью от смартфона.

Таким обра­зом, обна­ру­жен­ные в общей выбор­ке свя­зи зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с зави­си­мо­стью от смарт­фо­на, уве­рен­но­стью в себе и с воз­рас­том име­ют место и у муж­чин, и у женщин.

Как и в общей выбор­ке, ни у муж­чин, ни у жен­щин не выяв­ле­но свя­зи зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей со стра­те­ги­ей «избе­га­ние» кон­флик­та. Это раз­нит­ся с уста­нов­лен­ны­ми L. Hurley (2018) поло­жи­тель­ны­ми свя­зя­ми всех четы­рех про­яв­ле­ний избе­га­ния с зави­си­мо­стью от соци­аль­ных сетей.

Отри­ца­тель­ная связь зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с уве­рен­но­стью в себе пока­зы­ва­ет, что соци­аль­ная сеть более ком­форт­на имен­но для неуве­рен­ных в себе инди­ви­дов, посколь­ку она предъ­яв­ля­ет в целом мень­шие тре­бо­ва­ния к обще­нию, а глав­ное – поз­во­ля­ет созда­вать свой более при­вле­ка­тель­ный образ, наде­ляя его жела­е­мы­ми, но реаль­но отсут­ству­ю­щи­ми свой­ства­ми. При этом коли­че­ство так назы­ва­е­мых «дру­зей» в Сети поз­во­ля­ет под­ни­мать соб­ствен­ную самооценку.

Отри­ца­тель­ная кор­ре­ля­ция зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с воз­рас­том под­твер­жда­ет ранее полу­чен­ные резуль­та­ты (Шей­нов, Деви­цын, 2021а, с. 41). Более моло­дой воз­раст харак­те­ри­зу­ет­ся чрез­вы­чай­но высо­кой потреб­но­стью в обще­нии и обре­те­нии дру­зей, и соци­аль­ные сети, каза­лось бы, поз­во­ля­ют эти потреб­но­сти удо­вле­тво­рять (хотя и не пол­но­цен­ным образом). 

Напри­мер, ощу­ще­ние чув­ства оди­но­че­ства спо­соб­ству­ет увле­че­нию соци­аль­ны­ми сетя­ми, но как пока­за­ли иссле­до­ва­ния, воз­ник­шая зави­си­мость от соци­аль­ных сетей не толь­ко не поз­во­ля­ет изба­вить­ся от это­го чув­ства, но и уси­ли­ва­ет ощу­ще­ние оди­но­че­ства (Шей­нов, Деви­цын, 2021а).

В про­цес­се взрос­ле­ния моло­дых людей появ­ля­ет­ся мно­же­ство новых забот (про­фес­си­о­наль­ное ста­нов­ле­ние, созда­ние семьи, забо­та о детях и др.), кото­рые отни­ма­ют мно­го вре­ме­ни и отвле­ка­ют от соци­аль­ных сетей. 

Роль сво­бод­но­го вре­ме­ни в зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей под­твер­жда­ет и тот факт, что инте­рес к соци­аль­ным сетям и смарт­фо­ну на фоне обще­го паде­ния его с воз­рас­том начи­на­ет поне­мно­гу рас­ти у жен­щин, начи­ная с 70 лет, а у муж­чин – с 60 лет (эти дан­ные нами еще не опуб­ли­ко­ва­ны). Мы объ­яс­ня­ем это тем, что муж­чи­ны в 60 лет выхо­дят на пен­сию, а у жен­щин (бабу­шек) вну­ки под­рос­ли и не тре­бу­ют каж­до­днев­ной помо­щи бабу­шек. Так что появ­ля­ет­ся вре­мя и необ­хо­ди­мость чем-то занять себя.

Из стра­те­гий пове­де­ния в кон­флик­те обна­ру­жи­ва­ет­ся толь­ко у муж­чин поло­жи­тель­ная связь зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей со стра­те­ги­ей «при­спо­соб­ле­ние», а толь­ко у жен­щин − отри­ца­тель­ная связь со стра­те­ги­ей «сотруд­ни­че­ство» и поло­жи­тель­ная – со стра­те­ги­ей «сопро­тив­ле­ние» в конфликте.

Эти резуль­та­ты допол­ня­ют зару­беж­ные иссле­до­ва­ния, в кото­рых уда­лось обна­ру­жить толь­ко тот факт, что стиль пове­де­ния в кон­флик­те, ори­ен­ти­ро­ван­ный на избе­га­ние, поло­жи­тель­но пред­ска­зы­ва­ют зави­си­мость от соци­аль­ных сетей (Hurley, 2018; Siah et al., 2021; Wong, Goh, Hui, 2020).

Вме­сте с тем нами пока­за­но, что в рус­ско­языч­ном соци­у­ме в свя­зях зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей со стра­те­ги­ей пове­де­ния в кон­флик­те суще­ствен­но про­яв­ля­ют­ся раз­ли­чия меж­ду муж­чи­на­ми и жен­щи­на­ми. Подоб­ных фак­тов мы не обна­ру­жи­ли в резуль­та­тах зару­беж­ных исследований.

Сла­бость уста­нов­лен­ных свя­зей зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с воз­рас­том и стра­те­ги­я­ми пове­де­ния «при­спо­соб­ле­ние», «сопро­тив­ле­ние» и «сотруд­ни­че­ство» в кон­флик­те вполне объ­яс­ни­ма, посколь­ку каж­дая из этих пере­мен­ных вно­сит незна­чи­тель­ный вклад в дис­пер­сию пере­мен­ной «зави­си­мость от соци­аль­ных сетей», а основ­ная часть дис­пер­сии объ­яс­ня­ет­ся нали­чи­ем мно­го­чис­лен­ных пре­дик­то­ров этой зави­си­мо­сти, каж­дый из кото­рых ока­зы­ва­ет свое вли­я­ние (Шей­нов, Деви­цын, 2021а; Almenayes, 2014; İskender, 2018).

Сопо­став­ляя резуль­та­ты в общей выбор­ке с резуль­та­та­ми, полу­чен­ны­ми для вхо­дя­щих в нее муж­ских и жен­ских выбо­рок, мы столк­ну­лись с ситу­а­ци­ей, когда при объ­еди­не­нии двух выбо­рок в одну общую име­ю­щи­е­ся в них свя­зи могут или ней­тра­ли­зо­вать друг дру­га (при из раз­но­на­прав­лен­но­сти), или добав­лять свой­ство, кото­ро­го нет ни в одной из подвыборок. 

Это пока­зы­ва­ет, оши­боч­ность часто встре­ча­ю­ще­го­ся при­е­ма, когда иссле­до­ва­тель изу­ча­ет общую выбор­ку из муж­чин и жен­щин, обес­пе­чи­вая их рав­ное пред­ста­ви­тель­ство, и дела­ет выво­ды в целом для обо­их полов. 

Для подоб­но­го заклю­че­ния необ­хо­ди­мо обна­ру­жить изу­ча­е­мое свой­ство так­же по отдель­но­сти у муж­чин и у женщин.

Таблица 4. Результаты корреляционного анализа зависимости от социальных сетей с факторами зависимостей от смартфона, от социальных сетей и с социальными навыками (общая выборка N=1456)

 Кор­ре­ля­ции Кендалла
Коэф­фи­ци­ентЗна­чи­мость
Пси­хо­ло­ги­че­ское состояние‚792**≤0,001
Ком­му­ни­ка­ция‚569**≤0,001
Инфор­ма­ция‚692**≤0,001
Поте­ря контроля‚414**≤0,001
Страх‚406**≤0,001
Эйфо­рия‚445**≤0,001
Соци­аль­ная смелость-,170**≤0,001
Ини­ци­а­ти­ва в соци­аль­ных контактах0,0020,916

Таб­ли­ца 4 пока­зы­ва­ет, что обна­ру­же­ны ста­ти­сти­че­ски зна­чи­мые свя­зи зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей: поло­жи­тель­ные – с зави­си­мо­стью от смарт­фо­на и все­ми фор­ми­ру­ю­щи­ми ее фак­то­ра­ми (поте­рей кон­тро­ля над собой, эйфо­ри­ей от его исполь­зо­ва­ния, стра­хом лишить­ся смарт­фо­на) и со все­ми фак­то­ра­ми зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей (пси­хо­ло­ги­че­ским состо­я­ни­ем их поль­зо­ва­те­ля, ком­му­ни­ка­ци­ей, полу­че­ни­ем инфор­ма­ции) и отри­ца­тель­ные – с соци­аль­ной смелостью.

Отме­тим, что отсут­ству­ет связь зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с ини­ци­а­ти­вой в соци­аль­ных контактах.

Сла­бость свя­зи с соци­аль­ной сме­ло­стью объ­яс­ня­ет­ся тем, что послед­няя пред­став­ля­ет лишь один из трех ком­по­нен­тов уве­рен­но­сти в себе, кото­рая самая сла­бо свя­за­на с пере­мен­ной «зави­си­мость от соци­аль­ных сетей».

Не уди­ви­тель­но, что это же обсто­я­тель­ство име­ет место отно­си­тель­но муж­ской и жен­ской частей их общей выбор­ки, как это пока­зы­ва­ет таб­ли­ца 5.

Из таб­ли­цы 5 сле­ду­ет, что у муж­чин и жен­щин зави­си­мость от соци­аль­ных сетей в точ­но­сти повто­ря­ет свя­зи, пока­зан­ные в общей выбор­ке муж­чин и женщин.

Таблица 5. Результаты корреляционного анализа зависимости от социальных сетей с факторами зависимостей от смартфона и от социальных сетей и социальными навыками мужчин и женщин

  Кор­ре­ля­ция КендаллаМуж­ская выбор­ка (N=491)Жен­ская выбор­ка (N=965)
Коэф­фи­ци­ентЗна­чи­мостьКоэф­фи­ци­ентЗна­чи­мость
Пси­хо­ло­ги­че­ское состояние‚787**≤0,001‚789**≤0,001
Ком­му­ни­ка­ция‚562**≤0,001‚552**≤0,001
Инфор­ма­ция‚709**≤0,001‚678**≤0,001
Поте­ря контроля‚402**≤0,001‚399**≤0,001
Страх‚387**≤0,001‚391**≤0,001
Эйфо­рия‚424**≤0,001‚435**≤0,001
Соци­аль­ная смелость-,214**≤0,001-,121**≤0,001
Ини­ци­а­ти­ва в соци­аль­ных контактах-0,0170,6030,0110,622

Таким обра­зом, у муж­чин и жен­щин име­ют место ста­ти­сти­че­ски зна­чи­мые свя­зи зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей: отри­ца­тель­ные – с соци­аль­ной сме­ло­стью и поло­жи­тель­ные – с зави­си­мо­стью от смарт­фо­на и все­ми фор­ми­ру­ю­щи­ми ее фак­то­ра­ми (поте­рей кон­тро­ля над собой, эйфо­ри­ей от его исполь­зо­ва­ния, стра­хом лишить­ся смарт­фо­на) и со все­ми фак­то­ра­ми зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей (пси­хо­ло­ги­че­ским состо­я­ни­ем их поль­зо­ва­те­ля, ком­му­ни­ка­ци­ей, полу­че­ни­ем информации).

Отри­ца­тель­ная связь зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с соци­аль­ной сме­ло­стью пред­став­ля­ет­ся доволь­но есте­ствен­ной. С одной сто­ро­ны, отсут­ствие соци­аль­ной сме­ло­сти у инди­ви­да при­во­дит его к пред­по­чте­нию обще­ния в онлайне, а с дру­гой – обще­ние в онлайне озна­ча­ет умень­ше­ние прак­ти­ки реаль­но­го вза­и­мо­дей­ствия, что вле­чет нераз­ви­тость это­го важ­но­го умения.

Поло­жи­тель­ные свя­зи зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей со все­ми фак­то­ра­ми, фор­ми­ру­ю­щи­ми зави­си­мость от смарт­фо­на, лишь под­креп­ля­ют пред­став­лен­ный выше резуль­тат о силь­ной свя­зи этих двух циф­ро­вых зависимостей. 

Доба­вим лишь, что таб­ли­ца 5 пока­зы­ва­ет, что фак­тор «пси­хо­ло­ги­че­ское состо­я­ние» поль­зо­ва­те­ля соци­аль­ных сетей явля­ет­ся реша­ю­щим в воз­ник­но­ве­нии зави­си­мо­сти от них.

Таблица 6. Результаты корреляционного анализа зависимости от социальных сетей с компонентами эмоционального интеллекта (общая выборка N=1456)

 Кор­ре­ля­ция Кендалла
Коэф­фи­ци­ентЗна­чи­мость
Эмо­ци­о­наль­ная осведомленность-0,0020,92
Управ­ле­ние соб­ствен­ны­ми эмоциями-,154**≤0,001
Само­ме­недж­мент-,094**≤0,001
Эмпа­тия0,0290,115
Рас­по­зна­ва­ние эмо­ций дру­гих людей-0,0040,826

Таб­ли­ца 6 сви­де­тель­ству­ет о том, что име­ют место отри­ца­тель­ные свя­зи зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с управ­ле­ни­ем соб­ствен­ны­ми эмо­ци­я­ми и самоменеджментом. 

Сла­бость этих свя­зей объ­яс­ня­ет­ся тем, что ука­зан­ные пере­мен­ные явля­ют­ся ком­по­нен­та­ми эмо­ци­о­наль­но­го интел­лек­та, кото­рый сам по себе сла­бо свя­зан с пере­мен­ной «зави­си­мость от соци­аль­ных сетей».

Вполне есте­ствен­но, что сла­бость свя­зей, обна­ру­жен­ных в общей выбор­ке, долж­на про­явить­ся в муж­ской и жен­ской частях этой выбор­ки, как это пока­зы­ва­ет таб­ли­ца 7.

Таблица 7. Результаты корреляционного анализа зависимости от социальных сетей с компонентами эмоционального интеллекта мужчин и женщин

  Кор­ре­ля­ция КендаллаМуж­ская выбор­ка (N=491)Жен­ская выбор­ка (N=965)
Коэф­фи­ци­ентЗна­чи­мостьКоэф­фи­ци­ентЗна­чи­мость
Эмо­ци­о­наль­ная осведомленность-,068*0,0310,0230,295
Управ­ле­ние            соб­ствен­ны­ми эмоциями-,194**≤0,001-,093**≤0,001
Само­ме­недж­мент-,161**≤0,001-0,0360,107
Эмпа­тия-0,050,108‚050*0,026
Рас­по­зна­ва­ние   эмо­ций   дру­гих людей-,096**0,0020,0310,159

Таб­ли­цы 6 и 7 пока­зы­ва­ют, что зави­си­мость муж­чин от соци­аль­ных сетей не толь­ко повто­ря­ет свя­зи, пока­зан­ные в общей выбор­ке муж­чин и жен­щин, но добав­ля­ет­ся отри­ца­тель­ная связь с эмо­ци­о­наль­ной осве­дом­лен­но­стью и рас­по­зна­ва­ни­ем эмо­ций дру­гих людей.

Их таб­ли­цы 7 сле­ду­ет, что для жен­щин име­ют место отри­ца­тель­ные свя­зи зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с таким ком­по­нен­том эмо­ци­о­наль­но­го интел­лек­та, как управ­ле­ние соб­ствен­ны­ми эмо­ци­я­ми и эмпа­тия. То есть свя­зей зави­си­мо­сти жен­щин от соци­аль­ных сетей в целом мень­ше, чем у муж­чин, но при этом име­ет­ся поло­жи­тель­ная связь с эмпатией.

Таким обра­зом, у муж­чин и жен­щин сов­па­да­ет толь­ко отри­ца­тель­ная связь зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с таким ком­по­нен­том эмо­ци­о­наль­но­го интел­лек­та, как управ­ле­ние соб­ствен­ны­ми эмоциями. 

У муж­чин в отли­чие от жен­щин есть еще и отри­ца­тель­ная связь с эмо­ци­о­наль­ной осве­дом­лен­но­стью, рас­по­зна­ва­ни­ем эмо­ций дру­гих людей и само­ме­недж­мен­том, а у жен­щин – поло­жи­тель­ная связь с эмпатией.

Тем самым, нами уста­нов­ле­но, что в рус­ско­языч­ном соци­у­ме в свя­зях зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей со сти­лем пове­де­ния в кон­флик­те суще­ствен­но про­яв­ля­ют­ся раз­ли­чия меж­ду муж­чи­на­ми и жен­щи­на­ми. Подоб­ных раз­ли­чий мы не обна­ру­жи­ли в резуль­та­тах зару­беж­ных исследований.

В заклю­че­ние отме­тим, что t-кри­те­рий срав­не­ния равен­ства сред­них зна­че­ний для неза­ви­си­мых выбо­рок пока­зал, что сред­нее зна­че­ние зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей жен­щин, рав­ное 33,8, ста­ти­сти­че­ски зна­чи­мо (p≤0,001) пре­вос­хо­дит этот же пока­за­тель муж­чин (30,1). Подоб­ное соот­но­ше­ние уста­нов­ле­но и в ряде дру­гих иссле­до­ва­ний (Шей­нов, Деви­цын, 2021а, с. 41; Шей­нов, Деви­цын, 2021б, с. 145).

ВЫВОДЫ

У муж­чин и у жен­щин име­ют­ся ста­ти­сти­че­ски высо­ко зна­чи­мые отри­ца­тель­ные свя­зи зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с уве­рен­но­стью в себе, а у муж­чин –еще и с инте­гра­тив­ным пока­за­те­лем эмо­ци­о­наль­но­го интеллекта.

Зави­си­мость от соци­аль­ных сетей отри­ца­тель­но свя­за­на у муж­чин и жен­щин с таким ком­по­нен­том эмо­ци­о­наль­но­го интел­лек­та, как управ­ле­ние соб­ствен­ны­ми эмо­ци­я­ми, у муж­чин (в отли­чие от жен­щин) име­ет место отри­ца­тель­ная связь с эмо­ци­о­наль­ной осве­дом­лен­но­стью, рас­по­зна­ва­ни­ем эмо­ций дру­гих людей и само­ме­недж­мен­том, а у жен­щин – поло­жи­тель­ная связь с эмпатией. 

Эти резуль­та­ты явля­ют­ся новы­ми, посколь­ку ни в оте­че­ствен­ных, ни зару­беж­ных пуб­ли­ка­ци­ях не обна­ру­же­но подоб­ных резуль­та­тов о свя­зях зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с ком­по­нен­та­ми эмо­ци­о­наль­но­го интеллекта.

У муж­чин и жен­щин име­ют место отри­ца­тель­ные свя­зи зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с соци­аль­ной сме­ло­стью и поло­жи­тель­ные – с зави­си­мо­стью от смарт­фо­на и со все­ми фор­ми­ру­ю­щи­ми ее фак­то­ра­ми (поте­рей кон­тро­ля над собой, стра­хом лишить­ся смарт­фо­на и эйфо­ри­ей от его исполь­зо­ва­ния) и со все­ми фак­то­ра­ми, фор­ми­ру­ю­щи­ми зави­си­мость от соци­аль­ных сетей (пси­хо­ло­ги­че­ским состо­я­ни­ем их поль­зо­ва­те­ля, ком­му­ни­ка­ци­ей, полу­че­ни­ем информации).

Отсут­ству­ет связь зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с ини­ци­а­ти­вой в соци­аль­ных контактах.

Свя­зи зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей со сти­ля­ми пове­де­ния в кон­флик­те у муж­чин и у жен­щин зна­чи­тель­но отли­ча­ют­ся: толь­ко у муж­чин име­ет­ся поло­жи­тель­ная связь с при­спо­соб­ле­ни­ем, толь­ко у жен­щин − отри­ца­тель­ная связь с сотруд­ни­че­ством и поло­жи­тель­ная – со сти­лем «сопро­тив­ле­ние» в кон­флик­те. Эти резуль­та­ты явля­ют­ся новыми.

Зави­си­мость муж­чин и жен­щин от соци­аль­ных сетей умень­ша­ет­ся с возрастом.

Уста­нов­лен­ные свя­зи ста­ти­сти­че­ски высо­ко зна­чи­мы, но сла­бы по силе. Сла­бость свя­зей, выяв­лен­ных как в дан­ной рабо­те, так и в ана­ло­гич­ных зару­беж­ных иссле­до­ва­ни­ях, явля­ет­ся след­стви­ем того, что на зави­си­мость от соци­аль­ных сетей вли­я­ет мно­же­ство фак­то­ров, поэто­му рас­смат­ри­ва­е­мые лич­ност­ные харак­те­ри­сти­ки вно­сят незна­чи­тель­ный вклад в дис­пер­сию зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей и, сле­до­ва­тель­но, свя­зи не могут быть сильными.

Боль­шин­ство полу­чен­ных резуль­та­тов в целом сход­ны с резуль­та­та­ми соот­вет­ству­ю­щих зару­беж­ных и оте­че­ствен­ных иссле­до­ва­ний, одна­ко в рус­ско­языч­ном соци­у­ме обна­ру­же­но вли­я­ние пола на свя­зи зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей, кото­рое не отме­ча­лось преды­ду­щи­ми исследователями.

ЛИТЕРАТУРА

  1. Гре­бень Н.Ф. Пси­хо­ло­ги­че­ские тесты для про­фес­си­о­на­лов. Минск: Совре­мен­ная шко­ла, 2007.496 с.
  2. Гро­го­ле­ва О.Ю., Дро­но­ва А.А. Типо­ло­гия лич­но­сти под­рост­ков, склон­ных к обще­нию в соци­аль­ных сетях // Актив­ность и ответ­ствен­ность лич­но­сти в кон­тек­сте жиз­не­де­я­тель­но­сти: мате­ри­а­лы II Все­рос­сий­ской науч­но-прак­ти­че­ской кон­фе­рен­ции с меж­ду­на­род­ным уча­сти­ем, посвя­щен­ной 300-летию г. Омска, Омск, 06–07 октяб­ря 2016 года. Омск: Омский госу­дар­ствен­ный уни­вер­си­тет им. Ф.М. Досто­ев­ско­го, 2016. С. 93-95.
  3. Зан­ков­ский А.Н., Латы­нов В.В. Модель пси­хо­ло­ги­че­ско­го воз­дей­ствия в соци­аль­ных сетях // Инсти­тут пси­хо­ло­гии Рос­сий­ской ака­де­мии наук. Орга­ни­за­ци­он­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­ло­гия тру­да. 2021. Т. 6. № 1. С. 4 - 38. DOI: 10.38098/ipran.opwp.2021.18.1.001
  4. Кова­ле­ва Ю.В. Пси­хо­ло­ги­че­ские типы субъ­ект­но­сти чле­нов сете­во­го сооб­ще­ства (на при­ме­ре соци­аль­ной сети «Твит­тер») // Пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал. 2020. Т.41. №1. С. 45–55. DOI: 10.31857/S020595920007308-4
  5. Кова­ле­ва Ю.В., Журавлев А.Л. Обще­ствен­ное настро­е­ние и субъ­ект­ность сете­во­го сооб­ще­ства в пери­од пан­де­мии COVID-19: на при­ме­ре соци­аль­ной сети Твит­тер // Инсти­тут пси­хо­ло­гии Рос­сий­ской ака­де­мии наук. Соци­аль­ная и эко­но­ми­че­ская пси­хо­ло­гия. 2020. Т. 5. № 2 (18). С. 154–188. DOI: 10.38098/ipran.sep.2020.18.2.005
  6. Латы­нов В.В., Зан­ков­ский А.Н. Агент-ори­е­ни­ро­ван­ное моде­ли­ро­ва­ние пси­хо­ло­ги­че­ско­го воз­дей­ствия в соци­аль­ных сетях // Инсти­тут пси­хо­ло­гии Рос­сий­ской ака­де­мии наук. Орга­ни­за­ци­он­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­ло­гия тру­да. 2022. Т. 7. № 2. С. 156–181. DOI: 10.38098/ipran.opwp_2022_23_2_007
  7. Леви­на Т.В. Меж­лич­ност­ные отно­ше­ния у людей с раз­ным уров­нем интер­нет-зави­си­мо­сти // Инсти­тут пси­хо­ло­гии Рос­сий­ской ака­де­де­мии наук. Соци­аль­ная и эко­но­ми­че­ская пси­хо­ло­гия. 2019. Том 4. №3(15). С. 83–109.
  8. Люсин Д.В. Совре­мен­ные пред­став­ле­ния об эмо­ци­о­наль­ном интел­лек­те // Соци­аль­ный интел­лект: Тео­рия, изме­ре­ние, иссле­до­ва­ния / под ред. Д.В. Люси­на, Д.В. Уша­ко­ва. Москва: Инсти­тут пси­хо­ло­гии РАН, 2004. С. 29-36.
  9. Нестик Т.А., Михе­ев Е.А. Пси­хо­ло­ги­че­ские фак­то­ры эффек­тив­но­сти опро­вер­же­ния дез­ин­фор­ма­ции в соци­аль­ных сетях // Инсти­тут пси­хо­ло­гии Рос­сий­ской ака­де­мии наук. Орга­ни­за­ци­он­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­ло­гия тру­да. 2022. Т. 7. № 2. С. 65–94. DOI: 10.38098/ipran.opwp_2022_23_2_003
  10. Ромек В.Г. Тесты уве­рен­но­сти в себе // Прак­ти­че­ская пси­хо­ди­а­гно­сти­ка и пси­хо­ло­ги­че­ское кон­суль­ти­ро­ва­ние / Отв. ред.: Т.Ю. Син­чен­ко, В.Г. Ромек. Ростов н/Д : Фир­ма «Ирбис», 1998. С. 87–108.
  11. Сол­да­то­ва Г.У., Рас­ска­зо­ва Е.И. Соблю­де­ние пра­вил обще­ния онлайн и офлайн: меж­по­ко­лен­че­ский ана­лиз // Пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал. 2019а. Том 40. №4. С. 73–84. DOI: 10.31857/S020595920005472-5
  12. Сол­да­то­ва Г.У., Рас­ска­зо­ва Е.И. Неосве­дом­лен­ность роди­те­лей о столк­но­ве­нии под­рост­ков с рис­ка­ми в интер­не­те: содер­жа­ние и пси­хо­ло­ги­че­ские фак­то­ры // Пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал. 2019б. Том 40. № 1. С. 71–83. DOI: 10.31857/S020595920002251-2
  13. Сол­да­то­ва Г.У., Рас­ска­зо­ва Е.И., Чигарь­ко­ва С.В. Флей­минг как вид кибе­ра­грес­сии: роле­вая струк­ту­ра и осо­бен­но­сти циф­ро­вой соци­аль­но­сти // Пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал. 2021. Т.42. №3. С.87–96. DOI: 10.31857/S020595920015229-7
  14. Соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ская диа­гно­сти­ка раз­ви­тия лич­но­сти и малых групп : Учеб. посо­бие для сту­ден­тов вузов / Н. П. Фетис­кин, В. В. Коз­лов, Г. М. Мануй­лов. Москва: Изд-во Ин-та Пси­хо­те­ра­пии, 2002. 488с.
  15. Шей­нов В.П. Корот­кая вер­сия опрос­ни­ка «Шка­ла зави­си­мо­сти от смарт­фо­на» // Инсти­тут пси­хо­ло­гии Рос­сий­ской ака­де­мии наук. Орга­ни­за­ци­он­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­ло­гия тру­да. 2021. Том 6. № 1. С. 97–115. DOI: 10.38098/ipran.opwp.2021.18.1.005
  16. Шей­нов В.П., Деви­цын А.С. Раз­ра­бот­ка надеж­но­го и валид­но­го опрос­ни­ка зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей // Систем­ная пси­хо­ло­гия и социо­ло­гия. 2021а. № 2(38). С. 41–55. DOI: 10.25688/2223-6872.2021.38.2.04
  17. Шей­нов В.П., Деви­цын А.С. Трех­фак­тор­ная модель зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей // Рос­сий­ский пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал. 2021б. №3. С. 145–158. DOI:10.21702/rpj.2021.3.10
  18. Almenayes J.J. Religiosity and the perceived consequences of social media usage in a Muslim country // Journal of Arts and Humanities. 2014. Vol. 3 No. 5. DOI: 10.18533/journal.v3i5.439
  19. Arrivillaga C., Rey L., Extremera N.A mediated path from emotional intelligence to problematic social media use in adolescents: The serial mediation of perceived stress and depressive symptoms // Addictive Behaviors. 2022. Vol. 124. 107095 DOI: 10.1016/j.addbeh.2021.107095
  20. Bilgin O., Tas I. Effects of Perceived Social Support and Psychological Resilience on Social Media Addiction among University Students // Universal Journal of Educational Research. 2018. 6(4). pp. 751−758. DOI: 10.13189/ujer.2018.060418
  21. Boursier V., Gioia F., Griffiths M.D. Do selfie-expectancies and social appearance anxiety predict adolescents’ problematic social media use? // Computers in Human Behavior. 2020. Volume 110. September 2020. 106395. DOI: 10.1016/j.chb.2020.106395
  22. Cabral J. Is generation Y addicted to social media // The Elon Journal of Undergraduate Research in Communications. 2011.Volume 2. Issue 1. pp. 5-14.
  23. Chandel P.K. The impact of time spent on social media on emotional intelligence of adoloscents // JETIR. 2018. Volume 5. Issue 9. DOI:10.1729/Journal.18427
  24. Cindea A. C., Frant I.A. The impact of the Time Spent on Social Networks on Emotional Intelligence in Adolescents // Educația Plus. 2020. Issue No 1 Page 239-246. DOI: 10.24250/JPE/1/2020/ACC/IAF
  25. Costanzo A., Santoro G., Russo S. et al. Attached to virtual dreams: The mediating role of maladaptive daydreaming in the relationship between attachment styles and problematic social media use // The Journal of Nervous and Mental Disease: September 2021. Volume 209. Issue 9. pp. 656−664. DOI: 10.1097/NMD.0000000000001356
  26. Hurley L.N. The relationship between resilience, coping, and social media // The Relationship Between Resilience, Coping, and Social Media. Masters Theses. 2018. 3683. URL: https://thekeep.eiu.edu/theses/3683 (дата обра­ще­ния 31.03.2023).
  27. İskender M. Investigation of the Effects of Social Self-Confidence, Social Loneliness and Family Emotional Loneliness Variables on Internet Addiction // Malaysian Online Journal of Educational Technology. 2018. V.6 N.3. pp. 1−10. DOI: 10.17220/mojet.2018.03.01
  28. Kircaburun K., Griffiths M.D., Şahin F. et al. The Mediating Role of Self/Everyday Creativity and Depression on the Relationship Between Creative Personality Traits and Problematic Social Media Use Among Emerging Adults // Int. J. Ment. Health Addiction. 2020. 18. pp. 77–88. DOI: 10.1007/s11469-018-9938-0
  29. Mayer J.D., Roberts R.D., Barasade S.G. Human abilities: Emotional intelligence // Annual Review of Psychology. 2008. V. 59. pp. 507−536. DOI: 10.1146/annurev.psyh.59/103006.093646
  30. Mulawarman M., Hudab F.N., Suharsoc S. et al. The Correlation Between Emotional Intelligence, Academic Achievement, and the Use of Social Media in Senior High School Students // International Journal of Innovation, Creativity and Change. 2020. Volume 11. Issue 3. 325−335.
  31. Siah P.C., Hue J.Y., Wong B.Z.R., Goh S.J. Dark Triad and Social Media Addiction among Undergraduates: Coping Strategy as a Mediator // Contemporary Educational Technology. 2021. V.13. N. 4. Article ep32. DOI: 10.30935/cedtech/11104
  32. Sundvik L.M.S., Davis S.K. Social media stress and mental health: A brief report on the protective role of emotional intelligence // Curr. Psychol. 2022. DOI: 10.1007/s12144-022-03035-9
  33. Wong B.Z.R., Goh S.J., Hui J.Y. Dark triad and social media addiction: the mediating roles of coping strategies // UTAR Institutional Repository. 2020. 
  34. Yu S., Wu A.M.S., Pesigan I.J.A. Cognitive and Psychosocial Health Risk Factors of Social Networking Addiction // Int. J. Ment. 2016. Health Addiction. 14. 550–564. DOI: 10.1007/s11469-015-9612-8
Источ­ник: Инсти­тут пси­хо­ло­гии Рос­сий­ской ака­де­мии наук. Орга­ни­за­ци­он­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­ло­гия тру­да. 2023. Т. 8. № 1. С. 60 – 89. DOI: 10.38098/ipran.opwp_2023_26_1_003

Об авторах

  • Вик­тор Пав­ло­вич Шей­нов — док­тор социо­ло­ги­че­ских наук, кан­ди­дат физи­ко-мате­ма­ти­че­ских наук, про­фес­сор, про­фес­сор кафед­ры пси­хо­ло­гии и педа­го­ги­че­ско­го мастер­ства Рес­пуб­ли­кан­ско­го инсти­ту­та выс­шей шко­лы, Минск, Рес­пуб­ли­ка Беларусь.
  • Антон Сер­ге­е­вич Деви­цын — стар­ший пре­по­да­ва­тель кафед­ры веб-тех­но­ло­гий и ком­пью­тер­но­го моде­ли­ро­ва­ния Бело­рус­ско­го госу­дар­ствен­но­го уни­вер­си­те­та, Минск, Рес­пуб­ли­ка Беларусь.

Смот­ри­те также:

Категории

Метки

Публикации

ОБЩЕНИЕ

CYBERPSY — первое место, куда вы отправляетесь за информацией о киберпсихологии. Подписывайтесь и читайте нас в социальных сетях.

vkpinterest