Шейнов В.П., Девицын А.С. Разработка надежного и валидного опросника зависимости от социальных сетей

Введение

Соци­аль­ные сети игра­ют зна­чи­мую роль в повсе­днев­ной жиз­ни совре­мен­ных людей; мно­гие тра­тят на онлайн-обще­ние боль­ше вре­ме­ни, чем на лич­ное вза­и­мо­дей­ствие. Соци­аль­ны­ми сетя­ми поль­зу­ет­ся более тре­ти насе­ле­ния мира, их вли­я­ние стре­ми­тель­но растет. 

Чис­ло поль­зо­ва­те­лей соци­аль­ных сетей еже­год­но уве­ли­чи­ва­ет­ся на 10 %. При этом в усло­ви­ях пан­де­мии коро­но­ви­ру­са люди ста­ли боль­ше вре­ме­ни про­во­дить в соци­аль­ных сетях, захва­ты­вая при этом зна­чи­тель­ную часть рабо­че­го вре­ме­ни [25].

Если до пан­де­мии мак­си­мум вре­ме­ни нахож­де­ния в соци­аль­ных сетях при­хо­дил­ся на выход­ные дни, а имен­но на вос­кре­се­нье, то теперь он при­хо­дит­ся на втор­ник, т. е. рабо­чее время. 

Сего­дня соци­аль­ные сети ока­зы­ва­ют серьез­ное вли­я­ние на образ жиз­ни и пси­хо­ло­гию людей. Это дела­ет акту­аль­ным систем­ное изу­че­ние дан­но­го явле­ния и его воз­дей­ствия на все аспек­ты совре­мен­ной жизни.

Мно­го­чис­лен­ные экс­пе­ри­мен­таль­ные резуль­та­ты о зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей и ее вза­и­мо­свя­зях с состо­я­ни­ем и лич­ны­ми каче­ства­ми их сверх­ак­тив­ных поль­зо­ва­те­лей полу­че­ны в боль­шом чис­ле зару­беж­ных иссле­до­ва­ний, выпол­нен­ных в США, Гер­ма­нии, Вели­ко­бри­та­нии, Китае, Рес­пуб­ли­ке Корея, Изра­и­ле, Тур­ции, Афга­ни­стане, Бан­гла­деш и др., с помо­щью опрос­ни­ков, диа­гно­сти­ру­ю­щих дан­ную зависимость. 

Отсут­ствие подоб­но­го инстру­мен­та у рус­ско­языч­ных уче­ных явля­ет­ся серьез­ным фак­то­ром, тор­мо­зя­щим про­ве­де­ние ана­ло­гич­ных иссле­до­ва­ний в оте­че­ствен­ном социуме. 

Таким обра­зом, целью дан­ной рабо­ты явля­ет­ся раз­ра­бот­ка надеж­но­го и валид­но­го опрос­ни­ка зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей.

В иссле­до­ва­нии исполь­зу­ют­ся толь­ко те резуль­та­ты, в досто­вер­но­сти кото­рых нет сомне­ний, так как они полу­че­ны на боль­ших выбор­ках и/или в рабо­тах раз­ных авторов. 

Так, В. А. Роза­нов и А. С. Рахим­ку­ло­ва пока­за­ли, что зави­си­мость от соци­аль­ных сетей свя­за­на с депрес­си­ей и тре­во­гой, при этом наи­бо­лее зави­си­мые и актив­ные поль­зо­ва­те­ли соци­аль­ных сетей более под­вер­же­ны этим состо­я­ни­ям [1].

Авто­ры сле­ду­ю­ще­го иссле­до­ва­ния оце­ни­ли вли­я­ние коли­че­ства исполь­зо­ван­ных плат­форм соци­аль­ных сетей на пси­хи­че­ское здоровье. 

По срав­не­нию с теми, кто исполь­зо­вал 0–2 плат­фор­мы соци­аль­ных сетей, участ­ни­ки, кото­рые исполь­зо­ва­ли плат­фор­мы 7–11 соци­аль­ных сетей, име­ли зна­чи­тель­но боль­шее повы­ше­ние уров­ня депрес­сии и тре­во­ги. Все свя­зи были линей­ны­ми (p < 0,001) и устой­чи­вы­ми при любом ана­ли­зе чув­стви­тель­но­сти [32].

В выбор­ке участ­ни­ков иссле­до­ва­ния в Гер­ма­нии зави­си­мость от Facebook ока­за­лась свя­зан­ной с нар­цис­сиз­мом лич­но­сти и с нару­ше­ни­я­ми пси­хи­че­ско­го здо­ро­вья (депрес­сия, тре­вож­ность и симп­то­мы стрес­са) [24].

Связь зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с тре­во­гой пока­за­на и в дру­гих рабо­тах [29].

Вза­и­мо­связь меж­ду зави­си­мо­стью от соци­аль­ных сетей и депрес­си­ей уста­нов­ле­на в боль­шом чис­ле дру­гих зару­беж­ных иссле­до­ва­ний [8; 18; 19; 22; 28; 35].

Люди с высо­ким ней­ро­тиз­мом в боль­шей сте­пе­ни испы­ты­ва­ют нега­тив­ные эмо­ции и соци­аль­ную тре­во­гу, поэто­му они могут пред­по­честь онлайн-обще­ние, кото­рое дает воз­мож­ность пред­ста­вить иде­а­ли­зи­ро­ван­ный образ себя для при­вле­че­ния соци­аль­ной под­держ­ки, поис­ка под­твер­жде­ния и улуч­ше­ния настро­е­ния. Эти моти­вы при­во­дят к более широ­ко­му исполь­зо­ва­нию соци­аль­ных сетей и уве­ли­че­нию зави­си­мо­сти от них [5].

«Как для экс­тра­вер­тов, так и для нев­ро­ти­ков полу­че­ние поло­жи­тель­ных отзы­вов из-за повы­шен­ной актив­но­сти было свя­за­но с уве­ли­че­ни­ем рис­ка зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей» [30].

Пока­за­но, что зави­си­мость, напри­мер, от «Фейс­бу­ка» свя­за­на с более низ­кой само­оцен­кой и отри­ца­тель­но вли­я­ет на удо­вле­тво­рен­ность жиз­нью. Эти резуль­та­ты полу­че­ны рядом авто­ров, изу­ча­ю­щих пси­хо­ло­гию актив­ных поль­зо­ва­те­лей соци­аль­ных сетей [9; 14]. 

При этом коэф­фи­ци­ент отри­ца­тель­ной кор­ре­ля­ции меж­ду уров­нем само­оцен­ки и зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей зна­чи­тель­но выше для поль­зо­ва­те­лей, у кото­рых более 500 под­пис­чи­ков [27].

Груп­па испы­ту­е­мых с самой высо­кой зави­си­мо­стью от смарт­фо­на отли­ча­лась самой низ­кой само­оцен­кой и самым высо­ким уров­нем симп­то­мов депрес­сии [20].

Дру­гие иссле­до­ва­ния пока­за­ли, что чрез­мер­ное исполь­зо­ва­ние соци­аль­ных сетей так­же отри­ца­тель­но свя­за­но с само­оцен­кой [11], а послед­нее — с удо­вле­тво­рен­но­стью жиз­нью, при­чем само­оцен­ка опо­сре­ду­ет вли­я­ние зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей на удо­вле­тво­рен­ность жиз­нью [21; 23], а испы­ты­ва­е­мая при этом депрес­сия напря­мую свя­за­на с низ­кой само­оцен­кой [26].

Уста­нов­ле­на отри­ца­тель­ная уме­рен­ная кор­ре­ля­ция меж­ду удо­вле­тво­рен­но­стью жиз­нью и зави­си­мо­стью от соци­аль­ных сетей [34].

Чрез­мер­ное при­стра­стие к соци­аль­ным сетям опо­сре­ду­ет связь меж­ду эмо­ци­о­наль­ны­ми про­бле­ма­ми и само­оцен­кой, ука­зы­вая на то, что под­рост­ки с более высо­ким уров­нем эмо­ци­о­наль­ных про­блем, как пра­ви­ло, сооб­ща­ют о более высо­ком уровне зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей, и, в свою оче­редь, эта тен­ден­ция свя­за­на с более низ­ким уров­нем само­оцен­ки [6].

Резуль­та­ты под­твер­жда­ют пред­по­ла­га­е­мую отри­ца­тель­ную связь меж­ду симп­то­ма­ми зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей и пси­хо­ло­ги­че­ским бла­го­по­лу­чи­ем [36].

Дру­гие рабо­ты пока­за­ли, что более высо­кая актив­ность в Facebook ассо­ци­и­ро­ва­на со сни­жен­ным уров­нем настро­е­ния, пси­хо­ло­ги­че­ско­го бла­го­по­лу­чия и удо­вле­тво­рен­но­стью жиз­нью [16; 31]. 

Пока­за­но, что чрез­мер­ное исполь­зо­ва­ние соци­аль­ных сетей ста­но­вит­ся при­чи­ной ухуд­ше­ния успе­ва­е­мо­сти школь­ни­ков и сту­ден­тов и сни­же­ния про­из­во­ди­тель­но­сти тру­да [13].

Выяв­ле­ны наи­бо­лее важ­ные пре­дик­то­ры зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей — оди­но­че­ство и депрес­сия [19]. Дей­стви­тель­но, риск зави­си­мо­сти от Facebook выше, если чело­век испы­ты­ва­ет оди­но­че­ство [8; 10]. 

В целом суще­ству­ет поло­жи­тель­ная вза­и­мо­связь меж­ду уров­нем зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей и уров­нем их оди­но­че­ства [12].

Уста­нов­ле­но, что воз­раст вли­я­ет на зави­си­мость от соци­аль­ных сетей [7; 18]. 

Иссле­до­ва­ния выяви­ли, что воз­раст отри­ца­тель­но свя­зан с зави­си­мо­стью от соци­аль­ных сетей [5; 15]. 

В ряде работ пока­за­но, что жен­ский пол спо­соб­ству­ет более высо­ко­му уров­ню зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей [9; 17; 31; 33; 36].

Пере­чис­лен­ные отри­ца­тель­ные послед­ствия зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей (депрес­сия, тре­во­га, симп­то­мы стрес­са, оди­но­че­ство, низ­кая само­оцен­ка и неудо­вле­тво­рен­ность жиз­нью) могут при­во­дить к вик­ти­ми­за­ции жертв этой зави­си­мо­сти [2], дела­ет инди­ви­да доступ­ным объ­ек­том для кибер­бул­лин­га [3].

Таким обра­зом, необ­хо­ди­мо при­сталь­но изу­чать ука­зан­ную про­бле­му, раз­ра­бо­тав с этой целью надеж­ный и валид­ный инстру­мен­та­рий для ее коли­че­ствен­ной оценки. 

В соот­вет­ствии с постав­лен­ной целью сле­ду­ет выде­лить зада­чи дан­но­го систем­но­го исследования:

1) раз­ра­бот­ка опрос­ни­ка зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей; 

2) про­вер­ка его надежности;

3) дока­за­тель­ство его валидности.

Методика исследования

1. За осно­ву раз­ра­бот­ки опрос­ни­ка при­ня­ты 20 вопро­сов, состав­лен­ных на базе при­зна­ков зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей, кото­рые при­ве­де­ны на сай­те All Social Networking Sites¹, вклю­чая Бер­ген­скую шка­лу зави­си­мо­сти от Facebook². Учи­ты­вая то, что фор­му­ли­ров­ка неко­то­рых зада­ний носит сле­ды нега­тив­но­го отно­ше­ния к соци­аль­ным сетям, они были заме­не­ны на более эмо­ци­о­наль­но ней­траль­ные выска­зы­ва­ния, полу­чив исход­ный набор зада­ний для после­ду­ю­ще­го анализа.
2. Уро­вень тре­вож­но­сти и депрес­сии опре­де­ля­лись посред­ством Гос­пи­таль­ной шка­лы тре­во­ги и депрес­сии (Hospital Anxiety and Depression Scale), адап­ти­ро­ван­ной М. Ю. Дроби­же­вым³.
3. Удо­вле­тво­рен­ность жиз­нью изме­ря­лась с помо­щью опрос­ни­ка, адап­ти­ро­ван­но­го Е. Н. Оси­ным и Д. А. Леон­тье­вым⁴.
4. Сте­пень испы­ты­ва­е­мо­го оди­но­че­ства оце­ни­ва­лась с помо­щью мето­ди­ки диа­гно­сти­ки уров­ня субъ­ек­тив­но­го ощу­ще­ния оди­но­че­ства Д. Рас­се­ла и М. Фер­г­ю­со­на⁵.
5. Экс­тра­вер­сия, ней­ро­тизм и соци­аль­ная жела­тель­ность отве­тов диа­гно­сти­ро­ва­лись с помо­щью лич­ност­но­го опрос­ни­ка Г. Айзен­ка (Eysenck Personality Inventory)⁶.
6. Само­оцен­ка про­ве­де­на по мето­ди­ке С. В. Овча­ро­вой ⁷.

В иссле­до­ва­нии при­ня­ли уча­стие 620 рус­ско­языч­ных жите­лей Бело­рус­сии, Укра­и­ны, Рос­сии, в том чис­ле 431 лицо жен­ско­го пола в воз­расте 11–66 лет (M = 23,80, SD = 9,6) и 189 лиц муж­ско­го пола в воз­расте 16–80 лет (M = 23,67, SD = 9,5), отве­тив­ших на вопро­сы шести тестов. 

На допол­ни­тель­ном эта­пе иссле­до­ва­ния под­клю­чи­лись 266 респон­ден­тов, при­слав­ших согла­сие отве­тить на сле­ду­ю­щие вопро­сы. С их уча­сти­ем было про­ве­де­но повтор­ное тести­ро­ва­ние (ретест) опрос­ни­ка зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей.

Ста­ти­сти­че­ский ана­лиз осу­ществ­лял­ся с помо­щью паке­та SPSS-20 (при­ня­тый уро­вень зна­чи­мо­сти p = 0,05). Резуль­та­ты при­ме­не­ния одно­вы­бо­роч­но­го кри­те­рия Кол­мо­го­ро­ва – Смир­но­ва пока­за­ли, что рас­пре­де­ле­ние части изу­ча­е­мых пере­мен­ных отлич­но от нор­маль­но­го, поэто­му для вычис­ле­ния кор­ре­ля­ций меж­ду ними исполь­зо­вал­ся непа­ра­мет­ри­че­ский кри­те­рий Кен­дал­ла, кото­рый обна­ру­жи­ва­ет и линей­ные, и нели­ней­ные связи.

Конструирование опросника

За осно­ву раз­ра­ба­ты­ва­е­мо­го опрос­ни­ка зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей при­ня­ты опи­сан­ные выше 20 зада­ний, пред­став­лен­ные в Приложении.

В исход­ном набо­ре зада­ний опрос­ни­ка зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей (обо­зна­чим его ЗСС-20) име­ет смысл оста­вить толь­ко дис­кри­ми­на­тив­ные, эффек­тив­но изме­ря­ю­щие ту же самую лич­ност­ную осо­бен­ность, для изме­ре­ния кото­рой пред­на­зна­чен опрос­ник, т. е. зави­си­мость от соци­аль­ных сетей.

Для опре­де­ле­ния дис­кри­ми­на­тив­но­сти зада­ний исполь­зу­ют­ся коэф­фи­ци­ен­ты кор­ре­ля­ции каж­до­го зада­ния с общим бал­лом опрос­ни­ка (это основ­ной кри­те­рий). Чем коэф­фи­ци­ен­ты выше, тем одно­род­нее опрос­ник, что явля­ет­ся одним из клю­че­вых тре­бо­ва­ний в части его надежности. 

Дис­кри­ми­на­тив­ность всех исход­ных зада­ний опрос­ни­ка про­ве­ре­на посред­ством вычис­ле­ния кор­ре­ля­ции каж­до­го зада­ния с общим бал­лом опрос­ни­ка. Резуль­та­ты пред­став­ле­ны в таб­ли­це 1.

Таблица 1. Корреляции между показателями заданий исходной версии опросника (ЗСС-20) и его суммарными показателями

Из таб­ли­цы 1 сле­ду­ет, что самую низ­кую дис­кри­ми­на­тив­ность пока­зы­ва­ют вопро­сы № 8, 10, 18, 20. Такие же резуль­та­ты пока­за­ла и про­грам­ма «Ста­ти­сти­ки соот­но­ше­ния пунк­та с сум­мар­ным бал­лом» паке­та про­грамм SPSS-22. По этой при­чине дан­ные вопро­сы были удалены. 

Для реше­ния вопро­са об уда­ле­нии зада­ния № 9 опрос­ни­ка потре­бо­ва­лось повтор­ное обра­ще­ние к ука­зан­ной про­грам­ме (см. табл. 2). 

Таблица 2. Статистика соотношения пункта с суммарным баллом

Мерой одно­род­но­сти опрос­ни­ка слу­жит пока­за­тель аль­фа Крон­ба­ха. У опрос­ни­ка, сокра­щен­но­го до 16 вопро­сов, он равен 0,858.

Из таб­ли­цы 2 вид­но, что кор­ре­ля­ция пунк­та № 9 с сум­мар­ным бал­лом намно­го мень­ше кор­ре­ля­ции осталь­ных пунк­тов, в то вре­мя как аль­фа Крон­ба­ха оста­ет­ся без изменений.

Как сле­ду­ет из таб­ли­цы 2, про­грам­ма реко­мен­ду­ет уда­лить из опрос­ни­ка пункт № 9. То же самое пока­зы­ва­ет и таб­ли­ца 3, сви­де­тель­ству­ю­щая: 1) что у сокра­щен­но­го до 16 пунк­тов опрос­ни­ка дис­кри­ми­на­тив­ность зада­ния № 9 намно­го усту­па­ет осталь­ным зада­ни­ям и 2) насколь­ко дис­кри­ми­на­тив­ность зада­ний сокра­щен­но­го до 16 пунк­тов опрос­ни­ка выше дис­кри­ми­на­тив­но­сти исход­но­го набо­ра заданий.

Таблица 3. Корреляции между показателями заданий сокращенной (ЗСС-16) и исходной (ЗСС-20) версии опросника и его суммарными показателями

После уда­ле­ния пунк­та № 9 дис­кри­ми­на­тив­ность всех зада­ний ока­за­лась высо­кой — намно­го выше поро­го­во­го зна­че­ния 0,2, необ­хо­ди­мо­го для вклю­че­ния зада­ния в опрос­ник⁸. Это сви­де­тель­ству­ет о том, что все вклю­чен­ные в опрос­ник зада­ния явля­ют­ся дис­кри­ми­на­тив­ны­ми для опре­де­ле­ния зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей.

Тем самым полу­че­но дока­за­тель­ство наи­боль­шей целе­со­об­раз­но­сти и эффек­тив­но­сти при­сут­ствия в опрос­ни­ке каж­до­го из 15 выбран­ных зада­ний. Уда­лен­ные зада­ния в перечне зада­ний опрос­ни­ка, пред­став­лен­ных в При­ло­же­нии, выде­ле­ны курсивом. 

В ходе даль­ней­ше­го ана­ли­за ста­ло оче­вид­но, что пока­за­те­ли опрос­ни­ка ухуд­шат­ся, если уда­лить какой-либо из остав­ших­ся его пунк­тов. При этом вари­ан­ты опрос­ни­ка ЗСС-15 и ЗСС-20 ока­за­лись силь­но кор­ре­ли­ро­ван­ны­ми: для жен­ской выбор­ки R = 0,986, p ≤ 0,001, для муж­ской — R = 0,981, p ≤ 0,001, для общей — R = 0,976, p ≤ 0,001.

Таким обра­зом, сокра­щен­ная вер­сия пока­зы­ва­ет (и будет пока­зы­вать) прак­ти­че­ски те же резуль­та­ты, что и пол­ная версия.

Проверка надежности опросника

Про­вер­ка надеж­но­сти осу­ществ­ле­на на:

1. внут­рен­нюю согла­со­ван­ность опросника;
2. одно­род­ность;
3. рете­сто­вую надеж­ность⁹.

Мерой внут­рен­ней согла­со­ван­но­сти явля­ет­ся пока­за­тель аль­фа Крон­ба­ха. Для мат­ри­цы отве­тов 514 испы­ту­е­мых на 15 зада­ний опрос­ни­ка о мере внут­рен­ней согла­со­ван­но­сти ока­за­лась рав­ной 0,858, что сви­де­тель­ству­ет о хоро­шей внут­рен­ней согласованности. 

Одно­род­ность зада­ний опрос­ни­ка про­ве­ре­на вычис­ле­ни­ем кор­ре­ля­ции меж­ду пока­за­те­лем каж­до­го зада­ния опрос­ни­ка и его сум­мар­ным показателем. 

Как пока­зы­ва­ет таб­ли­ца 3, все эти кор­ре­ля­ции ока­за­лись ста­ти­сти­че­ски высо­козна­чи­мы­ми и нахо­дя­щи­ми­ся в пре­де­лах от R = 0,411, p ≤ 0,001 до R = 0,695, p ≤ 0,001.

Это сви­де­тель­ству­ет об одно­род­но­сти опрос­ни­ка. Рете­сто­вая надеж­ность про­ве­ре­на повтор­ным тести­ро­ва­ни­ем с интер­ва­лом в один месяц. 

Кор­ре­ля­ция меж­ду пер­вым и вто­рым тестом R = 0,811, p ≤ 0,001. Это озна­ча­ет при­ем­ле­мую рете­сто­вую надеж­ность, посколь­ку пока­за­те­ли боль­ше 0,7 трак­ту­ют­ся как при­ем­ле­мые сви­де­тель­ства надеж­но­сти по дан­но­му кри­те­рию¹⁰.

Проверка валидности опросника

Про­вер­ка валид­но­сти опрос­ни­ка про­ве­де­на по ее клю­че­вым кри­те­ри­ям: 1) вали­ди­за­ции в про­цес­се кон­стру­и­ро­ва­ния опрос­ни­ка; 2) валид­но­сти содер­жа­тель­ной; 3) «оче­вид­ной»; 4) теку­щей и про­гно­сти­че­ской; 5) кон­структ­ной; 6) кон­вер­гент­ной валид­но­сти; 7) валид­но­сти по полу и возрасту.

Исхо­дя из того, что «валид­ность теста созда­ет­ся посте­пен­но, начи­ная с пер­во­го шага его раз­ра­бот­ки»¹¹, для ана­ли­за были при­ня­ты вопро­сы опрос­ни­ка, непо­сред­ствен­но свя­зан­ные с зави­си­мо­стью от соци­аль­ных сетей (см. При­ло­же­ние). Их зна­чи­тель­ную роль в фор­ми­ро­ва­нии сум­мар­но­го пока­за­те­ля опрос­ни­ка с уче­том уров­ня ста­ти­сти­че­ской зна­чи­мо­сти пока­зы­ва­ют дан­ные таб­ли­цы 1.

Содер­жа­тель­ная (внут­рен­няя) валид­ность обес­пе­чи­ва­ет­ся отбо­ром в каче­стве сти­муль­но­го мате­ри­а­ла ситу­а­ций, напря­мую свя­зан­ных с пове­де­ни­ем испы­ту­е­мых, их состо­я­ни­ем, уста­нов­ка­ми и при­выч­ка­ми, явно сви­де­тель­ству­ю­щи­ми о зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей. 

О выпол­не­нии кри­те­рия «оче­вид­ной» валид­но­сти для пред­ла­га­е­мо­го теста сви­де­тель­ству­ет тот факт, что никто из более 900 про­те­сти­ро­ван­ных на раз­ных эта­пах иссле­до­ва­ния не усо­мнил­ся в пред­ме­те тести­ро­ва­ния и сво­ем результате. 

Мно­гие из тех, у кого опрос­ник зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей выявил про­бле­мы, в ходе осу­ществ­ле­ния обрат­ной свя­зи при­зна­ва­лись в нали­чии обо­зна­чен­ных проблем.

Теку­щая валид­ность пред­ла­га­е­мо­го опрос­ни­ка име­ет место, посколь­ку с его помо­щью испы­ту­е­мые полу­ча­ют диа­гноз суще­ству­ю­ще­го поло­же­ния¹² — в какой сте­пе­ни он зави­сим от соци­аль­ных сетей в насто­я­щее время. 

Про­гно­сти­че­ская валид­ность в крат­ко­сроч­ной пер­спек­ти­ве под­твер­жде­на повтор­ным тестированием.

Кон­структ­ная валид­ность вклю­ча­ет как уже рас­смот­рен­ные типы валид­но­сти, так и про­ве­ря­е­мую далее кон­вер­гент­ную валидность.

Кон­вер­гент­ная валид­ность озна­ча­ет, что опрос­ник «дол­жен иметь высо­кие кор­ре­ля­ции с дру­ги­ми пере­мен­ны­ми, с кото­ры­ми он дол­жен кор­ре­ли­ро­вать, исхо­дя из тео­ре­ти­че­ских пред­по­ло­же­ний»¹³.

Тео­ре­ти­че­ские пред­по­ло­же­ния были сфор­му­ли­ро­ва­ны исхо­дя из резуль­та­тов пред­ше­ство­вав­ших эмпи­ри­че­ских исследований. 

Соглас­но уста­нов­лен­ным ранее свой­ствам жертв зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей, диа­гно­сти­ру­е­мая опрос­ни­ком зави­си­мость от соци­аль­ных сетей долж­на поло­жи­тель­но кор­ре­ли­ро­вать с тре­вож­но­стью и депрес­си­ей [18; 22; 28; 29; 35], оди­но­че­ством [8; 10; 12; 15; 19], экс­тра­вер­си­ей [5; 30] и быть отри­ца­тель­но свя­зан­ной с высо­кой само­оцен­кой [6; 14; 20; 26; 27] и с удо­вле­тво­рен­но­стью жиз­нью [9; 16; 23; 31; 34].

Резуль­та­ты про­ве­ден­но­го кор­ре­ля­ци­он­но­го ана­ли­за све­де­ны в таб­ли­цу 4, кото­рая пока­зы­ва­ет, что в отно­ше­нии тре­вож­но­сти, депрес­сии, удо­вле­тво­рен­но­сти жиз­нью, само­оцен­ки, оди­но­че­ства и экс­тра­вер­сии име­ют место имен­но такие свя­зи. Это сви­де­тель­ству­ет о кон­вер­гент­ной валид­но­сти опросника.

Таблица 4. Корреляции зависимости от смартфона с состояниями и свойствами личности при 20 и 15 заданиях опросника

	Т	Д	УЖ	СЦ	О	Э	Н	Л
ЗСС-15	‚395**	‚284**	–,193**	-,111*	‚267**	‚398**	–,044	–,091*
ЗСС-20	‚397**	‚286**	–,184**	-,104**	‚256**	‚367**	–,031	–,071

Обо­зна­че­ния: Т — тре­вож­ность; Д — дис­пер­сия; УЖ — удо­вле­тво­рен­ность жиз­нью; СЦ — само­оцен­ка; О — оди­но­че­ство; Э — экс­тра­вер­сия; Н — ней­ро­тизм; Л — соци­аль­но жела­тель­ные отве­ты; ** — кор­ре­ля­ция Пир­со­на ста­ти­сти­че­ски зна­чи­ма при p = 0,01; * — кор­ре­ля­ция ста­ти­сти­че­ски зна­чи­ма при p = 0,05; выде­ле­ны п/ж ста­ти­сти­че­ски зна­чи­мые корреляции.

Дан­ные таб­ли­цы 4 так­же сви­де­тель­ству­ют о том, что связь зави­си­мо­сти от смарт­фо­на с рас­смат­ри­ва­е­мы­ми состо­я­ни­я­ми и свой­ства­ми лич­но­сти выра­же­на силь­нее, когда она изме­ря­ет­ся корот­кой вер­си­ей опрос­ни­ка зави­си­мо­сти от смарт­фо­на ЗСС-15. Таким обра­зом, опрос­ник ЗСС-15 более вали­ден, неже­ли ЗСС-20.

Отри­ца­тель­ная связь зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с соци­аль­но жела­тель­ны­ми отве­та­ми (табл. 4: шка­ла Л) пока­зы­ва­ет, что при тести­ро­ва­нии с помо­щью сокра­щен­но­го опрос­ни­ка каче­ство отве­тов более высо­кое (мень­ше вопро­сов — мень­ше уста­лость и более вдум­чи­вое отно­ше­ние к ответам).

Ранее было уста­нов­ле­но, что у жен­щин зави­си­мость от соци­аль­ных сетей выше, чем у муж­чин [10; 17; 31; 33; 36]. 

В насто­я­щем иссле­до­ва­нии кор­ре­ля­ция меж­ду зави­си­мо­стью от соци­аль­ных сетей и жен­ским полом (R = 0,143, p = 0,000 для ЗСС-15 и R = 0,113, p = 0,005 для ЗСС-20) так­же сви­де­тель­ству­ет о том, что: 1) у жен­щин зави­си­мость от соци­аль­ных сетей выше, чем у муж­чин и 2) валид­ность ЗСС-15 выше, чем у ЗСС-20, и по свя­зи с полом. 

Одно­вре­мен­но с этим дан­ные таб­ли­цы 5 пока­зы­ва­ют, что диа­гно­сти­ро­ван­ная опрос­ни­ком ЗСС-15 зави­си­мость от соци­аль­ных сетей жен­щин, рав­ная 34, ста­ти­сти­че­ски зна­чи­мо (p ≤ 0,001) пре­вос­хо­дит зави­си­мость от смарт­фо­на муж­чин (= 30).

Таблица 5. Средние значения опросника зависимости от социальных сетей и связанных с ней состояний и свойств личности

	Т	Д	УЖ	СЦ	О	Э	Н	Л
ЗСС-15	‚395**	‚284**	–,193**	-,111*	‚267**	‚398**	–,044	–,091*
ЗСС-20	‚397**	‚286**	–,184**	-,104**	‚256**	‚367**	–,031	–,071

Ана­ло­гич­но при уровне зна­чи­мо­сти p ≤ 0,001 сред­ние зна­че­ния тре­вож­но­сти жен­щин боль­ше соот­вет­ству­ю­щих пока­за­те­лей муж­чин (что под­твер­жда­ет извест­ный факт). 

Обра­ща­ют на себя вни­ма­ние боль­шие зна­че­ния экс­тра­вер­сии у жен­щин (след­ствие их боль­шей общи­тель­но­сти), ней­ро­тиз­ма и соци­аль­но жела­тель­ных отве­тов — у муж­чин (послед­нее объ­яс­ня­ет­ся в целом боль­шей — в срав­не­нии с жен­щи­на­ми — уве­рен­но­стью в себе).

Обна­ру­жен­ная в иссле­до­ва­ни­ях [4; 10; 15; 18] отри­ца­тель­ная кор­ре­ля­ция зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей с воз­рас­том в нашем иссле­до­ва­нии так­же нашла свое под­твер­жде­ние: R = –0,185, p = 0,000 для ЗСС-15. Эта связь несколь­ко сла­бее для ЗСС-20: R = –0,180, p = 0,000, что слу­жит еще одним под­твер­жде­ни­ем луч­шей валид­но­сти опрос­ни­ка ЗСС-15.

Анализ опросника зависимости от социальных сетей ЗСС-15

При про­вер­ке на нор­маль­ность рас­пре­де­ле­ния, было выяв­ле­но что рас­пре­де­ле­ние ЗСС близ­ко к нор­маль­но­му. Пере­мен­ные, вхо­дя­щие в опрос­ник линей­но зави­си­мы, посколь­ку ЗСС-15 явля­ет­ся их суммой. 

Отсю­да выте­ка­ет, что все вхо­дя­щие в ЗСС-15 пере­мен­ные при росте коли­че­ства ана­ли­зи­ру­е­мых дан­ных будут асимп­то­ти­че­ски стре­мить­ся к нор­маль­но­му распределению. 

На ана­ли­зи­ру­е­мой выбор­ке все пере­мен­ные про­шли тест Шапи­ро – Уил­ка, кото­рый под­твер­дил это утверждение. 

Из ска­зан­но­го мож­но сде­лать вывод, что дан­ные при­год­ны для про­ве­де­ния фак­тор­но­го анализа.

Экс­пло­ра­тор­ный фак­тор­ный ана­лиз про­ве­ден путем извле­че­ния мето­дом мини­маль­ных фак­тор­ных остат­ков с исполь­зо­ва­ни­ем косо­уголь­но­го вра­ще­ния. Дан­ный выбор обу­слов­лен тем, что в систе­ме не будет орто­го­наль­но­сти, посколь­ку мно­гие пере­мен­ные — пунк­ты опрос­ни­ка, свя­зан­ные меж­ду собой (см. табл. 6).

Таблица 6. Эксплораторный факторный анализ

	Фак­тор 1	Фак­тор 2	Фак­тор 3
4	0,702
2	0,650
6	0,645
19	0,603
15	0,518
1	0,510
14	0,401
11		0,619
5		0,577
3		0,410
7		0,369
17		0,326
13			0,713
16			0,542
12		0,328	0,325

При­ме­ча­ние. Для луч­ше­го пони­ма­ния резуль­та­та полу­чен­ные нагруз­ки ран­жи­ро­ва­ли по вели­чине. Выде­ли­ли п/ж нагруз­ки боль­ше 0,600 (счи­та­ем их основ­ны­ми); кур­си­вом — нагруз­ки мень­ше 0,400 (счи­та­ем их мало­зна­чи­мы­ми), осталь­ные — среднезначимые.

Про­вер­ка моде­ли осу­ществ­ля­лась путем при­ме­не­ния четы­рех тестов. Тест Барт­лет­та пока­зал отлич­ный резуль­тат, что луч­ше вид­но, если рас­смот­реть дета­ли: при сте­пе­ни сво­бо­ды 105 и допу­сти­мо­сти ошиб­ки не более 0,1 %, поро­го­вое зна­че­ние рав­но 155,528.

В дан­ном слу­ча­ем хи-квад­рат равен 2022, что несрав­ни­мо боль­ше, это было бы допу­сти­мо даже при > 1500 сте­пе­ней сво­бо­ды. Из чего мож­но заклю­чить, что дан­ная модель име­ет боль­шой «запас проч­но­сти» и ее сов­мест­ность в десят­ки раз пре­вос­хо­дит доста­точ­ную для успеш­но­го про­хож­де­ния теста. 

Тест Кай­зе­ра – Мей­е­ра – Олки­на выявил зна­че­ние рав­ное 0,913 (KMO). Дан­ное зна­че­ние очень высо­ко, что гово­рит о том, что полу­чен­ные резуль­та­ты фак­тор­но­го ана­ли­за более чем адек­ват­ны и теку­щее опи­са­ние фак­то­ров явля­ет­ся луч­шим из воз­мож­ных. Резуль­та­ты дру­гих тестов пред­став­ле­ны в таб­ли­це 7.

Таблица 7

	Зна­че­ние	Допу­сти­мое значение	Вывод
RMSEA (сред­не­квад­ра­ти­че­ское откло­не­ние аппроксимации)	0,0358	< 0,08	Отлич­но
TLI / NNFI	0,964	>= 0,95	Отлич­но

Для опре­де­ле­ния трак­тов­ки (направ­лен­но­сти) выде­лен­ных вопро­сов (пере­мен­ных) по фак­то­рам выпи­шем те из них, кото­рые име­ют нагруз­ку боль­ше 0,400. При этом пря­мым шриф­том пред­став­ле­ны высо­козна­чи­мые пунк­ты опрос­ни­ка, кур­си­вом — сред­не­зна­чи­мые вопросы.

Фактор 1.

4. Как часто Вы исполь­зу­е­те соци­аль­ную сеть, что­бы уйти от лич­ных проблем?

2. Как часто Вы испы­ты­ва­е­те непре­одо­ли­мое жела­ние вой­ти в соци­аль­ную сеть?

6. Как часто Вы ощу­ща­е­те раз­дра­жи­тель­ность и бес­по­кой­ство при отсут­ствии воз­мож­но­сти посе­тить свою стра­ни­цу в соци­аль­ной сети?

19. Как часто Вы стра­да­е­те из-за того, что ваша люби­мая сеть не работает?

15. Как часто посе­ще­ние соци­аль­ных сетей улуч­ша­ет Вам настроение?

1. Как часто Вы нахо­ди­тесь в бес­пре­рыв­ном режи­ме онлайн более двух часов в сутки?

14. Как часто Вы може­те про­спать на рабо­ту, уче­бу после ночи, про­ве­ден­ной в социаль­ ной сети?

Фактор 2.

11. Как часто Вы испы­ты­ва­е­те потреб­ность добав­лять фото­гра­фии в аль­бом соци­аль­ных сетей?

5. Как часто Вы обнов­ля­е­те свою страницу?

3. Как часто Вы про­во­ди­те вре­мя, думая о соци­аль­ной сети и состав­ляя план дей­ствий в ней?

Фактор 3.

13. Как часто Вы все ново­сти узна­е­те из соци­аль­ных сетей?

16. Как часто в ком­па­нии с дру­зья­ми Вы обсуж­да­е­те ново­сти соци­аль­ных сетей?

Все пере­мен­ные, вхо­дя­щие в опрос­ник зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей ЗСС-15, по сво­е­му смыс­лу чет­ко сгруп­пи­ро­ва­лись по трем факторам:

• фак­тор 1 — посвя­щен себе, ощу­ще­ни­ям, пси­хо­ло­ги­че­ским состояниям;
• фак­тор 2 — весь посвя­щен дру­зьям и ком­му­ни­ка­ци­ям, т. е. соци­аль­ная сеть как сред­ство общения;
• фак­тор 3 — пол­но­стью посвя­щен ново­стям, т. е. соци­аль­ная сеть в каче­стве источ­ни­ка ново­стей и информации.

Таким обра­зом, постро­е­на трех­фак­тор­ная модель зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей. По смыс­лу экс­пло­ра­тор­но­го ана­ли­за, дан­ная модель явля­ет­ся в ста­ти­сти­че­ском смыс­ле луч­шей из воз­мож­ных. И, как мож­но видеть из резуль­та­тов и оцен­ки полу­чен­ной моде­ли, зада­ния (вопро­сы) в точ­но­сти рас­пре­де­ли­лись по трем факторам. 

Это явля­ет­ся сви­де­тель­ством того, что сокра­щен­ная вер­сия опрос­ни­ка пре­вос­ход­но опи­сы­ва­ет и диа­гно­сти­ру­ет состо­я­ние испы­ту­е­мо­го в иссле­ду­е­мом кон­тек­сте, что и под­твер­жда­ет­ся ста­ти­сти­че­ски­ми методами.

Для предо­став­ле­ния воз­мож­но­сти срав­ни­вать пока­за­те­ли, полу­ча­е­мые кон­крет­ны­ми испы­ту­е­мы­ми по ито­гам тести­ро­ва­ния, со сред­ним пока­за­те­лем в соот­вет­ству­ю­щей груп­пе про­из­ве­де­на стан­дар­ти­за­ция опрос­ни­ка¹⁴.

Стан­дар­ти­за­ция включает: 

• инструк­цию по тести­ро­ва­нию, моти­ви­ру­ю­щую испы­ту­е­мо­го на объ­ек­тив­ные ответы; 
• стан­дар­ти­зо­ван­ный бланк отве­тов с вво­ди­мым шиф­ром, обес­пе­чи­ва­ю­щим ано­ним­ность тестирования; 
• сти­муль­ный мате­ри­ал — вопро­сы в отпе­ча­тан­ном и элек­трон­ном виде (гугл-фор­мы);
• алго­ритм под­сче­та результата; 
• нор­мы, поз­во­ля­ю­щие выра­зить отли­чие инди­ви­ду­аль­но­го резуль­та­та от сред­не­го в еди­ни­цах стан­дарт­но­го откло­не­ния, пред­став­лен­ные в таб­ли­це 8.

Таблица 8. Нормы зависимости от социальных сетей

	Сред­нее значение	Стан­дарт­ное отклонение
Жен­щи­ны	34	8,97
Муж­чи­ны	30	8,07

Выводы

1. Пока­за­но, что раз­ра­бо­тан­ный опрос­ник зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей наде­жен и вали­ден. Он удо­вле­тво­ря­ет стан­дарт­ным тре­бо­ва­ни­ям к опрос­ни­кам отно­си­тель­но их надеж­но­сти: на внут­рен­нюю согла­со­ван­ность, гомо­ген­ность (одно­род­ность) и рете­сто­вую надежность.
2. Опрос­ник вали­ден, удо­вле­тво­ряя клю­че­вым кри­те­ри­ям валид­но­сти: вали­ди­за­ции в про­цес­се кон­стру­и­ро­ва­ния опрос­ни­ка; валид­но­сти содер­жа­тель­ной; «оче­вид­ной»; теку­щей и про­гно­сти­че­ской; кон­структ­ной и кон­вер­гент­ной валид­но­сти; валид­но­сти по полу и возрасту.
3. Опрос­ник стан­дар­ти­зо­ван: при­ве­де­ны нор­мы для муж­чин и жен­щин, поз­во­ля­ю­щие выра­зить отли­чие инди­ви­ду­аль­но­го резуль­та­та от сред­не­го в еди­ни­цах стан­дарт­но­го отклонения.
4. Диа­гно­сти­ру­е­мая опрос­ни­ком зави­си­мость от соци­аль­ных сетей поло­жи­тель­но кор­ре­ли­ру­ет с тре­вож­но­стью, депрес­си­ей, оди­но­че­ством, экс­тра­вер­си­ей, жен­ским полом и отри­ца­тель­но свя­за­на с само­оцен­кой, удо­вле­тво­рен­но­стью жиз­нью и возрастом.
5. Зави­си­мость жен­щин от соци­аль­ных сетей ста­ти­сти­че­ски высо­козна­чи­мо пре­вос­хо­дит зави­си­мость муж­чин от соци­аль­ных сетей.
6. Постро­е­на трех­фак­тор­ная модель зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей, вклю­ча­ю­щая пока­за­те­ли пси­хо­ло­ги­че­ско­го состо­я­ния, обще­ния, информации.

Литература

1. Роза­нов В. А., Рахим­ку­ло­ва А. С. Соци­аль­ные сети и их вли­я­ние на пси­хо­ло­ги­че­ское бла­го­по­лу­чие лич­но­сти // Пси­хо­ло­ги­че­ское бла­го­по­лу­чие и пси­хо­со­ци­аль­ный стресс: моно­гра­фия / под ред. В. А. Роза­но­ва. Одес­са: Феникс, 2017. С. 185–206.
2. Шей­нов В. П. Внут­ри­лич­ност­ные пре­дик­то­ры вик­ти­ми­за­ции // Инсти­тут пси­хо­ло­гии Рос­сий­ской ака­де­мии наук. Орга­ни­за­ци­он­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­ло­гия тру­да. 2019. Т. 4. № 1. С. 154–182.
3. Шей­нов В. П. Кибер­бул­линг: пред­по­сыл­ки и послед­ствия // Инсти­тут пси­хо­ло­гии Рос­сий­ской ака­де­мии наук. Соци­аль­ная и эко­но­ми­че­ская пси­хо­ло­гия. 2019. Т. 4, № 2 (14). С. 77–98.
4. Abbasi I., Drouin M. Neuroticism and Facebook addiction: How social media can affect mood? // The American Journal of Family Therapy. 2019. Vol. 47. № 4. P. 199–215. DOI: 10.1080/01926187. 2019.1624223
5. Abbasi I. S. Social media addiction in romantic relationships: Does user’s age influence vulnerability to social media infidelity? // Personality and Individual Differences. 2019. Vol. 139. № 1. P. 277–280. DOI: 10.1016/j.paid.2018.10.038
6. Acar I. H. The roles of adolescents’ emotional problems and social media addiction on their self-esteem / I. H. Acar et al. // Current Psychology. 2020. Available online 18 April 2021. DOI: 10.1007/s12144-020-01174-5
7. Afacan O., Ozbek N. Investigation of social media addiction of high school students // International Journal of Educational Methodology. 2019. Vol. 5. № 2. P. 235–245. DOI: 10.12973/ijem.5.2.235
8. Al Mamun M. A., Griffiths M. D. The association between Facebook addiction and depression: A pilot survey study among Bangladeshi students // Psychiatry Research. 2019. Vol. 271. P. 628–633. DOI: 10.1016/j. psychres.2018.12.039
9. Andreassen C. S., Pallesen S., Griffiths M. D. The relationship between addictive use of social media, narcissism, and self-esteem: Findings from a large national survey // Addictive Behaviors. 2017. Vol. 64. P. 287–293. DOI: 10.1016/j.addbeh.2016.03.006
10. Andreassen C. S. The relationship between addictive use of social media and video games and symptoms of psychiatric disorders: A large-scale cross-sectional study / C. S. Andreassen et al. // Psychology of Addictive Behaviors. 2016. Vol. 30 (2). P. 252–262. DOI: 10.1037/adb0000160
11. Apaolaza V. Mindfulness, compulsive mobile social media use, and derived stress: The mediating roles of self-esteem and social anxiety / V. Apaolaza et al. // Cyberpsychology, Behavior, and Social Networking. 2019. Vol. 22. № 6. P. 388–396. DOI: 10.1089/cyber.2018.0681
12. Baltaci Ö. The predictive relationships between the social media addiction and social anxiety, loneliness, and happiness // International Journal of Progressive Education. 2019. Vol. 15. № 4. P. 73–82. DOI: 10.29329/ijpe.2019.203.6
13. Benson V., Hand C., Hartshorne R. How compulsive use of social media affects performance: insights from the UK by purpose of use // Behaviour & Information Technology. 2019. № 10. P. 549–563. DOI: 10.1080/0144929x.2018.1539518
14. Błachnio A., Przepiorka A., Pantic I. Association between Facebook addiction, self-esteem and life satisfaction: A cross-sectional study // Computers in Human Behavior. 2016. Vol. 55. P. 701–705. DOI: 10.1016/j.chb.2015.10.026
15. Blackwell D. Extraversion, neuroticism, attachment style and fear of missing out as predictors of social media use and addiction / D. Blackwell et al. // Personality and Individual Differences. 2017. Vol. 116. № 1. P. 69–72. DOI: 10.1016/j.paid.2017.04.039
16. Buglass S. L. Motivators of online vulnerability: The impact of social network site use and FOMO / S. L. Buglass et al. // Computers in Human Behavior. 2017. Vol. 66. P. 248–255. DOI: 10.1016/j.chb.2016. 09.055
17. Chung K. L. The role of the dark tetrad and impulsivity in social media addiction: Findings from Malaysia / K. L. Chung et al. // Personality and Individual Differences. 2019. Vol. 143. № 1. P. 62–67. DOI: 10.1016/j.paid.2019.02.016
18. Dailey S. L, Howard K., Roming S. M. P. A biopsychosocial approach to understanding social media addiction // Human Behavior. 2020. Available online 10 April 2021. DOI: 10.1002/hbe2.182
19. Dalvi-Esfahani M. Social media addiction: Applying the DEMATEL approach / M. Dalvi-Esfahani et al. // Telematics and Informatics. 2019. Vol. 43. P. 101–250. DOI: 10.1016/j.tele.2019.101250.
20. Fanni B. Problematic Social Media Use: Results from a Large-Scale Nationally Representative Adolescent Sample / B. Fanni et al. // PLOS ONE. 2017. Vol. 12. № 1. DOI: 10.1371/journal.pone.016983
21. Guven A. Relationship between social media use, self-esteem and satisfaction with life // University of Alabama Libraries. 2019. Available online 15 April 2021. 
22. Haand R., Shuwang Z. The relationship between social media addiction and depression: a quantitative study among university students in Khost, Afghanistan // International Journal of Adolescence and Youth. 2020. Vol. 25. № 1. P. 780–786. DOI: 10.1080/02673843.2020.1741407
23. Hawi N. S., Samaha M. The relations among social media addiction, self-esteem, and life satisfaction in university students // Social Science Computer Review. 2017. Vol. 35. № 5. P. 576–586. DOI: 10.1177/0894439316660340
24. Julia B., Jürgen M. Facebook addiction disorder (FAD) among German students — A longitudinal approach // PLOS ONE. 2017. Vol. 12. № 12. P. e0189719. DOI: 10.1371/journal.pone.0189719
25. Kashif M., Aziz-Ur-Rehman M. K. J., Javed M. K. Social media addiction due to coronavirus // International Journal of Medical Science in Clinical Research and Review. 2020. Vol. 3. № 4. Available online 11 April 2021. URL: ##plugins.themes.academic_pro.article.sidebar##
26. Kircaburun K. Self-esteem, daily Internet use and social media addiction as predictors of depression among Turkish adolescents // Journal of Education and Practice. 2016. Vol. 7. № 24. P. 64–72.
27. Köse Ö. B., Doğan A. The relationship between social media addiction and self-esteem among Turkish university students // Addicta: The Turkish Journal on Addiction. 2019. Vol. 6. № 1. P. 175–190. DOI: 10.15805/ ADDICTA.2019.6.1.0036
28. Lin L. Y. Association between social media use and depression among US young adults / L. Y. Lin et al. // Depression and Anxiety. 2016. Vol. 33. № 4. P. 323–331. DOI: 10.1002/da.22466
29. Liu C., Ma J. Social media addiction and burnout: The mediating roles of envy and social media use anxiety // Current Psychology. 2020. № 39. P. 1883–1891. DOI: 10.1007/s12144-018-9998-0
30. Marengo D., Poletti I., Settanni M. The interplay between neuroticism, extraversion, and social media addiction in young adult Facebook users: Testing the mediating role of online activity using objective data // Addictive Behaviors. 2020. Vol. 102. P. 106–150. DOI: 10.1016/j.addbeh.2019.106150
31. Oberst U. Negative consequences from heavy social networking in adolescents: The mediating role of fear of missing out / U. Oberst et al. // Journal of Adolescence. 2017. Vol. 55. P. 51–60. DOI: 10.1016/j. adolescence.2016.12.008
32. Primack B. A. Use of multiple social media platforms and symptoms of depression and anxiety: A nationally-representative study among US young adults / B. A. Primack et al. // Computers in Human Behavior. 2017. Vol. 69. P. 1–9. DOI: 10.1016/j.chb.2016.11.013
33. Rumpf H. J. Occurence of Internet addiction in a general population sample: A latent class analysis / H. J. Rumpf et al. // European Addiction Research. 2014. Vol. 20. P. 159–166. DOI: 10.1159/000354321
34. Sahin C. The predictive level of social media addiction for life sSatisfaction: A study on university students // Turkish Online Journal of Educational Technology. 2017. Vol. 16. № 4. P. 120–125.
35. Shensa A. Problematic social media use and depressive symptoms among US young adults: A nationally-representative study / A. Shensa et al. // Social Science & Medicine. 2017. Vol. 182. P. 150–157. DOI: 10.1016/j.socscimed.2017.03.061
36. Turel O., Poppa N., Gil-Or O. Neuroticism magnifies the detrimental association between social media addiction symptoms and wellbeing in women, but not in Men: a three-way moderation model // Psychiatric Quarterly. 2018. Vol. 89. № 3. P. 605–619. DOI: 10.1007/s11126-018-9563-x

Приложение

Вопросы опросника зависимости от социальных сетей

При­ла­га­е­мые 20 зада­ний отно­сят­ся к исход­но­му их набо­ру для раз­ра­бот­ки опрос­ни­ка. Выде­лен­ные кур­си­вом пять из них в резуль­та­те про­ве­ден­но­го ана­ли­за уда­ле­ны, при этом остав­ши­е­ся 15 вопро­сов пред­став­ля­ют окон­ча­тель­ную вер­сию надеж­но­го и валид­но­го опросника:

1. Как часто Вы нахо­ди­тесь в бес­пре­рыв­ном режи­ме онлайн более 2 часов в сутки?
2. Как часто Вы испы­ты­ва­е­те непре­одо­ли­мое жела­ние вой­ти в соци­аль­ную сеть?
3. Как часто Вы про­во­ди­те вре­мя, думая о соци­аль­ной сети и состав­ляя план дей­ствий в ней?
4. Как часто Вы исполь­зу­е­те соци­аль­ную сеть, что­бы уйти от лич­ных проблем?
5. Как часто Вы обнов­ля­е­те свою страницу?
6. Как часто Вы ощу­ща­е­те раз­дра­жи­тель­ность и бес­по­кой­ство при отсут­ствии воз­мож­но­сти посе­тить свою стра­ни­цу в соци­аль­ной сети?
7. Как часто Вы испы­ты­ва­е­те потреб­ность сле­дить за обнов­ле­ни­ем собы­тий на стра­ни­це вне зави­си­мо­сти от места сво­е­го нахождения?
8. Как часто Вы добав­ля­е­те незна­ко­мых людей в спи­сок друзей?
9. Как часто Вы кри­чи­те, руга­е­тесь или иным обра­зом выра­жа­е­те доса­ду, когда кто­то пыта­ет­ся отвлечь Вас от пре­бы­ва­ния в соци­аль­ной сети?
10. Как часто, не нахо­дясь за ком­пью­те­ром, Вы исполь­зу­е­те такие выра­же­ния, как «спс» или «пжл»?
11. Как часто Вы испы­ты­ва­е­те потреб­ность добав­лять фото­гра­фии в аль­бом соци­аль­ных сетей?
12. Как часто Вы про­ве­ря­е­те свой теле­фон на пред­мет обнов­ле­ния в соци­аль­ной сети?
13. Как часто Вы все ново­сти узна­е­те из соци­аль­ных сетей?
14. Как часто Вы може­те про­спать на рабо­ту, уче­бу после ночи, про­ве­ден­ной в соци­аль­ной сети?
15. Как часто посе­ще­ние соци­аль­ных сетей улуч­ша­ет Вам настроение?
16. Как часто в ком­па­нии с дру­зья­ми Вы обсуж­да­е­те ново­сти соци­аль­ных сетей?
17. Как часто Вы пыта­лись сокра­тить (но без­успеш­но) вре­мя пре­бы­ва­ния в соци­аль­ной сети?
18. Как часто Вы меня­е­те свой соци­аль­ный ста­тус в сети?
19. Как часто Вы стра­да­е­те из-за того, что ваша люби­мая сеть не работает?
20. Как часто Вы гово­ри­те: «Да! Точ­но!», кивая голо­вой в знак согла­сия с полу­чен­ным сообщением?

Ключ к опрос­ни­ку: про­стая сум­ма ответов.

Об авторах

• Вик­тор Пав­ло­вич Шей­нов — док­тор социо­ло­ги­че­ских наук, кан­ди­дат физи­ко-мате­ма­ти­че­ских наук, про­фес­сор, про­фес­сор кафед­ры пси­хо­ло­гии и педа­го­ги­че­ско­го мастер­ства Рес­пуб­ли­кан­ско­го инсти­ту­та выс­шей шко­лы, Минск, Рес­пуб­ли­ка Беларусь.
• Антон Сер­ге­е­вич Деви­цын — стар­ший пре­по­да­ва­тель кафед­ры веб-тех­но­ло­гий и ком­пью­тер­но­го моде­ли­ро­ва­ния Бело­рус­ско­го госу­дар­ствен­но­го уни­вер­си­те­та, Минск, Рес­пуб­ли­ка Беларусь.

Смот­ри­те также:

• Анцы­бо­ров А.В., Дуба­то­ва И.В. Встре­тим­ся в сети или на при­е­ме у пси­хи­ат­ра? К вопро­су зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей
• Белых Т.В. Пси­хо­ло­ги­че­ская про­фи­лак­ти­ка зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей как фак­тор фор­ми­ро­ва­ния сози­да­тель­ной субъ­ект­но­сти личности
• Ман­чук В.Т., Тере­щен­ко С.Ю., Шуби­на М.В. Про­блем­ное исполь­зо­ва­ние соци­аль­ных сетей: тер­ми­но­ло­гия, рас­про­стра­нен­ность, пси­хо­со­ци­аль­ные фак­то­ры рис­ка и сома­ти­че­ская коморбидность
• Сиро­та Н.А., Мос­ков­чен­ко Д.В., Ялтон­ский В.М., Ялтон­ская А.В. Раз­ра­бот­ка рус­ско­языч­ной вер­сии опрос­ни­ка про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния соци­аль­ных сетей

1. All Social Networking Sites. URL: http://allso- cialnetworkingsites.com
2. Andreassen C. S., Torsheim T., Brunborg G. S., Pallesen S. Development of a Facebook addiction scale // Psychological Reports. 2012. Vоl. 110. Iss. 2. P. 501–517. DOI: 10.2466/02.09.18.PR0.110.2.501-517
3. Гос­пи­таль­ная шка­ла тре­во­ги и депрес­сии HADS (Hospital Anxiety and Depression Scale) // Шка­лы, тесты и опрос­ни­ки в меди­цин­ской реа­би­ли­та­ции / под ред. А. Н. Бело­вой, О. Н. Щепе­то­вой. М.: Анти­дор, 2002. С. 80–82.
4. Осин Е. Н., Леон­тьев Д. А. Апро­ба­ция рус­ско­языч­ных вер­сий двух шкал экс­пресс-оцен­ки субъ­ек­тив­но­го бла­го­по­лу­чия [Элек­трон­ный ресурс] // Социо­ло­гия и обще­ство: пути вза­и­мо­дей­ствия: мат-лы III Все­рос. социо­лог. кон­грес­са (Москва, 21–24 октяб­ря 2008 г.). М.: Инсти­тут социо­ло­гии РАН; Рос­сий­ское обще­ство социо­ло­гов, 2008.
5. Мето­ди­ка диа­гно­сти­ки уров­ня субъ­ек­тив­но­го ощу­ще­ния оди­но­че­ства Д. Рас­се­ла и М. Фер­г­ю­со­на // Прак­ти­че­ская пси­хо­ди­а­гно­сти­ка. Мето­ди­ки и тесты: учеб. посо­бие / ред.-сост. Д. Я. Рай­го­род­ский. Сама­ра: БАХРАХ-М, 2001. С. 77–78.
6. Лич­ност­ный опрос­ник Г. Айзен­ка // Энцик- лопе­дия пси­хо­ди­а­гно­сти­ки. [Т. 2]: Пси­хо­ди­а­гно­сти­ка взрос­лых / ред.-сост. Д. Я. Рай­го­род­ский. Сама­ра: Бахрах-М, 2009. С. 195–200.
7. 
   Тест на опре­де­ле­ние само­оцен­ки у под­рост­ков по мето­ди­ке Р. В. Овча­ро­вой [Элек­трон­ный ресурс] // Жен­ский онлайн-жур­нал WomanAdvice.ru.
8. Бур­ла­чук Л. Ф. Пси­хо­ди­а­гно­сти­ка. СПб.: Питер, 2010. С. 174.
9. Там же. С. 176–177.
10. Там же. С. 176.
11. Ана­ста­зи А., Урби­на С. Пси­хо­ло­ги­че­ское тести­ро­ва­ние. СПб.: Питер, 2002. С. 160.
12. Там же. С. 140.
13. Там же. С. 151.
14. Ана­ста­зи А., Урби­на С. Указ. соч. С. 20–21; Бур­ла­чук Л. Ф. Указ. соч. С. 182–183.