Анцыборов А.В., Дубатова И.В. Встретимся в сети или на приеме у психиатра? К вопросу зависимости от социальных сетей

Сай­ты соци­аль­ных сетей – это вир­ту­аль­ные сооб­ще­ства, в рам­ках кото­рых поль­зо­ва­те­ли могут созда­вать инди­ви­ду­аль­ные публичные/приватные про­фи­ли, вза­и­мо­дей­ство­вать с дру­зья­ми и зна­ко­мит­ся с дру­ги­ми людь­ми на осно­ве общих инте­ре­сов [1]. Соглас­но опре­де­ле­нию Boyd и Ellison [2], сай­ты соци­аль­ных сетей – это раз­лич­ные веб-сер­ви­сы, поз­во­ля­ю­щие пользователям:

• созда­вать обще­до­ступ­ный или при­ват­ный (закры­тый) про­филь в огра­ни­чен­ной инфор­ма­ци­он­ной системе;
• фор­ми­ро­вать инди­ви­ду­аль­ный спи­сок дру­гих поль­зо­ва­те­лей сер­ви­са, с кото­ры­ми они вза­и­мо­дей­ству­ют на осно­ве общих инте­ре­сов, сим­па­тии и лич­ных контактов;
• про­смат­ри­вать свой спи­сок дру­зей (зна­комств, под­пис­чи­ков), а так­же круг обще­ния, сво­их дру­зей (зна­ко­мых, под­пис­чи­ков) внут­ри веб-сервиса.

Пер­вым сай­том соци­аль­ной сети стал ресурс SixDegrees.com, кото­рый был запу­щен в 1997 году. Его функ­ци­о­ни­ро­ва­ние осно­вы­ва­лось на идее, что все люди свя­за­ны со всем осталь­ным миром через шесть руко­по­жа­тий [2]. Тео­ре­ти­че­ски идея бази­ро­ва­лась на кон­цеп­ции «про­бле­мы малень­ко­го мира» [3].

К 2004 году наи­бо­лее успеш­ной из суще­ству­ю­щих соци­аль­ных сетей ста­ла сеть Facebook, пер­во­на­чаль­но создан­ная как закры­тое вир­ту­аль­ное сооб­ще­ство сту­ден­тов Гар­вар­да. Сайт сети очень быст­ро рас­ши­рял­ся и в насто­я­щее вре­мя Facebook насчи­ты­ва­ет более 2 мил­ли­ар­дов поль­зо­ва­те­лей. Ана­лиз исполь­зо­ва­ния соци­аль­ных сетей демон­стри­ру­ет отчет­ли­вый рост за послед­ние несколь­ко лет [1].

Фак­тор доступ­но­сти предо­став­ля­ет воз­мож­ность обыч­ным людям участ­во­вать в дея­тель­но­сти сооб­ществ внут­ри соци­аль­ной сети, что при­во­дит к уве­ли­че­нию чис­ла поль­зо­ва­те­лей соци­аль­ных сетей [4].

Мно­го­чис­лен­ные иссле­до­ва­ния дока­зы­ва­ют, что в срав­не­нии с общим чис­лом насе­ле­ния под­рост­ки и сту­ден­ты явля­ют­ся наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ным типом поль­зо­ва­те­лей соци­аль­ных сетей [1].

Одним из глав­ных моти­вов исполь­зо­ва­ния ресур­сов соци­аль­ных сетей явля­ет­ся рас­ши­ре­ние кру­га зна­комств без огра­ни­че­ния по вре­ме­ни, что в реаль­ной жиз­ни прак­ти­че­ски невоз­мож­но реа­ли­зо­вать [1].

Обо­рот­ной сто­ро­ной подоб­ной моти­ва­ции явля­ет­ся вынуж­ден­ная необ­хо­ди­мость под­дер­жи­вать онлайн-кон­так­ты в соци­аль­ных сетях, что, в конеч­ном ито­ге, при­во­дит к состо­я­нию «вовле­чен­но­сти» в про­цесс обще­ния, ино­гда в ущерб реаль­ной соци­аль­ной активности. 

Под­дер­жа­ние создан­ных сооб­ществ внут­ри соци­аль­ной сети, обнов­ле­ние лич­ной стра­ни­цы и про­фи­ля в соци­аль­ной сети мож­но рас­смат­ри­вать как «фак­тор при­тя­же­ния». По мне­нию Sussman et al., опи­сан­ное выше пове­де­ние мож­но отне­сти к этио­ло­ги­че­ским фак­то­рам «спе­ци­фи­че­ских» аддик­ций [5].

Ана­ло­ги­ей подоб­но­го пове­де­ния могут высту­пать раз­лич­ные аддик­тив­ные рас­строй­ства, при кото­рых так­же про­ис­хо­дит мик­ро­со­ци­аль­ная «под­держ­ка» аддик­ции (алко­го­лизм, пато­ло­ги­че­ский гем­блинг, гей­минг, ком­пуль­сив­ный шопинг и т. д.) [6].

Дру­гой при­чи­ной попу­ляр­но­сти соци­аль­ных сетей явля­ют­ся про­цес­сы урба­ни­за­ции. Люди, пере­ез­жа­ю­щие из неболь­ших горо­дов и сел в сто­ли­цы и круп­ные горо­да, утра­чи­ва­ют свой тра­ди­ци­он­ный неболь­шой круг обще­ния. По дан­ной при­чине они пред­при­ни­ма­ют раз­лич­ные попыт­ки ком­пен­си­ро­вать эти поте­ри и, сре­ди этих попы­ток, наря­ду с заня­ти­я­ми спор­том, посе­ще­ни­ем кур­сов по узким инте­ре­сам, начи­на­ют актив­ные дей­ствия в соци­аль­ных сетях. 

Соци­аль­ные сети в этом слу­чае начи­на­ют высту­пать сред­ством без­опас­но­го, пол­но­стью пред­ска­зу­е­мо­го обще­ствен­но­го про­стран­ства, кото­рое во мно­гих отно­ше­ни­ях похо­же на тра­ди­ци­он­ные (совре­мен­ные пабы, бары, кофей­ни, и т. д.), где мож­но встре­тить зна­ко­мых, с кото­ры­ми есть воз­мож­ность обсу­дить любые темы или поде­лить­ся опытом. 

Мно­гие иссле­до­ва­те­ли схо­дят­ся во мне­нии, что в бли­жай­шее вре­мя соци­аль­ные сети ста­нут серьез­ной про­бле­мой, осо­бен­но сре­ди под­рост­ков и молодежи. 

Davies и Cranston опи­ра­ясь на дан­ные опро­са 120 мене­дже­ров сред­не­го зве­на, при­шли к выво­ду, что боль­шин­ство респон­ден­тов обес­по­ко­е­ны ростом попу­ляр­но­сти соци­аль­ных сетей, так как, по их мне­нию, это может пол­но­стью вытес­нить обыч­ные фор­мы соци­аль­но­го вза­и­мо­дей­ствия [7].

23% респон­ден­тов счи­та­ют, что исполь­зо­ва­ние соци­аль­ных сетей может вызы­вать зави­си­мость. К кате­го­рии «дру­гих рис­ков» были отне­се­ны сле­ду­ю­щие явле­ния: кибер-бул­линг (53%), рас­кры­тие пер­со­наль­ных дан­ных (35%), сек­су­аль­ные афе­ры и мошен­ни­че­ство (22%) [7].

Иссле­до­ва­те­ли пове­ден­че­ских аддик­ций посто­ян­но ведут спо­ры о том, сле­ду­ет ли рас­смат­ри­вать такое «увле­чен­ное пове­де­ние» (увлеченность/хобби) Интер­не­том, фит­нес­сом, соби­ра­тель­ством и т. д. в каче­стве «истин­ной зави­си­мо­сти». При­ве­ден­ный выше спи­сок мож­но допол­нить зави­си­мо­стью от соци­аль­ных сетей, что дале­ко неод­но­знач­но при­ни­ма­ет­ся в про­фес­си­о­наль­ном сообществе. 

Griffiths счи­та­ет аддик­тив­ным пове­де­ни­ем любое, кото­рое вклю­ча­ет в себя шесть основ­ных при­зна­ков зави­си­мо­сти [8]:

1. Сали­енс (salience) – это спо­соб­ность иден­ти­фи­ци­ро­вать зна­чи­мые сти­му­лы и отде­лять их от фоно­вых, мало­зна­чи­мых сти­му­лов. Этот фено­мен лежит в осно­ве функ­ции вни­ма­ния и обес­пе­чи­ва­ет выжи­ва­ние и науче­ние инди­ви­да, поз­во­ляя ему сфо­ку­си­ро­вать огра­ни­чен­ные пер­цеп­тив­ные и когни­тив­ные ресур­сы на важ­ных набо­рах дан­ных, посту­па­ю­щих из раз­лич­ных сен­сор­ных систем. Основ­ным ней­ро­ана­то­ми­че­ским суб­стра­том сали­ен­са явля­ют­ся мезо­лим­би­че­ские и лим­би­че­ские струк­ту­ры, а основ­ным ней­ро­ме­ди­а­то­ром, участ­ву­ю­щим в фор­ми­ро­ва­нии реак­ции на зна­чи­мый сти­мул, явля­ет­ся дофа­мин, кото­рый пре­об­ра­зу­ет эмо­ци­о­наль­но ней­траль­ный бит инфор­ма­ции в эмо­ци­о­наль­но окра­шен­ную (поло­жи­тель­ную или отри­ца­тель­ную) реак­цию – т. е. в «сали­ент­ное собы­тие». В каче­стве воз­мож­ных вари­ан­тов рус­ско­го пере­во­да это­го тер­ми­на пред­ло­же­ны «син­дром нару­ше­ния раз­ли­че­ния (при­о­ри­ти­за­ции) сти­му­лов», «син­дром сверхв­клю­ча­е­мо­сти объ­ек­тов вос­при­я­тия» и «син­дром нару­ше­ния изби­ра­тель­ной филь­тра­ции инфор­ма­ции» [9; 85]. С этих пози­ций, соци­аль­ные сети ста­но­вят­ся един­ствен­ным, самым важ­ным видом дея­тель­но­сти в жиз­ни чело­ве­ка. Актив­ность в соци­аль­ных сетях ста­но­вит­ся доми­ни­ру­ю­щим фак­то­ром мыш­ле­ния (когни­тив­ные иска­же­ния), ощу­ще­ний (крей­винг) и пове­де­ния (сни­же­ние соци­аль­ной актив­но­сти). Напри­мер, если нет воз­мож­но­сти про­смот­реть лен­ту ново­стей в соци­аль­ной сети или напи­сать пост опре­де­лен­но­го содер­жа­ния, чело­век будет посто­ян­но думать о том, когда ему пред­ста­вит­ся подоб­ная возможность.
2. Состо­я­ние пси­хи­че­ско­го дис­ком­фор­та с аффек­тив­ной состав­ля­ю­щей сопро­вож­да­ет­ся выра­жен­ны­ми субъ­ек­тив­ны­ми эмо­ци­о­наль­ны­ми пере­жи­ва­ни­я­ми. Актив­ные поль­зо­ва­те­ли соци­аль­ных сетей сооб­ща­ют о том, что испы­ты­ва­ют лег­кое воз­буж­де­ние от зву­ка уве­дом­ле­ний о каком-либо собы­тии в соци­аль­ной сети или чув­ство радо­сти, вос­тор­га, «кай­фа», когда видят ста­ти­сти­ку «лай­ков» за опуб­ли­ко­ван­ный ими пост. Так­же опи­сы­ва­ют чув­ство разо­ча­ро­ва­ния, жела­ние убе­жать и скрыть­ся, если на их лич­ную стра­ни­цу в соци­аль­ной сети никто не заходит;
3. Рост толе­рант­но­сти в кон­тек­сте обсуж­да­е­мой про­бле­мы – это про­цесс, при кото­ром для дости­же­ния преж­них эффек­тов, вли­я­ю­щих на улуч­ше­ние настро­е­ния, тре­бу­ет­ся уве­ли­че­ние объ­е­ма соци­аль­ной сете­вой актив­но­сти. Таким обра­зом, у поль­зо­ва­те­лей соци­аль­ных сетей, посте­пен­но уве­ли­чи­ва­ет­ся еже­днев­ное коли­че­ство вре­ме­ни, кото­рое они про­во­дят в акка­ун­тах соци­аль­ных сетей; 
4. Симп­то­мы абсти­нен­ции (отме­ны) про­яв­ля­ют­ся пси­хи­че­ски­ми и физи­че­ски­ми симп­то­ма­ми (тре­мор паль­цев рук, эмо­ци­о­наль­ная лабиль­ность, гипе­ре­сте­зия, инсо­мни­че­ские нару­ше­ния, тре­во­га и т. д.). Симп­то­мы воз­ни­ка­ют, когда поль­зо­ва­те­ли соци­аль­ных сетей не могут в пол­ной мере поль­зо­вать­ся сво­им акка­ун­том из-за болез­ни, нахо­дясь отпус­ке, на рабо­те, за рулем авто­мо­би­ля и т. д.
5. Меж­лич­ност­ный кон­фликт про­яв­ля­ет­ся в виде кон­флик­тов с дру­ги­ми вида­ми жиз­не­де­я­тель­но­сти (соци­аль­ная актив­ность, мик­ро­со­ци­аль­ные отно­ше­ния, хоб­би и т. д.) или внут­ри само­го чело­ве­ка (интра­пер­со­наль­ный кон­фликт и/или субъ­ек­тив­ное чув­ство утра­ты кон­тро­ля), кото­рые свя­за­ны с повы­ше­ни­ем вре­мен­ной актив­но­сти в соци­аль­ных сетях;
6. Реци­див рас­смат­ри­ва­ет­ся как тен­ден­ция к неод­но­крат­но­му воз­вра­ще­нию к имев­шим­ся ранее пове­ден­че­ским моде­лям, тайм­кил­лин­га в соци­аль­ных сетях. Так­же это отно­сит­ся к быст­ро­му вос­ста­нов­ле­нии абер­рант­но­го пове­де­ния после непро­дол­жи­тель­ных пери­о­дов контроля.

В сво­ей более позд­ней рабо­те Griffiths пишет о том, что чрез­мер­ная погло­щен­ность опре­де­лен­ной дея­тель­но­стью (исполь­зо­ва­ние соци­аль­ных сетей или интер­нет-сер­финг) не обя­за­тель­но фор­ми­ру­ет зави­си­мость [10].

В част­но­сти, он про­во­дил иссле­до­ва­ние «про­блем­ных» поль­зо­ва­те­лей сети Интер­нет (вре­мя, затра­чен­ное на интер­нет-сер­финг до 14 часов в сут­ки), у кото­рых прак­ти­че­ски не име­лось нега­тив­ных послед­ствий в реаль­ной жиз­ни. В свя­зи с этим, Griffiths счи­та­ет, что соот­но­ше­ние вре­ме­ни, потра­чен­но­го на заня­тие опре­де­лен­ной дея­тель­но­стью и, воз­ни­ка­ю­щих, в свя­зи с этим про­блем, не все­гда озна­ча­ет раз­ви­тие аддик­тив­ной пато­ло­гии [10].

Кро­ме это­го, Griffiths неод­но­крат­но ука­зы­вал на то, что суще­ству­ет фун­да­мен­таль­ная раз­ни­ца меж­ду интер­нет-зави­си­мо­стью и зави­си­мо­стя­ми в сети Интер­нет (онлайн-пор­но­гра­фия, интер­нет-гей­минг, интер­нет-гем­блинг) [11;12].

По мне­нию авто­ра, в послед­ние 10–15 лет наблю­да­ет­ся «мигра­ция» пове­ден­че­ских аддик­ций из реаль­ной жиз­ни в режим онлайн, что, в свою оче­редь, фор­ми­ру­ет новые виды аддик­ций (онлайн-пор­но, интер­нет-гей­минг, ком­пуль­сив­ный интер­нет-шопинг, зави­си­мость от интер­нет-фору­мов и т. д.) [11].

В сво­ей зна­ме­ни­той рабо­те Young [13] под­раз­де­ля­ет интер­нет-зави­си­мость на пять раз­лич­ных типов:

1. Ком­пью­тер­ная зави­си­мость (т. н. «ком­пью­тер­ная игро­вая зави­си­мость» (интер­нет-гей­минг));
2. Инфор­ма­ци­он­ная интер­нет-зави­си­мость (веб-сер­финг аддикция);
3. Интер­нет-гем­блинг / интернет-шопинг;
4. Кибер-сек­су­аль­ная зави­си­мость (онлайн-пор­но, онлайн-секс);
5. Зави­си­мость от кибер-отно­ше­ний (зави­си­мость от обще­ния в сети Интер­нет, зави­си­мость от интернет-форумов).

Зави­си­мость от соци­аль­ных сетей, ско­рее все­го, вхо­дит в первую кате­го­рию интер­нет-зави­си­мо­стей, в пони­ма­нии Young, по при­чине того, что основ­ная цель и моти­ва­ция исполь­зо­ва­ния соци­аль­ных сетей – это уста­нов­ле­ние и под­дер­жа­ние онлайн и офлайн отно­ше­ний [13].

Отдель­но сто­ит ска­зать о том, что если зави­си­мость от соци­аль­ных сетей явля­ет­ся част­ным вари­ан­том зави­си­мо­сти от кибер-отно­ше­ний, то в дан­ную кате­го­рию не будет вхо­дить такая попу­ляр­ная игра на Facebook, как Farmville (симу­ля­тор управ­ле­ния фер­мер­ским хозяй­ством в реаль­ном вре­ме­ни) наря­ду с дру­ги­ми игро­вы­ми все­лен­ны­ми (Dota, Warcraft, Lineage, и т. д.), где суще­ству­ют мно­го­чис­лен­ные сооб­ще­ства поль­зо­ва­те­лей [14].

Соглас­но типо­ло­гии Griffiths, игра в Farmville, клас­си­фи­ци­ро­ва­лись бы как интер­нет-гей­минг, а не как «зави­си­мость от Facebook» [15]. Дан­ное обсто­я­тель­ство необ­хо­ди­мо при­ни­мать во вни­ма­ние при раз­ра­бот­ке пси­хо­мет­ри­че­ских инстру­мен­тов диагностики. 

В сво­ей рабо­те Kuss и Griffiths счи­та­ют пра­во­мер­ным гово­рить толь­ко о зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей, при этом не выде­ляя част­ные вари­ан­ты (Facebook, Twitter, Myspace, и т. д.) [1].

Резуль­та­ты мно­го­чис­лен­ных иссле­до­ва­ний, посвя­щен­ных изу­че­нию фено­ме­на зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей, поз­во­ли­ли неко­то­рым авто­рам гово­рить о том, что зави­си­мость от соци­аль­ных сетей, явля­ет­ся част­ным вари­ан­том интер­нет-зави­си­мо­сти [11,17].

Зави­си­мость от соци­аль­ных сетей может быть клас­си­фи­ци­ро­ва­на и в рам­ках более широ­ко­го поня­тия, как пове­ден­че­ская аддик­ция от высо­ких тех­но­ло­гий: интер­нет-гей­минг [16], интер­нет-гем­блинг [17] и кибер­секс-аддик­ция [18].

Эпидемиология

Иссле­до­ва­ния интер­нет-зави­си­мо­сти сре­ди насе­ле­ния США демон­стри­ру­ет, что сре­ди взрос­лых 2% явля­ют­ся зави­си­мы­ми от сфе­ры высо­ких тех­но­ло­гий (интер­нет-зави­си­мость) [19].

В рам­ках дру­гих работ оце­ни­ва­лась сте­пень аддик­ции от исполь­зо­ва­ния соци­аль­ной сети Facebook. Соглас­но раз­лич­ным авто­рам, рас­про­стра­нен­ность дан­ной про­бле­мы нахо­дит­ся в диа­па­зоне от 1,6% [20], до 8,6% [21].

Сре­ди насе­ле­ния Китая, по раз­лич­ным дан­ным от 12% [22], до 34% [23,24] насе­ле­ния явля­ют­ся «про­блем­ны­ми» поль­зо­ва­те­ля­ми сети Renren (китай­ский ана­лог Facebook, насчи­ты­ва­ю­щий око­ло 62 мил­ли­о­нов пользователей). 

Ниге­рий­ская выбор­ка демон­стри­ру­ет крайне низ­кие пока­за­те­ли рас­про­стра­нен­но­сти дан­ной проблемы-1,6%, что может быть объ­яс­не­но низ­ким уров­нем про­ник­но­ве­ния сети Интер­нет [24].

Боль­шин­ство иссле­до­ва­ний, направ­лен­ных на изу­че­ние сте­пе­ни рас­про­стра­нен­но­сти аддик­тив­ных нару­ше­ний, свя­зан­ных с высо­ки­ми тех­но­ло­ги­я­ми (Интер­нет, соци­аль­ные сети, мес­сен­дже­ры), демон­стри­ру­ют высо­кую рас­про­стра­нен­ность сре­ди моло­де­жи [25, 26, 27], лиц жен­ско­го пола [26].

Опуб­ли­ко­ва­ны дан­ные о высо­ком рас­про­стра­не­нии подоб­ных про­блем сре­ди пожи­лых поль­зо­ва­те­лей [28] и лиц пре­иму­ще­ствен­но муж­ско­го пола [29]. При этом суще­ству­ют и про­ти­во­по­ло­жен­ные дан­ные, дока­зы­ва­ю­щие, что аддик­тив­ные нару­ше­ния, свя­зан­ные с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей, не свя­за­ны с воз­рас­том [30,31] и полом [27,30,31].

Резуль­та­ты недав­не­го иссле­до­ва­ния, посвя­щен­но­го изу­че­нию пре­дик­то­ров исполь­зо­ва­ния соци­аль­ных сетей в лич­ных целях, в выбор­ке из 10018 чело­век демон­стри­ру­ют связь с муж­ским полом, моло­дым воз­рас­том, оди­но­ким соци­аль­ным ста­ту­сом (отсут­ствие пары) и выс­шим обра­зо­ва­ни­ем [32].

Machold et al [33] изу­ча­ли общие зако­но­мер­но­сти исполь­зо­ва­ния сети Интер­нет сре­ди ирланд­ских под­рост­ков в воз­расте от 11 до 16 лет. Репре­зен­та­тив­ная выбор­ка соста­ви­ла 474 чело­ве­ка. Три чет­вер­ти участ­ни­ков выбор­ки (72%) заяви­ли о том, что про­во­дят мно­го вре­ме­ни в соци­аль­ных сетях. Боль­шин­ство из них явля­ют­ся поль­зо­ва­те­ля­ми сети Facebook (95%). Треть опро­шен­ных (33%) счи­та­ют, что они слиш­ком мно­го вре­ме­ни тра­тят на обще­ние в соци­аль­ных сетях. 

В иссле­до­ва­нии Cha про­ве­ден ана­лиз фак­то­ров, вли­я­ю­щих на исполь­зо­ва­ние соци­аль­ных сетей. Иссле­до­ва­ние было сосре­до­то­че­но на двух аспек­тах исполь­зо­ва­ния соци­аль­ных сетей: часто­те (коли­че­ство дней в месяц) исполь­зо­ва­ния и коли­че­стве вре­ме­ни, потра­чен­но­го на соци­аль­ные сети. 

Репре­зен­та­тив­ная выбор­ка соста­ви­ла 251 чело­век, сту­ден­тов кол­ле­джа. Сред­ний воз­раст обсле­ду­е­мых соста­вил 20,5 лет. 98% опро­шен­ных заяви­ли о том, что явля­ют­ся поль­зо­ва­те­ля­ми хотя бы одной соци­аль­ной сети. 

Регрес­си­он­ный ана­лиз полу­чен­ных дан­ных пока­зал, что целя­ми исполь­зо­ва­ния соци­аль­ных сетей явля­ют­ся: 1) стра­ни­цы полез­ные для меж­лич­ност­ных ком­му­ни­ка­ций; 2) стра­ни­цы, вос­при­ни­ма­е­мые как «про­стое вре­мя­про­вож­де­ние»; 3) закры­тые груп­пы поль­зо­ва­те­лей (где нет про­блем с кон­фи­ден­ци­аль­но­стью); 4) стра­ни­цы попу­ляр­ных поль­зо­ва­те­лей с боль­шим сете­вым трафиком. 

При ана­ли­зе коли­че­ства вре­ме­ни, потра­чен­но­го на нахож­де­ние в соци­аль­ной сети, дан­ные рас­пре­де­ли­лись сле­ду­ю­щим образом:

• стра­ни­цы полез­ные для меж­лич­ност­ных коммуникаций;страницы, помо­га­ю­щие «уйти (убе­жать)» от про­блем реаль­ной жизни;
• стра­ни­цы попу­ляр­ных поль­зо­ва­те­лей с боль­шим сете­вым трафиком.

Исхо­дя из пред­став­лен­ных дан­ных, мож­но сде­лать вывод о том, что глав­ным фак­то­ром, опре­де­ля­ю­щим часто­ту и коли­че­ство вре­ме­ни исполь­зо­ва­ния соци­аль­ных сетей, явля­ет­ся моти­ва­ция улуч­ше­ния меж­лич­ност­но­го обще­ния [35].

В рабо­те Cabral [36] репре­зен­та­тив­ная выбор­ка соста­ви­ла 313 чело­век. Воз­раст­ной диа­па­зон нахо­дил­ся от 16 до 30 лет. Свы­ше 98% обсле­ду­е­мых явля­лись поль­зо­ва­те­ля­ми Facebook, акка­унт в Twitter имел­ся у 34%. Две тре­ти опро­шен­ных (≈64%) на соци­аль­ные сети затра­чи­ва­ли от 30 до 90 минут в день, более 2 часов в день затра­чи­ва­ли око­ло 10% обследуемых. 

Более поло­ви­ны участ­ни­ков иссле­до­ва­ния (59%) заяви­ли о том, что «ощу­ща­ют» себя зави­си­мы­ми от соци­аль­ных сетей. 80% участ­ни­ков отме­ти­ли, что захо­дят в свой акка­унт в соци­аль­ных сетях очень часто, 39% опро­шен­ных заяв­ля­ют, что затра­чи­ва­ют боль­шее коли­че­ство вре­ме­ни на соци­аль­ные сети, чем им хоте­лось бы. 

Око­ло чет­вер­ти опро­шен­ных (23%) отме­ти­ли, что, когда у них нет досту­па к сво­е­му акка­ун­ту в соци­аль­ных сетях, они чув­ству­ют себя в напря­же­нии, испы­ты­ва­ют пони­жен­ное настро­е­ние. 17% неод­но­крат­но пыта­лись сокра­тить вре­мя, затра­чи­ва­е­мое на соци­аль­ные сети, одна­ко им это не удавалось. 

Год спу­стя, Olowu и Seri иссле­до­ва­ли исполь­зо­ва­ния соци­аль­ных сетей сту­ден­та­ми уни­вер­си­те­тов [37]. Репре­зен­та­тив­ная выбор­ка соста­ви­ла 884 чело­ве­ка из чис­ла сту­ден­тов уни­вер­си­те­тов Ниге­рии. Воз­раст­ной диа­па­зон нахо­дил­ся в пре­де­лах от 16 до 30 лет. 304 участ­ни­ка иссле­до­ва­ния (34%) утвер­жда­ли, что поль­зу­ют­ся соци­аль­ны­ми сетя­ми очень часто. 

Более поло­ви­ны опро­шен­ных (64%) отме­ти­ли, что не могут отка­зать­ся от исполь­зо­ва­ния соци­аль­ных сетей на про­дол­жи­тель­ное вре­мя. 25% из чис­ла обсле­ду­е­мых заяви­ли о том, что все сво­бод­ное вре­мя тра­тят на обще­ние в соци­аль­ных сетях. 

21% опро­шен­ных отме­ти­ли, что испы­ты­ва­ют внут­рен­нее напря­же­ние, бес­по­кой­ство, пони­жен­ное настро­е­ние в том слу­чае, если не могут в тече­ние дня вос­поль­зо­вать­ся сво­им акка­ун­том в соци­аль­ных сетях. 

Почти тре­тья часть из чис­ла обсле­ду­е­мых (≈27%) счи­та­ли, что у них есть зави­си­мость от соци­аль­ных сетей. 

Нуж­но отме­тить, что прак­ти­че­ски все цити­ру­е­мые выше иссле­до­ва­ния име­ют серьез­ные мето­до­ло­ги­че­ские недо­стат­ки, основ­ные из которых:

1. полу­чен­ные дан­ные бази­ру­ют­ся толь­ко на само­от­че­тах участников;
2. малый объ­ем выбор­ки, ее неоднородность.

Ни в одном иссле­до­ва­нии не были исполь­зо­ва­ны пси­хо­мет­ри­че­ские инстру­мен­ты оцен­ки аддик­тив­ной пато­ло­гии, свя­зан­ной с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей.

Психометрические инструменты для оценки степени выраженности аддикции от социальных сетей

В насто­я­щее вре­мя исполь­зу­ет­ся несколь­ко пси­хо­мет­ри­че­ских инстру­мен­тов скри­нин­га аддик­ции от соци­аль­ных сетей. 

Неко­то­рые уче­ные, зани­ма­ю­щи­е­ся изу­че­ни­ем фено­ме­на зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей в сво­их иссле­до­ва­ни­ях, в первую оче­редь, фоку­си­ру­ют­ся на аддик­тив­ных нару­ше­ни­ях, свя­зан­ных с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ной сети Facebook. 

В дру­гих рабо­тах, основ­ное вни­ма­ние при­хо­дит­ся на дру­гие соци­аль­ные сети (Twitter, Myspace, LinkedIn, и др.) или соци­аль­ные сети в целом. 

В Таб­ли­це 1 пред­став­ле­ны основ­ные (наи­бо­лее часто при­ме­ни­мые) пси­хо­мет­ри­че­ские инстру­мен­ты скри­нин­га аддик­тив­ных рас­стройств, свя­зан­ных с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей.

Таблица 1. Основные психометрические инструменты аддиктивных расстройств, связанных с использованием социальных сетей.

Шка­ла	Коли­че­ство пунк­тов / вопросов	Осно­ва
Bergen Facebook Addiction Scale [26]. Бер­ген­ская шка­ла аддик­ции от Facebook (BFAS)	6	Симп­то­мы пове­ден­че­ской зави­си­мо­сти Brown [44]. Ком­по­нен­ты моде­ли зави­си­мо­сти Griffiths [8]. Диа­гно­сти­че­ские кри­те­рии зави­си­мо­сти [38, 39]
Анке­та оцен­ки вли­я­ния Facebook (Facebook Intrusion Questionnaire) [45]	8	Симп­то­мы пове­ден­че­ской зави­си­мо­сти Brown [44]. Анке­та оцен­ки «про­блем­но­го» исполь­зо­ва­ния мобиль­ных теле­фо­нов (Mobile Phone Involvement Questionnaire) [46]
Анке­та оцен­ки зави­си­мо­сти от Facebook (FDQ (Facebook Dependence Questionnaire)) [21]	8	Internet Addiction Scale [41]. Шка­ла оцен­ки интернет-зависимости.
Addictive Tendencies Towards SNSs (Шка­ла оцен­ки аддик­тив­но­го потен­ци­а­ла сай­тов соци­аль­ных сетей) [30].	20	Тест интер­нет-зави­си­мо­сти Young (Young’s Internet Addiction Test) [24]
Шка­ла аддик­ции от веб­сай­тов соци­аль­ных сетей (Social Networking Website Addiction Scale) [27]	5	Шка­ла оцен­ки онлайн гей­минг аддик­ции Charlton, и Danforth (корот­кая вер­сия) (Online Gaming Addiction Scale, Charlton and Danforth) [42]
Шка­ла оцен­ки аддик­тив­но­го потенциала/ аддик­тив­ных тен­ден­ций (Addictive Tendencies Scale) [43]	3	Шка­ла оцен­ки зави­си­мо­сти от мобиль­но­го теле­фо­на (Mobile Phone Addiction Scale) [47]
Свод­ная шка­ла оцен­ки «про­блем­но­го» исполь­зо­ва­ния сети Интер­нет. Вер­сия 2 (Generalized Problematic Internet Use Scale 2) [48].	7	Свод­ная шка­ла оцен­ки «про­блем­но­го» исполь­зо­ва­ния сети Интер­нет (Generalized Problematic Internet Use Scale) [49]
Шка­ла оцен­ки зави­си­мо­сти от сети Facebook (Facebook Addiction Scale) [31]	8	Тест интер­нет-зави­си­мо­стиYoung (Young’s Internet Addiction Test) [24]. Шка­ла оцен­ки «про­блем­но­го» исполь­зо­ва­ния сети Интер- нет-2 (Problematic Internet Use Scale 2) [48]
Шка­ла оцен­ки зави­си­мо­сти от сети Facebook (Facebook Addiction Scale) [29]	20	Тест интер­нет-зави­си­мо­стиYoung (Young’s Internet Addiction Test) [24].
Шка­ла оцен­ки зави­си­мо­сти от сети Facebook (Facebook Addiction Scale) [50]	30	Симп­то­мы пове­ден­че­ской зави­си­мо­сти Brown [44].
Шка­ла оцен­ки зави­си­мо­сти от сети Facebook (Facebook Addiction Scale) [51]	12	Тест интер­нет-зави­си­мо­стиYoung (Young’s Internet Addiction Test) [24].
Шка­ла оцен­ки зави­си­мо­сти от сети Facebook (Facebook Addiction Scale) [52]	11	нет дан­ных
Шка­ла оцен­ки симп­то­мов зави­си­мо­сти от сети Facebook (Facebook Addiction Symptoms Scale) [20]	15	Тест интер­нет-зави­си­мо­стиYoung (Young’s Internet Addiction Test) [24].
Шка­ла оцен­ки зави­си­мо­сти и аддик­тив­но­го потен­ци­а­ла соци­аль­ных сетей (Social Networking Dependency and Addiction Scale) [53]	31	Шка­ла оцен­ки про­блем, свя­зан­ных с исполь­зо­ва­ни­ем сети Интер­нет (Internet-Related Problem Scale) [86]. Шка­ла пато­ло­ги­че­ско­го исполь­зо­ва­ния сети Интер­нет (Pathological Internet Use Scale) [54].

Бергенская шкала аддикции от Facebook (BFAS)

В широ­кую прак­ти­ку дан­ный инстру­мент был внед­рен Сеси­ли­ей Андра­ес­сен, и ее кол­ле­га­ми из уни­вер­си­те­та Бер­ге­на (UiB), Нор­ве­гия [26]. Шка­ла осно­ва­на на общей тео­рии аддик­тив­ных расстройств. 

Основ­ные раз­де­лы BFAS оце­ни­ва­ют сте­пень аддик­ции от Facebook, в соот­вет­ствии со сле­ду­ю­щи­ми кри­те­ри­я­ми: сали­енс, изме­не­ния настро­е­ния, ситу­а­ция кон­флик­та, симп­то­мы отме­ны, рост толе­рант­но­сти и реци­див. Все пунк­ты утвер­жде­ний шка­лы сфор­му­ли­ро­ва­ны в соот­вет­ствии с диа­гно­сти­че­ски­ми кри­те­ри­я­ми зави­си­мо­сти и оце­ни­ва­ют­ся по пяти­балль­ной шка­ле. Оцен­ки варьи­ру­ют­ся от «очень ред­ко» до «очень часто». 

Осно­вы­ва­ясь на отве­тах, мож­но оце­нить, как дав­но в тече­ние послед­не­го года воз­ник­ли симп­то­мы [38, 39]. Сово­куп­ность бал­лов варьи­ру­ет­ся от 6 до 30. Верх­няя гра­ни­ца оцен­ки состав­ля­ет >3 бал­лов, как мини­мум, по четы­рем из шести кри­те­ри­ев (поли­те­ти­че­ская оцен­ка, осно­ван­ная на кла­стер­ном анализе). 

Кли­ни­че­ская апро­ба­ция BWAS была про­ве­де­на на нор­веж­ской выбор­ке, состо­я­щей из 423 сту­ден­тов раз­лич­ных учеб­ных заве­де­ний. По мне­нию боль­шин­ства иссле­до­ва­те­лей, BFAS явля­ет­ся крат­ким и отлич­ным пси­хо­мет­ри­че­ским инстру­мен­том скри­нин­га [25; 26; 40]. 

Суще­ству­ет моди­фи­ци­ро­ван­ная вер­сия BFAS, направ­лен­ная на скри­нинг аддик­тив­ных нару­ше­ний, отно­ся­щих­ся к соци­аль­ным сетям в целом (Бер­ген­ская шка­ла аддик­ции от соци­аль­ных сетей).

Анкета оценки зависимости от Facebook (FDQ (Facebook Dependence Questionnaire))

FDQ-это анке­та состо­я­щая из вось­ми пунк­тов, кото­рая поз­во­ля­ет оце­нить наличие/отсутствие аддик­тив­ных нару­ше­ний, свя­зан­ных с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ной сети Facebook [21]. Прак­ти­че­ски все пунк­ты анке­ты осно­ва­ны на шка­ле оцен­ки интер­нет-зави­си­мо­сти (Internet Addiction Scale (IAS)) [41].

Конеч­ные резуль­та­ты поз­во­ля­ют оце­нить сле­ду­ю­щие кри­те­рии: сте­пень кон­тро­ля, наличие/отсутствие удо­вле­тво­рен­но­сти от исполь­зо­ва­ния соци­аль­ной сети, коли­че­ство обще­го вре­ме­ни про­ве­ден­но­го в соци­аль­ной сети, наличие/отсутствие эле­мен­тов борь­бы моти­вов, свя­зан­ных с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ной сети, уро­вень тре­во­ги (бес­по­кой­ства), свя­зан­ный с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ной сети. 

Фор­мат отве­тов явля­ет­ся дихо­то­ми­че­ским (да/нет). Свое­об­раз­ным рей­тин­гом высту­па­ет ответ «да» на не менее пяти пунктах. 

Кли­ни­че­ская апро­ба­ция FDQ про­шла на выбор­ке, состо­я­щей из 418 перу­ан­ских сту­ден­тов. Ста­ти­сти­че­ская обра­бот­ка вклю­ча­ла в себя рас­чет внут­рен­ней согла­со­ван­но­сти, кото­рый соста­вил 0,67.

Шкала оценки зависимости от веб-сайтов социальных сетей (Social Networking Website Addiction Scale (SNWAS))

SNWAS пред­став­ля­ет собой опрос­ник, состо­я­щий из пяти пунк­тов, раз­ра­бо­тан­ный Turel и Serenko [27].

Идея созда­ния SNWAS бази­ру­ет­ся на осно­ве шка­лы Charlton и Danforth, создан­ной для оцен­ки аддик­ции от видео­игр [42]. Все пять пунк­тов шка­лы оце­ни­ва­ют­ся от нуля до семи бал­лов: от пол­но­го несо­гла­сия до пол­но­го согла­сия с кон­крет­ным утверждением. 

Общий высо­кий балл по шка­ле SNWAS ука­зы­ва­ет име­ю­щи­е­ся аддик­тив­ные нару­ше­ния, свя­зан­ные с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей. 

Кли­ни­че­ская апро­ба­ция SNWAS про­шла на выбор­ке, состо­я­щей из 194 аме­ри­кан­ских сту­ден­тов. При ана­ли­зе досто­вер­но­сти были дока­за­ны удо­вле­тво­ри­тель­ные пси­хо­мет­ри­че­ские свой­ства дан­но­го инстру­мен­та скрининга.

Шкала оценки аддиктивного потенциала/аддиктивных тенденций (Addictive Tendencies Scale (ATS))

ATS-пред­став­ля­ет собой опрос­ник из трех пунк­тов, раз­ра­бо­тан­ный Wilson и его кол­ле­га­ми [43]. Осно­ва ATS – это оцен­ка нару­ше­ний, вхо­дя­щих в общую тео­рию аддик­тив­ных рас­стройств, свя­зан­ных с повы­шен­ным стрем­ле­ни­ем к обме­ну тек­сто­вы­ми сообщениями/мгновенными сооб­ще­ни­я­ми (с исполь­зо­ва­ни­ем онлайнмессенджеров). 

При­ме­не­ние ATS в кли­ни­че­ской прак­ти­ке поз­во­ля­ет оце­нить сте­пень выра­жен­но­сти аддик­тив­ных рас­стройств, свя­зан­ных с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей, бази­ру­ю­щу­ю­ся на трех основ­ных кри­те­ри­ях зави­си­мо­сти: сали­енс, утра­та ситу­а­ци­он­но­го и коли­че­ствен­но­го кон­тро­ля, симп­то­мы отмены. 

Утвер­жде­ния оце­ни­ва­ют­ся по семи­балль­ной шка­ле от «реши­тель­но­го несо­гла­сия» до «пол­но­го согла­сия». Мини­маль­ные оце­ноч­ные зна­че­ния отсутствуют. 

Кли­ни­че­ская апро­ба­ция ATS про­шла на выбор­ке, состо­я­щей из 201 австра­лий­ских сту­ден­тов. Ста­ти­сти­че­ская обра­бот­ка вклю­ча­ла в себя рас­чет внут­рен­ней согла­со­ван­но­сти, кото­рый соста­вил 0,76.

Исхо­дя из дан­ных, пред­став­лен­ных в Таб­ли­це №1, мож­но сде­лать вывод, что прак­ти­че­ски все име­ю­щи­е­ся в насто­я­щее вре­мя пси­хо­мет­ри­че­ские инстру­мен­ты оцен­ки аддик­тив­ных рас­стройств, свя­зан­ных с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей, бази­ру­ют­ся на ранее создан­ных шка­лах (опрос­ни­ках): шка­ла оцен­ки интер­нет-аддик­ци­и/­про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния сети Интер­нет [24; 55; 56]; шка­ла оцен­ки аддикции/проблемного исполь­зо­ва­ния мобиль­ных теле­фо­нов [42; 46]; шка­ла аддикции/вовлечения, свя­зан­ная с видео­иг­ра­ми [42]; инстру­мен­тов оцен­ки пове­ден­че­ской зави­си­мо­сти Brown [44] и Griffiths [8].

Неко­то­рые из них осно­ва­ны на суще­ству­ю­щих кри­те­ри­ях зави­си­мо­сти, дру­гие поз­во­ля­ют оце­нить лишь неко­то­рые ком­по­нен­ты зави­си­мо­сти или сте­пень выра­жен­но­сти «при­выч­но­го (обыч­но­го) исполь­зо­ва­ния», «про­блем­ное» исполь­зо­ва­ние или склон­ность к фор­ми­ро­ва­нию аддик­тив­ных нарушений. 

Пси­хо­мет­ри­че­ская мето­до­ло­гия, исполь­зу­ю­ща­я­ся при созда­нии любой шка­лы, несет в себе общие недо­стат­ки, основ­ны­ми из кото­рых явля­ют­ся недо­сто­вер­ное коли­че­ство выбор­ки (ее мало­чис­лен­ность) и субъ­ек­ти­визм авто­ров, стре­мя­щих­ся изна­чаль­но адап­ти­ро­вать шка­лу под дизайн иссле­до­ва­ния вме­сто созда­ния уни­вер­саль­но­го инстру­мен­та. Очень немно­гие из суще­ству­ю­щих шкал могут пре­тен­до­вать на универсальность. 

До насто­я­ще­го вре­ме­ни сре­ди иссле­до­ва­те­лей не ути­ха­ют спо­ры о том, могут ли шка­лы, создан­ные для оцен­ки аддик­тив­ных нару­ше­ний при исполь­зо­ва­нии сети Facebook, исполь­зо­вать­ся в рабо­те с паци­ен­та­ми, не явля­ю­щи­ми­ся поль­зо­ва­те­ля­ми дан­ной соци­аль­ной сети. 

Griffiths и ряд дру­гих иссле­до­ва­те­лей наста­и­ва­ют на том, что­бы фено­мен зави­си­мо­сти от соци­аль­ных медиа (сетей) оце­ни­вал­ся как еди­ная про­бле­ма, без раз­де­ле­ния на кон­крет­ные соци­аль­ные сети (Twitter, Myspace, LinkedIn, и т. д.). Facebook – это все­го лишь част­ный вари­ант, модель аддик­тив­ной пато­ло­гии, свя­зан­ной с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей [14; 57; 58]. 

Ryan et al., при­дер­жи­ва­ют­ся про­ти­во­по­ло­жен­ной точ­ки зре­ния. По их мне­нию, необ­хо­ди­мо и далее совер­шен­ство­вать раз­лич­ные шка­лы, опти­ми­зи­ро­ван­ные под раз­ные соци­аль­ные сети с целью изу­че­ния аддик­тив­но­го потен­ци­а­ла послед­них [59].

В рабо­тах Andreassen и Pallesen содер­жат­ся прак­ти­че­ские реко­мен­да­ции по диф­фе­рен­ци­а­ции под­хо­дов к общим и част­ным вари­ан­там оцен­ки аддик­тив­ных нару­ше­ний, свя­зан­ных с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей [35,60].

Теории формирования зависимости от социальных сетей

В соот­вет­ствии с био­пси­хо­со­ци­аль­ным под­хо­дом и син­дро­маль­ной моде­лью фор­ми­ро­ва­ния зави­си­мо­сти [62], иссле­до­ва­те­ли при­хо­дят к выво­ду, что зави­си­мые от соци­аль­ных сетей могут испы­ты­вать симп­то­мы ана­ло­гич­ные тем, кото­рые испы­ты­ва­ют паци­ен­ты, стра­да­ю­щие зави­си­мо­стью от ПАВ или дру­гих форм аддик­ций [63].

Гипо­те­за осно­вы­ва­ет­ся на том, что симп­то­мы аддик­ции, наблю­да­е­мые у поль­зо­ва­те­лей раз­лич­ных соци­аль­ных сетей доста­точ­но сте­рео­тип­ны: пре­не­бре­же­ние лич­ной жиз­нью, посто­ян­ные мыс­ли о кон­тен­те новост­ной лен­ты, эска­пизм, аффек­тив­ные нару­ше­ния, рост толе­рант­но­сти и сокры­тие от окру­жа­ю­щих сво­е­го аддик­тив­но­го поведения[64].

Таким обра­зом, аддик­ция от соци­аль­ных сетей как част­ный вари­ант пове­ден­че­ских зави­си­мо­стей может быть рас­смот­ре­на с био­пси­хо­со­ци­аль­ной точ­ки зре­ния [65; 66]. 

С дру­гой сто­ро­ны, фено­мен зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей может быть объ­яс­нен тео­ри­ей обу­че­ния [40]. Соглас­но дан­ной тео­рии, если исполь­зо­ва­ние соци­аль­ных сетей вызы­ва­ло ощу­ще­ние радо­сти и удо­вле­тво­ре­ния, то пове­де­ние в соци­аль­ных сетях будет сте­рео­тип­но повто­рять­ся [67].

В дру­гих иссле­до­ва­ни­ях осо­бая роль отво­дит­ся лич­ност­но­му пре­мор­би­ду как фак­то­ру рис­ка фор­ми­ро­ва­ния аддик­тив­ной пато­ло­гии, свя­зан­ной со сфе­рой высо­ких технологий. 

В част­но­сти, выска­зы­ва­ет­ся гипо­те­за о том, что лица с нар­цис­си­че­ски­ми чер­та­ми лич­но­сти наи­бо­лее под­вер­же­ны раз­ви­тию аддик­тив­ных рас­стройств [68].

Кос­вен­ным дока­за­тель­ством это­го явля­ет­ся струк­тур­ная орга­ни­за­ция рабо­ты соци­аль­ных сетей (их эго­цен­три­че­ская направ­лен­ность), что, по мне­нию авто­ров, обес­пе­чи­ва­ет опти­маль­ные воз­мож­но­сти само­ре­а­ли­за­ции «нар­цис­сов».

Соглас­но моде­ли Turel и Serenko [27] фор­ми­ро­ва­нии аддик­ции от соци­аль­ных сетей мож­но объ­яс­нить сле­ду­ю­щи­ми механизмами:

• когни­тив­но-пове­ден­че­ский меха­низм: при этом «погло­щен­ность» соци­аль­ны­ми сетя­ми воз­ни­ка­ет изза нару­ше­ния адап­та­ции когни­тив­ных функ­ций к реа­ли­ям обще­ствен­ной жиз­ни и уси­ли­ва­ет­ся раз­лич­ны­ми мак­ро­со­ци­аль­ны­ми фак­то­ра­ми, что, в конеч­ном ито­ге, фор­ми­ру­ет вле­че­ние к соци­аль­ным сетям;
• меха­низм «соци­аль­ных навы­ков» озна­ча­ет «тоталь­ное погру­же­ние» в соци­аль­ные сети, воз­ни­ка­ет по при­чине отсут­ствия навы­ков само­ре­а­ли­за­ции, что при­во­дит к пред­по­чте­нию вир­ту­аль­но­го обще­ния с дру­ги­ми и фор­ми­ру­ет аддик­тив­ное (зави­си­мое) поведение;
• соци­аль­но-когни­тив­ный меха­низм осно­ван на ожи­да­нии поло­жи­тель­ных резуль­та­тов от исполь­зо­ва­ния раз­лич­ных интер­нет-сер­ви­сов (соци­аль­ных сетей). Оцен­ка соци­аль­ных сетей, как сту­пе­ни к само­ре­а­ли­за­ции, при­во­дит к нару­ше­нию регу­ля­ции (вре­ме­ни) их использования.

Иссле­до­ва­ния Xu и Tan [69] ука­зы­ва­ют, что гра­ни­цей меж­ду «стан­дарт­ным» и «про­блем­ным» исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей явля­ет­ся факт осо­зна­ния того, что соци­аль­ные сети начи­на­ют вос­при­ни­мать­ся как важ­ный (экс­клю­зив­ный) меха­низм сня­тия стрес­са, сред­ства от оди­но­че­ства или депрессии. 

По мне­нию авто­ров те, кто «погло­щен» нахож­де­ни­ем в соци­аль­ных сетях, не обла­да­ют навы­ка­ми обще­ния в реаль­ной жиз­ни [69]. Для дан­ной кате­го­рии людей исполь­зо­ва­ние соци­аль­ных сетей дает воз­мож­ность посто­ян­но­го полу­че­ния воз­на­граж­де­ния (само­ре­а­ли­за­ция, чув­ство удовлетворения). 

Имен­но по дан­ной при­чине они более охот­но про­во­дят вре­мя в вир­ту­аль­ной реаль­но­сти, чем в реаль­ной жиз­ни, несмот­ря на воз­ник­но­ве­ние мно­же­ства про­блем (игно­ри­ро­ва­ние про­фес­си­о­наль­ных обя­зан­но­стей, необ­хо­ди­мо­сти обра­зо­ва­ния, забо­ты о семье и близких). 

Про­бле­мы в соци­аль­ной сфе­ре при­во­дят к уси­ле­нию аффек­тив­ных нару­ше­ний и по меха­низ­мам ком­пен­са­ции, вре­мя нахож­де­ния в соци­аль­ных сетях уве­ли­чи­ва­ет­ся, созда­вая иллю­зию улуч­ше­ния настроения. 

Таким обра­зом, воз­ни­ка­ет «цик­ли­че­ская модель» пове­де­ния, направ­лен­ная на сня­тие нега­тив­ных эмо­ци­о­наль­ных про­яв­ле­ний, что повы­ша­ет уро­вень аддик­ции от соци­аль­ных сетей [70].

Иссле­до­ва­ние соче­та­ния ней­ро­био­ло­ги­че­ских, инди­ви­ду­аль­но-лич­ност­ных и соци­аль­ных фак­то­ров явля­ет­ся клю­че­вы­ми зве­нья­ми в раз­ра­бот­ке меха­низ­мов раз­ви­тия раз­лич­но­го рода зави­си­мо­стей (пове­ден­че­ских, хими­че­ских) [8,62].

Рабо­ты по изу­че­нию ней­ро­ви­зу­а­ли­за­ции голов­но­го моз­га у «про­блем­ных» поль­зо­ва­те­лей сети Интер­нет и дру­гих форм онлайн – аддик­ций, под­твер­жда­ют нали­чие ней­ро­био­ло­ги­че­ской осно­вы всех пове­ден­че­ских аддик­ций [12].

«Био­ло­ги­че­ская осно­ва» абер­рант­но­го пове­де­ния в виде нару­ше­ний импульс­но­го кон­тро­ля и фор­ми­ро­ва­ни­ем в даль­ней­шем ком­пуль­сив­но­го пове­де­ния в раз­лич­ных соци­аль­ных сетях – это клю­че­вые зве­нья цепи фор­ми­ро­ва­ния «хай­тек/­ме­диа-аддик­ций» [12].

Иссле­до­ва­ния, направ­лен­ные на изу­че­ние ней­ро­био­ло­ги­че­ских кор­ре­ля­ций, свя­зан­ных с аддик­тив­ны­ми нару­ше­ни­я­ми вслед­ствие исполь­зо­ва­ния соци­аль­ных сетей, в насто­я­щее вре­мя отсут­ству­ют, при этом доволь­но часто пуб­ли­ку­ют­ся иссле­до­ва­ния, посвя­щен­ные ней­ро­био­ло­ги­че­ским кор­ре­ля­ци­ям при раз­лич­ных «хими­че­ских» зави­си­мо­стях [56].

Исхо­дя из это­го, мож­но гово­рить о том, что фено­мен зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей име­ет общую этио­ло­ги­че­скую осно­ву с аддик­тив­ной пато­ло­ги­ей, свя­зан­ной с упо­треб­ле­ни­ем раз­лич­ных ПАВ и дру­ги­ми част­ны­ми фор­ма­ми пове­ден­че­ских аддик­ций [71].

В рам­ках раз­лич­ных ней­ро­био­ло­ги­че­ских иссле­до­ва­ний отме­че­но, что дан­ные фор­мы аддик­тив­ной пато­ло­гии под­да­ют­ся фар­ма­ко­те­ра­пии, наце­лен­ной на систе­му воз­на­граж­де­ния голов­но­го моз­га [72; 73]. 

Кор­ре­ля­тив­ная связь меж­ду инди­ви­ду­аль­но-лич­ност­ны­ми фак­то­ра­ми и фор­ми­ро­ва­ни­ем аддик­тив­ных нару­ше­ний, свя­зан­ных с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей, уста­нов­ле­на мно­ги­ми иссле­до­ва­ни­я­ми [26; 51]. 

Боль­шин­ство иссле­до­ва­ний осно­ва­ны на пяти­фак­тор­ной моде­ли лич­но­сти, куда вхо­дят сле­ду­ю­щие основ­ные поня­тия: нев­ро­тизм, экс­тра­вер­сия, откры­тость для при­об­ре­те­ния ново­го опы­та, жела­ние испы­тать новые ощу­ще­ния и соци­а­ли­за­ция (соци­аль­ная ответ­ствен­ность) [74].

Незна­чи­тель­но выра­жен­ный уро­вень боль­шин­ства пере­чис­лен­ных фак­то­ров при­ня­то счи­тать адап­тив­ным пове­де­ни­ем, а мак­си­маль­ная выра­жен­ность-контр­про­дук­тив­ным (деструк­тив­ным) поведением. 

По мне­нию неко­то­рых авто­ров, рост пока­за­те­лей по шка­ле нев­ро­тиз­ма осно­вы­ва­ет­ся на неосо­знан­ном жела­нии пере­жить непри­ят­ные (экс­тре­маль­ные) эмо­ции (тре­во­гу, депрес­сию, страх) [25].

Иссле­до­ва­ния, направ­лен­ные на изу­че­ние фено­ме­на зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей, дока­зы­ва­ют, что повы­шен­ный уро­вень нев­ро­тиз­ма кор­ре­ли­ру­ет с воз­ник­но­ве­ни­ем аддик­тив­ных рас­стройств, свя­зан­ных с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей [25; 26]. 

Сте­пень выра­жен­но­сти экс­тра­вер­сии так­же доволь­но часто ассо­ци­и­ру­ет­ся с аддик­тив­ны­ми нару­ше­ни­я­ми, свя­зан­ны­ми с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей [25; 26; 75]. 

Чув­ство соци­аль­ной ответ­ствен­но­сти харак­те­ри­зу­ет­ся внут­рен­ней само­дис­ци­пли­ной и стрем­ле­ни­ем к новым дости­же­ни­ям. Низ­кие пока­за­те­ли по дан­ной шка­ле часто свя­за­ны с фор­ми­ро­ва­ни­ем зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей [25; 26; 43]. 

Резуль­та­ты про­ве­ден­но­го опро­са сре­ди офис­ных слу­жа­щих, демон­стри­ру­ют, что экс­тра­вер­сия и нев­ро­тизм напря­мую свя­за­ны с созна­тель­ным исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей в рабо­чее вре­мя [32].

Явле­ния импуль­сив­но­сти и нар­цис­сиз­ма, про­яв­ля­ю­щи­е­ся в необ­ду­ман­ных поступ­ках, сию­ми­нут­ных реше­ни­ях, выра­жен­ной экс­тра­вер­ти­ро­ван­но­сти так­же свя­за­ны с фор­ми­ро­ва­ни­ем зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей [22].

К дру­гим фак­то­рам, вли­я­ю­щим на фор­ми­ро­ва­ние аддик­тив­ных рас­стройств, свя­зан­ных с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей, мож­но отне­сти сле­ду­ю­щие: жела­ние быть частью сооб­ще­ства [48], необ­хо­ди­мость в новых соци­аль­ных кон­так­тах и свя­зях [51], чув­ство оди­но­че­ства, необ­хо­ди­мость изба­вить­ся от него [76]. Это созда­ет лож­ное ощу­ще­ние того, что коли­че­ство лай­ков и под­пис­чи­ков в соци­аль­ных сетях явля­ет­ся клю­чом к успе­ху, что эмпи­ри­че­ски свя­за­но с низ­кой само­оцен­кой [32; 45]. 

Поло­жи­тель­ные эмо­ции, свя­зан­ные с раз­вле­че­ни­я­ми в соци­аль­ной сети (игры, кон­кур­сы), попу­ляр­ность лич­но­го акка­ун­та, вни­ма­ние со сто­ро­ны сооб­ще­ства, лай­ки от дру­гих людей сти­му­ли­ру­ют даль­ней­шее исполь­зо­ва­ние соци­аль­ной сети. 

Если пове­де­ние в соци­аль­ных сетях при­во­ди­ло к ниве­ли­ро­ва­нию непри­ят­ных эмо­ци­о­наль­ных про­яв­ле­ний (ску­ка, кри­ти­че­ские заме­ча­ния, исклю­че­ние из мик­ро­груп­пы), с боль­шей сте­пе­нью веро­ят­но­сти, мож­но гово­рить о том, что это про­изой­дет сно­ва [16; 49; 61]. 

Неотъ­ем­ле­мые атри­бу­ты всех соци­аль­ных сетей в виде кноп­ки «лайк», мгно­вен­ная обрат­ная связь и воз­мож­ность остав­лять ком­мен­та­рии, фор­ми­ро­вать тема­ти­че­ские груп­пы и сооб­ще­ства, раз­ме­щать фото­гра­фии т. д. более уси­ли­ва­ют абер­рант­ное пове­де­ние [14; 77]. 

Таким обра­зом, если базо­вые потреб­но­сти лич­но­сти нару­ше­ны, то пред­при­ни­ма­ют­ся попыт­ки вос­ста­нов­ле­ния балан­са потреб­но­стей, что при­во­дит к чрез­мер­но­му исполь­зо­ва­нию соци­аль­ных сетей. 

Соци­о­куль­ту­раль­ные фак­то­ры так­же могут ока­зы­вать огром­ное вли­я­ние на фор­ми­ро­ва­ние аддик­тив­ных рас­стройств, свя­зан­ных с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей. Так, на фор­ми­ро­ва­ние абер­рант­но­го пове­де­ния, огром­ное вли­я­ние ока­зы­ва­ет мик­ро­со­ци­ум: дав­ле­ние со сто­ро­ны роди­те­лей, пове­де­ние в соци­аль­ных сетях близ­ких (бра­тья и сест­ры), сверст­ни­ков или дру­гих лиц из бли­жай­ше­го окру­же­ния [55].

Мак­ро­со­ци­аль­ные фак­то­ры так­же могут высту­пать в каче­стве пре­дик­то­ров раз­ви­тия зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей. Имен­но они слу­жат лич­ност­ны­ми и куль­ту­раль­ны­ми сим­во­ла­ми при­вле­ка­тель­но­сти и успе­ха (соглас­но эво­лю­ци­он­ной пси­хо­ло­гии) [56].

Актив­ное исполь­зо­ва­ние соци­аль­ных сетей вклю­ча­ет меха­низ­мы «соци­аль­но­го срав­не­ния» (коли­че­ство дру­зей) [57], а так­же поз­во­ля­ет фор­ми­ро­вать обще­ствен­ное мне­ние (фото на фоне доро­гих оте­лей, ресто­ра­нов, машин, мод­ных мага­зи­нов и сало­нов) [58; 59], что спо­соб­ству­ет фор­ми­ро­ва­нию аддик­тив­ных нару­ше­ний [77].

Возможности терапевтического вмешательства

С кли­ни­че­ской точ­ки зре­ния зави­си­мость от соци­аль­ных сетей явля­ет­ся про­бле­мой пси­хи­че­ско­го здо­ро­вья, осо­бен­но в моло­деж­ной сре­де [78], кото­рая тре­бу­ет про­фес­си­о­наль­но­го диф­фе­рен­ци­ро­ван­но­го под­хо­да к диа­гно­сти­ке и лечению. 

Про­цесс тера­пев­ти­че­ско­го вме­ша­тель­ства при зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей будет отли­чать­ся от лече­ния дру­гих форм аддик­тив­ной пато­ло­гии. Целью тера­пии не будет являть­ся пол­ное воз­дер­жа­ние от исполь­зо­ва­ния сети Интер­нет, как таковой. 

Реа­ли­я­ми сего­дняш­не­го дня явля­ет­ся факт, что сеть Интер­нет явля­ет­ся неотъ­ем­ле­мой частью совре­мен­ной про­фес­си­о­наль­ной куль­ту­ры и куль­ту­ры досу­га [1]. Поэто­му конеч­ной целью тера­пии будет кон­тро­ли­ру­е­мое исполь­зо­ва­ние сети Интер­нет и его сер­ви­сов, осо­бен­но раз­лич­ных соци­аль­ных сетей, а так­же предот­вра­ще­ние воз­мож­ных реци­ди­вов с исполь­зо­ва­ни­ем навы­ков, полу­чен­ных в рам­ках когни­тив­но-пове­ден­че­ской тера­пии [78].

Когни­тив­но-пове­ден­че­ская тера­пия явля­ет­ся одним из пер­спек­тив­ных мето­дов лече­ния аддик­тив­ных рас­стройств [12]. Мно­ги­ми иссле­до­ва­ни­я­ми реко­мен­ду­ет­ся исполь­зо­ва­ние мето­дов когни­тив­но-пове­ден­че­ской тера­пии в про­грам­ме лече­ния интер­нет-зави­си­мо­сти и зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей [33;77].

К дру­гим эффек­тив­ным мето­дам неме­ди­ка­мен­тоз­но­го вме­ша­тель­ства отно­сит­ся «моти­ва­ци­он­ное интер­вью» [79]. Основ­ной целью в дан­ном слу­чае явля­ет­ся помощь кли­ен­ту в выяв­ле­нии нега­тив­ных (деструк­тив­ных) форм пове­де­ния, повы­ше­ние внут­рен­ней моти­ва­ции к изме­не­ни­ям. Дру­гой целью цель моти­ва­ци­он­но­го интер­вью явля­ет­ся облег­че­ние про­цес­са изменений. 

Совре­мен­ные иссле­до­ва­ния по тера­пии аддик­тив­ных рас­стройств, свя­зан­ных с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей, прак­ти­че­ски отсутствуют. 

Если рас­це­ни­вать аддик­цию от соци­аль­ных сетей, как част­ный вари­ант интер­нет-зави­си­мо­сти, то основ­ные груп­пы пре­па­ра­тов для тера­пев­ти­че­ско­го вме­ша­тель­ства это: бупро­пи­он (исклю­чен из госу­дар­ствен­но­го реест­ра лекар­ствен­ных средств РФ в 2016 году), эсци­та­ло­прам (анти­де­прес­сант СИОЗС), метил­фе­ни­дат «Рита­лин» (исклю­чен из госу­дар­ствен­но­го реест­ра лекар­ствен­ных средств РФ в 2014 году) [80].

По неко­то­рым дан­ным воз­мож­но исполь­зо­ва­ние анта­го­ни­стов опи­ат­ных рецеп­то­ров (нал­ме­фен), хотя мас­штаб­ные кли­ни­че­ские иссле­до­ва­ния по дан­но­му пово­ду отсут­ству­ют [81].

Дан­ные мета-ана­ли­за 16 иссле­до­ва­ний, посвя­щен­ных тера­пев­ти­че­ско­му вме­ша­тель­ству при интер­нет-аддик­ци­ях, не выявил осо­бых раз­ли­чий меж­ду при­ме­ня­е­мы­ми фар­ма­ко­ло­ги­че­ски­ми и пси­хо­те­ра­пев­ти­че­ски­ми схе­ма­ми [82]. Толь­ко шесть работ из дан­но­го чис­ла иссле­до­ва­ний были осно­ва­ны на прин­ци­пах РКИ.

Заключение

За послед­ние годы объ­ем науч­ных иссле­до­ва­ний, посвя­щен­ных фено­ме­ну аддик­тив­ных рас­стройств, свя­зан­ных с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей, зна­чи­тель­но увеличился. 

Несмот­ря на это, в про­фес­си­о­наль­ном сооб­ще­стве не ути­ха­ют дис­кус­сии по пово­ду дан­ной про­бле­мы, в част­но­сти, о том, явля­ет­ся ли зави­си­мость от соци­аль­ных сетей реаль­ной про­бле­мой, тре­бу­ю­щей тера­пев­ти­че­ско­го вме­ша­тель­ства или это «мод­ный диа­гноз» психиатров. 

Во мно­гом это про­дик­то­ва­но отсут­стви­ем чет­ких кри­те­ри­ев диа­гно­сти­ки зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей и отсут­стви­ем дан­но­го рас­строй­ства в клас­си­фи­ка­ци­ях пси­хи­че­ских и пове­ден­че­ских рас­стройств (DSM-V, МКБ-10, МКБ11). 

Суще­ству­ю­щие пси­хо­мет­ри­че­ские инстру­мен­ты диа­гно­сти­ки аддик­тив­ных рас­стройств, свя­зан­ные с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей, нуж­да­ют­ся в зна­чи­тель­ной дора­бот­ке и опти­ми­за­ции в сто­ро­ну уни­вер­саль­но­сти (боль­шин­ство тестов раз­ра­бо­та­ны для оцен­ки рас­стройств, свя­зан­ных с исполь­зо­ва­ние Facebook). 

Фено­мен зави­си­мо­сти от соци­аль­ных сетей – это слож­ное, мно­го­гран­ное поня­тие, опре­де­ля­ю­ще­е­ся био­ло­ги­че­ски­ми, инди­ви­ду­аль­но-лич­ност­ны­ми и соци­о­куль­ту­раль­ны­ми фак­то­ра­ми [83].

Про­ве­ден­ные иссле­до­ва­ния дока­зы­ва­ют, что аддик­тив­ные рас­строй­ства, свя­зан­ные с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей, при­во­дят к про­бле­мам не толь­ко инди­ви­ду­аль­ным (лич­ност­ным), но так­же вызы­ва­ют ряд серьез­ных соци­аль­ных проблем. 

Реа­ли­я­ми сего­дняш­не­го дня явля­ет­ся отсут­ствие доку­мен­ти­ро­ван­ных науч­ных иссле­до­ва­ний, посвя­щен­ных изу­че­нию тера­пев­ти­че­ских вме­ша­тельств при зави­си­мо­стях от соци­аль­ных сетей. 

Одна­ко если при­нять во вни­ма­ние сход­ство с дру­ги­ми пове­ден­че­ски­ми и хими­че­ски­ми зави­си­мо­стя­ми, то уже суще­ству­ю­щие эффек­тив­ные тера­пев­ти­че­ские так­ти­ки для подоб­ных рас­стройств могут быть адап­ти­ро­ва­ны к лече­нию зави­си­мо­сти, свя­зан­ной с исполь­зо­ва­ни­ем соци­аль­ных сетей. 

В целом, дан­ная про­бле­ма нуж­да­ет­ся в даль­ней­ших доку­мен­ти­ро­ван­ных иссле­до­ва­ни­ях, вклю­ча­ю­щих ней­ро­био­ло­ги­че­ские, инди­ви­ду­аль­но-лич­ност­ные, соци­о­куль­ту­раль­ные, пси­хо­мет­ри­че­ские и тера­пев­ти­че­ские аспек­ты в репре­зен­та­тив­ных выбор­ках [84].

Литература

1. Kuss D. J., Griffiths M. D. Online social networking and addiction-a review of the psychological literature //International journal of environmental research and public health. – 2011. – Т. 8. – №. 9. – С. 3528–3552.
2. Boyd D. M., Ellison N. B. Social network sites: Definition, history, and scholarship //Journal of computer-mediated Communication. – 2007. – Т. 13. – №. 1. – С. 210–230.
3. Milgram S. The small world problem //Psychology today. – 1967. – Т. 2. – №. 1. – С. 60–67.
4. Griffiths M. Internet gambling: Issues, concerns, and recommendations //Cyberpsychology& Behavior. – 2003. – Т. 6. – №. 6. – С. 557–568.
5. Sussman S., Sussman A. N. Considering the definition of addiction. – 2011.
6. Griffiths M. Behavioural addiction: an issue for everybody? //Employee Counselling Today. – 1996. – Т. 8. – №. 3. – С. 19–25.
7. Davies T., Cranston P. Youth work and social networking //Interim Report, The National Youth Agency: Leicester, UK. – 2008.
8. Griffiths M. A «components» model of addiction within a biopsychosocial framework //Journal of Substance use. – 2005. – Т. 10. – №. 4. – С. 191–197.
9. Мосо­лов С. Н. Неко­то­рые акту­аль­ные тео­ре­ти­че­ские про­бле­мы диа­гно­сти­ки, клас­си­фи­ка­ции, ней­ро­био­ло­гии и тера­пии шизо­фре­нии: срав­не­ние зару­беж­но­го и оте­че­ствен­но­го под­хо­дов //Журнал нев­ро­ло­гии и пси­хи­ат­рии им. С. С. Кор­са­ко­ва. – 2010. – Т. 110. – №. 6. – С. 4–11.
10. Griffiths M. D. The role of context in online gaming excess and addiction: Some case study evidence //International Journal of Mental Health and Addiction. – 2010. – Т. 8. – №. 1. – С. 119–125.
11. Griffiths M. Internet addiction-time to be taken seriously? //Addiction research. – 2000. – Т. 8. – №. 5. – С. 413–418.
12. Widyanto L., Griffiths M. «Internet addiction»: a critical review //International Journal of mental health and Addiction. – 2006. – Т. 4. – №. 1. – С. 31–51.
13. Young K. S. Internet addiction: Evaluation and treatment //Student Bmj. – 1999. – Т. 7.
14. Griffiths M. D. Facebook addiction: concerns, criticism, and recommendations-a response to Andreassen and colleagues //Psychological reports. – 2012. – Т. 110. – №. 2. – С. 518–520.
15. Griffiths M. D. Gaming in social networking sites: a growing concern? //World Online Gambling Law Report. – 2010. – Т. 9. – №. 5. – С. 12–13.
16. Kuss D. J., Griffiths M. D. Internet gaming addiction: A systematic review of empirical research //International Journal of Mental Health and Addiction. – 2012. – Т. 10. – №. 2. – С. 278–296.
17. Yan Z. (ed.). Encyclopedia of cyber behavior. – IGI Global, 2012. – Т. 1.
18. Griffiths M. D. Internet sex addiction: A review of empirical research //Addiction Research & Theory. – 2012. – Т. 20. – №. 2. – С. 111–124.
19. Sussman S., Lisha N., Griffiths M. Prevalence of the addictions: a problem of the majority or the minority? //Evaluation & the health professions. – 2011. – Т. 34. – №. 1. – С. 3–56.
20. Alabi O. F. A survey of Facebook addiction level among selected Nigerian University undergraduates //New Media and Mass Communication. – 2013. – Т. 10. – №. 2012. – С. 70–80.
21. Wolniczak I. et al. Association between Facebook dependence and poor sleep quality: a study in a sample of undergraduate students in Peru //PloS one. – 2013. – Т. 8. – №. 3. – С. e59087.
22. Wu A. M. S. et al. Psychological risk factors of addiction to social networking sites among Chinese smartphone users // Journal of behavioral addictions. – 2013. – Т. 2. – №. 3. – С. 160–166.
23. Wan C. Gratifications & Loneliness as Predictors of Campus-Sns //The Chinese University of Hong Kong, Hong Kong. – 2009.
24. Young K. S. Caught in the net: How to recognize the signs of internet addiction--and a winning strategy for recovery. – John Wiley & Sons, 1998.
25. Andreassen C. S. et al. The relationships between behavioral addictions and the five-factor model of personality //Journal of behavioral addictions. – 2013. – Т. 2. – №. 2. – С. 90–99.
26. Andreassen C. S. et al. Development of a Facebook addiction scale //Psychological reports. – 2012. – Т. 110. – №. 2. – С. 501–517.
27. Turel O., Serenko A. The benefits and dangers of enjoyment with social networking websites //European Journal of Information Systems. – 2012. – Т. 21. – №. 5. – С. 512–528.
28. Floros G., Siomos K. The relationship between optimal parenting, Internet addiction and motives for social networking in adolescence //Psychiatry research. – 2013. – Т. 209. – №. 3. – С. 529–534.
29. Cam E., Isbulan O. A New Addiction for Teacher Candidates: Social Networks //Turkish Online Journal of Educational Technology-TOJET. – 2012. – Т. 11. – №. 3. – С. 14–19.
30. Wu A. M. S. et al. Psychological risk factors of addiction to social networking sites among Chinese smartphone users // Journal of behavioral addictions. – 2013. – Т. 2. – №. 3. – С. 160–166.
31. Koc M., Gulyagci S. Facebook addiction among Turkish college students: The role of psychological health, demographic, and usage characteristics //Cyberpsychology, Behavior, and Social Networking. – 2013. – Т. 16. – №. 4. – С. 279–284.
32. Andreassen C. S., Torsheim T., Pallesen S. Predictors of use of social network sites at work-a specific type of cyberloafing// Journal of Computer-Mediated Communication. – 2014. – Т. 19. – №. 4. – С. 906–921.
33. Machold C. et al. Social networking patterns/hazards among teenagers. – 2012.
34. Cha J. Factors affecting the frequency and amount of social networking site use: Motivations, perceptions, and privacy concerns //First Monday. – 2010. – Т. 15. – №. 12.
35. Andreassen C. S. Online social network site addiction: A comprehensive review //Current Addiction Reports. – 2015. – Т. 2. – №. 2. – С. 175–184.
36. Cabral J. Is generation y addicted to Facebook //Journal of Undergraduate Research in Communications. – 2011. – Т. 2. – №. 1. – С. 5–14.
37. Olowu A. O., Seri F. O. A study of social network addiction among youths in Nigeria //Journal of Social Science and Policy Review. – 2012. – Т. 4. – №. 1. – С. 63–71.
38. American Psychiatric Association et al. Diagnostic and statistical manual of mental disorders (DSM-5®). – American Psychiatric Pub, 2013.
39. World Health Organization et al. The ICD-10 classification of mental and behavioural disorders: clinical descriptions and diagnostic guidelines. – Geneva: World Health Organization, 1992.
40. Schou Andreassen C., Pallesen S. Social network site addiction-an overview //Current pharmaceutical design. – 2014. – Т. 20. – №. 25. – С. 4053–4061.
41. Echeburúa E. ¿ Adicciones sin drogas?: las nuevas adicciones: juego, sexo, comida, compras, trabajo, internet. – Bilbao: Desclée de Brouwer, 1999.
42. Charlton J. P., Danforth I. D. W. Distinguishing addiction and high engagement in the context of online game playing // Computers in human behavior. – 2007. – Т. 23. – №. 3. – С. 1531–1548.
43. Wilson K., Fornasier S., White K. M. Psychological predictors of young adults’ use of social networking sites // Cyberpsychology, behavior, and social networking. – 2010. – Т. 13. – №. 2. – С. 173–177.
44. Brown R. I. F. A theoretical model of the behavioural addictions-applied to offending //Addicted to crime. – 1997. – С. 13–65.
45. Elphinston R. A., Noller P. Time to face it! Facebook intrusion and the implications for romantic jealousy and relationship satisfaction //Cyberpsychology, Behavior, and Social Networking. – 2011. – Т. 14. – №. 11. – С. 631–635.
46. Walsh S. P., White K. M., Young R. M. D. Needing to connect: The effect of self and others on young people’s involvement with their mobile phones //Australian journal of psychology. – 2010. – Т. 62. – №. 4. – С. 194–203.
47. Ehrenberg A. et al. Personality and self-esteem as predictors of young people’s technology use //Cyberpsychology & behavior. – 2008. – Т. 11. – №. 6. – С. 739–741.                                                         
48. Lee Z. W. Y., Cheung C. M. K., Thadani D. R. An investigation into the problematic use of Facebook //2012 45th Hawaii International Conference on System Sciences. – IEEE, 2012. – С. 1768–1776.
49. Caplan S. E. Theory and measurement of generalized problematic Internet use: A two-step approach //Computers in Human Behavior. – 2010. – Т. 26. – №. 5. – С. 1089–1097.
50. Balakrishnan V., Shamim A. Malaysian Facebookers: Motives and addictive behaviours unraveled //Computers in Human Behavior. – 2013. – Т. 29. – №. 4. – С. 1342–1349.
51. Hong F. Y. et al. Analysis of the psychological traits, Facebook usage, and Facebook addiction model of Taiwanese university students //Telematics and Informatics. – 2014. – Т. 31. – №. 4. – С. 597–606.
52. SZ S. S. et al. Facebook addiction among female university students //Revista De Administratie Publica Si Politici Sociale. – 2011. – Т. 3. – №. 7. – С. 95.
53. Cheak A. P. C., Goh G. G. G., Chin T. S. Online social networking addiction: exploring its relationship with social networking dependency and mood modification among undergraduates in Malaysia //International Conference on Management, Economics and Finance, Sarawak, Malaysia. – 2012.
54. Armstrong L., Phillips J. G., Saling L. L. Potential determinants of heavier internet usage //International journal of humancomputer studies. – 2000. – Т. 53. – №. 4. – С. 537–550.
55. Caplan S., Williams D., Yee N. Problematic Internet use and psychosocial well-being among MMO players //Computers in human behavior. – 2009. – Т. 25. – №. 6. – С. 1312–1319.
56. Grant J. E., Brewer J. A., Potenza M. N. The neurobiology of substance and behavioral addictions //CNS spectrums. – 2006. – Т. 11. – №. 12. – С. 924–930.
57. Griffiths M. D., Kuss D. J., Demetrovics Z. Social networking addiction: An overview of preliminary findings //Behavioral addictions. – Academic Press, 2014. – С. 119–141.
58. Aladwani A. M. Gravitating towards Facebook (GoToFB): What it is? and How can it be measured? //Computers in Human Behavior. – 2014. – Т. 33. – С. 270–278.
59. Ryan T. et al. The uses and abuses of Facebook: A review of Facebook addiction. – 2014.
60. Andreassen C. S., Pallesen S. Facebook addiction: A reply to Griffiths (2012) //Psychological reports. – 2013. – Т. 113. – №. 3. – С. 899–902.
61. Griffiths M. A «components’ model of addiction within a biopsychosocial framework //Journal of Substance use. – 2005. – Т. 10. – №. 4. – С. 191–197.
62. Shaffer H. J. et al. Toward a syndrome model of addiction: Multiple expressions, common etiology //Harvard review of psychiatry. – 2004. – Т. 12. – №. 6. – С. 367–374.
63. Enrique E. et al. Addiction to new technologies and to online social networking in young people: A new challenge // Adicciones. – 2010. – Т. 22. – №. 2.
64. Kuss D. J., Griffiths M. D. Online social networking and addiction-a review of the psychological literature //International journal of environmental research and public health. – 2011. – Т. 8. – №. 9. – С. 3528–3552.
65. Demetrovics Z., Griffiths M. D. Behavioral addictions: Past, present and future. – 2012.
66. Griffiths M. A «components’ model of addiction within a biopsychosocial framework //Journal of Substance use. – 2005. – Т. 10. – №. 4. – С. 191–197.
67. Skinner B. F. About behaviorism. – Vintage, 2011.
68. Barbera L. D., Paglia L. F., Valsavoia R. Social network and addiction //Stud Health Technol Inform. – 2009. – Т. 144. – С. 33–36.
69. Xu H., Tan B. C. Y. Why do I keep checking Facebook: Effects of message characteristics on the formation of social network services addiction. – 2012.
70. Kuss D. J., Griffiths M. D. Online social networking and addiction-a review of the psychological literature //International journal of environmental research and public health. – 2011. – Т. 8. – №. 9. – С. 3528–3552.
71. American Psychiatric Association et al. Diagnostic and statistical Manual of Mental Disorders: DSM-IV //Washington, DC: American Psychiatric Association. – 1994.
72. Marazziti D. et al. Behavioral addictions: a novel challenge for psychopharmacology //CNS spectrums. – 2014. – Т. 19. – №. 6. – С. 486–495.
73. Pallesen S. et al. Outcome of pharmacological treatments of pathological gambling: a review and meta-analysis //Journal of clinical psychopharmacology. – 2007. – Т. 27. – №. 4. – С. 357–364.
74. Costa PT, McCrae RR. Revised NEO personality inventory (NEOPI-R) and NEO five-factor inventory (NEO-FFI) professional manual. Odessa: Psychological Assessment Resources; 1992.
75. Young K. S. Cognitive behavior therapy with Internet addicts: treatment outcomes and implications //Cyberpsychology& Behavior. – 2007. – Т. 10. – №. 5. – С. 671–679.
76. Wan C. Gratifications & Loneliness as Predictors of Campus-Sns //The Chinese University of Hong Kong, Hong Kong. – 2009.
77. Kuss D., Griffiths M. Social networking sites and addiction: Ten lessons learned //International journal of environmental research and public health. – 2017. – Т. 14. – №. 3. – С. 311.
78. Enrique E. et al. Addiction to new technologies and to online social networking in young people: A new challenge // Adicciones. – 2010. – Т. 22. – №. 2.
79. Miller W. R., Rollnick S. Motivational interviewing: Helping people change. – Guilford press, 2012.
80. Han D. H. et al. The effect of methylphenidate on Internet video game play in children with attention-deficit/hyperactivity disorder //Comprehensive psychiatry. – 2009. – Т. 50. – №. 3. – С. 251–256.
81. Billieux J. et al. Are we over pathologizing everyday life? A tenable blueprint for behavioral addiction research //Journal of behavioral addictions. – 2015. – Т. 4. – №. 3. – С. 119–123.
82. Winkler A. et al. Treatment of internet addiction: a meta-analysis //Clinical psychology review. – 2013. – Т. 33. – №. 2. – С. 317–329.
83. Griffiths M. D. Adolescent gambling via social networking sites: A brief overview //Education and Health. – 2013. – Т. 31. – С. 84–87.
84. Griffiths M. D. Child and adolescent social gaming: What are the issues of concern //Education and Health. – 2014. – Т. 32. – №. 1. – С. 19–22.
85. Овсе­пян А. А., Алфи­мов П. В., Сюня­ков Т. С. Совре­мен­ные про­бле­мы диа­гно­сти­ки и тера­пии нега­тив­ных и когни­тив­ных симп­то­мов и исход­ные состо­я­ния при шизо­фре­нии //Редколлегия жур­на­ла «Пси­хи­ат­рия». – 2013.

Смот­ри­те также:

• Ага­дул­ли­на Е.Р. Поль­зо­ва­те­ли соци­аль­ных сетей: совре­мен­ные исследования
• Ман­чук В.Т., Тере­щен­ко С.Ю., Шуби­на М.В. Про­блем­ное исполь­зо­ва­ние соци­аль­ных сетей: тер­ми­но­ло­гия, рас­про­стра­нен­ность, пси­хо­со­ци­аль­ные фак­то­ры рис­ка и сома­ти­че­ская коморбидность
• Пан­кра­то­ва Е.П., Мар­га­е­ва П.В., Мата­со­ва Е.А. Про­фи­лак­ти­ка рис­ка нега­тив­но­го вли­я­ния соци­аль­ных сетей на соци­а­ли­за­цию подростков
• Роза­нов В.А., Рахим­ку­ло­ва А.С. Пси­хо­ло­ги­че­ское бла­го­по­лу­чие поль­зо­ва­те­лей соци­аль­ных сетей — про­бле­ма или воз­мож­ность ран­не­го выяв­ле­ния нега­тив­ных тенденций?