Борисенко Е.В., Дозорцева Е.Г. Клинико-психологические особенности несовершеннолетних, потерпевших от кибергруминга

Б

Введение

Исполь­зо­ва­ние инфор­ма­ци­он­но-ком­му­ни­ка­ци­он­ных тех­но­ло­гий проч­но вошло в жизнь совре­мен­ных детей и под­рост­ков. Интер­нет все глуб­же про­ни­ка­ет во все сфе­ры жиз­ни ребен­ка, уве­ли­чи­ва­ет­ся часто­та и дли­тель­ность его исполь­зо­ва­ния, дан­ное вре­мя­пре­про­вож­де­ние ста­но­вит­ся повсе­днев­ной актив­но­стью, зача­стую заме­няя живое вза­и­мо­дей­ствие [Сол­да­то­ва, 2012]. 

Совре­мен­ные тех­но­ло­гии поз­во­ля­ют несо­вер­шен­но­лет­ним быть на свя­зи с род­ствен­ни­ка­ми и дру­зья­ми в любых месте и вре­ме­ни, делить­ся сво­и­ми пере­жи­ва­ни­я­ми и опы­том, дистан­ци­он­но заво­дить друж­бу, быст­ро полу­чать любую инфор­ма­цию по инте­ре­су­ю­щим вопро­сам, все эти несо­мнен­ные пози­тив­ные момен­ты в то же вре­мя таят в себе мно­же­ство опасностей. 

Дефи­цит лич­ност­ных и соци­аль­ных ком­пе­тен­ций, при­су­щих любо­му ребен­ку, дела­ет их уяз­ви­мы­ми перед кри­ми­наль­ной агрес­си­ей и зло­упо­треб­ле­ни­я­ми, а пре­ступ­ле­ния, совер­ша­е­мые в Сети, носят скры­тый харак­тер, их труд­но обна­ру­жить и рас­сле­до­вать [Али­е­ва, 2017; Моша­ро­ва, 2018]. 

По дан­ным След­ствен­но­го коми­те­та, в 2021 г. было воз­буж­де­но свы­ше 22 тысяч уго­лов­ных дел о пре­ступ­ле­ни­ях про­тив детей, на 16,9% боль­ше, чем годом ранее. Кро­ме того, за 2021 год отме­чен рост поло­вых пре­ступ­ле­ний про­тив детей. Уста­но­вить долю кибер­пре­ступ­ле­ний в отно­ше­нии детей и под­рост­ков сре­ди обще­го коли­че­ства пока затруд­ни­тель­но, ста­ти­сти­кой дан­ный вид пося­га­тельств не выделяется. 

Регу­ля­ция пре­ступ­ле­ний, совер­ша­е­мых с исполь­зо­ва­ни­ем интер­нет-тех­но­ло­гий, не успе­ва­ет полу­чить необ­хо­ди­мо­го зако­но­да­тель­но­го закреп­ле­ния, в силу их новиз­ны и быст­рой изменчивости.

Сре­ди всех кибер­пре­ступ­ле­ний, направ­лен­ных про­тив несо­вер­шен­но­лет­них, сек­су­аль­ные домо­га­тель­ства и экс­плу­а­та­ция в ком­мер­че­ских целях явля­ют­ся наи­бо­лее опас­ны­ми по сво­им соци­аль­ным и кли­ни­ко-пси­хо­ло­ги­че­ским последствиям. 

Сек­су­аль­ные домо­га­тель­ства, или кибер­гру­минг (вари­ант — онлайн-гру­минг), вклю­ча­ют в себя выстра­и­ва­ние дове­ри­тель­ных отно­ше­ний с ребен­ком для его под­го­тов­ки к даль­ней­ше­му сек­су­аль­но­му зло­упо­треб­ле­нию [Ioannou, 2018]. 

Иссле­до­ва­ние кибер­гру­мин­га в основ­ном вхо­дит в сфе­ру науч­ных инте­ре­сов пра­во­ве­дов. Мно­гие рабо­ты посвя­ще­ны ква­ли­фи­ка­ции тако­го рода пре­ступ­ле­ний, мето­ди­кам их рас­сле­до­ва­ния, уго­лов­но-пра­во­вой оценке. 

Юри­ди­че­ская прак­ти­ка демон­стри­ру­ет труд­но­сти выяв­ле­ния слу­ча­ев про­из­вод­ства и рас­про­стра­не­ния дет­ской пор­но­гра­фии, что свя­за­но, в первую оче­редь, со спо­со­бом совер­ше­ния дан­но­го вида преступлений. 

Воз­мож­но­сти инфор­ма­ци­он­но-ком­му­ни­ка­ци­он­ных тех­но­ло­гий поз­во­ля­ют пося­га­те­лям сохра­нять ано­ним­ность и затруд­ня­ют их поим­ку, опре­де­ле­ние лич­но­сти жертв пре­ступ­ле­ний так­же оста­ет­ся про­бле­ма­тич­ным [Craven, 2006; Kloess, 2017; Landberg, 2018]. 

Несмот­ря на то, что изго­тов­ле­ние и рас­про­стра­не­ние пор­но­про­дук­ции в сети Интер­нет при­об­ре­та­ет все боль­шие мас­шта­бы, в Рос­сии воз­буж­де­ние уго­лов­ных дел по ст. 242 УК РФ («Неза­кон­ные изго­тов­ле­ние и обо­рот пор­но­гра­фи­че­ских мате­ри­а­лов или пред­ме­тов») еще доста­точ­но ред­кое явление. 

Иссле­до­ва­те­ли схо­дят­ся во мне­нии, что ост­ро необ­хо­ди­мо вве­де­ние новых ста­тей в Уго­лов­ный кодекс РФ и Кодекс РФ об адми­ни­стра­тив­ных пра­во­на­ру­ше­ни­ях, кото­рые будут регла­мен­ти­ро­вать пре­ступ­ле­ния, совер­ша­е­мые посред­ством сети Интер­нет [Али­е­ва, 2017; Анто­нов, 2018].

Пси­хо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния про­во­дят­ся по несколь­ким направ­ле­ни­ям и зача­стую име­ют меж­дис­ци­пли­нар­ный харак­тер. В рам­ках пси­хо­линг­ви­сти­ки изу­ча­ют­ся осо­бен­но­сти пере­пис­ки пре­ступ­ни­ка и жертвы. 

В зада­чи судеб­ной пси­хо­линг­ви­сти­че­ской экс­пер­ти­зы вхо­дит опре­де­ле­ние нали­чия или отсут­ствия при­нуж­де­ния к дей­стви­ям сек­су­аль­ной направ­лен­но­сти, пси­хо­ло­ги­че­ско­го воз­дей­ствия или дав­ле­ния на несо­вер­шен­но­лет­не­го, уста­нов­ле­ние ролей, осу­ществ­ля­е­мых каж­дым из участ­ни­ков коммуникации. 

Пси­хо­ло­ги, линг­ви­сты и куль­ту­ро­ло­ги изу­ча­ют пере­пис­ки пося­га­те­ля и жерт­вы так­же вне рамок судеб­ных экс­пер­тиз. Инте­рес для их иссле­до­ва­ний пред­став­ля­ют ком­му­ни­ка­тив­ные при­е­мы, исполь­зу­е­мые пре­ступ­ни­ка­ми, реак­ции несо­вер­шен­но­лет­них на интерак­ции гру­ме­ра, ста­дии раз­ви­тия их вза­и­мо­дей­ствия [Бель­ская, 2015; Воло­хо­ва, 2017; Мед­ве­де­ва, 2019; Мед­ве­де­ва, 2021; Шере­мет; Black, 2015; Pranoto, 2015].

Иссле­до­ва­ние жертв кибер­гру­мин­га про­во­ди­лось, в первую оче­редь, для раз­ра­бот­ки про­фи­лак­ти­че­ских мер, направ­лен­ных на предот­вра­ще­ние сек­су­аль­ных домо­га­тельств к несовершеннолетним. 

Иссле­до­ва­те­лей инте­ре­со­ва­ло, какие осо­бен­но­сти пред­опре­де­ля­ют боль­шую под­вер­жен­ность детей и под­рост­ков раз­врат­ным дей­стви­ям, а какие фак­то­ры, наобо­рот, име­ют про­тек­тив­ную силу [Вла­со­ва, 2022; Мед­ве­де­ва, 2020; Миха­ле­ва, 2014; Сол­да­то­ва, 2017; Calvete, 2022].

Несмот­ря на инте­рес со сто­ро­ны широ­ко­го кру­га спе­ци­а­ли­стов к про­бле­ме кибер­гру­мин­га, недо­ста­точ­но раз­ра­бо­тан­ны­ми оста­ют­ся как пра­во­вые, так и пси­хо­ло­ги­че­ские под­хо­ды к иссле­до­ва­нию дан­ной проблемы. 

До насто­я­ще­го вре­ме­ни не опи­са­ны кли­ни­ко-пси­хо­ло­ги­че­ские послед­ствия раз­врат­ных дей­ствий с исполь­зо­ва­ни­ем сети Интер­нет у раз­лич­ных групп несо­вер­шен­но­лет­них потер­пев­ших; для судеб­ной пси­хо­ло­гии оста­ют­ся насущ­ны­ми про­бле­мы раз­ра­бот­ки кри­те­ри­ев диа­гно­сти­ки и оцен­ки таких послед­ствий, опре­де­ле­ния спо­соб­но­сти жерт­вы пони­мать харак­тер и зна­че­ние совер­ша­е­мых в отно­ше­нии нее про­ти­во­прав­ных дей­ствий. Это опре­де­ли­ло выбор цели насто­я­ще­го исследования.

Программа исследования

Было про­ве­де­но пило­таж­ное иссле­до­ва­ние с целью выде­ле­ния фак­то­ров рис­ка вик­ти­ми­за­ции и опре­де­ле­ния кли­ни­ко-пси­хо­ло­ги­че­ских послед­ствий кибер­гру­мин­га для несо­вер­шен­но­лет­них потерпевших.

Мате­ри­а­лом иссле­до­ва­ния ста­ла сплош­ная выбор­ка из 40 несо­вер­шен­но­лет­них дево­чек, потер­пев­ших от раз­врат­ных дей­ствий в Интер­не­те (про­шли судеб­ную экс­пер­ти­зу в ФГБУ «НМИЦ ПН име­ни В.П. Серб­ско­го» МЗ РФ в 2011—2022 гг.). Все потер­пев­шие нахо­ди­лись в воз­раст­ном диа­па­зоне от 8 до 18 лет. 

Самую мно­го­чис­лен­ную груп­пу соста­ви­ли девоч­ки в воз­расте от 12 до 14 лет (20 чело­век); 10 дево­чек име­ли воз­раст 8—11 лет и 10 — 15—18 лет.

Были исполь­зо­ва­ны мето­ды и мето­ди­ки, направ­лен­ные на изу­че­ние позна­ва­тель­ных функ­ций, лич­ност­ной сфе­ры и пове­де­ния: наблю­де­ние, бесе­да, пато­пси­хо­ло­ги­че­ские мето­ди­ки, про­ек­тив­ные и опрос­ные методы. 

Так­же в рабо­те был исполь­зо­ван метод изу­че­ния доку­мен­тов (меди­цин­ской доку­мен­та­ции, мате­ри­а­лов уго­лов­но­го дела, вклю­ча­ю­щих интер­нет-пере­пис­ку потер­пев­ших и обви­ня­е­мых). Ста­ти­сти­че­ская обра­бот­ка резуль­та­тов про­во­ди­лась мето­да­ми опи­са­тель­ной статистики.

Результаты исследования и их обсуждение

Изу­че­ние кли­ни­ко-пси­хо­ло­ги­че­ских осо­бен­но­стей несо­вер­шен­но­лет­них, потер­пев­ших от кибер­гру­мин­га, про­во­ди­лось в трех направ­ле­ни­ях: ретро­спек­тив­но ана­ли­зи­ро­ва­лись состо­я­ние раз­лич­ных сфер пси­хи­че­ской дея­тель­но­сти и состо­я­ние потер­пев­ших на пери­од, пред­ше­ство­вав­ший вступ­ле­нию ими в ком­му­ни­ка­цию с пося­га­те­лем; под­вер­га­лись изу­че­нию осо­бен­но­сти кри­ми­наль­ной ситу­а­ции; выяв­ля­лись и под­вер­га­лись оцен­ке послед­ствия пере­не­сен­но­го наси­лия и злоупотребления.

Из всех сфер пси­хи­че­ской дея­тель­но­сти наи­боль­ший инте­рес для наше­го иссле­до­ва­ния пред­став­ля­ли семей­ная сфе­ра, сфе­ра обще­ния и овла­де­ния учеб­ны­ми навы­ка­ми. Отдель­но оце­ни­ва­лось состо­я­ние пси­хи­че­ско­го и сома­ти­че­ско­го здо­ро­вья дево­чек на докри­ми­наль­ном этапе.

Ана­лиз семей­ной ситу­а­ции потер­пев­ших пока­зал, что в 52,5% слу­ча­ев отно­ше­ния в семье име­ли ту или иную сте­пень дис­функ­ци­о­наль­но­сти. Так, у 27,5% дево­чек семей­ная ситу­а­ция носи­ла выра­жен­но небла­го­по­луч­ный характер. 

В мате­ри­а­лах уго­лов­но­го дела содер­жа­лась инфор­ма­ция о том, что роди­те­ли зло­упо­треб­ля­ют алко­го­лем, мать или отец лише­ны роди­тель­ских прав, семья состо­ит на уче­те в комис­сии по делам несо­вер­шен­но­лет­них и защи­те их прав. В осталь­ных 25% слу­ча­ев девоч­ки жало­ва­лись на кон­фликт­ные отно­ше­ния в семье.

Про­бле­мы в обще­нии со сверст­ни­ка­ми отме­ча­ли 65% потер­пев­ших. Сре­ди них 37,5% сооб­ща­ли о том, что зача­стую чув­ству­ют себя оди­но­ко, не име­ют кру­га обще­ния и близ­ко­го чело­ве­ка, с кото­рым мог­ли бы поде­лить­ся лич­ны­ми пере­жи­ва­ни­я­ми. Мате­ри­а­лы уго­лов­ных дел и само­от­чет самих дево­чек пока­за­ли, что 27,5% из них явля­лись жерт­ва­ми бул­лин­га со сто­ро­ны одноклассников.

Пред­став­ля­лось важ­ным оце­нить состо­я­ние пси­хи­че­ско­го и сома­ти­че­ско­го здо­ро­вья потер­пев­ших, так как нали­чие пси­хи­ат­ри­че­ско­го диа­гно­за и соот­вет­ству­ю­щих дефи­ци­тов пси­хи­че­ско­го функ­ци­о­ни­ро­ва­ния ска­зы­ва­лось на их спо­соб­но­сти пра­виль­но оце­нить пося­га­тель­ства гру­ме­ра и выстро­ить свое пове­де­ние с уче­том этой оцен­ки, а про­бле­мы с сома­ти­че­ским здо­ро­вьем вли­я­ли на каче­ство жиз­ни дево­чек, зача­стую огра­ни­чи­вая их воз­мож­но­сти в оффлайн-общении. 

У 25% потер­пев­ших име­лись хро­ни­че­ские пси­хи­че­ские рас­строй­ства: умствен­ная отста­лость, задерж­ка пси­хи­че­ско­го раз­ви­тия, инфан­тиль­ное рас­строй­ство лич­но­сти, пси­хо­па­то­ло­гия орга­ни­че­ско­го гене­за. Дан­ные рас­строй­ства объ­еди­ня­ют меж­ду собой раз­лич­ные когни­тив­ные нару­ше­ния и дефи­ци­ты. В 35% слу­ча­ев обна­ру­жи­ва­лись про­бле­мы с сома­ти­че­ским здо­ро­вьем: ожи­ре­ние, ихти­оз, косо­гла­зие, глу­хо­та, эписиндром. 

Мож­но отме­тить, что при затра­ги­ва­нии в бесе­де темы состо­я­ния здо­ро­вья девоч­ки реа­ги­ро­ва­ли пси­хи­че­ским напря­же­ни­ем и повы­ше­ни­ем уров­ня тре­во­ги, счи­та­ли внеш­ние про­яв­ле­ния сво­их забо­ле­ва­ний при­чи­на­ми мно­же­ства про­блем; они дели­лись тем, что у них не полу­ча­ет­ся заво­дить дру­зей; неко­то­рые стра­да­ли от болез­нен­ных ощу­ще­ний или дис­ком­фор­та в теле, испы­ты­ва­ли огра­ни­че­ния в физи­че­ской актив­но­сти; части дево­чек пери­о­ди­че­ски тре­бо­ва­лось ста­ци­о­нар­ное лече­ние (рис. 1).

При изу­че­нии осо­бен­но­стей кри­ми­наль­ной ситу­а­ции ана­ли­зу под­вер­га­лись при­чи­ны, по кото­рым девоч­ки всту­па­ли в ком­му­ни­ка­цию с пося­га­те­лем, вли­я­ние соци­аль­но­го окру­же­ния на вовле­че­ние дево­чек в обще­ние с гру­ме­ром, воз­мож­ное офлайн-вза­и­мо­дей­ствие жертв и преступника. 

Обна­ру­жи­ва­лись раз­лич­ные виды моти­вов, побуж­дав­шие дево­чек вклю­чать­ся в кон­такт с пося­га­те­лем. Часть из них были свя­за­ны с ситу­а­ци­ей пра­во­на­ру­ше­ния, часть — с инди­ви­ду­аль­ны­ми осо­бен­но­стя­ми жертв (рис. 2).

Так, 30% дево­чек объ­яс­ня­ли свое вза­и­мо­дей­ствие с гру­ме­ром тем, что нуж­да­лись на тот момент в обще­нии и вни­ма­нии, кото­рое не мог­ли полу­чить в семье или от дру­гих детей. 25% потер­пев­ших были вве­де­ны в заблуж­де­ние, они не зна­ли насто­я­ще­го пола и воз­рас­та чело­ве­ка, с кото­рым ведут пере­пис­ку, и счи­та­ли, что про­хо­дят кастинг в модель­ное агент­ство или для съе­мок в музы­каль­ном клипе. 

22% рас­це­ни­ва­ли свои отно­ше­ния с пре­ступ­ни­ком как роман­ти­че­ские, назы­ва­ли его сво­им «моло­дым чело­ве­ком». 18% дево­чек сооб­ща­ли, что им про­сто была инте­рес­на тема вза­и­мо­от­но­ше­ния полов и хоте­лось узнать «что-то новое». И нако­нец, 5% дево­чек вос­при­ни­ма­ли пося­га­тель­ства как воз­мож­ность зара­бот­ка, мате­ри­аль­но зави­се­ли от грумера. 

Кро­ме того, девоч­ки мог­ли вовле­кать­ся во вза­и­мо­дей­ствие с гру­ме­ром дру­ги­ми детьми, так 50% дево­чек из общей выбор­ки были лич­но зна­ко­мы с дру­ги­ми жерт­ва­ми гру­ме­ра, учи­лись в одном клас­се, посе­ща­ли одни и те же сек­ции и кружки. 

Девоч­ки мог­ли предо­став­лять све­де­ния о сво­их подру­гах гру­ме­ру или пред­ла­гать подру­гам напи­сать ему само­сто­я­тель­но. Стар­шие сест­ры, нахо­дя­щи­е­ся в зави­си­мо­сти от гру­ме­ра, про­из­во­ди­ли фото- и видео­кон­тент пор­но­гра­фи­че­ско­го содер­жа­ния с млад­ши­ми и пере­да­ва­ли его преступникам.

Опыт дли­тель­но­го обще­ния с пося­га­те­лем, вклю­че­ние кри­ми­наль­ных дей­ствий в иные отно­ше­ния меж­ду жерт­вой и пре­ступ­ни­ком тол­ка­ли дево­чек на то, что­бы встре­тить­ся с гру­ме­ром вживую. 

22,5% жертв после онлайн-обще­ния с гру­ме­ром согла­си­лись на офлайн-встре­чу с ним, что повлек­ло за собой совер­ше­ние в отно­ше­нии них более тяж­ких пре­ступ­ле­ний: 3 девоч­ки были при­зна­ны потер­пев­ши­ми по ст. 131 УК РФ («Изна­си­ло­ва­ние»); 5 дево­чек — по ст. 132 УК РФ («Насиль­ствен­ные дей­ствия сек­су­аль­но­го харак­те­ра»); 1 девоч­ка — по ст. 127.1 УК РФ («Тор­гов­ля людьми»). 

30% дево­чек из общей выбор­ки были жерт­ва­ми двух и более пося­га­те­лей, что демон­стри­ру­ет высо­кий уро­вень ревик­ти­ми­за­ции для дан­но­го вида преступлений.

Пере­жи­тый опыт наси­лия и зло­упо­треб­ле­ния вос­при­ни­мал­ся девоч­ка­ми по-раз­но­му. 60% потер­пев­ших оце­ни­ва­ли его как трав­ма­ти­че­ский; 22,5% отно­си­лись к нему облег­чен­но, не счи­тая, что это как-то повли­я­ло на их пси­хо­ло­ги­че­ское бла­го­по­лу­чие и жизнь. 

Послед­ствия наси­лия и зло­упо­треб­ле­ния у жертв име­ли раз­лич­ную глу­би­ну и охват нару­ше­ний. У 12,5% дево­чек комис­си­ей экс­пер­тов-пси­хи­ат­ров было выяв­ле­но пси­хи­че­ское рас­строй­ство в виде тре­вож­но-депрес­сив­ной реак­ции (F 43.2 МКБ-10). У 20% дево­чек экс­пер­та­ми-сек­со­ло­га­ми были опи­са­ны симп­то­мы ран­ней сек­су­а­ли­за­ции поведения. 

Ран­няя сек­су­а­ли­за­ция дево­чек мог­ла быть как моти­ва­ци­он­ным фак­то­ром рис­ка кибер­гру­мин­га (в слу­ча­ях, когда повы­шен­ный инте­рес к теме вза­и­мо­от­но­ше­ния полов тол­кал несо­вер­шен­но­лет­них на поиск соот­вет­ству­ю­щей инфор­ма­ции и про­во­ци­ро­вал рис­ко­ван­ное пове­де­ние в онлайн-про­стран­стве), так и его послед­стви­ем, в тех слу­ча­ях, когда поло­вое вос­пи­та­ние жерт­вы шло под вли­я­ни­ем пося­га­те­ля и име­ло деви­ант­ный характер.

На пси­хо­ло­ги­че­ском уровне потер­пев­шие демон­стри­ро­ва­ли акту­аль­ные пере­жи­ва­ния, свя­зан­ные с опа­се­ни­ем, что полу­чен­ные пося­га­те­лем фото- и видео­ма­те­ри­а­лы попа­дут в откры­тый доступ или тре­тьим лицам, а про­изо­шед­шее при­об­ре­тет широ­кую оглас­ку (узна­ют дру­зья, одно­класс­ни­ки, учителя). 

Девоч­ки испы­ты­ва­ли чув­ства само­об­ви­не­ния, безыс­ход­но­сти, соци­аль­ной изо­ля­ции и оди­но­че­ства. Выяв­лен­ные акту­аль­ные опа­се­ния и пере­жи­ва­ния были напря­мую свя­за­ны с харак­те­ром преступления. 

Полу­чен­ные гру­ме­ром ком­про­ме­ти­ру­ю­щие жертв мате­ри­а­лы могут широ­ко рас­про­стра­нять­ся по Гло­баль­ной сети, «всплы­вать» через мно­гие годы, и, к сожа­ле­нию, нет меха­низ­мов, для их пол­но­го извле­че­ния. Таким обра­зом, трав­ма­ти­че­ское воз­дей­ствие на жерт­ву в виде стра­ха оглас­ки и осуж­де­ния длит­ся и после воз­буж­де­ния уго­лов­но­го дела и поим­ки преступника.

Осно­вы­ва­ясь на резуль­та­тах, полу­чен­ных в про­ве­ден­ном пило­таж­ном иссле­до­ва­нии, мож­но выде­лить фак­то­ры рис­ка для дево­чек стать жерт­вой кибергруминга:

  1. отсут­ствие или недо­ста­точ­ность вни­ма­ния или под­держ­ки в семье (небла­го­по­луч­ные, кон­фликт­ные, непол­ные семьи);
  2. дефи­цит пози­тив­но­го обще­ния со сверст­ни­ка­ми, в том чис­ле, вслед­ствие небла­го­по­лу­чия в школе;
  3. про­бле­мы сома­ти­че­ско­го и пси­хи­че­ско­го здо­ро­вья, вклю­чая интел­лек­ту­аль­ный дефицит;
  4. недо­ста­точ­ная осве­дом­лен­ность в вопро­сах пола или, напро­тив, повы­шен­ный инте­рес к ним;
  5. вовле­че­ние в кибер­гру­минг через зна­ко­мых сверст­ни­ков или сиб­лин­гов, так­же вклю­чен­ных в обще­ние с кибергрумером.

Заключение

Онлайн-гру­минг — новый и актив­но раз­ви­ва­ю­щий­ся вид зло­упо­треб­ле­ния в отно­ше­нии несо­вер­шен­но­лет­них. Дистан­ци­он­ный харак­тер вза­и­мо­дей­ствия гру­ме­ра и жерт­вы, отсут­ствие физи­че­ско­го кон­так­та не предот­вра­ща­ют воз­ник­но­ве­ния нега­тив­ных послед­ствий у пострадавших. 

Пере­жи­тый опыт наси­лия и зло­упо­треб­ле­ния может про­во­ци­ро­вать у потер­пев­ших широ­кий спектр реак­ций, от про­хо­дя­ще­го дис­ком­фор­та до кли­ни­че­ски очер­чен­ных пси­хо­па­то­ло­ги­че­ских состояний. 

Соци­аль­ные послед­ствия в виде оглас­ки, неред­ко с после­ду­ю­щим бул­лин­гом или ост­ра­киз­мом со сто­ро­ны окру­жа­ю­щих, име­ют серьез­ные послед­ствия для раз­ви­тия ребенка. 

Необ­хо­ди­мо раз­ви­тие пра­во­вых основ для выяв­ле­ния слу­ча­ев и рас­сле­до­ва­ния кибе­гру­мин­га, его адек­ват­ной юри­ди­че­ской ква­ли­фи­ка­ции, раз­ра­бот­ки про­грам­мы по защи­те жертв от даль­ней­шей трав­ма­ти­за­ции, свя­зан­ной с рас­про­стра­не­ни­ем лич­ной инфор­ма­ции и контента. 

На дан­ном эта­пе не раз­ра­бо­тан диа­гно­сти­че­ский инстру­мен­та­рий для выяв­ле­ния непо­сред­ствен­ных и отда­лен­ных кли­ни­ко-пси­хо­ло­ги­че­ских и соци­аль­ных послед­ствий с уче­том спе­ци­фи­ки кибе­гру­мин­га как осо­бо­го вида правонарушений.

В рам­ках судеб­ной пси­хо­ло­гии для реше­ния экс­перт­ных вопро­сов при про­ве­де­нии ком­плекс­ной судеб­ной пси­хо­ло­го-пси­хи­ат­ри­че­ской экс­пер­ти­зы несо­вер­шен­но­лет­них потер­пев­ших важ­ным направ­ле­ни­ем явля­ет­ся раз­ра­бот­ка мето­до­ло­ги­че­ских, мето­ди­че­ских вопро­сов, в част­но­сти, кри­те­ри­ев уров­ня пони­ма­ния несо­вер­шен­но­лет­ней жерт­вой харак­те­ра и зна­че­ния про­ти­во­прав­ных дей­ствий в интер­нет-сре­де, а так­же оцен­ки пси­хи­че­ско­го состо­я­ния и послед­ствий кибер­гру­мин­га для ребенка. 

Для сни­же­ния вик­ти­ми­за­ции детей от тако­го рода пре­ступ­ле­ний пред­став­ля­ет­ся необ­хо­ди­мым обу­че­ние детей без­опас­но­му исполь­зо­ва­нию Интер­не­та, раз­ви­тие навы­ков отста­и­ва­ния соб­ствен­ных гра­ниц, про­све­ще­ние по вопро­сам вза­и­мо­от­но­ше­ния полов.

Литература

  1. Али­е­ва Е.А. Сеть Интер­нет как сред­ство совер­ше­ния раз­врат­ных дей­ствий // Про­бе­лы в рос­сий­ском зако­но­да­тель­стве. 2017. № 4. С. 180–182.
  2. Анто­нов О.Ю. Кри­ми­на­ли­сти­че­ские осно­вы про­ти­во­дей­ствия рас­про­стра­не­нию пор­но­гра­фи­че­ских мате­ри­а­лов в инфор­ма­ци­он­но-теле­ком­му­ни­ка­ци­он­ных сетях // Науч­ный вест­ник Омской ака­де­мии МВД Рос­сии. 2018. № 1 (68). С. 30–36.
  3. Бель­ская Н.С. Рече­вой жанр сек­стин­га в судеб­ной линг­ви­сти­че­ской экс­пер­ти­зе интер­нет-ком­му­ни­ка­ции при рас­сле­до­ва­нии пре­ступ­ле­ний про­тив поло­вой непри­кос­но­вен­но­сти и поло­вой сво­бо­ды лич­но­сти // Вест­ник Кеме­ров­ско­го госу­дар­ствен­но­го уни­вер­си­те­та. 2015. № 1-2 (61). С. 170–176.
  4. Вла­со­ва Н.В., Бусла­е­ва Е.Л. Пси­хо­ло­ги­че­ские осо­бен­но­сти лиц, склон­ных к кибер­вик­тим­но­му пове­де­нию [Элек­трон­ный ресурс] // Пси­хо­ло­гия и пра­во. 2022. Том 12. № 2. С. 194–206. doi:10.17759/psylaw.2022120214
  5. Воло­хо­ва Л.А. Опыт пси­хо­ло­ги­че­ско­го иссле­до­ва­ния по делам, свя­зан­ным с совер­ше­ни­ем раз­врат­ных дей­ствий посред­ством сети Интер­нет (пере­пис­ка на сек­су­аль­ную тему) // Сбор­ник тези­сов участ­ни­ков Все­рос­сий­ско­го науч­но-прак­ти­че­ско­го семи­на­ра с меж­ду­на­род­ным уча­сти­ем «Акту­аль­ные про­бле­мы и тех­но­ло­гии юри­ди­че­ской пси­хо­ло­гии дет­ства: от деви­ант­но­го раз­ви­тия к нор­ма­тив­но­му пове­де­нию». М.: МГППУ, 2017. С. 80–82.
  6. Мед­ве­де­ва А.С. Реак­ции детей и под­рост­ков на сек­су­аль­ный онлайн-гру­минг [Элек­трон­ный ресурс] // Пси­хо­ло­гия и пра­во. 2020. Том 10. № 1. С. 123–132. doi:10.17759/psylaw.2020100111
  7. Мед­ве­де­ва А.С., Дозор­це­ва Е.Г. Харак­те­ри­сти­ки онлайн-гру­мин­га как вида сек­су­аль­ной экс­плу­а­та­ции несо­вер­шен­но­лет­них (по резуль­та­там ана­ли­за пере­пи­сок взрос­лых и детей в сети Интер­нет) [Элек­трон­ный ресурс] // Пси­хо­ло­гия и пра­во. 2019. Том 9. № 4. С. 161–173. doi:10.17759/psylaw.2019090412
  8. Мед­ве­де­ва А.С., Дозор­це­ва Е.Г. Роль и уча­стие роди­те­лей в про­цес­се кибер­гру­мин­га [Элек­трон­ный ресурс] // Пси­хо­ло­гия и пра­во. 2021. Том 11. № 2. С. 146–159. doi:10.17759/psylaw.2021110211
  9. Миха­ле­ва Г.В. Онлайн-рис­ки и про­бле­мы защи­ты детей в совре­мен­ном бри­тан­ском медиа­об­ра­зо­ва­нии // Науч­ный диа­лог. 2014. № 6 (30). С. 66–74.
  10. Моша­ро­ва А.С., Кара­ба­то­ва Д.А. Про­бле­мы защи­ты детей от наси­лия в кибер­про­стран­стве // Соци­аль­но-пра­во­вая защи­та дет­ства как при­о­ри­тет­ное направ­ле­ние совре­мен­ной госу­дар­ствен­ной поли­ти­ки: Сбор­ник мате­ри­а­лов Меж­ду­на­род­ной науч­но-прак­ти­че­ской кон­фе­рен­ции (Чебок­са­ры, 13–14 апре­ля 2018 г.). Чебок­са­ры: Изд-во Чуваш­ско­го уни­вер­си­те­та, 2018. С. 406–409.
  11. Сол­да­то­ва Г., Рас­ска­зо­ва Е., Зото­ва Е., Лебе­ше­ва М., Рогген­дорф П. Дети Рос­сии онлайн. Резуль­та­ты меж­ду­на­род­но­го про­ек­та EU Kids Online II в Рос­сии. М.: Фонд раз­ви­тия Интер­нет, 2012. 213 с.
  12. Сол­да­то­ва Г.У., Рти­ще­ва М.А., Сере­ги­на В.В. Онлайн-рис­ки и про­бле­ма пси­хо­ло­ги­че­ско­го здо­ро­вья детей и под­рост­ков // Ака­де­ми­че­ский вест­ник. 2017. № 3 (25). С. 29–37.
  13. Шере­мет О.А., Шип­шин С.С. Ком­плекс­ное иссле­до­ва­ние интер­нет-пере­пис­ки при рас­сле­до­ва­нии уго­лов­ных дел о сек­су­аль­ных пре­ступ­ле­ни­ях в отно­ше­нии несо­вер­шен­но­лет­них [Элек­трон­ный ресурс] // Форум Юри­ди­че­ская пси­хо­ло­гия МГППУ
  14. Black P.J., Wollis M., Woodworth M., Hancock J.T. A linguistic analysis of grooming strategies of online child sex offenders: implications for understanding of predatory sexual behavior in an increasingly computer-mediated world // Child Abuse & Neglect. 2015. Vol. 44. Р. 140–149. doi:10.1016/j.chiabu.2014.12.004
  15. Calvete E., Orue I., Gamez-Guadix M. A Preventive Intervention to Reduce Risk of Online Grooming Among Adolescents // Psychosocial Intervention. 2022. Vol. 31(3). P. 177–184. doi:10.5093/pi2022a14
  16. Craven S., Brown S., Gilchrist E. Sexual grooming of children: Review of literature and theoretical considerations // Journal of Sexual Aggression. 2006. Vol. 12(3). Р. 287–299. doi:10.1080/13552600601069414
  17. Ioannou M., Synnott J., Reynolds A., Pearson J. A comparison of online and offline Grooming characteristics: An application of the victim roles model // Computers in Human Behavior. 2018. Vol. 85. Р. 291–297. doi:10.1016/j.chb.2018.04.011
  18. Kloess J.A., Seymour-Smith S., Hamilton-Giachritsis C.E., Long M.L., Shipley D., Beech A.R. A Qualitative Analysis of Offenders’ Modus Operandi in Sexually Exploitative Interactions with Children Online // Sexual Abuse. 2017. Vol. 29(6). Р. 563–591. doi:10.1177/1079063215612442
  19. Kucheria V.N., Gaur A. Cyberbullying and Cyber Victimization among Adolescents // Journal of Well-Being. 2022. Vol. 16(2). P. 5–12.
  20. Landberg A., Jonsson L. A part of reality on children, sexual abuse and the Internet. Sweden: Stiftelsen Allmänna Barnhuset & Barnafrid, Linköpings universitet, 2018. 32 р.
  21. Pranoto H., Gunawan F.E., Soewito B. Logistic Models for Classifying Online Grooming Conversation // Procedia Computer Science. 2015. Vol. 59. Р. 357–365. doi:10.1016/J.PROCS.2015.07.536
Источ­ник: Пси­хо­ло­гия и пра­во. 2022. Том 12. № 3. С. 66–76. DOI: 10.17759/psylaw.2022120306

Об авторах

  • Еле­на Вла­ди­ми­ров­на Бори­сен­ко (Нуц­ко­ва) — кан­ди­дат пси­хо­ло­ги­че­ских наук, стар­ший науч­ный сотруд­ник, отдел науч­но-мето­ди­че­ско­го обес­пе­че­ния, Феде­раль­ный коор­ди­на­ци­он­ный центр по обес­пе­че­нию пси­хо­ло­ги­че­ской служ­бы в систе­ме обра­зо­ва­ния Рос­сий­ской Феде­ра­ции, ФГБОУ ВО «Мос­ков­ский госу­дар­ствен­ный пси­хо­ло­го-педа­го­ги­че­ский уни­вер­си­тет» (ФГБОУ ВО МГППУ), стар­ший науч­ный сотруд­ник лабо­ра­то­рии пси­хо­ло­гии дет­ско­го и под­рост­ко­во­го воз­рас­та, Наци­о­наль­ный меди­цин­ский иссле­до­ва­тель­ский центр пси­хи­ат­рии и нар­ко­ло­гии име­ни В.П. Серб­ско­го Мини­стер­ства здра­во­охра­не­ния Рос­сий­ской Феде­ра­ции (ФГБУ «НМИЦ ПН име­ни В.П. Серб­ско­го»), Москва, Россия.
  • Еле­на Геор­ги­ев­на Дозор­це­ва — док­тор пси­хо­ло­ги­че­ских наук, про­фес­сор, про­фес­сор кафед­ры юри­ди­че­ской пси­хо­ло­гии и пра­ва, факуль­тет юри­ди­че­ской пси­хо­ло­гии, Мос­ков­ский госу­дар­ствен­ный пси­хо­ло­го-педа­го­ги­че­ский уни­вер­си­тет (ФГБОУ ВО МГППУ), руко­во­ди­тель лабо­ра­то­рии пси­хо­ло­гии дет­ско­го и под­рост­ко­во­го воз­рас­та, Наци­о­наль­ный меди­цин­ский иссле­до­ва­тель­ский центр пси­хи­ат­рии и нар­ко­ло­гии име­ни В.П. Серб­ско­го, член ред­кол­ле­гии науч­но­го жур­на­ла «Пси­хо­ло­гия и пра­во» член редак­ци­он­но­го сове­та науч­но­го жур­на­ла «Пси­хо­ло­ги­че­ская нау­ка и обра­зо­ва­ние», Москва, Россия.

Смот­ри­те также:

Категории

Метки

Публикации

ОБЩЕНИЕ

CYBERPSY — первое место, куда вы отправляетесь за информацией о киберпсихологии. Подписывайтесь и читайте нас в социальных сетях.

vkpinterest