Войскунский А.Е. Поведение в киберпространстве: психологические принципы

Кибер­про­стран­ство, или про­стран­ство Интер­не­та, опи­ра­ет­ся одно­вре­мен­но на про­дук­ты инфор­ма­ци­он­ных тех­но­ло­гий и на соци­аль­ные сер­ви­сы, явля­ю­щи­е­ся полем спе­ци­фи­че­ско­го пове­де­ния человека. 

Сер­ви­сы над­стра­и­ва­ют­ся над сете­вы­ми тех­но­ло­ги­я­ми и спо­соб­ству­ют обще­нию, раз­вле­че­ни­ям (вклю­чая игры и про­слу­ши­ва­ние музы­каль­ных про­из­ве­де­ний), позна­нию, тру­ду, совер­ше­нию поку­пок и др. 

Эта дея­тель­ность изу­ча­ет­ся в рам­ках фор­ми­ру­ю­щей­ся дис­ци­пли­ны; ее назы­ва­ют по-раз­но­му: пси­хо­ло­гия Интер­не­та, кибер­пси­хо­ло­гия, пси­хо­ло­гия кибер­про­стран­ства и т.п.

Како­ва бы ни была номи­на­ция, под этой дис­ци­пли­ной сле­ду­ет пони­мать отрасль пси­хо­ло­гии, объ­еди­ня­ю­щую мето­до­ло­гию, тео­рию и прак­ти­ку иссле­до­ва­ния видов, спо­со­бов и прин­ци­пов при­ме­не­ния людь­ми соци­аль­ных сер­ви­сов в Интер­не­те.

Отрасль толь­ко скла­ды­ва­ет­ся [20; 22; 46; 49; 113; 125], и пото­му пове­де­ние чело­ве­ка в Интер­не­те иссле­ду­ет­ся едва ли не во всех пси­хо­ло­ги­че­ских дис­ци­пли­нах: в воз­раст­ной, кли­ни­че­ской, соци­аль­ной, когни­тив­ной, диф­фе­рен­ци­аль­ной, педа­го­ги­че­ской пси­хо­ло­гии, в пси­хо­ло­гии обще­ния, этно­пси­хо­ло­гии, пси­хо­ло­гии тру­да, ген­дер­ной пси­хо­ло­гии и др.

В каче­стве наи­бо­лее пер­спек­тив­ной тео­ре­ти­че­ской плат­фор­мы пси­хо­ло­гии Интер­не­та, по мое­му мне­нию, долж­на быть при­зна­на куль­тур­но-исто­ри­че­ская пси­хо­ло­гия [26; 35; 43; 61]. Свя­за­но это со зна­че­ни­ем для пси­хи­че­ско­го раз­ви­тия про­цес­сов осво­е­ния зна­ков и зна­ко­вых систем, а так­же про­цес­сов опо­сред­ство­ва­ния (пере­о­по­сре­до­ва­ния) интел­лек­ту­аль­ны­ми про­дук­та­ми осу­ществ­ля­е­мой чело­ве­ком деятельности. 

Соглас­но одно­му из веду­щих поло­же­ний куль­тур­но-исто­ри­че­ской пси­хо­ло­гии, дея­тель­ность опо­сред­ство­ва­на внут­рен­ни­ми и внеш­ни­ми фак­то­ра­ми. Пред­на­зна­чен­ные для под­чи­не­ния внеш­ней сре­ды сред­ства спо­соб­ству­ют раз­ви­тию внут­рен­них (пси­хо­ло­ги­че­ских), опи­ра­ясь на кото­рые чело­век пре­об­ра­зу­ет соб­ствен­ную психику. 

Наря­ду с опо­сред­ство­ва­ни­ем суще­ствен­ным усло­ви­ем раз­ви­тия пси­хи­ки явля­ет­ся пере­о­по­сред­ство­ва­ние, вклю­че­ние уже опо­сред­ство­ван­ных форм дея­тель­но­сти в новые систе­мы опосредствования.

При ана­ли­зе осо­бен­но­стей инфор­ма­ци­он­ной соци­а­ли­за­ции акцен­ты сме­ща­ют­ся с изу­че­ния про­цес­сов инте­ри­о­ри­за­ции на ана­лиз про­цес­сов экс­те­ри­о­ри­за­ции, в част­но­сти, эффек­тив­но­го при­ме­не­ния внеш­них средств (в том чис­ле — ком­пью­те­ров и Интер­не­та, мобиль­ной свя­зи и гад­же­тов) [51; 63]. 

Зна­че­ние для раз­ви­тия пси­хи­ки зна­ков и семи­о­ти­че­ских систем отме­чал еще Л.С. Выгот­ский. Тех­но­ло­ги­че­ской осно­вой ору­дий инфор­ма­ти­ки слу­жат мик­ро­чи­пы — устрой­ства бинар­ные и зна­ко­вые; про­грам­мы так­же под­го­тов­ле­ны с помо­щью зна­ко­вых систем. Тем самым с пси­хо­ло­ги­че­ской точ­ки зре­ния при­ме­не­ние инфор­ма­ци­он­ных тех­но­ло­гий — совре­мен­ный этап зна­ко­во­го опо­сред­ство­ва­ния деятельности.

Осно­вы пси­хо­ло­гии ком­пью­те­ри­за­ции как раз­де­ла общей пси­хо­ло­гии зало­жил О.К. Тихо­ми­ров [78; 79]. Раз­ви­вать пси­хо­ло­гию ком­пью­те­ри­за­ции он пред­ла­гал [80; 81] в кон­тек­сте куль­тур­но-исто­ри­че­ской пси­хо­ло­гии и пси­хо­ло­ги­че­ской тео­рии деятельности. 

В послед­ние годы в рам­ках обо­зна­чен­ной пара­диг­мы изу­ча­лись лич­ност­ная, эмо­ци­о­наль­ная, смыс­ло­вая и моти­ва­ци­он­ная регу­ля­ции дея­тель­но­сти, про­цес­сы при­ня­тия реше­ний, спе­ци­фи­ка тру­до­вой, позна­ва­тель­ной, игро­вой, ком­му­ни­ка­тив­ной дея­тель­но­сти в усло­ви­ях опо­сред­ство­ва­ния ком­пью­те­ра­ми [7]. Пси­хо­ло­гия ком­пью­те­ри­за­ции ста­ла одной из основ скла­ды­ва­ю­щей­ся кибер­пси­хо­ло­гии [19; 22].

Сре­ди дру­гих пси­хо­ло­ги­че­ских кон­цеп­ций пер­спек­тив­на пози­тив­ная пси­хо­ло­гия [71; 89]. В рам­ках фено­ме­но­ло­ги­ию само­де­тер­ми­на­ции или пере­жи­ва­ния пото­ка опы­та как лич­ност­но-моти­ва­ци­он­но­го обра­зо­ва­ния (обе тео­ре­ти­че­ские плат­фор­мы при­над­ле­жат к чис­лу наи­бо­лее деталь­но раз­ра­бо­тан­ных в рам­ках пози­тив­ной пси­хо­ло­гии) выпол­нен ряд иссле­до­ва­ний, соглас­но кото­рым моти­ва­ци­он­ное пове­де­ние поль­зо­ва­те­лей сер­ви­сов Интер­не­та может быть поня­то и опи­са­но в тер­ми­нах пози­тив­ной пси­хо­ло­гии [20; 114; 123].

Иссле­до­ва­ния по пси­хо­ло­гии Интер­не­та долж­ны систе­ма­ти­че­ски повто­рять­ся, посколь­ку и тех­но­ло­гии, и соци­аль­ные сер­ви­сы Интер­не­та быст­ро меня­ют­ся. В каче­стве при­ме­ра мож­но при­ве­сти вывод [109], соглас­но кото­ро­му при­ме­не­ние Интер­не­та ведет к пси­хо­ло­ги­че­ско­му небла­го­по­лу­чию: повы­ше­нию тре­вож­но­сти, депрес­сии, отно­си­тель­ной изо­ля­ции от дру­зей и близких. 

Такой вывод вызвал кри­ти­че­ские заме­ча­ния, со мно­ги­ми из кото­рых иссле­до­ва­те­ли долж­ны были согла­сить­ся [110]: к при­ме­ру, они без долж­но­го обос­но­ва­ния вос­поль­зо­ва­лись мето­ди­ка­ми, кото­рые реко­мен­до­ва­ны для при­ме­не­ния в кли­ни­ках, а не в усло­ви­ях домаш­не­го пребывания. 

После­ду­ю­щие иссле­до­ва­ния не выяви­ли пси­хо­ло­ги­че­ско­го небла­го­по­лу­чия, при­чи­ной кото­ро­го мог бы быть при­знан опыт при­ме­не­ния ком­пью­те­ров и Интер­не­та [98: 99]. Дан­ный при­мер иллю­стри­ру­ет тезис, соглас­но кото­ро­му в кибер­про­стран­стве каж­дый резуль­тат нуж­да­ет­ся в про­вер­ке и перепроверке.

Како­вы же пси­хо­ло­ги­че­ские прин­ци­пы чело­ве­че­ско­го пове­де­ния в Интер­не­те? Если это вир­ту­аль­ность, то под ней обыч­но пони­ма­ет­ся все, что выпол­ня­ет­ся посред­ством Интер­не­та: вир­ту­аль­ные отно­ше­ния, игры, покуп­ки, кни­ги и др.

Объ­яс­не­ния само­го поня­тия “вир­ту­аль­ный” оттал­ки­ва­ют­ся от латин­ско­го и сан­скрит­ско­го кор­ней [13; 18; 55; 68]. Одна­ко все­общ­ность поня­тия “вир­ту­аль­ность”, обо­зна­ча­ю­ще­го едва ли не все, что про­ис­хо­дит в Интер­не­те, пре­пят­ству­ет выде­ле­нию “вир­ту­аль­но­сти” как осно­во­по­ла­га­ю­ще­го пси­хо­ло­ги­че­ско­го прин­ци­па пове­де­ния в Интернете.

На осно­ве мно­го­лет­не­го иссле­до­ва­тель­ско­го опы­та и ана­ли­за лите­ра­тур­ных источ­ни­ков выдви­га­ем сле­ду­ю­щие наи­бо­лее гло­баль­ные прин­ци­пы, лежа­щие в осно­ве чело­ве­че­ско­го пове­де­ния в киберпространстве.

Анонимность

Ано­ним­ность — стер­жень мно­гих, в том чис­ле деви­ант­ных видов пове­де­ния в Интер­не­те. Имен­но такие фор­мы пове­де­ния бро­са­ют­ся в гла­за и ста­но­вят­ся осно­вой для отри­ца­ния полез­но­сти кибер­про­стран­ства и пори­ца­ния свя­зан­ных с ним действий. 

Ано­ним­ность спо­соб­на про­во­ци­ро­вать деви­а­ции ком­му­ни­ка­тив­но­го пове­де­ния [12; 33; 42; 57; 75] (флейм, трол­линг, обман, трав­лю и пре­сле­до­ва­ние — кибер­бул­линг или кибер­моббинг и др.), дей­ствия в сти­ле “копи-паст” [58; 124] (пла­ги­ат, при­сва­и­ва­ние чужих “рефе­ра­тов”), поли­ти­че­ский “хак­ти­визм” в духе Дж. Ассан­жа и “про­мыш­лен­ный шпи­о­наж” как эле­мент хакер­ско­го пове­де­ния [3; 20; 30; 45; 69], посмен­ная игра одним и тем же пер­со­на­жем в роле­вых ком­пью­тер­ных играх в поль­зу вла­дель­цев так назы­ва­е­мых “игро­вых коню­шен”, состо­я­щих из полу­ча­ю­щих зар­пла­ту наем­ных игро­ков [28; 92]. 

В край­них сво­их про­яв­ле­ни­ях ано­ним­ность спо­соб­на при­ве­сти к дис­со­ци­а­тив­но­му рас­строй­ству, то есть “двой­ни­че­ству” и аль­тер­на­тив­ной иден­тич­но­сти, в том чис­ле к пере­пал­кам меж­ду при­над­ле­жа­щи­ми одно­му и тому же чело­ве­ку игро­вы­ми пер­со­на­жа­ми, ава­та­ра­ми, иден­тич­но­стя­ми, носи­те­ля­ми роле­вых функ­ций [23; 67; 117; 128].

Сле­ду­ет отме­тить, что в кибер­про­стран­стве вос­при­ни­ма­е­мая ано­ним­ность — лож­ная, хотя и не сто­про­цент­но. Путем сотруд­ни­че­ства поли­ции и сете­вых про­вай­де­ров выяв­ле­но мно­же­ство “элек­трон­ных пре­ступ­ни­ков”: неза­дач­ли­вых хаке­ров, взлом­щи­ков пер­со­наль­ных акка­ун­тов, орга­ни­за­то­ров и участ­ни­ков кибер­пре­сле­до­ва­ний и др. [50; 52; 72; 76; 121]. При этом дале­ко не все нару­ши­те­ли выяв­ле­ны, а для иных не нашлось уго­лов­ной ста­тьи из-за несо­вер­шен­ства законодательства. 

Так, орга­ни­за­то­ры пись­мен­ных кон­кур­сов, экза­ме­нов (в част­но­сти, ЕГЭ) или интел­лек­ту­аль­ных сорев­но­ва­ний оза­бо­че­ны недо­пу­ще­ни­ем внеш­ней помо­щи (“под­ска­зок”) с помо­щью гад­же­тов (“читер­ство”). Тем самым имен­но ано­ним­ность (пусть непол­ная) спо­соб­ству­ет рис­ко­ван­ным фор­мам пове­де­ния в Интернете.

Переход из реальности в пространство Интернета и обратно; смешанные (“гибридные”) формы поведения

На дан­ном прин­ци­пе бази­ру­ют­ся виды пове­де­ния, преду­смат­ри­ва­ю­щие реа­ли­за­цию дей­ствий одно­вре­мен­но в реаль­но­сти и в Интернете.

При­ме­ра­ми могут слу­жить дистант­ное обу­че­ние, наве­де­ние спра­вок в инфор­ма­ци­он­ных систе­мах или в смарт­фоне, выпол­не­ние прак­ти­че­ских дей­ствий под руко­вод­ством онлайн-ава­та­ров, пере­дви­же­ние с помо­щью программы-“навигатора”, исполь­зо­ва­ние ком­пью­тер­ных сове­тов при игре в настоль­ные игры и т.п.

Из про­стран­ства Интер­не­та в реаль­ность пере­но­сят­ся тер­ми­ны, сим­во­лы (напр., @), мемы и рече­вые штам­пы, лежа­щие в осно­ве язы­ка “новых медиа” и рекла­мы. Бла­го­да­ря это­му, как уже отме­ча­лось [5; 6], воз­вра­ща­ют­ся в оби­ход (ревер­сия) неко­то­рые на пер­вый взгляд уста­ре­ва­ю­щие навы­ки — пись­мен­ная речь (хотя бы на уровне “кно­поч­ной гра­мот­но­сти”) — или теря­ют зна­че­ние (так назы­ва­е­мая экзу­ция) дру­гие навы­ки, к при­ме­ру, уст­ный счет.

Соглас­но дан­ным, полу­чен­ным мето­да­ми ней­ро­ви­зу­а­ли­за­ции, при поис­ке инфор­ма­ции в режи­ме онлайн име­ет место большая акти­ва­ция зри­тель­ной коры, чем при тра­ди­ци­он­ном чте­нии спра­воч­ни­ка [40; 73]; это пред­по­ло­жи­тель­но ска­зы­ва­ет­ся на неже­ла­нии пред­ста­ви­те­лей новых поко­ле­ний читать “бумаж­ные” книги.

Бла­го­да­ря транс­гу­ма­ни­сти­че­ским тен­ден­ци­ям, при­ме­не­нию новых поко­ле­ний про­те­зов с элек­трон­ной настрой­кой изме­ня­ет­ся пред­став­ле­ние о телес­но­сти [2; 85]. Ведет­ся интен­сив­ный поиск спо­со­бов пере­ко­ди­ро­ва­ния инфор­ма­ции, посту­па­ю­щей от орга­нов чувств: при неко­то­рых пора­же­ни­ях зри­тель­но­го нер­ва, резуль­та­том кото­рых ста­но­вит­ся цве­то­вая сле­по­та, спе­ци­аль­ная видео­ка­ме­ра пере­во­дит цве­та окру­жа­ю­щих пред­ме­тов в зву­ки с опре­де­лен­ной часто­той коле­ба­ний, а паци­ен­ты обу­ча­ют­ся их вос­при­ни­мать и с поль­зой для себя исполь­зо­вать, пре­вра­ща­ясь в опре­де­лен­ном смыс­ле в киборгов. 

Циф­ро­вые тех­но­ло­гии спо­соб­ству­ют рас­ши­ре­нию наших когни­тив­ных воз­мож­но­стей: элек­трон­ные устрой­ства ста­ли инстру­мен­том опо­сред­ство­ва­ния, при­зван­ным рас­ши­рить огра­ни­чен­ные воз­мож­но­сти сен­сор­ной, ней­ро­ко­гни­тив­ной и ске­лет­но-мышеч­ной систе­мы чело­ве­че­ско­го орга­низ­ма [87; 92; 111].

В СМИ выска­зы­ва­ют­ся дисто­пи­че­ские взгля­ды на буду­щее сосу­ще­ство­ва­ние чело­ве­че­ской и машин­ной циви­ли­за­ции. Их сле­ду­ет учи­ты­вать, одна­ко вопло­щен­ные в систе­мах искус­ствен­но­го интел­лек­та когни­тив­ные уме­ния (парал­лель­ная обра­бот­ка, селек­ция, ана­лиз, запо­ми­на­ние, фор­му­ли­ро­ва­ние реко­мен­да­ций) поз­во­ля­ют про­гно­зи­ро­вать сотруд­ни­че­ство (не кон­ку­рен­цию) выс­ших пси­хи­че­ских функ­ций с искус­ствен­ны­ми позна­ва­тель­ны­ми про­цес­са­ми. Это уже име­ет место, напри­мер, в игре в шахматы.

Для орга­ни­за­ции “сме­шан­ных” форм пове­де­ния при­ме­ня­ют­ся систе­мы вир­ту­аль­ной реаль­но­сти. При­ме­ра­ми слу­жат выпол­не­ние тру­до­вых опе­ра­ций по под­сказ­ке систе­мы допол­нен­ной реаль­но­сти, игро­вые мето­ды реа­би­ли­та­ции после тяже­лых забо­ле­ва­ний, пси­хо­ло­ги­че­ская (обыч­но когни­тив­но-бихе­ви­о­раль­ная) помощь при пост­с­трес­со­вых состо­я­ни­ях и соци­аль­ных фоби­ях, под­дер­жан­ная систе­ма­ми вир­ту­аль­ной реаль­но­сти [4; 20; 36; 88].

Репутационная прокачка

Тер­мин берет нача­ло в ком­пью­тер­ных играх: сре­ди реша­е­мых игро­ка­ми целей — “про­кач­ка” игро­во­го пер­со­на­жа путем побед над мон­стра­ми, реше­ния кве­стов, выбо­ра марш­ру­та, согла­со­ва­ния дей­ствий с дру­ги­ми гей­ме­ра­ми и др. Про­кач­ка — это пере­ход на более высо­кую сту­пень игры, при­об­ре­те­ние полез­ных в кон­тек­сте игры бону­сов, луч­ше­го игро­во­го сна­ря­же­ния, попро­сту — улуч­ше­ние репу­та­ции. Репу­та­ци­он­ная про­кач­ка зна­чи­ма и во вне­иг­ро­вой сфе­ре. Репу­та­ци­ей (рей­тин­гом) оза­бо­че­ны бло­ге­ры, участ­ни­ки соци­аль­ных сетей, онлайн-поку­па­те­ли и онлайн-продавцы.

При­об­ре­те­ние и под­дер­жа­ние репу­та­ции в незна­ко­мом окру­же­нии, часто при отсут­ствии зри­тель­но­го кон­так­та и быст­рой обрат­ной свя­зи, — отно­си­тель­но новая и слож­ная задача.

В онлайн-окру­же­нии про­ис­хо­дит управ­ле­ние соци­аль­но­пер­цеп­тив­ны­ми про­цес­са­ми ком­му­ни­ка­тив­ных парт­не­ров [12; 23; 118]. Управ­ле­ние осу­ществ­ля­ет­ся посред­ством само­пре­зен­та­ции — кон­стру­и­ро­ва­ния соб­ствен­но­го обра­за в виде тек­стов, допол­нен­ных изоб­ра­же­ни­я­ми и аудиофайлами. 

В соци­аль­ных сетях мож­но “про­ка­чать репу­та­цию”: видо­из­ме­нить био­гра­фию, доба­вив себе жиз­нен­но­го опы­та и ком­пе­тен­ций, либо пред­ста­вить себя неспра­вед­ли­во постра­дав­шим. Само­пре­зен­та­цию допол­ня­ют све­де­ни­я­ми о пред­по­чи­та­е­мых музы­каль­ных про­из­ве­де­ни­ях, при­вле­ка­тель­ных медиа­пер­со­нах, кино­филь­мах или книгах.

В кон­стру­и­ру­е­мый образ вклю­ча­ют­ся спо­со­бы вза­и­мо­дей­ствия с друзьями/френдами и подписчиками/фолловерами.

Не послед­нюю роль в кон­стру­и­ро­ва­нии обра­за игра­ют общая куль­ту­ра и гра­мот­ность: незна­ние зна­чи­мых куль­тур­ных собы­тий раз­ру­ша­ет пре­зен­ти­ру­е­мый образ; наро­чи­тая демон­стра­ция без­гра­мот­но­сти, наобо­рот, может впи­сать­ся в каче­стве эле­мен­та аггра­ва­ции в жела­е­мый образ энту­зи­а­ста “олбан­ско­го” язы­ка [44; 74].

Рас­хо­дя­щи­е­ся с реаль­но­стью “аль­тер­на­тив­ные” спо­со­бы само­пре­зен­та­ции наце­ле­ны на управ­ле­ние соци­аль­но-пер­цеп­тив­ны­ми про­цес­са­ми в усло­ви­ях отсут­ствия при­выч­ных кана­лов кате­го­ри­за­ции пре­зен­ти­ру­е­мо­го образа. 

В соци­аль­ных сетях изоб­ре­та­ют­ся и актив­но при­ме­ня­ют­ся мно­го­чис­лен­ные спо­со­бы кон­стру­и­ро­ва­ния жела­е­мо­го обра­за. Впер­вые в исто­рии появи­лась пер­спек­ти­ва целе­на­прав­лен­но­го выстра­и­ва­ния про­ти­во­ре­ча­щих один дру­го­му, частич­но не сов­па­да­ю­щих обра­зов [23; 24; 107].

Откло­не­ние от дей­стви­тель­но­сти откры­ва­ет кана­лы для мани­пу­ля­ций. Даже наце­лен­ность само­предъ­яв­ле­ния на внеш­нее или на внут­рен­нее в самом/самой себе свя­за­на с откло­не­ни­ем от объективности. 

Так, если в само­опи­са­ни­ях дела­ет­ся упор на при­вле­ка­тель­ность (жен­щин) или высо­кий соци­аль­ный ста­тус (муж­чин), то лич­ност­ным чер­там уде­ля­ет­ся срав­ни­тель­но мало вни­ма­ния [12]. Недо­ста­ток пси­хо­ло­ги­че­ских само­ха­рак­те­ри­стик чаще все­го обу­слов­лен сла­бой раз­ра­бо­тан­но­стью навы­ков “предъ­яв­ле­ния себя”.

По дан­ным ВЦИОМ за 2011 год, не менее поло­ви­ны рос­сий­ских респон­ден­тов иска­жа­ют в соци­аль­ных сетях све­де­ния о себе: от воз­рас­та, семей­но­го поло­же­ния, внеш­но­сти и дохо­дов вплоть до пола, поли­ти­че­ских и рели­ги­оз­ных взгля­дов, музы­каль­ных при­стра­стий и др. 

На сай­тах зна­комств в США усред­нен­ный вес тела, ука­зы­ва­е­мый жен­щи­на­ми, на 3–9 кг ниже сред­не­го веса аме­ри­кан­ских жен­щин тех же воз­рас­тов; вес, ука­зы­ва­е­мый муж­чи­на­ми, а так­же рост, ука­зы­ва­е­мый муж­чи­на­ми и жен­щи­на­ми, тоже пре­вы­ша­ют сред­ний пока­за­тель [100]. Пред­по­ло­жи­тель­но, это слу­жит “при­укра­ши­ва­нию” соб­ствен­но­го обра­за, или репу­та­ци­он­ной прокачки.

Харак­тер­ные для пред­ста­ви­те­лей обо­их полов иска­же­ния само­пре­зен­та­ции озна­ча­ют попыт­ку управ­лять соци­аль­но-пер­цеп­тив­ны­ми про­цес­са­ми, осу­ществ­ля­е­мы­ми дру­ги­ми участ­ни­ка­ми соци­аль­ных сетей.

Итак, репу­та­ци­он­ная про­кач­ка пред­став­ля­ет собой один из наи­бо­лее суще­ствен­ных и замет­ных пси­хо­ло­ги­че­ских прин­ци­пов пове­де­ния в про­стран­стве Интернета.

Мобильность

Мобиль­ная связь изме­ни­ла повсе­днев­ное пове­де­ние: люди более не при­вя­за­ны к аппа­ра­там на рабо­чем месте или дома. Им доступ­на инди­ви­ду­аль­но подо­бран­ная музы­ка, они посто­ян­но “на свя­зи” (появи­лась ранее немыс­ли­мая рече­вая фор­му­ла теле­фон­но­го вза­и­мо­дей­ствия: “Ты где?” [86]), в их смарт­фо­нах — энцик­ло­пе­дии, кар­ты, фото­те­ка, рабо­чие фай­лы, игры, сред­ства управ­ле­ния финан­са­ми и т.п. Все это, прав­да, не меша­ет мно­гим оста­вать­ся “оди­но­ки­ми в тол­пе” [84; 120; 122].

Нали­цо вли­я­ние на тру­до­вые отно­ше­ния и режим тру­да: мож­но уда­лен­но рабо­тать — посто­ян­но либо толь­ко во вре­мя коман­ди­ро­вок. Для пред­ста­ви­те­лей ряда про­фес­сий (жур­на­ли­стов, тор­го­вых аген­тов, про­грам­ми­стов, кон­суль­тан­тов и др.) откры­лась пер­спек­ти­ва рабо­ты в сво­бод­ном режи­ме (фри­ланс).

В таком же режи­ме могут рабо­тать инва­ли­ды или про­жи­ва­ю­щие в уда­лен­ной мест­но­сти люди: рас­ши­ря­ет­ся выбор рабо­чих мест, на кото­рые они претендуют. 

Спе­ци­а­ли­сты упо­ми­на­ют иную “инва­ли­ди­за­цию”, пони­мая под ней острое пере­жи­ва­ние чело­ве­ком (обыч­но — моло­дым) нехват­ки едва ли не наи­бо­лее суще­ствен­ных момен­тов бытия при даже вре­мен­ном отсут­ствии досту­па к ком­пью­те­рам, смарт­фо­ну, Интер­не­ту [32; 34]. 

В раз­ных стра­нах по согла­со­ва­нию со сту­ден­та­ми или школь­ни­ка­ми про­во­ди­лось меро­при­я­тие “день без теле­фо­на и Интер­не­та”: судя по при­ве­ден­ным в СМИ дан­ным, вся­кий раз такой день пере­жи­вал­ся крайне тяжело. 

Дис­ку­ти­ру­ет­ся вопрос о при­зна­нии досту­па к Интер­не­ту в каче­стве неотъ­ем­ле­мо­го чело­ве­че­ско­го пра­ва, а в Фин­лян­дии это уже реа­ли­зо­ва­но. В то же вре­мя мно­гие обхо­дят­ся (пол­но­стью или частич­но) без тех­но­ло­гий и не счи­та­ют себя обде­лен­ны­ми. Есть и те, кто ранее поль­зо­вал­ся Интер­не­том, а потом пере­стал. Извест­но, что одни роди­те­ли огра­ни­чи­ва­ют доступ сво­их детей к Интер­не­ту, в то вре­мя как дру­гие не дела­ют это­го. Таким обра­зом, пра­во досту­па к Интер­не­ту не есть обязанность.

Нали­чие мобиль­ной свя­зи добав­ля­ет уве­рен­но­сти, что мож­но рас­счи­ты­вать на помощь в экс­тре­маль­ных ситу­а­ци­ях. При­ло­же­ния к смарт­фо­ну реко­мен­ду­ют марш­рут, обес­пе­чи­ва­ют кон­троль за состо­я­ни­ем здо­ро­вья; в исклю­чи­тель­ных слу­ча­ях интел­лек­ту­аль­ное устрой­ство посы­ла­ет сиг­нал тре­во­ги, вме­ши­ва­ет­ся в систе­му управ­ле­ния транс­порт­ным сред­ством, если име­ют­ся осно­ва­ния для заклю­че­ния, что води­тель, маши­нист или пилот заснул или поте­рял созна­ние [16]. При этом извест­но, что раз­го­вор по теле­фо­ну — фак­тор рис­ка для водителя.

При всей зна­чи­мо­сти послед­ствий мобиль­но­сти для пони­ма­ния пси­хо­ло­гии пове­де­ния в кибер­про­стран­стве, пси­хо­ло­ги­че­ских иссле­до­ва­ний в этой обла­сти пока недо­ста­точ­но [105; 106].

Погружение (иммерсия)

Име­ет­ся в виду “погру­же­ние” в кибер­про­стран­ство — пол­ное или частич­ное, вре­мен­ное или пер­ма­нент­ное. Быто­вое пони­ма­ние погру­же­ния — наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ное воз­ра­же­ние (педа­го­гов, рабо­то­да­те­лей, роди­те­лей и др.) про­тив увле­че­ния сер­ви­са­ми киберпространства.

Кон­кре­ти­за­ци­ей быто­вых воз­ра­же­ний слу­жат пред­став­ле­ния об опас­но­стях интер­нет-зави­си­мо­сти и воз­рас­та­нии агрес­сив­но­сти и жесто­ко­сти как резуль­та­те уча­стия в агрес­сив­ных ком­пью­тер­ных играх.

В каче­стве внеп­си­хо­ло­ги­че­ской осно­вы прин­ци­па погру­же­ния раз­ра­ба­ты­ва­ет­ся обще­на­уч­ная кон­цеп­ция “теле­при­сут­ствия”, или — коро­че — “при­сут­ствия” (Presence) [1; 4; 17; 20; 21]. 

Тео­рия при­сут­ствия — попыт­ка объ­еди­нить миро­воз­зрен­че­ские и спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ные (когни­тив­ные, ком­му­ни­ка­тив­ные, диф­фе­рен­ци­аль­но-лич­ност­ные, пси­хо­ло­го-тера­пев­ти­че­ские) аспек­ты новой теле­ком­му­ни­ка­ци­он­ной действительности. 

Presence — это слож­ный пси­хо­со­ци­аль­ный фено­мен, наблю­да­е­мый в ситу­а­ци­ях, пред­мет­ных oкру­же­ни­ях и соци­аль­ных сре­дах, отлич­ных от вос­при­ни­ма­е­мо­го наблю­да­те­лем. От изме­нен­ных состо­я­ний созна­ния Presence отли­ча­ет осо­зна­ние того фак­та, что ситу­а­ция созда­на искус­ствен­но; чело­век испы­ты­ва­ет иллю­зию вза­и­мо­дей­ствия с пред­ме­та­ми или субъ­ек­та­ми, отсут­ству­ю­щи­ми в непо­сред­ствен­но наблю­да­е­мой среде. 

При­ме­ры при­сут­ствия мно­го­чис­лен­ны: к Presence преж­де все­го отно­сят­ся (и пер­спек­тив­ны для изу­че­ния) ситу­а­ции, обя­зан­ные сво­им про­ис­хож­де­ни­ем при­ме­не­нию высо­ких технологий.

С помо­щью инстру­мен­тов вир­ту­аль­ной реаль­но­сти вызы­ва­ют­ся “телес­ные иллю­зии”, вклю­чая “обмен тела­ми” и “опыт вне­те­лес­но­го суще­ство­ва­ния” [60].

Уров­ни Presence отли­ча­ют­ся от вооб­ра­жа­е­мо­го “допол­не­ния” реаль­но­сти вплоть до пол­ной иллю­зии пре­бы­ва­ния в дру­гом мире. Пси­хо­ло­ги­че­ски это свя­за­но с когни­тив­ной вовле­чен­но­стью, про­стран­ствен­ной ори­ен­та­ци­ей, кон­стру­и­ро­ва­ни­ем мен­таль­ных моде­лей, интроверсией/экстроверсией и др.

Тех­но­ло­ги­че­ски — с каче­ством воз­дей­ству­ю­ще­го на пер­цеп­тив­ные систе­мы инстру­мен­та­рия, сте­пе­нью изо­ля­ции от физи­че­ской сре­ды, воз­мож­но­стью кон­тро­ля иллю­зор­ной сре­ды, есте­ствен­но­стью пере­дви­же­ния в ней, интер­ак­тив­но­стью и реа­ли­стич­но­стью интер­фей­сов и др. 

Высо­кий уро­вень при­сут­ствия дости­га­ет­ся в сре­де вир­ту­аль­ной реаль­но­сти, а так­же при уча­стии в “ком­му­ни­ка­тив­но насы­щен­ных” груп­по­вых видео­кон­фе­рен­ци­ях. В таких слу­ча­ях гово­рят о “погру­же­нии” или об “иммер­сив­ном погру­же­нии” [4; 20; 56; 96].

Кибер­за­ви­си­мость мож­но счи­тать одним из про­яв­ле­ний погру­же­ния. Несмот­ря на то, что фено­ме­ны зави­си­мо­сти от Интер­не­та (или от отдель­ных сер­ви­сов — игро­вых, ком­му­ни­ка­тив­ных и др.) не при­зна­ют­ся в меди­цин­ских спра­воч­ни­ках, актив­но раз­ра­ба­ты­ва­ет­ся тема­ти­ка пове­ден­че­ских зави­си­мо­стей, тех­но­ло­ги­че­ских зави­си­мо­стей, в том чис­ле интер­нет-зави­си­мо­сти (послед­няя часто мар­ки­ру­ет­ся как “чрез­мер­ное” или “избы­точ­ное” при­ме­не­ние Интер­не­та) [20; 31; 38; 93; 95; 111; 129]. 

Упо­мя­ну­той тема­ти­ке — 20 лет, но лишь недав­но ста­ли уде­лять вни­ма­ние мето­до­ло­гии, выра­бот­ке кри­те­ри­ев для согла­со­ва­ния дан­ных, полу­че­ния надеж­ных и зна­чи­мых резуль­та­тов, в том чис­ле в кросс-куль­тур­ной пер­спек­ти­ве. Послед­нее суще­ствен­но, посколь­ку зави­си­мость от Интер­не­та изу­ча­ет­ся в боль­шин­стве стран мира. Наи­бо­лее зна­чи­мой она ста­ла для стран Юго-Восточ­ной Азии [15; 102].

Потен­ци­аль­ной пер­спек­ти­вой иммер­сив­но­го погру­же­ния счи­та­ет­ся раз­ви­тие агрес­сив­но­сти и жесто­ко­сти у ком­пью­тер­ных игро­ков. С опо­рой на экс­пе­ри­мен­таль­ные иссле­до­ва­ния (в основ­ном кор­ре­ля­ци­он­ные) утвер­жда­ет­ся, что у гей­ме­ров дей­стви­тель­но име­ет место рост агрес­сив­но­сти [62].

Кри­ти­ки ука­зы­ва­ют на отсут­ствие при­чин­но-след­ствен­ной зави­си­мо­сти меж­ду гей­мер­ством и раз­ви­ти­ем агрес­сив­но­сти у детей и под­рост­ков [20; 112]. Отме­ча­ет­ся и тер­ми­но­ло­ги­че­ская непро­ра­бо­тан­ность — к при­ме­ру, пони­ма­ет­ся ли под агрес­сив­но­стью готов­ность к агрес­сив­ным дей­стви­ям или выпол­не­ние тако­вых? [99; 109] 

Попыт­ки увя­зать в судеб­ных про­цес­сах при­выч­ку играть в ком­пью­тер­ные игры с таки­ми про­яв­ле­ни­я­ми жесто­ко­сти, как стрель­ба по сту­ден­там, школь­ни­кам или посе­ти­те­лям кино­те­ат­ров, пока не были убедительными. 

Погру­же­ние в про­стран­ство Интер­не­та — вопрос, вызы­ва­ю­щий дис­кус­сии и инте­ре­су­ю­щий как иссле­до­ва­те­лей кибер­про­стран­ства, так и про­стых обывателей.

Распределенность

Под­ра­зу­ме­ва­ет­ся прин­ци­пи­аль­но новый тип дистант­но­го сотруд­ни­че­ства меж­ду людь­ми с опо­рой на отно­си­тель­ную лег­кость нахож­де­ния в Интер­не­те еди­но­мыш­лен­ни­ков либо оппо­нен­тов, орга­ни­за­ции дело­вых и лич­ных свя­зей, согла­со­ва­ния и рас­пре­де­ле­ния рабо­чих операций.

В соци­аль­ных нау­ках при­зна­ет­ся цен­ность так назы­ва­е­мых “сла­бых свя­зей” для про­ве­де­ния досу­га, обще­ния, полу­че­ния инфор­ма­ции, граж­дан­ско­го уча­стия [14; 25; 41; 115]. 

Неза­ви­си­мость сла­бых свя­зей от гео­гра­фи­че­ской бли­зо­сти или уда­лен­но­сти луч­ше все­го обес­пе­чи­ва­ет Интер­нет. Новые виды сла­бых свя­зей (сооб­ществ по инте­ре­сам) ценят­ся людь­ми, даже если не ведут к дол­го­вре­мен­ным и тес­ным лич­ным отно­ше­ни­ям; пере­мен­ный состав таких сооб­ществ соот­вет­ству­ет меня­ю­щим­ся инте­ре­сам участников. 

Соци­аль­ные сети обыч­но опи­ра­ют­ся имен­но на сла­бые свя­зи: общ­но­сти с раз­мы­ты­ми гра­ни­ца­ми и неин­тен­сив­ны­ми кон­так­та­ми отли­ча­ют­ся от объ­еди­не­ний групп, ибо тре­бо­ва­ния спло­чен­ной груп­пы в отли­чие от сете­вых сооб­ществ могут пока­зать­ся обре­ме­ни­тель­ны­ми. Подоб­ные сети-сооб­ще­ства гло­баль­ны и часто вклю­ча­ют куда боль­ше участ­ни­ков, чем это каза­лось воз­мож­ным в доин­тер­нет­ные эпохи.

Нали­чие досу­га и “когни­тив­но­го избыт­ка” [90] спо­соб­ству­ет волон­тер­ской рабо­те — мно­жат­ся локаль­ные и гло­баль­ные сете­вые про­ек­ты. Сре­ди них при­ме­не­ние сот­ня­ми тысяч доб­ро­воль­цев гипер­тек­сто­вых wiki-тех­но­ло­гий (созда­ны как раз в помощь рас­пре­де­лен­ным дей­стви­ям [59; 77]) для состав­ле­ния энцик­ло­пе­дии Wikipedia на сот­нях языков. 

Волон­те­ры-про­грам­ми­сты рас­пре­де­лен­но и сооб­ща созда­ли опе­ра­ци­он­ную систе­му Linux [65; 83]. Обмен про­дук­та­ми их тру­да (фраг­мен­та­ми про­грамм­но­го кода) под­твер­жда­ет, что “кол­лек­тив­ный труд в онлайне может быть эффек­тив­но орга­ни­зо­ван без при­вле­че­ния товар­но-денеж­ных отно­ше­ний” [10, с. 24]. Тем самым реа­ли­зу­ет­ся “неэго­и­стич­ное про­грам­ми­ро­ва­ние” [126], чаще име­ну­е­мое индей­ским (язык нут­ка) тер­ми­ном “пот­лач”, пони­ма­е­мым куль­ту­ро­ло­га­ми как “эко­но­ми­ка и куль­ту­ра (вза­им­но­го) даре­ния” [48; 54; 94] — она пред­ше­ство­ва­ла денеж­но­му обме­ну, но усту­пи­ла ему место. 

Сим­во­ли­ка пот­ла­ча вызы­ва­ет актив­ный инте­рес [8; 9], в том чис­ле у анар­хи­стов и акци­о­ни­стов: в сере­дине ХХ века изда­вал­ся мало­ти­раж­ный “Пот­лач” — бес­плат­ный “инфор­ма­ци­он­ный бюл­ле­тень Лет­трист­ско­го Интер­на­ци­о­на­ла” [27].

Наблю­да­ет­ся тен­ден­ция пола­гать про­грам­ми­ро­ва­ние и сете­вую актив­ность как раз­но­вид­но­сти пот­ла­ча [70; 101]; дан­ная идея близ­ка сто­рон­ни­кам сво­бод­но­го про­грамм­но­го обес­пе­че­ния, откры­тых кодов и новых под­хо­дов к автор­ско­му пра­ву (copyleft, пирин­го­вые сети и др.) [29; 47; 82; 119].

Упо­мя­нем дру­гие про­ек­ты рас­пре­де­лен­но­го пове­де­ния волон­те­ров посред­ством Интер­не­та. Сре­ди них “Кар­та помо­щи” для коор­ди­на­ции помо­щи в РФ при туше­нии пожа­ров; сете­вой ресурс Ushahidi для отсле­жи­ва­ния слу­ча­ев этни­че­ско­го наси­лия в Афри­ке; помощь био­ло­гам в нахож­де­нии моде­ли фер­мен­та, раз­ру­ша­ю­ще­го белок виру­са имму­но­де­фи­ци­та чело­ве­ка [64; 90]. 

Выска­за­ны самые раз­ные точ­ки зре­ния на при­ме­не­ние Интер­не­та и мобиль­ной свя­зи в поли­ти­че­ской борь­бе (“араб­ская вес­на”) и в фор­ми­ро­ва­нии поли­ти­че­ской идео­ло­гии [10; 11; 39; 53; 91].

Итак, сер­ви­сы Интер­не­та бла­го­при­ят­ству­ют синер­гии сете­во­го пове­де­ния и сво­е­го рода кра­уд­сор­син­гу, обще­нию в режи­ме нон-стоп, забо­те о репутации. 

Рас­пре­де­лен­ность и согла­со­ван­ность пове­де­ния поль­зо­ва­те­лей побуж­да­ют иссле­до­ва­те­лей про­воз­гла­шать, что име­ет место раз­ви­тие новых форм “сете­во­го мыш­ле­ния” или “кол­лек­тив­но­го интел­лек­та”, кото­рые про­яв­ля­ют­ся исклю­чи­тель­но в груп­по­вых дей­стви­ях [98; 127]. 

Одна­ко тео­ре­ти­че­ские обоб­ще­ния тако­го рода пока преж­де­вре­мен­ны [66]. Не вызы­ва­ет сомне­ний, что фено­ме­ны рас­пре­де­лен­но­сти пове­де­ния в кибер­про­стран­стве заслу­жи­ва­ют тща­тель­но­го изучения.

Опи­сан­ные и крат­ко оха­рак­те­ри­зо­ван­ные веду­щие прин­ци­пы чело­ве­че­ско­го пове­де­ния в про­стран­стве Интер­не­та — ано­ним­ность, пере­нос (из реаль­но­сти в про­стран­ство Интер­не­та и обрат­но), репу­та­ци­он­ная про­кач­ка, мобиль­ность, погру­же­ние, рас­пре­де­лен­ность — име­ют тео­ре­ти­че­ское и эмпи­ри­че­ское обоснование. 

На взгляд авто­ра, на дан­ном эта­пе раз­ви­тия сете­вых тех­но­ло­гий они исчер­пы­ва­ю­щим обра­зом объ­яс­ня­ют мно­го­об­ра­зие чело­ве­че­ской дея­тель­но­сти, опо­сред­ство­ван­ной тех­но­ло­ги­я­ми и соци­аль­ны­ми сер­ви­са­ми Интернета.

Литература

1. Авер­бух Н.В., Щер­би­нин А.А. Фено­мен при­сут­ствия и его вли­я­ние на эффек­тив­ность реше­ния интел­лек­ту­аль­ных задач в сре­дах вир­ту­аль­ной реаль­но­сти // Пси­хо­ло­гия. Жур­нал Вышей шко­лы эко­но­ми­ки, 2011. Т. 8. № 4.
2. Алек­се­е­ва И.Ю., Арши­нов В.И., Чекле­цов В.В. “Тех­но­лю­ди” про­тив “пост­лю­дей”: НБИКС-рево­лю­ция и буду­щее чело­ве­ка // Вопро­сы фило­со­фии, 2013. № 3.
3. Аппель­ба­ум Дж., Ассанж Дж., Мюл­лер-Магун Э., Цим­мер­ман Ж. Шиф­ро­пан­ки: сво­бо­да и буду­щее Интер­не­та. М., 2014.
4. Архи­тек­ту­ра вир­ту­аль­ных миров. СПб., 2009.
5. Баба­е­ва Ю.Д., Вой­скун­ский А.Е. Пси­хо­ло­ги­че­ские послед­ствия инфор­ма­ти­за­ции // Пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал, 1998. Т. 19. № 1.
6. Баба­е­ва Ю.Д., Вой­скун­ский А.Е. Ода­рен­ный ребе­нок за ком­пью­те­ром. М., 2003.
7. Баба­е­ва Ю.Д., Бере­зан­ская Н.Б., Васи­льев И.А., Вой­скун­ский А.Е., Кор­ни­ло­ва Т.В. О вкла­де О.К. Тихо­ми­ро­ва в мето­до­ло­гию, тео­рию и экс­пе­ри­мен­таль­ную прак­ти­ку пси­хо­ло­ги­че­ской нау­ки // Мето­до­ло­гия и исто­рия пси­хо­ло­гии, 2009. Т. 4. Вып. 4.
8. Батай Ж. Про­кля­тая доля. М., 2003.
9. Бодрий­яр Ж. Сим­во­ли­че­ский обмен и смерть. М., 2000.
10. Бар­б­рук Р. Интер­нет-рево­лю­ция. М., 2015.
11. Бард А., Зодерк­вист Я. Netо­кра­тия. Новая пра­вя­щая эли­та и жизнь после капи­та­лиз­ма. СПб., 2004.
12. Белин­ская Е.П. Пси­хо­ло­гия интер­нет-ком­му­ни­ка­ции. Москва — Воро­неж, 2013.
13. Бело­зе­ров С.А. Вир­ту­аль­ные миры MMORPG: ч. I. Опре­де­ле­ние, опи­са­ние, клас­си­фи­ка­ция // Пси­хо­ло­гия. Жур­нал выс­шей шко­лы эко­но­ми­ки, 2015. Т. 12. № 1.
14. Бон­да­рен­ко С.В. Соци­аль­ная струк­ту­ра вир­ту­аль­ных сете­вых сооб­ществ. Ростов н/Д, 2004.
15. Ван Ш.Л., Вой­скун­ский А.Е. Тео­ре­ти­ко-эмпи­ри­че­ское иссле­до­ва­ние ста­нов­ле­ния пси­хо­ло­гии Интер­не­та в Китае на мате­ри­а­ле про­бле­мы зави­си­мо­сти от Интер­не­та // NB: Пси­хо­ло­гия и пси­хо­тех­ни­ка, 2013. № 4.
16. Велич­ков­ский Б.М. Успе­хи когни­тив­ных наук // В мире нау­ки, 2003. № 12.
17. Велич­ков­ский Б.Б. Пси­хо­ло­ги­че­ские фак­то­ры воз­ник­но­ве­ния чув­ства при­сут­ствия в вир­ту­аль­ных сре­дах // Наци­о­наль­ный пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал, 2014. № 3 (15).
18. Вир­ту­аль­ная реаль­ность в пси­хо­ло­гии и искус­ствен­ном интел­лек­те. М., 1998.
19. Вой­скун­ский А.Е. От пси­хо­ло­гии ком­пью­те­ри­за­ции к пси­хо­ло­гии Интер­не­та // Вест­ник МГУ. Сер. 14. Пси­хо­ло­гия, 2008. № 2.
20. Вой­скун­ский А.Е. Пси­хо­ло­гия и Интер­нет. М., 2010.
21. Вой­скун­ский А.Е. Эффект при­сут­ствия в насто­я­щем и нена­сто­я­щем // Präsens. М., 2012.
22. Вой­скун­ский А.Е. Пер­спек­ти­вы ста­нов­ле­ния пси­хо­ло­гии Интер­не­та // Пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал, 2013. Т. 34. № 3.
23. Вой­скун­ский А.Е. Соци­аль­ная пер­цеп­ция в соци­аль­ных сетях // Вест­ник МГУ. Сер. 14. Пси­хо­ло­гия, 2014. № 2.
24. Вой­скун­ский А.Е., Евдо­ки­мен­ко А.С., Феду­ни­на Н.Ю. Аль­тер­на­тив­ная иден­тич­ность в соци­аль­ных сетях // Вест­ник МГУ. Сер. 14. Пси­хо­ло­гия. 2013. № 1.
25. Гра­но­вет­тер М. Сила сла­бых свя­зей // Эко­но­ми­че­ская социо­ло­гия. 2009. Т. 10. № 4.
26. Гума­ни­тар­ные иссле­до­ва­ния в Интер­не­те. М., 2000.
27. Дебор Ги-Э. Пот­лач (1954–1957). [Элек­трон­ный ресурс].
28. Диб­белл Дж. Мил­ли­он игра­ю­чи. М., 2007.
29. Дол­гин А.Б. Эко­но­ми­ка сим­во­ли­че­ско­го обме­на. M., 2006.
30. Дрей­фус С. Ком­пью­тер­ный анде­гра­унд: исто­рии о хаке­рах, безу­мии и одер­жи­мо­сти. Ека­те­рин­бург, 2003.
31. Его­ров А.Ю. Нехи­ми­че­ские зави­си­мо­сти. СПб., 2007.
32. Еме­лин В.А., Тхо­стов А.Ш. Тех­но­ло­ги­че­ские соблаз­ны инфор­ма­ци­он­но­го обще­ства: пре­дел внеш­них рас­ши­ре­ний чело­ве­ка // Вопро­сы фило­со­фии. 2010. № 5.
33. Еме­лин В.А., Рас­ска­зо­ва Е.И., Тхо­стов А.Ш. Пси­хо­ло­ги­че­ские послед­ствия раз­ви­тия инфор­ма­ци­он­ных тех­но­ло­гий // Наци­о­наль­ный пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал. 2012, № 1.
34. Еме­лин В.А. Кибор­ги­за­ция и инва­ли­ди­за­ция тех­но­ло­ги­че­ски рас­ши­рен­но­го чело­ве­ка // Наци­о­наль­ный пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал. 2013. № 1(9).
35. Зин­чен­ко В.П., Мор­гу­нов Е.Б. Чело­век раз­ви­ва­ю­щий­ся. Очер­ки рос­сий­ской пси­хо­ло­гии. М., 1994.
36. Зин­чен­ко Ю.П. Пси­хо­ло­гия вир­ту­аль­ной реаль­но­сти. М., 2011.
37. Интер­нет-зави­си­мость: пси­хо­ло­ги­че­ская при­ро­да и дина­ми­ка раз­ви­тия. М., 2009.
38. Интер­нет-зави­си­мое пове­де­ние у под­рост­ков. Кли­ни­ка, диа­гно­сти­ка, про­фи­лак­ти­ка. М., 2010.
39. Интер­нет в обще­ствен­ной жиз­ни. М., 2006.
40. Карр Н. Пустыш­ка: что Интер­нет дела­ет с нашим моз­гом. М., 2012.
41. Кастельс М. Инфор­ма­ци­он­ная эпо­ха. Эко­но­ми­ка, обще­ство и куль­ту­ра. М., 2000.
42. Кер­дел­лан К., Гре­зий­он Г. Дети про­цес­со­ра. Как Интер­нет и видео­иг­ры фор­ми­ру­ют зав­траш­них взрос­лых. Ека­те­рин­бург, 2006.
43. Коул М. Куль­тур­но-исто­ри­че­ская пси­хо­ло­гия. Нау­ка буду­ще­го. М., 1998.
44. Крон­гауз М.А. Само­учи­тель олбан­ско­го. М., 2013.
45. Куз­не­цов М.В., Сим­дя­нов И.В. Соци­аль­ная инже­не­рия и соци­аль­ные хаке­ры. СПб., 2007.
46. Куз­не­цо­ва Ю.М., Чудо­ва Н.В. Пси­хо­ло­гия жите­лей Интер­не­та. М., 2008.
47. Лес­сиг Л. Сво­бод­ная куль­ту­ра. М., 2007.
48. Маклю­эн Г.М. Пони­ма­ние медиа: Внеш­ние рас­ши­ре­ния чело­ве­ка. М.; Жуков­ский: КАНОН-пресс-Ц, Куч­ко­во поле, 2003.
49. Мане­ров В.Х., Коро­ле­ва Н.Н., Бог­да­нов­ская И.М., Про­ект Ю.Л. Миро­об­ра­зо­ва­ние и лич­ност­ные фено­ме­ны интер­нет-ком­му­ни­ка­ции. СПб., 2006.
50. Мар­коф Дж., Хеф­нер К. Хаке­ры. Киев, 1996.
51. Мар­цин­ков­ская Т.Д. Инфор­ма­ци­он­ное про­стран­ство как фак­тор соци­а­ли­за­ции совре­мен­ных под­рост­ков // Мир пси­хо­ло­гии, 2010. № 3.
52. Мит­ник К.Д., Сай­мон В.Л. При­зрак в Сети. Мему­а­ры вели­чай­ше­го хаке­ра. М., 2012.
53. Моро­зов Е. Интер­нет как иллю­зия: обрат­ная сто­ро­на Сети. М., 2014.
54. Мосс М. Обще­ство. Обмен. Лич­ность. Тру­ды по соци­аль­ной антро­по­ло­гии. М., 1996.
55. Носов Н.А. Пси­хо­ло­ги­че­ские вир­ту­аль­ные реаль­но­сти. М., 1994.
56. Носов Н.А. Вир­ту­аль­ная пси­хо­ло­гия. М., 2000.
57. Обра­зо­ва­ние и инфор­ма­ци­он­ная куль­ту­ра. Социо­ло­ги­че­ские аспек­ты. М., 2000.
58. Пал­фри Дж., Гас­сер У. Дети циф­ро­вой эры. М., 2011.
59. Пата­ра­кин Е.Д. Сете­вые сооб­ще­ства и обу­че­ние. М., 2006.
60. Пере­пел­ки­на О.С., Ари­на Г.А., Нико­ла­е­ва В.В. Телес­ные иллю­зии: фено­ме­но­ло­гия, меха­низ­мы, экс­пе­ри­мен­таль­ные моде­ли // Пси­хо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния, 2014. Т. 7. № 38. 
61. Позна­ние и обще­ние. М., 1988.
62. Пресс-релиз Аме­ри­кан­ской пси­хо­ло­ги­че­ской ассо­ци­а­ции. [Элек­трон­ный ресурс].
63. При­хо­жан А.М. Вли­я­ние элек­трон­ной инфор­ма­ци­он­ной сре­ды на раз­ви­тие лич­но­сти детей млад­ше­го школь­но­го воз­рас­та // Пси­хо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния: элек­трон. науч. журн. 2010. № 1(9).
64. Рейн­гольд Г. Умная тол­па: новая соци­аль­ная рево­лю­ция. М., 2006.
65. Рив­лин Г. Лидер сво­бод­но­го мира // Рус­ский жур­нал, 2003. 24 октября. 
66. Рож­де­ние кол­лек­тив­но­го разу­ма: О новых зако­нах сете­во­го соци­у­ма и сете­вой эко­но­ми­ки и об их вли­я­нии на пове­де­ние чело­ве­ка. М., 2013.
67. Розин В.М. Фено­мен мно­же­ствен­ной лич­но­сти: По мате­ри­а­лам кни­ги Дэни­е­ла Киза “Мно­же­ствен­ные умы Бил­ла Мил­ли­га­на”. М., 2009.
68. Руд­нев В.П. Прочь от реаль­но­сти: Иссле­до­ва­ния по фило­со­фии тек­ста. М., 2000.
69. Рэй­монд Э.С. Новый сло­варь хаке­ра. М., 1996.
70. Рэй­монд Э. Засе­ляя ноосфе­ру. 2003. 
71. Селиг­ман М. В поис­ках сча­стья. Как полу­чать удо­воль­ствие от жиз­ни каж­дый день. М., 2010.
72. Ско­ро­ду­мо­ва О.Б. Хаке­ры как фено­мен инфор­ма­ци­он­но­го про­стран­ства // Социо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния. 2004. № 2.
73. Смолл Г., Вор­ган Г. Мозг онлайн: Чело­век в эпо­ху Интер­не­та. М., 2011.
74. Соко­лов­ский Д. Биб­лия падон­ков, или Учеб­нег Албан­ско­го езы­ка. М., 2008.
75. Сол­да­то­ва Г.У., Зото­ва Е.Ю. Кибер­бул­линг в школь­ной сре­де: труд­ная онлайн ситу­а­ция и спо­со­бы совла­да­ния // Обра­зо­ва­тель­ная поли­ти­ка, 2011. Т. 5 (55).
76. Столл К. Яйцо кукуш­ки, или Пре­сле­дуя шпи­о­на в ком­пью­тер­ном лаби­рин­те. М.: ИЦ-Гарант, 1996.
77. Тап­скотт Д., Уильямс Э.Д. Вики­но­ми­ка. Как мас­со­вое сотруд­ни­че­ство изме­ня­ет все. СПб., 2009.
78. Тихо­ми­ров О.К., Баба­нин Л.Н. ЭВМ и новые про­бле­мы пси­хо­ло­гии. М., 1986.
79. Тихо­ми­ров О.К. Пси­хо­ло­гия ком­пью­те­ри­за­ции. Киев, 1988.
80. Тихо­ми­ров О.К. Инфор­ма­ци­он­ный век и тео­рия Л.С. Выгот­ско­го // Пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал, 1993. № 1.
81. Тихо­ми­ров О.К. Тео­рия дея­тель­но­сти, изме­нен­ной инфор­ма­ци­он­ной тех­но­ло­ги­ей // Вест­ник МГУ. Сер. 14. Пси­хо­ло­гия, 1993. № 2.
82. Тодд Д. Циф­ро­вое пират­ство. Как пират­ство меня­ет биз­нес, обще­ство и куль­ту­ру. М., 2013.
83. Торвальдс Л., Дай­монд Д. Just for fun. Рас­сказ неча­ян­но­го рево­лю­ци­о­не­ра. М., 2002.
84. Тоф­флер Э. Футу­ро­шок. СПб., 1997.
85. Тхо­стов А.Ш., Сур­нов К.Г. Вли­я­ние совре­мен­ных тех­но­ло­гий на раз­ви­тие лич­но­сти и фор­ми­ро­ва­ние пато­ло­ги­че­ских форм адап­та­ции: обрат­ная сто­ро­на соци­а­ли­за­ции // Пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал. 2005. Т. 26. № 6.
86. Фер­ра­рис М. Ты где? Онто­ло­гия мобиль­но­го теле­фо­на. М., 2010.
87. Хору­жий С.С. Про­бле­ма пост­че­ло­ве­ка, или транс­фор­ма­тив­ная антро­по­ло­гия гла­за­ми синер­гий­ной антро­по­ло­гии // Фило­соф­ские нау­ки, 2008. № 2.
88. Хофф­ман Х. Цели­тель­ная вир­ту­аль­ная реаль­ность // В мире нау­ки. 2004. Вып. 11.
89. Чик­сент­ми­хайи М. Поток: Пси­хо­ло­гия опти­маль­но­го пере­жи­ва­ния. М., 2011.
90. Шир­ки К. Вклю­чи моз­ги. Сво­бод­ное вре­мя в эпо­ху Интер­не­та. М., 2012.
91. Эко У. От Интер­не­та к Гутен­бер­гу // Новое лите­ра­тур­ное обо­зре­ние, 1998. № 32.
92. Юдин Б.Г. Сотво­ре­ние Тран­с­че­ло­ве­ка // Вест­ник РАН, 2007. Т. 77. № 6.
93. Юрье­ва Л.Н., Боль­бот Т.Ю. Ком­пью­тер­ная зави­си­мость: фор­ми­ро­ва­ние, диа­гно­сти­ка, кор­рек­ция и про­фи­лак­ти­ка. Дне­про­пет­ровск, 2006.
94. Ячин С.Е. Воз­вра­ще­ние к дару: кон­ту­ры рефлек­сив­ной куль­ту­ры дара в совре­мен­ном мире // Вопро­сы фило­со­фии, 2014. № 9.
95. Behavioral Addictions: Criteria, Evidence and Treatment. N.Y., 2014.
96. Blascovich J., Bailenson J. Infinite Reality: Avatars, Eternal Life, New Worlds, and the Dawn of the Virtual Revolution. N.Y., 2011.
97. Castronova E. Synthetic Worlds. The Business and Culture of Online Games. Chicago and London, 2005.
98. Collective Intelligence Conference Proceedings. Cambridge, Mass., 2014.
99. Ferguson C.J., Rueda S.M., Cruz A.M., Ferguson D.E., Fritz S., Smith S.M. Violent Video Games and Aggression: Causal Relationship or Byproduct of Family Violence and Intrinsic Violence Motivation? // Criminal Justice and Behavior, 2008. Vol. 35, № 3.
100. Hitsch G.J., Hortaçsu A., Ariely D. Matching and sorting in online dating // American Economic Review, 2010. Vol. 100 (1).
101. Iitaka T. Collectivism as potlach in the network age // Cultural Attitudes Towards Technology and Communication. Conference Proceedings. Murdoch, Australia, 2012. 
102. Internet Addiction: A Handbook and Guide to Evaluation and Treatment. Hoboken, N.J., 2011.
103. Jackson L.A., von Eye A., Biocca F.A., Barbatsis G., Fitzgerald H.E., Zhao Y. Internet attitudes and Internet use: Some surprising findings from the HomeNetToo project // International J. of Human Computer Studies, 2003. Vol. 59, № 3.
104. Jackson L.A., von Eye A., Biocca F.A., Barbatsis G., Zhao Y., Fitzgerald H.E. Children’s Home Internet use: Antecedents and psychological, social and academic consequences // Computers, Phones and the Internet: Domesticating Information Technology. N.Y., 2006.
105. Jenaro С., Flores N., Gómez-Vela M., González-Gil F., Caballo C. Problematic internet and cell-phone use: Psychological, behavioral, and health correlates // Addiction Research & Theory. 2007. Vol. 15, № 3.
106. Jin B., Park N. In-Person Contact Begets Calling and Texting: Interpersonal Motives for Cell Phone Use, Face-to-Face Interaction, and Loneliness // Cyberpsychology, Behavior, and Social Networking, 2010. Vol. 13, № 6.
107. Joinson A. Understanding the Psychology of Internet Behaviour: Virtual Worlds, Real Lives. Houndmills. UK, 2003.
108. Kutner L., Olson C. Grand Theft childhood: The surprising truth about violent video games and what parents can do. N.Y., 2008.
109. Kraut R., Lundmark V., Patterson M., Kiesler S., Mukopadhyay T., Scherlis W. Internet paradox: A social technology that reduces social involvement and psychological well-being? // American Psychologist, 1998. Vol. 53, № 9.
110. Kraut R., Kiesler S., Boneva B., Cummings J., Helgeson V., Crawford A. Internet Paradox Revisited // Journal of Social Issues, 2002. Vol. 58, № 1.
111. Miah A., Rich E. The medicalization of cyberspace. N.Y., 2008.
112. Olson Ch., Kutner L. Viewpoints and Flashpoints in the Study of Video Game Violence and Aggression // Пси­хо­ло­гия. Жур­нал выс­шей шко­лы эко­но­ми­ки. 2015. Т. 12. № 1.
113. Oxford Handbook of Internet Psychology. L., 2007.
114. Przybylski A.K., Rigby C.S., Ryan R.M. A motivational model of video game engagement // Review of General Psychology, 2010. Vol. 14.
115. Rainie L., Wellman B. Networked. The new social operating system. Cambridge, Mass., 2014.
116. Rosen L. iDisorder: Understanding our obsession with technology and overcoming its hold on us. N.Y., 2012.
117. Social Life of Avatars. Presence and Interaction in Shared Virtual Environment. L., 2002.
118. Solove D.J. The Future of Reputation: Gossip, Rumor and Privacy on the Internet. New Haven, CT & London, 2007.
119. Stallman R.M. Free Software Free Society/Selected Essays of R.M. Stallman. 2nd ed. Boston, MA, 2010.
120. The social net: Human behavior in cyberspace. N.Y., 2005.
121. Thomas D. Hacker Culture. Minneapolis & London, 2002.
122. Turkle Sh. Alone Together: Why We Expect More from Technology and Less from Each Other. N.Y., 2010.
123. Voiskounsky A.E. Flow Experience in Cyberspace: Current Studies and Perspectives // Psychological Aspects of Cyberspace: Theory, Research, Applications. N.Y., 2008.
124. Voiskounsky A.E. Web Plagiarism: Empirical Study // Psychology in Russia: State of the Art. Scientific Yearbook, 2009. Vol. 2.
125. Wallace P. The Psychology of the Internet. N.Y., 1999.
126. Weinberg G.M. The psychology of computer programming. N.Y., 1971.
127. Woolley A.W., Chabris C.F., Pentland A., Hashmi N., Malone T.W. Evidence for a Collective Intelligence Factor in the Performance of Human Groups // Science. 2010. Vol. 330.
128. Yee N. The Proteus Paradox. L., 2014.
129. Young K.S. Caught in the Net: How to recognize the signs of Internet addiction and a winning strategy for recovery. N.Y., 1998.

Мате­ри­ал под­го­тов­лен при финан­со­вой под­держ­ке РГНФ, грант No 140600740, и РФФИ, грант No 15060616815.

Об авторе

Алек­сандр Евге­нье­вич Вой­скун­ский — кан­ди­дат пси­хо­ло­ги­че­ских наук, стар­ший науч­ный сотруд­ник, заве­ду­ю­щий лабо­ра­то­ри­ей пси­хо­ло­гии интел­лек­ту­аль­ной дея­тель­но­сти и инфор­ма­ти­за­ции факуль­те­та пси­хо­ло­гии Мос­ков­ско­го госу­дар­ствен­но­го университета.

Смот­ри­те также:

• Алек­се­е­ва М., Лебе­де­ва А. Интер­нет — рож­де­ние новой реальности
• Бон­да­рен­ко С.В. К вопро­су о так­со­но­мии киберпространства
• Дина­бург С.Р. Интер­нет: поиск взгляда
• Мина­ков А.В. Новый слой реальности