Войскунский А.Е. Социальная перцепция в социальных сетях

В

Коммуникация, интеракция и социальная перцепция

Опо­сред­ство­ван­ные Интер­не­том фор­мы обще­ния (далее будем назы­вать их элек­трон­ным обще­ни­ем — ЭО) зани­ма­ют все боль­шее место в нашей жиз­ни. Осо­бен­но замет­ную роль в ЭО игра­ют широ­ко рас­про­стра­нен­ные сего­дня соци­аль­ные сети — инфор­ма­ци­он­ные и ком­му­ни­ка­ци­он­ные тех­но­ло­гии, допус­ка­ю­щие и лич­ност­ное, и дело­вое, и груп­по­вое, и мас­со­вое обще­ние (в нашей стране это преж­де все­го «ВКон­так­те», «Одно­класс­ни­ки», Facebook, Twitter, Skype, YouTube). 

В рам­ках дан­ной ста­тьи мы отвле­чем­ся от дру­гих форм ЭО (бло­ги, фору­мы и др.), кото­рые уже неод­но­крат­но рас­смат­ри­ва­лись в пси­хо­ло­ги­че­ской лите­ра­ту­ре, в том чис­ле оте­че­ствен­ны­ми авто­ра­ми (Асмо­лов, Асмо­лов, 2010; Лич­ность…, 2007; Шку­ра­то­ва, 2009).

В пси­хо­ло­ги­че­ских рабо­тах при­ня­то выде­лять три сто­ро­ны обще­ния — ком­му­ни­ка­цию (инфор­ма­ци­он­ный обмен), интерак­цию (вза­и­мо­дей­ствие меж­ду людь­ми: сотруд­ни­че­ство, про­ти­во­бор­ство и др.) и соци­аль­ную пер­цеп­цию (вос­при­я­тие чело­ве­ка чело­ве­ком, ори­ен­ти­ров­ка в ком­му­ни­ка­тив­ном парт­не­ре, меж­лич­ност­ное позна­ние и др.). В усло­ви­ях ЭО все эти сто­ро­ны изме­ня­ют­ся и при­об­ре­та­ют спе­ци­фи­че­ские осо­бен­но­сти. Пере­чис­лим неко­то­рые из них.

Ком­му­ни­ка­ци­он­ные про­цес­сы при ЭО замет­но отли­ча­ют­ся от тако­вых при лич­ност­ном и дело­вом обще­нии. В ЭО при­сут­ству­ют кана­лы уст­ной речи, но все же доми­ни­ру­ет пись­мен­ная речь. При этом в лич­ност­ном (диа­ло­ги­че­ском или поли­ло­ги­че­ском) ЭО пись­мен­ная речь при­об­ре­та­ет ряд черт уст­ной речи (таких, как неза­вер­шен­ность фраз, опо­ра на общий кон­текст, «про­гла­ты­ва­ние» имен соб­ствен­ных); в ней появ­ля­ют­ся свое­об­раз­ная пунк­ту­а­ция, сокра­щен­ное и упро­щен­ное напи­са­ние слов, сни­жен­ная и обсцен­ная лек­си­ка, жар­го­низ­мы (Вой­скун­ский, 1991). В наи­боль­шей сте­пе­ни это харак­тер­но для пере­пис­ки посред­ством Твит­те­ра или устройств мобиль­ной свя­зи (sms).

В дело­вом ЭО сооб­ще­ние может при­об­ре­сти допол­ни­тель­ную обос­но­ван­ность за счет при­креп­ле­ния к нему како­го-либо доку­мен­та, кар­тин­ки, зву­ко­во­го фай­ла. При этом и дело­вое, и лич­ност­ное пись­мен­ное ЭО ста­вит иссле­до­ва­тель­ские про­бле­мы перед спе­ци­а­ли­ста­ми в обла­сти эмо­ци­о­наль­но­го интел­лек­та, посколь­ку широ­ко при­ме­ня­е­мые эмо­ти­ко­ны («смай­ли­ки») не явля­ют­ся пол­но­цен­ной заме­ной спо­соб­но­сти выра­жать на пись­ме свои эмо­ции и пони­мать чужие.

Кро­ме того, в рам­ках лич­ност­но­го ЭО может гене­ри­ро­вать­ся инфор­ма­ция дело­во­го харак­те­ра. Надо уметь ее обна­ру­жить и оце­нить ее важность. 

Так, «в 2008 году Google создал систе­му ран­не­го пре­ду­пре­жде­ния реги­о­наль­но­го рас­про­стра­не­ния грип­па, осно­ван­ную все­го лишь на часто­те веб-поис­ка по сло­ву “грипп”. Систе­ма обна­ру­жи­ва­ла вспыш­ки болез­ни на неде­лю рань­ше, чем Цен­тры кон­тро­ля и предот­вра­ще­ния забо­ле­ва­ний»; тре­вож­ные дан­ные соби­ра­лись путем поис­ка «из трил­ли­о­нов слов на более чем трех сот­нях язы­ков» (Глик, 2013, с. 447). 

Тем самым новые тех­но­ло­гии не толь­ко опо­сред­ству­ют обще­ние меж­ду людь­ми, но и в ряде слу­ча­ев спо­соб­ству­ют тому, что про­дук­ты инфор­ма­ци­он­но­го обме­на пре­вра­ща­ют­ся в зна­ние без како­го-либо уча­стия в этом про­цес­се самих коммуникантов.

О вто­рой сто­роне обще­ния — интерак­ции (пони­ма­е­мой как вза­и­мо­дей­ствие меж­ду людь­ми: сотруд­ни­че­ство, про­ти­во­бор­ство и др.) чаще все­го гово­рят в социо­ло­ги­че­ском аспек­те, а иной раз и в поли­то­ло­ги­че­ском (напри­мер, в кон­тек­сте моби­ли­за­ции про­те­сту­ю­щих участ­ни­ков «араб­ской весны»). 

Социо­ло­ги (см., напр.: Кастельс, 2000; Рейн­гольд, 2006) счи­та­ют нуж­ным раз­ли­чать «силь­ные» (любовь, друж­ба, нена­висть и др.) и «сла­бые» (френ­ды, фол­ло­ве­ры, под­пис­чи­ки и др.) соци­аль­ные свя­зи и при этом отме­ча­ют, что в ЭО «силь­ные» свя­зи суще­ствен­но не укреп­ля­ют­ся, зато более «сла­бые» свя­зи интенсифицируются. 

Люди чаще зна­ко­мят­ся и «френ­дят­ся» в режи­ме онлайн, неже­ли в обыч­ной жиз­ни, чаще всту­па­ют в тема­ти­че­ские груп­пы обсуж­де­ний, сооб­ще­ства для под­держ­ки каких-то ини­ци­а­тив или про­те­ста про­тив них, чаще участ­ву­ют в акци­ях (напри­мер, в мас­со­вых флешмобах). 

В ряде слу­ча­ев такие отно­ше­ния пере­рас­та­ют в «силь­ные» свя­зи — под­лин­но дру­же­ские, а ино­гда и семей­ные. «Сла­бые» интер­ак­тив­ные свя­зи зача­стую носят вре­мен­ный харак­тер, ими лег­ко пожерт­во­вать. Тем не менее отсут­ствие таких свя­зей, в осо­бен­но­сти наро­чи­тое игно­ри­ро­ва­ние и обры­ва­ние кон­так­тов, пере­жи­ва­ет­ся людь­ми так же, как изо­ля­ция в реаль­ной жиз­ни, и в ряде слу­ча­ев трав­ми­ру­ет само­оцен­ку (Filipkowski, Smyth, 2012).

Тре­тья сто­ро­на обще­ния — соци­аль­ная пер­цеп­ция — замет­но изме­ня­ет­ся в ЭО в срав­не­нии со вза­и­мо­дей­стви­ем «лицом к лицу». Основ­ной мас­сив иссле­до­ва­ний в обла­сти «вос­при­я­тия чело­ве­ка чело­ве­ком» (Бода­лев, 1982) или про­цес­сов ори­ен­ти­ров­ки в обще­нии (Леон­тьев, 1997) был выпол­нен в до-интер­нет­ную эпо­ху с опо­рой на непо­сред­ствен­ное зри­тель­ное восприятие. 

Меж­ду тем позна­ва­тель­ные про­цес­сы в ЭО опи­ра­ют­ся пре­иму­ще­ствен­но на вер­баль­ные тек­сты и лишь в мень­шей сте­пе­ни — на изоб­ра­же­ния. Вер­баль­ный мате­ри­ал часто обнов­ля­ет­ся, что до неко­то­рой сте­пе­ни ослаб­ля­ет ригид­ность сте­рео­ти­пи­за­ции по прин­ци­пу «эффек­та оре­о­ла» («гало- эффек­та») (Тихо­ми­ров и др., 1986). Это харак­тер­но для широ­ко рас­про­стра­нен­ных ситу­а­ций осу­ществ­ле­ния соци­аль­ной пер­цеп­ции людь­ми, нико­гда друг с дру­гом не встре­чав­ши­ми­ся; ЭО предо­став­ля­ет так­же допол­ни­тель­ный мате­ри­ал для вос­при­я­тия уже зна­ко­мых меж­ду собой людей.

Изме­нив­ши­е­ся в усло­ви­ях ЭО меха­низ­мы и спо­со­бы осу­ществ­ле­ния соци­аль­ной пер­цеп­ции заслу­жи­ва­ют тща­тель­но­го рас­смот­ре­ния. Наи­бо­лее акту­аль­ной зада­чей явля­ет­ся изу­че­ние пер­цеп­тив­но­го пове­де­ния участ­ни­ков соци­аль­ных сетей — преж­де все­го в силу их мас­со­во­сти: к при­ме­ру, сооб­ще­ство поль­зо­ва­те­лей «Фейс­бу­ка» пред­став­ля­ет собой самое мас­со­вое в исто­рии непо­ли­ти­че­ское и вне­кон­фес­си­о­наль­ное чело­ве­че­ское объединение. 

Соци­аль­но-пер­цеп­тив­ные дей­ствия участ­ни­ков соци­аль­ных сетей опи­ра­ют­ся на скон­стру­и­ро­ван­ные их парт­не­ра­ми по обще­нию само­пре­зен­та­ции (мате­ри­ал в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни вер­баль­ный), а послед­ние, как будет пока­за­но ниже, соот­но­сят­ся с идентичностью. 

Сле­ду­ет согла­сить­ся с оте­че­ствен­ны­ми иссле­до­ва­те­ля­ми: «воз­мож­ные само­пре­зен­та­ции в интер­нет-ком­му­ни­ка­ции свя­за­ны с реаль­ной иден­тич­но­стью чело­ве­ка. Пред­став­ля­ет­ся, что уча­стие в интер­нет-ком­му­ни­ка­ции может ока­зы­вать вли­я­ние на реаль­ную иден­тич­ность раз­лич­ны­ми спо­со­ба­ми. … Такие осо­бен­но­сти интер­нет-ком­му­ни­ка­ции, как ано­ним­ность и огра­ни­чен­ный сен­сор­ный опыт, порож­да­ют уни­каль­ную воз­мож­ность экс­пе­ри­мен­ти­ро­ва­ния с соб­ствен­ной иден­тич­но­стью» (Мане­ров и др., 2006, с. 89). 

Таким обра­зом, при изу­че­нии осо­бен­но­стей соци­аль­ной пер­цеп­ции в ЭО сле­ду­ет при­ни­мать во вни­ма­ние веро­ят­ность «экс­пе­ри­мен­тов» участ­ни­ков ЭО с соб­ствен­ны­ми иден­тич­но­стя­ми. О подоб­ных осо­бен­но­стях будет подроб­нее гово­рить­ся ниже.

Направления отечественных исследований в области социальной перцепции

Совре­мен­ные иссле­до­ва­ния соци­аль­но-пер­цеп­тив­ных про­цес­сов у поль­зо­ва­те­лей соци­аль­ных сетей опи­ра­ют­ся на клас­си­че­ские (начи­ная с работ Дж. Бру­не­ра 1940-х гг.) и совре­мен­ные рабо­ты в обла­сти соци­аль­ной пер­цеп­ции, или меж­лич­ност­но­го вос­при­я­тия (вос­при­я­тия чело­ве­ка чело­ве­ком), или ори­ен­ти­ров­ки в собе­сед­ни­ке в усло­ви­ях непо­сред­ствен­но­го и опо­сред­ство­ван­но­го общения. 

Поня­тие «соци­аль­ная пер­цеп­ция» может счи­тать­ся сво­е­го рода «Зон­ти­ко­вым» тер­ми­ном, объ­еди­ня­ю­щим такие про­цес­сы, как соци­аль­ное позна­ние (с кате­го­ри­за­ци­ей, кау­заль­ны­ми схе­ма­ми, атри­бу­ци­ей, рефлек­си­ей, про­ек­ци­ей, аттрак­ци­ей, сте­рео­ти­пи­за­ци­ей, роле­вым пове­де­ни­ем, иден­ти­фи­ка­ци­ей и т.п.), постро­е­ние импли­цит­ных тео­рий лич­но­сти, раз­ви­тие и функ­ци­о­ни­ро­ва­ние соци­аль­но­го интел­лек­та, пси­хо­ло­гия вли­я­ния (с фено­ме­на­ми вну­ша­е­мо­сти, ригид­но­сти, мани­пу­ли­ро­ва­ния, флекси­биль­но­сти и др.). 

Боль­шое вни­ма­ние уде­ля­ет­ся изу­че­нию пер­вер­сий соци­аль­но-пер­цеп­тив­ных меха­низ­мов при забо­ле­ва­ни­ях (шизо­фре­ния, аутизм, алек­си­ти­мия и т.д.). В пси­хо­ло­ги­че­ских рабо­тах, ори­ен­ти­ро­ван­ных на прак­ти­ку, соот­вет­ству­ю­щая тема­ти­ка свя­зы­ва­ет­ся с ком­пе­тент­но­стью в обще­нии, или ком­му­ни­ка­тив­ной ком­пе­тент­но­стью, а так­же с соци­аль­ной ком­пе­тент­но­стью в целом и, в част­но­сти, с соци­аль­ной сен­зи­тив­но­стью (каче­ство ком­му­ни­ка­тив­ной ком­пе­тент­но­сти может повы­шать­ся, напри­мер, путем про­хож­де­ния спе­ци­аль­ных тренингов).

Заме­тим, что вос­при­я­тие чело­ве­ка чело­ве­ком не огра­ни­чи­ва­ет­ся соб­ствен­но пер­цеп­ци­ей (т.е. вос­при­я­ти­ем и после­ду­ю­щим узна­ва­ни­ем внеш­не­го обли­ка дру­го­го чело­ве­ка). По внеш­ним про­яв­ле­ни­ям, пове­де­нию, про­цес­сам и про­дук­там дея­тель­но­сти дру­го­го чело­ве­ка дела­ет­ся заклю­че­ние о его лич­ност­ных каче­ствах, интен­ци­ях, спо­соб­но­стях, эмо­ци­о­наль­ном состо­я­нии, соци­аль­ном ста­ту­се, куль­тур­ном уровне и т.п.

Огра­ни­чим­ся рас­смот­ре­ни­ем про­блем, воз­ни­ка­ю­щих при вос­при­я­тии не соци­аль­ных групп, а отдель­но­го чело­ве­ка, и тем самым сузим меха­низ­мы соци­аль­ной пер­цеп­ции до соот­вет­ству­ю­щих про­цес­сов меж­лич­ност­но­го вос­при­я­тия. Подоб­ное суже­ние весь­ма рас­про­стра­не­но и зача­стую не ого­ва­ри­ва­ет­ся специально.

Несмот­ря на выход в 1997 г. моно­гра­фии Г.М. Андре­евой «Пси­хо­ло­гия соци­аль­но­го позна­ния» и ее после­ду­ю­щие пере­из­да­ния (Андре­ева, 2005), дан­ное направ­ле­ние иссле­до­ва­ний не пре­вра­ти­лось в отдель­ную область науч­но­го зна­ния. Поэто­му наи­бо­лее суще­ствен­ные для дан­ной обла­сти иссле­до­ва­ния выпол­ня­ют­ся парал­лель­но в рам­ках соци­аль­ной пси­хо­ло­гии лич­но­сти, пси­хо­ло­гии вос­при­я­тия и пси­хо­ло­гии общения. 

Оста­но­вим­ся на оте­че­ствен­ных рабо­тах; ино­стран­ные тру­ды, хотя и пре­вы­ша­ют оте­че­ствен­ные коли­че­ствен­но, выпол­ня­ют­ся в гра­ни­цах тех же обла­стей знания.

Зна­чи­тель­ная часть иссле­до­ва­ний соци­аль­ной пер­цеп­ции, вклю­чая рабо­ты в обла­сти соци­аль­ной пси­хо­ло­гии лич­но­сти, ведет­ся в когни­тив­ной пара­диг­ме. В отли­чие от них иссле­до­ва­ния в обла­сти пси­хо­ло­гии обще­ния менее при­вя­за­ны к дан­ной парадигме. 

Ини­ци­и­ро­ван­ные А.А. Леон­тье­вым (кото­рый чаще гово­рил не о меж­лич­ност­ном вос­при­я­тии, а об ори­ен­ти­ров­ке в собе­сед­ни­ке) и Б.Ф. Ломо­вым эмпи­ри­че­ские иссле­до­ва­ния непо­сред­ствен­но­го чело­ве­че­ско­го обще­ния (М.И. Лиси­на, А.А. Бруд­ный, И.А. Зим­няя, В.Н. Пан­фе­ров, В.Н. Куни­цы­на, В.С. Соб­кин, Н.Н. Обо­зов, Я.Л. Коло­мин­ский, О.Т. Мель­ни­ко­ва и др.) ока­за­лись в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни свя­зан­ны­ми с изу­че­ни­ем про­цес­сов вос­при­я­тия и пони­ма­ния чело­ве­ка чело­ве­ком (А.А. Бода­лев, С.В. Кон­дра­тье­ва, О.Г. Куко­сян, Т.П. Гав­ри­ло­ва и др.). 

Дан­ное направ­ле­ние иссле­до­ва­ний допол­ня­ют рабо­ты по пси­хо­па­то­ло­гии обще­ния (А.Р. Лурия, Л.С. Цвет­ко­ва, Т.В. Аху­ти­на, Ж.М. Глоз­ман, И.Б. Хали­на и др.). 

Зна­чи­мый пласт работ состав­ля­ют иссле­до­ва­ния про­цес­сов обще­ния в мыс­ли­тель­ной дея­тель­но­сти (Я.А. Поно­ма­рев, А.В. Брушлин­ский, О.К. Тихо­ми­ров, Г.М. Кучин­ский, В.А. Поли­кар­пов, Е.В. Цука­но­ва и др.). 

Сре­ди работ по соци­аль­ной пси­хо­ло­гии лич­но­сти и по ком­му­ни­ка­тив­ной ком­пе­тент­но­сти замет­ны иссле­до­ва­ния, выпол­нен­ные пред­ста­ви­те­ля­ми факуль­те­тов пси­хо­ло­гии Мос­ков­ско­го (Г.М. Андре­ева, В.С. Аге­ев, Ю.М. Жуков, Л.А. Пет­ров­ская, А.У. Хараш, Е.П. Белин­ская и др.), Санкт-Петер­бург­ско­го (А.А. Бода­лев, В.Н. Куни­цы­на, Н.Н. Обо­зов, А.А. Реан и др.) и Ростов­ско­го (В.А. Лабун­ская, И.П. Шку­ра­то­ва, Л.И. Рюм­ши­на и др.) университетов.

Направ­ле­ние иссле­до­ва­ний соци­аль­но­го позна­ния при­ме­ни­тель­но к про­цес­сам обще­ния отра­же­но в моно­гра­фи­ях (Андре­ева, 2005; Куни­цы­на и др., 2002; Лабун­ская, 1999; Соло­вье­ва, 1992; Шку­ра­то­ва, 2009) и пред­ста­ви­тель­ных сбор­ни­ках ста­тей (Пси­хо­ло­гия…, 1981; Эмо­ци­о­наль­ные…, 1999); ито­го­вой на момент под­го­тов­ки дан­ной рабо­ты явля­ет­ся ста­тья Г.М. Андре­евой (2013).

Парал­лель­но ведут­ся иссле­до­ва­ния соци­аль­но-пер­цеп­тив­ных осо­бен­но­стей про­фес­си­о­наль­но­го (в первую оче­редь педа­го­ги­че­ско­го, меди­цин­ско­го или юри­ди­че­ско­го) обще­ния, неред­ко допол­ня­е­мые раз­ра­бот­кой соот­вет­ству­ю­щих тре­нин­гов (Зим­няя, 1997; Рож­де­ствен­ская, 2004; Тво­ро­го­ва, 2002). 

Про­ве­де­ние тре­нин­гов в выс­шей сте­пе­ни харак­тер­но для дан­но­го направ­ле­ния иссле­до­ва­тель­ской и при­клад­ной дея­тель­но­сти (Лабун­ская и др., 2001; Пет­ров­ская, 1989). 

Изу­че­ние соци­аль­ной пер­цеп­ции в обще­нии осу­ществ­ля­ет­ся так­же с при­ме­не­ни­ем пси­хо­се­ман­ти­че­ских мето­дов (Дже­ре­ли­ев­ская, 2000; Пет­рен­ко, 2005; Шме­лев, Кон­дра­тье­ва, 1981). 

В пси­хо­ло­гии вос­при­я­тия и в осо­бен­но­сти в обла­сти опо­сред­ство­ван­но­го вос­при­я­тия ведут­ся интен­сив­ные иссле­до­ва­ния гене­зи­са и дина­ми­ки вос­при­я­тия выра­же­ния лица (в том чис­ле пред­став­лен­но­го на экране мони­то­ра или в каче­стве кар­тин­ки), репре­зен­та­ции и рас­по­зна­ва­ния эмоций. 

Могут быть отме­че­ны выпол­ня­ю­щи­е­ся в Инсти­ту­те пси­хо­ло­гии РАН экс­пе­ри­мен­таль­ные иссле­до­ва­ния, свя­зан­ные с вос­при­я­ти­ем и пони­ма­ни­ем соци­аль­ных объ­ек­тов: когни­тив­но-лич­ност­ное изу­че­ние гене­за вос­при­я­тия, дей­ствия и мен­таль­ных репре­зен­та­ций (Иссле­до­ва­ния…, 2004) и пси­хо­фи­зи­че­ское изу­че­ние вос­при­я­тия лиц и лице­вой экс­прес­сии, а так­же рече­вых сиг­на­лов (Лицо…, 2012; Позна­ние…, 2011).

В усло­ви­ях ЭО наблю­да­ет­ся боль­шин­ство фено­ме­нов, выде­лен­ных спе­ци­а­ли­ста­ми в обла­сти соци­аль­ной пер­цеп­ции: сре­ди них пред­рас­суд­ки, внеш­не­груп­по­вая дис­кри­ми­на­ция и внут­ри­г­руп­по­вой фаво­ри­тизм, эффек­ты оре­о­ла (гало-эффект) и новиз­ны, пре­зумп­ция вза­им­но­сти, раз­но­об­раз­ные (в том чис­ле фун­да­мен­таль­ная) ошиб­ки атри­бу­ции, когни­тив­ные иска­же­ния т.п.

Сле­ду­ет доба­вить к это­му раз­лич­ные ком­му­ни­ка­тив­ные барье­ры и ошиб­ки в уста­нов­ле­нии и функ­ци­о­ни­ро­ва­нии обрат­ной свя­зи: мно­гие из них про­яв­ля­ют­ся, к при­ме­ру, в ино­языч­ном ЭО, посколь­ку в гло­баль­ных сетях обще­ние зача­стую ведет­ся на язы­ке-посред­ни­ке (часто англий­ском), кото­рый не явля­ет­ся род­ным ни для кого из участ­ни­ков обще­ния. В этом плане опре­де­лен­ные ком­му­ни­ка­тив­ные барье­ры и ошиб­ки могут счи­тать­ся неиз­беж­ны­ми, если не типовыми.

В соци­аль­ных сетях еже­днев­но и мас­со­во реша­ют­ся непро­стые пер­цеп­тив­ные зада­чи меж­лич­ност­но­го вос­при­я­тия. Опыт, накоп­лен­ный мил­ли­о­на­ми участ­ни­ков ЭО, недо­ста­точ­но иссле­до­ван пси­хо­ло­га­ми, дру­ги­ми спе­ци­а­ли­ста­ми-гума­ни­та­ри­я­ми (антро­по­ло­га­ми, социо­ло­га­ми и т.д.), рав­но как дизай­не­ра­ми или спе­ци­а­ли­ста­ми в обла­сти ком­пью­тер­ных наук. 

Немно­го­чис­лен­ные в этой обла­сти пси­хо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния раз­ви­ва­лись в нашей стране сле­ду­ю­щим обра­зом. Одной из пер­вых оте­че­ствен­ных пуб­ли­ка­ций по пси­хо­ло­гии опо­сред­ство­ван­но­го обще­ния яви­лась неболь­шая кол­лек­тив­ная моно­гра­фия, посвя­щен­ная меди­ко-пси­хо­ло­ги­че­ским зада­чам, вста­ю­щим в ходе кос­ми­че­ских поле­тов (Дистан­ци­он­ное наблю­де­ние…, 1982). 

Сов­мест­ная ста­тья оте­че­ствен­но­го и канад­ско­го пси­хо­ло­гов (Стри­к­ленд, Тру­сов, 1985) была поме­ще­на в сбор­ни­ке по пси­хо­ло­гии обще­ния, а ста­тья о пси­хо­ло­ги­че­ских зада­чах, свя­зан­ных с пер­спек­тив­ным обще­ни­ем посред­ством ком­пью­те­ров, — в жур­на­ле «Вест­ник Мос­ков­ско­го уни­вер­си­те­та. Серия 14. Пси­хо­ло­гия» (Тихо­ми­ров и др., 1986). 

Вско­ре после это­го ока­за­лись воз­мож­ны­ми иссле­до­ва­ния обще­ния и позна­ния, опо­сред­ство­ван­но­го ком­пью­тер­ны­ми теле­ком­му­ни­ка­ци­я­ми (т.е. ком­пью­те­ра­ми, объ­еди­нен­ны­ми тех­ни­че­ски­ми сетя­ми свя­зи; так гово­ри­лось в то вре­мя, посколь­ку ещё не было наиме­но­ва­ния «Интер­нет»), в рам­ках иссле­до­ва­тель­ских про­ек­тов, воз­глав­ля­е­мых М. Коулом и А.В. Беля­е­вой в Ака­де­мии наук СССР и О.К. Тихо­ми­ро­вым в МГУ (Гума­ни­тар­ные иссле­до­ва­ния…, 2000; Позна­ние и обще­ние, 1988). 

Даль­ней­шие иссле­до­ва­ния подроб­но рас­смот­ре­ны в недав­них рабо­тах (Белин­ская, 2013; Вой­скун­ский, 2010; Вой­скун­ский и др., 20136) и частич­но — в рос­сий­ско-испан­ском сбор­ни­ке (Чело­век…, 2007), что осво­бож­да­ет нас от подроб­но­го рас­кры­тия дан­ной тематики.

Исследования социальной перцепции в условиях электронного общения

Еще в «до-интер­нет­ной» пуб­ли­ка­ции (Тихо­ми­ров и др., 1986) под­ни­мал­ся вопрос о необ­хо­ди­мо­сти деталь­но­го изу­че­ния соци­аль­но­пер­цеп­тив­ных про­цес­сов в рам­ках обще­ния, опо­сред­ство­ван­но­го ком­пью­те­ра­ми. Одна­ко соци­аль­но-пер­цеп­тив­ная сто­ро­на тако­го обще­ния ред­ко ста­но­ви­лась пред­ме­том спе­ци­аль­но­го иссле­до­ва­ния. Это отно­сит­ся и к зару­беж­ным рабо­там, кото­рые в целом более многочисленны. 

Так, име­ет­ся нема­ло иссле­до­ва­ний, свя­зан­ных с иден­ти­фи­ка­ци­ей в Интер­не­те (в ходе вза­и­мо­дей­ствия в бло­го­сфе­ре, в мно­го­поль­зо­ва­тель­ских играх или в соци­аль­ных сетях) и со сме­ной роле­вых позиций. 

Посколь­ку в насто­я­щее вре­мя в ЭО все боль­шее место зани­ма­ют изоб­ра­зи­тель­ные мате­ри­а­лы (фото- и видео­ин­фор­ма­ция), то суще­ствен­ным допол­не­ни­ем к име­ю­щим­ся иссле­до­ва­ни­ям долж­но стать изу­че­ние визу­аль­но-пер­цеп­тив­ной сто­ро­ны интер­нет- ком­му­ни­ка­ций, преж­де все­го — опо­сред­ство­ван­ных изоб­ра­же­ни­я­ми в виде аватаров. 

При изу­че­нии осо­бен­но­стей соци­аль­ной пер­цеп­ции исполь­зу­ют­ся ава­та­ры как модель­ные вир­ту­аль­ные объ­ек­ты: пока­за­но, что опре­де­лен­ные харак­те­ри­сти­ки ава­та­ров ока­зы­ва­ют воз­дей­ствие на то, как участ­ни­ки ЭО вос­при­ни­ма­ют кон­крет­ных людей, кото­рых пред­став­ля­ют эти ава­та­ры (Scarborough, Bailenson, 2014; Yee, 2014). Для изу­че­ния спе­ци­фи­ки подоб­но­го вос­при­я­тия иссле­до­ва­те­ли при­бе­га­ют, в част­но­сти, к мето­дам ней­ро­ви­зу­а­ли­за­ции (Carter, Pollick, 2014).

Изу­че­ние про­цес­сов изме­не­ния иден­тич­но­сти в резуль­та­те вза­и­мо­дей­ствия чело­ве­ка с инфор­ма­ци­он­ны­ми тех­но­ло­ги­я­ми, как видим, допус­ка­ет меж­дис­ци­пли­нар­ность под­хо­дов. При этом пер­во­сте­пен­ным явля­ет­ся ана­лиз с пси­хо­ло­ги­че­ских пози­ций - это под­чер­ки­ва­ет­ся в кон­цеп­ции «Тех­но-Я» (Technoself), раз­ви­ва­е­мой в насто­я­щее вре­мя (Luppicini, 2013). 

В дан­ной кон­цеп­ции акцен­ти­ру­ют­ся четы­ре основ­ных момен­та. Во-пер­вых, воз­мож­ность раз­ли­чий меж­ду «реаль­ной» и «вир­ту­аль­ной» (пре­зен­ти­ру­е­мой) иден­тич­но­стью. Во- вто­рых, жела­ние участ­ни­ка ЭО вос­поль­зо­вать­ся ано­ним­но­стью и «скрыть» себя либо, напро­тив, «рас­крыть» и обре­сти опре­де­лен­ную извест­ность. В-тре­тьих, иску­ше­ние «сыг­рать» в ана­лог роле­вой игры с какой-либо из соб­ствен­ных иден­тич­но­стей (како­вых может быть более одной). Нако­нец, пер­спек­ти­ва воз­дей­ствия «вир­ту­аль­ной» иден­тич­но­сти на само­пре­зен­та­цию и на осо­бен­но­сти обще­ния в реаль­ной жиз­ни (Dunn, 2013). 

Фин­ские иссле­до­ва­те­ли добав­ля­ют, что новое (модель­ное, или вир­ту­аль­ное) направ­ле­ние иссле­до­ва­ний пока что огра­ни­чи­ва­ет­ся эмпи­ри­кой, а тео­ре­ти­че­ские пози­ции до сих пор не раз­ра­бо­та­ны (Sivunen, Hakonen, 2011).

В рабо­тах, выпол­нен­ных без при­ме­не­ния вир­ту­аль­ных ава­та­ров, отме­ча­ют­ся (см., напр.: Вой­скун­ский, 2010) такие сопут­ству­ю­щие при­ме­не­нию Интер­не­та фено­ме­ны, как: подав­ле­ние нега­тив­ной инфор­ма­ции; выстра­и­ва­ние флю­ид­ной или иде­аль­ной иден­тич­но­сти; аггра­ва­ция; неадек­ват­ные копинг-стра­те­гии; агрес­сив­ность; нар­цис­сизм; демон­стра­ция деструк­тив­ных или мани­пу­ля­тив­ных наклон­но­стей; «кибер-пре­сле­до­ва­ние» («бул­линг»); при­ме­не­ние сим­во­ли­ки, сви­де­тель­ству­ю­щей об иден­ти­фи­ка­ции с анде­гра­унд­ны­ми дви­же­ни­я­ми, и др. И для пуб­лич­ных пер­сон, и для обыч­ных людей соци­аль­ные сети — суще­ствен­ный, неред­ко основ­ной канал выстра­и­ва­ния репу­та­ций, фор­ми­ро­ва­ния и допол­не­ния ими­джа (Пику­лё­ва, 2013; Solove, 2007).

В насто­я­щее вре­мя наблю­да­ет­ся про­цесс сти­хий­но­го ста­нов­ле­ния соци­аль­но-пер­цеп­тив­ных дей­ствий в соци­аль­ных сетях. Необ­хо­ди­мым усло­ви­ем ЭО, как спра­вед­ли­во пола­га­ет Е.П. Белин­ская (2013, с. 85), явля­ет­ся «реше­ние зада­чи само­опре­де­ле­ния, поис­ка идентичности». 

Вос­при­я­тие и оцен­ка кон­крет­ных участ­ни­ков соци­аль­ных сетей дру­ги­ми участ­ни­ка­ми осно­вы­ва­ет­ся на само­пре­зен­та­ци­ях (или само- предъ­яв­ле­ни­ях — по И.П. Шку­ра­то­вой, 2009), как пра­ви­ло, не чисто вер­баль­ных, а допол­нен­ных фото- и видео­изоб­ра­же­ни­я­ми, в том чис­ле музы­каль­ны­ми встав­ка­ми («люби­мая музы­ка»). Так кон­стру­и­ру­ют­ся сете­вые идентичности. 

Но выстра­и­ва­ни­ем тако­вых дея­тель­ность участ­ни­ков соци­аль­ных сетей не огра­ни­чи­ва­ет­ся: парал­лель­но они ана­ли­зи­ру­ют иден­тич­но­сти дру­гих участ­ни­ков (потен­ци­аль­ных или реаль­ных «френ­дов»), и этот ана­лиз не может быть оха­рак­те­ри­зо­ван ина­че как совер­ше­ние соци­аль­но-пер­цеп­тив­ных действий.

Опре­де­лен­ную поль­зу в реа­ли­за­ции соци­аль­но-пер­цеп­тив­ных дей­ствий ока­зы­ва­ет доступ­ный спи­сок «дру­зей» кон­крет­но­го участ­ни­ка: жела­тель­но нали­чие сре­ди них обще­го зна­ко­мо­го — репу­та­ция это­го зна­ко­мо­го слу­жит сво­е­го рода под­твер­жде­ни­ем кор­рект­но­сти про­из­во­ди­мых дей­ствий по меж­лич­ност­но­му восприятию. 

При этом нико­гда нет уве­рен­но­сти в том, что лич­но не зна­ко­мый (в непо­сред­ствен­ном обще­нии) поль­зо­ва­тель есть тот, за кого себя выда­ет: пре­зен­та­ция может ока­зать­ся наме­рен­но оши­боч­ной или ерни­че­ской, фото­ма­те­ри­а­лы могут вооб­ще не отно­сить­ся к авто­ру пре­зен­та­ции, био­гра­фи­че­ские дан­ные могут не сов­па­дать с реаль­ной био­гра­фи­ей поль­зо­ва­те­ля либо сов­па­дать лишь частично. 

Каж­дый участ­ник ком­пью­тер­ной соци­аль­ной сети может иметь мно­го акка­ун­тов, заре­ги­стри­ро­ван­ных для раз­ных целей либо раз­ли­ча­ю­щих­ся хро­но­ло­ги­че­ски (напр., забро­шен­ный и не закры­тый акка­унт при нали­чии ново­го и актив­но исполь­зу­е­мо­го) или содер­жа­тель­но, т.е., по сути, зада­ю­щих раз­ные иден­тич­но­сти предъ­яв­ля­ю­ще­го себя участника.

По дан­ным ВЦИОМ за 2011 г., не менее поло­ви­ны рос­сий­ских респон­ден­тов иска­жа­ют в соци­аль­ных сетях све­де­ния о себе: от воз­рас­та, семей­но­го поло­же­ния, внеш­но­сти и дохо­дов вплоть до пола, поли­ти­че­ских и рели­ги­оз­ных взгля­дов, музы­каль­ных при­стра­стий и др. 

Иссле­до­ва­те­ли из США обра­ти­ли вни­ма­ние, что в инфор­ма­ци­он­ном мас­си­ве на сай­тах зна­комств усред­нен­ный вес тела, ука­зы­ва­е­мый жен­щи­на­ми, на 3—9 кг ниже сред­не­го веса для попу­ля­ции аме­ри­кан­ских жен­щин тех же воз­рас­тов; а вес, ука­зы­ва­е­мый муж­чи­на­ми, несколь­ко пре­вы­ша­ет стан­дарт­ный; рост, ука­зы­ва­е­мый муж­чи­на­ми и жен­щи­на­ми, так­же пре­вы­ша­ет сред­ний для попу­ля­ции (Hitsch et al., 2010). Мож­но пред­по­ло­жить, что это дела­ет­ся в целях «при­укра­ши­ва­ния» соб­ствен­но­го образа. 

При выбо­ре ава­та­ров поль­зо­ва­те­ли «ВКон­так­те» муж­ско­го пола чаще иска­жа­ют и кор­рек­ти­ру­ют инфор­ма­цию о себе, чем это дела­ют поль­зо­ва­те­ли жен­ско­го пола (Погон­це­ва, 2012). При этом в Интер­не­те «и юно­ши, и девуш­ки в боль­шей сте­пе­ни иска­жа­ют инфор­ма­цию о себе дру­зьям про­ти­во­по­лож­но­го пола, чем сво­е­го пола» (Шку­ра­то­ва, 2009, с. 144). 

Харак­тер­ные для обо­их полов иска­же­ния в само­пре­зен­та­ции озна­ча­ют попыт­ку воз­дей­ство­вать на соци­аль­но-пер­цеп­тив­ные про­цес­сы, осу­ществ­ля­е­мые дру­ги­ми участ­ни­ка­ми соци­аль­ных сетей (ни их коли­че­ство, ни пер­со­наль­ный состав не могут быть изна­чаль­но опре­де­ле­ны, хотя по про­ше­ствии опре­де­лен­но­го вре­ме­ни они могут быть фиксированы).

Самое суще­ствен­ное, на наш взгляд, состо­ит в том, что в ЭО име­ют­ся нема­лые (и едва ли широ­ко доступ­ные ранее) воз­мож­но­сти управ­ле­ния соци­аль­но-пер­цеп­тив­ны­ми про­цес­са­ми ком­му­ни­ка­тив­но­го партнера/партнеров.

Управ­ле­ние осу­ществ­ля­ет­ся посред­ством выстра­и­ва­ния (кон­стру­и­ро­ва­ния) соб­ствен­но­го обра­за, кото­рый пре­зен­ти­ру­ет­ся преж­де все­го в виде тек­стов, допол­нен­ных изоб­ра­же­ни­я­ми и аудиофайлами. 

В соци­аль­ных сетях мож­но видо­из­ме­нить или «при­укра­сить» био­гра­фию, доба­вив себе жиз­нен­но­го опы­та, уме­ния и ком­пе­тен­ции вме­сте с муд­ро­стью, отзыв­чи­во­стью и заду­шев­но­стью, либо (как вари­ант) пред­ста­вить себя неспра­вед­ли­во постра­дав­шим реци­ди­ви­стом. Най­ти под­хо­дя­щий ава­тар, отобрать и «отфо­то­шо­пить» фото­гра­фии — нетрудно. 

Само­пре­зен­та­цию часто допол­ня­ют эле­мен­та­ми неко­то­рых куль­тур­ных кодов — све­де­ни­я­ми о пред­по­чи­та­е­мых музы­каль­ных про­из­ве­де­ни­ях, их авто­рах или груп­пах испол­ни­те­лей, а так­же о при­вле­ка­тель­ных медиа­пер­со­нах, кино­филь­мах или книгах. 

Раз­ра­бот­чи­ки соци­аль­ных сетей могут рас­ши­рять или сужать спи­сок запра­ши­ва­е­мых у каж­до­го поль­зо­ва­те­ля куль­тур­ных кодов, при этом игно­ри­ро­ва­ние запро­са (напри­мер, отсут­ствие све­де­ний о музы­каль­ных вку­сах) пред­став­ля­ет собой вполне зна­чи­мую, даже «кри­ча­щую» инфор­ма­цию, что так­же рабо­та­ет на выстра­и­ва­е­мый образ либо спо­соб­ству­ет его разрушению. 

В кон­стру­и­ру­е­мый образ вклю­ча­ют­ся и спо­со­бы вза­и­мо­дей­ствия с друзьями/френдами и подписчиками/фолловерами, напри­мер пре­не­бре­же­ние, бру­таль­ные угро­зы или под­черк­ну­тая вни­ма­тель­ность, веж­ли­вость, лас­ко­вость вплоть до сюсюканья. 

Не послед­нюю роль в успеш­но­сти про­цес­са кон­стру­и­ро­ва­ния обра­за игра­ют общая куль­ту­ра и сте­пень гра­мот­но­сти про­ду­ци­ру­е­мых вер­баль­ных сооб­ще­ний: неред­ко низ­кая сте­пень гра­мот­но­сти, незна­ние зна­чи­мых собы­тий в мире куль­ту­ры слу­жат раз­ру­ше­нию пре­зен­ти­ру­е­мо­го обра­за, а наро­чи­тая демон­стра­ция без­гра­мот­но­сти может впи­сы­вать­ся в каче­стве эле­мен­та аггра­ва­ции в жела­е­мый образ. 

Кон­струк­то­ры соб­ствен­ных пре­зен­та­ций зача­стую не зна­ют, что симу­ли­ро­вать общую куль­ту­ру и в осо­бен­но­сти при­ем­ле­мый уро­вень гра­мот­но­сти намно­го труд­нее, чем пере­чис­лять показ­ные музы­каль­ные пред­по­чте­ния или при­укра­ши­вать свою био­гра­фию (Вой­скун­ский, 2010).

Сего­дня ста­ли широ­ко доступ­ны­ми раз­но­об­раз­ные, в том чис­ле рас­хо­дя­щи­е­ся с реаль­но­стью, аль­тер­на­тив­ные спо­со­бы само­пре­зен­та­ции (Вой­скун­ский и др., 2013а), наце­лен­ные на управ­ле­ние соци­аль­но-пер­цеп­тив­ны­ми про­цес­са­ми в усло­ви­ях отсут­ствия у парт­не­ров при­выч­ных кана­лов клас­си­фи­ка­ции и кор­рек­ции пре­зен­ти­ру­е­мо­го образа. 

Мил­ли­о­ны участ­ни­ков соци­аль­ных сетей изоб­ре­та­ют и актив­но при­ме­ня­ют спо­со­бы кон­стру­и­ро­ва­ния жела­е­мо­го обра­за. Для каж­до­го чело­ве­ка откры­та пер­спек­ти­ва наце­лен­но­го выстра­и­ва­ния и пре­зен­та­ции дру­гим людям цело­го ряда рас­хо­дя­щих­ся, несов­па­да­ю­щих (про­ти­во­ре­ча­щих один дру­го­му или сов­па­да­ю­щих лишь частич­но) обра­зов, кото­рые в более тра­ди­ци­он­ном кон­тек­сте мог­ли бы быть назва­ны, к при­ме­ру, субличностями.

Воз­мож­ность управ­ле­ния соци­аль­но-пер­цеп­тив­ным про­цес­сом дру­гих участ­ни­ков соци­аль­ных сетей откры­ва­ет кана­лы для мани­пу­ля­ций; в этой сфе­ре за срав­ни­тель­но корот­кое вре­мя воз­ник­ла новая тер­ми­но­ло­гия, напри­мер флей­минг (гру­бость, оскорб­ле­ния, пере­хо­дя­щая «на лич­но­сти» неар­гу­мен­ти­ро­ван­ная кри­ти­ка), трол­линг (агрес­сия, издев­ка, под­стре­ка­тель­ство, «под­на­чи­ва­ние»), кибер­бул­линг (систе­ма­ти­че­ская трав­ля, про­во­ци­ро­ва­ние и тер­ро­ри­зи­ро­ва­ние — обыч­но соуче­ни­ка, сосе­да или сослу­жив­ца — посред­ством Интер­не­та), кибер­моббинг (то же самое, осу­ществ­ля­е­мое груп­пой людей). 

Судя по отры­воч­ным дан­ным, успеш­ные мани­пу­ля­ции — не ред­кость, и их успех зача­стую свя­зан с тем, что в новых усло­ви­ях при­выч­ные спо­со­бы осу­ществ­ле­ния соци­аль­ной пер­цеп­ции недостаточны.

Так, сре­ди рас­про­стра­нен­ных мани­пу­ля­ций может быть отме­че­на прак­ти­ка откло­не­ния от дей­стви­тель­но­сти. Даже наце­лен­ность само­предъ­яв­ле­ния на внеш­нее или на внут­рен­нее в самом/самой себе свя­за­на с (услов­ным) откло­не­ни­ем от объективности. 

«При само­пре­зен­та­ции люди могут опи­сы­вать как свои пси­хо­ло­ги­че­ские харак­те­ри­сти­ки, так и внеш­ний вид» (Белин­ская, 2013, с. 30). Заме­че­но, что если в само­опи­са­ни­ях дела­ет­ся упор на при­вле­ка­тель­ность (жен­щин) или высо­кий соци­аль­ный ста­тус (муж­чин), то лич­ност­ным чер­там уде­ля­ет­ся срав­ни­тель­но мало внимания. 

Едва ли спра­вед­ли­во было бы счи­тать недо­ста­ток пси­хо­ло­ги­че­ских само­ха­рак­те­ри­стик созна­тель­ным откло­не­ни­ем от «объ­ек­тив­ной» само­пре­зен­та­ции; ско­рее, он обу­слов­лен отсут­стви­ем или сла­бой раз­ра­бо­тан­но­стью навы­ков «предъ­яв­ле­ния себя». В то же вре­мя успеш­ны­ми мани­пу­ля­то­ра­ми могут, на наш взгляд, стать люди с раз­ви­ты­ми спо­соб­но­стя­ми к децентрации.

Если мас­со­вое уча­стие в кон­стру­и­ро­ва­нии соб­ствен­ных пре­зен­та­ций носит отте­нок уче­бы (как-никак подоб­ный опыт накап­ли­ва­ет­ся впер­вые, реко­мен­да­ции учи­те­лей и роди­те­лей не име­ют веса), то выстра­и­ва­ние одним и тем же чело­ве­ком мно­же­ствен­ных (в том чис­ле аль­тер­на­тив­ных) само­пре­зен­та­ций мож­но упо­до­бить парал­лель­но­му обу­че­нию раз­ным специальностям. 

Воз­мож­но, сами участ­ни­ки соци­аль­ных сетей не вполне это осо­зна­ют. Во вся­ком слу­чае, участ­ни­ки иссле­до­ва­ния, про­ве­ден­но­го недав­но авто­ром с кол­ле­га­ми, при­зна­ли наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ным объ­яс­не­ни­ем нали­чия аль­тер­на­тив­ных само­пре­зен­та­ций игро­вой момент, шут­ку и раз­вле­че­ние, а не про­цесс обу­че­ния мето­да­ми проб и оши­бок, экс­пе­ри­мен­ти­ро­ва­ния и «наби­ва­ния шишек» в поис­ках наи­бо­лее под­хо­дя­ще­го обра­за самого/ самой себя (Вой­скун­ский и др., 2013а). 

Этот резуль­тат не озна­ча­ет, впро­чем, что в соци­аль­ных сетях нет места обу­че­нию: на самом деле там идет интен­сив­ное само­обу­че­ние с исправ­ле­ни­ем допу­щен­ных оши­бок и с уче­том опы­та других.

Может пока­зать­ся, что про­цес­сы выстра­и­ва­ния обра­зов себя (иден­тич­но­стей) идут враз­но­бой и по бес­чис­лен­ным направ­ле­ни­ям. Как пока­за­ло дру­гое про­ве­ден­ное нами иссле­до­ва­ние, это не совсем так. 

В иссле­до­ва­нии (Вой­скун­ский и др., 20136) был при­ме­нен опрос­ник «Аспек­ты иден­тич­но­сти» (Aspects of Identity AIQ-IV), раз­ра­бо­тан­ный под руко­вод­ством Дж. Чика (Cheek, Briggs, 1982) и фик­си­ру­ю­щий раз­лич­ные аспек­ты идентичности. 

Респон­ден­ты в воз­расте 17—25 лет — актив­ные участ­ни­ки соци­аль­ных сетей — два­жды (с дли­тель­ным пере­ры­вом) запол­ня­ли опрос­ник «Аспек­ты иден­тич­но­сти» — сна­ча­ла с ней­траль­ной инструк­ци­ей, а затем с инструк­ци­ей «оце­нить пред­став­лен­ные утвер­жде­ния от лица сво­ей вир­ту­аль­ной лич­но­сти, как она пред­став­ле­на в соци­аль­ной сети». 

Резуль­та­ты пер­во­го запол­не­ния опрос­ни­ка при­зна­ва­лись соот­вет­ству­ю­щи­ми реаль­ной иден­тич­но­сти интер­вью­и­ру­е­мо­го, а резуль­та­ты вто­ро­го запол­не­ния — его или ее сете­вой (вир­ту­аль­ной) идентичности.

Для срав­не­ния этих двух видов иден­тич­но­сти был про­ве­ден экс­пло­ра­тор­ный фак­тор­ный ана­лиз. Фак­тор­ные струк­ту­ры ока­за­лись в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни схо­жи­ми. Для дан­ных, отно­ся­щих­ся к вир­ту­аль­ной (сете­вой) иден­тич­но­сти, было выде­ле­но два фак­то­ра, объ­яс­ня­ю­щих 72.6% дис­пер­сии: «Внеш­нее само­предъ­яв­ле­ние лич­но­сти» и «Внут­рен­нее про­стран­ство личности». 

Обна­ру­жи­лось, что сете­вая иден­тич­ность орга­ни­зо­ва­на суще­ствен­но про­ще, чем реаль­ная. Фак­тор­ный ана­лиз отно­ся­щих­ся к реаль­ной иден­тич­но­сти дан­ных выявил три фак­то­ра, объ­яс­ня­ю­щих 83.36% дис­пер­сии. Пер­вый фак­тор, как и в слу­чае сете­вой иден­тич­но­сти, соот­вет­ству­ет «Внеш­не­му само­предъ­яв­ле­нию лич­но­сти», а вто­рой фак­тор (для сете­вой иден­тич­но­сти он пред­став­лен как еди­ный фак­тор «Внут­рен­нее про­стран­ство лич­но­сти») рас­кла­ды­ва­ет­ся на два неза­ви­си­мых фак­то­ра: «Я с дру­ги­ми» и «Лич­ност­ная идентичность».

В той же рабо­те (Вой­скун­ский и др., 20136) при­ве­де­ны резуль­та­ты кор­ре­ля­ци­он­но­го ана­ли­за (кри­те­рий Спир­ме­на). Полу­че­ны сле­ду­ю­щие зна­чи­мые кор­ре­ля­ции: пер­во­го фак­то­ра струк­ту­ры сете­вой иден­тич­но­сти («Внеш­нее само­предъ­яв­ле­ние лич­но­сти») с одно­имен­ным пер­вым фак­то­ром реаль­ной иден­тич­но­сти (г=0.543; р=0.001); вто­ро­го фак­то­ра сете­вой иден­тич­но­сти («Внут­рен­нее про­стран­ство лич­но­сти») с тре­тьим фак­то­ром («Лич­ност­ная иден­тич­ность») реаль­ной иден­тич­но­сти (г=0.412; р=0.007); вто­ро­го фак­то­ра реаль­ной иден­тич­но­сти («Я с дру­ги­ми») с пер­вым (г=0.349; р=0.024) и со вто­рым (г=0.476; р=0.001) фак­то­ра­ми сете­вой идентичности. 

Тем самым иден­тич­ность лич­но­сти, свя­зан­ная с ее отно­ше­ни­я­ми с дру­ги­ми людь­ми, выра­жа­ет­ся в сети через внеш­нюю само­пре­зен­та­цию и одно­вре­мен­но вхо­дит в состав внут­рен­не­го пред­став­ле­ния чело­ве­као себе. Ука­зан­ные резуль­та­ты вновь не про­ти­во­ре­чит инту­и­тив­ным представлениям. 

В той же ста­тье пред­став­ле­ны раз­ли­чия, свя­зан­ные с воз­рас­том и полом респон­ден­тов, а нали­чие аль­тер­на­тив­ных иден­тич­но­стей (Вой­скун­ский и др., 2013а) может интер­пре­ти­ро­вать­ся как сви­де­тель­ство затя­нув­ше­го­ся про­цес­са поис­ка соб­ствен­ной иден­тич­но­сти в моло­дом возрасте. 

Дан­ный про­цесс не может не быть ослож­нен пер­спек­ти­вой (и необ­хо­ди­мо­стью) кон­стру­и­ро­ва­ния соб­ствен­ной иден­тич­но­сти не толь­ко в реаль­ной жиз­ни, но и в сете­вом про­стран­стве, а в послед­нем — еще и во мно­же­стве вари­ан­тов, вклю­чая аль­тер­на­тив­ные самопрезентации.

Одна из акту­аль­ных прак­ти­че­ских задач, свя­зан­ных с при­ме­не­ни­ем ком­му­ни­ка­ци­он­ных и инфор­ма­ци­он­ных тех­но­ло­гий, состо­ит в помо­щи детям и под­рост­кам в выра­бот­ке навы­ков меж­лич­ност­но­го вос­при­я­тия, помо­га­ю­щих избе­гать мани­пу­ля­то­ров, обман­щи­ков, про­во­ка­то­ров, вер­бов­щи­ков раз­но­об­раз­ных (вклю­чая деструк­тив­ные) сект и т.п.

Наи­бо­лее акту­аль­ным сле­ду­ет при­знать осу­ществ­ле­ние такой рабо­ты на началь­ных эта­пах вхож­де­ния детей и под­рост­ков в ком­пью­тер­ные соци­аль­ные сети. 

Без­опас­ное поль­зо­ва­ние новы­ми ком­му­ни­ка­тив­ны­ми сер­ви­са­ми обес­пе­чи­ва­ет­ся тео­ре­ти­че­ски­ми и прак­ти­че­ски­ми зна­ни­я­ми в обла­сти соци­аль­ной пер­цеп­ции, опо­сред­ство­ван­ной ком­пью­тер­ны­ми технологиями.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

  1. Андре­ева Г.М. Пси­хо­ло­гия соци­аль­но­го позна­ния. М.: Аспект Пресс, 2005.
  2. Андре­ева Г.М. Соци­аль­ное позна­ние и соци­аль­ные про­бле­мы // Нац. пси­хол. жур­нал. 2013. № 1 (9). С. 39—49.
  3. Асмо­лов А.Г., Асмо­лов Г.А. От Мы-медиа к Я-медиа: транс­фор­ма­ции иден­тич­но­сти в вир­ту­аль­ном мире // Вести. Моск, ун-та. Сер. 14. Пси­хо­ло­гия. 2010. № 1. С. 3—21.
  4. Белин­ская Е.П. Пси­хо­ло­гия интер­нет-ком­му­ни­ка­ции. М.: МП СУ; Воро­неж: МОДЭК, 2013.
  5. Бода­лев А.А. Вос­при­я­тие и пони­ма­ние чело­ве­ка чело­ве­ком. М.: Изд-во Моск, ун-та, 1982.
  6. Вой­скун­ский А.Е. Рече­вая дея­тель­ность в ходе ком­пью­тер­ных кон­фе­рен­ций // Вопр. пси­хо­ло­гии. 1991. № 6. С. 142—147.
  7. Вой­скун­ский А.Е. Пси­хо­ло­гия и Интер­нет. М.: Акро­поль, 2010.
  8. Вой­скун­ский А.Е., Евдо­ки­мен­ко А.С., Феду­ни­на Н.Ю. Аль­тер­на­тив­ная иден­тич­ность в соци­аль­ных сетях // Вести. Моск, ун-та. Сер. 14. Пси­хо­ло­гия. 2013а. № 1. С. 66—83.
  9. Вой­скун­ский А.Е., Евдо­ки­мен­ко А.С., Феду­ни­на Н.Ю. Сете­вая и реаль­ная иден­тич­ность: срав­ни­тель­ное иссле­до­ва­ние // Пси­хо­ло­гия. Жур­нал Выс­шей шко­лы эко­но­ми­ки. 20136. Т. 10. № 2. С. 98—121.
  10. Глик Дж. Инфор­ма­ция. Исто­рия. Тео­рия. Поток. М.: Corpus, 2013.
  11. Гума­ни­тар­ные иссле­до­ва­ния в Интер­не­те / Под ред. А.Е. Вой­скун­ско­го. М.: Тер­ра-Можайск, 2000.
  12. Дже­ре­ли­ев­ская М.А. Уста­нов­ки ком­му­ни­ка­тив­но­го пове­де­ния: диа­гно­сти­ка и про­гноз в кон­крет­ных ситу­а­ци­ях. М.: Смысл, 2000.
  13. Дистан­ци­он­ное наблю­де­ние и экс­перт­ная оцен­ка. Обще­ние и ком­му­ни­ка­ция в зада­чах меди­цин­ско­го кон­тро­ля / Отв. ред. П.В. Симо­нов, В.И. Мяс­ни­ков. М.: Нау­ка, 1982.
  14. Зим­няя И.А. Педа­го­ги­че­ская пси­хо­ло­гия. Ростов н/Д: Феникс, 1997. Иссле­до­ва­ния по когни­тив­ной пси­хо­ло­гии / Под ред. Е.А. Сер­ги­ен­ко. М.: Изд-во «ИП РАН», 2004.
  15. Кастельс М. Инфор­ма­ци­он­ная эпо­ха. Эко­но­ми­ка, обще­ство и куль­ту­ра. М.: Изд-во ГУ ВШЭ, 2000.
  16. Куни­цы­на В.Н., Каза­ри­но­ва Н.Б., Поголь­ша В.М. Меж­лич­ност­ное обще­ние. СПб.: Питер, 2002.
  17. Лабун­ская В.А. Экс­прес­сия чело­ве­ка: обще­ние и меж­лич­ност­ное позна­ние. Ростов н/Д: Феникс, 1999.
  18. Лабун­ская В.А., Мен­дже­риц­кая Ю.А., Бре­ус Е.Д. Пси­хо­ло­гия затруд­нен­но­го обще­ния. М.: Ака­де­мия, 2001.
  19. Леон­тьев А.А. Пси­хо­ло­гия обще­ния. 2-е изд., испр. и доп. М.: Смысл, 1997.
  20. Лич­ность и меж­лич­ност­ное вза­и­мо­дей­ствие в сети Internet / Под ред. В.Л. Воло­хон­ско­го, Ю.Е. Зай­це­вой, М.М. Соко­ло­ва. СПб.: Изд-во С.-Петербург, ун-та, 2007.
  21. Лицо чело­ве­ка как сред­ство обще­ния: меж­дис­ци­пли­нар­ный под­ход / Под ред. А. Бара­бан­щи­ко­ва, А.А. Деми­до­ва, Д.А. Диве­е­ва. М.: Коги­то-Центр, 2012.
  22. Ман­гров В.Х., Коро­ле­ва Н.Н., Бог­да­нов­ская И.М., Про­ект Ю.Л. Миро­об­ра­зо­ва­ние и лич­ност­ные фено­ме­ны Интер­нет-ком­му­ни­ка­ции. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Гер­це­на, 2006.
  23. Пет­рен­ко В.Ф. Осно­вы пси­хо­се­ман­ти­ки2-е изд., доп. СПб.: Питер, 2005.
  24. Пет­ров­ская Л.А. Ком­пе­тент­ность в обще­нии: соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ский тре­нинг. М.: Изд-во Моcк. ун-та, 1989.
  25. Пику­лё­ва О.А. Пси­хо­ло­ги­че­ская мно­го­знач­ность поня­тия «само­пре­зен­та­ция лич­но­сти» и совре­мен­ные науч­ные под­хо­ды к пони­ма­нию его содер­жа­ния // Соци­аль­ная пси­хо­ло­гия и обще­ство. 2013. № 2. С. 21—34.
  26. Погон­це­ва Д.В. Само­пре­зен­та­ция в кибер­про­стран­стве // Фило­соф­ские про­бле­мы инфор­ма­ци­он­ных тех­но­ло­гий и кибер­про­стран­ства. 2012. № 2(4). стр. 66—72.
  27. Позна­ние в дея­тель­но­сти и обще­нии. От тео­рии и прак­ти­ки к экс­пе­ри­мен­ту / Под ред. В.А. Бара­бан­щи­ко­ва, Е.С. Самой­лен­ко, В.Н. Носу­лен­ко. М.: Изд-во «ИП РАН», 2011.
  28. Позна­ние и обще­ние / Под ред. Б.Ф. Ломо­ва, А.В. Беля­е­вой, М. Коула. М.: Нау­ка, 1988.
  29. Пси­хо­ло­гия меж­лич­ност­но­го позна­ния / Под ред. А.А. Бода­ле­ва. М.: Педа­го­ги­ка, 1981.
  30. Рейн­гольд Г. Умная тол­па: новая соци­аль­ная рево­лю­ция. М.: Фаир-Пресс, 2006.
  31. Рож­де­ствен­ская Н.А. Спо­со­бы меж­лич­ност­но­го позна­ния: пси­хо­ло­го-педа­го­ги­че­ский аспект. М.: Пер Сэ-Пресс, 2004.
  32. Соло­вьё­ва О.В. Обрат­ная связь в меж­лич­ност­ном обще­нии. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1992.
  33. Стри­к­ленд Л.Х., Тру­сов В.П. Опо­сред­ство­ван­ное обще­ние: соци­аль­но­пси­хо­ло­ги­че­ские аспек­ты // Пси­хо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния обще­ния / Под ред. Б.Ф. Ломо­ва, А.В. Беля­е­вой, В.Н. Носу­лен­ко. М.: Нау­ка, 1985. С. 334—342.
  34. Тво­ро­го­ва Н.Д. Обще­ние: диа­гно­сти­ка и управ­ле­ние. М.: Смысл, 2002.
  35. Тихо­ми­ров О.К., Баба­е­ва Ю.Д., Вой­скун­ский А.Е. Обще­ние, опо­сред­ство­ван­ное ком­пью­те­ром // Вести. Моск, ун-та. Сер. 14. Пси­хо­ло­гия. 1986. № 3. С. 31—42.
  36. Чело­век и новые инфор­ма­ци­он­ные тех­но­ло­гии: зав­тра начи­на­ет­ся сего­дня / Авто­ры: Е. Ван Повед­ская, А.Д. Масей­ра и др. СПб.: Речь, 2007.
  37. Шку­ра­то­ва И.П. Само­предъ­яв­ле­ние лич­но­сти в обще­нии. Ростов н/Д: Изд-во Южно­го фед. ун-та, 2009.
  38. Шме­лев А.Г., Кон­дра­тье­ва А.С. Пси­хо­се­ман­ти­че­ский ана­лиз сти­лей меж­лич­ност­но­го вос­при­я­тия в семье // Семья и фор­ми­ро­ва­ние лич­но­сти / Под ред. А. Бода­ле­ва. М.: Педа­го­ги­ка, 1981. С. 80—86.
  39. Эмо­ци­о­наль­ные и позна­ва­тель­ные харак­те­ри­сти­ки обще­ния / Под ред. А. Лабун­ской. Ростов н/Д: Изд-во Ростовск. ун-та, 1990.
  40. Carter E.J., Pollick Е.Е. Not quite human: What virtual characters have taught us about person perception // The Oxford handbook of virtuality / Ed. by M. Grimshaw. New York, NY: Oxford Univ. Press, 2014. P. 145—161.
  41. Cheek J.M., Briggs S.R. Self-consciousness and aspects of identity // Journal of Research in Personality. 1982. Vol. 16. N 4. P. 401—408.
  42. Dunn R.A. Identity theories and technology // Handbook of research on Techno- self: Identity in a technological society / Ed. by R. Luppicini. Hershey, PA: IGI Global, 2013. Vol. 1. P. 26—44.
  43. Filipkowski K.B., Smyth J.M. Plugged in but not connected: Individuals’views of and responses to online and in-person exclusion // Computers in Human Behavior. 2012. Vol. 28. P. 1241—1253.
  44. Hitsch G.J., Hortagsu A., Ariely D. Matching and sorting in online dating // American Economic Review. 2010. Vol. 100 (1). P. 130—163.
  45. Luppicini R. The Emerging field of Technoself studies (TSS) // Handbook of research on Technoself: Identity in a technological society / Ed. by R. Luppicini. Hershey, PA: IGI Global, 2013. Vol. 1. P. 1—25.
  46. Scarborough J.K., Bailenson J.N.Avatar Psychology// The Oxford handbook of virtuality / Ed. by M. Grimshaw. New York, NY: Oxford Univ. Press, 2014. P. 129—144.
  47. Sivunen A., Hakonen M. Review of virtual environment studies on social and group phenomena // Small Group Research. 2011. Vol. 42. N 4. P. 405—457.
  48. Solove D.J. The Future of reputation: Gossip, rumor and privacy on the Internet. New Haven, CT & London: Yale Univ. Press, 2007.
  49. Yee N. The Proteus paradox: How online games and virtual worlds change us — and how they don’t. New Haven, CT: Yale Univ. Press, 2014.
Источ­ник: Вест­ник Мос­ков­ско­го уни­вер­си­те­та. Серия 14. Пси­хо­ло­гия - 2014. - №2 - с.90-104.

Об авторе

Алек­сандр Евге­нье­вич Вой­скун­ский — кан­ди­дат пси­хо­ло­ги­че­ских наук, стар­ший науч­ный сотруд­ник, заве­ду­ю­щий лабо­ра­то­ри­ей пси­хо­ло­гии интел­лек­ту­аль­ной дея­тель­но­сти и инфор­ма­ти­за­ции факуль­те­та пси­хо­ло­гии Мос­ков­ско­го госу­дар­ствен­но­го университета.

Смот­ри­те также:

Категории

Метки

Публикации

ОБЩЕНИЕ

CYBERPSY — первое место, куда вы отправляетесь за информацией о киберпсихологии. Подписывайтесь и читайте нас в социальных сетях.

vkpinterest