Лисенкова А.А. Трансформация идентичности в цифровую эпоху

Л

В свя­зи с про­ис­хо­дя­щи­ми в совре­мен­ном обще­стве суще­ствен­ны­ми пара­диг­маль­ны­ми изме­не­ни­я­ми, свя­зан­ны­ми с бур­ным раз­ви­ти­ем циф­ро­вых тех­но­ло­гий, средств ком­му­ни­ка­ции, про­цес­са­ми гло­ба­ли­за­ции и транс­фор­ма­ции соци­аль­ной реаль­но­сти, а так­же вви­ду про­яв­ле­ния в леги­ти­ма­ции новых форм фик­са­ции куль­тур­но­го опы­та и мак­си­маль­ной пуб­лич­но­сти кон­стру­и­ро­ва­ния инди­ви­ду­аль­ных и пуб­лич­ных нар­ра­ти­вов в гума­ни­тар­ной нау­ке сфор­ми­ро­вал­ся новый запрос на тео­ре­ти­че­ское осмыс­ле­ние фено­ме­на иден­тич­но­сти личности. 

В дан­ном отно­ше­нии и сама куль­ту­ра так­же обре­та­ет новые кре­а­тив­ные, часто вир­ту­аль­ные харак­те­ри­сти­ки, а про­цес­сы пер­ма­нент­но­го само­по­зна­ния, иден­ти­фи­ка­ции и само­пре­зен­та­ции ста­но­вят­ся потреб­но­стью твор­че­ско­го пре­об­ра­зо­ва­ния себя и окру­жа­ю­щей реаль­но­сти в пла­стич­ных, мобиль­ных и гиб­ких гра­ни­цах самоопределения. 

Эти изме­не­ния застав­ля­ют чело­ве­ка обра­щать­ся к устой­чи­вым, незыб­ле­мым пози­ци­ям, поз­во­ля­ю­щим ори­ен­ти­ро­вать­ся в совре­мен­ном мире бес­ко­неч­ных трансформаций. 

В первую оче­редь, они затра­ги­ва­ют фор­ми­ро­ва­ние систе­мы пред­став­ле­ний, кри­те­ри­ев, пат­тер­нов и ком­му­ни­ка­ций раз­лич­но­го уров­ня при кон­стру­и­ро­ва­нии иден­ти­фи­ка­ци­он­ных обра­зов, в рабо­те вооб­ра­же­ния и мыш­ле­ния в про­стран­стве мно­го­мер­но­го удво­е­ния иден­тич­но­стей «Я» и «Мы» в гиб­ких рам­ках иден­ти­фи­ка­ци­он­ных гра­ниц циф­ро­вых ком­му­ни­ка­ций вир­ту­аль­но­го пространства. 

В этом про­стран­стве мне­ние «одно­го» обра­ще­но к мне­нию и зна­ни­ям «мно­гих», а опи­сан­ное М. Кастель­сом «про­стран­ство пото­ков», пред­став­ля­ю­щее собой все­об­щий акти­визм и зону кон­флик­тов, высту­па­ет посто­ян­ным фоном фор­ми­ро­ва­ния и репре­зен­та­ции идентичности. 

Таким обра­зом, фено­мен иден­тич­но­сти вос­при­ни­ма­ет­ся сквозь приз­му раз­ных под­хо­дов и тео­ре­ти­че­ских осно­ва­ний фор­ми­ро­ва­ния фено­ме­на в соци­аль­но-гума­ни­тар­ном знании.

Теоретические подходы к формированию идентичности

Кон­цеп­ту­а­ли­за­ция фено­ме­на иден­тич­но­сти еще со вре­мен Ари­сто­те­ля нахо­ди­ла отра­же­ние в тож­де­стве и вза­и­мо­свя­зи с миром – бази­сом фор­ми­ро­ва­ния само­со­зна­ния. Суще­ствен­ный вклад в ста­нов­ле­ние дис­кур­са, свя­зан­но­го с кон­цеп­том иден­тич­но­сти, в пси­хо­ло­гии внес З. Фрейд, свя­зав­ший иден­тич­ность с меха­низ­ма­ми пси­хо­ло­ги­че­ской защи­ты, про­ти­во­сто­я­щи­ми про­цес­су идентификации. 

Иден­ти­фи­ка­ция рас­смат­ри­ва­лась З. Фрей­дом как фак­тор дина­ми­че­ско­го само­раз­ви­тия, опи­ра­ю­щий­ся на куль­тур­ные сте­рео­ти­пы и внут­рен­ние прин­ци­пы. Иден­тич­ность же рас­смат­ри­ва­лась в каче­стве посто­ян­но­го кон­флик­та Супер-Эго и Ид через крайне субъ­ек­тив­ное чув­ство само­тож­де­ствен­но­сти и само­цен­но­сти [Фрейд 2017, 94]. Такое обос­но­ва­ние доста­точ­но проч­но и надол­го закре­пи­лось в тео­ре­ти­че­ской психологии.

Позд­нее кон­цепт иден­тич­но­сти был деталь­но рас­крыт Э. Эрик­со­ном, и все даль­ней­шие иссле­до­ва­те­ли так или ина­че опи­ра­лись на его тео­рию. Иден­тич­ность опре­де­ля­ет­ся Эрик­со­ном как «чув­ство непре­рыв­ной само­тож­де­ствен­но­сти, кото­рое бази­ру­ет­ся на при­ня­тии лич­но­стью целост­но­го обра­за сво­е­го “Я” в един­стве с ее мно­го­об­раз­ны­ми соци­аль­ны­ми свя­зя­ми» [Эрик­сон 1996, 59]. 

Несмот­ря на про­ис­хо­дя­щие вокруг транс­фор­ма­ции, образ соб­ствен­но­го «Я», по Эрик­со­ну, леги­ти­ми­зи­ру­ет­ся и под­твер­жда­ет­ся Дру­ги­ми через раз­лич­ные фор­ма­ты репре­зен­та­ции. Эрик­сон ука­зы­ва­ет на дина­мич­ный и посто­ян­ный про­цесс нико­гда не завер­ша­ю­щей­ся иден­тич­но­сти, вери­фи­ци­ру­е­мой через соот­не­се­ние себя с Дру­ги­ми (людь­ми, иде­я­ми, цен­но­стя­ми, нор­ма­ми, убеж­де­ни­я­ми и т. д.). 

Дан­ный под­ход нахо­дит отра­же­ние в сел­фтео­ри­ях Дж. Мида, У. Джейм­са и Ч. Кули. Он отра­жен и в рам­ках тео­рий сим­во­ли­че­ско­го интерак­ци­о­низ­ма, а так­же фено­ме­но­ло­ги­че­ской социо­ло­гии П. Бер­ге­ра, Т. Лума­на и И. Гоф­ма­на, кото­рые рас­смат­ри­ва­ют фор­ми­ро­ва­ние иден­тич­но­сти как соци­аль­ный фено­мен, под­вер­жен­ный вли­я­нию обще­ствен­но­го созна­ния, куль­ту­ры, рели­гии и убеж­де­ний в про­цес­се их соци­аль­но­го взаимодействия.

Совре­мен­ный фило­соф­ско-куль­ту­ро­ло­ги­че­ский под­ход к иссле­до­ва­нию иден­тич­но­сти опи­ра­ет­ся на рас­смот­ре­ние ее в кон­тек­сте опо­ры на про­шлое, на куль­тур­ную память, явля­ю­щу­ю­ся фор­мой пере­да­чи и фик­са­ции цен­но­стей и куль­тур­но­го опы­та в рам­ках пер­со­наль­ных и кол­лек­тив­ных нар­ра­ти­вов, в про­стран­стве раз­но­об­раз­ных лич­ных ком­му­ни­ка­ций. При этом в совре­мен­ном мире ком­му­ни­ка­ции высту­па­ют осно­вой кон­стру­и­ро­ва­ния иден­тич­но­сти как на соци­аль­ном, так и на лич­ном уровнях. 

По мне­нию Р. Бру­бей­ке­ра, Ф. Купе­ра, З. Бау­ма­на и по заклю­че­нию Ю. Хабер­ма­са, в «балан­си­ру­ю­щей иден­тич­но­сти», как и в дуаль­ном про­ти­во­сто­я­нии и вза­и­мо­про­ник­но­ве­нии инди­ви­ду­аль­но­го и соци­аль­но­го вооб­ра­жа­е­мо­го «Я», име­ет место «рав­но­ве­сие лич­ност­ных и соци­аль­ных про­цес­сов в каж­дый момент вре­ме­ни» [Хабер­мас 1995, 158]. 

Опи­ра­ясь на дуаль­ную образ­ную модель иден­тич­но­сти, Э. Гид­денс так­же отме­ча­ет ее измен­чи­вость, рефлек­сив­ность и осо­знан­ную кон­стру­и­ру­е­мость. Послед­няя осно­ва­на на тео­ри­ях сим­во­ли­че­ско­го интерак­ци­о­низ­ма, где иден­тич­ность рас­смат­ри­ва­ет­ся в каче­стве соци­аль­но­го обра­зо­ва­ния, фор­ми­ру­ю­ще­го­ся под вли­я­ни­ем раз­лич­ных сим­во­ли­че­ских вза­и­мо­дей­ствий в дея­тель­ност­ном поле интерак­ций и мно­же­ства «соци­аль­ных» иден­тич­но­стей, бла­го­да­ря само­тож­де­ствен­но­сти, само­ре­флек­сии в про­цес­се вза­и­мо­дей­ствия с Другими.

С точ­ки зре­ния раз­ви­тия пара­диг­мы куль­ту­ры, про­цес­сов раз­ли­чия и ото­жеств­ле­ния тео­рия Э. Гид­ден­са (с ним соли­да­рен и Ф. Джей­ми­сон) под­чер­ки­ва­ет абстракт­ное состо­я­ние посто­ян­ных транс­фор­ма­ций и про­стран­ствен­но-вре­мен­ных изменений. 

В поис­ках соци­аль­но­го одоб­ре­ния и при­зна­ния, а так­же в под­твер­жде­ние зна­чи­мо­сти соб­ствен­но­го «Я», они обес­пе­чи­ва­ют про­стран­ство посто­ян­но­го инди­ви­ду­аль­но­го выбо­ра и воз­дей­ству­ют на про­цес­сы ком­му­ни­ка­ции и идентификации. 

Близ­ки­ми к тео­рии Гид­ден­са явля­ют­ся утвер­жде­ния З. Бау­ма­на о том, что «как бы то ни было, чело­ве­че­ская при­ро­да, неко­гда счи­тав­ша­я­ся проч­ным и неиз­мен­ным резуль­та­том боже­ствен­но­го тво­ре­ния, была бро­ше­на вме­сте со все­ми про­чи­ми боже­ствен­ны­ми тво­ре­ни­я­ми в пла­виль­ный тигель. Ничто уже не рас­смат­ри­ва­лось и не мог­ло рас­смат­ри­вать­ся как данность. 

Напро­тив, каж­дая сто­ро­на жиз­ни ста­ла зада­чей, при­чем такой, кото­рая не остав­ля­ла чело­ве­ку ино­го выбо­ра, кро­ме как взять­ся за ее реше­ние, при­ла гая для это­го все свои спо­соб­но­сти. “Пред­на­чер­тан­ность” сме­ни­лась “житей­ски­ми пла­на­ми”, судь­ба – при­зва­ни­ем, “при­ро­да чело­ве­ка”, в како­вой он был рож­ден, ‒ “иден­тич­но­стью”, за кото­рой необ­хо­ди­мо сле­дить и кото­рую нуж­но под­дер­жи­вать в соот­вет­ству­ю­щей фор­ме» [Бау­ман 2002, 196]. 

При этом Бау­ман под­чер­ки­ва­ет, что поис­ки реше­ния про­бле­мы кон­стру­и­ро­ва­ния иден­тич­но­сти изме­ня­ют­ся вме­сте с кон­тек­стом куль­ту­ры и декла­ри­ру­е­мых цен­но­стей, в кото­рых зало­же­но тре­бо­ва­ние к измен­чи­во­сти, теку­че­сти, «раз­ли­чен­но­сти» и неуловимости.

Обра­ще­ние к тео­ри­ям соци­аль­ной иден­тич­но­сти А. Тэдж­вел­ла и Дж. Тер­не­ра, пола­га­ю­щих, что кате­го­ри­за­ция и само­ка­те­го­ри­за­ция выпол­ня­ют зада­чи нави­га­то­ра, упо­ря­до­чи­ва­ю­ще­го соци­аль­ную сре­ду, поз­во­ля­ет ори­ен­ти­ро­вать­ся в кри­те­ри­ях оце­нок Дру­гих, бла­го­да­ря чему инди­вид полу­ча­ет воз­мож­ность самоопределения. 

Дан­ные поло­же­ния зна­чи­мы и для С. Хан­тинг­то­на и Б. Андер­со­на, кото­рые ука­зы­ва­ют на спо­соб­ность иден­тич­но­сти к посто­ян­ной транс­фор­ма­ции лишь в зави­си­мо­сти от Дру­гих и от вклю­че­ния в соци­аль­ные груп­пы (в том чис­ле и в вооб­ра­жа­е­мые сооб­ще­ства). Н

а осно­ва­нии сход­ных габи­ту­сов (П. Бур­дьё) скла­ды­ва­ют­ся совре­мен­ные соци­аль­ные общ­но­сти по зако­нам медиа и гол­ли­вуд­ской эсте­ти­ки, а так­же акту­а­ли­зи­ру­ют­ся инди­ви­ду­аль­ные нар­ра­ти­вы и стра­те­гии кон­стру­и­ро­ва­ния пер­фор­ма­тив­ных идентичностей. 

Таким обра­зом, мы вплот­ную под­хо­дим к идее брен­до­во­сти, про­ни­зы­ва­ю­щей все совре­мен­ные про­цес­сы, где лич­ность и инди­ви­ду­аль­ность рас­смат­ри­ва­ют­ся как паб­ли­цит­ное имя, идео­ло­ги­зи­ру­ют­ся, мифо­ло­ги­зи­ру­ют­ся и пре­вра­ща­ют­ся в бренд, ста­но­вясь про­дук­том воображения. 

В совре­мен­ном мире иден­тич­ность фор­ми­ру­ет­ся и утвер­жда­ет­ся через про­цесс ком­му­ни­ка­ций, опо­сре­до­ван­ный циф­ро­вы­ми тех­но­ло­ги­я­ми, кото­рые, по мне­нию совре­мен­но­го иссле­до­ва­те­ля новых медиа Ш. Тёр­кл, деваль­ви­ру­ют под­лин­ную бли­зость [Turkle 2011, 154]. При этом «сила сла­бых свя­зей» (М. Гран­но­вет­тер) ста­но­вит­ся кон­тек­стом и осно­вой фор­ми­ро­ва­ния раз­лич­ных сооб­ществ и кон­вер­гент­ных групп. 

Таким обра­зом, осно­вы­ва­ясь на длин­ном пути пости­же­ния фено­ме­на иден­тич­но­сти от диа­лек­ти­ки раз­ли­чия и тож­де­ства до при­зна­ния мно­же­ствен­но­сти, теку­че­сти, моза­ич­но­сти, цен­траль­ным ста­но­вит­ся вопрос о меха­низ­мах фор­ми­ро­ва­ния иден­тич­но­сти и сте­пе­ни вли­я­ния реаль­но­го, вир­ту­аль­но­го и циф­ро­во­го на дан­ный процесс.

Влияние информационной культуры на изменение идентификационной парадигмы

Как было отме­че­но выше, в свя­зи с совре­мен­ны­ми изме­не­ни­я­ми кон­тек­ста куль­ту­ры про­ис­хо­дит транс­фор­ма­ция и всей иден­ти­фи­ка­ци­он­ной пара­диг­мы, вле­ку­щей за собой изме­не­ния в пони­ма­нии инди­ви­ду­аль­но­сти. Ранее уко­ре­нен­ные идеи ответ­ствен­но­сти, телес­но­сти и гре­ха в этом пони­ма­нии сме­ня­ют­ся иде­я­ми фор­ми­ро­ва­ния и репре­зен­та­ции субъ­ек­тив­но­сти, раз­ру­ша­ю­щей гра­ни­цы меж­ду чело­ве­ком-субъ­ек­том и окру­жа­ю­щим миром. 

В этом кон­тек­сте сле­ду­ет обра­тить­ся к поня­тию «пер­со­на­лист­ский субъ­ект» М. Фуко, свя­зан­но­му с пер­со­наль­ным и соци­аль­ным опы­том чело­ве­ка, обра­щен­ным к его созна­нию и воз­дей­ству­ю­щим на про­цес­сы иден­ти­фи­ка­ции, в кото­рых на пер­вый план выхо­дят про­бле­мы вза­и­мо­свя­зи, мно­го­об­ра­зия, вза­и­мо­по­ни­ма­ния и индивидуальности. 

Как отме­ча­ет Г.Л. Туль­чин­ский, «осо­бен­ность совре­мен­ной ситу­а­ции в том, что если рань­ше раз­ви­тие куль­тур и этно­сов было воз­мож­но за счет мигра­ций целых наро­дов, экс­пан­сии, погло­ще­ния, а то и уни­что­же­ния иных куль­тур посред­ством войн, этни­че­ских чисток, гено­ци­да и т. д., то совре­мен­ность поста­ви­ла гра­ни­цы такой прак­ти­ке. В гло­баль­ном мире раз­ви­тие куль­тур пред­по­ла­га­ет их сосу­ще­ство­ва­ние, вынуж­да­ет к это­му. Это прин­ци­пи­аль­но иная ситу­а­ция» [Туль­чин­ский 2010, 41]. Она скла­ды­ва­ет­ся сего­дня в гло­баль­ном муль­ти­куль­тур­ном инфор­ма­ци­он­ном пространстве.

В этой свя­зи заме­тим, что совре­мен­ные про­цес­сы иден­ти­фи­ка­ции под­вер­же­ны вли­я­нию фак­то­ров, фор­ми­ру­ю­щих «поли­фо­нию иден­тич­но­сти» и «иден­ти­фи­ка­ци­он­ную мозаичность». 

Ныне воз­рос­шая мобиль­ность, гло­ба­ли­за­ция, гипер­тро­фи­ро­ван­ная все­об­щая визу­а­ли­зи­ро­ван­ность, пер­ма­нент­ная ком­му­ни­ка­ция и вза­и­мо­дей­ствие в усло­ви­ях бур­но раз­ви­ва­ю­щей­ся мас­со­вой куль­ту­ры и мар­ке­ти­за­ции порож­да­ют пере­ход от типа лич­но­сти, «ори­ен­ти­ро­ван­ной “изнут­ри,” к типу лич­но­сти, ори­ен­ти­ро­ван­но­му “извне”» [Туль­чин­ский 2007, 128]. 

Таким обра­зом, сме­ща­ют­ся акцен­ты иден­ти­фи­ка­ци­он­ных про­цес­сов в сто­ро­ну раз­но­об­ра­зия, мно­же­ствен­но­сти и утвер­жде­ния сим­во­ли­че­ских цен­но­стей. Чело­век ста­но­вит­ся откры­той систе­мой и «точ­кой сбор­ки» ответ­ствен­но­сти, по заме­ча­нию Г.Л. Тульчинского.

В ито­ге акту­аль­ной осно­вой для иден­ти­фи­ка­ции ста­но­вит­ся инфор­ма­ция, доступ к кото­рой сего­дня рас­ши­рен прак­ти­че­ски до бес­ко­неч­но­сти, а с раз­ви­ти­ем циф­ро­вых тех­но­ло­гий – ста­но­вит­ся мобиль­ным и постоянным. 

Инфор­ма­ция в мире циф­ро­вых тех­но­ло­гий пре­вра­ща­ет­ся в глав­ный ресурс: она «уско­ря­ет вре­мя» и «сжи­ма­ет про­стран­ство» (Э. Гид­денс и Д. Хар­вей); уско­ря­ет темп жиз­ни и порож­да­ет «поток ситу­а­ций» (Э. Тоф­флер); созда­ет «вир­ту­аль­ную, тягу­чую, моза­ич­ную иден­тич­ность» (Ш. Тёр­кл). При этом, как отме­ча­ет Э. Гид­денс, тра­ди­ци­он­ная иден­тич­ность отли­ча­ет­ся от модер­ной имен­но направ­лен­но­стью кон­стру­и­ро­ва­ния. Иден­тич­ность кон­стру­и­ру­ет­ся – этот тезис Гид­ден­са наи­бо­лее созву­чен уже даже не модер­ной, а пост­мо­дер­ной эпо­хе [Giddens 1991, 146]. 

С точ­ки зре­ния пара­диг­мы куль­ту­ры и дина­ми­ки про­цес­сов отож­деств­ле­ния и раз­ли­че­ния тео­рия Гид­ден­са вполне отве­ча­ет идее о том, что в совре­мен­но­сти имен­но раз­ли­че­ние лежит в осно­ва­нии кон­стру­и­ро­ва­ния иден­тич­но­сти. Одной из клю­че­вых цен­но­стей ста­но­вит­ся сво­бо­да, высту­па­ю­щая в раз­лич­ных моду­сах: сво­бо­да дей­ство­вать, быть, знать, пере­дви­гать­ся, рас­по­ря­жать­ся вре­ме­нем, вза­и­мо­дей­ство­вать, решать и отве­чать за свои дей­ствия и решения. 

Таким обра­зом, в раз­ви­тии иден­ти­фи­ка­ци­он­ных стра­те­гий инфор­ма­ци­он­ной куль­ту­ры на пер­вый план выхо­дит тен­ден­ция инди­ви­ду­аль­ной «модуль­ной» про­фес­си­о­на­ли­за­ции, ком­пе­тент­но­сти и спо­соб­но­сти при­ни­мать новое, выстра­и­вая и обре­тая пер­со­наль­ную поли­фо­ни­че­скую идентичность.

Совре­мен­ный мир харак­те­ри­зу­ют мно­го­об­ра­зие и слож­ность. Но не толь­ко слож­ность ста­но­вит­ся его основ­ной пара­диг­маль­ной харак­те­ри­сти­кой. Осно­вы­ва­ясь на утвер­жде­нии А.В. Коне­вой, мож­но уви­деть, что пара­диг­мой совре­мен­но­сти так­же явля­ет­ся раз­ли­чие – difference.

«Иден­тич­ность ста­но­вит­ся иден­тич­но­стью раз­ли­чен­ной, куль­тур­ная ком­пе­тент­ность выра­жа­ет­ся в пра­ве на интер­пре­та­цию, кото­рое под­твер­жда­ет­ся соци­аль­ным при­зна­ни­ем, высту­па­ю­щим так­же как раз­ли­че­ние (этой интер­пре­та­ции от дру­гих). Сво­бо­да – во всех ее моду­сах – ока­зы­ва­ет­ся сво­бо­дой раз­ли­чать, а резуль­та­том раз­ли­че­ния ока­зы­ва­ет­ся инди­ви­ду­аль­ность как субъ­ект куль­ту­ры» [Коне­ва 2016, 54]. 

Так «тож­де­ство и раз­ли­чие как осно­ва иден­тич­но­сти высту­па­ют ста­ти­кой и дина­ми­кой, фун­да­мен­том базо­вой иден­тич­но­сти… тре­буя подвиж­ной дина­мич­ной коди­ров­ки и пла­стич­но­го исполь­зо­ва­ния кодов [Там же, 56]. 

Дан­ное утвер­жде­ние так­же под­твер­жда­ет Е.Э. Суро­ва, под­чер­ки­вая, что «абстрак­ции пере­ста­ют инте­ре­со­вать мыс­ли­те­лей, обра­ща­ю­щих­ся теперь непо­сред­ствен­но к «вещам», фено­ме­нам, име­ю­щим реаль­ные фор­мы» [Суро­ва 2004, 169], а пер­со­на­лист­ская иден­ти­фи­ка­ци­он­ная стра­те­гия «пред­по­ла­га­ет ново­го чело­ве­ка само­по­ла­га­ю­щим, уста­нав­ли­ва­ю­щим гра­ни­цы и тра­ди­ции, цен­но­сти» [Там же, 173]. 

Таким обра­зом, мно­го­ва­ри­а­тив­ность и раз­ли­чие нахо­дят отра­же­ние в раз­лич­ных куль­тур­ных фено­ме­нах совре­мен­но­сти от искус­ства и ком­пью­тер­ных игр до кон­стру­и­ро­ва­ния пер­со­на­ли­зи­ро­ван­ных авто­про­ек­тов в вир­ту­аль­ном про­стран­стве. В ито­ге оче­вид­ным ока­зы­ва­ет­ся пара­докс, когда иден­ти­фи­ка­ция как отож­деств­ле­ние име­ет в сво­ем осно­ва­нии пара­диг­маль­ное различие.

В недав­нем иссле­до­ва­нии Л. Гараи, посвя­щен­ном тео­рии инфор­ма­ции и тео­рии иден­тич­но­сти отме­ча­ет­ся дуаль­ность и вза­и­мо­вли­я­ние дан­ных процессов. 

В свя­зи с тем, что иден­тич­ность нераз­рыв­но сопря­же­на с язы­ком, текст явля­ет­ся носи­те­лем инфор­ма­ции, а инфор­ма­ция сопря­же­на с «логи­че­ской струк­ту­рой зна­че­ний» [Гараи 2019, 118], этот век­тор зада­ет обра­зец для струк­ту­ры иден­тич­но­сти, из чего сле­ду­ет, что иден­тич­ность и инфор­ма­ция в дан­ном про­цес­се вза­и­мо­свя­за­ны и допол­ня­ют друг друга. 

Про­стран­ство инфор­ма­ци­он­ных пото­ков высту­па­ет полем не толь­ко обре­те­ния, но и кон­стру­и­ро­ва­ния иден­тич­но­сти на осно­ве опре­де­лен­ных зна­че­ний, визу­аль­но-образ­ных форм и различий.

Суще­ствен­ное вли­я­ние на про­цес­сы иден­ти­фи­ка­ции ока­зы­ва­ет так­же бур­ное раз­ви­тие визу­аль­ной куль­ту­ры, при­вно­ся­щее новые фор­мы фик­са­ции инди­ви­ду­аль­но­го и кол­лек­тив­но­го опы­та, где систе­мы визу­аль­ных (зача­стую вир­ту­аль­ных) пред­став­ле­ний доми­ни­ру­ют над осталь­ны­ми категориями. 

Такие тен­ден­ции рас­смат­ри­ва­ют В.М. Капи­цы­на и Е.Э. Суро­ва, сме­щая иссле­до­ва­тель­ский фокус на обре­те­ние иден­тич­но­сти в фрей­ме зна­чи­мых сим­во­ли­че­ских обра­зов, участ­ву­ю­щих в фор­ми­ро­ва­нии дан­ной идентичности. 

Так, Е.Э. Суро­ва спра­вед­ли­во пола­га­ет, что «иден­ти­фи­ка­ци­он­ный прин­цип под­ра­зу­ме­ва­ет воз­мож­ность диф­фе­рен­ци­ро­вать рас­смат­ри­ва­е­мое поле пред­став­ле­ний при соче­та­нии мно­же­ствен­ных пози­ций, транс­фор­ми­ру­ю­щих­ся во вза­и­мо­дей­ствии, осно­ван­ном на опы­те вза­им­но­го опре­де­ле­ния гра­ниц и самоопределении. 

Сле­до­ва­тель­но, иден­ти­фи­ка­ци­он­ный прин­цип пред­по­ла­га­ет дина­ми­ку свя­зан­ных репре­зен­та­тив­но-сим­во­ли­че­ских обра­зов, фор­ми­ру­ю­щих “окрест­но­сти” “Я”, когда устой­чи­вая целост­ность Само­сти дости­га­ет­ся посред­ством выяв­ле­ния непре­рыв­ной измен­чи­во­сти поряд­ков Дру­го­го» [Суро­ва 2010, 8]. 

С оче­вид­но­стью мож­но кон­ста­ти­ро­вать суще­ствен­ность вли­я­ния новых визу­аль­ных форм, поз­во­ля­ю­щих выявить образ­ную объ­ек­тив­ность иден­тич­но­сти и зна­чи­тель­ность их вли­я­ния на фор­ми­ро­ва­ние инди­ви­ду­аль­ных и кол­лек­тив­ных про­цес­сов идентификации. 

Бла­го­да­ря раз­ви­тию циф­ро­вых инфор­ма­ци­он­ных тех­но­ло­гий и визу­аль­ных форм фик­са­ции опы­та и ком­му­ни­ка­ции пер­со­наль­ный опыт ста­но­вит­ся досто­я­ни­ем мно­гих, а иден­тич­ность, соче­тая уни­каль­ные чер­ты и типо­ло­ги­зи­ро­ван­ные при­е­мы запо­ми­на­ния и узна­ва­ния, опе­ри­ру­ет тех­но­ло­ги­я­ми брен­да, ста­но­вясь так назы­ва­е­мой брен­ди­ро­ван­ной иден­тич­но­стью, осно­вы­ва­ясь на мифе, образ­ном и сим­во­ли­че­ском обмене и потреблении.

В дан­ном отно­ше­нии Г.Л. Туль­чин­ский выде­ля­ет пять ста­дий про­ис­хо­дя­щих иден­ти­фи­ка­ци­он­ных про­цес­сов: этни­че­ская, роле­вая, ста­тус­ная, про­ект­ная, постчеловеческая. 

Наи­боль­ший инте­рес в кон­тек­сте наше­го иссле­до­ва­ния пред­став­ля­ют про­ект­ная и пост­че­ло­ве­че­ская ста­дии, в кото­рых воз­рас­та­ет роль диф­фе­рен­ци­а­ции и инди­ви­ду­а­ли­за­ции в про­цес­се само­опре­де­ле­ния, где «гра­ни­цы вме­ня­е­мо­го субъ­ек­та очер­чи­ва­ют­ся жиз­нен­ны­ми стра­те­ги­я­ми, пла­на­ми, а иден­ти­фи­ка­ция зада­ет­ся вме­ня­е­мой ответ­ствен­но­стью, что под­твер­жда­ет­ся извест­но­стью и узна­ва­е­мо­стью лич­но­сти при актив­ном уча­стии средств ком­му­ни­ка­ции, обще­ствен­но­го мне­ния» [Туль­чин­ский 2012, 17]. Проч­ность этих гра­ниц, их вери­фи­ка­ция и под­твер­жде­ние в про­цес­се демон­стра­ции акту­аль­ных жиз­нен­ных стра­те­гий и есть при­знак современности. 

«Пост­че­ло­ве­че­ская ста­дия», где на пер­вом плане ока­зы­ва­ет­ся чело­век, лишен­ный чело­ве­че­ских свойств, наи­бо­лее тес­но свя­за­на с раз­ви­ти­ем циф­ро­вых тех­но­ло­гий, семан­ти­че­ских сетей и искус­ствен­но­го интел­лек­та, вопло­щая в себе бес­ко­неч­ную мно­же­ствен­ность иден­ти­фи­ка­ций в посто­ян­но обнов­ля­е­мом автор­ском вир­ту­аль­ном проекте.

Управление виртуальным автопроектом – новая стратегия идентификации в цифровом мире

Чело­ве­ку все­гда свой­ствен­но опре­де­лять и искать соб­ствен­ную при­над­леж­ность: этни­че­скую, куль­тур­ную, рели­ги­оз­ную, соци­аль­ную, поз­во­ля­ю­щую отве­чать на вопрос «кто я?», опи­ра­ясь на тра­ди­ци­он­ные осно­ва­ния и вос­про­из­во­дя уме­ния и зна­ния в риту­аль­но­сти культуры. 

В посто­ян­но изме­ня­ю­щей­ся куль­тур­ной ситу­а­ции иден­ти­фи­ка­ци­он­ные прин­ци­пы и гра­ни­цы ста­но­вят­ся все более теку­чи­ми и лабиль­ны­ми. Они тре­бу­ют посто­ян­но­го под­твер­жде­ния и под­дер­жа­ния. Вме­сте с тем, как отме­ча­ет Ю.В. Шича­ни­на, «совре­мен­ный гло­баль­ный мир, бла­го­да­ря раз­ви­тию транс­порт­ных ком­му­ни­ка­ций, мигра­ции и туриз­ма, предо­став­ля­ет почти каж­до­му чело­ве­ку воз­мож­ность в той или иной сте­пе­ни сме­нить циви­ли­за­ци­он­ный кон­текст и сопри­кос­нуть­ся с ины­ми фор­ма­ми куль­тур­но­го опы­та» [Шича­ни­на 2016, 113]. 

Эта воз­мож­ность, поз­во­ля­ет вери­фи­ци­ро­вать иден­ти­фи­ка­ци­он­ные гра­ни­цы и реа­ли­зо­вы­вать инди­ви­ду­аль­ные жиз­нен­ные стра­те­гии, осу­ществ­ляя пер­со­наль­ный иден­ти­фи­ка­ци­он­ный про­ект лич­но­сти, ори­ен­ти­ро­ван­ный на при­зна­ние и успех. При этом про­цес­сы откры­тия мира и соб­ствен­ной при­над­леж­но­сти созда­ют воз­мож­но­сти для опре­де­ле­ния фрей­ма про­ект­ной иден­тич­но­сти в раз­лич­ных про­яв­ле­ни­ях гло­баль­ной муль­ти­куль­тур­ной среды. 

Таким обра­зом, про­дви­гая соб­ствен­ный авто­про­ект, реа­ли­зуя стра­те­гию пер­со­наль­но­го успе­ха и при­зна­ния, фор­ми­руя «спрос на себя» и успеш­ность сре­ди зна­чи­мых Дру­гих, лич­ность вынуж­де­на само­сто­я­тель­но кон­стру­и­ро­вать и репре­зен­ти­ро­вать соб­ствен­ную востребованность. 

В ито­ге про­цесс непре­рыв­но­го кон­стру­и­ро­ва­ния иден­тич­но­сти про­ис­те­ка­ет одно­вре­мен­но вовне и внут­ри чело­ве­ка, фор­ми­руя эмо­ци­о­наль­ные смыс­лы и свя­зи, выстра­и­вая интер­тек­сту­аль­ные, образ­ные гипер­ви­зу­а­ли­зи­ро­ван­ные вир­ту­аль­ные миры. 

Так, напри­мер, Р. Курцвейл, Г. Рен­гольд, М. Кастельс ука­зы­ва­ют на сме­ше­ние физи­че­ской и вир­ту­аль­ной реаль­но­стей, про­странств пуб­лич­но­го и при­ват­но­го, а так­же на нераз­де­ли­мость онлай­ни офлайн-при­сут­ствия в повсе­днев­ной жиз­ни совре­мен­но­го чело­ве­ка, а Ш. Тёр­кл и Е. Гор­ный опи­сы­ва­ют лич­ность как вир­ту­аль­ное «Я», как субъ­ект и текст в про­стран­стве медиаидентичности.

В этой свя­зи суще­ствен акцент на вир­ту­аль­ной про­ект­но­сти совре­мен­но­го чело­ве­ка в про­цес­се его иден­ти­фи­ка­ции, выра­жа­ю­щей­ся в ком­му­ни­ка­тив­но-инфор­ма­ци­он­ной дея­тель­но­сти, где один про­ект сме­ня­ет дру­гой, в про­стран­стве циф­ро­вой сре­ды, а вир­ту­аль­ная лич­ность (ник­нейм, логин, ID и т. п.) высту­па­ют иден­ти­фи­ка­то­ра­ми вхо­да в систему. 

Как под­чер­ки­ва­ет Е. Гор­ный, «созда­ние вир­ту­аль­ной лич­но­сти есть пре­иму­ще­ствен­но реа­ли­за­ция поэ­ти­че­ской стра­те­гии само­изоб­ре­те­ния. К той же стра­те­гии отно­сит­ся про­це­ду­ра само­вы­ра­же­ния; отли­чие лишь в том, что в послед­нем слу­чае речь идет о рас­кры­тии уже име­ю­щей­ся лич­но­сти, в то вре­мя как в пер­вом – лич­ность тво­рит­ся зано­во» [Гор­ный web].

Таким обра­зом, в поис­ке ста­би­ли­зи­ру­ю­ще­го осно­ва­ния соб­ствен­но­го «Я», «чело­век нахо­дит­ся в посто­ян­ном выбо­ре репре­зен­та­тив­но­го обра­за для фик­са­ции соб­ствен­но­го авто­про­ек­та» [Лисен­ко­ва 2017, 478].

Чело­век циф­ро­во­го мира при­выч­но и есте­ствен­но пере­клю­ча­ет­ся с одной тех­но­ло­гии на дру­гую, и этот про­цесс явля­ет­ся неотъ­ем­ле­мой частью его повседневности. 

Опе­ри­ро­ва­ние боль­ши­ми пото­ка­ми инфор­ма­ции, мно­го­за­дач­ность, посто­ян­ная вклю­чен­ность и мобиль­ность ока­зы­ва­ют колос­саль­ное вли­я­ние на пове­ден­че­ские стра­те­гии, усу­губ­ляя про­цесс пер­ма­нент­но­го кон­стру­и­ро­ва­ния иден­тич­но­сти и под­дер­жа­ния пер­со­наль­но­го авто­про­ек­та в обшир­ном ком­му­ни­ка­тив­ном поле. 

Сего­дня в вир­ту­аль­ном про­стран­стве чело­век реа­ли­зу­ет потреб­ность в при­зна­нии и при­над­леж­но­сти, созда­ет сооб­ще­ства, всту­па­ет в ранее ему недо­ступ­ные груп­пы и стре­мит­ся к груп­по­вой иден­ти­фи­ка­ции, опо­сре­до­ван­ной новы­ми спо­со­ба­ми ком­му­ни­ка­ции и интеграции. 

В этой свя­зи изме­не­ние исход­ных прин­ци­пов соци­аль­но-лич­ност­ной иден­ти­фи­ка­ции состав­ля­ет слож­ней­шую совре­мен­ную гума­ни­тар­ную про­бле­му, где посте­пен­но утра­чи­ва­ют свою зна­чи­мость ранее при­ня­тые репер­ные точ­ки иден­тич­но­сти, при­выч­ные мар­ке­ры: такие как пол, ста­тус, воз­раст, тело и т. д. 

Выде­лен­ная Г.Л. Туль­чин­ским «пост­че­ло­ве­че­ская» пер­со­но­ло­гия, авто­про­ект­ность под­твер­жда­ют и вопло­ща­ют в себе все сте­пе­ни сво­бо­ды мно­же­ствен­но­сти иден­ти­фи­ка­ций. При этом все мень­шую роль игра­ют тра­ди­ци­он­ные огра­ни­че­ния, про­во­ди­мые за счет образ­ных (часто вир­ту­аль­ных) пред­став­ле­ний и воз­мож­но­стей, кото­рые рас­ши­ря­ют­ся за счет новых тех­но­ло­гий и прак­тик, а «иден­ти­фи­ка­ция как про­цесс обла­да­ет высо­кой сте­пе­нью дина­мич­но­сти, поз­во­ляя сво­бод­но выби­рать тот или иной вари­ант само­пре­зен­та­ции, сохра­няя устой­чи­вость целост­но­сти бла­го­да­ря посто­ян­но­му при­сво­е­нию новых форм» [Туль­чин­ский 2013, 186]. 

Про­цесс иден­ти­фи­ка­ции все в боль­шей сте­пе­ни ста­но­вит­ся про­цес­сом не обре­те­ния, а кон­стру­и­ро­ва­ния и «сете­вая иден­тич­ность не порож­да­ет­ся сама собой в про­цес­се взрос­ле­ния и ста­ре­ния, а кон­стру­и­ру­ет­ся с тем, что­бы быть экс­пли­цит­но пре­зен­то­ван­ной дру­гим людям» [Вой­скун­ский, Евдо­ки­мен­ко, Феду­ни­на 2013, 102].

Таким обра­зом, иден­ти­фи­ка­ци­он­ные стра­те­гии и моде­ли обла­да­ют пла­стич­ны­ми и подвиж­ны­ми гра­ни­ца­ми, а весь про­цесс иден­ти­фи­ка­ции может быть рас­смот­рен как про­цесс адап­та­ции к посто­ян­ным транс­фор­ма­ци­ям внеш­ней сре­ды в поле дис­кур­сив­ных прак­тик и пуб­лич­ной нар­ра­ти­ви­за­ции вир­ту­аль­но­го автопроекта.

От виртуальной личности к цифровой идентичности

Как отме­ча­лось ранее, совре­мен­ный уро­вень раз­ви­тия циф­ро­вых тех­но­ло­гий поз­во­ля­ет гово­рить о сме­ще­нии инфор­ма­ци­он­но­го поля в про­стран­ство гло­баль­ной сети и мобиль­ных устройств связи. 

Вир­ту­аль­ная реаль­ность, транс­ли­ру­е­мая новы­ми медиа и дру­ги­ми ком­му­ни­ка­ци­он­ны­ми плат­фор­ма­ми, актив­но созда­ет усло­вия для реа­ли­за­ции куль­тур­ной, поли­ти­че­ский, соци­аль­ной актив­но­сти людей, где циф­ро­ви­за­ция высту­па­ет как вызов соци­аль­но­сти, изме­няя про­цес­сы ком­му­ни­ка­ции, стра­ти­фи­ка­ции и вза­и­мо­дей­ствия, ста­но­вясь, с одной сто­ро­ны, инте­гри­ру­ю­щим и объ­еди­ня­ю­щим осно­ва­ни­ем, с дру­гой сто­ро­ны, – сти­му­лом, порож­да­ю­щим нера­вен­ство и сегрегацию. 

Циф­ро­ви­за­ция всех сто­рон чело­ве­че­ской жиз­ни созда­ла пред­по­сыл­ки для мак­си­маль­но­го сра­щи­ва­ния интим­ной и пуб­лич­ной сфер, сме­щая акцен­ты с иден­тич­но­сти на посто­ян­ный, не завер­ша­е­мый про­цесс иден­ти­фи­ка­ции, кото­рая в усло­ви­ях циф­ро­вых тех­но­ло­гий нахо­дит свое отра­же­ние в виде «циф­ро­вой лич­но­сти», пре­бы­ва­ю­щей в гло­баль­ном про­стран­стве муль­ти­куль­тур­ной среды. 

Вслед­ствие это­го соот­не­се­ние вир­ту­аль­но­го, реаль­но­го и циф­ро­во­го «Я» ста­но­вит­ся воз­мож­ным через пуб­лич­ное само­под­твер­жде­ние, мар­ки­ро­ва­ние, само­ка­те­го­ри­за­цию на раз­лич­ных плат­фор­мах и сер­ви­сах за счет гипер­ви­зу­аль­ных и гипер­тек­сту­аль­ных фор­ма­тов репре­зен­та­ции и коммуникации.

Необ­хо­ди­мо отме­тить, что в свя­зи с раз­ви­ти­ем Big Data, семан­ти­че­ских сетей и искус­ствен­но­го интел­лек­та мно­го­крат­но повы­ша­ет­ся точ­ность сбо­ра и ана­ли­за дан­ных, что в ито­ге при­ве­дет к боль­ше­му пони­ма­нию инди­ви­ду­аль­ных раз­ли­чий и постро­е­нию новых соци­аль­ных моделей. 

Сего­дня игры с иден­тич­но­стью и ано­ним­ность, будучи изна­чаль­но осно­вой для вир­ту­аль­ных иден­ти­фи­ка­ци­он­ных сете­вых прак­тик, утра­чи­ва­ют свою зна­чи­мость и актуальность. 

Вир­ту­аль­ные плат­фор­мы и новые медиа ста­но­вят­ся местом ком­му­ни­ка­ций, обре­те­ния про­фес­си­о­наль­но­го ста­ту­са, уда­лен­ной рабо­ты и про­стран­ством соци­аль­но­го при­зна­ния и одоб­ре­ния, где реа­ли­зу­ют­ся совре­мен­ные стра­те­гии лич­ност­но­го пуб­лич­но­го самоутверждения. 

Таким обра­зом, циф­ро­ви­за­ция всех сто­рон жиз­ни чело­ве­ка сего­дня либо под­твер­жда­ет реаль­ную, либо про­яв­ля­ет латент­ную иден­тич­ность, делая ее пуб­лич­ной за счет вклю­чен­но­сти в про­зрач­ный циф­ро­вой мир, объ­еди­няя реаль­ную и вир­ту­аль­ную лич­но­сти в еди­ный циф­ро­вой профиль. 

И если ранее чело­век «пря­тал­ся» в гло­баль­ном про­стран­стве сети, то сей­час циф­ро­вая сре­да про­яв­ля­ет его и предъ­яв­ля­ет миру, остав­ляя все мень­ше места для ано­ним­но­сти, сти­му­ли­руя раз­ви­тие гибрид­ных иден­тич­но­стей под задан­ные кон­тек­сты и с каж­дым новым поко­ле­ни­ем эти тен­ден­ции про­яв­ля­ют­ся все в боль­шей степени.

Бла­го­да­ря ана­ли­зу элек­трон­ных дан­ных (циф­ро­вых сле­дов) раз­лич­ных служб (нало­го­вых, ком­му­наль­ных, стра­хо­вых, меди­цин­ских и т. д.), а так­же совер­ша­е­мых тран­зак­ций, поис­ко­вых запро­сов, про­фи­лей в соци­аль­ных сетях, гео­ло­ка­ций, дан­ных город­ских видео­ка­мер, онлайн-бан­кин­га и мно­гих дру­гих ресур­сов откры­ва­ет­ся реаль­ная кар­ти­на повсе­днев­но­сти, про­яв­ля­ют­ся все фор­мы и ракур­сы реаль­ной иден­тич­но­сти, что созда­ет серьез­ные вызо­вы для пуб­лич­ной пре­зен­та­ции жиз­ни общества. 

В нем за счет гипер­тек­сту­аль­ных и гипер­ви­зу­аль­ных фор­ма­тов ком­му­ни­ка­ции и репре­зен­та­ции через пуб­лич­ное само­под­твер­жде­ние, мар­ки­ро­ва­ние, само­ка­те­го­ри­за­цию на раз­лич­ных сер­ви­сах и плат­фор­мах про­ис­хо­дит сли­я­ние вир­ту­аль­но­го, циф­ро­во­го и реаль­но­го «Я».

Дан­ные про­цес­сы ока­зы­ва­ют вли­я­ние на повсе­мест­ную деа­но­ним­ность и высту­па­ют сти­му­ла­ми иден­ти­фи­ка­ци­он­ных про­ти­во­ре­чий и кон­флик­тов в свя­зи с при­ну­ди­тель­но предъ­яв­ля­е­мой пуб­лич­но­стью всех сто­рон жиз­ни чело­ве­ка циф­ро­во­го мира, где уже невоз­мож­но укрыть­ся в удоб­ном ано­ним­ном вир­ту­аль­ном коконе иде­а­ли­зи­ро­ван­но­го соци­аль­но­го «Я».

Выводы

Изме­не­ния спо­со­бов обще­ния, тоталь­ная циф­ро­вая и инфор­ма­ци­он­ная про­зрач­ность сти­му­ли­ру­ют запро­сы на моди­фи­ка­цию обще­ствен­ных отно­ше­ний и выдви­га­ют новые тре­бо­ва­ния к нор­ма­тив­но-цен­ност­ной пара­диг­ме культуры.

Циф­ро­вая иден­тич­ность поз­во­ля­ет собрать в еди­ное целое так назы­ва­е­мую мно­же­ствен­ность и пост­мо­дер­нист­скую дели­мость инди­ви­да, осно­вы­ва­ясь на циф­ро­вых тех­но­ло­ги­ях, инте­гри­ро­ван­ных в целост­ную омни­ка­наль­ную систе­му, в кото­рой в усло­ви­ях задан­ных фрей­мов и алго­рит­мов циф­ро­вых плат­форм непре­рыв­но фор­ми­ру­ет­ся пуб­лич­ная гибрид­ная, транс­гра­нич­ная циф­ро­вая иден­тич­ность совре­мен­но­го человека.

Источники

  1. Бау­ман 2002 – Бау­ман З. Инди­ви­ду­а­ли­зи­ро­ван­ное обще­ство. М.: Логос, 2002 (Bauman, Zygmunt The Individualized Society, Russian Translation).
  2. Фрейд 2017 – Фрейд З. Я и ОНО. М.: Экс­мо-Пресс; Фолио, 2017 (Freud, Sigmund Das Ich und das Es, Russian Translation).
  3. Хабер­мас 1995 – Хабер­мас Ю. Демо­кра­тия. Разум. Нрав­ствен­ность. Мос­ков­ские лек­ции и интер­вью / Под ред. Н.В. Мот­ро­ши­ло­вой. М.: Ака­де­мия, 1995 (Habermas, Jürgen Demokratie. Der Geist. Moral. Moskauer Vorträge und Interviews, Russian Translation).
  4. Эрик­сон 1996 – Эрик­сон Э. Иден­тич­ность: юность и кри­зис. М.: Про­гресс, 1996 (Erikson, Erik H. Identity. Youth and crisis, Russian Translation).

Ссылки

  1. Вой­скун­ский, Евдо­ки­мен­ко, Феду­ни­на 2013 – Вой­скун­ский А., Евдо­ки­мен­ко А., Феду­ни­на Н. Сете­вая и реаль­ная иден­тич­ность: срав­ни­тель­ное иссле­до­ва­ние // Пси­хо­ло­гия. Жур­нал Выс­шей шко­лы эко­но­ми­ки. 2013. Т. 10. № 2. С. 98‒121.
  2. Гараи 2019 – Гараи Л. Допол­ни­тель­ность тео­рии инфор­ма­ции и тео­рии иден­тич­но­сти в нау­ках о чело­ве­ке // Вопро­сы фило­со­фии. 2019. № 5. С. 118‒123.
  3. Гор­ный web – Гор­ный Е. Вир­ту­аль­ная лич­ность как жанр творчества. 
  4. Коне­ва 2016 – Коне­ва А.В. Поня­тие и струк­ту­ра соци­аль­но­го сооб­ра­же­ния // Вопро­сы фило­со­фии. 2016. № 5. C. 51‒59.
  5. Лисен­ко­ва 2017 – Лисен­ко­ва А.А. Пер­со­наль­ная про­ект­ная иден­ти­фи­ка­ция в циф­ро­вом про­стран­стве // Куль­ту­ра и циви­ли­за­ция. 2017. Т. 7. № . С. 474‒480.
  6. Суро­ва 2010 – Суро­ва Е.Э. Иден­тич­ность. Иден­ти­фи­ка­ция. Образ. СПб.: Изд-во С.-Петерб. гос. ун-та, 2010.
  7. Суро­ва 2004 – Суро­ва Е.Э. Евро­пе­ец «отчуж­ден­ный»: пер­со­на­лист­ская лич­ность. СПб.: Изд.во С.-Петерб. гос. ун-та, 2004.
  8. Туль­чин­ский 2013 – Туль­чин­ский Г.Л. Total Branding: мифо­ди­зайн пост­ин­фор­ма­ци­он­но­го обще­ства. Брен­ды и их роль в совре­мен­ном биз­не­се и куль­ту­ре. СПб., 2013.
  9. Туль­чин­ский 2012 – Туль­чин­ский Г.Л. Мас­со­вое обще­ство и сред­ний класс как источ­ник наци­о­на­лиз­ма // Этни­че­ские про­цес­сы в гло­баль­ном мире. Мате­ри­а­лы IV Еже­год­ной меж­дис­ци­пли­нар­ной науч­ной кон­фе­рен­ции, 17 фев­ра­ля 2012 года. СПб.: Асте­ри­он, 2012. С. 15‒19.
  10. Туль­чин­ский 2010 – Туль­чин­ский Г.Л. Сдвиг гума­ни­тар­ной пара­диг­мы, транс­цен­ден­таль­ный субъ­ект и пост­че­ло­ве­че­ская пер­со­но­ло­гия // Мето­до­ло­гия и исто­рия пси­хо­ло­гии. 2010. Т. 5. Вып. 1. С. 32‒51.
  11. Туль­чин­ский 2007 – Туль­чин­ский Г.Л. Куль­ту­ра в шопе // Нева. 2007. № 2. С. 128‒148.
  12. Шича­ни­на 2016 – Шича­ни­на Ю.В. Лич­ност­ные транс­фор­ма­ции в усло­ви­ях интен­сив­ных меж­ци­ви­ли­за­ци­он­ных ком­му­ни­ка­ций: смысло­жиз­нен­ная рефлек­сия // Соци­ум и власть. 2016. № 3. С. 112‒116.
Источ­ник: Вопро­сы фило­со­фии. 2020. № 3. С. 65‒74. DOI: 10.21146/0042‒8744‒2020‒3-65-74

Об авторе

Ана­ста­сия Алек­се­ев­на Лисен­ко­ва — кан­ди­дат куль­ту­ро­ло­гии, доцент, про­рек­тор по науч­ной и меж­ду­на­род­ной дея­тель­но­сти Перм­ско­го госу­дар­ствен­но­го инсти­ту­та культуры.

Смот­ри­те также:

Категории

Метки

Публикации

ОБЩЕНИЕ

CYBERPSY — первое место, куда вы отправляетесь за информацией о киберпсихологии. Подписывайтесь и читайте нас в социальных сетях.

vkpinterest