Солдатова Г.У., Рассказова Е.И. Личностные характеристики и психологическая саморегуляция студентов онлайн и офлайн: некоторые особенности цифровой социальности

Введение

Совре­мен­ные моло­дые люди сту­ден­че­ско­го воз­рас­та — это люди поко­ле­ния погра­нич­но­го меж­ду «Игрек» и «Зет» и поко­ле­ния «Зет», чье дет­ство и под­рост­ко­вый воз­раст во мно­гом были циф­ро­вы­ми (Поли­ва­но­ва, 2016; Сол­да­то­ва и др., 2017; Danby et al., 2018), а соци­а­ли­за­ция про­ис­хо­ди­ла и про­ис­хо­дит настоль­ко в боль­шой сте­пе­ни в интер­не­те, что это не толь­ко тре­бу­ет учи­ты­вать инфор­ма­ци­он­ную, или циф­ро­вую, состав­ля­ю­щую соци­а­ли­за­ции (Мар­цин­ков­ская, 2010; Белин­ская, 2013; Кара­ба­но­ва, 2020), но и вве­сти в науч­ный обо­рот тер­мин «циф­ро­вая соци­а­ли­за­ция» (Сол­да­то­ва, Вой­скун­ский, 2021). 

Резуль­та­ты эмпи­ри­че­ских меж­по­ко­лен­че­ских иссле­до­ва­ний, про­ве­ден­ных нами в послед­ние годы на осно­ве раз­ра­бо­тан­ной и апро­би­ро­ван­ной соци­аль­но-когни­тив­ной кон­цеп­ции циф­ро­вой соци­а­ли­за­ции, поз­во­ли­ли зафик­си­ро­вать нача­ло фор­ми­ро­ва­ния ново­го антро­по­ло­ги­че­ско­го типа совре­мен­но­го чело­ве­ка (как ребен­ка, так и взрос­ло­го) как гипер­под­клю­чен­но­го, бес­пре­це­дент­но тех­но­ло­ги­че­ски рас­ши­рен­но­го или достро­ен­но­го, суще­ству­ю­ще­го в сме­шан­ной (кон­вер­гент­ной) реаль­но­сти и через опыт про­жи­ва­ния в ней при­об­ре­та­ю­ще­го новую — циф­ро­вую — социальность.

Иссле­до­ва­ния пока­зы­ва­ют, что циф­ро­вая соци­аль­ность сопря­же­на с эмо­ци­о­наль­ны­ми пере­жи­ва­ни­я­ми онлайн, более широ­ким кру­гом соци­аль­ных ролей, в кото­рых мож­но себя попро­бо­вать (Сол­да­то­ва и др., 2017), спе­ци­фи­кой роле­вой струк­ту­ры в ситу­а­ции кибе­ра­грес­сии (Сол­да­то­ва и др., 2021а) и т. п. 

Иссле­до­ва­ний, посвя­щен­ных оцен­ке сво­ей дея­тель­но­сти и осо­бен­но­стям пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции онлайн, в срав­не­нии с офлайн, зна­чи­тель­но меньше. 

Неко­то­рые дан­ные ука­зы­ва­ют, что само при­сут­ствие элек­трон­но­го гад­же­та ска­зы­ва­ет­ся на реше­нии когни­тив­ных задач (Ward et al., 2017), одна­ко откры­тым оста­ет­ся вопрос о том, до какой сте­пе­ни оди­на­ко­во воз­мож­но­сти пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции, совла­да­ния со стрес­сом и даже лич­ност­ные осо­бен­но­сти про­яв­ля­ют­ся онлайн и офлайн. 

Упо­мя­ну­тые дан­ные поз­во­ля­ют пред­по­ла­гать, что воз­мож­но­сти совла­да­ния со стрес­сом и пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции онлайн у моло­де­жи так­же бога­че и шире, чем офлайн, одна­ко тако­го рода иссле­до­ва­ния затруд­не­ны вслед­ствие огра­ни­че­ний мето­ди­че­ских инстру­мен­тов, поз­во­ля­ю­щих про­во­дить такое сравнение.

Цель дан­но­го иссле­до­ва­ния — выяв­ле­ние осо­бен­но­стей лич­ност­ных про­яв­ле­ний и пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции сту­ден­тов онлайн и офлайн, а так­же их свя­зи с осо­бен­но­стя­ми дея­тель­но­сти в интер­не­те и субъ­ек­тив­ным благополучием.

Выдви­га­лись сле­ду­ю­щие гипотезы:

• Лич­ност­ные осо­бен­но­сти и осо­бен­но­сти пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции более ярко про­яв­ля­ют­ся онлайн, по срав­не­нию с офлайн.
• Про­яв­ле­ния пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции онлайн, по срав­не­нию с офлайн, зави­сят от общей выра­жен­но­сти этих особенностей.
• Лич­ност­ные осо­бен­но­сти и осо­бен­но­сти пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции более ярко про­яв­ля­ют­ся онлайн, по срав­не­нию с офлайн, у сту­ден­тов с боль­шей поль­зо­ва­тель­ской и сов­ме­щен­ной актив­но­стью в интер­не­те, более пози­тив­ным отно­ше­ни­ем к тех­но­ло­ги­ям, выра­жен­ной циф­ро­вой ком­пе­тент­но­стью и поло­жи­тель­ным отно­ше­ни­ем к циф­ро­ви­за­ции образования.
• Раз­ли­чия в про­яв­ле­ни­ях пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции онлайн и офлайн свя­за­ны с субъ­ек­тив­ным бла­го­по­лу­чи­ем, и эти свя­зи обна­ру­жи­ва­ют­ся после ста­ти­сти­че­ско­го кон­тро­ля общих особенностей.

Методы

Иссле­до­ва­ние про­во­ди­лось онлайн на плат­фор­ме Google Forms. Сту­ден­тов меж­фа­куль­тет­ско­го кур­са МГУ име­ни М. В. Ломо­но­со­ва про­си­ли при­нять уча­стие в иссле­до­ва­нии и при­гла­сить дру­гих сту­ден­тов Моск­вы. Для исклю­че­ния нева­лид­ных про­то­ко­лов исполь­зо­ва­лись четы­ре вопро­са с оче­вид­ным отве­том (напри­мер, «Я нико­гда не видел нико­го с голу­бы­ми гла­за­ми»). После исклю­че­ния этих про­то­ко­лов выбор­ка соста­ви­ла 260 чело­век от 17 до 22 лет (сред­ний воз­раст 19,75±1,32 года), из них 77 юно­шей (29,6 %) и 183 девуш­ки (70,4 %).

При­ме­ня­лись сле­ду­ю­щие методики:

1. Для оцен­ки осо­бен­но­стей лич­ност­ных про­яв­ле­ний и про­яв­ле­ний само­ре­гу­ля­ции онлайн и офлайн исполь­зо­ва­лась сле­ду­ю­щая моди­фи­ка­ция суще­ству­ю­щих опрос­ни­ко­вых инстру­мен­тов. Сна­ча­ла они предъ­яв­ля­лись респон­ден­там с ори­ги­наль­ной инструк­ци­ей, а затем те же вопро­сы предъ­яв­ля­лись повтор­но с инструк­ци­ей оце­нить, насколь­ко эти осо­бен­но­сти более харак­тер­ны для них офлайн или онлайн. 

Шка­ла отве­тов была шка­лой Лай­кер­та от 1 до 5 бал­лов (1 балл — «Офлайн чаще, чем онлайн», 3 бал­ла — «Нет раз­ли­чий меж­ду онлайн и офлайн», 5 бал­лов — «Онлайн чаще, чем офлайн»). Таким обра­зом, предъ­яв­ля­лись три методики:

А. Крат­кая лич­ност­ная шка­ла (TIPI (Gosling et al., 2003) в апро­ба­ции меж­ду­на­род­ной лабо­ра­то­рии пози­тив­ной пси­хо­ло­гии лич­но­сти и моти­ва­ции ВШЭ, рук. Д. А. Леон­тьев) — скри­нин­го­вый инстру­мент оцен­ки лич­ност­ных осо­бен­но­стей Боль­шой Пятер­ки (экс­тра­вер­сия, доб­ро­же­ла­тель­ность, доб­ро­со­вест­ность, эмо­ци­о­наль­ная ста­биль­ность, откры­тость опыту).

Б. Сба­лан­си­ро­ван­ная шка­ла пси­хо­ло­ги­че­ских потреб­но­стей (Sheldon, Hilpert, 2012; Осин и др., 2015) пред­став­ля­ет собой инстру­мент для оцен­ки удо­вле­тво­рен­но­сти потреб­но­сти в авто­но­мии, ком­пе­тент­но­сти и связ­но­сти, в соот­вет­ствии с тео­ри­ей само­де­тер­ми­на­ции Э. Деси и Р. Рай­а­на, α Крон­ба­ха 0,71–0,76.

В. Опрос­ник когни­тив­ной регу­ля­ции эмо­ций (Garnefski et al., 2002; Рас­ска­зо­ва и др., 2011) — мето­ди­ка, направ­лен­ная на оцен­ку раз­лич­ных эмо­ци­о­наль­но-ори­ен­ти­ро­ван­ных копинг-стра­те­гий. Вклю­ча­ет шка­лы само­об­ви­не­ния, при­ня­тия, руми­на­ций, пози­тив­ной пере­фо­ку­си­ров­ки, пози­тив­ной пере­оцен­ки, фоку­си­ро­ва­ния на пла­ни­ро­ва­нии, рас­смот­ре­ния в пер­спек­ти­ве, ката­стро­фи­за­ции и обви­не­ния дру­гих, α Крон­ба­ха 0,66–0,84.

2. Субъ­ек­тив­ное бла­го­по­лу­чие оце­ни­ва­лось при помо­щи шка­лы удо­вле­тво­рен­но­сти жиз­нью (Diener et al., 1985; Осин, Леон­тьев, 2020) и шка­лы пози­тив­ных и нега­тив­ных эмо­ци­о­наль­ных пере­жи­ва­ний SPANE (Diener et al., 2010; Рас­ска­зо­ва, Лебе­де­ва, 2020), α Крон­ба­ха шкал 0,80–0,90.

Для рас­че­та обще­го бал­ла субъ­ек­тив­но­го бла­го­по­лу­чия пока­за­те­ли удо­вле­тво­рен­но­сти жиз­нью, пози­тив­ных и нега­тив­ных эмо­ций были фак­то­ри­зо­ва­ны (ком­по­нен­та бла­го­по­лу­чия объ­яс­ня­ла 66,41 % дис­пер­сии дан­ных; фак­тор­ные нагруз­ки были 0,80, 0,85 и –0,80 для удо­вле­тво­рен­но­сти, пози­тив­ных и нега­тив­ных эмо­ций соот­вет­ствен­но). Рас­счи­ты­ва­лись фак­тор­ные зна­че­ния по этой ком­по­нен­те для респондентов.

3. Циф­ро­вые фак­то­ры оце­ни­ва­лись при помо­щи сле­ду­ю­щих методик:

А. Оцен­ка поль­зо­ва­тель­ской актив­но­сти вклю­ча­ла два вопро­са о том, сколь­ко вре­ме­ни сту­ден­ты про­во­дят онлайн в буд­ни и выход­ные дни (α Крон­ба­ха 0,73). Для оцен­ки сов­ме­щен­ной актив­но­сти сту­ден­тов про­си­ли оце­нить шесть типич­ных в тече­ние дня ситу­а­ций по тому, насколь­ко часто они сов­ме­ща­ют эти дела с выхо­дом в интер­нет (напри­мер, «Сра­зу после про­буж­де­ния», «В обще­ствен­ных местах (кафе, музеи, мага­зи­ны, др.)» и т. д.), α Крон­ба­ха 0,69.

Б. Опрос­ник отно­ше­ния к тех­но­ло­ги­ям (Сол­да­то­ва и др., 2021б) поз­во­ля­ет оце­нить выра­жен­ность тех­но­фи­лии, тех­но­фо­бии, тех­но­ра­ци­о­на­лиз­ма и тех­но­пес­си­миз­ма, α Крон­ба­ха 0,62–0,83.

В. Шка­ла стрем­ле­ния к циф­ро­ви­за­ции обра­зо­ва­ния (Рас­ска­зо­ва, Сол­да­то­ва, 2022) вклю­ча­ет восемь пар про­ти­во­по­лож­ных утвер­жде­ний, и респон­дент выби­ра­ет на шка­ле Лай­кер­та жела­е­мое поло­же­ние дел в учеб­ных заве­де­ни­ях в буду­щем (напри­мер, «Обу­че­ние про­хо­дит в основ­ном с помо­щью циф­ро­вых устройств» — «Обу­че­ние про­хо­дит в основ­ном без исполь­зо­ва­ния циф­ро­вых устройств», α Крон­ба­ха 0,74).

Г. Крат­кая вер­сия индек­са циф­ро­вой ком­пе­тент­но­сти (Сол­да­то­ва, Рас­ска­зо­ва, 2018) исполь­зо­ва­лась для оцен­ки зна­ний, навы­ков, воз­мож­но­стей обес­пе­че­ния без­опас­но­сти и моти­ва­ции по улуч­ше­нию ком­пе­тент­но­сти (α Крон­ба­ха 0,65–0,75).

Обра­бот­ка дан­ных про­во­ди­лась в про­грам­ме SPSS Statistics 23.0. В свя­зи со зна­чи­тель­ным раз­ме­ром выбор­ки кри­ти­че­ский уро­вень зна­чи­мо­сти был выбран p< 0,01.

Результаты

Срав­не­ние пси­хо­ло­ги­че­ских осо­бен­но­стей офлайн и онлайн: надеж­ность-согла­со­ван­ность, связь с полом и воз­рас­том. Все три шка­лы сба­лан­си­ро­ван­ной мето­ди­ки пси­хо­ло­ги­че­ских потреб­но­стей про­де­мон­стри­ро­ва­ли доста­точ­ную надеж­ность-согла­со­ван­ность (табл. 1). 

Таблица 1. Описательная статистика и надежность-согласованность шкал личностных особенностей и саморегуляции, а также их модификации для сравнения онлайн и офлайн

Лич­ност­ные чер­ты и осо­бен­но­сти пси­хо­ло­ги­че­ской саморегуляции	α Крон­ба­ха по шкале	α Крон­ба­ха — срав­не­ние черт офлайн и онлайн	Сред­нее по шка­ле (балл от 1 до 5)	Ст. откл. по шкале
TIPI — Экстраверсия	0,30	0,13	2,89	0,87
TIPI — Доброжелательность	0,33	–0,08	3,77	0,78
TIPI — Добросовестность	0,78	0,53	3,75	0,91
TIPI — Эмо­ци­о­наль­ная стабильность	0,64	0,12	2,90	1,08
TIPI — Откры­тость опыту	0,22	0,26	3,47	0,73
BMPN — Удо­вле­тво­рен­ность потреб­но­сти в автономии	0,71	0,70	3,24	0,74
BMPN — Удо­вле­тво­рен­ность потреб­но­сти в компетентности	0,76	0,62	3,28	0,78
BMPN — Удо­вле­тво­рен­ность потреб­но­сти в связности	0,73	0,67	3,63	0,76
CERQ — Самообвинение	0,79	0,76	3,39	0,90
CERQ — Принятие	0,66	0,77	3,32	0,79
CERQ — Руминации	0,81	0,82	3,66	1,00
CERQ — Пози­тив­ное перефокусирование	0,78	0,80	2,63	0,91
CERQ — Фоку­си­ро­ва­ние на планировании	0,69	0,81	3,45	0,77
CERQ — Пози­тив­ная переоценка	0,84	0,81	3,58	0,97
CERQ — Рас­смот­ре­ние в перспективе	0,74	0,74	3,12	0,94
CERQ — Катастрофизация	0,76	0,81	2,07	0,89
CERQ — Обви­не­ние других	0,73	0,83	1,95	0,71

Согла­со­ван­ность моди­фи­ка­ции этих шкал для срав­не­ния удо­вле­тво­рен­но­сти и выра­жен­но­сти потреб­но­стей онлайн и офлайн варьи­ро­ва­ла от при­ем­ле­мой до сред­ней, что поз­во­ля­ет при­ме­нять такую модификацию. 

Согла­со­ван­ность субш­кал опрос­ни­ка когни­тив­ной регу­ля­ции эмо­ций варьи­ро­ва­ла от при­ем­ле­мой до высо­кой, а согла­со­ван­ность моди­фи­ка­ции этих шкал — от сред­ней до высо­кой, так­же под­твер­ждая при­ме­ни­мость это­го вари­ан­та диагностики. 

В отли­чие от это­го, согла­со­ван­ность трех из пяти шкал крат­кой вер­сии мето­ди­ки оцен­ки черт Боль­шой Пятер­ки была непри­ем­ле­мо низ­ка, как низ­ки были пока­за­те­ли согла­со­ван­но­сти моди­фи­ци­ро­ван­ной вер­сии по всем пяти шкалам. 

С нашей точ­ки зре­ния, этот резуль­тат объ­яс­ня­ет­ся тем, что в крат­кую вер­сию вклю­че­но лишь по два пунк­та на шка­лу, поэто­му резуль­тат оцен­ки на раз­ных выбор­ках может быть нестабильным. 

Согла­со­ван­ность этой мето­ди­ки тре­бу­ет под­твер­жде­ния в даль­ней­ших иссле­до­ва­ни­ях; в нашем слу­чае для пол­но­ты дан­ных мы при­во­дим пока­за­те­ли опи­са­тель­ной ста­ти­сти­ки для нее, но не про­во­дим дру­го­го ана­ли­за с исполь­зо­ва­ни­ем этих шкал по при­чине их недо­ста­точ­ной надежности-согласованности.

Пока­за­те­ли эмо­ци­о­наль­ной ста­биль­но­сти (t = 4,87, p < 0,01, d = 0,66) и удо­вле­тво­рен­но­сти потреб­но­сти в авто­но­мии (t = 3,16, p < 0,01, d = 0,43) выше у юно­шей, чем у девушек. 

Субъ­ек­тив­ные оцен­ки успе­ва­е­мо­сти выше у сту­ден­тов, чув­ству­ю­щих себя более ком­пе­тент­ны­ми (r = 0,24, p < 0,01). Не выяв­ле­но дру­гих раз­ли­чий меж­ду сту­ден­та­ми раз­но­го пола и воз­рас­та по изме­ря­е­мым пока­за­те­лям, а так­же свя­зи пока­за­те­лей с воз­рас­том студентов.

Сту­ден­ты отме­ча­ют, что менее доб­ро­же­ла­тель­ны и доб­ро­со­вест­ны, но более эмо­ци­о­наль­но ста­биль­ны онлайн, по срав­не­нию с офлайн (табл. 2). 

Таблица 2. Сравнение психологических особенностей офлайн и онлайн

Срав­не­ние лич­ност­ных черт и особенностей психологической саморегуляции офлайн и онлайн	Сред­нее раз­ли­чие офлайн и онлайн (балл от –2 до 2)	Ст. откл. раз­ли­чий офлайн и онлайн	Одно­вы­бо­роч­ный t-кри­те­рий Стьюдента	d Коэна
TIPI — Экстраверсия	–0,05	0,79	–0,98	–0,06
TIPI — Доброжелательность	–0,15	0,56	–4,19**	–0,26
TIPI — Добросовестность	–0,12	0,66	–2,93**	–0,18
TIPI — Эмо­ци­о­наль­ная стабильность	0,13	0,63	3,27**	0,20
TIPI — Откры­тость опыту	–0,03	0,64	–0,82	–0,05
BMPN — Удо­вле­тво­рен­ность потреб­но­сти в автономии	0,06	0,53	1,97*	0,12
BMPN — Удо­вле­тво­рен­ность потреб­но­сти в компетентности	–0,03	0,51	–1,07	–0,07
BMPN — Удо­вле­тво­рен­ность потреб­но­сти в связности	–0,28	0,63	–7,26**	–0,45
CERQ — Самообвинение	–0,25	0,56	–7,17**	–0,44
CERQ — Принятие	–0,17	0,53	–5,17**	–0,32
CERQ — Руминации	–0,31	0,70	–7,27**	–0,45
CERQ — Пози­тив­ное перефокусирование	–0,06	0,62	–1,65	–0,10
CERQ — Фоку­си­ро­ва­ние на планировании	–0,23	0,54	–6,67**	–0,41
CERQ — Пози­тив­ная переоценка	–0,19	0,55	–5,53**	–0,34
CERQ — Рас­смот­ре­ние в перспективе	–0,16	0,50	–5,12**	–0,32
CERQ — Катастрофизация	–0,17	0,53	–5,20**	–0,32
CERQ — Обви­не­ние других	–0,01	0,49	–0,47	–0,03

При­ме­ча­ние: * p < 0,05, ** p < 0,01. Поло­жи­тель­ные зна­че­ния озна­ча­ют, что при­знак выра­жен силь­нее онлайн, чем офлайн.

Онлайн сла­бее удо­вле­тво­ре­на потреб­ность в связ­но­сти, сла­бее выра­же­ны само­об­ви­не­ние, при­ня­тие, руми­на­ции, фоку­си­ро­ва­ние на пла­ни­ро­ва­нии, пози­тив­ная пере­оцен­ка, рас­смот­ре­ние в пер­спек­ти­ве и катастрофизация. 

Наи­бо­лее выра­же­ны раз­ли­чия по шка­лам удо­вле­тво­рен­но­сти связ­но­стью, руми­на­ций, само­об­ви­не­ния и фоку­си­ро­ва­ния на планировании.

Не выяв­ле­но раз­ли­чий меж­ду юно­ша­ми и девуш­ка­ми в срав­не­нии сво­их про­яв­ле­ний онлайн и офлайн. Не свя­за­ны эти раз­ли­чия так­же с воз­рас­том и субъ­ек­тив­ны­ми оцен­ка­ми успе­ва­е­мо­сти, за един­ствен­ным исклю­че­ни­ем: сту­ден­ты с более высо­кой успе­ва­е­мо­стью выше оце­ни­ва­ют свою авто­но­мию офлайн, чем онлайн (r = –0,19, p < 0,01).

Связь осо­бен­но­стей пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции с раз­ли­чи­я­ми меж­ду их про­яв­ле­ни­я­ми онлайн и офлайн. Оцен­ка раз­ли­чий по пока­за­те­лям пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции офлайн и онлайн свя­за­на с осо­бен­но­стя­ми этой само­ре­гу­ля­ции отри­ца­тель­но (табл. 3), хотя эти свя­зи сла­бые и во мно­гих слу­ча­ях не дости­га­ют при­ня­то­го уров­ня зна­чи­мо­сти. Ины­ми сло­ва­ми, если у чело­ве­ка более выра­же­ны эти осо­бен­но­сти, то обыч­но они офлайн выра­же­ны силь­нее, чем онлайн. 

Сту­ден­ты с боль­шей авто­но­ми­ей, при­ня­ти­ем, руми­на­ци­я­ми, пози­тив­ным пере­фо­ку­си­ро­ва­ни­ем и рас­смот­ре­ни­ем в пер­спек­ти­ве гово­рят, что чаще эти осо­бен­но­сти про­яв­ля­ют­ся офлайн, а не онлайн.

Таблица 3. Связь показателей по шкалам психологической саморегуляции с оценкой различий онлайн/офлайн по тем же шкалам

Шка­лы пси­хо­ло­ги­че­ской саморегуляции	Кор­ре­ля­ция бал­ла по шка­ле с оцен­кой раз­ли­чий онлайн/ офлайн
BMPN — Удо­вле­тво­рен­ность потреб­но­сти в автономии	–0,30**
BMPN — Удо­вле­тво­рен­ность потреб­но­сти в компетентности	–0,12
BMPN — Удо­вле­тво­рен­ность потреб­но­сти в связности	–0,15*
CERQ — Самообвинение	–0,12
CERQ — Принятие	–0,19**
CERQ — Руминации	–0,16**
CERQ — Пози­тив­ное перефокусирование	–0,21**
CERQ — Фоку­си­ро­ва­ние на планировании	–0,08
CERQ — Пози­тив­ная переоценка	–0,10
CERQ — Рас­смот­ре­ние в перспективе	–0,19**
CERQ — Катастрофизация	–0,11
CERQ — Обви­не­ние других	0,01

При­ме­ча­ние: * p < 0,05, ** p < 0,01.

Циф­ро­вые фак­то­ры раз­ли­чий меж­ду пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ци­ей онлайн и офлайн. Сту­ден­ты, боль­ше вре­ме­ни про­во­дя­щие онлайн, чаще чув­ству­ют себя авто­ном­ны­ми и ком­пе­тент­ны­ми онлайн, по срав­не­нию с офлайн (r = 0,19 и r = 0,17, p < 0,01 соот­вет­ствен­но); сту­ден­ты, чаще сов­ме­ща­ю­щие актив­ность онлайн с дру­ги­ми вида­ми дея­тель­но­сти, так­же чув­ству­ют себя более ком­пе­тент­ны­ми (r = 0,19, p < 0,01).

Раз­ли­чия в пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции онлайн и офлайн не свя­за­ны с отно­ше­ни­ем к тех­но­ло­ги­ям и циф­ро­вой ком­пе­тент­но­стью. Боль­шая субъ­ек­тив­ная при­вле­ка­тель­ность циф­ро­ви­за­ции обра­зо­ва­ния свя­за­на с боль­шей ком­пе­тент­но­стью онлайн (r = 0,23, p < 0,01), а не офлайн и боль­шей пози­тив­ной пере­оцен­кой онлайн (r = 0,19, p < 0,01).

Раз­ли­чия в пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции онлайн и офлайн и субъ­ек­тив­ное бла­го­по­лу­чие. С целью про­вер­ки гипо­те­зы о том, что раз­ли­чия в пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции онлайн и офлайн могут быть важ­ны для субъ­ек­тив­но­го бла­го­по­лу­чия, про­во­ди­лась серия иерар­хи­че­ских регрес­си­он­ных анализов. 

Зави­си­мой пере­мен­ной высту­па­ли фак­тор­ные зна­че­ния субъ­ек­тив­но­го бла­го­по­лу­чия (рас­счи­тан­ные по пока­за­те­лям удо­вле­тво­рен­но­сти жиз­нью, пози­тив­ных и нега­тив­ных эмо­ций). Неза­ви­си­мой пере­мен­ной пер­во­го шага высту­па­ла каж­дая из осо­бен­но­стей пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции; на вто­ром шаге к ней добав­ля­лась оцен­ка раз­ли­чий само­ре­гу­ля­ции офлайн и онлайн по этой особенности. 

Как пока­за­но в табл. 4, резуль­та­ты пер­во­го шага вполне оче­вид­ны. Боль­шин­ство пере­мен­ных свя­за­ны с субъ­ек­тив­ным бла­го­по­лу­чи­ем (кро­ме при­ня­тия, рас­смот­ре­ния в пер­спек­ти­ве и обви­не­ния других). 

Удо­вле­тво­рен­ность базо­вых потреб­но­стей, а так­же пози­тив­ная пере­фо­ку­си­ров­ка, фоку­си­ро­ва­ние на пла­ни­ро­ва­нии и пози­тив­ная пере­оцен­ка свя­за­ны с бла­го­по­лу­чи­ем поло­жи­тель­но; само­об­ви­не­ние, руми­на­ции и ката­стро­фи­за­ция — отрицательно. 

Таблица 4. Различия в психологической саморегуляции онлайн и офлайн как предиктор субъективного благополучия: результаты иерархического регрессионного анализа

Шка­лы пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции как пре­дик­то­ры субъ­ек­тив­но­го благополучия	Шаг 1: пока­за­те­ли по шкале		Шаг 2: оцен­ка различий
	β	ΔR², %	Β	ΔR², %
BMPN — Удо­вле­тво­рен­ность потреб­но­сти в автономии	0,58	33,1**	–0,06	0,0
BMPN — Удо­вле­тво­рен­ность потреб­но­сти в компетентности	0,47	22,5**	–0,07	0,1
BMPN — Удо­вле­тво­рен­ность потреб­но­сти в связности	0,53	28,0**	–0,01	0,0
CERQ — Самообвинение	–0,29	8,1**	0,02	0,0
CERQ — Принятие	0,01	0,0	–0,08	0,1
CERQ — Руминации	–0,24	5,6**	0,07	0,1
CERQ — Пози­тив­ное перефокусирование	0,32	10,1**	–0,09	0,7
CERQ — Фоку­си­ро­ва­ние на планировании	0,20	4,0**	0,02	0,1
CERQ — Пози­тив­ная переоценка	0,29	8,5**	–0,02	0,1
CERQ — Рас­смот­ре­ние в перспективе	0,02	0,0	–0,02	0,0
CERQ — Катастрофизация	–0,28	8,0**	0,03	0,1
CERQ — Обви­не­ние других	–0,07	0,1	–0,12	0,2*

При­ме­ча­ние: * p < 0,05, ** p < 0,01.

Добав­ле­ние в модель оцен­ки раз­ли­чия меж­ду пове­де­ни­ем онлайн и офлайн ни в одном слу­чае не при­ве­ло к зна­чи­мо­му улуч­ше­нию пред­ска­за­ния. Ины­ми сло­ва­ми, для субъ­ек­тив­но­го бла­го­по­лу­чия важ­ны общие осо­бен­но­сти само­ре­гу­ля­ции, а не то, где они в боль­шей сте­пе­ни реа­ли­зу­ют­ся — онлайн или офлайн.

Обсуждение результатов

Мето­ди­че­ские воз­мож­но­сти срав­не­ния пси­хо­ло­ги­че­ских про­яв­ле­ний онлайн и офлайн. В дан­ном иссле­до­ва­нии впер­вые для срав­не­ния про­яв­ле­ний пси­хо­ло­ги­че­ских осо­бен­но­стей онлайн и офлайн исполь­зо­вал­ся такой мето­ди­че­ский при­ем: после основ­ной вер­сии мето­ди­ки она предъ­яв­ля­ет­ся еще раз с зада­чей оцен­ки по шка­ле Лай­кер­та (от 1 до 5 бал­лов), где эти при­зна­ки про­яв­ля­ют­ся ярче — онлайн или офлайн. 

Полу­чен­ные резуль­та­ты ука­зы­ва­ют на надеж­ность это­го при­е­ма: как три шка­лы сба­лан­си­ро­ван­ной мето­ди­ки пси­хо­ло­ги­че­ских потреб­но­стей, так и шка­лы опрос­ни­ка когни­тив­ной регу­ля­ции эмо­ций про­де­мон­стри­ро­ва­ли при таком при­ме­не­нии согла­со­ван­ность от при­ем­ле­мой до доста­точ­ной и высокой. 

Низ­кая согла­со­ван­ность по шка­лам Боль­шой Пятер­ки объ­яс­ня­ет­ся крат­ко­стью опрос­ни­ка и харак­тер­на в нашей выбор­ке уже для ори­ги­наль­ной вер­сии. Это не поз­во­ли­ло интер­пре­ти­ро­вать резуль­та­ты по дан­ной методике.

Про­яв­ле­ние лич­ност­ных черт и осо­бен­но­стей пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции офлайн и онлайн. Вопре­ки пер­вой гипо­те­зе, сту­ден­ты онлайн, по срав­не­нию с офлайн, менее доб­ро­же­ла­тель­ны и доб­ро­со­вест­ны, более эмо­ци­о­наль­но ста­биль­ны, у них менее удо­вле­тво­ре­на потреб­ность в связ­но­сти, сла­бее выра­же­ны само­об­ви­не­ние, при­ня­тие, руми­на­ция, фоку­си­ро­ва­ние на пла­ни­ро­ва­нии, пози­тив­ная пере­оцен­ка, рас­смот­ре­ние в пер­спек­ти­ве и катастрофизация. 

С нашей точ­ки зре­ния, это озна­ча­ет, что, несмот­ря на более яркие эмо­ции, пере­жи­ва­е­мые под­рост­ка­ми и моло­ды­ми людь­ми онлайн (Сол­да­то­ва и др., 2017), воз­мож­но­сти регу­ля­ции этих эмо­ций (как про­дук­тив­ные, так и непро­дук­тив­ные) в интер­не­те выра­же­ны слабее. 

Хотя резуль­та­ты, каса­ю­щи­е­ся лич­ност­ных черт, сле­ду­ет интер­пре­ти­ро­вать с осто­рож­но­стью, учи­ты­вая низ­кую согла­со­ван­ность этих шкал, они соот­вет­ству­ют дан­ным о том, что онлайн люди менее склон­ны к соблю­де­нию пра­вил обще­ния, чем офлайн (Сол­да­то­ва, Рас­ска­зо­ва, 2019). 

Более того, сама потреб­ность в связ­но­сти, по всей види­мо­сти, не полу­ча­ет в интер­не­те тако­го же удо­вле­тво­ре­ния, как офлайн. Гово­ря мета­фо­ри­че­ски, широ­чай­шие воз­мож­но­сти для обще­ния, кото­рые предо­став­ля­ет циф­ро­вой мир, не обес­пе­чи­ва­ют того душев­но­го теп­ла и под­держ­ки от это­го обще­ния, как офлайн. Эти зако­но­мер­но­сти не зави­сят от пола и воз­рас­та студентов. 

Здесь сле­ду­ет отме­тить два момен­та, кото­рые, по-види­мо­му, могут объ­яс­нить то, что, по дан­ным ран­них иссле­до­ва­ний, эмо­ции онлайн про­яв­ля­ют­ся более ярко и моло­дые люди чув­ству­ют себя носи­те­ля­ми боль­ше­го кру­га соци­аль­ных ролей (Сол­да­то­ва и др., 2017), а по дан­ным теку­ще­го иссле­до­ва­ния, стра­те­гии регу­ля­ции эмо­ций выра­же­ны офлайн силь­нее, чем онлайн. 

Во-пер­вых, в дан­ном иссле­до­ва­нии речь идет о когни­тив­ных стра­те­ги­ях регу­ля­ции (удо­вле­тво­рен­ность базо­вых потреб­но­стей так­же явля­ет­ся резуль­та­том когни­тив­ной оцен­ки). Мож­но пред­ва­ри­тель­но пред­по­ла­гать, что эмо­ци­о­наль­ность онлайн уси­ле­на, а когни­тив­ный аспект пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции — ослаблен. 

Во-вто­рых, в иссле­до­ва­нии эмо­ций и обра­за Я эти про­яв­ле­ния онлайн были ост­рее у под­рост­ков и менее выра­же­ны у взрос­лых, тогда как моло­дежь зани­ма­ла про­ме­жу­точ­ное поло­же­ние. В дан­ном иссле­до­ва­нии выбор­кой были сту­ден­ты, и воз­мож­но, что их оцен­ки себя в интер­не­те не были столь яркими.

В соот­вет­ствии со вто­рой гипо­те­зой, более частое про­яв­ле­ние осо­бен­но­стей пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции офлайн, по срав­не­нию с онлайн, харак­тер­но для тех, у кого эти осо­бен­но­сти в сред­нем более выра­же­ны. В первую оче­редь это каса­ет­ся авто­но­мии, при­ня­тия, руми­на­ций, пози­тив­но­го пере­фо­ку­си­ро­ва­ния и рас­смот­ре­ния в перспективе. 

С нашей точ­ки зре­ния, мож­но пред­по­ло­жить, что, оце­ни­вая свою само­ре­гу­ля­цию в целом, сту­ден­ты чаще отве­ча­ют о сво­ей дея­тель­но­сти офлайн, и выра­жен­ность опре­де­лен­ных черт озна­ча­ет их яркое про­яв­ле­ние офлайн. 

Про­яв­ле­ние осо­бен­но­стей пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции онлайн сла­бо свя­за­но с поль­зо­ва­тель­ской актив­но­стью и отно­ше­ни­ем к тех­но­ло­ги­ям. В тре­тьей гипо­те­зе пред­по­ла­га­лось, что более яркие про­яв­ле­ния осо­бен­но­стей пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции онлайн, в срав­не­нии с офлайн, свя­за­ны с более пози­тив­ным отно­ше­ни­ем к тех­но­ло­ги­ям и циф­ро­вой ком­пе­тент­но­стью, посколь­ку, с одной сто­ро­ны, сти­му­ли­ру­ют их раз­ви­тие, а с дру­гой сто­ро­ны, тех­но­фи­лия и циф­ро­вая ком­пе­тент­ность могут спо­соб­ство­вать ярко­сти пере­жи­ва­ния себя и осо­бен­но­стей сво­ей пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции в интернете. 

Таких свя­зей выяв­ле­но немно­го: боль­шая поль­зо­ва­тель­ская актив­ность свя­за­на с авто­но­ми­ей онлайн, более частое сов­ме­ще­ние онлайн и дру­гих дея­тель­но­стей — с ком­пе­тент­но­стью, а боль­шая при­вле­ка­тель­ность циф­ро­ви­за­ции обра­зо­ва­ния — с ком­пе­тент­но­стью и пози­тив­ной пере­оцен­кой. Хотя по сво­е­му направ­ле­нию эти свя­зи соот­вет­ству­ют тре­тьей гипо­те­зе, их недо­ста­точ­но, что­бы гово­рить о закономерности. 

Мож­но пред­по­ла­гать, что ком­пе­тент­ность и спо­соб­ность к пози­тив­ной пере­оцен­ке помо­га­ют сту­ден­там оце­нить воз­мож­но­сти циф­ро­ви­за­ции и чаще сов­ме­щать дея­тель­ность онлайн с выпол­не­ни­ем дру­гих задач, а авто­но­мия моло­дых людей спо­соб­ству­ет боль­ше­му вовле­че­нию в интер­нет-актив­ность, где воз­мож­но­сти для нее осо­бен­но широ­ки (Сол­да­то­ва, Рас­ска­зо­ва, 2019).

Раз­ли­чия в оцен­ке пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции онлайн и офлайн не свя­за­ны с субъ­ек­тив­ным бла­го­по­лу­чи­ем. Вопре­ки чет­вер­той гипо­те­зе, раз­ли­чия в оцен­ке сту­ден­та­ми удо­вле­тво­рен­но­сти базо­вых потреб­но­стей и когни­тив­ной регу­ля­ции эмо­ций онлайн и офлайн не явля­ют­ся пре­дик­то­ра­ми субъ­ек­тив­но­го благополучия. 

Эти­ми пре­дик­то­ра­ми высту­па­ют исклю­чи­тель­но общие оцен­ки базо­вых потреб­но­стей и стра­те­гий регу­ля­ции — в этом отно­ше­нии резуль­та­ты соот­вет­ству­ют име­ю­щим­ся дан­ным о боль­шей или мень­шей про­дук­тив­но­сти раз­лич­ных копинг-стра­те­гий (Garnefski et al., 2002) и роли удо­вле­тво­рен­но­сти базо­вых потреб­но­стей в бла­го­по­лу­чии чело­ве­ка (Sheldon, Hilpert, 2012).

Выводы

Таким обра­зом, пред­ло­жен­ная моди­фи­ка­ция сба­лан­си­ро­ван­ной мето­ди­ки пси­хо­ло­ги­че­ских потреб­но­стей и опрос­ни­ка когни­тив­ной регу­ля­ции эмо­ций харак­те­ри­зу­ет­ся доста­точ­ной надеж­но­стью-согла­со­ван­но­стью, что поз­во­ля­ет при­ме­нять ее в иссле­до­ва­ни­ях, направ­лен­ных на срав­не­ние пси­хо­ло­ги­че­ских про­яв­ле­ний онлайн и офлайн. 

В интер­не­те, по срав­не­нию с оцен­ка­ми потреб­но­стей офлайн, сту­ден­ты отме­ча­ют мень­шую удо­вле­тво­рен­ность потреб­но­сти в связ­но­сти; у них сла­бее выра­же­ны само­об­ви­не­ние, при­ня­тие, руми­на­ции, фоку­си­ро­ва­ние на пла­ни­ро­ва­нии, пози­тив­ная пере­оцен­ка, рас­смот­ре­ние в пер­спек­ти­ве и катастрофизация. 

При более высо­ком уровне авто­но­мии, при­ня­тия, руми­на­ций, пози­тив­но­го пере­фо­ку­си­ро­ва­ния и рас­смот­ре­ния в пер­спек­ти­ве эти осо­бен­но­сти чаще про­яв­ля­ют­ся офлайн, а не онлайн. 

Поль­зо­ва­тель­ская актив­ность свя­за­на с боль­шей авто­но­ми­ей онлайн, сов­ме­ще­ние онлайн и дру­гих видов дея­тель­но­сти — с ком­пе­тент­но­стью онлайн, а бóль­шая при­вле­ка­тель­ность циф­ро­ви­за­ции обра­зо­ва­ния — с ком­пе­тент­но­стью и пози­тив­ной пере­оцен­кой про­бле­мы в интернете. 

Раз­ли­чия в про­яв­ле­ни­ях пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции онлайн и офлайн не свя­за­ны с субъ­ек­тив­ным благополучием. 

Мож­но пред­по­ла­гать, что оцен­ка сту­ден­та­ми сво­их воз­мож­но­стей пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции онлайн, в срав­не­нии с офлайн, опи­сы­ва­ет ско­рее их отно­ше­ние к сво­ей дея­тель­но­сти в интер­не­те и образ Я в интер­не­те, чем отно­ше­ние к совре­мен­ным тех­но­ло­ги­ям и вла­де­ние ими.

Иссле­до­ва­ние выпол­не­но за счет гран­та Рос­сий­ско­го науч­но­го фон­да (про­ект № 18-18-00365).

Ограничения

Клю­че­вое огра­ни­че­ние иссле­до­ва­ния состо­ит в его опо­ре на субъ­ек­тив­ные оцен­ки сту­ден­тов, что не дает воз­мож­но­сти утвер­ждать, идет речь о дей­стви­тель­ных раз­ли­чи­ях в пове­ден­че­ских про­яв­ле­ни­ях онлайн и офлайн или о том, как респон­ден­ты видят эти раз­ли­чия, то есть об их обра­зе Я. 

Даль­ней­шие иссле­до­ва­ния могут быть направ­ле­ны на уточ­не­ние пси­хо­ло­ги­че­ско­го содер­жа­ния срав­не­ния про­яв­ле­ний раз­лич­ных когни­тив­ных и эмо­ци­о­наль­ных осо­бен­но­стей онлайн и офлайн. 

Поми­мо это­го, в дан­ном иссле­до­ва­нии выбор­ка была исклю­чи­тель­но сту­ден­че­ской, и срав­не­ние полу­чен­ных резуль­та­тов на выбор­ках под­рост­ков и взрос­лых людей мог­ло бы открыть допол­ни­тель­ные пер­спек­ти­вы обсуж­де­ния результатов.

Литература

1. Белин­ская Е. П. Инфор­ма­ци­он­ная соци­а­ли­за­ция под­рост­ков: опыт поль­зо­ва­ния соци­аль­ны­ми сетя­ми и пси­хо­ло­ги­че­ское бла­го­по­лу­чие // Пси­хо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния. 2013. № 6 (30). С. 5. https://doi.org/10.54359/ps.v6i30.679
2. Кара­ба­но­ва О. А. Рис­ки инфор­ма­ци­он­ной соци­а­ли­за­ции как про­яв­ле­ние кри­зи­са совре­мен­но­го дет­ства // Вест­ник Мос­ков­ско­го уни­вер­си­те­та. Сер. 14. Пси­хо­ло­гия. 2020. № 3. С. 4–22. https://doi. org/10.11621/vsp.2020.03.01
3. Мар­цин­ков­ская Т. Д. Инфор­ма­ци­он­ное про­стран­ство как фак­тор соци­а­ли­за­ции совре­мен­ных под­рост­ков // Мир пси­хо­ло­гии. 2010. № 3. С. 90–102.
4. Осин Е. Н., Леон­тьев Д. А. Крат­кие рус­ско­языч­ные шка­лы диа­гно­сти­ки субъ­ек­тив­но­го бла­го­по­лу­чия: пси­хо­мет­ри­че­ские харак­те­ри­сти­ки и срав­ни­тель­ный ана­лиз // Мони­то­ринг обще­ствен­но­го мне­ния: эко­но­ми­че­ские и соци­аль­ные пере­ме­ны. 2020. № 1. С. 117–142. https://doi. org/10.14515/monitoring.2020.1.06
5. Осин Е. Н., Суч­ков Д. Д., Гор­де­е­ва Т. О., Ива­но­ва Т. Ю. Удо­вле­тво­ре­ние базо­вых пси­хо­ло­ги­че­ских потреб­но­стей как источ­ник тру­до­вой моти­ва­ции и субъ­ек­тив­но­го бла­го­по­лу­чия у рос­сий­ских сотруд­ни­ков // Пси­хо­ло­гия. Жур­нал Выс­шей шко­лы эко­но­ми­ки. 2015. № 12 (4). С. 103–121. https://doi.org/10.17323/1813-8918-2015-4-103-121
6. Поли­ва­но­ва К. Н. Дет­ство в меня­ю­щем­ся мире // Совре­мен­ная зару­беж­ная пси­хо­ло­гия. 2016. № 5 (2).
7. С. 5–10. https://doi.org/10.17759/jmfp.2016050201
8. Рас­ска­зо­ва Е. И., Лебе­де­ва А. А. Скри­нин­го­вая шка­ла пози­тив­ных и нега­тив­ных пере­жи­ва­ний Э. Дине­ра: апро­ба­ция рус­ско­языч­ной вер­сии // Пси­хо­ло­гия. Жур­нал Выс­шей шко­лы эко­но­ми­ки. 2020. № 17 (2). С. 250–263. https://doi.org/10.17323/1813-8918-2020-2-250-263
9. Рас­ска­зо­ва Е. И., Лео­но­ва А. Б., Плуж­ни­ков И. В. Раз­ра­бот­ка рус­ско­языч­ной вер­сии опрос­ни­ка когни­тив­ной регу­ля­ции эмо­ций // Вест­ник пси­хо­ло­гии. Сер. 14. Пси­хо­ло­гия. 2011. № 4. С. 161–179.
10. Рас­ска­зо­ва Е. И., Сол­да­то­ва Г. У. Пси­хо­ло­ги­че­ские и поль­зо­ва­тель­ские пре­дик­то­ры отно­ше­ния к уче­бе сту­ден­тов в пери­од дистан­ци­он­но­го обу­че­ния в усло­ви­ях пан­де­мии // Пси­хо­ло­гия. Жур­нал Выс­шей шко­лы эко­но­ми­ки. 2022. № 19 (1). С. 26–44. https://doi.org/10.17323/1813-8918-2022-1-26-44
11. Сол­да­то­ва Г. У., Вой­скун­ский А. Е. Соци­аль­но-когни­тив­ная кон­цеп­ция циф­ро­вой соци­а­ли­за­ции: новая эко­си­сте­ма и соци­аль­ная эво­лю­ция пси­хи­ки // Пси­хо­ло­гия. Жур­нал Выс­шей шко­лы эко­но­ми­ки. 2021. № 18 (3). С. 431–450. https://doi.org/10.17323/1813-8918-2021-3-431-450
12. Сол­да­то­ва Г. У., Нестик Т. А., Рас­ска­зо­ва Е. И., Доро­хов Е. А. Пси­хо­ди­а­гно­сти­ка тех­но­фо­бии и тех­но­фи­лии: раз­ра­бот­ка и апро­ба­ция опрос­ни­ка отно­ше­ния к тех­но­ло­ги­ям для под­рост­ков и роди­те­лей // Соци­аль­ная пси­хо­ло­гия и обще­ство. 2021б. № 12 (4). С. 170–188. https://doi.org/10.17759/ sps.2021120410
13. Сол­да­то­ва Г. У., Рас­ска­зо­ва Е. И. Крат­кая и скри­нин­го­вая вер­сии индек­са циф­ро­вой ком­пе­тент­но­сти: вери­фи­ка­ция и воз­мож­но­сти при­ме­не­ния // Наци­о­наль­ный пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал. 2018. № 3 (31). С. 47–56. https://doi.org/10.11621/npj.2018.0205
14. Сол­да­то­ва Г. У. , Рас­ска­зо­ва Е. И. Соблю­де­ние пра­вил обще­ния онлайн и офлайн: меж­по­ко­лен­че­ский ана­лиз // Пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал. 2019. Т. 40, № 4 (40). С. 73–84.
15. Сол­да­то­ва Г. У., Рас­ска­зо­ва Е. И., Нестик Т. А. Циф­ро­вое поко­ле­ние Рос­сии: ком­пе­тент­ность и без­опас­ность. М.: Смысл, 2017.
16. Сол­да­то­ва Г. У., Рас­ска­зо­ва Е. И., Чигарь­ко­ва С. В. Флей­минг как вид кибе­ра­грес­сии: роле­вая струк­ту­ра и осо­бен­но­сти циф­ро­вой соци­аль­но­сти // Пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал. 2021а. Т. 42, № 3. С. 87–96. https://doi.org/10.31857/S020595920015229-7
17. Diener E., Emmons R. A., Larsen R. J., Griffin S. The Satisfaction with Life Scale // Journal of Personality Assessment. 1985. No. 49. P. 71–75.
18. Diener E., Wirtz D., Tov W., Kim-Prieto C., Choi D., Oishi S., Biswas-Diener R. New well-being measures: short scales to assess flourishing and positive and negative feelings // Social Indicators Research. 2020. No. 97. P. 143–156.
19. Danby S. J., Fleer M., Davidson C., Hatzigianni M. Digital childhood. Amsterdam: Springer, 2018. https:// doi.org/10.1007/978-981-10-6484-5
20. Garnefski N., Kraaij V., Spinhoven P. Manual for the use of the Cognitive Emotion Regulation Questionnaire.
21. Leiderdorf: DATEK2, 2002.
22. Gosling S. D., Rentfrow P. J., Swann W. B. A very brief measure of the Big-Five personality domains // Journal of Research in Personality. 2003. No. 37. P. 504–528. https://doi.org/10.1016/S0092-6566(03)00046-1
23. Sheldon K., Hilpert J. C. The Balanced Measure of Psychological Needs (BMPN) scale: An alternative domain general measure of need satisfaction // Motivation and Emotion. 2012. No. 36 (4). P. 439–451. https:// doi.org/10.1007/s11031-012-9279-4
24. Ward A. F., Duke K., Gneezy A., Bos M. W. Brain Drain: the mere presence of one’s own smartphone reduces available cognitive capacity // Journal of the Association for Consumer Research. 2017. No. 2 (2). P. 140–154. https://doi.org/10.1086/691462

Об авторах

• Гали­на Уртан­бе­ков­на Сол­да­то­ва — док­тор пси­хо­ло­ги­че­ских наук, про­фес­сор, про­фес­сор кафед­ры пси­хо­ло­гии лич­но­сти факуль­те­та пси­хо­ло­гии, Мос­ков­ский госу­дар­ствен­ный уни­вер­си­тет име­ни М.В. Ломо­но­со­ва (ФГБОУ ВО МГУ им. М.В. Ломо­но­со­ва), заве­ду­ю­щая кафед­рой соци­аль­ной пси­хо­ло­гии, Мос­ков­ский инсти­тут пси­хо­ана­ли­за (НОЧУ ВО «МИП»), Москва, Россия.
• Еле­на Иго­рев­на Рас­ска­зо­ва — кан­ди­дат пси­хо­ло­ги­че­ских наук, доцент кафед­ры ней­ро- и пато­пси­хо­ло­гии факуль­те­та пси­хо­ло­гии, Мос­ков­ский госу­дар­ствен­ный уни­вер­си­тет име­ни М.В. Ломо­но­со­ва (ФГБОУ ВО МГУ им. М.В. Ломо­но­со­ва), стар­ший науч­ный сотруд­ник отде­ла меди­цин­ской пси­хо­ло­гии, Науч­ный центр пси­хи­че­ско­го здо­ро­вья, веду­щий науч­ный сотруд­ник меж­ду­на­род­ной лабо­ра­то­рии пози­тив­ной пси­хо­ло­гии лич­но­сти и моти­ва­ции, НИУ Выс­шая шко­ла эко­но­ми­ки (ФГАОУ ВО «НИУ ВШЭ»), Москва, Россия.

Смот­ри­те также:

• Авду­ло­ва Т.П. Тен­ден­ции соци­а­ли­за­ции под­рост­ков в кон­тек­сте инфор­ма­ци­он­ных предпочтений
• Ива­но­ва Д.И. Аутен­тич­ность лич­но­сти интер­нет-поль­зо­ва­те­ля в про­цес­се интернет-социализации
• Лучин­ки­на А.И. Модель интер­нет-соци­а­ли­за­ции личности
• Поска­ка­ло­ва Т.А., Соро­ко­ва М.Г. Циф­ро­вая соци­а­ли­за­ция моло­дых взрос­лых: трен­ды и тен­ден­ции в коммуникации