Шаров А.А. Взаимосвязь девиантных практик в киберпространстве (на примере молодежи)

Введение

Стре­ми­тель­ное раз­ви­тие циф­ро­вых тех­но­ло­гий, рас­ши­ре­ние гра­ниц кибер­про­стран­ства откры­ва­ет новые воз­мож­но­сти для реа­ли­за­ции деви­ант­ной актив­но­сти, кото­рая явля­ет­ся пси­хо­ло­ги­че­ски трав­мо­опас­ной частью вир­ту­аль­но­го кон­тен­та для поль­зо­ва­те­лей раз­лич­ных воз­раст­ных кате­го­рий [Бело­усов, 2019, с. 4]. 

В зару­беж­ных иссле­до­ва­ни­ях дан­ный пове­ден­че­ский пласт обо­зна­ча­ет­ся тер­ми­ном «кибе­ра­грес­сия» (cyber-aggression), кото­рый выхо­дит из англо­языч­ной упо­тре­би­тель­ной лек­си­ки и обу­слов­лен про­ник­но­ве­ни­ем в жиз­не­де­я­тель­ность соци­у­ма элек­трон­но-ком­му­ни­ка­тив­ных устройств (средств), гло­баль­ной сети Интернет. 

При раз­де­ле­нии инте­ре­су­ю­ще­го нас сло­ва на две состав­ные части полу­чит­ся сле­ду­ю­щая кон­струк­ция: «кибер» (cyber) и «агрес­сия» (aggression). Пер­вая часть (cyber) вошла в упо­треб­ле­ние еще в 1948 г. в аспек­те раз­ра­бо­ток, каса­ю­щих­ся управ­ле­ния слож­ны­ми живы­ми систе­ма­ми, и не име­ла ино­го рас­про­стра­не­ния, кро­ме обо­зна­чен­ной науч­но-иссле­до­ва­тель­ской области. 

Попу­ляр­ность дан­ный сло­вес­ный кон­структ полу­чил несколь­ко деся­ти­ле­тий позд­нее бла­го­да­ря раз­ви­тию ком­пью­тер­ных тех­но­ло­гий и все­мир­ной сети Интер­нет [Social Media, Cyber-Aggression …, 2018]. Вто­рой же кон­структ инте­ре­су­ю­ще­го нас сло­ва (aggression) явля­ет­ся более рас­про­стра­нен­ным и хоро­шо опи­сы­ва­е­мым в зару­беж­ной и оте­че­ствен­ной лите­ра­ту­ре соот­вет­ству­ю­ще­го кон­тек­ста. Так, в сло­ва­ре АРА (Аме­ри­кан­ская пси­хо­ло­ги­че­ская ассо­ци­а­ция) под агрес­си­ей пони­ма­ют пове­де­ние инди­ви­да, кото­рое направ­ле­но на при­чи­не­ние физи­че­ско­го и (или) пси­хо­ло­ги­че­ско­го вре­да дру­гим [APA Dictionary … , 2015]. 

Таким обра­зом, при соеди­не­нии этих двух состав­ля­ю­щих мож­но полу­чить началь­ную дефи­ни­цию кибе­ра­грес­сии: это пове­де­ние, направ­лен­ное на при­чи­не­ние вре­да инди­ви­ду или груп­пе, реа­ли­зу­е­мое посред­ством ком­пью­тер­ных тех­но­ло­гий и интернета.

Пред­ста­вим неко­то­рые мне­ния зару­беж­ных авто­ров в кон­тек­сте пони­ма­ния рас­смат­ри­ва­е­мо­го тер­ми­на. Кибе­ра­грес­сия – это умыш­лен­ное совер­ше­ние дей­ствий уни­жа­ю­ще­го, оскор­би­тель­но­го или неже­ла­тель­но­го харак­те­ра (раз­гла­ше­ние кон­фи­ден­ци­аль­ной инфор­ма­ции, пре­сле­до­ва­ние, домо­га­тель­ства, угро­зы) по отно­ше­нию к лицу или груп­пе, осу­ществ­ля­е­мое с помо­щью инфор­ма­ци­он­но-ком­му­ни­ка­тив­ных средств. 

Соглас­но дру­гой точ­ке зре­ния, это вир­ту­аль­ные дей­ствия, направ­лен­ные на при­чи­не­ние вре­да лицу или груп­пе, выпол­ня­е­мые при помо­щи ком­пью­те­ра, ноут­бу­ка, мобиль­но­го теле­фо­на и дру­гих элек­трон­но-ком­му­ни­ка­тив­ных устройств, посред­ством элек­трон­ной почты, соци­аль­ной сети, мгно­вен­ных сооб­ще­ний, бло­гов, игр в режи­ме онлайн [Schoffstall, Cohen, 2011, с. 587]. 

Таким обра­зом, мож­но сде­лать вывод о том, что кибе­ра­грес­сия – это реа­ли­за­ции инди­ви­дом деви­ант­ных прак­тик в вир­ту­аль­ной сре­де посред­ством элек­трон­но-ком­му­ни­ка­тив­ных устройств и сети Интер­нет. Г. У. Сол­да­то­ва исполь­зу­ет дефи­ни­цию «онлайн-агрес­сия», кото­рая явля­ет­ся сино­ни­мом тер­ми­на «кибе­ра­грес­сия» [Сол­да­то­ва, Чигарь­ко­ва, Льво­ва, 2017, с. 105].

Оте­че­ствен­ные иссле­до­ва­те­ли так­же фоку­си­ру­ют вни­ма­ние на изу­че­нии дан­но­го фено­ме­на. Так, А. Г. Гор­ба­че­ва выде­ля­ет несколь­ко деструк­тив­ных прак­тик в вир­ту­аль­ной сре­де. Трол­линг – выпол­не­ние опре­де­лен­ных дей­ствий для созда­ния про­во­ка­ции и (или) скан­да­ла в кибер­про­стран­стве с целью вызвать нега­тив­ную реак­цию жертвы. 

Зави­са­ние в соци­аль­ных сетях – дли­тель­ное вре­мя нахож­де­ния в вир­ту­аль­ной сре­де, ока­зы­ва­ю­щее вли­я­ние на ненад­ле­жа­щее выпол­не­ние прак­ти­че­ски зна­чи­мых дел в реаль­ной сре­де (отдых, учеб­ная дея­тель­ность и т. д.). 

Бол­тов­ня – обще­ние в кибер­про­стран­стве, не име­ю­щее чет­ко очер­чен­ных кон­струк­тив­ных целей и нося­щее эмо­ци­о­наль­ный харак­тер [Гор­ба­че­ва, 2013, с. 20–21].

Отме­тим, что в нашем иссле­до­ва­нии выше­обо­зна­чен­ные тер­ми­ны «кибе­ра­грес­сия», «деструк­тив­ные прак­ти­ки», «деви­ант­ные прак­ти­ки» в кон­тек­сте рас­смот­ре­ния вир­ту­аль­ных интерак­ций будут исполь­зо­вать­ся как сино­ни­мы, обо­зна­ча­ю­щие кон­крет­ные дей­ствия инди­ви­да в вир­ту­аль­ной сре­де посред­ством элек­трон­но-ком­му­ни­ка­тив­ных устройств и гло­баль­ной сети Интер­нет, направ­лен­ные на дисре­гу­ля­цию соци­аль­ных интерак­ций адре­са­та и его пси­хи­че­ской деятельности.

Мож­но выде­лить сле­ду­ю­щие вари­ан­ты деви­ант­ных прак­тик в вир­ту­аль­ной сре­де: флей­минг, харас­смент, очер­не­ние, импер­со­на­ция, пуб­лич­ное раз­гла­ше­ние кон­фи­ден­ци­аль­ной инфор­ма­ции, ост­ра­кизм, кибер­стал­кинг, откры­тая угро­за рас­пра­вы, хеп­писле­пинг, трол­линг, аст­ро­тур­финг, сек­стинг, ска­мер­ство, фишинг, попрошайничество. 

Мы счи­та­ем необ­хо­ди­мым крат­ко рас­смот­реть опре­де­ле­ния и харак­те­ри­сти­ки пере­чис­лен­ных вари­ан­тов кибе­ра­грес­сии на осно­ва­нии работ оте­че­ствен­ных и зару­беж­ных иссле­до­ва­те­лей [Шаров, 2019 а, б; Васи­льев, 2016; Черен­ков, 2015; Willard, 2007, р. 1–2].

Кон­крет­ная зада­ча это­го эта­па – адек­ват­ное исполь­зо­ва­ние полу­чен­ной инфор­ма­ции в кон­тек­сте опи­са­ния и ана­ли­за выяв­лен­ных вза­и­мо­свя­зей в эмпи­ри­че­ской части наше­го исследования.

Аст­ро­тур­финг – исполь­зо­ва­ние про­грамм­но­го обес­пе­че­ния, а так­же созда­ние заказ­ных пуб­ли­ка­ций с целью управ­ле­ния обще­ствен­ным мнением.

Импер­со­на­ция – взлом акка­ун­та жерт­вы и рас­про­стра­не­ние дис­кре­ди­ти­ру­ю­щей и (или) неадек­ват­ной инфор­ма­ции ее вир­ту­аль­ным друзьям.

Кибер­стал­кинг – непре­рыв­ное и дли­тель­ное пре­сле­до­ва­ние кого-либо в вир­ту­аль­ной сре­де, сопро­вож­да­ю­ще­е­ся домо­га­тель­ства­ми, угрозами.

Ост­ра­кизм – отказ от обще­ния в кибер­про­стран­стве, уда­ле­ние из сооб­ще­ства, исклю­че­ние из «спис­ка друзей».

Откры­тая угро­за рас­пра­вы – кос­вен­ные или пря­мые угро­зы при­чи­не­ния телес­ных повре­жде­ний, выска­зан­ные в киберсреде.

Очер­не­ние – умыш­лен­ное сооб­ще­ние лож­ной инфор­ма­ции (текст, иска­жен­ные изоб­ра­же­ния) уни­жа­ю­ще­го харак­те­ра о кон­крет­ном поль­зо­ва­те­ле с целью выстав­ле­ния его в нега­тив­ном свете.

Попро­шай­ни­че­ство – раз­ме­ще­ние на спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ных тема­ти­че­ских сай­тах, в соци­аль­ных сетях инфор­ма­ции о прось­бе мате­ри­аль­ной помо­щи (несчаст­ный слу­чай, небла­го­при­ят­ный диа­гноз, болезнь живот­но­го и т. д.).

Пуб­лич­ное раз­гла­ше­ние – рас­про­стра­не­ние в вир­ту­аль­ной сре­де пер­со­наль­ной (кон­фи­ден­ци­аль­ной) инфор­ма­ции о жерт­ве с целью шан­та­жа или оскорбления.

Сек­стинг – пуб­ли­ка­ция тек­сто­вых сооб­ще­ний, видео- и фото­ма­те­ри­а­лов интим­но­го харак­те­ра в киберпространстве.

Ска­мер­ство – вир­ту­аль­ные зна­ком­ства на сай­тах соот­вет­ству­ю­ще­го назна­че­ния в кон­тек­сте полу­че­ния мате­ри­аль­ной выгоды.

Трол­линг – раз­ме­ще­ние на вир­ту­аль­ных ком­му­ни­ка­тив­ных пло­щад­ках оскорб­ле­ний, про­во­ка­ци­он­ных сооб­ще­ний в кон­тек­сте раз­ре­ше­ния либо нагне­та­ния кон­фликт­ной ситуации.

Фишинг – попыт­ка полу­че­ния обман­ным путем кон­фи­ден­ци­аль­ной инфор­ма­ции (дан­ных бан­ков­ских карт, паро­лей) с целью неза­кон­но­го мате­ри­аль­но­го обогащения.

Флей­минг – пуб­ли­ка­ция вуль­гар­ных сооб­ще­ний, оскор­би­тель­ных ком­мен­та­ри­ев в откры­том пуб­лич­ном про­стран­стве вир­ту­аль­ной сети, а так­же в пере­пис­ке част­но­го харак­те­ра, пере­рас­та­ю­щая в эмо­ци­о­наль­ный обмен репликами.

Харас­смент – настой­чи­вые, повто­ря­ю­щи­е­ся пуб­ли­ка­ции зна­ко­мых поль­зо­ва­те­лей, а так­же незна­ко­мых людей с целью вызвать у жерт­вы тре­во­гу, раз­дра­же­ние, стрес­со­вое состояние.

Хеп­писле­пинг – пуб­ли­ка­ция фото- и видео­ма­те­ри­а­лов напа­де­ния на жерт­ву, актов физи­че­ско­го наси­лия с целью уси­ле­ния у потер­пев­ше­го чув­ства унижения.

Дан­ный пере­чень не явля­ет­ся исчер­пы­ва­ю­щим, но, по наше­му мне­нию, соот­вет­ству­ет постав­лен­ным иссле­до­ва­тель­ским задачам.

Таким обра­зом, в насто­я­щей рабо­те обес­пе­чи­ва­ет­ся чет­кое пони­ма­ние того, что под­ра­зу­ме­ва­ет­ся под тем или иным вари­ан­том киберагрессии.

Иссле­до­ва­ние циф­ро­вой куль­ту­ры, про­ве­ден­ное кор­по­ра­ци­ей Microsoft в 2016 г., пока­за­ло, что 75 % жите­лей РФ в воз­расте от 18 до 34 лет стал­ки­ва­лись с агрес­сив­ным пове­де­ни­ем в вир­ту­аль­ной сре­де. Оскорб­ле­ния и угро­зы в свой адрес отме­ти­ли 39 % респон­ден­тов [Индекс циф­ро­вой куль­ту­ры, 2017]. 

В ходе изу­че­ния фено­ме­на кибе­ра­грес­сии оте­че­ствен­ные авто­ры сфор­ми­ро­ва­ли сле­ду­ю­щие выводы.

1. Лица под­рост­ко­во­го воз­рас­та и моло­дежь часто стал­ки­ва­ют­ся с агрес­сив­ны­ми посы­ла­ми в свой адрес в вир­ту­аль­ной среде.
2. Отсут­ствие чет­ких пра­вил и норм вза­и­мо­дей­ствия (циф­ро­вой куль­ту­ры), ощу­ще­ние без­на­ка­зан­но­сти, про­сто­ты и ско­ро­сти, ано­ним­но­сти дела­ет кибер­про­стран­ство более при­ем­ле­мым для выра­же­ния деви­ант­ных тен­ден­ций по срав­не­нию с реаль­ной сре­дой жиз­не­де­я­тель­но­сти [Сол­да­то­ва, Чигарь­ко­ва, Льво­ва, 2017, с. 108].

Таким обра­зом, изу­че­ние раз­лич­ных аспек­тов реа­ли­за­ции моло­де­жью деви­ант­ных прак­тик в вир­ту­аль­ной сре­де явля­ет­ся акту­аль­ной зада­чей на совре­мен­ном эта­пе раз­ви­тия пси­хо­ло­ги­че­ской, юри­ди­че­ской, педа­го­ги­че­ской и в целом деви­ан­то­ло­ги­че­ской отрас­лей науч­но­го знания.

Цель насто­я­ще­го иссле­до­ва­ния – выяв­ле­ние и ана­лиз вза­и­мо­свя­зей деви­ант­ных прак­тик, реа­ли­зу­е­мых лица­ми моло­до­го воз­рас­та в вир­ту­аль­ной среде.

Зада­чи иссле­до­ва­ния: выяв­ле­ние посред­ством при­ме­не­ния ста­ти­сти­че­ских мето­дов вза­и­мо­свя­зи раз­лич­ных видов деви­ант­ных прак­тик, реа­ли­зу­е­мых в вир­ту­аль­ной сре­де; ана­лиз и опи­са­ние полу­чен­ных резуль­та­тов; пред­став­ле­ние ито­гов выпол­нен­но­го иссле­до­ва­ния в кон­тек­сте фор­му­ли­ров­ки автор­ско­го под­хо­да к клас­си­фи­ка­ции деви­ант­ных прак­тик в вир­ту­аль­ной среде.

В каче­стве гипо­те­зы выдви­га­ет­ся пред­по­ло­же­ние о том, что суще­ству­ет вза­и­мо­связь меж­ду деви­ант­ны­ми прак­ти­ка­ми, реа­ли­зу­е­мы­ми лица­ми моло­до­го воз­рас­та в вир­ту­аль­ной среде.

Организация и методы исследования

Отме­тим, что насто­я­щее иссле­до­ва­ние – про­дол­же­ние серии работ, посвя­щен­ных соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ско­му фено­ме­ну деви­ант­ной актив­но­сти [Шаров, 2019 а, с. 32]. Для выяв­ле­ния фак­тов совер­ше­ния деви­ант­ных прак­тик в вир­ту­аль­ной сре­де нами был скон­стру­и­ро­ван опрос­ник, про­шед­ший апро­ба­цию для науч­но-иссле­до­ва­тель­ских целей и исполь­зо­ван­ный в наших более ран­них изысканиях. 

Преды­ду­щее иссле­до­ва­ние было посвя­ще­но изу­че­нию спе­ци­фи­ки откло­ня­ю­ще­го­ся пове­де­ния моло­де­жи в вир­ту­аль­ной сре­де, в нем ана­ли­зи­ру­ют­ся полу­чен­ные дан­ные в кон­тек­сте совер­ше­ния и встре­ча­е­мо­сти вир­ту­аль­ных деви­а­ций в зави­си­мо­сти от соци­аль­но-демо­гра­фи­че­ских харак­те­ри­стик (пол, воз­раст, место житель­ства) [Шаров, 2019 б, с. 256]. 

Повто­рим­ся, что целью насто­я­ще­го иссле­до­ва­ния явля­ет­ся выяв­ле­ние, ана­лиз и опи­са­ние вза­и­мо­свя­зей деви­ант­ных прак­тик, реа­ли­зу­е­мых лица­ми моло­до­го воз­рас­та в вир­ту­аль­ной сре­де. Осо­бо отме­тим, что дан­ные по заяв­лен­но­му нами опрос­ни­ку полу­че­ны посред­ством поряд­ко­вой шка­лы. В свя­зи с этим для выяв­ле­ния ста­ти­сти­че­ски досто­вер­ной вза­и­мо­свя­зи исполь­зо­вал­ся коэф­фи­ци­ент ран­го­вой кор­ре­ля­ции Спир­ме­на (Rs) [Шиш­лян­ни­ко­ва, 2009, с. 100], пакет ста­ти­сти­че­ской обра­бот­ки JASP (вер­сия 0.8.9).

Выбор­ку соста­ви­ли 300 респон­ден­тов (обу­ча­ю­щи­е­ся в обра­зо­ва­тель­ных орга­ни­за­ци­ях выс­ше­го и сред­не­го про­фес­си­о­наль­но­го обра­зо­ва­ния г. Сара­то­ва и Сара­тов­ской обла­сти). Сред­ний воз­раст – 20 лет (мини­маль­ный – 18, мак­си­маль­ный – 25, SD – 2,3). 61 % выбор­ки – муж­чи­ны. Состо­ят в бра­ке – 20 % опро­шен­ных. 66 % – жите­ли област­но­го цен­тра, 34 % – при­го­ро­да и села.

Результаты исследования и их обсуждение

Обна­ру­же­но, что наи­бо­лее выра­жен­ны­ми явля­ют­ся (ука­за­ны зна­че­ния меди­а­ны по шка­ле, изме­ря­ю­щей про­яв­ле­ние кон­крет­ной деви­ант­ной прак­ти­ки) сле­ду­ю­щие виды кибе­ра­грес­сии: флей­минг (3), трол­линг (3), сек­стинг (3), очер­не­ние (3), а так­же фишинг (2), ска­мер­ство (2), кибер­стал­кинг (2), откры­тая угро­за (2) и харас­смент (2). Это зна­чит, что пред­ста­ви­те­ли моло­до­го поко­ле­ния при­бе­га­ют к пуб­ли­ка­ции оскор­би­тель­ных ком­мен­та­ри­ев, сооб­ще­нию лож­ной инфор­ма­ции о дру­гих поль­зо­ва­те­лях, раз­ме­ще­нию мате­ри­а­лов интим­но­го харак­те­ра и вир­ту­аль­ным зна­ком­ствам, выска­зы­ва­ют угро­зы, а так­же про­яв­ля­ют инте­рес к полу­че­нию и исполь­зо­ва­нию кон­фи­ден­ци­аль­ной инфор­ма­ции в вир­ту­аль­ной среде.

Таким обра­зом, пока­за­но, что моло­дежь склон­на к про­яв­ле­нию раз­лич­ных типов кибе­ра­грес­сии в вир­ту­аль­ном пространстве.

Пер­спек­тив­ным, на наш взгляд, явля­ет­ся рас­смот­ре­ние вза­и­мо­свя­зей выяв­лен­ных деви­ант­ных прак­тик, а не про­стая кон­ста­та­ция и опи­са­ние полу­чен­ных показателей.

Под­черк­нем, что ана­ли­зу и опи­са­нию под­вер­га­лись толь­ко самые высо­кие кор­ре­ля­ци­он­ные свя­зи, нахо­дя­щи­е­ся на зна­чи­мом уровне (табл.).

Таблица. Показатели взаимосвязи девиантных практик, реализуемых в виртуальной среде

Наиме­но­ва­ние деви­ант­ных практик	Резуль­та­ты кор­ре­ля­ци­он­но­го анализа
Флей­минг и троллинг	0, 713, p < 0,001
Фишинг и скамерство	0, 535, p < 0,001
Кибер­стал­кинг и откры­тая угроза	0, 472, p < 0,001
Ска­мер­ство и секстинг	0, 461, p < 0,001
Очер­не­ние и харассмент	0, 396, p < 0,001

Перей­дем к опи­са­нию и интер­пре­та­ции полу­чен­ных результатов.

Флейминг и троллинг

Дан­ные деви­ант­ные прак­ти­ки сход­ны по меха­низ­му пере­да­чи инфор­ма­ции жерт­ве (поль­зо­ва­те­лю) – вер­баль­но-агрес­сив­ный текст сооб­ще­ния. Трол­линг в вир­ту­аль­ном про­стран­стве может пере­ра­с­ти в дли­тель­ное вза­и­мо­дей­ствие нега­тив­но­го оттен­ка (обмен оскор­би­тель­ны­ми сооб­ще­ни­я­ми). Таким обра­зом, одна деви­ант­ная прак­ти­ка может повли­ять на появ­ле­ние дру­гой. Дан­ный факт под­креп­ля­ет­ся пози­ци­ей оте­че­ствен­ных авто­ров. По мне­нию Т. А. Ворон­цо­вой, трол­линг и флей­минг пред­став­ля­ют собой фор­мы реа­ли­за­ции рече­вой агрес­сии, обу­слов­лен­ные спе­ци­фи­кой ком­му­ни­ка­ции в вир­ту­аль­ном про­стран­стве. Дан­ные деви­ант­ные прак­ти­ки соот­но­сят­ся друг с дру­гом как при­чи­на и след­ствие: трол­линг явля­ет­ся при­чи­ной, а флей­минг – след­стви­ем [Ворон­цо­ва, 2016, с. 115].

Фишинг и скамерство

Вза­и­мо­связь обо­зна­чен­ных двух деви­ант­ных прак­тик мож­но объ­яс­нить сход­ной целью – вли­я­ние на жерт­ву с целью при­ня­тия ею спон­тан­но­го и необ­ду­ман­но­го реше­ния в поль­зу пере­во­да денеж­ных средств. Ком­по­нен­ты дан­ных деви­ант­ных прак­тик иден­тич­ны: пла­ни­ро­ва­ние и осу­ществ­ле­ние деструк­тив­ной ком­му­ни­ка­ции (созда­ние анкет в соци­аль­ных сетях, рас­сыл­ка элек­трон­ных писем, сооб­ще­ний внут­ри сер­ви­сов), сбор инфор­ма­ции и ее исполь­зо­ва­ние. Раз­ли­чия толь­ко во вре­мен­ном про­ме­жут­ке вир­ту­аль­но­го вза­и­мо­дей­ствия. Фишин­го­вый сце­на­рий вклю­ча­ет попыт­ки быст­ро­го полу­че­ния кон­фи­ден­ци­аль­ной инфор­ма­ции и после­ду­ю­ще­го финан­со­во­го обо­га­ще­ния. Сце­на­рий ска­мер­ства пред­по­ла­га­ет более про­дол­жи­тель­ный кон­такт, созда­ние дове­ри­тель­ных отно­ше­ний в вир­ту­аль­ном про­стран­стве. Вза­и­мо­связь рас­смат­ри­ва­е­мых прак­тик мож­но обо­зна­чить поня­ти­ем «кет­фи­шинг», кото­рое вклю­ча­ет в себя созда­ние вир­ту­аль­ной лич­но­сти в сети с целью мате­ри­аль­но­го обо­га­ще­ния [Айси­на, 2019, с. 34].

Киберсталкинг и открытая угроза

Дан­ные деви­ант­ные прак­ти­ки отно­сят­ся к видам кибер­бул­лин­га. Выяв­лен­ную вза­и­мо­связь мож­но объ­яс­нить выра­жен­ной агрес­сив­ной направ­лен­но­стью обо­зна­чен­ных деви­а­ций. Пре­сле­до­ва­ние с кос­вен­ны­ми угро­за­ми и домо­га­тель­ства­ми может явить­ся пред­по­сыл­кой воз­ник­но­ве­ния откры­той угро­зы в плане воз­дей­ствия на жерт­ву и при­чи­не­ния вреда.

Секстинг и скамерство

Вза­и­мо­связь сек­стин­га и ска­мер­ства мож­но объ­яс­нить вер­баль­но-визу­аль­ны­ми интерак­ци­я­ми, кото­рые реа­ли­зу­ют­ся в вир­ту­аль­ной сре­де посред­ством сай­тов зна­комств, соци­аль­ных сетей, сооб­ще­ний (SMS, MMS). Здесь задей­ство­ва­ны не толь­ко меха­низ­мы реа­ли­за­ции деви­ант­ной вир­ту­аль­ной актив­но­сти, но и цель. Так, попыт­ки мате­ри­аль­но­го обо­га­ще­ния, шан­та­жа могут выпол­нять­ся при помо­щи сек­стин­га, кото­рый воз­ник впо­след­ствии ска­мер­ства. А сек­стинг может повли­ять на харак­тер обме­на интим­ной инфор­ма­ци­ей в тече­ние про­дол­жи­тель­но­го вре­ме­ни и, воз­мож­но, при­ве­сти к скамерству.

Очернение и харассмент

Пред­став­лен­ные деви­ант­ные прак­ти­ки отно­сят­ся к типам кибер­бул­лин­га. Их вза­и­мо­связь мож­но объ­яс­нить тем, что рас­про­стра­не­ние слу­хов, кле­ве­ты в вир­ту­аль­ной сре­де может соче­тать­ся с пере­пал­ка­ми, повто­ря­ю­щи­ми­ся и настой­чи­вы­ми оскорб­ле­ни­я­ми, вызы­вая затяж­ную кон­фликт­ную ситуацию. 

Одна деви­ант­ная прак­ти­ка может не толь­ко соче­тать­ся с дру­гой, но и транс­фор­ми­ро­вать­ся в про­цес­се вир­ту­аль­ной ком­му­ни­ка­ции. Так, рас­про­стра­не­ние слу­хов, кле­ве­ты, лож­ной инфор­ма­ции, гру­бые и непри­ят­ные ком­мен­та­рии могут достичь уров­ня повто­ря­ю­щих­ся нега­тив­ных, оскор­би­тель­ных сооб­ще­ний, напа­док, домогательств.

Выводы

Вза­и­мо­связь деви­ант­ных прак­тик, на наш взгляд, обу­слов­ле­на осо­бен­но­стя­ми вза­и­мо­дей­ствия в вир­ту­аль­ной сре­де: ано­ним­но­стью, асин­хрон­но­стью обще­ния, чув­ством без­опас­но­сти, мини­ми­за­ци­ей вме­ша­тель­ства над­зор­ных инстан­ций. Дан­ные сла­га­е­мые в сум­ме ниве­ли­ру­ют гра­ни­цы эти­че­ских основ ком­му­ни­ка­ции и могут про­во­ци­ро­вать кибе­ра­грес­сив­ные посы­лы дру­гим участ­ни­кам интерак­ции. Ослаб­ле­ние пси­хо­ло­ги­че­ских барье­ров, отсут­ствие при­ня­тых пра­вил, норм вир­ту­аль­но­го обще­ния при­во­дит к уве­ли­че­нию про­яв­ле­ний деви­ант­ных прак­тик, и одна фор­ма кибе­ра­грес­сии уси­ли­ва­ет дру­гую и (или) про­во­ци­ру­ет ее возникновение.

На осно­ва­нии полу­чен­ных нами резуль­та­тов мож­но пред­ло­жить сле­ду­ю­щую клас­си­фи­ка­цию деви­ант­ных прак­тик в вир­ту­аль­ной среде:

1. Деви­ант­ные вир­ту­аль­ные прак­ти­ки, осно­ван­ные на полу­че­нии и исполь­зо­ва­нии кон­фи­ден­ци­аль­ной инфор­ма­ции путем обма­на, шан­та­жа с целью мате­ри­аль­ной или иной выгоды:

• фишинг;
• ска­мер­ство;
• сек­стинг.

2. Деви­ант­ные вир­ту­аль­ные прак­ти­ки, направ­лен­ные на раз­ру­ше­ние соци­аль­ных интерак­ций, а так­же воз­дей­ству­ю­щие на отдель­но­го инди­ви­да для дисре­гу­ля­ции пси­хи­че­ской деятельности:

• пер­во­го поряд­ка (вер­баль­но-ком­му­ни­ка­тив­ные акты агрес­сив­ной направ­лен­но­сти): флей­минг, трол­линг, очер­не­ние, харассмент;
• вто­ро­го поряд­ка (крайне агрес­сив­ные ком­му­ни­ка­тив­ные акты, содер­жа­щие ком­по­нент пре­сле­до­ва­ния, в том чис­ле с наме­ре­ни­я­ми при­ме­не­ния насиль­ствен­ных дей­ствий): кибер­стал­кинг, откры­тая угроза.

Лица моло­до­го воз­рас­та при­бе­га­ют к реа­ли­за­ции в вир­ту­аль­ной сре­де раз­лич­ных вари­ан­тов кибе­ра­грес­сии: флей­мин­га, трол­лин­га, сек­стин­га, очер­не­ния, а так­же фишин­га, ска­мер­ства, кибер­стал­кин­га, откры­той угро­зы и харассмента. 

Дру­ги­ми сло­ва­ми, это пуб­ли­ка­ция оскор­би­тель­ных ком­мен­та­ри­ев, сооб­ще­ние лож­ной ком­про­ме­ти­ру­ю­щей инфор­ма­ции о поль­зо­ва­те­лях, раз­ме­ще­ние мате­ри­а­лов интим­но­го харак­те­ра, вир­ту­аль­ные зна­ком­ства, попыт­ки полу­че­ния и исполь­зо­ва­ния кон­фи­ден­ци­аль­ной инфор­ма­ции, а так­же демон­стра­ция дан­ных угро­жа­ю­ще­го харак­те­ра дру­гим участ­ни­кам вир­ту­аль­ной коммуникации.

Выдви­га­е­мая нами в нача­ле иссле­до­ва­ния гипо­те­за нашла свое пол­ное под­твер­жде­ние. Выяв­ле­ны и опи­са­ны вза­и­мо­свя­зи меж­ду отдель­ны­ми деви­ант­ны­ми прак­ти­ка­ми, реа­ли­зу­е­мы­ми лица­ми моло­до­го воз­рас­та в вир­ту­аль­ной сре­де. Осно­ву дан­ной вза­и­мо­свя­зи состав­ля­ют осо­бен­но­сти рас­смат­ри­ва­е­мой ком­му­ни­ка­ции в кибер­про­стран­стве, а так­же сход­ные цели актов кибе­ра­грес­сии, меха­низ­мы, ожи­да­е­мые результаты.

Полу­чен­ные эмпи­ри­че­ским путем дан­ные, на наш взгляд, допу­сти­мо исполь­зо­вать в кон­тек­сте клас­си­фи­ка­ции деви­ант­ных прак­тик, реа­ли­зу­е­мых в вир­ту­аль­ной сре­де. Что каса­ет­ся даль­ней­шей рабо­ты в инте­ре­су­ю­щем про­блем­ном поле, то пер­спек­тив­ным было бы рас­ши­ре­ние пред­став­лен­но­го переч­ня деви­ант­ных прак­тик, а так­же выяв­ле­ние и опи­са­ние их соот­но­ше­ния и сте­пе­ни выра­жен­но­сти не толь­ко у моло­де­жи, но и дру­гих воз­раст­ных групп.

Список литературы

1. Айси­на Р. М. Пси­хо­ло­ги­че­ская без­опас­ность взрос­лых интер­нет-поль­зо­ва­те­лей: ана­лиз совре­мен­ных иссле­до­ва­ний // Вест­ник Омско­го уни­вер­си­те­та. Серия: Пси­хо­ло­гия. 2019. № 1. С. 28–38.
2. Бело­усов А. Д. Угро­зы сети. Интер­нет для несо­вер­шен­но­лет­них поль­зо­ва­те­лей: пси­хо­ло­ги­че­ский ана­лиз и про­фи­лак­ти­ка. М. : Про­спект, 2019. 80 с.
3. Васи­льев Т. Нега­тив­ные аспек­ты вир­ту­аль­ной ком­му­ни­ка­ции и их пас­тыр­ская оцен­ка // Хри­сти­ан­ское чте­ние. 2016. № 6. С. 311–329. https://doi.org/10.24411/1814-55742016-00099.
4. Ворон­цо­ва Т. А. Трол­линг и флей­минг: рече­вая агрес­сия в интер­нет-ком­му­ни­ка­ции // Вест­ник Удмурт­ско­го уни­вер­си­те­та. Серия: Исто­рия и фило­ло­гия. 2016. № 2. С. 109– 116.
5. Гор­ба­че­ва А. Г. Кон­струк­тив­ные и деструк­тив­ные ком­му­ни­ка­тив­ные прак­ти­ки людей в сети Интер­нет // Идеи и иде­а­лы. 2013. Т. 2, № 3. С. 17–25.
6. Индекс циф­ро­вой куль­ту­ры [Элек­трон­ный ресурс]. 
7. Сол­да­то­ва Г. У., Чигарь­ко­ва С. В., Льво­ва Е. Н. Онлайн-агрес­сия и под­рост­ки: резуль­та­ты иссле­до­ва­ния школь­ни­ков Моск­вы и Мос­ков­ской обла­сти // Эпо­ха нау­ки. 2017. № 12. С. 103–109.
8. Черен­ков Д. А. Деви­ант­ное пове­де­ние в соци­аль­ных сетях: при­чи­ны, фор­мы, след­ствие [Элек­трон­ный ресурс] // Nauka-rastudent.ru. 2015. № 07 (19).
9. Шаров А. А. Мето­ди­ка изу­че­ния деви­ант­ной актив­но­сти в реаль­ной и вир­ту­аль­ной сре­де // Изве­стия Сара­тов­ско­го уни­вер­си­те­та. Новая серия. Серия: Акмео­ло­гия обра­зо­ва­ния. Пси­хо­ло­гия раз­ви­тия. 2019а. Т. 8, вып. 1 (29). С. 30–37.
10. Шаров А. А. Спе­ци­фи­ка деви­ант­ной актив­но­сти моло­де­жи в интер­нет-сре­де // Уче­ные запис­ки. Элек­трон­ный науч­ный жур­нал Кур­ско­го госу­дар­ствен­но­го уни­вер­си­те­та. 2019б. № 3 (51). С. 255–261.
11. Шиш­лян­ни­ко­ва Л. М. При­ме­не­ние кор­ре­ля­ци­он­но­го ана­ли­за в пси­хо­ло­гии // Пси­хо­ло­ги­че­ская нау­ка и обра­зо­ва­ние. 2009. Т. 14, № 1. С. 98–107.
12. APA Dictionary of Psychology / G.R. Vandenbos (ed.). 2nd ed. Washington : American Psychological Association, 2015. 1204 p.
13. Schoffstall C., Cohen R. Cyber Aggression: The Relation between Online Offenders and Offline Social Competence // Social Development. 2011. Vol. 20, N 3. P. 587–604. https://doi.org/10.1111/j.1467-9507.2011.00609.x.
14. Social Media, Cyber-Aggression and Student Mental Health on a University Campus / Mishna F., Regehr C., Lacombe-Duncan A., Daciuk J., Fearing G., Van Wert M. // Journal of Mental Health. 2018. Vol. 27, iss. 3, P. 222–229. https://doi.org/10.1080/09638237.2018.1437607.
15. Willard N. E. Cyberbullying and cyberthreats: Responding to the Challenge of Online Social Aggression, Threats, and Distress. Champaign, IL, US : Research Press. 320 p.

Иссле­до­ва­ние выпол­не­но за счет гран­та Рос­сий­ско­го науч­но­го фон­да, про­ект № 18-1800298.

Об авторе

Алек­сей Алек­сан­дро­вич Шаров — млад­ший науч­ный сотруд­ник, кафед­ра соци­аль­ной пси­хо­ло­гии обра­зо­ва­ния и раз­ви­тия, Сара­тов­ский наци­о­наль­ный иссле­до­ва­тель­ский госу­дар­ствен­ный уни­вер­си­тет име­ни Н. Г. Чернышевского.

Смот­ри­те также:

• Дозор­це­ва Е.Г., Кирю­хи­на Д.В. Кибер­бул­линг и склон­ность к деви­ант­но­му пове­де­нию у подростков
• Жиха­ре­ва Л.В. Вир­ту­аль­ные груп­пы смер­ти: мето­до­ло­гия исследования
• Кара­ба­но­ва О.А., Мол­ча­нов С.В. Рис­ки нега­тив­но­го воз­дей­ствия инфор­ма­ци­он­ной про­дук­ции на пси­хи­че­ское раз­ви­тие и пове­де­ние детей и подростков
• Лучин­ки­на А.И. Трол­линг в интер­нет-про­стран­стве как резуль­тат деви­ант­ной интернет-социализации