Герасимова А.А., Холмогорова А.Б. Стратегии совладания, психологическое благополучие и проблемное использование интернета в период пандемии

Вес­ной 2020 года Орга­ни­за­ция объ­еди­нен­ных наций по вопро­сам обра­зо­ва­ния, нау­ки и куль­ту­ры сооб­ща­ла о 68% уча­щих­ся во всем мире, пере­ве­ден­ных на дистан­ци­он­ное обу­че­ние [18]. В Рос­сии у 87% сту­ден­тов выс­ших учеб­ных заве­де­ний были отме­не­ны очные заня­тия [4]. Столь кар­ди­наль­ные изме­не­ния откры­ва­ют дис­кус­сию о соот­но­ше­нии рис­ков и потен­ци­аль­но­го ущер­ба для уча­щих­ся, напри­мер, для школь­ни­ков из средне- и мало­обес­пе­чен­ных семей крайне важ­ной в очном обу­че­нии была воз­мож­ность полу­че­ния бес­плат­но­го пита­ния [17]. Сре­ди сту­ден­тов вузов из низ­ко­до­ход­ных групп почти треть не име­ла доста­точ­но функ­ци­о­наль­ной тех­ни­ки для дистан­ци­он­но­го обу­че­ния [4].

По дан­ным иссле­до­ва­ния, про­во­див­ше­го­ся в пери­од изо­ля­ции в Вели­ко­бри­та­нии с 16—19-летними людь­ми, для них это было слож­ное и эмо­ци­о­наль­но насы­щен­ное вре­мя, в кото­рое им при­шлось отка­зать­ся от части при­выч­ной жиз­ни. Вме­сте с тем во вре­мя изо­ля­ции моло­дым людям было важ­но забо­тить­ся о себе и чув­ство­вать сопри­част­ность с дру­ги­ми людь­ми [13]. В Рос­сии сту­ден­ты отме­ча­ли нехват­ку обще­ния со сверст­ни­ка­ми и пре­по­да­ва­те­ля­ми, уве­ли­че­ние объ­е­ма само­сто­я­тель­ной рабо­ты, ощу­ще­ние оди­но­че­ства и изо­ля­ции, слож­но­сти обу­че­ния в домаш­ней обста­нов­ке [4; 6].

Иссле­до­ва­ние вза­и­мо­дей­ствия роди­те­лей с соци­аль­ны­ми сетя­ми и их детей в США пока­за­ло с само­го нача­ла соци­аль­но­го дистан­ци­ро­ва­ния уве­ли­че­ние исполь­зо­ва­ния соци­аль­ных сетей и тех­но­ло­гий (осо­бен­но сре­ди 13—18-летних). Моде­ли­ро­ва­ние струк­тур­ных урав­не­ний так­же пред­ска­зы­ва­ло, что чем выше уро­вень тре­во­ги у детей и роди­те­лей, тем чаще они будут исполь­зо­вать соци­аль­ные сети и теле­фо­ны для свя­зи [15].

Сооб­ща­ет­ся об уве­ли­че­нии с про­дол­же­ни­ем изо­ля­ции раз­но­об­раз­ных чел­лен­джей с акцен­том на само­по­вре­жде­нии, загру­жа­е­мых на видео­хо­стин­ги [14]. В чис­ле наи­бо­лее акту­аль­ных тем сре­ди або­нен­тов дет­ско­го теле­фо­на дове­рия в пери­од пан­де­мии ока­за­лись дет­ско-роди­тель­ские кон­флик­ты, суи­ци­даль­ные мыс­ли и само­по­вре­жда­ю­щее пове­де­ние под­рост­ков [2].

По дан­ным иссле­до­ва­ния, про­ве­ден­но­го на более стар­шей выбор­ке и ана­ли­зи­ру­ю­ще­го дина­ми­ку пси­хо­ло­ги­че­ских реак­ций, с про­дол­же­ни­ем вре­ме­ни изо­ля­ции вме­сте с ростом пси­хо­па­то­ло­ги­че­ской симп­то­ма­ти­ки сни­жал­ся уро­вень кон­струк­тив­но­го мыш­ле­ния и эмо­ци­о­наль­но­го совла­да­ния, рос уро­вень эзо­те­ри­че­ско­го мыш­ле­ния и наив­но­го опти­миз­ма [5]. В то же вре­мя такие стра­те­гии совла­да­ния, как отсле­жи­ва­ние инфор­ма­ции об инфек­ции и исполь­зо­ва­ние стра­те­гий защи­ты с сомни­тель­ной эффек­тив­но­стью, вно­сят суще­ствен­ный вклад в дис­пер­сию тре­во­ги зара­же­ния и тре­во­ги нега­тив­ных послед­ствий пан­де­мии [10].

В чис­ле ресур­сов совла­да­ния со стра­хом перед новой коро­на­ви­рус­ной инфек­ци­ей выде­ля­ют цен­ность соб­ствен­но­го Я и уве­рен­ность в спо­соб­но­сти кон­тро­ли­ро­вать свою жизнь [3]. Сре­ди наи­бо­лее часто назы­ва­е­мых респон­ден­та­ми стра­те­гий совла­да­ния были пла­ни­ро­ва­ние, актив­ное совла­да­ние, при­ня­тие и юмор [8].

Накоп­лен­ный объ­ем тео­ре­ти­че­ских и эмпи­ри­че­ских иссле­до­ва­ний поз­во­ля­ет выде­лить наи­бо­лее адап­тив­ные стра­те­гии совла­да­ния в под­рост­ко­вом и юно­ше­ском воз­расте — ори­ен­та­цию на реше­ние про­блем и поиск соци­аль­ной под­держ­ки [9]. В то вре­мя как избе­га­ю­щее пове­де­ние и эмо­ци­о­наль­ное фоку­си­ро­ва­ние адап­тив­ность сни­жа­ют [7].

Таким обра­зом, в усло­ви­ях изме­нив­шей­ся еже­днев­ной актив­но­сти, уве­ли­че­ния исполь­зо­ва­ния дистан­ци­он­ных спо­со­бов ком­му­ни­ка­ции и изме­не­ния в струк­ту­ре соци­аль­но­го вза­и­мо­дей­ствия пред­став­ля­ет инте­рес выяв­ле­ние адап­тив­ных и дез­адап­тив­ных стра­те­гий совла­да­ния и их свя­зи с пси­хо­ло­ги­че­ским благополучием.

Процедура исследования

Сбор дан­ных про­ис­хо­дил через при­ло­же­ние для устройств на базе Android OS. Доступ к функ­ци­о­на­лу при­ло­же­ния предо­став­лял­ся толь­ко в слу­чае выра­же­ния согла­сия на уча­стие в иссле­до­ва­нии и после­ду­ю­щие ано­ним­ный сбор и обра­бот­ку дан­ных. При­ло­же­ние так­же содер­жа­ло раз­дел помо­щи с инфор­ма­ци­ей о спо­со­бах нор­ма­ли­за­ции настро­е­ния и кон­так­ты для полу­че­ния бес­плат­ной пси­хо­ло­ги­че­ской помо­щи. Рас­про­стра­не­ние инфор­ма­ции об иссле­до­ва­нии осу­ществ­ля­лось через рекла­му у попу­ляр­но­го блогера.

Выборка

Пол­но­стью запол­ни­ли все мето­ди­ки 88 деву­шек, нахо­дя­щих­ся в Рос­сии, в воз­расте от 13 до 22 лет (M=17,8; SD=3). Дан­ные соби­ра­лись в пери­од с 6 по 7 мая 2020 года. 90% отве­тив­ших в каче­стве сво­е­го основ­но­го вида дея­тель­но­сти до пан­де­мии ука­за­ли обу­че­ние, 85% в пери­од пан­де­мии полу­ча­ли сред­нее или выс­шее обра­зо­ва­ние online. В каче­стве основ­но­го места про­жи­ва­ния в пери­од пан­де­мии 47% ука­за­ли неболь­шой город, 29% — боль­шой город, по 10% отве­тив­ших про­жи­ва­ли в мега­по­ли­се и на даче. В остав­ших­ся слу­ча­ях был выбран вари­ант «дру­гое».

Методики

Анке­та «Изме­не­ния в обра­зе жиз­ни в усло­ви­ях пан­де­мии» (раз­ра­бо­та­на А.Б. Хол­мо­го­ро­вой, А.А. Гера­си­мо­вой, А.И. Сер­ги­ен­ко). Вклю­ча­ет 20 утвер­жде­ний, каса­ю­щих­ся вза­и­мо­дей­ствия с интер­не­том, повсе­днев­ной жиз­ни, отно­ше­ний с дру­ги­ми людь­ми и детьми. Утвер­жде­ния оце­ни­ва­ют­ся по 7-балль­ной шка­ле Ликер­та от «пол­но­стью не согла­сен» до «пол­но­стью согласен».

«Общая шка­ла про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния интер­не­та», 3 вер­сия (GPIUS3), раз­ра­бо­та­на S. Caplan, моди­фи­ка­ция и апро­ба­ция А.Б. Хол­мо­го­ро­вой, А.А. Гера­си­мо­вой. Вклю­ча­ет 14 утвер­жде­ний, каж­дое из кото­рых отно­сит­ся к одно­му из пяти фак­то­ров про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния интер­не­та: 1) пред­по­чте­ние online-обще­ния; 2) регу­ля­ция настро­е­ния; ф3) когни­тив­ная погло­щен­ность; 4) ком­пуль­сив­ное исполь­зо­ва­ние; 5) нега­тив­ные последствия.

«Опрос­ник выра­жен­но­сти пси­хо­па­то­ло­ги­че­ской симп­то­ма­ти­ки» — Simptom check list-90-Revised (SCL-90-R) — раз­ра­бо­тан L. Derogatis с соав­то­ра­ми, адап­та­ция Н.В. Тараб­ри­ной. Состо­ит из 90 вопро­сов, каж­дый из кото­рых отно­сит­ся к одной из девя­ти шкал: сома­ти­за­ция (SOM), обсес­сив­но-ком­пуль­сив­ное рас­строй­ство (OC), интер­пер­со­наль­ная чув­стви­тель­ность (INT), депрес­сия (DEP), тре­во­га (ANX), враж­деб­ность (HOS), фоби­че­ская тре­во­га (PHOB), пара­но­ид­ное мыш­ле­ние (PAR), пси­хо­тизм (PSY). При обра­бот­ке под­счи­ты­ва­ют­ся допол­ни­тель­но три инте­гра­тив­ных пока­за­те­ля: общий индекс тяже­сти (GSI), общее чис­ло утвер­ди­тель­ных отве­тов (PST), индекс симп­то­ма­ти­че­ско­го дис­трес­са (PSDI).

«Шка­ла удо­вле­тво­рен­но­сти жиз­нью» — Satisfaction with Life Scale (SWLS) — созда­на E. Diener с соав­то­ра­ми, адап­ти­ро­ва­на Я.А. Ледо­вой с соав­то­ра­ми. Шка­ла состо­ит из пяти утвер­жде­ний, оце­ни­ва­е­мых по 7-балль­ной шка­ле Ликер­та. Более высо­кий балл сви­де­тель­ству­ет о боль­шей субъ­ек­тив­ной удо­вле­тво­рен­но­сти жиз­нью. Утвер­жде­ния каса­ют­ся в основ­ном соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ских аспек­тов удо­вле­тво­рен­но­сти теку­щей жиз­нен­ной ситуацией.

«Индекс обще­го хоро­ше­го само­чув­ствия ВОЗ-5» — WHO-5 — создан P. Bech, рус­ская вер­сия раз­ра­бо­та­на Все­мир­ной орга­ни­за­ци­ей здра­во­охра­не­ния для оцен­ки субъ­ек­тив­но­го пси­хо­ло­ги­че­ско­го бла­го­по­лу­чия, его эмо­ци­о­наль­но-физи­че­ско­го ком­по­нен­та. Опрос­ник состо­ит из пяти утвер­жде­ний, каса­ю­щих­ся эмо­ци­о­наль­но-пси­хо­ло­ги­че­ско­го состо­я­ния и само­чув­ствия за послед­ние 2 неде­ли. Мето­ди­ка нахо­дит­ся в сво­бод­ном доступе.

«Кали­фор­ний­ская шка­ла оди­но­че­ства» — UCLA Loneliness Scale — раз­ра­бо­та­на D. Russell, L.A. Peplau, M.L. Ferguson, в про­цес­се адап­та­ции в рус­ско­языч­ной попу­ля­ции. Шка­ла состо­ит из 20 утвер­жде­ний, каса­ю­щих­ся пере­жи­ва­ния чув­ства оди­но­че­ства в кон­тек­сте соци­аль­ных отношений.

Результаты

Отве­ты на вопро­сы анке­ты были укруп­не­ны до групп согла­сив­ших­ся и не согла­сив­ших­ся: выра­зив­шие несо­гла­сие — от «пол­но­стью не согла­сен» до «ско­рее не согла­сен», выра­зив­шие согла­сие — от «ско­рее согла­сен» до «пол­но­стью согла­сен». В при­во­дя­щих­ся ниже резуль­та­тах ука­зы­ва­ет­ся коли­че­ство согла­сив­ших­ся и не согла­сив­ших­ся для каж­до­го утвер­жде­ния. Ответ «ни то, ни дру­гое» коди­ро­вал­ся отдель­но и не участ­во­вал в интер­пре­та­ции результатов.

При­во­дят­ся утвер­жде­ния анке­ты, каса­ю­щи­е­ся вза­и­мо­дей­ствия с интер­не­том, еже­днев­ных прак­тик и соци­аль­ной актив­но­сти. В силу воз­рас­та респон­ден­тов утвер­жде­ния, каса­ю­щи­е­ся отно­ше­ний с детьми, не были актуальны.

В табл. 1 пред­став­ле­ны резуль­та­ты срав­не­ния групп по вопро­сам, каса­ю­щим­ся обще­го состо­я­ния в пери­од пан­де­мии. Из обще­го чис­ла (88 чело­век) 54 чело­ве­ка (61%) выра­зи­ли в той или иной фор­ме согла­сие с утвер­жде­ни­ем об уве­ли­че­нии стрес­са в сво­ей жиз­ни, 60 чело­век (68%) отме­ти­ли уве­ли­че­ние вре­ме­ни исполь­зо­ва­ния интернета.

Как вид­но, респон­ден­ты, согла­сив­ши­е­ся с утвер­жде­ни­ем о повы­ше­нии уров­ня стрес­са, отли­ча­ют­ся от не согла­сив­ших­ся более высо­ки­ми бал­ла­ми по пока­за­те­лям тре­вож­но­сти, обсес­сив­но-ком­пуль­сив­ной симп­то­ма­ти­ки, а так­же ком­по­нен­том про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния интер­не­та нега­тив­ные последствия.

Респон­ден­ты, отме­тив­шие уве­ли­че­ние вре­ме­ни исполь­зо­ва­ния интер­не­та, име­ют более высо­кие бал­лы по пока­за­те­лю про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния интер­не­та когни­тив­ная погло­щен­ность по срав­не­нию с теми, кто не отме­тил за собой уве­ли­че­ния вре­ме­ни, про­во­ди­мо­го в сети. В табл. 2 пред­став­ле­ны утвер­жде­ния, каса­ю­щи­е­ся таких копинг-стра­те­гий, как юмор и струк­ту­ри­ро­ва­ние еже­днев­ной активности.

Исполь­зо­ва­ние интер­не­та в под­дер­жи­ва­ю­щих целях вза­и­мо­свя­за­но с мень­шим уров­нем пси­хо­тиз­ма. Крат­ко­сроч­ное пла­ни­ро­ва­ние в виде спис­ка дел на день вза­и­мо­свя­за­но с боль­шей удо­вле­тво­рен­но­стью жиз­нью и мень­шим уров­нем депрес­сив­ной симп­то­ма­ти­ки. Дол­го­сроч­ное пла­ни­ро­ва­ние, поста­нов­ка целей на пери­од изо­ля­ции отли­ча­ют согла­сив­ших­ся респон­ден­тов от не согла­сив­ших­ся мень­шим уров­нем оди­но­че­ства и пси­хо­па­то­ло­ги­че­ской симп­то­ма­ти­ки — тре­вож­но­сти, депрес­сив­ной симп­то­ма­ти­ки и паранояльности.

Таблица 1. Различия групп согласившихся и не согласившихся с утверждениями анкеты об общем изменении состояния в период пандемии

Таблица 2. Различия групп согласившихся и не согласившихся с утверждениями анкеты, касающимися копингов — юмора и структурирования дня

В табл. 3 пред­став­ле­ны утвер­жде­ния, каса­ю­щи­е­ся соци­аль­но­го вза­и­мо­дей­ствия. Как вид­но, 67% респон­ден­тов ста­ра­ют­ся зани­мать аль­тру­и­сти­че­скую пози­цию и ока­зы­вать под­держ­ку дру­гим людям, 17% не выра­зи­ли согла­сия с дан­ным утвер­жде­ни­ем. Послед­няя груп­па име­ет в сред­нем более высо­кие пока­за­те­ли когни­тив­ной погло­щен­но­сти интернетом.

Груп­па респон­ден­тов, согла­сив­ших­ся с осо­зна­ни­ем цен­но­сти для них соци­аль­ных кон­так­тов, име­ет мень­ший уро­вень оди­но­че­ства и мень­ше пред­по­чи­та­ет online-взаимодействие.

Таблица 3. Различия групп согласившихся и не согласившихся с утверждениями анкеты, касающимися копинга — социального взаимодействия

В табл. 4 пред­став­ле­ны утвер­жде­ния, каса­ю­щи­е­ся более узко­го аспек­та соци­аль­но­го вза­и­мо­дей­ствия — обще­ния с род­ны­ми и близкими.

Таблица 4. Различия групп согласившихся и не согласившихся с утверждениями анкеты, касающимися копинга — семейного взаимодействия

Груп­па респон­ден­тов, чье обще­ние с близ­ки­ми в пери­од пан­де­мии ста­ло более глу­бо­ким, име­ет выше пока­за­те­ли эмо­ци­о­наль­но-физи­че­ско­го бла­го­по­лу­чия и ниже уро­вень оди­но­че­ства. В груп­пе, где пре­бы­ва­ние дома при­ве­ло к уве­ли­че­нию кон­флик­тов в семье, отме­ча­ет­ся более низ­кий уро­вень удо­вле­тво­рен­но­сти жиз­нью и эмо­ци­о­наль­но-физи­че­ско­го бла­го­по­лу­чия. В то же вре­мя выше уро­вень пока­за­те­лей про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния интер­не­та — пред­по­чте­ния online-обще­ния, ком­пуль­сив­но­го исполь­зо­ва­ния, выше сум­мар­ный балл шка­лы про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния интернета.

Обсуждение

Сле­ду­ет отме­тить огра­ни­че­ние иссле­до­ва­ния, выпол­нен­но­го пол­но­стью на девуш­ках под­рост­ко­во­го и юно­ше­ско­го воз­рас­та. Дан­ное обсто­я­тель­ство может быть объ­яс­не­но как раз­ме­ще­ни­ем рекла­мы в соци­аль­ной сети, 75% ауди­то­рии кото­рой — жен­ская, так и целе­вой ауди­то­ри­ей бло­ге­ра, рас­про­стра­ня­ю­ще­го инфор­ма­цию об иссле­до­ва­нии. Оста­ет­ся дис­кус­си­он­ным вопрос о воз­мож­но­сти экс­тра­по­ля­ции резуль­та­тов на моло­дых людей того же возраста.

Как мож­но заме­тить, став­шее для мно­гих более плот­ным обще­ние с семьей в пери­од изо­ля­ции может быть и фак­то­ром рис­ка, и фак­то­ром-про­тек­то­ром. Веро­ят­но, что если до пери­о­да изо­ля­ции вза­и­мо­дей­ствие с чле­на­ми семьи уже име­ло нега­тив­ный харак­тер, то изо­ля­ция уси­ли­ла и обост­ри­ла имев­ши­е­ся про­бле­мы. Как след­ствие, в таком слу­чае наблю­да­ет­ся сни­же­ние уров­ня раз­лич­ных аспек­тов пси­хо­ло­ги­че­ско­го бла­го­по­лу­чия и уве­ли­че­ние уров­ня про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния интер­не­та как ком­пен­са­тор­ной практики. 

В слу­чае если до изо­ля­ции обще­ние с близ­ки­ми носи­ло ско­рее ресурс­ный харак­тер, то в пери­од изо­ля­ции оно ста­ло допол­ни­тель­ной под­держ­кой, защи­ща­ю­щей от чув­ства оди­но­че­ства и повы­ша­ю­щей уро­вень пси­хо­ло­ги­че­ско­го благополучия. 

Иссле­до­ва­ние испан­ских под­рост­ков пока­зы­ва­ет вли­я­ние дове­ри­тель­ных семей­ных отно­ше­ний на сни­же­ние уров­ня нега­тив­ной симп­то­ма­ти­ки при про­блем­ном исполь­зо­ва­нии интер­не­та [16]. Ком­по­нен­ты про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния интер­не­та ока­зы­ва­ют­ся отри­ца­тель­но вза­и­мо­свя­за­ны с дру­ги­ми аспек­та­ми соци­аль­но­го взаимодействия. 

Полу­чен­ные дан­ные согла­су­ют­ся с иссле­до­ва­ни­ем ита­льян­ской моло­де­жи, где высо­кий уро­вень каче­ства и удо­вле­тво­рен­но­сти соци­аль­ны­ми отно­ше­ни­я­ми, а так­же ощу­ще­ние неза­ви­си­мо­сти и сво­бо­ды от дру­гих людей ока­за­лись отри­ца­тель­но свя­за­ны с ком­по­нен­та­ми про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния интер­не­та [12].

В то же вре­мя актив­ный поиск эмо­ци­о­наль­ной под­держ­ки вза­и­мо­свя­зан с повы­ше­ни­ем уров­ня удо­вле­тво­рен­но­сти жиз­нью [1]. Отри­ца­тель­ный вклад соци­аль­но­пси­хо­ло­ги­че­ско­го бла­го­по­лу­чия в про­блем­ное исполь­зо­ва­ние интер­не­та согла­су­ет­ся с нашим преды­ду­щим иссле­до­ва­ни­ем [11].

Крат­ко­сроч­ное и дол­го­сроч­ное пла­ни­ро­ва­ние, струк­ту­ри­ро­ва­ние дня могут быть отне­се­ны к актив­но­му виду копин­га, веро­ят­но, повы­ша­ю­ще­му чув­ство кон­тро­ля над ситу­а­ци­ей, что, в свою оче­редь, ассо­ци­и­ро­ва­но с мень­шим уров­нем депрес­сив­ной симп­то­ма­ти­ки, оди­но­че­ства, пара­но­яль­но­сти и боль­шей удо­вле­тво­рен­но­стью жизнью.

Исполь­зо­ва­ние юмо­ра так­же явля­ет­ся совла­да­ю­щей стра­те­ги­ей и отри­ца­тель­но свя­за­но с пси­хо­тиз­мом. Исполь­зо­ва­ние юмо­ра как совла­да­ю­щей стра­те­гии ассо­ци­и­ро­ва­но с боль­шим пси­хо­ло­ги­че­ским бла­го­по­лу­чи­ем в пери­од пан­де­мии [8].

Выводы

Таким обра­зом, мож­но выде­лить стра­те­гии, спо­соб­ству­ю­щие и пре­пят­ству­ю­щие под­дер­жа­нию пси­хо­ло­ги­че­ско­го бла­го­по­лу­чия и пси­хи­че­ско­го здо­ро­вья в пери­од изоляции.

Отвле­че­ние через раз­вле­ка­тель­ный кон­тент, крат­ко­сроч­ное и дол­го­сроч­ное пла­ни­ро­ва­ние, струк­ту­ри­ро­ва­ние дня, соци­аль­ное вза­и­мо­дей­ствие и помощь дру­гим поло­жи­тель­но свя­за­ны с пси­хо­ло­ги­че­ским бла­го­по­лу­чи­ем и пси­хи­че­ским здоровьем.

Семей­ные ком­му­ни­ка­ции могут высту­пать как в каче­стве под­держ­ки, так и в каче­стве фак­то­ра-рис­ка для пси­хо­ло­ги­че­ско­го благополучия.

Про­блем­ное исполь­зо­ва­ние интер­не­та рас­смат­ри­ва­ет­ся в каче­стве неадап­тив­ной стра­те­гии совла­да­ния и про­яв­ля­ет­ся в слу­чае нали­чия семей­ных кон­флик­тов и доб­ро­воль­но­го соци­аль­но­го дистанцирования.

С уче­том про­дол­жа­ю­щей­ся небла­го­при­ят­ной эпи­де­мио­ло­ги­че­ской ситу­а­ции дан­ное иссле­до­ва­ние может быть исполь­зо­ва­но при состав­ле­нии реко­мен­да­ций для лиц под­рост­ко­во­го и юно­ше­ско­го воз­рас­та с целью наи­бо­лее опти­маль­но­го пере­жи­ва­ния про­дол­жа­ю­щей­ся изоляции.

Литература

1. Белин­ская Е.П., Вече­рин А.В., Ага­дул­ли­на Е.Р. Опрос­ник про­ак­тив­но­го копин­га: адап­та­ция на некли­ни­че­ской выбор­ке и про­гно­сти­че­ские воз­мож­но­сти // Кли­ни­че­ская и спе­ци­аль­ная пси­хо­ло­гия. 2018. Том 7. № 3. С. 192—211. DOI:10.17759/cpse.2018070312
2. Гаязо­ва Л.А., Вихри­стюк О.В. Осо­бен­но­сти запро­сов на дистан­ци­он­ную пси­хо­ло­ги­че­скую помощь в пери­од само­изо­ля­ции (COVID-19) [Элек­трон­ный ресурс] // Вест­ник прак­ти­че­ской пси­хо­ло­гии обра­зо­ва­ния. 2020. Том 17. № 2. C. 78— 88. DOI:10.17759/bppe.2020170210
3. Гри­цен­ко В.В., Рез­ник А.Д., Кон­стан­ти­нов В.В. и др. Страх перед коро­на­ви­рус­ным забо­ле­ва­ни­ем (COVID-19) и базис­ные убеж­де­ния лич­но­сти [Элек­трон­ный ресурс] // Кли­ни­че­ская и спе­ци­аль­ная пси­хо­ло­гия. 2020. Том 9. № 2. C. 99—118. DOI:10.17759/cpse.2020090205
4. Груз­дев И.А., Камаль­ди­но­ва Л.Р., Кали­нин Р.Г. Резуль­та­ты опро­са сту­ден­тов рос­сий­ских вузов, осу­ществ­ля­ю­щих пере­ход на дистан­ци­он­ный фор­мат обу­че­ния // Шторм пер­вых недель: как выс­шее обра­зо­ва­ние шаг­ну­ло в реаль­ность пан­де­мии. Совре­мен­ная ана­ли­ти­ка обра­зо­ва­ния. 2020. Т. 6. № 36. С. 62—67.
5. Ени­ко­ло­пов С.Н., Бой­ко О.М., Мед­ве­де­ва Т.И., Ворон­цо­ва О.Ю., Казь­ми­на О.Ю. Дина­ми­ка пси­хо­ло­ги­че­ских реак­ций на началь­ном эта­пе пан­де­мии COVID-19 [Элек­трон­ный ресурс] // Пси­хо­ло­го-педа­го­ги­че­ские иссле­до­ва­ния. 2020. Том 12. № 2. С. 108—126. DOI:10.17759/psyedu.2020120207
6. Заха­ро­ва У.С., Вил­ко­ва К.А. Субъ­ект­ность сту­ден­тов в усло­ви­ях очно­го и дистан­ци­он­но­го обу­че­ния: взгляд пре­по­да­ва­те­лей // Совре­мен­ная зару­беж­ная пси­хо­ло­гия. 2020. Том 9. № 3. C. 87—96. DOI:10.17759/jmfp.2020090308
7. Крю­ко­ва Т.Л. Воз­раст­ные и крос­скуль­ту­раль­ные раз­ли­чия в стра­те­ги­ях совла­да­ю­ще­го пове­де­ния // Пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал. 2005. Т. 26. № 2. С. 5—15.
8. Рас­ска­зо­ва Е.И., Леон­тьев Д.А., Лебе­де­ва А.А. Пан­де­мия как вызов субъ­ек­тив­но­му бла­го­по­лу­чию: тре­во­га и совла­да­ние // Кон­суль­та­тив­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­те­ра­пия. 2020. Т. 28. № 2. С. 90—108. DOI:10.17759/cpp.2020280205
9. Сиро­та Н.А. Копинг-пове­де­ние в под­рост­ко­вом воз­расте: дисс. … докт. мед. наук. СПб., 1994.
10. Тхо­стов А.Ш., Рас­ска­зо­ва Е.И. Пси­хо­ло­ги­че­ское содер­жа­ние тре­во­ги и про­фи­лак­ти­ки в ситу­а­ции инфо­де­мии: защи­та от коро­на­ви­ру­са или «пороч­ный круг» тре­во­ги? // Кон­суль­та­тив­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­те­ра­пия. 2020. Том 28. № 2. С. 70—89. DOI:10.17759/cpp.2020280204
11. Хол­мо­го­ро­ва А.Б., Гера­си­мо­ва А.А. Пси­хо­ло­ги­че­ские      фак­то­ры   про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та у деву­шек под­рост­ко­во­го и юно­ше­ско­го воз­рас­та // Кон­суль­та­тив­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­те­ра­пия. 2019. Т. 27. № 3. С. 138—155. DOI:10.17759/cpp.2019270309
12. Casale S., Lecchi S., Fioravanti G. The association between psychological wellbeing and problematic use of internet communicative services among young people // Journal of Psychology: Interdisciplinary and Applied. 2015. Vol. 149 (5). P. 480—497. DOI:10.1080/002239 80.2014.905432
13. Demkowicz O. et al. Teenagers’ experiences of life in lockdown [Элек­трон­ный ресурс]. 
14. Deslandes S.F., Coutinho T. The intensive use of the internet by children and adolescents in the context of COVID-19 and the risks for self-inflicted violence // Ciência & Saúde Coletiva. 2020. Vol. 25. P. 2479— 2486. DOI:10.1590/1413-81232020256.1.11472020
15. Drouin M. et al. How Parents and Their Children Used Social Media and Technology at the Beginning of the COVID-19 Pandemic and Associations with Anxiety [Элек­трон­ный ресурс] // Cyberpsychology, Behavior, and Social Networking. 2020. DOI:10.1089/ cyber.2020.0284
16. López de Ayala M.C., Gutierrez J.C.S., Jiménez A.G. Problematic Internet use among Spanish adolescents: The predictive role of Internet preference and family relationships // European Journal of Communication. 2015. Vol. 30 (4). P. 470—485. DOI:10.1177/0267323115586725
17. Mayurasakorn K. et al. School closure, COVID-19 and lunch programme: Unprecedented undernutrition crisis in low-middle income countries // J Paediatr Child Health. 2020. Vol. 56 (7). P. 1013—1017. DOI:10.1111/jpc.15018
18. United Nations Educational, Scientific and Cultural Organization. United Nations Educational, Scientific and Cultural Organization [Элек­трон­ный ресурс]. 

Об авторах

• Анна Алек­сан­дров­на Гера­си­мо­ва - ГБУ горо­да Моск­вы «Мос­ков­ская служ­ба пси­хо­ло­ги­че­ской помо­щи насе­ле­нию» (ГБУ МСППН), г. Москва, Рос­сий­ская Федерация.
• Алла Бори­сов­на Хол­мо­го­ро­ва - ФГБОУ ВО «Мос­ков­ский госу­дар­ствен­ный пси­хо­ло­го-педа­го­ги­че­ский уни­вер­си­тет» (ФГБОУ ВО МГППУ); ГБУЗ «НИИ СП име­ни Н.В. Скли­фо­сов­ско­го ДЗМ», г. Москва, Рос­сий­ская Федерация.

Смот­ри­те также:

• Белин­ская Е.П. Инфор­ма­ци­он­ная соци­а­ли­за­ция под­рост­ков: опыт поль­зо­ва­ния соци­аль­ны­ми сетя­ми и пси­хо­ло­ги­че­ское благополучие
• Бог­да­нов­ская И.М., Коро­ле­ва Н.Н., Пет­ро­ва Ю.В. Экзи­стен­ци­аль­но-смыс­ло­вые состав­ля­ю­щие пси­хо­ло­ги­че­ско­го бла­го­по­лу­чия у сту­ден­тов с раз­лич­ным опы­том ком­пью­тер­ных видеоигр
• Вой­скун­ский А.Е., Сол­да­то­ва Г.У. Эпи­де­мия оди­но­че­ства в циф­ро­вом обще­стве: хики­ко­мо­ри как куль­тур­но-пси­хо­ло­ги­че­ский феномен
• Video Games and Well-being: Press Start (Palgrave Studies in Cyberpsychology) edited by R.Kowert