Войскунский А.Е. Направления исследований опосредствованной Интернетом деятельности

Введение

Чело­ве­че­ская дея­тель­ность во все боль­шей сте­пе­ни объ­еди­ня­ет пред­мет­ные дей­ствия с дей­стви­я­ми в зна­ко­вом поле, при­чем в совре­мен­ном обще­стве послед­ние реа­ли­зу­ют­ся по боль­шей части посред­ством Интер­не­та, пони­ма­е­мо­го как раз­ветв­лен­ная сеть элек­трон­ных устройств вме­сте с про­грамм­ны­ми паке­та­ми, кото­рые в сово­куп­но­сти обес­пе­чи­ва­ют доступ к инфор­ма­ци­он­но-ком­му­ни­ка­тив­ным ресур­сам киберпространства. 

Послед­нее пред­став­ля­ет собой кон­гло­ме­рат таких ресур­сов, как вза­и­мо­свя­зан­ные (посред­ством гипер­тек­сто­вых ссы­лок, или лин­ков) сай­ты с муль­ти­ме­дий­ны­ми мате­ри­а­ла­ми, элек­трон­ные ящи­ки и акка­ун­ты в соци­аль­ных сетях, бло­го­сфе­ре или онлайн-играх. 

Интер­нет опо­сред­ству­ет едва ли не все виды выпол­ня­е­мой людь­ми дея­тель­но­сти, в первую оче­редь позна­ва­тель­ную, тру­до­вую, ком­му­ни­ка­тив­ную и игро­вую. Иссле­до­ва­тель­ская рабо­та, свя­зан­ная с выяв­ле­ни­ем вкла­да Интер­не­та в основ­ные сфе­ры жиз­не­де­я­тель­но­сти обще­ства, вызы­ва­ет зна­чи­тель­ный инте­рес у пси­хо­ло­гов (Вой­скун­ский, 2010; Еме­лин и др., 2012; Сол­да­то­ва, Нестик, 2010; Шпит­цер, 2014).

Посто­ян­ное рас­ши­ре­ние ассор­ти­мен­та ору­дий, спо­соб­ству­ю­щих досту­пу к кибер­про­стран­ству (сре­ди них ком­пью­те­ры, смарт­фо­ны, план­ше­ты, гад­же­ты, пле­е­ры, видже­ты и др.), поз­во­ля­ет утвер­ждать, что прин­ци­пи­аль­ное зна­че­ние име­ют не сами эти ору­дия, а Интер­нет в виде опо­сред­ству­ю­щих сер­ви­сов (Вой­скун­ский, 2010), обес­пе­чи­ва­ю­щих вза­и­мо­дей­ствие поль­зо­ва­те­лей с кон­крет­ны­ми ресур­са­ми киберпространства. 

Интер­нет­-опо­сред­ство­ва­ние опи­ра­ет­ся на мето­ды и сред­ства реа­ли­за­ции субъ­ек­том раз­лич­ных дей­ствий — ком­му­ни­ка­тив­ных, позна­ва­тель­ных, игро­вых, тру­до­вых и др. При­чем такие мето­ды и сред­ства вклю­ча­ют как при­сут­ству­ю­щие в кибер­про­стран­стве элек­трон­ные ката­ло­ги, поис­ко­вые систе­мы, оциф­ро­ван­ные вер­баль­ные и визу­аль­ные мате­ри­а­лы, раз­лич­ные спо­со­бы обще­ния (в диа­де, груп­по­вое или мас­со­вое, отсро­чен­ное или в реаль­ном вре­ме­ни), так и име­ю­щи­е­ся у субъ­ек­та зна­ния и умения. 

Речь идет о зна­ни­ях и уме­ни­ях, поз­во­ля­ю­щих ква­ли­фи­ци­ро­ван­но поль­зо­вать­ся ука­зан­ны­ми элек­трон­ны­ми ресур­са­ми, адап­ти­ро­вать их к сво­им рабо­чим зада­ни­ям, инте­ре­сам и при­выч­кам, а при необ­хо­ди­мо­сти допол­нять и раз­ви­вать суще­ству­ю­щие в кибер­про­стран­стве источ­ни­ки (напри­мер, делить­ся соб­ствен­ным опы­том и рас­ска­зы­вать о себе, раз­ме­щать фото­гра­фии или видео­ро­ли­ки, печат­ные изда­ния, руко­пи­си и худо­же­ствен­ные про­из­ве­де­ния, ком­мен­ти­ро­вать выска­зан­ные дру­ги­ми людь­ми мне­ния и т.п.).

Мож­но сме­ло утвер­ждать, что интер­нет­-опо­сред­ство­ва­ние явля­ет­ся рас­ши­ре­ни­ем вве­ден­но­го деся­ти­ле­тия назад (подроб­нее см.: Вой­скун­ский, 2008) пред­став­ле­ния об опо­сред­ство­ван­ной ком­пью­те­ром дея­тель­но­сти и долж­но рас­смат­ри­вать­ся в каче­стве одно­го из веду­щих направ­ле­ний пси­хи­че­ско­го раз­ви­тия (Вой­скун­ский, 2010). 

Упо­треб­ляя тер­ми­но­ло­гию куль­тур­но­-дея­тель­ност­ной тео­рии, мож­но ска­зать, что наря­ду с уже тра­ди­ци­он­ны­ми иссле­до­ва­ни­я­ми пси­хо­ло­ги­че­ских меха­низ­мов инте­ри­о­ри­за­ции долж­ны так­же про­во­дить­ся дос­ко­наль­ные иссле­до­ва­ния при­об­ре­та­ю­щих все боль­шее зна­че­ние про­цес­сов экс­те­ри­о­ри­за­ции, т.е. выне­се­ния вовне и эффек­тив­но­го исполь­зо­ва­ния осво­ен­ных зна­ко­вых систем и в осо­бен­но­сти фак­то­ло­ги­че­ских инфор­ма­ци­он­ных массивов. 

При­ме­ром может слу­жить пере­да­ча хра­ня­щих инфор­ма­цию фай­лов в пер­со­наль­ные или обще­до­ступ­ные элек­трон­ные архи­вы («внеш­няя память»), в кото­рых они, как счи­та­ет­ся, все­гда будут доступ­ны и будут участ­во­вать, напри­мер, в мыс­ли­тель­ной дея­тель­но­сти. Таким путем могут фор­ми­ро­вать­ся экс­тра­це­ре­браль­ные ком­по­нен­ты пси­хи­че­ских про­цес­сов, поэто­му ана­лиз про­бле­ма­ти­ки экс­те­ри­о­ри­за­ции пред­став­ля­ет­ся одним из наи­бо­лее важ­ных и зна­чи­тель­ных иссле­до­ва­тель­ских направ­ле­ний в пси­хо­ло­гии опо­сред­ство­ван­ной Интер­не­том деятельности.

В дан­ной ста­тье пред­став­ле­на автор­ская тема­ти­че­ская клас­си­фи­ка­ция глав­ных направ­ле­ний иссле­до­ва­тель­ской рабо­ты в обла­сти интер­нет­-опо­сред­ство­ва­ния. Такая рабо­та ведет­ся едва ли не в каж­дом раз­де­ле совре­мен­ной пси­хо­ло­гии — в воз­раст­ной, соци­аль­ной, кли­ни­че­ской, педа­го­ги­че­ской, орга­ни­за­ци­он­ной, диф­фе­рен­ци­аль­ной, когни­тив­ной пси­хо­ло­гии, а так­же в пси­хо­ло­гии обще­ния и пси­хо­линг­ви­сти­ке, пси­хо­ло­гии мар­ке­тин­га, этно­пси­хо­ло­гии, ген­дер­ной пси­хо­ло­гии и др. (Вой­скун­ский, 2013). 

Тем не менее весь широ­кий спектр иссле­до­ва­ний может быть пред­став­лен доста­точ­но ком­пакт­но, как будет пока­за­но ниже. Подоб­ный ана­лиз был пред­при­нят нами ранее (Вой­скун­ский, 2016) в рас­ши­рен­ном вари­ан­те: наря­ду с иссле­до­ва­ни­я­ми опо­сред­ство­ван­ной Интер­не­том дея­тель­но­сти рас­смат­ри­ва­лись так­же рабо­ты, в кото­рых про­ве­де­но изу­че­ние пове­де­ния чело­ве­ка, при­ме­ня­ю­ще­го систе­мы вир­ту­аль­ной и допол­нен­ной реальности. 

В свя­зи с тем, что эти рабо­ты выхо­дят за рам­ки иссле­до­ва­ний опо­сред­ство­ван­ной Интер­не­том дея­тель­но­сти и подроб­но рас­смат­ри­ва­ют­ся в одном из новей­ших науч­ных направ­ле­ний — пси­хо­ло­гии вир­ту­аль­ной реаль­но­сти (Зин­чен­ко, 2011), в дан­ной ста­тье они будут опущены. 

Не будет рас­смат­ри­вать­ся так­же тема­ти­ка склон­но­сти к зави­си­мо­сти от Интер­не­та («погру­же­ния» в кибер­про­стран­ство), посколь­ку эта объ­е­ми­стая тема заслу­жи­ва­ет спе­ци­аль­но­го ана­ли­за, кото­рый не может быть про­ве­ден в рам­ках насто­я­щей статьи. 

Нако­нец, будет опу­ще­на тема­ти­ка мобиль­но­сти чело­ве­ка, увле­чен­но­го иссле­до­ва­ни­ем кибер­про­стран­ства, посколь­ку в назван­ной высо­ко­пер­спек­тив­ной про­бле­ме пока недо­ста­ет соб­ствен­но пси­хо­ло­ги­че­ских дан­ных, в отли­чие от социо­ло­ги­че­ских и культурологических. 

В срав­не­нии с пред­ше­ству­ю­щей рабо­той (Вой­скун­ский, 2016) рас­смат­ри­ва­е­мые иссле­до­ва­тель­ские направ­ле­ния будут про­ана­ли­зи­ро­ва­ны с при­вле­че­ни­ем новых данных.

Соглас­но раз­ра­бо­тан­ной нами тема­ти­че­ской клас­си­фи­ка­ции (Там же), основ­ная мас­са иссле­до­ва­ний опо­сред­ство­ван­ной Интер­не­том дея­тель­но­сти может быть сгруп­пи­ро­ва­на соглас­но сле­ду­ю­щим тема­ти­че­ским раз­де­лам: рас­пре­де­лен­ность, репу­та­ци­он­ная про­кач­ка, ано­ним­ность, мобиль­ность, гибрид­ное пове­де­ние, погру­же­ние.

В силу ска­зан­но­го выше в насто­я­щей ста­тье будут деталь­но рас­смот­ре­ны лишь пер­вые три тема­ти­че­ских раз­де­ла. Наиме­но­ва­ния раз­де­лов — автор­ские, они будут пояс­не­ны на при­ме­рах кон­крет­ных исследований.

Распределенность

Под рас­пре­де­лен­но­стью пони­ма­ет­ся дистант­ное (с опо­рой на кон­так­ты посред­ством Интер­не­та) сотруд­ни­че­ство меж­ду людь­ми в дело­вой или лич­ной сфе­ре: коопе­ра­ция, про­ти­во­сто­я­ние, согла­со­ва­ние рабо­чих опе­ра­ций и др.

Кон­такт через Интер­нет обес­пе­чи­ва­ет под­дер­жа­ние так назы­ва­е­мых сла­бых свя­зей для про­ве­де­ния досу­га, обще­ния, полу­че­ния инфор­ма­ции, граж­дан­ских дей­ствий (Гра­но­вет­тер, 2009). Такие свя­зи (напри­мер, интер­нет­-сооб­ще­ства по инте­ре­сам), даже крат­ко­вре­мен­ные и не веду­щие к тес­ным лич­ным отно­ше­ни­ям, тем не менее высо­ко ценят­ся людь­ми, а пере­мен­ный состав сооб­ществ, их раз­мы­тые гра­ни­цы и отно­си­тель­но малая интен­сив­ность кон­так­тов отве­ча­ют лабиль­ным инте­ре­сам участ­ни­ков. У послед­них сов­па­да­ют, хотя бы частич­но, цели, цен­но­сти, инте­ре­сы, зача­стую они сов­мест­но экс­плу­а­ти­ру­ют неко­то­рый ресурс или оборудование. 

Попу­ляр­ные в насто­я­щее вре­мя соци­аль­ные сети обыч­но под­дер­жи­ва­ют имен­но сла­бые свя­зи, тема­ти­че­ские груп­пы в них пред­став­ля­ют собой общ­но­сти, часто объ­еди­ня­ю­щие отно­си­тель­но неболь­шое ядро созда­ю­щих основ­ную мас­су кон­тен­та акти­ви­стов и огром­ное коли­че­ство никак не про­яв­ля­ю­щих сво­е­го при­сут­ствия посе­ти­те­лей: читателей/зрителей/слушателей (lurkers); в эмпи­ри­че­ских иссле­до­ва­ни­ях (База­ров, Шев­чен­ко, 2012) пока­за­но, что мно­гие lurkers выска­зы­ва­ют высо­кую сте­пень удо­вле­тво­рен­но­сти уча­сти­ем в тема­ти­че­ских меро­при­я­ти­ях. Подоб­ные сети­-сооб­ще­ства гло­баль­ны, а в до­интернетные эпо­хи едва ли каза­лось воз­мож­ным объ­еди­нить так мно­го участ­ни­ков (к при­ме­ру, Facebook вклю­ча­ет более 2 мил­ли­ар­дов подписчиков).

Широ­кое рас­про­стра­не­ние wiki­-тех­но­ло­гий (Пата­ра­кин, 2006), кото­рые созда­ны как раз в помощь рас­пре­де­лен­ным дей­стви­ям, спо­соб­ству­ет волон­тер­ской рабо­те в рам­ках локаль­ных и гло­баль­ных сете­вых про­ек­тов. Сре­ди наи­бо­лее удач­ных резуль­та­тов — доб­ро­воль­ное уча­стие мно­же­ства авто­ров в состав­ле­нии энцик­ло­пе­дий Wikipedia на сот­нях язы­ков или волон­тер­ский труд меж­ду­на­род­но­го пула про­грам­ми­стов в рам­ках про­ек­та Open Source («откры­тые коды»), сооб­ща раз­ра­бо­тав­ших опе­ра­ци­он­ную систе­му Linux.

Упо­мя­нем так­же рос­сий­ский про­ект «Кар­та помо­щи» для коор­ди­на­ции помо­щи со сто­ро­ны волон­те­ров при туше­нии лес­ных пожа­ров, а так­же сете­вой ресурс Ushahidi для отсле­жи­ва­ния слу­ча­ев этни­че­ско­го наси­лия в Афри­ке. Инте­ре­сен про­ект, в кото­ром участ­во­ва­ли более мил­ли­о­на вла­дель­цев ком­пью­те­ров для ока­за­ния помо­щи био­ло­гам в нахож­де­нии моде­ли фер­мен­та, раз­ру­ша­ю­ще­го белок виру­са имму­но­де­фи­ци­та чело­ве­ка. Дан­ный про­ект моде­ли­ро­ва­ния про­цес­сов свер­ты­ва­ния и раз­вер­ты­ва­ния моле­кул бел­ка для дости­же­ния пони­ма­ния при­чин воз­ник­но­ве­ния болез­ней, вызы­ва­е­мых дефект­ны­ми бел­ка­ми, выпол­ня­ет­ся мето­дом кра­уд­сор­син­га (см. блог witology.com).

Груп­пе био­хи­ми­ков (вдох­но­ви­тель рабо­ты д­-р Фирас Хатиб из уни­вер­си­те­та шта­та Вашинг­тон) уда­лось при уча­стии доб­ро­воль­ных помощ­ни­ков-­гей­ме­ров (на сай­те fold.it была орга­ни­зо­ва­на игро­вая ситу­а­ция) скон­стру­и­ро­вать модель фер­мен­та, эффек­тив­но раз­ру­ша­ю­ще­го белок виру­са имму­но­де­фи­ци­та чело­ве­ка: в пуб­ли­ка­ции резуль­та­тов при­ня­ли уча­стие в каче­стве соав­то­ров несколь­ко наи­бо­лее успеш­ных групп волон­те­ров (nature. com).

Ана­лиз опы­та рас­пре­де­лен­ной рабо­ты сбли­жа­ет его с эмпи­ри­че­ски­ми мате­ри­а­ла­ми, в кото­рых ста­вит­ся зада­ча обос­но­вать нали­чие так назы­ва­е­мо­го кол­лек­тив­но­го интел­лек­та (Meslec et al., 2016; Woolley et al., 2010). В ука­зан­ных пуб­ли­ка­ци­ях выска­за­но мне­ние, соглас­но кото­ро­му уро­вень кол­лек­тив­но­го интел­лек­та малой груп­пы лишь во вто­рую оче­редь зави­сит от инди­ви­ду­аль­ных интел­лек­ту­аль­ных спо­соб­но­стей чле­нов груп­пы, а в первую оче­редь опре­де­ля­ет­ся отсут­стви­ем в груп­пе авто­ри­тар­но­го лиде­ра, пусть даже нефор­маль­но­го, а так­же гиб­ко­стью и «соци­аль­ной чув­стви­тель­но­стью (sensitivity)» чле­нов груп­пы (сен­си­тив­ность, как счи­та­ет­ся, свя­за­на с пред­став­лен­но­стью в кол­лек­ти­ве женщин). 

В одном из ука­зан­ных иссле­до­ва­ний (Woolley et al., 2010) участ­во­ва­ли почти 700 испы­ту­е­мых, у них изме­ря­ли IQ, после чего слу­чай­ным обра­зом объ­еди­ня­ли в груп­пы от 2 до 5 чело­век, и груп­пам пред­ла­га­лось выпол­нить бата­рею тесто­вых зада­ний. Она вклю­ча­ла твор­че­ские, логи­че­ские, пси­хо­мо­тор­ные зада­ния, раз­ре­ше­ние кон­фликт­ных ситу­а­ций, игру в шаш­ки про­тив ком­пью­те­ра или кон­стру­и­ро­ва­ние из име­ю­щих­ся дета­лей построй­ки с задан­ны­ми пара­мет­ра­ми. Были выяв­ле­ны зна­чи­мые кор­ре­ля­ции меж­ду успеш­но­стью выпол­не­ния груп­па­ми раз­но­род­ных зада­ний; про­ве­ден­ный фак­тор­ный ана­лиз резуль­та­тов пока­зал, что глав­ным фак­то­ром (более 40% дис­пер­сии) дол­жен счи­тать­ся кол­лек­тив­ный интел­лект (т.е. сен­си­тив­ность плюс отсут­ствие доми­ни­ру­ю­ще­го лидера). 

Подоб­ные дан­ные не про­ти­во­ре­чат прак­ти­че­ско­му опы­ту (обыч­но не доку­мен­ти­ро­ван­но­му в каче­стве ака­де­ми­че­ских пуб­ли­ка­ций), накоп­лен­но­му раз­но­об­раз­ны­ми орга­ни­за­ци­я­ми и ком­па­ни­я­ми. Напри­мер, име­ют­ся неко­то­рые сооб­ще­ния о про­ек­те Project Aristotle в цен­траль­ном офи­се ком­па­нии Google. Про­ект свя­зан с повы­ше­ни­ем эффек­тив­но­сти рабо­ты вре­мен­ных групп, созда­ва­е­мых из сотруд­ни­ков для реше­ния воз­ни­ка­ю­щих проблем.

Успеш­ность отдель­ных таких про­ек­тов и про­ва­лы дру­гих про­ек­тов спо­соб­ству­ют воз­ник­но­ве­нию устой­чи­во­го инте­ре­са к спе­ци­фи­ке груп­по­во­го твор­че­ства, моз­го­во­го штур­ма, в том чис­ле дистант­но­го (Yagolkovskiy, 2016), а вме­сте с тем ведут к пер­спек­ти­ве пред­ста­вить кол­лек­тив­ный интел­лект как новый пси­хо­ло­ги­че­ский кон­структ. Одна­ко для это­го долж­на быть про­ве­де­на огром­ная теоретико­экспериментальная рабо­та; мы при­сут­ству­ем при самом нача­ле про­цес­са изу­че­ния тако­го фено­ме­на и состав­ля­ю­щих его пара­мет­ров (Вой­скун­ский, Игна­тьев, 2013). 

За послед­ние несколь­ко деся­ти­ле­тий суще­ствен­но углу­би­лось наше пони­ма­ние интел­лек­та — не толь­ко обще­го или спе­ци­аль­но­го, но и эмо­ци­о­наль­но­го, прак­ти­че­ско­го или соци­аль­но­го. Соглас­но взгля­дам Г. Гард­не­ра, интел­лект чело­ве­ка обла­да­ет мно­же­ствен­ной струк­ту­рой: «… име­ют­ся убе­ди­тель­ные дока­за­тель­ства суще­ство­ва­ния несколь­ких отно­си­тель­но авто­ном­ных интел­лек­ту­аль­ных спо­соб­но­стей, кото­рые в даль­ней­шем для крат­ко­сти будут назы­вать­ся “интел­лек­та­ми чело­ве­ка”» (Гард­нер, 2007, с. 56). При том что сер­ви­сы Интер­не­та бла­го­при­ят­ству­ют синер­гии сете­во­го пове­де­ния, а в отдель­ных иссле­до­ва­ни­ях дела­ют­ся попыт­ки вве­сти такой кон­структ, как «груп­по­вой кол­лек­тив­ный интел­лект», соот­вет­ству­ю­щие тео­ре­ти­че­ские раз­ра­бот­ки пока не представлены.

«Репутационная прокачка»

Тер­мин «репу­та­ци­он­ная про­кач­ка» берет нача­ло в ком­пью­тер­ных играх. «Про­кач­ка» сво­е­го игро­во­го пер­со­на­жа осу­ществ­ля­ет­ся путем столк­но­ве­ний и побед над игро­вы­ми пер­со­на­жа­ми, управ­ля­е­мы­ми про­тив­ни­ка­ми, или над бота­ми и мон­стра­ми путем реше­ния кве­стов, эффек­тив­но­го выбо­ра марш­ру­тов, а в команд­ных играх — путем игро­вой дис­ци­пли­ны и согла­со­ва­ния общих дей­ствий с чле­на­ми коман­ды геймеров. 

«Про­кач­ка» — это пере­ход на более высо­кий уро­вень одно­вре­мен­но с при­об­ре­те­ни­ем полез­ных в кон­тек­сте игры бону­сов и луч­ше­го внут­ри­и­г­ро­во­го сна­ря­же­ния; это и сопут­ству­ю­щее высо­ко­му уров­ню игры улуч­ше­ние репу­та­ции в сооб­ще­стве геймеров. 

Меж­ду тем «репу­та­ци­он­ная про­кач­ка» зна­чи­ма и вне игры: соб­ствен­ной репу­та­ци­ей оза­бо­че­ны бло­ге­ры, участ­ни­ки соци­аль­ных сетей, авто­ры раз­ме­ща­е­мых циф­ро­вых фото­гра­фий и видео­ро­ли­ков. Внеш­ни­ми пока­за­те­ля­ми репу­та­ции могут слу­жить коли­че­ство под­пис­чи­ков, френ­дов или фол­ло­ве­ров, коли­че­ство откли­ков, лай­ков, пере­по­стов и посе­ще­ний элек­трон­ной стра­ни­цы, а для онлайн­покупателей и онлайн­продавцов — рей­тин­ги и отзы­вы, отра­жа­ю­щие резуль­та­ты сде­лок, в кото­рых они участвовали.

При­об­ре­те­ние, под­дер­жа­ние и «про­кач­ка» репу­та­ции в мало­зна­ко­мом быст­ро меня­ю­щем­ся окру­же­нии в рам­ках кибер­про­стран­ства — зада­ча слож­ная и во мно­гом непри­выч­ная. Откры­ва­ет­ся пер­спек­ти­ва воз­дей­ствия на социально­перцептивные про­цес­сы парт­не­ров по обще­нию или груп­по­вой игре (Белин­ская, 2013; Вой­скун­ский, 2014) и в конеч­ном сче­те — управ­ле­ния эти­ми процессами. 

Воз­дей­ствие в ком­му­ни­ка­тив­ной сре­де осу­ществ­ля­ет­ся посред­ством само­пре­зен­та­ции — кон­стру­и­ро­ва­ния соб­ствен­но­го обра­за в виде само­опи­са­ний и дру­гих тек­стов, допол­нен­ных изоб­ра­же­ни­я­ми и часто аудио­фай­ла­ми, све­де­ни­я­ми о пред­по­чи­та­е­мых музы­каль­ных про­из­ве­де­ни­ях, кино­филь­мах или кни­гах. В соци­аль­ных сетях и в допус­ка­ю­щих ком­му­ни­ка­цию игро­вых при­ло­же­ни­ях «репу­та­ци­он­ная про­кач­ка» озна­ча­ет при­пи­сы­ва­ние осве­дом­лен­но­сти и ква­ли­фи­ка­ции, раз­но­об­раз­ных фак­ти­че­ских дан­ных в сто­ро­ну добав­ле­ния себе экс­перт­ных зна­ний и уме­ний (вполне воз­мож­но, на самом деле отсутствующих). 

Так, на сай­тах зна­комств в США усред­нен­ный вес тела, ука­зы­ва­е­мый жен­щи­на­ми, на 3—9 кг ниже сред­не­го веса аме­ри­кан­ских жен­щин тех же воз­рас­тов; рост, ука­зы­ва­е­мый муж­чи­на­ми и жен­щи­на­ми, пре­вы­ша­ет сред­ний пока­за­тель (Hitsch et al., 2010). Пред­по­ло­жи­тель­но, это слу­жит при­укра­ши­ва­нию соб­ствен­но­го обра­за, т.е. спо­соб­ству­ет «репу­та­ци­он­ной про­кач­ке». Наме­рен­ные либо неосо­зна­ва­е­мые иска­же­ния само­пре­зен­та­ции озна­ча­ют попыт­ку управ­лять меха­низ­ма­ми соци­аль­ной пер­цеп­ции дру­гих бло­ге­ров, участ­ни­ков соци­аль­ных сетей или геймеров.

Появ­ле­ние рас­хо­дя­щих­ся с реаль­но­стью аль­тер­на­тив­ных, частич­но не сов­па­да­ю­щих образов­самопрезентаций может быть объ­яс­не­но отсут­стви­ем в кибер­про­стран­стве при­выч­ных в тра­ди­ци­он­ном обще­нии кана­лов кате­го­ри­за­ции пре­зен­ти­ру­е­мо­го обра­за (Вой­скун­ский, 2014). Аль­тер­на­тив­ные обра­зы, как пра­ви­ло, сосед­ству­ют с реа­ли­стич­ны­ми и береж­но под­дер­жи­ва­ют­ся людь­ми; рядо­вые поль­зо­ва­те­ли сетей нисколь­ко не удив­ля­ют­ся нали­чию у их «френ­дов» аль­тер­на­тив­ных (в том чис­ле мно­же­ствен­ных) иден­тич­но­стей (Вой­скун­ский и др., 2013).

Наи­бо­лее актив­но изоб­ре­та­ют­ся и при­ме­ня­ют­ся раз­но­об­раз­ные спо­со­бы кон­стру­и­ро­ва­ния жела­е­мо­го обра­за в соци­аль­ных сетях. Оче­вид­но, тем самым откры­ва­ют­ся кана­лы для мани­пу­ля­ций. Ведь даже наце­лен­ность само­предъ­яв­ле­ния на внеш­нее или на внут­рен­нее в самом/самой себе есть опре­де­лен­ное откло­не­ние от объективности. 

Так, заме­че­но, что если в само­опи­са­ни­ях дела­ет­ся упор на при­вле­ка­тель­ность (жен­щин) или высо­кий соци­аль­ный ста­тус (муж­чин), то лич­ност­ным чер­там уде­ля­ет­ся срав­ни­тель­но мало вни­ма­ния (Белин­ская, 2013). Недо­ста­ток соб­ствен­но пси­хо­ло­ги­че­ских само­ха­рак­те­ри­стик в само­пре­зен­та­ци­ях может быть обу­слов­лен сла­бой раз­ра­бо­тан­но­стью навы­ков предъ­яв­ле­ния себя и «про­кач­ки» соб­ствен­ной репу­та­ции в мало­зна­ко­мой и измен­чи­вой онлайнсреде. 

Сле­ду­ет допу­стить, что чисто ими­д­же­вых навы­ков недо­ста­точ­но для эффек­тив­ной само­пре­зен­та­ции при пре­не­бре­же­нии пси­хо­ло­ги­че­ски­ми сред­ства­ми «репу­та­ци­он­ной про­кач­ки». Послед­ние заслу­жи­ва­ют тща­тель­но­го изучения.

Анонимность

Часто счи­та­ет­ся, что ано­ним­ность лежит в осно­ве пре­иму­ще­ствен­но деви­ант­ных видов пове­де­ния в кибер­про­стран­стве, кото­рые фигу­ри­ру­ют при отри­ца­нии полез­но­сти кибер­про­стран­ства и по­рицании свя­зан­ных с ним действий. 

Ано­ним­ность дей­стви­тель­но про­во­ци­ру­ет такие деви­а­ции ком­му­ни­ка­тив­но­го пове­де­ния, как трол­линг и кибер­бул­линг (Вой­скун­ский, 2016; Сол­да­то­ва, Зото­ва, 2011), пла­ги­ат и читер­ство (полу­че­ние помо­щи посред­ством обма­на с помо­щью скры­тых элек­трон­ных средств), поли­ти­че­ский хак­ти­визм в духе Дж. Ассан­жа и про­мыш­лен­ный шпи­о­наж как эле­мент хакер­ско­го пове­де­ния (Дрей­фус, 2003; Куз­не­цов, Сим­дя­нов, 2007). Одна­ко в кибер­про­стран­стве ано­ним­ность по боль­шей части ложная. 

Так, в резуль­та­те сов­мест­ных дей­ствий сотруд­ни­ков  кибер­по­ли­ции, антих­а­кер­ских служб, сете­вых адми­ни­стра­то­ров и про­вай­де­ров выяв­ле­но доволь­но мно­го орга­ни­за­то­ров и участ­ни­ков  кибер­пре­ступ­ле­ний; их разыс­ки­ва­ют и при­вле­ка­ют к судеб­ной ответ­ствен­но­сти, и даже если послед­нее не уда­ет­ся, то их дея­тель­ность пре­се­ка­ет­ся (Мит­ник, Сай­мон, 2012; Столл, 1996). А орга­ни­за­то­рам пись­мен­ных кон­кур­сов, экза­ме­нов (в част­но­сти, ЕГЭ) или интел­лек­ту­аль­ных сорев­но­ва­ний обыч­но уда­ет­ся вос­пре­пят­ство­вать под­сказ­кам с помо­щью гад­же­тов (т.е. читерству).

В насто­я­щее вре­мя ано­ним­ность ста­но­вит­ся еще более услов­ной: элек­трон­ные сле­ды пове­де­ния в соци­аль­ных сетях и посе­ще­ния сай­тов поз­во­ля­ют очень мно­гое пове­дать о посе­ти­те­ле, даже если он/она созна­тель­но моди­фи­ци­ру­ет само­пре­зен­та­цию. С 2008 г. бри­тан­ский (ныне живет и рабо­та­ет в США) пси­хо­лог поль­ско­го про­ис­хож­де­ния М. Косин­ский с кол­ле­га­ми зани­ма­ют­ся про­ек­том myPersonality (в каче­стве при­ло­же­ния для Facebook).

В рам­ках дан­но­го про­ек­та очень боль­шо­му чис­лу людей — в насто­я­щее вре­мя более 10 млн. чело­век (Kosinski et al., 2015) — пред­ла­га­лось отве­тить на вопро­сы тестов Big Five, интел­лек­ту­аль­ные и неко­то­рые дру­гие пси­хо­ло­ги­че­ские тесты; парал­лель­но фик­си­ро­ва­лись их био­гра­фи­че­ские дан­ные, преж­де все­го пол, воз­раст и место житель­ства, а глав­ное — их лай­ки, посты и репо­сты в Facebook. После это­го вел­ся поиск кор­ре­ля­ций мето­да­ми ана­ли­за Big Data.

Ока­за­лось, что на осно­ве остав­лен­ных поль­зо­ва­те­лем в Facebook сле­дов (глав­ным обра­зом лай­ков) мож­но доста­точ­но надеж­но уста­но­вить не толь­ко состав его семьи в дет­стве, расу, воз­раст, пол, сек­су­аль­ную ори­ен­та­цию, склон­ность к при­ме­не­нию ПАВ, рели­ги­оз­ные и поли­ти­че­ские взгля­ды, но и лич­ност­ные чер­ты или уро­вень интел­лек­та (Kosinski et al., 2013).

В ста­тье Х. Грас­сиг­ге­ра и М. Кро­ге­ру­са (Grassegger, Krogerus, 2016), опуб­ли­ко­ван­ной не в ака­де­ми­че­ском жур­на­ле, сооб­ща­ет­ся, что дан­ной мето­до­ло­ги­ей и полу­чен­ны­ми резуль­та­та­ми вос­поль­зо­ва­лись несколь­ко мар­ке­тин­го­вых орга­ни­за­ций, кото­рые раз­ра­бо­та­ли мето­ды тар­ге­ти­ро­ван­ной рекла­мы, опи­ра­ю­щей­ся на про­гноз соци­аль­но­-демо­гра­фи­че­ских, мар­ке­тин­го­вых и, что осо­бен­но важ­но, пси­хо­ло­ги­че­ских харак­те­ри­стик кон­крет­но­го поль­зо­ва­те­ля соци­аль­ной сети, остав­ля­ю­ще­го сле­ды сво­е­го сете­во­го пове­де­ния (хотя бы в виде лайков).

Счи­та­ет­ся, что подоб­ные мето­ды были успеш­но апро­би­ро­ва­ны в ходе наи­бо­лее замет­ных поли­ти­че­ских реклам­ных кам­па­ний послед­не­го вре­ме­ни, таких, как выбо­ры пре­зи­ден­та в США и рефе­рен­дум о выхо­де Вели­ко­бри­та­нии из ЕС. 

Авто­ры утвер­жда­ют, что на осно­ве раз­ра­бо­тан­ных М. Косин­ским и его кол­ле­га­ми мето­дов уда­ет­ся дока­зать сле­ду­ю­щее: ана­ли­за 68 лай­ков в Facebook доста­точ­но, что­бы опре­де­лить цвет кожи испы­ту­е­мо­го (с веро­ят­но­стью 95%), его/ее гомо­сек­су­аль­ность (88% веро­ят­но­сти) и при­вер­жен­ность Демо­кра­ти­че­ской или Рес­пуб­ли­кан­ской пар­тии США (85% веро­ят­но­сти). Мож­но так­же узнать, раз­ве­лись ли роди­те­ли испы­ту­е­мо­го до его совер­шен­но­ле­тия или нет. Что каса­ет­ся пси­хо­ло­ги­че­ских пара­мет­ров, то после изу­че­ния все­го 10 постав­лен­ных чело­ве­ком лай­ков уда­ет­ся луч­ше, неже­ли кол­ле­гам по рабо­те, преду­га­дать, как он/она отве­тит на вопро­сы пси­хо­ло­ги­че­ских тестов; после ана­ли­за 70 остав­лен­ных в Facebook лай­ков — преду­га­дать луч­ше, чем его/ее друг/подруга; после ана­ли­за 150 лай­ков — луч­ше, чем роди­те­ли, а после ана­ли­за 300 лай­ков — луч­ше, чем его/ ее супруг/супруга или партнер. 

Осно­ван­ная на пси­хо­ло­ги­че­ских кор­ре­ля­ци­ях тар­ге­ти­ро­ван­ная рекла­ма повы­ша­ет чис­ло кли­ков на реклам­ных сооб­ще­ни­ях в Facebook на 60%, а веро­ят­ность того, что после про­смот­ра пер­со­на­ли­зи­ро­ван­ной рекла­мы люди перей­дут к дей­стви­ям (купят ту или иную вещь или про­го­ло­су­ют за нуж­но­го кан­ди­да­та), воз­рас­та­ет на 1400% (Ibid.).

Как бы мы ни отно­си­лись к пред­став­лен­ным мар­ке­тин­го­вым мате­ри­а­лам, мож­но сде­лать вывод, что для лиц, жела­ю­щих сохра­нить ано­ним­ность в кибер­про­стран­стве, насту­па­ют или уже насту­пи­ли тяже­лые вре­ме­на. Так, Н.В. Бор­дов­ская с кол­ле­га­ми утвер­жда­ют, что «на осно­ва­нии изу­че­ния стра­ниц сту­ден­тов в соци­аль­ных сетях мож­но сде­лать пред­по­ло­же­ния о том, каки­ми лич­ност­ны­ми осо­бен­но­стя­ми обла­да­ет тот или иной сту­дент» (Бор­дов­ская и др., 2016, с. 35). 

М. Косин­ский и его кол­ле­ги пола­га­ют, что осно­ван­ные на ана­ли­зе сле­дов пре­бы­ва­ния чело­ве­ка в кибер­про­стран­стве оцен­ки его/ее лич­ност­ных осо­бен­но­стей явля­ют­ся точ­ны­ми и надеж­ны­ми (Kosinski et al., 2015; Youyou et al., 2015). Иссле­до­ва­ния в дан­ной обла­сти, насколь­ко мож­но судить, уже очень ско­ро будут весь­ма многочисленными.

Веро­ят­но, тако­го рода иссле­до­ва­ния будут вклю­чать наря­ду с ана­ли­зом сте­пе­ни эффек­тив­но­сти и/или пси­хо­ло­ги­че­ской обос­но­ван­но­сти тар­ге­ти­ро­ван­ных реклам­ных воз­дей­ствий или мани­пуляций так­же и оцен­ку пер­спек­тив­ных спо­со­бов про­ти­во­сто­я­ния таким воздействиям. 

На наш взгляд, дис­по­зи­ции, убеж­де­ния, само­кон­троль, воле­вые дей­ствия суть те каче­ства, кото­рые не поз­во­лят навя­зы­вать субъ­ек­ту взгля­ды или идеи, ока­жут про­ти­во­дей­ствие попыт­кам фор­ми­ро­ва­ния у него/нее жела­ний делать покуп­ки или голо­со­вать под вли­я­ни­ем наце­лен­но­го вбро­са инфор­ма­ции (даже опи­ра­ю­ще­го­ся на его/ее соб­ствен­ные лай­ки в соци­аль­ной сети). А в каче­стве уже заявив­ше­го о себе сред­ства потен­ци­аль­но­го про­ти­во­сто­я­ния подоб­ным тар­ге­ти­ро­ван­ным воз­дей­стви­ям сле­ду­ет обра­тить осо­бое вни­ма­ние на рас­смот­рен­ный выше фено­мен под­держ­ки поль­зо­ва­те­ля­ми соци­аль­ных сетей аль­тер­на­тив­ных иден­тич­но­стей (Вой­скун­ский и др., 2013). Нали­чие послед­них в какой­-то мере нечест­но (при этом по-­че­ло­ве­че­ски понят­но и даже простительно). 

Учи­ты­вая то, что поль­зо­ва­те­ли соци­аль­ных сетей при­бе­га­ют к аль­тер­на­тив­ным вари­ан­там само­пре­зен­та­ции отнюдь не с целью затруд­нить выяв­ле­ние их реаль­ных соци­аль­но­-демо­гра­фи­че­ских и пси­хо­ло­ги­че­ских харак­те­ри­стик, мож­но пред­по­ло­жить, что само по себе нали­чие аль­тер­на­тив­ных иден­тич­но­стей спо­соб­но осла­бить успеш­ность рабо­ты про­грамм, клас­си­фи­ци­ру­ю­щих сле­ды при­ме­не­ния интер­нет-ресур­сов пользователями.

* * *

В каче­стве заклю­че­ния заме­тим, что несмот­ря на широ­кую пред­став­лен­ность пси­хо­ло­ги­че­ских иссле­до­ва­ний, посвя­щен­ных опо­сред­ство­ван­ной Интер­не­том чело­ве­че­ской дея­тель­но­сти, эти иссле­до­ва­ния доста­точ­но ком­пакт­но груп­пи­ру­ют­ся с уче­том раз­ра­бо­тан­ной клас­си­фи­ка­ци­он­ной схе­мы, кото­рая частич­но опи­са­на и рас­кры­та в дан­ной статье.

Список литературы

1. База­ров Т.Ю., Шев­чен­ко Ю.С. Осо­бен­но­сти изме­не­ния инди­ви­ду­аль­ных реше­ний в ходе груп­по­вой дис­кус­сии в вир­ту­аль­ных груп­пах // Вест­ник Мос­ков­ско­го уни­вер­си­те­та. Серия 14. Пси­хо­ло­гия. 2012. № 1. С. 106—114.
2. Белин­ская Е.П. Пси­хо­ло­гия Интер­нет­-ком­му­ни­ка­ции. М.: МПСУ; Воро­неж: НПО «МОДЭК», 2013.
3. Бор­дов­ская Н.В., Тулу­пье­ва Т.В., Тулу­пьев А.Л., Аза­ров А.А. Воз­мож­но­сти элек­трон­ной соци­аль­ной сети в реше­нии про­фес­си­о­наль­ных задач вузов­ско­го пре­по­да­ва­те­ля // Пси­хо­ло­ги­че­ская нау­ка и обра­зо­ва­ние. 2016. Т. 21. № 4. С. 32—39.
4. Вой­скун­ский А.Е. От пси­хо­ло­гии ком­пью­те­ри­за­ции к пси­хо­ло­гии Интер­не­та // Вест­ник Мос­ков­ско­го уни­вер­си­те­та. Серия 14. Пси­хо­ло­гия. 2008. № 2. С. 140—153.
5. Вой­скун­ский А.Е. Пси­хо­ло­гия и Интер­нет. М.: Акро­поль, 2010.
6. Вой­скун­ский А.Е. Пер­спек­ти­вы ста­нов­ле­ния пси­хо­ло­гии Интер­не­та // Пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал. 2013. Т. 34. № 3. С. 110—118.
7. Вой­скун­ский А.Е. Соци­аль­ная пер­цеп­ция в соци­аль­ных сетях // Вест­ник Мос­ков­ско­го уни­вер­си­те­та. Серия 14. Пси­хо­ло­гия. 2014. № 2. С. 90—104.
8. Вой­скун­ский А.Е. Пове­де­ние в кибер­про­стран­стве: пси­хо­ло­ги­че­ские прин­ци­пы // Чело­век. 2016. № 1. C. 36—49.
9. Вой­скун­ский А.Е., Евдо­ки­мен­ко А.С., Феду­ни­на Н.Ю. Аль­тер­на­тив­ная иден­тич­ность в соци­аль­ных сетях // Вест­ник Мос­ков­ско­го уни­вер­си­те­та. Серия 14. Пси­хо­ло­гия. 2013. № 1. С. 66—83.
10. Вой­скун­ский А.Е., Игна­тьев М.Б. Пер­спек­ти­вы раз­ви­тия сете­во­го интел­лек­та // Рож­де­ние кол­лек­тив­но­го разу­ма: О новых зако­нах сете­во­го соци­у­ма и сете­вой эко­но­ми­ки и об их вли­я­нии на пове­де­ние чело­ве­ка / Под ред. Б.Б. Сла­ви­на. М.: ЛЕНАНД, 2013. С. 263—283.
11. Гард­нер Г. Струк­ту­ра разу­ма. Тео­рия мно­же­ствен­но­го интел­лек­та. М.: И.Д. Вильямс, 2007.
12. Гра­но­вет­тер М. Сила сла­бых свя­зей // Эко­но­ми­че­ская социо­ло­гия. 2009. Т. 10. № 4. С. 31—50.
13. Дрей­фус С. Ком­пью­тер­ный анде­гра­унд: исто­рии о хаке­рах, безу­мии и одер­жи­мо­сти. Ека­те­рин­бург: У­Фактория, 2003.
14. Еме­лин В.А., Рас­ска­зо­ва Е.И., Тхо­стов А.Ш. Пси­хо­ло­ги­че­ские послед­ствия раз­ви­тия инфор­ма­ци­он­ных тех­но­ло­гий // Наци­о­наль­ный пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал. 2012. №1(7). С. 81—87.
15. Зин­чен­ко Ю.П. Пси­хо­ло­гия вир­ту­аль­ной реаль­но­сти. М.: Изд­во Моск. ун­та, 2011.
16. Куз­не­цов М.В., Сим­дя­нов И.В. Соци­аль­ная инже­не­рия и соци­аль­ные хаке­ры. СПб.: БХВ­Петербург, 2007.
17. Мит­ник К.Д., Сай­мон В.Л. При­зрак в Сети. Мему­а­ры вели­чай­ше­го хаке­ра. М.: Экс­мо, 2012.
18. Пата­ра­кин Е.Д. Сете­вые сооб­ще­ства и обу­че­ние. М.: ПЕР СЭ, 2006.
19. Сол­да­то­ва Г.У., Зото­ва Е.Ю. Кибер­бул­линг в школь­ной сре­де: труд­ная онлайн ситу­а­ция и спо­со­бы совла­да­ния // Обра­зо­ва­тель­ная поли­ти­ка. 2011. Т. 5 (55). С. 48—59.
20. Сол­да­то­ва Г.В., Нестик Т.А. Моло­дежь в сети: сила и сла­бость соци­аль­но­го капи­та­ла // Обра­зо­ва­тель­ная поли­ти­ка. 2010. № 4 (42). С. 10—29.
21. Столл К. Яйцо кукуш­ки, или Пре­сле­дуя шпи­о­на в ком­пью­тер­ном лаби­рин­те. М.: ИЦ «Гарант», 1996.
22. Шпит­цер М. Анти­мозг: циф­ро­вые тех­но­ло­гии и мозг. М.: АСТ, 2013.
23. Grassegger H., Krogerus M. Ich habe nur gezeigt, dass es die Bombe gibt // Das Magazin. N 48 — 3. Dezember 2016. Doi 10.17323/1726­3247­2009­4­31­50
24. Hitsch G.J., Hortaçsu A., Ariely D. Matching and sorting in online dating // American Economic Review. 2010. Vol. 100. N 1. Р. 130—163. Doi 10.1257/ aer.100.1.130
25. Kosinski M., Matz S., Gosling S. et al. Facebook as a social science research tool: Opportunities, challenges, ethical considerations and practical guidelines // American Psychologist. 2015. Vol. 70. N 6. P. 543—556. Doi 10.1037/a0039210
26. Kosinski M., Stilwell D., Graepel T. Private traits and attributes are predictable from digital records of human behavior // PNAS. 2013. Vol. 110. N 15. P. 5802—5805. Doi 10.1073/pnas.1218772110
27. Meslec N., Aggarwal I., Curseu P.L. The insensitive ruins it all: Compositional and compilational influences of social sensitivity on collective intelligence in groups // Frontiers in Psychology. 2016. Vol. 7. Art. 676. Doi:10.3389/fpsyg.2016.00676
28. Woolley A.W., Chabris C.F., Pentland A. et al. Evidence for a collective intelligence factor in the performance of human groups // Science. 2010. Vol. 330. P. 686—688. Doi 10.1126/science.1193147
29. Yagolkovskiy S.R. Stimulation of individual creativity in electronic brainstorming: Cognitive and social aspects // Social Behavior and Personality. 2016. Vol. 44. N 5. Р. 761—766. Doi 10.2224/sbp.2016.44.5.761
30. Youyou W., Kosinski M., Stillwell D. Computer­based personality judgments are more accurate than those made by humans // PNAS. 2015. Vol. 112. N 4. Р. 1036—1040. Doi 10.1073/pnas.1418680112

Об авторе

Алек­сандр Евге­нье­вич Вой­скун­ский —кан­ди­дат пси­хо­ло­ги­че­ских наук, стар­ший науч­ный сотруд­ник, заве­ду­ю­щий лабо­ра­то­ри­ей пси­хо­ло­гии интел­лек­ту­аль­ной дея­тель­но­сти и инфор­ма­ти­за­ции факуль­те­та пси­хо­ло­гии Мос­ков­ско­го госу­дар­ствен­но­го университета.

Смот­ри­те также:

• Бови­на И.Б., Дво­рян­чи­ков Н.В. Пове­де­ние онлайн и офлайн: две реаль­но­сти или одна?
• Вой­скун­ский А.Е. Интер­нет как про­стран­ство позна­ния: пси­хо­ло­ги­че­ские аспек­ты при­ме­не­ния гипер­тек­сто­вых структур
• Вой­скун­ский А.Е. Пове­де­ние в кибер­про­стран­стве: пси­хо­ло­ги­че­ские принципы
• Лучин­ки­на А.И. Спе­ци­фи­ка интер­не­та как инсти­ту­та социализации