Темнова Л.В, Медникова М.М. Влияние виртуального пространства на коммуникацию представителей поколений Z и Y

Вводная часть

В совре­мен­ном мире суще­ству­ет тен­ден­ция к воз­рас­та­нию стрес­со­ген­ных фак­то­ров. В отли­чие от окру­жа­ю­щей нас сре­ды вир­ту­аль­ная реаль­ность не таит таких опас­но­стей, в част­но­сти, пото­му что не тре­бу­ет ответ­ствен­но­сти. Неод­но­знач­ность науч­но­го пони­ма­ния при­ро­ды вир­ту­аль­ной реаль­но­сти, слож­ность и мно­го­гран­ность ее содер­жа­ния и струк­ту­ры при­вле­ка­ют вни­ма­ние спе­ци­а­ли­стов из раз­ных областей. 

Сего­дня под вир­ту­аль­ной реаль­но­стью пони­ма­ет­ся искус­ствен­но скон­стру­и­ро­ван­ный мир, все то, что не отно­сит­ся к физи­че­ской дей­стви­тель­но­сти. Д.В. Воро­бьев и А.А. Сирот­ки­на опре­де­ля­ют ее как «любую реаль­ность, кото­рая под­ме­ня­ет собою дей­стви­тель­ность» [1, с. 90]. Сре­ди вир­ту­аль­ных реаль­но­стей выде­ля­ет­ся элек­трон­ная, или ком­пью­тер­ная, реаль­ность – имен­но она и пред­став­ля­ет инте­рес для исследования.

В вир­ту­аль­ной реаль­но­сти чело­век чув­ству­ет себя лег­ко и сво­бод­но, в ней сти­ра­ют­ся воз­раст­ные, соци­аль­но-ста­тус­ные, эко­но­ми­че­ские и дру­гие гра­ни­цы, поэто­му воз­мож­ность про­явить себя более доступ­на, чем в физи­че­ском пространстве. 

Чело­век может выбрать дру­гое имя (ник­нейм), пози­ци­о­ни­ро­вать себя как обла­да­ю­ще­го любым соци­аль­ным ста­ту­сом, любым коли­че­ством капи­та­ла (куль­тур­но­го, сим­во­ли­че­ско­го, эко­но­ми­че­ско­го, соци­аль­но­го), выбрать любую внеш­ность (ава­тар). Его физи­че­ские реаль­ные внеш­ность и лич­ность могут не нахо­дить отра­же­ния в вир­ту­аль­ной сре­де, он волен пред­ста­вить себя любой лич­но­стью со все­воз­мож­ны­ми харак­те­ри­сти­ка­ми, иден­ти­фи­ци­ро­вать себя с какой угод­но груп­пой. Воз­ни­ка­ет фено­мен, назы­ва­е­мый онлайн-идентичностью.

Осо­бые харак­те­ри­сти­ки вир­ту­аль­но­го про­стран­ства опре­де­ля­ют сущ­ность пси­хо­ло­ги­че­ских пере­жи­ва­ний «потре­би­те­ля» этой соци­аль­ной реа­лии [2].

1. Огра­ни­чен­ное сен­сор­ное пере­жи­ва­ние. Сен­сор­ные впе­чат­ле­ния от встреч в интер­не­те – виде­ние, слы­ша­ние и ком­би­на­ция слу­ха и зре­ния (ося­за­ние и обо­ня­ние) – все еще огра­ни­чен­ны, в основ­ном обще­ние про­ис­хо­дит посред­ством напе­ча­тан­но­го сло­ва. Огра­ни­чен­ность сен­сор­но­го пере­жи­ва­ния в кибер­про­стран­стве несет ряд зна­чи­тель­ных недо­стат­ков. Вслед­ствие нема­те­ри­аль­но­сти вир­ту­аль­ной сре­ды пред­став­лен­ность дей­ству­ю­ще­го в ней мате­ри­аль­но­го субъ­ек­та носит спе­ци­фи­че­ский характер.
2. Иден­ти­фи­ка­ция, мно­же­ствен­ность лич­но­сти и ано­ним­ность. Имя, или ник, отра­жа­ет сме­ну «лич­ност­но­го пат­тер­на» при вхож­де­нии чело­ве­ка в вир­ту­аль­ную сре­ду. Он, во-пер­вых, явля­ет­ся зна­ком при­сут­ствия дан­ной лич­но­сти в ком­му­ни­ка­тив­ном про­стран­стве, во-вто­рых, несет в себе опре­де­лен­ное смыс­ло­вое содер­жа­ние, инфор­ми­ру­ю­щее собе­сед­ни­ка о ряде суще­ствен­ных черт вир­ту­аль­ной лич­но­сти, ее ком­му­ни­ка­тив­ной стра­те­гии или разыг­ры­ва­е­мой роли.
3. Урав­ни­ва­ние ста­ту­сов. Вой­дя в чат, чело­век остав­ля­ет за экра­ном мони­то­ра боль­шую часть сво­их соци­аль­ных ролей [3].
4. Раз­мы­ва­ние про­стран­ствен­ных гра­ниц. Гео­гра­фия сжи­ма­ет­ся до про­стран­ства, зани­ма­е­мо­го ком­пью­те­ром. В то же вре­мя поль­зо­ва­тель может ока­зать­ся в любой точ­ке зем­но­го шара бла­го­да­ря видео­транс­ля­ци­ям или онлайн-камерам.
5. Неогра­ни­чен­ная доступ­ность кон­так­тов. Не вста­вая с места, чело­век спо­со­бен кон­так­ти­ро­вать с людь­ми в любых сфе­рах обще­ствен­ной, поли­ти­че­ской, эко­но­ми­че­ской жиз­ни и общать­ся с сот­ня­ми, тыся­ча­ми собеседников.
6. Посто­ян­ная фик­са­ция. В кибер­про­стран­стве все сете­вые интерак­ции осно­ва­ны толь­ко на доку­мен­тах, т. е. про­ис­хо­дят в пись­мен­ном виде. Все задо­ку­мен­ти­ро­ва­но: в любой момент мож­но запи­сать реаль­ность в ее цель­но­сти, зано­во ее пере­жить или по-ново­му оце­нить любую информацию.

Элек­трон­ная вир­ту­аль­ная реаль­ность поз­во­ля­ет нам вза­и­мо­дей­ство­вать с дру­ги­ми людь­ми в любых под­хо­дя­щих для нас месте и вре­ме­ни. Она явля­ет­ся так­же удоб­ным инстру­мен­том для поли­ти­че­ско­го, эко­но­ми­че­ско­го, про­фес­си­о­наль­но­го вза­и­мо­дей­ствия, меха­низ­мом поис­ка инфор­ма­ции, воз­мож­но, спо­со­бом повсе­днев­но­го упро­ще­ния жизни. 

Одна­ко вир­ту­аль­ная реаль­ность несет и нема­лую опас­ность для совре­мен­ных чело­ве­ка и обще­ства, посколь­ку высту­па­ет «некон­тро­ли­ру­е­мой тех­но­ло­ги­ей», мас­шта­бы кото­рой все уве­ли­чи­ва­ют­ся. Сей­час мы видим, что вир­ту­аль­ная жизнь все более вытес­ня­ет реаль­ную дей­стви­тель­ность. Этот про­цесс име­ет ряд рис­ков, тре­бу­ю­щих глу­бо­ко­го соци­аль­но­го осознания.

Во-пер­вых, это рис­ки, свя­зан­ные с про­бле­ма­ми пси­хи­че­ско­го здо­ро­вья. Вир­ту­аль­ная реаль­ность как «некон­тро­ли­ру­е­мая тех­но­ло­гия» акту­а­ли­зи­ру­ет вопрос зави­си­мо­сти (лег­кий доступ, отсут­ствие необ­хо­ди­мых ком­пе­тен­ций и др.). Во-вто­рых, она очень затя­ги­ва­ет чело­ве­ка, вызы­ва­ет опре­де­лен­ную зависимость. 

Ком­пью­тер­ная зави­си­мость – это навяз­чи­вая потреб­ность в посто­ян­ном исполь­зо­ва­нии ком­пью­те­ра, в том чис­ле для игр. Одна­ко при­чи­на это­го, с нашей точ­ки зре­ния, – не опас­ный мир ком­пью­тер­ных игр и соци­аль­ных сетей или вир­ту­аль­ных сай­тов, а бег­ство инди­ви­да от реаль­но­сти, пол­ное отри­ца­ние внеш­не­го мира, отчуж­де­ние взрос­лых от вос­пи­та­ния, их неже­ла­ние пол­но­цен­но вклю­чать­ся в мир сво­их детей. 

Кро­ме того, ребе­нок, про­во­дя вре­мя за ком­пью­тер­ны­ми игра­ми, раз­ви­ва­ет вооб­ра­же­ние. Он кон­стру­и­ру­ет новую реаль­ность, созда­ет харак­те­ры, про­счи­ты­ва­ет соци­аль­ные роли, обща­ет­ся с дру­ги­ми людь­ми, отды­ха­ет, ста­вит новые цели и доби­ва­ет­ся их, погру­жа­ет­ся в целе­на­прав­лен­ный про­цесс дости­же­ния цели, что фор­ми­ру­ет полез­ные навы­ки, кото­рые мож­но пере­не­сти в действительность.

Сего­дня наи­бо­лее вовле­че­ны в ком­пью­тер­ную вир­ту­аль­ную реаль­ность пред­ста­ви­те­ли поко­ле­ний Y и Z. Соглас­но тео­рии поко­ле­ний Н. Хоува и У. Штра­у­са [4], под пер­вым мы пони­ма­ем боль­шую соци­аль­ную груп­пу людей, родив­ших­ся в 1984–2000 гг., а под вто­рым – в пери­од с 2000 г.

После­до­ва­те­ли тео­рии кибер­со­ци­а­ли­за­ции рас­смат­ри­ва­ют транс­фор­ма­цию пси­хи­че­ских про­цес­сов у моло­де­жи, под­рост­ков, детей как резуль­тат вовле­чен­но­сти в кибер­про­стран­ство [5, с. 28]. 

Изме­не­ния про­ис­хо­дят в позна­ва­тель­ной, эмо­ци­о­наль­но-моти­ва­ци­он­ной, лич­ност­ной сфе­рах, а так­же в созна­нии и когни­тив­ных про­цес­сах лич­но­сти, появ­ля­ет­ся свое­об­раз­ный сленг («йожик», «афф­тар», LOL, «инет», «лай­фх­ак» и др.). Веду­щей потреб­но­стью у под­рост­ков, кро­ме позна­ния и постро­е­ния соб­ствен­но­го «я», явля­ет­ся потреб­ность в аффи­ли­а­ции и при­част­но­сти к опре­де­лен­ным груп­пам, рефе­рент­ным для них.

Посколь­ку пред­ста­ви­те­ли поко­ле­ния Z (дети и под­рост­ки в насто­я­щее вре­мя) вовле­че­ны в вир­ту­аль­ную реаль­ность прак­ти­че­ски с само­го нача­ла жиз­ни, то при столк­но­ве­нии с неко­то­ры­ми труд­но­стя­ми в реаль­ных физи­че­ских кон­так­тах они обра­ща­ют­ся к лег­ко­до­ступ­ной вир­ту­аль­ной сре­де. Отсю­да – боль­ше вре­ме­ни в соци­аль­ных сетях и интер­не­те. Там они могут соби­рать лай­ки, репо­сты и про­чие дока­за­тель­ства того, что их фото, мыс­ли и образ жиз­ни кто-то одоб­ря­ет тем или иным спо­со­бом. Чем боль­ше лай­ков они полу­ча­ют, тем силь­нее хотят зара­бо­тать их еще, ведь это – удо­вле­тво­ре­ние потреб­но­сти в аффи­ли­а­ции. Поэто­му мне­ние интер­нет-дру­зей ста­но­вит­ся все боль­ше вос­тре­бо­ван­ным и соци­а­ли­за­ция пере­хо­дит в киберсоциализацию. 

Кибер­ком­му­ни­ка­ция предо­став­ля­ет поль­зо­ва­те­лям воз­мож­ность ком­пен­са­ции и ниве­ли­ро­ва­ния в ходе опо­сред­ство­ван­но­го кибер­сре­дой обще­ния объ­ек­тив­ных и субъ­ек­тив­ных пре­пят­ствий, кото­рые неред­ко дела­ют болез­нен­ны­ми непо­сред­ствен­ные (пря­мые) кон­так­ты: дей­стви­тель­ные либо мни­мые недо­стат­ки соб­ствен­ной внеш­но­сти, дефек­ты речи, неко­то­рые свой­ства харак­те­ра или инва­лид­ность, пси­хи­че­ские заболевания. 

Жиз­не­де­я­тель­ность в кибер­про­стран­стве осо­бен­но важ­на для тех людей, чья реаль­ная жизнь по тем или иным (внут­рен­ним или внеш­ним, объ­ек­тив­ным или субъ­ек­тив­ным) при­чи­нам обед­не­на. В этих слу­ча­ях кибер­про­стран­ство фак­ти­че­ски ста­но­вит­ся аль­тер­на­ти­вой непо­сред­ствен­но­го (реаль­но­го) окружения.

Ком­му­ни­ка­ция в рам­ках кибер­про­стран­ства, несо­мнен­но, отли­ча­ет­ся от вза­и­мо­дей­ствия в реаль­ной физи­че­ской сре­де. Ком­му­ни­кант в вир­ту­аль­но­сти может не видеть сво­е­го парт­не­ра, вос­при­ни­мая толь­ко пись­мен­ную часть ком­му­ни­ка­ции, утра­чи­вая навы­ки чте­ния невер­ба­ли­ки. Это ведет к «атро­фии» уме­ния вос­при­ни­мать и выра­жать эмо­ции, чело­век при­вы­ка­ет к обез­ли­чен­но­му обще­нию посред­ством сим­во­лов, смай­лов, букв. 

Соот­вет­ствен­но, стал­ки­ва­ясь с эмо­ци­я­ми в реаль­ном мире, он не может иден­ти­фи­ци­ро­вать их, сни­жа­ет­ся спо­соб­ность к эмпа­тии. Смыс­ло­вые кон­тек­сты ком­му­ни­кан­тов не сов­па­да­ют, поэто­му чело­век чув­ству­ет недо­по­ни­ма­ние, оди­но­че­ство и пусто­ту. Это застав­ля­ет под­рост­ков еще в боль­шей сте­пе­ни вклю­чать­ся в вир­ту­аль­ность. Фор­ми­ру­ет­ся замкну­тый круг.

Методика исследования

Обо­зна­чен­ные про­бле­мы опре­де­ли­ли про­грам­му наше­го эмпи­ри­че­ско­го иссле­до­ва­ния, направ­лен­но­го на изу­че­ние зна­че­ния вир­ту­аль­ной реаль­но­сти в жиз­ни под­рост­ков и моло­де­жи. Его целью было выяс­нить, дефор­ми­ру­ет ли кибер­со­ци­а­ли­за­ция меха­низ­мы соци­аль­ной пер­цеп­ции у пред­ста­ви­те­лей поко­ле­ний Z и Y (спо­соб­но­сти к сочув­ствию и пере­жи­ва­нию). Для реа­ли­за­ции постав­лен­ной цели были реше­ны сле­ду­ю­щие зада­чи.

1. Выявить спе­ци­фи­ку и сте­пень вовле­чен­но­сти в вир­ту­аль­ную реаль­ность пред­ста­ви­те­лей поко­ле­ний Z и Y.
2. Опре­де­лить, суще­ству­ет ли связь меж­ду вовле­чен­но­стью в вир­ту­аль­ную реаль­ность пред­ста­ви­те­лей ука­зан­ных поко­ле­ний и их пред­по­чте­ни­я­ми в досу­ге и общении.
3. Уста­но­вить, вли­я­ет ли вовле­чен­ность в вир­ту­аль­ную реаль­ность на эмпа­тию у пред­ста­ви­те­лей поко­ле­ний Z и Y.

Экспериментальная часть

Опрос про­во­ди­ли на осно­ве анке­ты, раз­ра­бо­тан­ной Л.В. Тем­но­вой, Е.Б. Пуч­ко­вой и Ю.В. Сухо­вер­ши­ной [6], и мето­ди­ки для изме­ре­ния спо­соб­но­сти к эмпа­тии В. Бой­ко. Анке­ты в элек­трон­ном виде были раз­ме­ще­ны на ресур­се Google Forms. Выбор­ка фор­ми­ро­ва­лась слу­чай­ным обра­зом, жела­ю­щие запол­ня­ли анке­ты, про­хо­дя по ссылке. 

Все­го в опро­се при­ня­ли уча­стие 94 школь­ни­ка и 127 сту­ден­тов. Одна­ко часть анкет исклю­че­на из обра­бот­ки в силу несо­от­вет­ствия воз­рас­та респон­ден­тов (сту­ден­тов 20–25 лет и школь­ни­ков 10–16 лет). Таким обра­зом, выбор­ку соста­ви­ли 186 чело­век, в том чис­ле пред­ста­ви­те­ли поко­ле­ния Z – 78 опро­шен­ных, Y – 108. Ана­лиз полу­чен­ных коли­че­ствен­ных дан­ных про­ве­ден с исполь­зо­ва­ни­ем про­грам­мы SPSS (вер­сия PASW Statistics 18.0).

Результаты

Иссле­до­ва­ние поз­во­ли­ло выявить сле­ду­ю­щие тен­ден­ции. Оба поко­ле­ния при­мер­но в рав­ной сте­пе­ни вовле­че­ны в вир­ту­аль­ную реаль­ность – дея­тель­ность, свя­зан­ная с ней, зани­ма­ет око­ло 33,0 % от обще­го коли­че­ства упо­ми­на­ний раз­ных видов досу­га. Осо­бое место при­над­ле­жит соци­аль­ным сетям. 

Прак­ти­че­ски все опро­шен­ные име­ют соб­ствен­ную стра­ни­цу (91,6 %), где ука­зы­ва­ют насто­я­щие имя и фами­лию (70,1 %). Инте­ре­сен тот факт, что для моло­де­жи обще­ние в реаль­ной жиз­ни оста­ет­ся более зна­чи­мым, чем в вир­ту­аль­ном про­стран­стве (67,3 про­тив 18,7 %).

Совре­мен­ные моло­дые люди актив­но исполь­зу­ют интер­нет-ресур­сы в рабо­те и обу­че­нии (84,1 и 86,9 % соот­вет­ствен­но). Мак­си­маль­ное коли­че­ство вре­ме­ни, про­во­ди­мо­го в сети, – 24 ч в сут­ки, мини­маль­ное – 1 ч. 

Уста­нов­ле­ние целей исполь­зо­ва­ния интер­не­та пока­за­ло сле­ду­ю­щие вари­ан­ты отве­тов (в поряд­ке убы­ва­ния), %: нахо­жусь в соци­аль­ных сетях – 91,6; посе­щаю инфор­ма­ци­он­ные сай­ты – 70,1; про­смат­ри­ваю филь­мы – 66,4; про­слу­ши­ваю музы­ку – 61,7; читаю новост­ные пор­та­лы – 51,4; зака­зы­ваю това­ры и услу­ги – 42,1; посе­щаю тема­ти­че­ские фору­мы – 24,3; веду бло­ги – 10,3; обща­юсь на сай­тах для зна­комств – 1,9.

Сопо­ста­ви­тель­ный ана­лиз двух поко­ле­ний поз­во­лил выявить сле­ду­ю­щее. Во-пер­вых, воз­раст нача­ла исполь­зо­ва­ния интер­не­та зна­чи­тель­но раз­ли­ча­ет­ся у пред­ста­ви­те­лей двух поко­ле­ний. Более поло­ви­ны опро­шен­ных школь­ни­ков (поко­ле­ние Z) ука­за­ли 9–11 лет, тогда как пред­ста­ви­те­ли груп­пы Y (сту­ден­ты) нача­ли поль­зо­вать­ся сетью поз­же – в 12–15 лет. Отме­тим так­же, что сре­ди поко­ле­ния Z есть те, кто обра­тил­ся к интер­не­ту в дошколь­ном воз­расте – 3–5 лет (6,4 %).

Во-вто­рых, часто­та исполь­зо­ва­ния интер­не­та прак­ти­че­ски не зави­сит от воз­рас­та – боль­шин­ство пред­ста­ви­те­лей обе­их групп отме­ти­ли, что почти посто­ян­но нахо­дят­ся в сети. Одна­ко есть под­рост­ки, кото­рые при­бе­га­ют к интер­нет-ресур­сам лишь несколь­ко раз в неде­лю (5,6 %) и даже раз в неде­лю и реже (1,4 %).

В-тре­тьих, пред­ста­ви­те­ли поко­ле­ния Y посто­ян­но поль­зу­ют­ся интер­не­том и дома, и в вузе, и в транс­пор­те. «Зеты» выхо­дят в сеть в шко­ле намно­го реже. Участ­ни­ки груп­пы Z несколь­ко реже исполь­зу­ют элек­трон­ные ресур­сы для поис­ка и обме­на инфор­ма­ци­ей. Пред­ста­ви­те­ли поко­ле­ния Y чаще обра­ща­ют­ся к интер­не­ту в рабо­чих целях (про­смотр почты, поиск дан­ных и ново­стей, веде­ние бло­гов – в каче­стве источ­ни­ка дохо­да, мгно­вен­ный обмен сооб­ще­ни­я­ми и т. п.), тогда как «зеты» – для обще­ния и развлечений.

В-чет­вер­тых, уро­вень дове­рия поко­ле­ния Z к инфор­ма­ции, полу­чен­ной в интер­не­те, замет­но выше, чем у поко­ле­ния Y. При этом чем чаще чело­век поль­зу­ет­ся сетью, тем боль­ше он скло­нен дове­рять све­де­ни­ям из вир­ту­аль­ной сре­ды. Эти резуль­та­ты поз­во­ля­ют сде­лать пред­по­ло­же­ние, что сту­ден­ты более кри­тич­ны, не при­ни­ма­ют на веру все то, что нахо­дят в интер­не­те. Те же, кто начал поль­зо­вать­ся интер­не­том в более ран­нем воз­расте, менее кри­тич­ны к интернет-данным.

В-пятых, у пред­ста­ви­те­лей обо­их поко­ле­ний на пер­вом месте нахо­дит­ся мне­ние роди­те­лей. Поко­ле­ние Z в сред­нем выше оце­ни­ло зна­чи­мость это­го фак­то­ра. На вто­рое место респон­ден­ты ста­вят мне­ние реаль­ных дру­зей, на тре­тье – учителей/преподавателей. Точ­ка зре­ния интер­нет-дру­зей в обе­их груп­пах нахо­дит­ся на послед­нем месте. 

«Зеты» счи­та­ют мне­ние вир­ту­аль­ных при­я­те­лей более важ­ным, неже­ли пред­ста­ви­те­ли груп­пы Y. Сопо­став­ле­ние дан­но­го кри­те­рия с часто­той исполь­зо­ва­ния интер­не­та поз­во­ли­ло опре­де­лить, что мне­ние интер­нет-окру­же­ния более суще­ствен­но для тех, кто поль­зу­ет­ся сетью чаще.

В-шестых, у «зетов» силь­на потреб­ность в само­вы­ра­же­нии, выска­зы­ва­нии сво­е­го мне­ния, утвер­жде­нии «я»: это­му спо­соб­ству­ет обще­ние на фору­мах, в бло­гах, на раз­ных пло­щад­ках. Вполне воз­мож­но, что это свя­за­но с более высо­ким уров­нем дове­рия к инфор­ма­ции, полу­чен­ной в сети. Одна­ко связь меж­ду уров­нем дове­рия к тем или иным све­де­ни­ям и часто­той зна­комств в интер­не­те не подтвердилась. 

Опре­де­ле­но, что более чем для поло­ви­ны респон­ден­тов интер­нет-обще­ние помо­га­ет «понять себя и мир»; при этом 24,8 % опро­шен­ных скло­ня­ют­ся к тому, что через вир­ту­аль­ное вза­и­мо­дей­ствие «в боль­шей сте­пе­ни» или «пол­но­стью» воз­мож­но понять себя и мир; тем не менее 22,0 % при­дер­жи­ва­ют­ся про­ти­во­по­лож­но­го мне­ния на этот счет. Зна­чи­мой раз­ни­цы в пози­ци­ях двух поко­ле­ний не обнаружено.

В-седь­мых, уро­вень эмпа­ти­че­ских спо­соб­но­стей сту­ден­тов немно­го выше, чем у школь­ни­ков, одна­ко раз­ни­ца не явля­ет­ся суще­ствен­ной. У пред­ста­ви­те­лей поко­ле­ния Z наи­бо­лее выра­же­на шка­ла «Про­ни­ка­ю­щая спо­соб­ность эмпа­тии», а у «игре­ков» – «Уста­нов­ки, спо­соб­ству­ю­щие эмпатии». 

Это гово­рит о том, что «зеты» более ори­ен­ти­ро­ва­ны на фор­ми­ро­ва­ние дове­ри­тель­ной атмо­сфе­ры при ком­му­ни­ка­ции, для них важ­ны ком­форт и без­опас­ность (что и предо­став­ля­ет им вир­ту­аль­ное обще­ние), а «игре­ки» в первую оче­редь ищут лич­ные кон­так­ты, инте­ре­су­ют­ся лич­ност­ны­ми пере­жи­ва­ни­я­ми дру­гих людей. Резуль­та­ты иссле­до­ва­ния не под­твер­ди­ли сни­же­ния уров­ня эмпа­ти­че­ских спо­соб­но­стей у респондентов.

Выводы

1. И поко­ле­ние Y, и поко­ле­ние Z при­мер­но в рав­ной сте­пе­ни вовле­че­ны в вир­ту­аль­ную реальность.
2. Воз­раст нача­ла исполь­зо­ва­ния интер­не­та зна­чи­тель­но раз­ли­ча­ет­ся у пред­ста­ви­те­лей двух поко­ле­ний. «Зеты» обра­ти­лись к сети в сред­нем на 2 года ранее, чем «игре­ки».
3. Часто­та исполь­зо­ва­ния интер­не­та прак­ти­че­ски не зави­сит от воз­рас­та – боль­шин­ство участ­ни­ков обе­их групп отме­ти­ли, что почти посто­ян­но нахо­дят­ся в сети.
4. Пред­ста­ви­те­ли поко­ле­ния Z сете­вы­ми ресур­са­ми чаще поль­зу­ют­ся для рабо­ты, поис­ка и обме­на инфор­ма­ци­ей, тогда как «игре­ки» – для обще­ния и развлечений.
5. Чем чаще чело­век обра­ща­ет­ся к интер­не­ту, тем боль­ше он скло­нен дове­рять полу­чен­ной инфор­ма­ции. Уро­вень дове­рия к дан­ным из вир­ту­аль­ных ресур­сов у поко­ле­ния Z замет­но выше, чем у поко­ле­ния Y.
6. Пред­ста­ви­те­ли обе­их групп на пер­вое место ста­вят мне­ние роди­те­лей, а точ­ку зре­ния интер­нет-дру­зей – на последнее.
7. У «зетов» более замет­на потреб­ность в само­вы­ра­же­нии, выска­зы­ва­нии мне­ния, утвер­жде­нии «я», осно­ван­ная, веро­ят­но, на повы­шен­ном уровне дове­рия к инфор­ма­ции, полу­чен­ной в интернете.
8. Резуль­та­ты иссле­до­ва­ния не пока­за­ли сни­же­ния уров­ня эмпа­ти­че­ских спо­соб­но­стей у респон­ден­тов, одна­ко у сту­ден­тов он немно­го выше, чем у школьников.

Ссылки:

1. Воро­бьев Д.В., Сирот­ки­на А.А. Вир­ту­аль­ная реаль­ность как кате­го­рия соци­аль­ной фило­со­фии, или Что такое вир­ту­аль­ная реаль­ность? // Вест­ник Ниже­го­род­ско­го уни­вер­си­те­та им. Н.И. Лоба­чев­ско­го. Сер.: Соци­аль­ные нау­ки. 2008. № 4 (12). С. 89–94.
2. Сулер Дж. Люди пре­вра­ща­ют­ся в Элек­тро­ни­ков: основ­ные пси­хо­ло­ги­че­ские харак­те­ри­сти­ки вир­ту­аль­но­го про­стран­ства.
3. Несте­ров В. К вопро­су об эмо­ци­о­наль­ной насы­щен­но­сти меж­лич­ност­ных ком­му­ни­ка­ций в интер­не­те.
4. Strauss W., Howe N. Generations: The History of America’s Future, 1584 to 2069. N. Y., 1991. 538 p.
5. Пле­ша­ков В.А. Экс­пе­ри­мен­ты с онлайн-иден­тич­но­стью: выбор кибер-аль­тер-эго // Про­бле­мы педа­го­ги­че­ско­го обра­зо­ва­ния : сбор­ник науч­ных ста­тей. Вып. 37 / под ред. Е.А. Лева­но­вой. М., 2010. С. 28–30.
6. Тем­но­ва Л.В., Пуч­ко­ва Е.Б., Сухо­вер­ши­на Ю.В. О вовле­чен­но­сти поко­ле­ния Z в вир­ту­аль­ную реаль­ность // Лич­ность, интел­лект, мета­ко­г­ни­ции: иссле­до­ва­тель­ские под­хо­ды и обра­зо­ва­тель­ные прак­ти­ки : мате­ри­а­лы I Все­рос­сий­ской науч­но-прак­ти­че­ской кон­фе­рен­ции с меж­ду­на­род­ным уча­сти­ем (20–21 мая 2016 г., Калу­га, Рос­сия). Калу­га, 2016. С. 327–334.

Об авторах

• Лари­са Вита­льев­на Тем­но­ва — док­тор пси­хо­ло­ги­че­ских наук, про­фес­сор Мос­ков­ско­го госу­дар­ствен­но­го уни­вер­си­те­та име­ни М.В. Ломоносова.
• Мария Михай­лов­на Мед­ни­ко­ва — пре­по­да­ва­тель исто­рии и обще­ст­во­зна­ния ИП Сер­ге­е­ва Е.Н. (Only English & TalanClub).

Смот­ри­те также:

• Кома­ров В.В., Аль­биц­кая Ю.В. Осо­бен­но­сти эмо­ци­о­наль­но­го интел­лек­та под­рост­ков, соци­а­ли­зи­ру­ю­щих­ся в киберпространстве
• Кома­ров В.В. Совре­мен­ные тен­ден­ции циф­ро­вой соци­а­ли­за­ции моло­дё­жи: вызо­вы, рис­ки и перспективы
• Сол­да­то­ва Г.У., Рас­ска­зо­ва Е.И. Циф­ро­вая соци­а­ли­за­ция рос­сий­ских под­рост­ков: сквозь приз­му срав­не­ния с под­рост­ка­ми 18 евро­пей­ских стран
• Ценёв В. Поко­ле­ние NET