Бродовская Е.В., Домбровская А.Ю., Синяков А.В. «Цифровое детство»: риски интернет-коммуникации школьников, их родителей и учителей

Б

(по материалам прикладного исследования в Ставропольском крае, 2020 г.)

Про­блем­ное поле иссле­до­ва­ния. Суще­ствен­ную долю наци­о­наль­ной интер­нет-ауди­то­рии Рос­сии состав­ля­ют дети, под­рост­ки и моло­дежь. И имен­но дан­ные кате­го­рии «циф­ро­вых граж­дан», с одной сто­ро­ны, явля­ют­ся носи­те­ля­ми интер­нет-обу­слов­лен­но­го пове­де­ния, а с дру­гой – испы­ты­ва­ют на себе вли­я­ние наи­боль­ше­го чис­ла рис­ков в про­цес­се интернет-коммуникации. 

При этом наи­ме­нее защи­щен­ны­ми от нега­тив­но­го вли­я­ния вовле­чен­но­сти в циф­ро­вые ком­му­ни­ка­ции явля­ют­ся дети и под­рост­ки, несмот­ря на то, что ста­тус школь­ни­ка дол­жен обес­пе­чи­вать раз­ви­тие навы­ков кибер­без­опас­но­сти и защи­ту со сто­ро­ны роди­те­лей и педа­го­гов. Более того, за послед­ние несколь­ко лет рос­сий­ское обще­ство впер­вые столк­ну­лось с таким явле­ни­ем, как скул­шу­тинг, в воз­ник­но­ве­нии кото­ро­го не послед­нюю роль сыг­ра­ло рас­про­стра­не­ние в соци­аль­ных сетях мате­ри­а­лов, попу­ля­ри­зи­ру­ю­щих «агрес­сию детей про­тив детей». 

Иссле­до­ва­те­ли про­бле­мы наси­лия в рос­сий­ских шко­лах отме­ча­ют, что толь­ко за январь–апрель 2018 г. ста­ло извест­но, по край­ней мере, о 9 слу­ча­ях напа­де­ния школь­ни­ков на сво­их сверст­ни­ков и учи­те­лей. Так, в г. Стер­ли­та­ма­ке Рес­пуб­ли­ки Баш­кор­то­стан уче­ник 9-го клас­са напал с ножом на пре­по­да­ва­те­ля и двух уче­ниц. Как выяс­ни­лось позд­нее, он 2 года состо­ял в закры­той груп­пе «Колум­байн», посвя­щен­ной мас­со­во­му убий­ству уча­щих­ся в США [Икса­нов, Бика­мо­ва, Гима­зет­ди­но­ва 2018]. 

В 2019 г. гла­ва ком­па­нии «Кри­брум», кото­рая зани­ма­ет­ся мони­то­рин­гом соци­аль­ных медиа, экс­перт по ИТ-без­опас­но­сти Игорь Ашма­нов ука­зал, что «в Рос­сии насчи­ты­ва­ет­ся 12,9 мил­ли­о­на после­до­ва­те­лей сооб­ществ, посвя­щен­ных трав­ле в Интер­не­те, из кото­рых 3,5 мил­ли­о­на – это под­рост­ки. В груп­пах, посвя­щен­ных стрель­бе в шко­лах и при­зы­ва­ю­щих к наси­лию, состо­ит более 328 тысяч поль­зо­ва­те­лей, из них 54 тыся­чи – подростки».

Про­бле­ма рис­ков интер­нет-ком­му­ни­ка­ции детей и под­рост­ков нахо­дит­ся в цен­тре вни­ма­ния ряда зару­беж­ных уче­ных. Вли­я­ние новых медиа на изме­не­ние пове­де­ния детей и под­рост­ков рас­смат­ри­ва­ет­ся в рабо­тах Дж. Пол­фрея, Е. Расмус­се­на, А. Кри­сту­ма и др. 

Базо­вая идея пред­став­лен­ных работ заклю­ча­ет­ся в том, что отсут­ствие у детей и под­рост­ков навы­ка диф­фе­рен­ци­а­ции пове­де­ния в онлайн- и офлайн-про­стран­ствах созда­ет усло­вия для пере­но­са образ­цов пове­де­ния, зача­стую нега­тив­но­го харак­те­ра, из сре­ды в сре­ду [Palfrey, Gasser 2008; Rasmussen 2014; Kruistum 2014]. 

Типы рис­ков интер­нет-ком­му­ни­ка­ции выде­ле­ны в иссле­до­ва­ни­ях Дж. Пол­фрея с соав­то­ра­ми, М. Эппе­ла с соав­то­ра­ми, С. Ли и др. Мно­го­об­раз­ные угро­жа­ю­щие жиз­ни и здо­ро­вью школь­ни­ков рис­ки типо­ло­ги­зи­ро­ва­ны на 3 основ­ные груп­пы: небез­опас­ные кон­так­ты, кибер­бул­линг, мате­ри­а­лы опас­но­го содер­жа­ния [Palfrey, Boyd, sacco 2010; appel et al. 2014; lee 2015]. 

Про­бле­ме сов­ме­ще­ния реаль­но­го и вир­ту­аль­но­го про­стран­ства жиз­не­де­я­тель­но­сти в повсе­днев­ных прак­ти­ках детей и под­рост­ков посвя­ще­ны иссле­до­ва­ния П. Вор­де­ре­ра и соав­то­ров. Клю­че­вым фак­то­ром, объ­яс­ня­ю­щим вли­я­ние циф­ро­вых ком­му­ни­ка­ций на изме­не­ния в пове­де­нии под­рост­ков, авто­ры счи­та­ют «пер­ма­нент­ность» пре­бы­ва­ния в гло­баль­ной сети [Vorderer, Kohring 2013; Vorderer, Kromer, Schneider 2016].

Сре­ди рос­сий­ских иссле­до­ва­ний дан­ной темы преж­де все­го мож­но выде­лить социо­ло­ги­че­ский ана­лиз кибе­ра­грес­сии в школь­ной сре­де, про­ве­ден­ный Г.У. Сол­да­то­вой, С.В. Чигарь­ко­вой, Е.Н. Льво­вой. На осно­ве резуль­та­тов эмпи­ри­че­ско­го иссле­до­ва­ния школь­ни­ков Моск­вы и Мос­ков­ской обл. были сде­ла­ны сле­ду­ю­щие выводы: 

  1. «под­рост­ки и моло­дежь интен­сив­но стал­ки­ва­ют­ся с агрес­сив­ной ком­му­ни­ка­ци­ей в сети; 
  2. роди­те­ли недо­оце­ни­ва­ют нали­чие тако­го опы­та у сво­их детей;
  3. наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ны­ми вида­ми агрес­сии явля­ют­ся флей­минг, трол­линг и хейтинг; 
  4. стар­шие под­рост­ки чаще осталь­ных воз­раст­ных групп стал­ки­ва­ют­ся с раз­лич­ны­ми вида­ми агрес­сии, в том чис­ле кибер­бул­лин­гом» [Сол­да­то­ва, Чигарь­ко­ва, Льво­ва 2017: 109]. 

В свою оче­редь, Р.М. Айси­на выде­ля­ет 4 груп­пы угроз, кото­рые могут быть при­ме­не­ны для ана­ли­за риско­ген­но­сти пове­де­ния как взрос­лых, так и несо­вер­шен­но­лет­них онлайн-пользователей:

  • «угро­зы, свя­зан­ные с кон­тен­том сете­вых ресурсов;
  • угро­зы, свя­зан­ные с вир­ту­аль­ны­ми соци­аль­ны­ми коммуникациями;
  • угро­зы, свя­зан­ные с избы­точ­ным при­сут­стви­ем в киберпространстве;
  • угро­зы, свя­зан­ные с неза­щи­щен­но­стью пер­со­наль­ных дан­ных поль­зо­ва­те­ля» [Айси­на 2019].

Рис­ки интер­нет-про­стран­ства при исполь­зо­ва­нии школь­ни­ка­ми стар­ше­го под­рост­ко­во­го воз­рас­та гад­же­тов опре­де­ле­ны А.С. Мак­си­мо­вым и Л.М. Мануй­ло­вой посред­ством реа­ли­за­ции ком­плекс­но­го при­клад­но­го пси­хо­ло­ги­че­ско­го иссле­до­ва­ния уча­щих­ся и их родителей. 

В част­но­сти, авто­ры сде­ла­ли заклю­че­ние, соглас­но кото­ро­му «про­сле­жи­ва­ет­ся недо­оцен­ка роди­те­ля­ми тех тре­вож­ных при­зна­ков фор­ми­ро­ва­ния гад­жет-зави­си­мо­сти, воз­мож­но­го небез­опас­но­го исполь­зо­ва­ния гад­же­тов, кото­рые про­яви­лись в их отве­тах и, как видит­ся, закре­пи­лись как типич­ные фор­мы пове­де­ния и пове­ден­че­ских реак­ций детей: нару­ше­ние запре­та поль­зо­ва­ния гад­же­та­ми, пред­по­чте­ние заня­тий гад­же­та­ми дру­гим видам актив­но­сти, стрем­ле­ние к скрыт­но­сти сво­их заня­тий, чрез­мер­ное увле­че­ние ком­пью­тер­ны­ми игра­ми и др.» [Мак­си­мов, Мануй­ло­ва 2018: 98]. 

Обо­зна­чен­ные выво­ды нахо­дят свое под­твер­жде­ние и в дру­гих рабо­тах. По мне­нию Э.В. Патра­ко­ва, одним из пре­дик­то­ров рис­ков Интер­не­та для детей и под­рост­ков высту­па­ет низ­кая риско­ло­ги­че­ская ком­пе­тент­ность роди­те­лей (осо­бен­но отцов), педа­го­гов и самих подростков. 

Систе­ма­ти­за­ция раз­лич­ных аспек­тов жиз­не­де­я­тель­но­сти моло­де­жи в циф­ро­вом про­стран­стве поз­во­ли­ла авто­ру клас­си­фи­ци­ро­вать ряд пре­дик­то­ров таких рисков:

  • «пси­хо­фи­зио­ло­ги­че­ские осо­бен­но­сти под­рост­ков, нор­мы под­рост­ко­во­го воз­рас­та, про­яв­ле­ния под­рост­ко­во­го кризиса;
  • соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ские осо­бен­но­сти: недо­ста­ток жиз­нен­но­го опы­та по срав­не­нию со стар­ши­ми; под­вер­жен­ность внеш­не­му вли­я­нию; нали­чие про­блем в отно­ше­ни­ях со сверст­ни­ка­ми и рефе­рент­ны­ми взрослыми;
  • пси­хо­ло­го-педа­го­ги­че­ские: попу­сти­тель­ский стиль вос­пи­та­ния в семье либо силь­ный дис­со­нанс и непо­сле­до­ва­тель­ность в вос­пи­та­тель­ных стра­те­ги­ях раз­ных чле­нов семьи; импуль­сив­ность рефе­рент­ных взрос­лых; отдель­но­го вни­ма­ния здесь заслу­жи­ва­ет и инфор­ма­ци­он­но-обра­зо­ва­тель­ная сре­да учеб­но­го заве­де­ния, дидак­ти­че­ские, сани­тар­но-гиги­е­ни­че­ские усло­вия: вли­я­ние циф­ро­вых обра­зо­ва­тель­ных про­дук­тов на физи­че­ское и пси­хи­че­ское здо­ро­вье уча­щих­ся, гиги­е­ни­че­ские тре­бо­ва­ния к обо­ру­до­ва­нию и режи­му тру­да, удо­вле­тво­рен­ность обу­ча­ю­щих­ся циф­ро­вым обра­зо­ва­тель­ным про­дук­том» [Патра­ков 2020].

Инте­рес­ный взгляд на обу­слов­лен­ность пове­де­ния элек­трон­ной ком­му­ни­ка­ци­ей пред­став­лен в рабо­те И.В. При­ва­ло­вой, кото­рая под­чер­ки­ва­ет: «…пси­хи­че­ские про­цес­сы инди­ви­да, участ­ву­ю­ще­го в элек­трон­ной ком­му­ни­ка­ции, име­ют свою спе­ци­фи­ку, поэто­му счи­та­ем целе­со­об­раз­ным исполь­зо­ва­ние тако­го тер­ми­на как “интер­нет-обу­слов­лен­ное поведение”». 

Автор выде­ля­ет сле­ду­ю­щие харак­те­ри­сти­ки дан­но­го типа поведения: 

«1. Посто­ян­но воз­рас­та­ю­щая интен­сив­ность интер­нет-кон­так­тов отдель­но­го поль­зо­ва­те­ля. 2. Гибрид­ный харак­тер инди­ви­ду­аль­ной циф­ро­вой ком­му­ни­ка­ции: меж­лич­ност­ная онлайн-ком­му­ни­ка­ция сов­ме­ща­ет­ся с инди­ви­ду­аль­но-инсти­ту­ци­о­наль­ной и меж­ин­сти­ту­ци­о­наль­ной элек­трон­ны­ми ком­му­ни­ка­ци­я­ми. 3. Исполь­зо­ва­ние Интер­не­та в двух режи­мах – целе­на­прав­лен­ный поиск инфор­ма­ции и бес­цель­ный бра­у­зинг. В слу­чае целе­на­прав­лен­но­го поис­ка инфор­ма­ции моло­дые поль­зо­ва­те­ли чет­ко раз­гра­ни­чи­ва­ют два пла­на – план online и offline, тогда как во вто­ром слу­чае поль­зо­ва­те­ли пре­бы­ва­ют в сети прак­ти­че­ски все вре­мя, т.е. речь идет о сов­ме­ще­нии реаль­но­го и вир­ту­аль­но­го про­странств и два режи­ма сов­ме­ща­ют­ся: online = offline» [При­ва­ло­ва 2017].

Мето­до­ло­гия иссле­до­ва­ния бази­ру­ет­ся на совре­мен­ных тео­ри­ях и под­хо­дах к про­бле­ме меди­а­ти­за­ции общества.

Кон­цеп­ция меди­а­ти­за­ции обще­ства рас­кры­ва­ет воз­рас­та­ю­щее вли­я­ние циф­ро­вых ком­му­ни­ка­ций [Hepp, Hajarvard, lundby 2015]. Меди­а­ти­за­ция не толь­ко изме­ни­ла повсе­днев­ную жизнь взрос­лых, но и сопро­вож­да­ет дале­ко иду­щие изме­не­ния в жиз­ни детей и подростков. 

С самых ран­них лет сего­дняш­няя моло­дежь стал­ки­ва­ет­ся с меди­а­устрой­ства­ми и меди­а­кон­тен­том в огром­ном раз­но­об­ра­зии, кото­рое было почти немыс­ли­мо в преды­ду­щих поко­ле­ни­ях; рост медий­ной актив­но­сти сре­ди детей ква­ли­фи­ци­ру­ет­ся как «фено­ме­наль­ный» [Rideout 2016]. 

Совре­мен­ное дет­ство и юность по сво­ей сути глу­бо­ко опо­сре­до­ва­ны циф­ро­вы­ми медиа [Hasebrink, Paus-Hasebrink 2013], кото­рые транс­фор­ми­ру­ют вза­и­мо­дей­ствие струк­тур­ных и инди­ви­ду­аль­ных аспек­тов в повсе­днев­ной жиз­ни под­рост­ков [Hoffmann, Krotz, Reißmann 2017].

Соглас­но Д. Мак­ку­ай­лу, СМИ обу­ча­ют нор­мам и цен­но­стям путем сим­во­ли­че­ско­го воз­на­граж­де­ния и нака­за­ния за раз­лич­ные виды пове­де­ния [McQuail 2010]. 

Соци­аль­ные медиа откры­ли воз­мож­ность тар­ге­ти­ро­ван­но­го воз­дей­ствия на целе­вые ауди­то­рии и отдель­ные лич­но­сти, реа­ли­зуя тео­рию под­тал­ки­ва­ния Р. Тале­ра, кото­рая заклю­чат­ся в побуж­де­нии людей изме­нять свое пове­де­ние и при­ни­мать нуж­ное реше­ние [Thaler, Sunstein 2008].

Дизайн иссле­до­ва­ния. Мас­со­вый опрос школь­ни­ков, их роди­те­лей и учи­те­лей школ Став­ро­поль­ско­го края осу­ществ­лен в фор­ма­те онлайн-анке­ти­ро­ва­ния (апрель–май 2020 г.). Выбо­роч­ная сово­куп­ность соста­ви­ла 10 787 респон­ден­тов, репре­зен­та­тив­на по полу и тер­ри­то­ри­аль­ной при­над­леж­но­сти (школь­ни­ков 7–11 лет – 2 220; школь­ни­ков 11–14 лет – 2 466; школь­ни­ков 15–18 лет – 1 279 чел. в соот­вет­ствии со ста­ти­сти­че­ски­ми дан­ны­ми о пред­став­лен­но­сти школь­ни­ков раз­лич­но­го воз­рас­та в муни­ци­паль­ных обра­зо­ва­ни­ях Став­ро­поль­ско­го края; 468 учи­те­лей и 4 354 родителя). 

Ошиб­ка выбор­ки c веро­ят­но­стью в 95% не пре­вы­ша­ет 2,8%. В про­цес­се отбо­ра респон­ден­тов и их при­гла­ше­ния к уча­стию в опро­се по ссыл­ке на элек­трон­ную анке­ту исполь­зо­ва­лись соци­аль­ные сети ВКон­так­те, Facebook и мик­роб­лог Twitter.

В ходе обра­бот­ки полу­чен­ных эмпи­ри­че­ских дан­ных выбра­ков­ке под­вер­га­лись все анке­ты, име­ю­щие неза­пол­нен­ные отве­ты; по ито­гам про­вер­ки осу­ществ­лен ремонт выбо­роч­ной совокупности.

Резуль­та­ты иссле­до­ва­ния. Чаще все­го респон­ден­ты всех типов отме­ча­ют про­бле­му предо­став­ле­ния недостоверной/фейковой инфор­ма­ции, при этом в наи­боль­шей сте­пе­ни этим риском онлайн-сре­ды обес­по­ко­е­ны учи­те­ля (46,6%), что может объ­яс­нять­ся спе­ци­фи­кой их про­фес­си­о­наль­ной роли, сопря­жен­ной с опе­ри­ро­ва­ни­ем истин­ны­ми дан­ны­ми, абсо­лют­ны­ми фактами.

Вдвое реже при этом дан­ная про­бле­ма вызы­ва­ет оза­бо­чен­ность школь­ни­ков 11–14 лет, оста­ва­ясь, тем не менее, модаль­ным риском для этой кате­го­рии опрошенных. 

Отме­тим, что уче­ни­ки это­го воз­рас­та в целом склон­ны зани­жать и недо­оце­ни­вать интер­нет-рис­ки в срав­не­нии с дру­ги­ми типа­ми респон­ден­тов. В их отве­тах на вопрос, как часто они встре­ча­ют­ся с дан­ны­ми про­бле­ма­ми в онлайн-про­стран­стве, школь­ни­ки 11–14 лет чаще все­го выби­ра­ли вари­ан­ты «ред­ко» и «нико­гда».

Оче­вид­но, это может объ­яс­нять­ся мень­ши­ми мас­шта­ба­ми их интер­нет-ком­му­ни­ка­ции (напри­мер, зна­че­ние пока­за­те­ля «обще­ние и сер­финг в соци­аль­ных медиа» вдвое мень­ше у школь­ни­ков 11–14 лет по срав­не­нию с уче­ни­ка­ми 15–18 лет: 31,4% и 60,2% соот­вет­ствен­но) и неосо­знан­но­стью вос­при­я­тия части интер­нет-кон­тен­та, отсут­стви­ем пони­ма­ния рис­ков, кото­рые могут иметь эти мате­ри­а­лы. Эта же зако­но­мер­ность харак­тер­на и для школь­ни­ков 7–10 лет.

Рисунок 1. Наиболее актуальные для школьников, учителей и родителей интернет-риски, %
Рису­нок 1. Наи­бо­лее акту­аль­ные для школь­ни­ков, учи­те­лей и роди­те­лей интернет-риски, %

Необ­хо­ди­мо под­черк­нуть, что суще­ству­ет вполне оче­вид­ная связь: чем реже дети исполь­зу­ют соци­аль­ные медиа, тем реже встре­ча­ют интер­нет-рис­ки. Фак­ти­че­ски близ­ки к ста­ти­сти­че­ски незна­чи­мо­му пока­за­те­лю доли школь­ни­ков 11–14 лет, осо­зна­ю­щих и иден­ти­фи­ци­ру­ю­щих такие интер­нет-рис­ки, как «про­во­ци­ро­ва­ние на рис­ко­ван­ные поступ­ки», «стрем­ле­ние нару­шить непри­кос­но­вен­ность (лич­но­го про­стран­ства)», «вирус­ная ата­ка» и «рас­про­стра­не­ние экс­тре­мист­ских материалов». 

Послед­ний тип интер­нет-рис­ка реже все­го упо­ми­на­ет­ся так­же и все­ми целе­вы­ми груп­па­ми иссле­до­ва­ния. Дан­ное обсто­я­тель­ство сле­ду­ет объ­яс­нить, что совер­шен­но оче­вид­но, кон­тро­лем за нерас­про­стра­не­ни­ем экс­тре­мист­ско­го кон­тен­та, а так­же тем, что экс­тре­мист­ские мате­ри­а­лы рас­про­стра­ня­ют­ся глав­ным обра­зом в закры­тых сооб­ще­ствах и име­ют узкие гра­ни­цы тар­гет­ных групп, про­яв­ля­ю­щих осо­бый инте­рес к это­му контенту.

Доволь­но рас­про­стра­нен­ной про­бле­мой, на кото­рую ука­зы­ва­ет суще­ствен­ная часть всех типов респон­ден­тов, – неиз­беж­ность полу­че­ния «сооб­ще­ний, содер­жа­щих ненор­ма­тив­ные выра­же­ния». Чаще все­го этот риск ука­зы­ва­ет­ся школь­ни­ка­ми 15–18 лет (40,8%).

С высо­кой сте­пе­нью веро­ят­но­сти это объ­яс­ня­ет­ся уча­сти­ем стар­ше­класс­ни­ков в широ­ком кру­ге онлайн-сооб­ществ, кото­рые весь­ма неред­ко слу­жат пло­щад­ка­ми для при­ме­не­ния нецен­зур­ной лексики. 

Несколь­ко мень­шая, но так­же доволь­но зна­чи­тель­ная часть учи­те­лей и роди­те­лей при­зна­ет полу­че­ние «сооб­ще­ний с нели­те­ра­тур­ны­ми выра­же­ни­я­ми» посто­ян­но или часто бес­по­ко­я­щи­ми их про­бле­ма­ми онлайн-сете­вой коммуникации.

Кибер­т­рав­лю (кибер­бул­линг) чаще все­го при­зна­ют в каче­стве про­бле­мы стар­ше­класс­ни­ки (18,6%). Симп­то­ма­тич­но, что роди­те­ли и учи­те­ля в срав­не­нии со школь­ни­ка­ми 15–18 лет зна­чи­тель­но реже ука­зы­ва­ют на этот интернет-риск. 

Преды­ду­щие иссле­до­ва­ния автор­ско­го кол­лек­ти­ва поз­во­ля­ют пред­по­ло­жить, что роди­те­ли и учи­те­ля не в доста­точ­ной сте­пе­ни осо­зна­ют мас­шта­бы про­бле­мы кибер­бул­лин­га, неред­ко под­рост­ки оста­ют­ся наедине с этим интернет-риском. 

Как пра­ви­ло, ни учи­те­ля, ни роди­те­ли не осу­ществ­ля­ют сопро­вож­де­ние онлайн-ком­му­ни­ка­ции под­рост­ков, не имея воз­мож­но­сти, таким обра­зом, ока­зать пре­вен­тив­ную помощь или под­держ­ку в пре­одо­ле­нии кибертравли.

Выяв­ле­на вза­и­мо­связь меж­ду интер­нет-рис­ка­ми, испы­тан­ны­ми школь­ни­ка­ми 15–18 лет, и доми­ни­ру­ю­щи­ми типа­ми их онлайн-сете­вой актив­но­сти. Нали­цо такие сопря­жен­но­сти: те, кто игра­ет в онлайн-игры, чаще встре­ча­ют­ся с кибер­бул­лин­гом и сооб­ще­ни­я­ми, содер­жа­щи­ми ненор­ма­тив­ные выра­же­ния; те, кто часто про­смат­ри­ва­ет чаты в мес­сен­дже­рах, часто испы­ты­ва­ют неудоб­ства из-за предо­став­ле­ния недостоверной/фейковой инфор­ма­ции; те, кто интен­сив­но про­смат­ри­ва­ет веб-стра­ни­цы, заяв­ля­ют о про­бле­ме фей­ко­вых дан­ных и нецен­зур­но­го контента.

Сре­ди школь­ни­ков раз­но­го воз­рас­та лишь от 7,0% до 9,7% заяви­ли о пред­по­чте­нии обра­ще­ния к учи­те­лю в слу­чае воз­ник­но­ве­ния того или ино­го интер­нет-рис­ка. Отме­тим при этом, что сами учи­те­ля на вопрос, рас­ска­зы­ва­ют ли им школь­ни­ки о воз­ни­ка­ю­щих у них про­бле­мах в циф­ро­вой сре­де, в абсо­лют­ном сво­ем боль­шин­стве (71,0%) отве­ти­ли утвердительно. 

Для школь­ни­ков 7–14 лет наи­бо­лее пред­по­чти­тель­ный спо­соб реа­ги­ро­ва­ния на интер­нет-риск – поде­лить­ся с чле­на­ми семьи, бли­жай­шим окру­же­ни­ем (более 2/3 опро­шен­ных дан­но­го воз­рас­та). В суще­ствен­но мень­шей сте­пе­ни ори­ен­ти­ру­ют­ся на помощь мик­ро­со­ци­у­ма стар­ше­класс­ни­ки (40,8%).

Более поло­ви­ны школь­ни­ков 15–18 лет (53,1%) ори­ен­ти­ро­ва­ны на соб­ствен­ные воз­мож­но­сти в пре­одо­ле­нии интер­нет-рис­ков. Вто­рой доми­нант­ной реак­ци­ей этой кате­го­рии школь­ни­ков слу­жит более избирательная/осторожная стра­те­гия веб-сер­фин­га (44,9%). В сред­нем око­ло 1/3 школь­ни­ков 11–18 лет пред­по­чи­та­ют уси­ле­ние без­опас­но­сти гад­же­та в ответ на появ­ле­ние онлайн-риска. 

Такие пра­во­вые спо­со­бы реак­ции на воз­ник­но­ве­ние интер­нет-рис­ков, как обра­ще­ние в пра­во­охра­ни­тель­ные орга­ны или к вла­дель­цам ресур­са / моде­ра­то­рам исполь­зу­ют­ся как стар­ше­класс­ни­ка­ми, так и школь­ни­ка­ми 7–14 лет в сред­нем доволь­но редко.

Учи­те­ля и роди­те­ли в целом име­ют сход­ные со школь­ни­ка­ми стра­те­гии реа­ги­ро­ва­ния на интер­нет-опас­но­сти. В чис­ле наи­бо­лее попу­ляр­ных реак­ций – рас­чет на под­держ­ку бли­жай­ше­го окру­же­ния, в т.ч. кол­лег по рабо­те, и уси­ле­ние без­опас­но­сти гад­же­та. На соб­ствен­ные силы рас­счи­ты­ва­ют око­ло 40% учи­те­лей и родителей. 

Учи­те­ля и роди­те­ли так же, как и школь­ни­ки, чаще все­го избе­га­ют пра­во­вых спо­со­бов реше­ния про­блем интер­нет-рис­ков: лишь ста­ти­сти­че­ски мало­зна­чи­мые доли рас­смат­ри­ва­е­мых групп респон­ден­тов назы­ва­ют обра­ще­ние в пра­во­охра­ни­тель­ные орга­ны и к адми­ни­стра­то­рам интер­нет-ресур­сов в каче­стве пред­по­чти­тель­ных спо­со­бов реше­ния воз­ник­ших рис­ков в онлайн-среде.

Учи­те­ля и роди­те­ли доволь­но еди­но­душ­ны в вопро­се о том, кто дол­жен в первую оче­редь обес­пе­чи­вать без­опас­ность детей в циф­ро­вой сре­де. Семье, роди­те­лям отда­ют абсо­лют­ный при­о­ри­тет 9 из 10 опро­шен­ных роди­те­лей и учи­те­лей. 1/5 роди­те­лей и око­ло 1/3 опро­шен­ных учи­те­лей отно­сят про­бле­му интер­нет-рис­ков к веде­нию пра­во­охра­ни­тель­ных орга­нов. Так­же каж­дый пятый роди­тель и учи­тель счи­та­ют реше­ние про­бле­мы интер­нет-рис­ков делом само­го школьника. 

Таким обра­зом, име­ет место свое­об­раз­ная леги­ти­ма­ция сто­рон­ней пози­ции учи­те­лей, в т.ч. школь­ных соци­аль­ных педа­го­гов, пси­хо­ло­гов, в вопро­се онлайн-сопро­вож­де­ния уче­ни­ков. По еди­но­душ­но­му мне­нию опро­шен­ных учи­те­лей и роди­те­лей, семья фак­ти­че­ски оста­ет­ся один на один с про­бле­ма­ми интернет-рисков. 

В этой свя­зи важ­но оце­нить воз­мож­но­сти роди­те­лей в ока­за­нии помо­щи сво­им детям в пре­одо­ле­нии интер­нет-рис­ков. Вывод об огра­ни­чен­но­сти таких воз­мож­но­стей роди­те­лей кос­вен­но мож­но сде­лать исхо­дя из рас­пре­де­ле­ния их отве­тов на вопрос, какие циф­ро­вые навы­ки они хоте­ли бы развить. 

Логич­но пред­по­ло­жить, что жела­ние сфор­ми­ро­вать тот или иной навык ука­зы­ва­ет на отсут­ствие в насто­я­щее вре­мя у респон­ден­тов этих навы­ков. В сово­куп­но­сти 57,6% роди­те­лей жела­ли бы раз­вить у себя уме­ние обес­пе­чи­вать необ­хо­ди­мый уро­вень без­опас­но­сти в циф­ро­вой сре­де, уме­ние не нару­шать гра­ни­цы дру­гих поль­зо­ва­те­лей и куль­ту­ру вза­им­но­го ува­же­ния в циф­ро­вой среде.

Выво­ды. Суще­ству­ет вполне оче­вид­ная связь: чем реже дети исполь­зу­ют соци­аль­ные медиа, тем реже встре­ча­ют­ся с интернет-рисками.

Выяв­ле­на вза­и­мо­связь меж­ду интер­нет-рис­ка­ми, испы­тан­ны­ми школь­ни­ка­ми 15–18 лет, и доми­ни­ру­ю­щи­ми типа­ми их онлайн-сете­вой активности. 

Нали­цо такие сопря­жен­но­сти: те, кто игра­ет в онлайн-игры, чаще встре­ча­ют­ся с кибер­бул­лин­гом и сооб­ще­ни­я­ми, содер­жа­щи­ми ненор­ма­тив­ные выра­же­ния; те, кто часто про­смат­ри­ва­ет чаты в мес­сен­дже­рах, часто испы­ты­ва­ют неудоб­ства из-за предо­став­ле­ния недостоверной/фейковой инфор­ма­ции; те, кто интен­сив­но про­смат­ри­ва­ет веб-стра­ни­цы, заяв­ля­ют о про­бле­ме фей­ко­вых дан­ных и нецен­зур­но­го контента.

Име­ет место свое­об­раз­ная леги­ти­ма­ция сто­рон­ней пози­ции учи­те­лей, в т.ч. школь­ных соци­аль­ных педа­го­гов, пси­хо­ло­гов в вопро­се онлайн-сопро­вож­де­ния учеников. 

Исхо­дя из того, что более поло­ви­ны опро­шен­ных роди­те­лей нуж­да­ют­ся в при­об­ре­те­нии навы­ков пре­одо­ле­ния тех или иных интер­нет-рис­ков, пред­став­ля­ет­ся совер­шен­но оче­вид­ной неце­ле­со­об­раз­ность и даже опас­ность суще­ству­ю­щей ситу­а­ции отсут­ствия инсти­ту­ци­о­на­ли­зи­ро­ван­ной помо­щи семье со сто­ро­ны шко­лы, дру­гих учре­жде­ний в про­цес­се пре­вен­ции и пре­одо­ле­ния интер­нет-рис­ков школьников.

Ста­тья напи­са­на в рам­ках реа­ли­за­ции про­ек­та Мос­ков­ско­го педа­го­ги­че­ско­го госу­дар­ствен­но­го уни­вер­си­те­та, под­дер­жан­но­го гран­том Рос­сий­ско­го фон­да фун­да­мен­таль­ных иссле­до­ва­ний: «Дет­ство в циф­ро­вом про­стран­стве» (РФФИ, 20–010–20-010-00998 А).

Список литературы

  1. Айси­на Р.М. 2019. Пси­хо­ло­ги­че­ская без­опас­ность взрос­лых интер­нет-поль­зо­ва­те­лей: ана­лиз совре­мен­ных иссле­до­ва­ний. – Вест­ник Омско­го уни­вер­си­те­та. Сер. Пси­хо­ло­гия. № 1. С. 28-38.
  2. Икса­нов Р.А., Бика­мо­ва З.И., Гима­зет­ди­но­ва Ю.Р. 2018. Инфор­ма­ци­он­ная без­опас­ность ребен­ка в сети Интер­нет. – Меж­ду­на­род­ный жур­нал гума­ни­тар­ных и есте­ствен­ных наук. № 4. С. 111-114.
  3. Мак­си­мов А.С., Мануй­ло­ва Л.М. 2018. Диа­гно­сти­ка вли­я­ния рис­ков Интер­нет-про­стран­ства при исполь­зо­ва­нии школь­ни­ка­ми стар­ше­го под­рост­ко­во­го воз­рас­та гад­же­тов. – Нау­ка о чело­ве­ке: гума­ни­тар­ные иссле­до­ва­ния. № 1(31). С. 94-100.
  4. Сол­да­то­ва Г.У., Чигарь­ко­ва С.В., Льво­ва Е.Н. 2017. Онлайн-агрес­сия и под­рост­ки: резуль­та­ты иссле­до­ва­ния школь­ни­ков Моск­вы и Мос­ков­ской обла­сти. – Эпо­ха нау­ки. № 12. С. 103-109.
  5. Патра­ков Э.В. 2020. Пред­став­ле­ния педа­го­гов, роди­те­лей и стар­ших школь­ни­ков о рис­ках Интер­не­та для под­рост­ков. – Эко­пси­хо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния-6: эко­ло­гия дет­ства и пси­хо­ло­гия устой­чи­во­го раз­ви­тия: сбор­ник науч­ных ста­тей. С. 482-486.
  6. При­ва­ло­ва И.В. 2017. Интер­нет-обу­слов­лен­ное пове­де­ние моло­де­жи: содер­жа­ние поня­тия и его харак­те­ри­сти­ки. – Обра­зо­ва­тель­ные тех­но­ло­гии и обще­ство. Т. 20. № 3. С. 397-408.
  7. Appel M., Stiglbauer B., Batinic B., Holtz P. 2014. Internet Use and Verbal Aggression: The Moderating Role of Parents and Peers. – Computers in Human Behavior. Vol. 33. P. 235-241.
  8. Kruistum A. et al. 2014. Youth Media Lifestyles. – Human Communication Research. Vol. 40. Is. 4. P. 508-530.
  9. Hasebrink U., Paus-Hasebrink I. 2013. Trends in Children’s Consumption of Media. – The Routledge International Handbook of Children, Adolescents and Media (ed. by D. Lemish). Milton Park; London, UK: Routledge and Taylor & Francis. P. 31-38.
  10. Hepp A. Hajarvard S., Lundby K. 2015. Mediatization: Theorizing the Interplay between Media, Culture and Society. – Media, Culture & Society. №Vol. 37. Is. 2. P. 314-324.
  11. Hoffmann D., Krotz F., Reißmann W. 2017. Mediensozialisation und Mediatisierung. Problemstellung und Einführung. – Mediatisierung und Mediensozialisation. Prozesse – Räume – Praktiken (ed. by D. Hoffmann, F. Krotz, W. Reißmann), Wiesbaden, Germany: Springer. S. 3-18.
  12. Lee S. 2015. Analyzing Negative SNS Behaviors of Elementary and Middle School Students in Korea. – Computers in Human Behavior. Vol. 43. P. 15-27.
  13. McQuail D. 2010. McQuail’s Mass Communication Theory. 6th ed. SAGE. 632 p.
  14. Palfrey J., Gasser U. 2008. Born Digital: Understanding the First Generation of Digital Natives. N.Y.: Basic Books. 375 p.
  15. Palfrey J., Boyd D., Sacco D. 2010. Enhancing Child Safety and Online Technologies. Final report of the Internet safety. Durham, North Carolina: Carolina Academic Press. 309 p.
  16. Rasmussen E. 2014. Proactive vs Retroactive Mediation: Effects of Mediation’s Timing on Children’s Reactions to Popular Cartoon Violence. – Human Communication Research. Vol. 40. Is. 3. P. 396-413.
  17. Rideout V.J. 2016. Measuring Time Spent With Media: The Common Sense Census of Media Use by US 8- to 18-year-olds. Journal of Children and Media –JOCAM. Vol. 10. Is. 1. P. 138-144.
  18. Thaler R., Sunstein C. 2008. Nudge: Improving Decisions about Health, Wealth and Happiness. New Haven: Yale University Press. 293 p.
  19. Vorderer P., Kohring M. 2013. Permanently Online: A Challenge for Media and Communication Research. – International Journal of Communication. No. 7. P. 188-196.
  20. Vorderer P., Kromer N., Schneider M.F. 2016. Permanently Online and Permanently Connected: Explorations into University Students’ Use of Social Media and Mobile Smart Devices. – Computers in Human Behavior. No. 63. P. 694-703.

Об авторах

  • Еле­на Вик­то­ров­на Бро­дов­ская - док­тор поли­ти­че­ских наук, доцент; про­фес­сор депар­та­мен­та поли­то­ло­гии факуль­те­та соци­аль­ных наук и мас­со­вых ком­му­ни­ка­ций; заве­ду­ю­щий кафед­рой соци­аль­но-поли­ти­че­ских иссле­до­ва­ний и тех­но­ло­гий Инсти­ту­та исто­рии и поли­ти­ки Мос­ков­ско­го педа­го­ги­че­ско­го госу­дар­ствен­но­го уни­вер­си­те­та; Финан­со­вый уни­вер­си­тет при Пра­ви­тель­стве РФ.
  • Анна Юрьев­на Дом­бров­ская - док­тор социо­ло­ги­че­ских наук, доцент; про­фес­сор депар­та­мен­та поли­то­ло­гии факуль­те­та соци­аль­ных наук и мас­со­вых ком­му­ни­ка­ций; доцент кафед­ры соци­аль­но-поли­ти­че­ских иссле­до­ва­ний и тех­но­ло­гий Инсти­ту­та исто­рии и поли­ти­ки Мос­ков­ско­го педа­го­ги­че­ско­го госу­дар­ствен­но­го уни­вер­си­те­та; Финан­со­вый уни­вер­си­тет при Пра­ви­тель­стве РФ.
  • Алек­сей Вик­то­ро­вич Синя­ков - заве­ду­ю­щий учеб­ной лабо­ра­то­ри­ей кафед­ры мето­до­ло­гии социо­ло­ги­че­ских иссле­до­ва­ний; Мос­ков­ский госу­дар­ствен­ный уни­вер­си­тет им. М.В. Ломоносова.

Смот­ри­те также:

Категории

Метки

Публикации

ОБЩЕНИЕ

CYBERPSY — первое место, куда вы отправляетесь за информацией о киберпсихологии. Подписывайтесь и читайте нас в социальных сетях.

vkpinterest