Жукова Н.В., Айсмонтас Б.Б., Макеев М.К. Цифровое детство: новые риски и новые возможности

Дет­ская пси­хи­ка, харак­те­ри­зу­ю­ща­я­ся воз­раст­ной гете­ро­хрон­но­стью раз­ви­тия, пла­стич­но­стью, зави­сит от сре­до­во­го вли­я­ния, в том чис­ле под­вер­га­ет­ся актив­но­му воз­дей­ствию посто­ян­но раз­ви­ва­ю­щих­ся циф­ро­вых тех­но­ло­гий, поэто­му раз­но­об­раз­ные аспек­ты вли­я­ния Интер­не­та на пси­хи­че­ское раз­ви­тие и здо­ро­вье, на фор­ми­ро­ва­ние лич­но­сти ребен­ка, явля­ют­ся акту­аль­ны­ми про­бле­ма­ми, изу­ча­е­мы­ми совре­мен­ной психологией. 

До сих пор нет одно­знач­но­го отве­та на вопрос, что же явля­ет­ся нор­мой в исполь­зо­ва­нии Интер­не­та, в каких же слу­ча­ях мож­но гово­рить о пато­ло­ги­че­ском исполь­зо­ва­нии ИТ? 

Интер­нет – это раз­ви­ва­ю­ща­я­ся тех­но­ло­ги­че­ская сре­да с огром­ны­ми воз­мож­но­стя­ми для роста (обра­зо­ва­ния, про­фес­си­о­наль­ной дея­тель­но­сти) и, увы, для аддик­тив­но­го пове­де­ния. Все­об­щая тех­но­ло­ги­че­ская «зави­си­мость» явля­ет­ся пока­за­те­лем совре­мен­ных дости­же­ний НТП и, более веро­ят­но, что основ­ная при­чи­на про­блем кро­ет­ся не в исполь­зо­ва­нии ресур­сов Интернета.

Насколько корректно широко использовать понятие «интернет-аддикция» и современный феномен всеобщей технологической зависимости

Суще­ству­ет ли «интер­нет-аддик­ция» со стро­го науч­ной точ­ки зре­ния, како­го уров­ня нару­ше­ния пси­хи­ки и соци­аль­ная дез­адап­та­ция долж­ны насту­пить вслед­ствие погру­же­ния в интер­нет-сре­ду, что­бы при­рав­нять интер­нет-аддик­цию к дру­гим аддик­тив­ным нару­ше­ни­ям, вхо­дя­щим в МКБ-11; у кого она фор­ми­ру­ет­ся в наи­бо­лее выра­жен­ной фор­ме (Pies, 2009)?

Один из самых авто­ри­тет­ных спе­ци­а­ли­стов по инду­стрии ком­пью­тер­ных игр и кибер­пси­хо­ло­гии про­фес­сор М. Гриф­фитс пред­ла­га­ет исполь­зо­вать в каче­стве более обще­го кор­рект­но­го тер­ми­на поня­тие «тех­но­ло­ги­че­ская зави­си­мость» и наста­и­ва­ет на том, что реаль­ной зави­си­мо­стью высту­па­ет ско­рее кон­тент, кото­рый инди­вид исполь­зу­ет с помо­щью гад­же­тов (ИКТ) – азарт­ные игры, роле­вые игры, поис­ко­вая нави­га­ция по новост­ным сай­там, шопинг, пор­но, соц­се­ти, когда Интер­нет высту­па­ет лишь сред­ством полу­че­ния пато­ло­ги­че­ских при­стра­стий (Жуко­ва, Айсмон­тас, 2018). 

«Когда мы гово­рим о зави­си­мо­сти – мы гово­рим не о том, что люди дела­ют, а о том, чего они не дела­ют, заме­щая неде­ла­ние зави­си­мым пове­де­ни­ем», – так спе­ци­а­лист по инду­стрии ком­пью­тер­ных игр Э. Хофф­ман сфор­му­ли­ро­ва­ла одну из важ­ней­ших при­чин воз­ник­но­ве­ния аддик­тив­но­го пове­де­ния. Мож­но ска­зать, она про­ве­ла ана­лиз аддик­тив­но­го пове­де­ния, при­ме­нив дея­тель­ност­ный под­ход куль­тур­но-исто­ри­че­ской кон­цеп­ции раз­ви­тия психики. 

Любая аддик­ция воз­ни­ка­ет из-за объ­ек­тив­ных при­чин: осо­бен­но­стей воз­раст­но­го раз­ви­тия, лич­ност­но­го небла­го­по­лу­чия, свя­зан­но­го с соци­а­ли­за­ци­ей, небла­го­при­ят­ных соци­аль­ных усло­вий и неред­ко соче­та­ет­ся с пред­рас­по­ло­жен­но­стью, акцен­ту­а­ци­ей, погра­нич­ны­ми состо­я­ни­я­ми и раз­но­го уров­ня пси­хо­па­то­ло­ги­ей (Малы­гин, Мер­ку­рье­ва, Крас­нов, 2015; Хол­мо­го­ро­ва, Кли­мен­ко­ва, 2016; Pies, 2009). 

Доба­вим, что удив­лен­ный «раз­ма­хом» иссле­до­ва­ний и пуб­ли­ка­ций на дан­ную тему И. Гол­дберг (автор тер­ми­на) так­же не счи­та­ет фено­мен интер­нет-зави­си­мо­сти «насто­я­щей зави­си­мо­стью». Так как аддик­тив­ны­ми явля­ют­ся, вслед­ствие изме­не­ний в моз­ге, пси­хи­ке, обсес­сив­но-ком­пуль­сив­ные при­зна­ки пове­де­ния в зави­си­мо­сти от содер­жа­ния аддик­ции (хими­че­ская, пове­ден­че­ская), а не сама интер­нет-сре­да, кото­рая во всех дру­гих слу­ча­ях пред­став­ля­ет собой социо­тех­ни­че­ский ресурс совре­мен­но­го мира (Вайн­штейн, 2015; Weinstein, Lejoyeux, 2010, 2013). 

Неслу­чай­но, ана­лиз аддик­тив­но­го пове­де­ния в интер­не­те, в зави­си­мо­сти от кон­тен­та, вызы­ва­ю­ще­го «при­вы­ка­ние», у спе­ци­а­ли­стов фор­му­ли­ру­ет­ся как: «…о высо­кой комор­бид­но­сти интер­нет-зави­си­мо­сти и раз­ных пси­хи­че­ских забо­ле­ва­ний» (Dalal, Basu, 2016); «изу­че­ние воз­мож­ной свя­зи геном­ных ассо­ци­а­ций и пато­ло­ги­че­ско­го увле­че­ния игра­ми» (Lang et al., 2016); «неко­то­рые фак­то­ры, такие как: инди­ви­ду­аль­ные осо­бен­но­сти лич­но­сти, роди­тель­ские и семей­ные отно­ше­ния, упо­треб­ле­ние алко­го­ля, соци­аль­ная тре­вож­ность тоже пред­ска­зы­ва­ют про­бле­ма­тич­ное исполь­зо­ва­ние Интер­не­та» (Weinstein, Lejoyeux, 2010). 

Т. е. зави­си­мость насту­па­ет при опре­де­лен­ных усло­ви­ях: врож­ден­ная пред­рас­по­ло­жен­ность, сре­до­вое вли­я­ние плюс ситу­а­ция, по всем пра­ви­лам гено­тип-сре­до­вой ковариации.

Авто­ри­тет­ный аме­ри­кан­ский спе­ци­а­лист в аддик­то­ло­гии С. Гит­лоу (Stuart Gitlow) еще более кате­го­ри­чен: «…меди­цин­ский тер­мин „аддик­ция“ не дол­жен при­ме­нять­ся ни к чему, кро­ме при­вы­ка­ния к упо­треб­ле­нию нар­ко­ти­ков (нар­ко­за­ви­си­мо­сти) и гемблингу…». 

«Созда­ние отдель­ной кате­го­рии для ИА откро­ет две­ри для всех видов новых кате­го­рий «болез­ней», посколь­ку тех­но­ло­гии посто­ян­но и быст­ро раз­ви­ва­ют­ся…» (Pies, 2009). 

Воз­мож­но, рано счи­тать ИА пол­но­цен­ным и дис­крет­ным пси­хи­че­ским рас­строй­ством. Это долж­но сопро­вож­дать­ся быст­рым раз­ви­ти­ем еди­ных диа­гно­сти­че­ских кри­те­ри­ев, иссле­до­ва­тель­ской рабо­той, направ­лен­ной на пони­ма­ние био-соци­о­куль­тур­ной при­ро­ды это­го состо­я­ния, пока не будет достиг­нут про­фес­си­о­наль­ный консенсус. 

Риск фор­ми­ро­ва­ния интер­нет-зави­си­мо­го пове­де­ния от любо­го кон­тен­та (игры, киберсекс/порно, шопинг, обще­ние в соц­се­тях и т. д.) рас­смат­ри­ва­ет­ся совре­мен­ны­ми иссле­до­ва­те­ля­ми это­го пси­хо­ло­ги­че­ско­го фено­ме­на с систем­ной точ­ки зре­ния как дина­ми­че­ское вза­и­мо­дей­ствие био­ло­ги­че­ских, пси­хо­ло­ги­че­ских и соци­аль­ных фак­то­ров (Lang et al., 2016; Pies, 2009; Younes et al., 2016). 

Ряд авто­ров при­зы­ва­ют к более чет­ко­му обос­но­ва­нию кли­ни­че­ской кар­ти­ны ком­пью­тер­ной и ИЗ (напри­мер, депрес­сия, бес­по­кой­ство, бипо­ляр­ное рас­строй­ство, обсес­сив­но-ком­пуль­сив­ное рас­строй­ство, син­дром дефи­ци­та вни­ма­ния, син­дром абсти­нен­ции), посколь­ку неко­то­рые симп­то­мы, выде­ля­е­мые иссле­до­ва­те­ля­ми в каче­стве след­ствия интер­нет-аддик­ции, в ряде слу­ча­ев явля­ют­ся при­чи­ной этой аддик­ции (Dalal, Basu, 2016; Pies, 2009).

Индивидуально-психологические (ИП) особенности и интернет-пространство соцсетей

Несо­мнен­но, воз­мож­ные кор­ре­ля­ци­он­ные свя­зи интер­нет-аддик­ции и ИП-осо­бен­но­стей не столь три­ви­аль­ны и одно­знач­ны, не могут апри­о­ри счи­тать­ся при­чин­но-след­ствен­ны­ми, хотя явля­ют­ся неслу­чай­ны­ми: нега­тив­ные явле­ния часто более ярко выра­же­ны у групп рис­ка (Вайн­штейн, 2015; Жуко­ва, Айсмон­тас, 2017; Pies, 2009). 

Под­рост­ко­вый воз­раст харак­те­ри­зу­ет­ся неко­то­рой неод­но­знач­но­стью в опре­де­ле­нии веду­щей дея­тель­но­сти, кото­рая на раз­ных эта­пах изме­ня­ет­ся, но неоспо­ри­мо, что огром­ней­шее зна­че­ние име­ет обще­ние со сверст­ни­ка­ми и про­со­ци­аль­ная дея­тель­ность. Поэто­му неуди­ви­тель­но, что под­рост­ки исполь­зу­ют Интер­нет, как попу­ляр­ное сред­ство для раз­ных видов дея­тель­но­сти, и, конеч­но, про­яв­ле­ние инте­ре­са к пер­со­наль­но­му акка­ун­ту, как к репре­зен­та­ции реаль­ной лич­но­сти, име­ет боль­шую зна­чи­мость (Жуко­ва, Айсмон­тас, 2017). 

По дан­ным иссле­до­ва­ний под­рост­ки вза­и­мо­дей­ству­ют в Интер­не­те в основ­ном, что­бы оста­вать­ся на свя­зи с их уже суще­ству­ю­щи­ми дру­зья­ми (до 88%) (Wood, Bukowski, Lis, 2016). 

Пре­иму­ще­ства для юных, кото­рые регу­ляр­но участ­ву­ют в соци­аль­ных сетях, вклю­ча­ют в себя улуч­ше­ние навы­ков ком­му­ни­ка­ции (Ito et al., 2008), а так­же соци­аль­но­го чув­ства эмо­ци­о­наль­ной свя­зи с дру­ги­ми людь­ми (Johnson, Becker, 2011; Wood, Bukowski, Lis, 2016). 

Есть резуль­та­ты иссле­до­ва­ний, соглас­но кото­рым ком­му­ни­ка­тив­ные навы­ки вир­ту­аль­но­го обще­ния могут пере­но­сить­ся офлайн. В неко­то­рых иссле­до­ва­ни­ях не обна­ру­же­но зна­чи­мой свя­зи меж­ду актив­но­стью в Интер­не­те и эмпа­ти­ей, но дру­гая груп­па авто­ров изу­ча­ла связь меж­ду обще­ни­ем в Facebook и эмпа­ти­ей и обна­ру­жи­ла, что эта «связь ско­рее пози­тив­ная» (Хол­мо­го­ро­ва, Кли­мен­ко­ва, 2016). 

По резуль­та­там иссле­до­ва­ний обна­ру­жи­ва­ют­ся про­ти­во­ре­чия: суще­ству­ет эффект по прин­ци­пу «бога­тые ста­но­вят­ся бога­че», в то вре­мя как, гипо­те­за о соци­аль­ной ком­пен­са­ции гла­сит, что соци­аль­но-неуве­рен­ные люди полу­ча­ют выго­ду от онлайн-кон­так­та, кото­ро­го они не нахо­дят лицом к лицу, мно­гие нахо­дят себе интер­нет-собе­сед­ни­ков, кто раз­де­ля­ет их инте­ре­сы (Wood, Bukowski, Lis, 2016). 

То есть одни иссле­до­ва­ния пока­за­ли кор­ре­ля­ции онлайн-актив­но­сти под­рост­ков с низ­кой само­оцен­кой (Caplan, 2002), чув­ством оди­но­че­ства (Clayton et al., 2013), само­по­вре­жде­ни­я­ми (Lam et al., 2009) и аути­сти­че­ски­ми при­зна­ка­ми (Finkenauer et al., 2012), так как нахо­дят под­дер­жи­ва­ю­щие соци­аль­ные свя­зи (Вайн­штейн, 2015; Жуко­ва, Айсмон­тас, 2017; Wood, Bukowski, Lis, 2016). 

Уче­ные дела­ют выво­ды, что онлайн-обще­ние под­дер­жи­ва­ет застен­чи­вых, тре­вож­ных или депрес­сив­ных моло­дых людей, но нель­зя исклю­чать слу­чаи, когда у части этой груп­пы при срав­не­нии себя с дру­ги­ми воз­мож­но сни­же­ние само­оцен­ки, уси­ле­ние нега­тив­ных явле­ний (Жуко­ва, Айсмон­тас, 2017; McCrae, Gettings, Purssell, 2017). 

Как и в оффлайн-жиз­ни под­рост­ки под­вер­га­ют­ся кибер-бул­лин­гу (52%), попа­да­ют в непри­ят­ные ситу­а­ции (7%), име­ют опас­ный онлайн-кон­такт (23%) при исполь­зо­ва­нии сай­тов соц­се­тей (Wood, Bukowski, Lis, 2016). 

С дру­гой сто­ро­ны, ряд иссле­до­ва­ний предо­став­ля­ет не менее убе­ди­тель­ные резуль­та­ты о более про­дол­жи­тель­ном по вре­ме­ни исполь­зо­ва­нии интер­нет-про­стран­ства соци­аль­но актив­ны­ми поль­зо­ва­те­ля­ми с высо­кой само­оцен­кой и удо­вле­тво­рен­но­стью жиз­нью, экс­тра­вер­та­ми и людь­ми со склон­но­стью к нар­цис­сиз­му (Вайн­штейн, 2015). 

Сто­ит обра­тить вни­ма­ние на выво­ды мета-обзо­ра (12646 чело­век) о вли­я­нии соц­се­тей на пси­хи­ку детей школь­но­го воз­рас­та, под­рост­ков, кото­рые сви­де­тель­ству­ют в поль­зу того, что депрес­сия, суи­ци­даль­ные мыс­ли и откло­ня­ю­ще­е­ся пове­де­ние явля­ют­ся ско­рее фак­то­ра­ми соци­аль­но­го небла­го­по­лу­чия детей из соци­аль­но и эмо­ци­о­наль­но уяз­ви­мых групп, а не пря­мым след­стви­ем исполь­зо­ва­ния Интер­не­та (Жуко­ва, Айсмон­тас, 2017; McCrae, Gettings, Purssell, 2017). 

Вопро­сы вза­и­мо­свя­зи раз­ных аспек­тов исполь­зо­ва­ния интер­нет-ресур­сов, ИП-осо­бен­но­стей, ИА и т. п. ока­за­лись не столь про­сты и линей­ны, ста­вят зада­чи для даль­ней­ше­го их изу­че­ния (Dalal, Basu, 2016; Pies, 2010).

Выводы

«Циф­ро­вые або­ри­ге­ны», так мет­ко оха­рак­те­ри­зо­вал моло­дое поко­ле­ние М. Прен­ски, вырос­шие на исполь­зо­ва­нии тех­но­ло­ги­че­ских «рас­ши­ре­ний чело­ве­ка», объ­ек­тив­но име­ют осо­бен­но­сти психики. 

Будет ли мыш­ле­ние ново­го поко­ле­ния «кно­поч­ным», «кли­по­вым», шаб­лон­ным или же, напро­тив, слож­ным и гар­мо­нич­ным, зави­сит от пра­виль­но­го вос­пи­та­ния, раз­ви­тия, так как по сути Интер­нет пред­став­ля­ет собой совре­мен­ное социо­тех­ни­че­ское сред­ство обще­го лич­ност­но­го раз­ви­тия (обра­зо­ва­тель­ные, науч­но-попу­ляр­ные сооб­ще­ства, вир­ту­аль­ные экс­по­зи­ции музеев, биб­лио­те­ки, навы­ки ком­му­ни­ка­ции), в том слу­чае, если гра­мот­но исполь­зо­вать про­ве­рен­ные ресурсы. 

Чем мень­ше ребе­нок, моло­дой чело­век нахо­дит под­держ­ки и воз­мож­но­стей для эффек­тив­ной само­ре­а­ли­за­ции, тем с боль­шей веро­ят­но­стью он будет вынуж­ден­но транс­ли­ро­вать свои про­бле­мы в интер­нет-про­стран­ство и искать там отве­ты на свои вопро­сы, т. е. пытать­ся созна­тель­но или вынуж­ден­но удо­вле­тво­рить свои потреб­но­сти, детер­ми­ни­ро­ван­ные слож­ным ком­плек­сом жиз­нен­но­го про­стран­ства, в кото­ром он вырос и нахо­дит­ся на дан­ный момент. 

Аддик­тив­ные отно­ше­ния в «оффлайн» и «онлайн» жиз­ни с мень­шей долей веро­ят­но­сти появ­ля­ют­ся у гар­мо­нич­но сфор­ми­ро­ван­ной лич­но­сти, кото­рая нахо­дит пони­ма­ние, ува­же­ние и под­держ­ку в близ­ком окру­же­нии и объ­ек­тив­но оце­ни­ва­ет свои досто­ин­ства и недо­стат­ки, уме­ет адек­ват­но адап­ти­ро­вать­ся в жиз­ни, общать­ся, рабо­тать и т. д. (Жуко­ва, Айсмон­тас, 2017).

Интер­нет дает как воз­мож­но­сти для лич­ност­но­го роста, так и рис­ки для аддик­тив­но­го пове­де­ния от любо­го кон­тен­та (игры, кибер­секс, шопинг, соц­се­ти), опре­де­ля­ю­щее зна­че­ние при этом име­ют: ком­плекс­ный учет пси­хо­ге­не­ти­че­ских фак­то­ров, среда/социальная ситу­а­ция раз­ви­тия и спе­ци­фи­ка интер­нет-ресур­са, раз­ра­бо­тан­но­го для каких-либо целей (Pies, 2009; Younes et al., 2016). 

Дети и моло­дежь импуль­сив­ны, довер­чи­вы, склон­ны к новизне и рис­ку, поэто­му про­све­ще­ние, «кибер­ги­ги­е­на» и кибер­без­опас­ность исполь­зо­ва­ния циф­ро­вых тех­но­ло­гий явля­ет­ся необ­хо­ди­мым ком­по­нен­том во всем мно­го­об­ра­зии соци­аль­ной жизни. 

Еще более важ­ное зна­че­ние име­ет для обще­ства реше­ние про­блем, каса­ю­щих­ся улуч­ше­ния усло­вий жиз­ни, как пре­дик­то­ров любо­го небла­го­по­лу­чия, в тече­ние все­го пери­о­да дет­ства (Жуко­ва, Айсмон­тас, 2017).

Литература

1. Вайн­штейн А. Интер­нет-зави­си­мость: диа­гно­сти­ка, комор­бид­ность и лече­ние // Меди­цин­ская пси­хо­ло­гия в Рос­сии. 2015. № 4 (33). C. 3.
2. Жуко­ва Н. В., Айсмон­тас Б. Б., Маке­ев М. К. Интер­нет-аддик­ция: зави­си­мость от «чего»? // Коче­нов­ские чте­ния «Пси­хо­ло­гия и пра­во в совре­мен­ной Рос­сии». Сбор­ник тези­сов участ­ни­ков Все­рос­сий­ской кон­фе­рен­ции по юри­ди­че­ской пси­хо­ло­гии с меж­ду­на­род­ным уча­сти­ем. М.: МГППУ, 2018. С. 66–68.
3. Жуко­ва Н. В., Айсмон­тас Б. Б. Сете­вое интер­нет-обще­ние как новая фор­ма орга­ни­за­ции ком­му­ни­ка­тив­но­го про­цес­са в совре­мен­ном обще­стве // Совре­мен­ная зару­беж­ная пси­хо­ло­гия. 2017. Т. 6. № 4. С. 56–65. doi: 10.17759/jmfp.2017060406.
4. Малы­гин В. Л., Мер­ку­рье­ва Ю. А., Крас­нов И. О. Ней­ро­пси­хо­ло­ги­че­ские осо­бен­но­сти как фак­то­ры рис­ка фор­ми­ро­ва­ния интер­нет-зави­си­мо­го пове­де­ния у под­рост­ков // Меди­цин­ская пси­хо­ло­гия в Рос­сии. 2015. Т. 4 (33). C. 12.
5. Хол­мо­го­ро­ва А. Б., Кли­мен­ко­ва Е. Н. Обще­ние в интер­не­те и эмпа­тия в под­рост­ко­вом и юно­ше­ском воз­рас­тах // Пси­хо­ло­ги­че­ская нау­ка и обра­зо­ва­ние. 2016. Т. 8. № 4. С. 129–141.
6. Dalal P. K., Basu D. Twenty years of Internet addiction… Quo Vadis? // Indian Journal of Psychiatry. 2016. V. 58 (1). P. 6–11. doi: 10.4103/0019-5545.174354.
7. Ito M., Horst H., Bittani M., Boyd D., Herr-Stephenson B., Lange P. G. et al. Living and learning with new media: Summary of findings from the Digital Youth Project. Chicago, 2008.
8. Lang M. et al. Genome-wide association study of pathological gambling // European Psychiatry. V. 36. P. 38–46. doi: 10.1016/j.eurpsy.2016.04.001.
9. McCrae N., Gettings S., Purssell E. Social Media and Depressive Symptoms in Childhood and Adolescence: A Systematic Review // Adolescent Res. Rev. 2017. V. 2. P. 315. doi: 10.1007/ s40894-017-0053-4.
10. Pies R. Should DSM-V Designate “Internet Addiction” a Mental Disorder? // Psychiatry (Edgmont). 2009. V. 6 (2). P. 31–37.
11. Weinstein A., Lejoyeux M. Internet addiction or excessive internet use // Am. J. Drug Alcohol Abuse. 2010. V. 36 (5). P. 277–283.
12. Wood M. A., Bukowski W. M., Lis E. The Digital Self: How Social Media Serves as a Setting that Shapes Youth’s Emotional Experiences // Adolescent Res. Rev. 2016. V. 1. P. 163. doi: 10.1007/s40894-015-0014-8.
13. Younes F. et al. Internet Addiction and Relationships with Insomnia, Anxiety, Depression, Stress and Self-Esteem in University Students: A Cross-Sectional Designed Study // PLoS ONE. 2016. V. 11 (9): e0161126. doi: 10.1371/journal.pone.0161126.

Об авторах

• Ната­лия Вла­ди­ми­ров­на Жуко­ва — Мос­ков­ский госу­дар­ствен­ный пси­хо­ло­го-педа­го­ги­че­ский уни­вер­си­тет, Москва, Россия.
• Бро­нюс Бро­не­вич Айсмон­тас — Мос­ков­ский госу­дар­ствен­ный пси­хо­ло­го-педа­го­ги­че­ский уни­вер­си­тет, Москва, Россия.
• Миха­ил Кон­стан­ти­но­вич Маке­ев — Мос­ков­ский госу­дар­ствен­ный пси­хо­ло­го-педа­го­ги­че­ский уни­вер­си­тет, Пер­вый Мос­ков­ский госу­дар­ствен­ный меди­цин­ский уни­вер­си­тет им. И.М. Сече­но­ва, Москва, Россия.

Смот­ри­те также:

• Глин­ки­на Л.С., Васи­лен­ко В.Е. Анке­та увле­чен­но­сти ком­пью­тер­ны­ми игра­ми для юно­шей и взрос­лых: пси­хо­мет­ри­че­ские характеристики
• Ермо­ло­ва Т.В., Лит­ви­нов А.В., Фло­ро­ва Н.Б. Ком­пью­тер­ная зави­си­мость и ком­пью­тер­ная гра­мот­ность: две сто­ро­ны еди­но­го процесса
• Собо­лев Н.А., Игум­нов С.А. Зави­си­мость от ком­пью­тер­ных игр у под­рост­ков, про­бле­мы диа­гно­сти­ки и коморбидности
• Янг К. Кли­ни­че­ские аспек­ты интер­нет-зави­си­мо­го поведения