Солдатова Г.У., Илюхина С.Н. Человек технологически достроенный: в поисках целостности

Чет­вер­тая про­мыш­лен­ная рево­лю­ция, темп кото­рой посто­ян­но уско­ря­ют циф­ро­вые транс­фор­ма­ции, под­во­дит нас к неиз­беж­но­му пре­вра­ще­нию чело­ве­ка в суще­ство, все более соеди­нен­ное с тех­но­ло­ги­я­ми. Иссле­до­ва­те­ли ищут мета­фо­ры, через кото­рые воз­мож­но опи­са­ние, иссле­до­ва­ние и объ­яс­не­ние про­ис­хо­дя­щих изменений. 

Одна из таких мета­фор, появив­ша­я­ся в рус­ле кон­цеп­ций эво­лю­ци­он­ной био­ло­гии и пси­хо­фи­зио­ло­гии, — это чело­век достро­ен­ный, когда ору­дия, им созда­ва­е­мые, рас­смат­ри­ва­ют­ся как внеш­ние экзо­со­ма­ти­че­ские орга­ны, высту­па­ю­щие про­дол­же­ни­ем его тела (А. Лот­ка, П. Меда­вар, И. Фей­ген­берг) и поз­во­ля­ю­щие ему осва­и­вать новые виды активности. 

В тран­с­дис­ци­пли­нар­ном кон­тек­сте — это один из спо­со­бов пред­ста­вить важ­ней­ший век­тор эво­лю­ци­он­но­го раз­ви­тия чело­ве­че­ской циви­ли­за­ции в тех­но­ло­ги­че­ски насы­щен­ной соци­о­куль­тур­ной сре­де — новой эко­си­сте­ме суще­ство­ва­ния человека.

В этой систе­ме важ­ней­шим опо­сре­ду­ю­щим зве­ном меж­ду инди­ви­дом и окру­жа­ю­щим миром ста­но­вит­ся тех­но­си­сте­ма — смарт­фо­ны, ком­пью­те­ры, циф­ро­вые плат­фор­мы, при­ло­же­ния, про­грам­мы искус­ствен­но­го интел­лек­та и мно­гое дру­гое, а так­же спо­со­бы их использования. 

Зна­чи­мый фак­тор раз­ви­тия тех­но­си­сте­мы — стре­ми­тель­ный рост чис­ла под­клю­чен­ных к Интер­не­ту людей и вещей, что опре­де­ля­ет воз­ник­но­ве­ние сме­шан­ной (кон­вер­гент­ной) реаль­но­сти — кибер­фи­зи­че­ской сре­ды — слож­но­го ком­плек­са физи­че­ских, соци­аль­ных и вир­ту­аль­ных субъ­ек­тов, объ­ек­тов и сти­му­лов реаль­но­го и вир­ту­аль­но­го миров [Сол­да­то­ва, 2020]. 

Все это пред­став­ле­но одно­мо­мент­но в рам­ках еди­но­го про­стран­ствен­но-вре­мен­но­го кон­ти­ну­у­ма и несмот­ря на то, что пред­по­ла­га­ет­ся его целост­ное вос­при­я­тие чело­ве­ком, в кон­тек­сте тра­ди­ци­он­но­го онто­ло­ги­че­ско­го мыш­ле­ния ост­ро вста­ет вопрос о пони­ма­нии под­лин­ной струк­ту­ры бытия в циф­ро­вую эпоху. 

В этом кон­ти­ну­у­ме в ответ на онто­ло­ги­че­ский вызов сти­му­ли­ру­ет­ся рас­ши­ре­ние и актив­ная дострой­ка под­клю­чен­но­го к Интер­не­ту чело­ве­ка посред­ством тех­но­си­сте­мы и воз­ни­ка­ют слож­ные про­бле­мы обре­те­ния в усло­ви­ях циф­ро­во­го опо­сред­ство­ва­ния новой целост­но­сти лич­но­сти в мно­же­ствен­ной реальности.

В кон­тек­сте пара­диг­мы куль­тур­но-исто­ри­че­ской пси­хо­ло­гии Л.С. Выгот­ско­го и тео­рии эко­ло­ги­че­ских систем его после­до­ва­те­ля У. Брон­френ­бре­не­ра раз­ви­тие чело­ве­ка в новой эко­си­сте­ме рас­смат­ри­ва­ет­ся как этап соци­аль­ной эво­лю­ции чело­ве­ка, когда тех­но­си­сте­ма, как важ­ная часть внеш­ней сре­ды, рас­ши­ряя воз­мож­но­сти и взрос­ло­го, и ребен­ка, встра­и­ва­ет­ся в когни­тив­ную, пове­ден­че­скую и соци­аль­ную систе­мы чело­ве­ка, инте­гри­ру­ет­ся с ними, достра­и­вая и видо­из­ме­няя их. 

Циф­ро­вые устрой­ства и циф­ро­вые сре­ды высту­па­ют как куль­тур­ные ору­дия опо­сред­ство­ва­ния пси­хи­че­ских функ­ций, новых видов дея­тель­но­сти, соци­аль­но­го вза­и­мо­дей­ствия, новых куль­тур­ных прак­тик [Сол­да­то­ва, 2021].

Человек достроенный: от каменного рубила до искусственного интеллекта

Про­цесс «рас­ши­ре­ния» чело­ве­ка начал­ся, конеч­но, не сего­дня. Три-четы­ре мил­ли­о­на лет назад какой-нибудь выда­ю­щий­ся австра­ло­пи­тек впер­вые исполь­зо­вал пал­ку как ору­дие и рас­ши­рил свои воз­мож­но­сти с помо­щью внеш­них средств. Кро­ма­ньон­цы уже осо­знан­но изоб­ре­та­ют раз­лич­ные ору­дия, кро­ме того, най­де­но мно­же­ство наскаль­ных рисун­ков эпо­хи верх­не­го палео­ли­та — и это пер­вые сви­де­тель­ства сохра­не­ния древним чело­ве­ком части сво­е­го созна­ния вовне — на «внеш­нем носителе». 

Даль­ше в исто­рии непре­рыв­ное рас­ши­ре­ние чело­ве­ка и дострой­ка его ору­ди­я­ми и тех­но­ло­ги­я­ми шли по нарас­та­ю­щей: от копа­лок и рубил до теле­ско­пов, хирур­ги­че­ских робо­тов и меж­пла­нет­ных кос­ми­че­ских аппаратов. 

И самый раз­ма­ши­стый шаг чело­век сде­лал имен­но в эпо­ху циф­ро­вых транс­фор­ма­ций — это пред­по­ла­га­ет в том чис­ле и суще­ствен­ное рас­ши­ре­ние его воз­мож­но­стей, напри­мер по срав­не­нию с ана­ло­го­вой эпо­хой, когда доступ­ная ему сре­да была несрав­нен­но тех­но­ло­ги­че­ски скуднее. 

Объ­еди­нен­ное с тех­но­ло­ги­че­ски­ми сред­ства­ми, вклю­чая искус­ствен­ный интел­лект, созна­ние чело­ве­ка ока­зы­ва­ет­ся и телес­но вопло­щен­ным, и телес­но нево­пло­щен­ным в сво­ем рас­ши­ре­нии за пре­де­лы физи­че­ско­го тела и мозга. 

Чело­век не может быть уже толь­ко телес­ной или толь­ко «циф­ро­вой» сущ­но­стью, он ока­зы­ва­ет­ся непре­рыв­но вклю­чен в раз­ные миры, и хотя его «вопло­ще­ния» ока­зы­ва­ют­ся нераз­рыв­но свя­за­ны, они при этом посто­ян­но рас­пре­де­ле­ны меж­ду мно­же­ством про­странств одно­вре­мен­но, что порож­да­ет вызов его целост­ност­ной субъ­ект­но­сти [Clark, 1998; Floridi, 2014; Maguire, 2008].

Чело­век, рас­ши­рен­ный и достра­и­ва­е­мый, — глав­ный модус кон­цеп­ции циф­ро­вой соци­а­ли­за­ции, кото­рая рас­смат­ри­ва­ет­ся нами как про­цесс адап­та­ции изме­ня­ю­ще­го­ся чело­ве­ка к воз­мож­но­стям и рис­кам посто­ян­но транс­фор­ми­ру­ю­щей­ся социо­тех­но­ло­ги­че­ской сре­ды [Сол­да­то­ва, 2021]. 

Тран­с­дис­ци­пли­нар­ная мат­ри­ца, пред­став­ля­ю­щая мето­до­ло­ги­че­скую осно­ву рас­смот­ре­ния фено­ме­на тех­но­ло­ги­че­ски достро­ен­ной лич­но­сти, вклю­ча­ет широ­кий спектр кон­цеп­ций, сре­ди кото­рых замет­ное место зани­ма­ют под­хо­ды, осно­ван­ные на фило­соф­ско-мето­до­ло­ги­че­ской пози­ции экстернализма. 

Пони­ма­ние при­ро­ды созна­ния про­шло свой путь от интер­на­лиз­ма, когда пси­хи­че­ские фено­ме­ны реду­ци­ру­ют­ся к физи­че­ским или функ­ци­о­наль­ным харак­те­ри­сти­кам моз­га, к экс­тер­на­лиз­му, когда внеш­ние объ­ек­ты ока­зы­ва­ют не толь­ко кау­заль­ное воз­дей­ствие на когни­тив­ные про­цес­сы, но даже кон­сти­ту­и­ру­ют или орга­ни­зу­ют их. 

Экс­тер­на­лист­ская опти­ка пред­по­ла­га­ет, что науч­ное позна­ние чело­ве­ка детер­ми­ни­ро­ва­но внеш­ни­ми усло­ви­я­ми его фор­ми­ро­ва­ния, и чело­век рас­смат­ри­ва­ет­ся через приз­му его внеш­них допол­не­ний или расширений. 

Эта пози­ция наи­бо­лее отчет­ли­во про­смат­ри­ва­ет­ся в рабо­тах по фило­со­фии тех­ни­ки Э. Кап­па; в таком направ­ле­нии когни­тив­ной нау­ки, как энак­ти­визм (Ф. Варе­ла, Э. Томп­сон, Э. Рош); в клас­си­че­ском экс­тер­на­лиз­ме Х. Пат­нэ­ма и Т.Берджа; в актив­ном экс­тер­на­лиз­ме Э. Клар­ка и Д. Чал­мер­са; а так­же зна­чи­тель­но рань­ше, чем эти идеи появи­лись в двух преды­ду­щих направ­ле­ни­ях, в актив­ном соци­аль­ном экс­тер­на­лиз­ме Л.С. Выгот­ско­го, где клю­че­вое вни­ма­ние уде­ля­лось соци­аль­ным фор­мам раз­ви­тия пси­хи­ки [Ива­нов, 2019].

В рам­ках кон­цеп­ции циф­ро­вой соци­а­ли­за­ции, изу­чая чело­ве­ка через клю­че­вые ее изме­ре­ния: доступ и под­клю­чен­ность к циф­ро­вым тех­но­ло­ги­ям, сме­шан­ную реаль­ность, тех­но­ло­ги­че­ски рас­ши­рен­ную лич­ность, циф­ро­вую соци­аль­ность и циф­ро­вое бла­го­по­лу­чие, — мы нахо­дим мно­го дока­за­тельств того, как уско­ря­ют­ся про­цес­сы рас­ши­ре­ния чело­ве­ка в сме­шан­ной кибер­фи­зи­че­ской реаль­но­сти и какие в свя­зи с этим его изме­не­ния про­ис­хо­дят уже сейчас.

Темп тех­но­ло­ги­че­ских транс­фор­ма­ций и потреб­ле­ние насе­ле­ни­ем новых циф­ро­вых про­дук­тов нарас­та­ют. ChatGPT все­го за два меся­ца сво­е­го суще­ство­ва­ния нача­ли исполь­зо­вать уже 100 млн чело­век, в то вре­мя как дру­гим попу­ляр­ным циф­ро­вым плат­фор­мам потре­бо­ва­лось на это намно­го боль­ше времени. 

Но несмот­ря на то, что сей­час боль­шин­ство сер­ви­сов рабо­та­ют на осно­ве ней­рон­ных сетей, а футу­ро­ло­ги в бли­жай­шее деся­ти­ле­тие про­ро­чат появ­ле­ние «силь­но­го» искус­ствен­но­го интел­лек­та, бум, свя­зан­ный с чатом GPT, отшу­мел. И ско­ро у поль­зо­ва­те­лей в руках ока­жет­ся соб­ствен­ное пер­со­наль­ное мобиль­ное устрой­ство на осно­ве искус­ствен­но­го интел­лек­та — интер­ак­тив­ное, мно­го­за­дач­ное, обла­да­ю­щее раз­лич­ны­ми функ­ци­я­ми, напри­мер рас­по­зна­ва­ния и син­те­за речи, ком­пью­тер­но­го зре­ния, даже про­при­о­цеп­ци­ей, почти оду­шев­лен­ное, фор­ми­ру­ю­ще­е­ся в про­цес­се вза­и­мо­дей­ствия с вла­дель­цем как «уни­каль­ная сущ­ность» и спо­соб­ное мак­си­маль­но ему соот­вет­ство­вать. Такой ИИ-фон ста­нет ком­па­ньо­ном, важ­ной циф­ро­вой дострой­кой реаль­ной лич­но­сти, кото­рая в этом тан­де­ме при­об­ре­тет новые свой­ства и качества.

Инте­рес к рас­ши­рен­но­му тех­но­ло­ги­я­ми чело­ве­ку не слу­ча­ен — циф­ро­вые дострой­ки в самых раз­ных сфе­рах жиз­не­де­я­тель­но­сти чело­ве­ка (поиск инфор­ма­ции, систе­ма зна­ний, ком­му­ни­ка­ция, само­ре­гу­ля­ция и др.), как мы уже сего­дня видим, суще­ствен­но изме­няя образ жиз­ни чело­ве­ка, меня­ют его самого. 

Имен­но такой чело­век — рас­ши­рен­ный, допол­нен­ный и рас­пре­де­лен­ный через внеш­ние тех­но­ло­ги­че­ские ору­дия и циф­ро­вые зна­ко­вые систе­мы — ста­но­вит­ся все более актив­ным субъ­ек­том в циф­ро­вом мире и сме­шан­ной реальности. 

Такой взгляд тре­бу­ет уточ­не­ния и воз­мож­но пере­осмыс­ле­ния не толь­ко норм когни­тив­но­го и лич­ност­но­го раз­ви­тия, но и цело­го ряда кон­струк­тов, с кото­ры­ми рабо­та­ют иссле­до­ва­те­ли, изу­чая резуль­та­ты слож­ных про­цес­сов вза­и­мо­дей­ствия циф­ро­вой и тра­ди­ци­он­ной социализации. 

В фоку­се вни­ма­ния пси­хо­ло­гов, осо­бен­но в кон­тек­сте осмыс­ле­ния мас­шта­бов рис­ков, опре­де­ля­е­мых циф­ро­вы­ми транс­фор­ма­ци­я­ми, ока­зы­ва­ет­ся про­бле­ма целост­но­сти лич­но­сти, кото­рую мож­но назвать одной из важ­ней­ших в раз­ных обла­стях пси­хо­ло­ги­че­ской нау­ки и практики.

Цель дан­ной ста­тьи — поста­нов­ка про­бле­мы внут­рен­ней согла­со­ван­но­сти рас­ши­рен­но­го и достра­и­ва­е­мо­го совре­мен­ны­ми тех­но­ло­ги­я­ми чело­ве­ка через выде­ле­ние клю­че­вых аспек­тов, опре­де­ля­ю­щих слож­ный про­цесс ста­нов­ле­ния новой целост­но­сти лич­но­сти в про­цес­се ее адап­та­ции к окру­жа­ю­щей сре­де в усло­ви­ях стре­ми­тель­ных циф­ро­вых трансформаций.

Проблема целостности в социально-гуманитарных науках

Идею целост­но­сти в фило­со­фии отра­жа­ет широ­ко извест­ный онто­ло­ги­че­ский прин­цип холиз­ма, про­ти­во­сто­я­щий редук­ци­о­низ­му. Суть холиз­ма — целое не может быть про­стой сум­мой состав­ля­ю­щих его частей, а обла­да­ет эмер­джент­ны­ми свой­ства­ми, кото­рые не могут быть пред­ска­за­ны или объ­яс­не­ны толь­ко на осно­ве свойств отдель­ных частей. 

Сфор­му­ли­ро­ван­ный фило­со­фа­ми прин­цип холиз­ма пре­вра­тил­ся в тран­с­дис­ци­пли­нар­ную уста­нов­ку, вос­тре­бо­ван­ную во мно­гих нау­ках, от био­ло­гии и меди­ци­ны до социо­ло­гии и мате­ма­ти­ки, и стал одной из вли­я­тель­ных мето­до­ло­гий науч­но­го позна­ния в систем­ном под­хо­де и тео­рии систем [Holland, 2000].

Осо­бен­но актив­но холи­сти­че­ские прин­ци­пы вос­про­из­во­дят­ся в инфор­ма­ци­он­ных нау­ках и раз­ра­бот­ке искус­ствен­но­го интел­лек­та, порож­дая идею о «силь­ном ИИ», спо­соб­ном не толь­ко ими­ти­ро­вать отдель­ные про­цес­сы чело­ве­че­ско­го позна­ния и реше­ния задач, а вос­про­из­во­дить целост­ную позна­ва­тель­ную актив­ность, посто­ян­но обу­чать­ся и само­ор­га­ни­зо­вы­вать­ся [Hoffmann, 2023]. 

С иде­ей о воз­мож­ном появ­ле­нии «силь­но­го» искус­ствен­но­го интел­лек­та до сих пор про­дол­жа­ют дис­ку­ти­ро­вать, начи­ная с мыс­лен­но­го экс­пе­ри­мен­та «Китай­ская ком­на­та» Дж. Сер­ла, кри­ти­ку­ю­ще­го тест Тью­рин­га [Searle, 1982], хотя в то же самое вре­мя под­ни­ма­ет­ся вопрос о том, что ИИ уже пред­став­ля­ет «новую циф­ро­вую сущ­ность» с иной от пред­по­ла­га­е­мой созда­те­ля­ми внут­рен­ней структурой.

В пси­хо­ло­гии онто­ло­ги­че­ский прин­цип целост­но­сти ста­но­вит­ся зна­чи­мым в кон­тек­сте рас­смот­ре­ния чело­ве­ка в един­стве и про­ти­во­ре­чии при­ро­ды и куль­ту­ры, инди­ви­ду­аль­но­го и обще­ствен­но­го, субъ­ек­тив­но­го и объ­ек­тив­но­го, наслед­ствен­но­го и при­об­ре­тен­но­го при жиз­ни, фак­ти­че­ско­го и транс­цен­дент­но­го, созна­тель­но­го и бес­со­зна­тель­но­го, един­стве про­шло­го, насто­я­ще­го и будущего. 

Обще­ме­то­до­ло­ги­че­ский прин­цип орга­ни­за­ции слож­ных систем опре­де­лил пони­ма­ние целост­но­сти пси­хи­ки как фено­ме­наль­но­го поля в гештальт­пси­хо­ло­гии (М. Верт­гей­мер и др.,) в рам­ках уни­вер­саль­но­го зако­на, опре­де­ля­ю­ще­го целое как нечто, что боль­ше сум­мы частей. 

У К. Юнга — это архе­тип целост­но­сти — Само­сти как потен­ци­а­ла для инте­гра­ции всей лич­но­сти, созна­тель­но­го и бес­со­зна­тель­но­го, как образ жиз­нен­ной цели. 

К. Левин ввел в пси­хо­ло­гию двой­ствен­ный взгляд на чело­ве­ка, пред­став­ляя лич­ность и как некую диф­фе­рен­ци­ро­ван­ную целост­ность, и как часть ее же соб­ствен­но­го лич­ност­но­го пространства. 

У Г. Олл­пор­та — это поня­тие про­при­ума, кото­рый рас­смат­ри­ва­ет­ся как прин­цип, орга­ни­зу­ю­щий уста­нов­ки, моти­вы, оцен­ки и склон­но­сти личности.

Боль­шой вклад в пони­ма­ние целост­но­сти внес­ла гума­ни­сти­че­ская пси­хо­ло­гия, посту­ли­ро­вав един­ство и целост­ность чело­ве­ка как слож­ную откры­тую систе­му, стре­мя­щу­ю­ся к инте­гра­ции и вза­и­мо­свя­зан­но­сти, напри­мер изу­чая бытий­ную целост­ность (А. Мас­лоу), кон­гру­энт­ность лич­но­сти (К. Род­жерс), само­тож­де­ствен­ность во вре­мен­ной пер­спек­ти­ве и соци­аль­ном кон­тек­сте (Э. Эриксон).

В совет­ской и рос­сий­ской пси­хо­ло­гии сам фено­мен лич­но­сти, а так­же поня­тие инди­ви­ду­аль­но­сти в соот­вет­ствии с антро­по­ло­ги­че­ским прин­ци­пом рас­смат­ри­ва­ют­ся как инте­гри­ру­ю­щие нача­ла, свя­зы­ва­ю­щие воеди­но раз­лич­ные про­цес­сы, опре­де­ля­ю­щие устой­чи­вость и целост­ность чело­ве­ка за счет внут­рен­них свя­зей и харак­те­ри­зу­е­мые нарас­та­ю­щей слож­но­стью в исто­ри­ко-эво­лю­ци­он­ном про­цес­се (Б.Г. Ана­ньев, А.Г. Асмо­лов, К.А. Абуль­ха­но­ва, А.В. Брушлин­ский, В.С. Мер­лин, В.Д. Небы­ли­цын, Пет­ров­ский, Яро­шев­ский, С.Л. Рубин­штейн и др.).

В то же вре­мя, как отме­ча­ет С.П. Гуре­вич, под­лин­ная целост­ность недо­сти­жи­ма в силу неза­вер­шен­но­сти, неустой­чи­во­сти чело­ве­че­ской при­ро­ды, заблуж­да­е­мо­сти и зави­си­мо­сти чело­ве­ка, его откры­то­сти миру и бес­ко­неч­ной потен­ци­аль­но­сти, пла­стич­но­сти, спо­соб­но­сти менять­ся, неиз­беж­но­сти внут­рен­них и внеш­них кон­флик­тов и противоречий. 

Целост­ность не абсо­лют­на, она не зада­на чело­ве­ку, а обре­та­ет­ся им в фор­ма­те отно­си­тель­ных целост­но­стей, т. е. чело­век прин­ци­пи­аль­но неце­ло­стен — его бытие разо­рва­но и пол­но кол­ли­зий [Гуре­вич, 2004]. 

Рост неопре­де­лен­но­сти, нели­ней­но­сти, слож­но­сти, теку­че­сти и онто­ло­ги­че­ской рас­щеп­лен­но­сти совре­мен­но­го мира, в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни опре­де­ля­е­мых циф­ро­вы­ми транс­фор­ма­ци­я­ми, при­во­дит к услож­не­нию целост­но­сти, к новым спо­со­бам вос­пол­не­ния сво­ей целост­но­сти или созда­нию новых ее форм. Имен­но через приз­му целост­но­сти посмот­рим с раз­ных ракур­сов на Чело­ве­ка достроенного.

Направления изучения технологически расширенной личности: индикаторы новой целостности

На осно­ве ана­ли­за совре­мен­ных тео­ре­ти­че­ских и эмпи­ри­че­ских иссле­до­ва­ний выде­лим четы­ре направ­ле­ния изу­че­ния тех­но­ло­ги­че­ски рас­ши­рен­ной лич­но­сти, поз­во­ля­ю­щих рас­смот­реть целост­ность чело­ве­ка в циф­ро­вую эпо­ху: тех­но­ло­ги­че­ские, когни­тив­ные, моти­ва­ци­он­но-цен­ност­ные и соци­аль­но-пове­ден­че­ские аспек­ты, чет­кое раз­гра­ни­че­ние кото­рых услов­но. По каж­дой груп­пе рас­смот­рим воз­мож­ные систе­мы инди­ка­то­ров тех­но­ло­ги­че­ски достро­ен­ной лич­но­сти, неко­то­рые вызо­вы и трен­ды новой целостности.

Тех­но­ло­ги­че­ские аспек­ты. Акту­аль­ный баланс циф­ро­во­го и реаль­но­го в сме­шан­ной реаль­но­сти и появ­ле­ние тех­но­си­сте­мы как важ­ней­ше­го опо­сре­ду­ю­ще­го зве­на меж­ду чело­ве­ком и физи­че­ской сре­дой ста­вит под вопрос преж­нюю целост­ность кар­ти­ны мира, кото­рая может иссле­до­вать­ся на осно­ве сле­ду­ю­щих инди­ка­то­ров: тех­ни­че­ская осна­щен­ность окру­жа­ю­ще­го про­стран­ства; доступ­ность циф­ро­вых устройств, про­грамм, при­ло­же­ний, циф­ро­вых плат­форм и воз­мож­но­сти под­клю­че­ния к ним; удо­вле­тво­рен­ность их каче­ством; раз­но­об­ра­зие опы­та использования.

Ряд этих пока­за­те­лей мы про­сле­жи­ва­ем, начи­ная с 2013 г. Напри­мер, за послед­ние десять лет чис­ло под­рост­ков с высо­ким уров­нем поль­зо­ва­тель­ской актив­но­сти — гипер­под­клю­чен­ных (тех, кто про­во­дит в сети поло­ви­ну вре­ме­ни бодр­ство­ва­ния — 8—9 часов и боль­ше) вырос­ло в пять раз, а свы­ше 80% поль­зо­ва­те­лей про­во­дят в Сети от 6 часов и более [Сол­да­то­ва, 2020]. 

Уже в 2019 г. в круп­ных горо­дах Рос­сии чет­верть домов были обу­стро­е­ны умны­ми быто­вы­ми устрой­ства­ми, а более поло­ви­ны дошколь­ни­ков и треть млад­ших школь­ни­ков игра­ли с робо­ти­зи­ро­ван­ны­ми умны­ми игруш­ка­ми. При­чем чем млад­ше дети, тем в более тех­но­ло­ги­че­ски насы­щен­ной сре­де они рас­тут, чему спо­соб­ству­ет в том чис­ле раз­ви­тие интер­не­та вещей — роста чис­ла объ­ек­тов, под­клю­чен­ных к Сети [Сол­да­то­ва, 2022а].

Циф­ро­вые гад­же­ты, при­ло­же­ния, голо­со­вые помощ­ни­ки рас­ши­ря­ют воз­мож­но­сти лич­но­сти и достра­и­ва­ют ее, пре­вра­ща­ясь в инстру­мен­ты опти­ми­за­ции раз­лич­ных аспек­тов повсе­днев­но­сти (напри­мер сел­фтре­ке­ры пуль­са, коли­че­ства шагов и т. д.), кото­рые в свя­зи с удоб­ством и про­сто­той устройств уже повсе­мест­но сопро­вож­да­ют чело­ве­ка в раз­ных сфе­рах жизни. 

Циф­ро­вые устрой­ства и про­стран­ства в силу сво­ей доступ­но­сти и рас­про­стра­нен­но­сти быст­ро ста­но­вят­ся кон­стан­той совре­мен­но­го чело­ве­ка и начи­на­ют выпол­нять клю­че­вую роль в фор­ми­ро­ва­нии его целостности. 

Лише­ние циф­ро­вых достро­ек, исполь­зу­е­мых дол­го и доста­точ­но интен­сив­но, может пре­вра­тить чело­ве­ка в бес­по­мощ­ное суще­ство и рез­ко сни­зить его эффективность.

Лич­ность не толь­ко рас­ши­ря­ет­ся и допол­ня­ет­ся циф­ро­вы­ми «дострой­ка­ми», но и суще­ству­ет в осо­бом про­стран­стве, где вир­ту­аль­ное и реаль­ное непре­рыв­но сме­ши­ва­ют­ся меж­ду собой, вза­и­мо­про­ни­кая друг в дру­га, меняя физи­че­ское, соци­аль­ное и психологическое. 

Про­бле­ма новой целост­но­сти лич­но­сти в сме­шан­ной реаль­но­сти хоро­шо вид­на на при­ме­ре свя­зан­но­сти раз­лич­ных пси­хо­ло­ги­че­ских фено­ме­нов с отно­ше­ни­ем к циф­ро­вым устройствам.

Адап­та­ция к сме­шан­ной реаль­но­сти пред­по­ла­га­ет рост дове­рия, с одной сто­ро­ны, к себе, как ком­пе­тент­но­му поль­зо­ва­те­лю, что, по К. Род­жер­су, высту­па­ет усло­ви­ем сохра­не­ния целост­но­сти лич­но­сти. С дру­гой сто­ро­ны, целост­ность тех­но­ло­ги­че­ски достро­ен­ной лич­но­сти не может не опи­рать­ся так­же на дове­рие к удоб­ным, надеж­ным, доступ­ным и поэто­му рас­про­стра­нен­ным тех­но­ло­ги­ям, в том чис­ле к искус­ствен­но­му интел­лек­ту — голо­со­вым помощ­ни­кам и ней­ро­се­тям. При этом важ­но, пола­га­ясь на циф­ро­вые дострой­ки, не дове­рять им излишне и некритично. 

В иссле­до­ва­ни­ях чат-ботов обна­ру­жи­ва­ет­ся, что поло­ви­на поль­зо­ва­тель­ских запро­сов носят эмо­ци­о­наль­ный харак­тер [Adamopoulou, 2020]. На пер­вый план в выбо­ре тех­но­ло­гий умно­го дома выхо­дят вопро­сы ком­фор­та и удоб­ства, в то вре­мя как без­опас­ность и кон­фи­ден­ци­аль­ность в мень­шей сте­пе­ни ока­зы­ва­ют­ся зна­чи­мы­ми [Jo, 2021]. 

Мно­гие люди вза­и­мо­дей­ству­ют с тех­ни­че­ски­ми устрой­ства­ми как с оду­шев­лен­ны­ми созда­ни­я­ми, име­ю­щи­ми чело­ве­че­ские чер­ты, при­пи­сы­ва­ют им лич­ност­ные осо­бен­но­сти и вза­и­мо­дей­ству­ют с ними в рам­ках при­ня­тых куль­тур­ных норм [Poushneh, 2021].

В насто­я­щий момент наблю­да­ет­ся сме­на фоку­са вни­ма­ния с иссле­до­ва­ний полез­но­сти, оку­па­е­мо­сти, тру­до­ем­ко­сти и прак­ти­че­ской при­ме­ни­мо­сти кон­крет­ных раз­ра­бо­ток в сто­ро­ну соци­о­пси­хо­ло­ги­че­ских иссле­до­ва­ний фор­ми­ро­ва­ния пред­став­ле­ний о тех­но­ло­ги­ях и их роли в жиз­ни, о постро­е­нии осо­знан­ной и ответ­ствен­ной пози­ции поль­зо­ва­те­ля, когда он управ­ля­ет устрой­ства­ми, а не они им. 

Имен­но в таком направ­ле­нии воз­мож­но обре­те­ние ново­го моду­са внут­рен­ней целост­но­сти чело­ве­ка достро­ен­но­го, кото­рая теперь зави­сит не толь­ко от надеж­но­сти циф­ро­вых достро­ек чело­ве­ка, но, по мере рас­ши­ре­ния их функ­ций, и от уста­нов­ки на отно­ше­ния с ними: от антро­по­мор­фи­за­ции устройств и авто­ма­ти­че­ско­го дове­рия к ним как ком­па­ньо­нам до созна­тель­но фор­ми­ру­е­мо­го отно­ше­ния к ним как к инстру­мен­там и полез­ным приложениям. 

Онто­ло­ги­че­ское рас­щеп­ле­ние сме­шан­ной реаль­но­сти тре­бу­ет ново­го взгля­да на целост­ность лич­но­сти, у кото­рой циф­ро­вые устрой­ства ста­но­вят­ся посто­ян­ны­ми спутниками.

Когни­тив­ные аспек­ты. При выпол­не­нии раз­ных позна­ва­тель­ных задач опо­ра на циф­ро­вые ору­дия, когда они ста­но­вят­ся непо­сред­ствен­ной частью про­цес­са, про­ис­хо­дит все чаще, и в неко­то­рых слу­ча­ях реше­ние постав­лен­ных задач без таких инстру­мен­тов может уже даже не осуществиться. 

На пер­вый план в этом кон­тек­сте выхо­дят вопро­сы когни­тив­ной целост­но­сти лич­но­сти, свя­зан­ные с «рас­ши­рен­но­стью» когни­тив­ных про­цес­сов циф­ро­вы­ми ору­ди­я­ми и овла­де­ни­ем новым пове­де­ни­ем в усло­ви­ях циф­ро­во­го опо­сред­ство­ва­ния, рас­щеп­лен­но­стью созна­ния, осо­бен­но у под­рас­та­ю­ще­го поко­ле­ния, труд­но­стя­ми реа­ги­ро­ва­ния в целост­ной фор­ме на сме­шан­ную реальность. 

Дока­за­тель­ства слож­но­сти соеди­не­ния когни­тив­но­го и соци­аль­но­го в кон­тек­сте циф­ро­во­го опо­сред­ство­ва­ния когни­тив­ных про­цес­сов обна­ру­жи­ва­ют­ся в извест­ном «эффек­те Google»; в иссле­до­ва­ни­ях сете­во­го мыш­ле­ния и соци­аль­но­го позна­ния, опо­сре­до­ван­но­го тех­но­ло­ги­я­ми; в рас­ши­ре­ни­ях воз­мож­но­стей авто­био­гра­фи­че­ской памя­ти, ее хра­не­ния и редак­ти­ро­ва­ния; в иссле­до­ва­ни­ях вни­ма­ния как когни­тив­но­го ресур­са меди­ам­но­го­за­дач­но­сти [напри­мер: 14; 20; 38].

Иссле­до­ва­ния когни­тив­ных про­цес­сов, допол­нен­ных циф­ро­вы­ми ору­ди­я­ми, опи­ра­ют­ся на тезис о рас­ши­рен­ном созна­нии [Clark, 1998] и про­во­дят­ся в рам­ках обще­го трен­да, объ­еди­нен­но­го под назва­ни­ем «когни­тив­ная раз­груз­ка» — про­цес­са «раз­груз­ки» позна­ва­тель­ных про­цес­сов за счет исполь­зо­ва­ния внеш­них ору­дий [Hamilton, 2018; Pandey, 2023] и в резуль­та­те это­го сохра­не­ния ресур­сов чело­ве­ка для дру­гой актив­но­сти [Choi, 2021; Storm, 2017]. 

С одной сто­ро­ны, исполь­зо­ва­ние циф­ро­вых устройств поз­во­ля­ет лич­но­сти с раз­ной сте­пе­нью интен­сив­но­сти вос­при­ни­мать этот про­цесс как реа­ли­за­цию ее соб­ствен­ных когни­тив­ных функ­ций, что пред­по­ла­га­ет, в том чис­ле, рас­пре­де­ле­ние когни­тив­ной нагруз­ки и сохра­не­ние ресурсов. 

С дру­гой сто­ро­ны, когни­тив­ное раз­ви­тие лич­но­сти, опо­сре­до­ван­ное тех­но­си­сте­мой, с точ­ки зре­ния при­ня­тых воз­раст­но-пси­хо­ло­ги­че­ских норм его фор­ми­ро­ва­ния «на выхо­де» опре­де­ля­ет совсем дру­гие резуль­та­ты, чем те, на осно­ве кото­рых были обо­зна­че­ны нор­мы пси­хо­ло­гии раз­ви­тия в два­дца­том веке.

Наи­бо­лее актив­но обсуж­да­ет­ся воз­мож­ность рас­смот­ре­ния Интер­не­та как части рас­ши­рен­ной тран­зак­тив­ной памя­ти, а циф­ро­во­го устрой­ства — как парт­не­ра по памя­ти с фоку­си­ров­кой на раз­мы­то­сти гра­ниц меж­ду «тем, что зна­ет поль­зо­ва­тель, и тем, что зна­ет Интер­нет»; основ­ной резуль­тат тако­го про­цес­са, как извест­но, полу­чил назва­ние «эффект Google» [Marsh, 2019; Sparrow, 2011]. 

Чело­ве­че­скую память допол­ня­ет широ­кий диа­па­зон устройств — смарт­фо­ны и ком­пью­те­ры, фото­ап­па­ра­ты, умные часы и GPS-устрой­ства, умные колон­ки и дру­гие устрой­ства, под­клю­чен­ные к Интер­не­ту. И здесь так­же воз­ни­ка­ют про­бле­мы когни­тив­ной целост­но­сти, вызы­ва­е­мые раз­ны­ми циф­ро­вы­ми эффектами. 

Напри­мер, исполь­зо­ва­ние Интер­не­та повы­ша­ет уве­рен­ность людей в сво­их соб­ствен­ных зна­ни­ях, при­чем они неред­ко най­ден­ную в сети инфор­ма­цию вос­при­ни­ма­ют как часть сво­ей систе­мы зна­ний, при этом уве­ли­чи­ва­ет­ся склон­ность людей пола­гать­ся на Интер­нет [Storm, 2017]. В то же вре­мя люди могут забы­вать инфор­ма­цию, кото­рую они дове­ри­ли циф­ро­во­му устрой­ству для хра­не­ния ее вме­сто чело­ве­ка [Lodha, 2019].

Наблю­да­е­мые транс­фор­ма­ции выс­ших пси­хи­че­ских функ­ций — это поиск чело­ве­ком новой целост­но­сти в сме­шан­ной реаль­но­сти и новых спо­со­бов управ­ле­ния памя­тью, вни­ма­ни­ем, мыш­ле­ни­ем, соци­аль­ным позна­ни­ем в про­цес­се адап­та­ции к мно­го­ас­пект­ной и насы­щен­ной циф­ро­вой среде. 

С раз­ви­ти­ем тех­но­ло­гий искус­ствен­но­го интел­лек­та мы полу­ча­ем огром­ное коли­че­ство допол­ни­тель­ных воз­мож­но­стей, новый «когни­тив­ный экзоске­лет» для рас­ши­рен­ной лич­но­сти. Вопрос толь­ко в том, послу­жит ли он осно­вой ее целостности.

Моти­ва­ци­он­но-цен­ност­ные аспек­ты. В рам­ках дан­но­го направ­ле­ния иссле­до­ва­ний циф­ро­вые устрой­ства и сре­ды рас­смат­ри­ва­ют­ся как моти­ви­ру­ю­щие, эмо­ци­о­наль­но заря­жен­ные арте­фак­ты, вызы­ва­ю­щие опре­де­лен­ный спектр пере­жи­ва­ний и име­ю­щие осо­бую цен­ность для вла­дель­ца, суще­ствен­но отли­ча­ю­щу­ю­ся от вос­при­я­тия дру­гой при­над­ле­жа­щей ему собственности. 

Здесь на пер­вый план выхо­дят новые «циф­ро­вые» потреб­но­сти, инди­ка­то­ры эмо­ци­о­наль­ной при­вя­зан­но­сти, дове­рия к циф­ро­вым устрой­ствам и про­грам­мам искус­ствен­но­го интел­лек­та, пере­жи­ва­ния тех­но­ло­гий как части себя, пере­жи­ва­ние раз­лич­ных пси­хо­ло­ги­че­ских состо­я­ний, свя­зан­ных со вза­и­мо­дей­стви­ем с тех­но­ло­ги­я­ми, в том чис­ле тре­вож­но-фоби­че­ских и депрес­сив­ных, а так­же согла­со­ван­но­сти вир­ту­аль­но­го и реаль­но­го Я как целост­ной Самости.

Это может выра­жать­ся в целом ряде фено­ме­нов, опре­де­ля­е­мых моти­ва­ци­он­но-потреб­ност­ной сфе­рой тех­но­ло­ги­че­ски достра­и­ва­е­мой лич­но­сти, в част­но­сти, в про­яв­ле­ни­ях эмо­ци­о­наль­ной при­вя­зан­но­сти к циф­ро­во­му устрой­ству, выра­жа­ю­щих­ся в при­пи­сы­ва­нии ему харак­те­ра и эмо­ций, про­яв­ле­нии к нему забо­ты [Park, 2019], в пере­жи­ва­нии тре­во­ги при его отсут­ствии [Ross, 2023], фобий­ных состо­я­ний — тех­но­фо­бии, и отно­ше­нии к тех­но­ло­ги­ям в целом [Журавлев, 2018], номо­фо­бии — навяз­чи­вой тре­во­ги и стра­ху остать­ся без смарт­фо­на и досту­па к Интер­не­ту [León-Mejía, 2021]. 

Эмо­ци­о­наль­ная при­вя­зан­ность к сво­им гад­же­там и циф­ро­вым дострой­кам наи­бо­лее замет­на у детей и под­рост­ков, для кото­рых смарт­фон как пер­со­на­ли­зи­ро­ван­ное устрой­ство ста­но­вит­ся не толь­ко одним из пер­вых видов зна­чи­мой соб­ствен­но­сти, но и люби­мой вещью и дру­гом, кото­ро­му они дове­ря­ют и без кото­ро­го им слож­но пред­ста­вить свою жизнь [Сол­да­то­ва, 2022а].

Поль­зо­ва­те­ли смарт­фо­нов отме­ча­ют, что тех­но­ло­гия ста­ла про­дол­же­ни­ем их тела, опре­де­ляя как их лич­ность, так и их образ жиз­ни [Park, 2019; Wu, 2023]; они чув­ству­ют частич­ную поте­рю сво­ей иден­тич­но­сти, когда их раз­лу­ча­ют с устрой­ством [Ross, 2023]. 

В то же вре­мя неко­то­рые авто­ры счи­та­ют, что смарт­фон как тако­вой не явля­ет­ся про­дол­же­ни­ем лич­но­сти; ско­рее, он объ­еди­ня­ет в себе суще­ству­ю­щие сред­ства рас­ши­ре­ния лич­но­сти и сам начи­на­ет пред­став­лять раз­лич­ные Я чело­ве­ка [Ross, 2021].

С. Парк и Б. Кэй выде­ли­ли три типа рас­ши­ре­ния лич­но­сти на при­ме­ре смарт­фо­нов: функ­ци­о­наль­ное — смарт­фон рас­ши­ря­ет когни­тив­ные и физи­че­ские воз­мож­но­сти; антро­по­морф­ное — поль­зо­ва­те­ли при­пи­сы­ва­ют свои харак­те­ри­сти­ки сво­им смарт­фо­нам; онто­ло­ги­че­ское, когда поль­зо­ва­те­ли ощу­ща­ют онто­ло­ги­че­скую без­опас­ность или небез­опас­ность сво­их смарт­фо­нов, «меняя то, кем они явля­ют­ся» [Park, 2019]. 

К это­му пони­маю близ­ко поня­тие про­блем­но­го исполь­зо­ва­ния Интер­не­та, кото­рое в насто­я­щий момент изу­ча­ет­ся толь­ко в кли­ни­че­ском или пове­ден­че­ском кон­тек­сте, но пока не было изу­че­но с точ­ки зре­ния зна­чи­мо­сти устрой­ства как тех­но­ло­ги­че­ско­го допол­не­ния лич­но­сти [Ross, 2023; Ross, 2021].

Постро­е­ние целост­но­го обра­за Я, обра­зов Другого/Других и целост­ной кар­ти­ны мира явля­ет­ся не толь­ко важ­ной зада­чей соци­а­ли­за­ции детей, под­рост­ков и моло­де­жи, но и отдель­ной слож­ной зада­чей в усло­ви­ях их адап­та­ции к сме­шан­ной реальности. 

Под­рост­ки и более стар­шее поко­ле­ние справ­ля­ют­ся с этой слож­ной зада­чей раз­ны­ми спо­со­ба­ми. Для взрос­лых харак­тер­но пере­не­се­ние Я-иден­тич­но­сти из реаль­но­го мира в циф­ро­вой чаще в неиз­мен­ном виде, они стре­мят­ся сохра­нить свою при­об­ре­тен­ную целостность. 

У под­рост­ков обра­зы реаль­но­го мира и мира циф­ро­во­го нахо­дят­ся в посто­ян­ной дина­ми­ке, они сме­ши­ва­ют­ся и вза­и­мо­до­пол­ня­ют друг дру­га. Цен­ност­ное Я-вир­ту­аль­ное и Я-реаль­ное не про­ти­во­сто­ят друг дру­гу, а актив­но вза­и­мо­дей­ству­ют по прин­ци­пу вза­им­но­го допол­не­ния, кон­стру­и­ру­ясь в сме­шан­ной реаль­но­сти и пре­тен­дуя на целост­ность (Сол­да­то­ва и др., 2022). 

Пред­ста­ви­те­ли циф­ро­во­го поко­ле­ния само­сто­я­тель­но отра­ба­ты­ва­ют навы­ки постро­е­ния целост­ной лич­но­сти в сме­шан­ной реаль­но­сти, что отра­жа­ет­ся в сбли­же­нии циф­ро­вой и реаль­ной лич­но­стей и фор­ми­ро­ва­нии ново­го типа лич­но­сти как гибрид­но­го обра­зо­ва­ния, гра­ни­цы кото­ро­го рас­ши­ре­ны за счет циф­ро­во­го изме­ре­ния, что может в буду­щем при­ве­сти к выбо­ру иден­тич­но­сти за пре­де­ла­ми био­ло­ги­че­ской природы.

Соци­аль­но-пове­ден­че­ские аспек­ты. Иссле­до­ва­ние таких аспек­тов свя­за­но с циф­ро­вой соци­аль­но­стью и отра­жа­ет в первую оче­редь про­цес­сы овла­де­ния в кон­тек­сте циф­ро­во­го опо­сред­ство­ва­ния соци­о­куль­тур­ны­ми прак­ти­ка­ми тех­но­ло­ги­че­ско­го рас­ши­ре­ния лич­но­сти, спо­со­ба­ми управ­ле­ния циф­ро­вой повсе­днев­но­стью и само­ре­гу­ля­ции в ней и в сме­шан­ной реаль­но­сти; спе­ци­фи­ку соци­аль­ных вза­и­мо­дей­ствий, соци­аль­ных свя­зей, обра­зов Дру­гих; отно­ше­ние к циф­ро­вым пер­со­наль­ным дан­ным; вопро­сы иден­тич­но­сти и самопрезентации. 

Актив­ное осво­е­ние соци­о­куль­тур­ных прак­тик в сме­шан­ной реаль­но­сти, осно­ван­ных на исполь­зо­ва­нии циф­ро­вых достро­ек, про­ис­хо­дит в широ­ком диа­па­зоне: от деструк­тив­ных прак­тик, напри­мер кибе­ра­грес­сии, до пози­тив­ных, таких как онлайн-бла­го­тво­ри­тель­ность, онлайн-волон­тер­ство и другие. 

Все эти прак­ти­ки вза­и­мо­дей­ству­ют с ана­ло­гич­ны­ми актив­но­стя­ми в реаль­ной жиз­ни, что вновь ост­ро ста­вит вопро­сы целост­но­сти лич­но­сти совре­мен­но­го под­рост­ка и моло­до­го человека.

Дан­ные иссле­до­ва­ний пока­зы­ва­ют, что под­рост­ки в соци­аль­ных сетях интен­сив­но зани­ма­ют­ся социо­тех­но­ло­ги­че­ским рас­ши­ре­ни­ем сво­ей лич­но­сти — актив­но оциф­ро­вы­ва­ют­ся, выстав­ляя фото, меняя ава­та­ры, кон­стру­и­руя и редак­ти­руя свои про­фи­ли, кото­рые доста­точ­но часто дела­ют доступ­ны­ми [Сол­да­то­ва, 2022а]. 

Одним из пре­иму­ществ исполь­зо­ва­ния циф­ро­во­го про­стран­ства может высту­пать воз­мож­ность экс­пе­ри­мен­ти­ро­вать, про­ве­рять в дей­ствии те вари­ан­ты само­пре­зен­та­ции, кото­рые после про­вер­ки потен­ци­аль­но могут быть пере­не­се­ны в офлайн [Сол­да­то­ва, 2022]. 

Рас­щеп­ле­ние лич­но­сти и про­бле­мы ее целост­но­сти напря­мую отра­жа­ют­ся в дея­тель­но­сти в соци­аль­ных сетях по демон­стра­ции себя и бес­ко­неч­ной транс­фор­ма­ции сво­е­го обра­за: чем боль­ше раз­рыв меж­ду раз­лич­ны­ми Я, тем более актив­но поль­зо­ва­тель загру­жа­ет и редак­ти­ру­ет кон­тент на сво­их аккаунтах.

Гово­ря о обра­зе Я, Само­сти и лич­но­сти, мы вслед за дру­ги­ми авто­ра­ми обра­ща­ем вни­ма­ние на изме­не­ние тра­ди­ци­он­ных прак­тик само­кон­стру­и­ро­ва­ния, допол­не­ние их циф­ро­вы­ми, а глав­ное — прак­ти­ка­ми в сме­шан­ной реаль­но­сти. Р. Белк опи­сы­вал про­цес­сы дема­те­ри­а­ли­за­ции зна­чи­мых, «напол­нен­ных само­стью» объ­ек­тов в циф­ро­вые копии, попыт­ку вос­про­из­ве­де­ния себя в циф­ро­вых про­стран­ствах через ава­та­ры и циф­ро­вые сле­ды, рас­пре­де­лен­ную в циф­ро­вых про­стран­ствах авто­био­гра­фи­че­скую память [Belk, 2016]. 

Р. Бру­бей­кер назы­ва­ет прак­ти­ки само­контру­и­ро­ва­ния себя, вслед за М. Фуко, «тех­но­ло­ги­я­ми само­про­из­вод­ства», клю­че­вым кон­тек­стом для кото­ро­го ста­но­вит­ся рутин­ная само­объ­ек­ти­ва­ция через циф­ро­вые дан­ные, к кото­рым все­гда мож­но обра­тить­ся [Brubaker, 2020]. 

При­ме­ром иссле­до­ва­ний таких прак­тик явля­ет­ся исполь­зо­ва­ние дан­ных при­ло­же­ний по отсле­жи­ва­нию раз­ных пока­за­те­лей в само­на­блю­де­нии, само­по­зна­нии и само­кон­тро­ле, что все боль­ше сти­ра­ет гра­ни­цу меж­ду чело­ве­ком и набо­ром дан­ных о чело­ве­ке. Гипер­под­клю­чен­ность созда­ет новую тех­но­со­ци­аль­ную инфра­струк­ту­ру Само­сти через посто­ян­ное нахож­де­ние «на свя­зи» с офлайн-онлайн жиз­нью [Floridi, 2014]. 

Целост­ность субъ­ек­та при­об­ре­та­ет новые крас­ки — «Циф­ро­вое Я» ста­но­вит­ся «немед­лен­но доступ­ным для осмот­ра, допол­не­ния и уточ­не­ния», по ана­ло­гии с тем, как чело­век может наблю­дать соб­ствен­ное тело [26, с. 59—60].

Рас­ши­рен­ная лич­ность осва­и­ва­ет новые прак­ти­ки кон­стру­и­ро­ва­ния соци­аль­ной сети кон­так­тов — соци­аль­но­го онлайн-капи­та­ла, кото­рый может высту­пать и как ресурс для удо­вле­тво­ре­ния ее потреб­но­стей в раз­ви­тии и само­ре­а­ли­за­ции, и как потен­ци­аль­ный источ­ник столк­но­ве­ния с раз­лич­ны­ми рис­ка­ми, и как новая про­бле­ма ее целостности. 

Бла­го­да­ря Интер­не­ту почти треть под­рост­ков толь­ко по одной соци­аль­ной сети дости­га­ет чис­ла Дан­ба­ра, соот­вет­ству­ю­ще­го кон­так­там сред­не­ста­ти­сти­че­ско­го взрос­ло­го [Dunbar, 2016; Perret, 2021]. 

Уже пока­за­но, что соци­аль­ный капи­тал, накап­ли­ва­е­мый в онлайн-про­стран­стве, спо­соб­ству­ет удо­вле­тво­ре­нию важ­ных потреб­но­стей в обще­нии, при­над­леж­но­сти, вза­и­мо­под­держ­ке и при­ня­тии, повы­ше­нию само­оцен­ки и пси­хо­ло­ги­че­ско­го бла­го­по­лу­чия в целом [Membiela-Pollán, Rodríguez-Vázquez C, 2021]. 

В то же вре­мя может уве­ли­чить­ся веро­ят­ность столк­но­ве­ния с раз­лич­ны­ми вида­ми рис­ков, напри­мер кибер­бул­лин­гом и кибер­гру­мин­гом [Бори­сен­ко, 2022]. 

Но важ­ней­ший вопрос о том, как состы­ку­ют­ся соци­аль­ные капи­та­лы реаль­но­го и вир­ту­аль­но­го миров, какие про­цес­сы в этом кон­тек­сте про­ис­хо­дят в сме­шан­ной реаль­но­сти и как все это вли­я­ет на целост­ность лич­но­сти, пока оста­ет­ся открытым.

Серьез­ны­ми вызо­ва­ми для тех­но­ло­ги­че­ски достра­и­ва­е­мой лич­но­сти ста­но­вят­ся вопро­сы ее само­ре­гу­ля­ции посред­ством управ­ле­ния циф­ро­вы­ми достройками. 

Для пони­ма­ния таких про­цес­сов была раз­ра­бо­та­на и апро­би­ро­ва­на мето­ди­ка «Само­управ­ле­ние циф­ро­вой повсе­днев­но­стью», вклю­ча­ю­щая пере­жи­ва­ние этой повсе­днев­но­сти, соб­ствен­но управ­ле­ние циф­ро­вы­ми устрой­ства­ми, а так­же циф­ро­вую соци­аль­ность [Сол­да­то­ва, 2024]. 

Иссле­до­ва­ния пока­за­ли, что одним из важ­ней­ших инстру­мен­тов само­управ­ле­ния раз­но­об­ра­зи­ем тех­но­ло­ги­че­ских рас­ши­ре­ний в усло­ви­ях насы­щен­ной циф­ро­вой повсе­днев­но­сти, а зна­чит и реше­ни­ем новых про­блем целост­но­сти лич­но­сти, ста­но­вит­ся циф­ро­вая ком­пе­тент­ность — готов­ность и спо­соб­ность к эффек­тив­но­му и без­опас­но­му исполь­зо­ва­нию циф­ро­вых достро­ек, и тех­но­ра­ци­о­на­лизм — осо­знан­ное и сба­лан­си­ро­ван­ное отно­ше­ние к тех­но­ло­ги­че­ско­му прогрессу.

Заключение

Рас­смот­рен­ные направ­ле­ния иссле­до­ва­ния тех­но­ло­ги­че­ски рас­ши­рен­ной лич­но­сти (тех­но­ло­ги­че­ское, когни­тив­ное, моти­ва­ци­он­но-цен­ност­ное и соци­аль­но-пове­ден­че­ское) опре­де­ля­ют систе­му клю­че­вых инди­ка­то­ров рас­смот­ре­ния про­бле­мы целост­но­сти чело­ве­ка в циф­ро­вую эпоху. 

Когни­тив­ная и соци­аль­ная экс­тер­на­ли­за­ция чело­ве­ка посред­ством тех­но­си­сте­мы и сме­шан­ной реаль­но­сти — вызов целост­но­сти чело­ве­ка в самых раз­ных ракур­сах — целост­но­сти Само­сти, Другого/Других, кар­ти­ны мира во всем раз­но­об­ра­зии, вклю­чая нежи­вые систе­мы искус­ствен­но­го интел­лек­та. Эта целост­ность сего­дня рас­пре­де­ле­на, фраг­мен­тар­на и суще­ству­ет в раз­ных реальностях. 

Насколь­ко воз­мож­но сохра­не­ние чело­ве­ком себя в том пони­ма­нии целост­но­сти, кото­рое было при­су­ще соци­аль­ным и гума­ни­тар­ным нау­кам в XX веке? 

Совре­мен­ный чело­век в боль­шей сте­пе­ни, чем в преды­ду­щие эпо­хи, посто­ян­но себя пре­об­ра­зу­ет, пере­кон­стру­и­ру­ет, стре­мясь к целост­но­сти, кото­рая в усло­ви­ях быст­рых транс­фор­ма­ций не может быть зада­на, она теку­ча так же, как и совре­мен­ность, и посто­ян­но чело­ве­ком обретается. 

В сво­ей сущ­но­сти пси­хо­ло­ги­че­ская, био­ло­ги­че­ская, пси­хо­со­ци­аль­ная целост­ность в любом ракур­се так или ина­че пони­ма­ет­ся как то, к чему такая слож­ная само­ор­га­ни­зу­ю­ща­я­ся систе­ма, как Чело­век, стре­мит­ся в сво­ем жиз­нен­ном процессе. 

Акту­аль­ная ситу­а­ция раз­ви­тия инфор­ма­ци­он­но­го обще­ства тре­бу­ет реше­ния этой зада­чи и поис­ка новых спо­со­бов вос­пол­не­ния чело­ве­ком сво­ей целост­но­сти, воз­мож­но через созда­ние новых отно­си­тель­ных целост­но­стей, скла­ды­ва­ю­щих­ся всю жизнь чело­ве­ка — от рож­де­ния до смер­ти [Ясперс, 1997]. 

Оста­ет­ся откры­тым вопрос о воз­мож­но­стях инте­гра­ции таких целост­но­стей в мно­же­ствен­ной реаль­но­сти совре­мен­но­го мира и необ­хо­ди­мо­сти такой интеграции.

Перед тех­но­ло­ги­че­ски достра­и­ва­е­мой лич­но­стью сто­ят серьез­ные вызо­вы, в част­но­сти необ­хо­ди­мость само­опре­де­ле­ния и само­ре­гу­ля­ции в новом мире, с одной сто­ро­ны, посред­ством при­сва­и­ва­ния циф­ро­вых рас­ши­ре­ний в фор­ме раз­лич­ных устройств и циф­ро­вых про­странств, с дру­гой — овла­де­ния ими как куль­тур­ны­ми ору­ди­я­ми с целью осво­е­ния новых спо­со­бов дей­ствий, в том чис­ле, что очень важ­но, спо­со­бов управ­ле­ния фор­ми­ру­ю­щи­ми­ся циф­ро­вы­ми дострой­ка­ми для сохра­не­ния сво­ей целост­но­сти, обес­пе­че­ния и повы­ше­ния без­опас­но­сти, а так­же реа­ли­за­ции воз­мож­но­стей в усло­ви­ях новой сре­ды оби­та­ния — сме­шан­ной реаль­но­сти и новой социальности. 

Эмпи­ри­че­ские дока­за­тель­ства инте­гра­ции когни­тив­ных, лич­ност­ных и пове­ден­че­ских систем чело­ве­ка с циф­ро­вы­ми устрой­ства­ми, что в силу их осо­бых свойств опре­де­ля­ет свою спе­ци­фи­ку циф­ро­во­го опо­сред­ство­ва­ния, тре­бу­ю­ще­го все мень­ше лич­ных уси­лий, гово­рят о том, что взгляд на инте­граль­ную про­бле­му целост­но­сти чело­ве­ка без­услов­но дол­жен быть иным по срав­не­нию с при­ня­тым в XX веке. 

В эпо­ху циф­ро­вых транс­фор­ма­ций, ско­рость кото­рых все нарас­та­ет, он дол­жен быть пере­смот­рен на осно­ве клю­че­во­го прин­ци­па — изме­ня­ю­щий­ся чело­век нахо­дит­ся в посто­ян­но транс­фор­ми­ру­ю­щем­ся мире, пред­по­ла­га­ю­щем, что преж­ние антро­по­ло­ги­че­ские лека­ла и нор­мы ско­вы­ва­ют наше пони­ма­ние чело­ве­ка и что чело­век — откры­тый, неза­вер­шен­ный про­ект, наце­лен­ный на бес­ко­неч­ное рас­кры­тие сво­е­го потенциала.

Литература

1. Бори­сен­ко Е.В., Дозор­це­ва Е.Г. Кли­ни­ко-пси­хо­ло­ги­че­ские осо­бен­но­сти несо­вер­шен­но­лет­них, потер­пев­ших от кибер­гру­мин­га. // Пси­хо­ло­гия и пра­во. 2022. Том 12. № 3. С. 66—76. DOI:10.17759/psylaw.2022120306
2. Гуре­вич П.С. Про­бле­ма целост­но­сти чело­ве­ка. М.: ИФРАН, 2004. 178 с.
3. Журавлев А.Л., Нестик Т.А. Соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ская детер­ми­на­ция готов­но­сти лич­но­сти к исполь­зо­ва­нию новых тех­но­ло­гий // Пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал. 2018. Том 39. № 5. С. 5—14
4. Ива­нов Д.В. Экс­тер­на­лизм и тео­рия рас­ши­рен­но­го созна­ния // Фило­со­фия нау­ки и тех­ни­ки. 2019. Том 24. № 2. С. 33—42.
5. Сол­да­то­ва Г.У., Чигарь­ко­ва С.В., Илю­хи­на С.Н. Тех­но­ло­ги­че­ски рас­ши­рен­ная лич­ность: раз­ра­бот­ка и апро­ба­ция шка­лы само­управ­ле­ния циф­ро­вой повсе­днев­но­стью. // Вест­ник Мос­ков­ско­го уни­вер­си­те­та. Серия 14: Пси­хо­ло­гия. 2024. Том 47. № 2. С. 175—200. DOI:10.11621/LPJ-24-20
6. Сол­да­то­ва Г.У., Чигарь­ко­ва С.В., Илю­хи­на С.Н. Я-реаль­ное и Я-вир­ту­аль­ное: иден­ти­фи­ка­ци­он­ные мат­ри­цы под­рост­ков и взрос­лых // Куль­тур­но-исто­ри­че­ская пси­хо­ло­гия. 2022. Том 18. № 4. С. 27—37. DOI:10.17759/chp.2022180403
7. Сол­да­то­ва Г.У., Вой­скун­ский А.Е. Соци­аль­но-когни­тив­ная кон­цеп­ция циф­ро­вой соци­а­ли­за­ции: новая эко­си­сте­ма и соци­аль­ная эво­лю­ция пси­хи­ки // Пси­хо­ло­гия. Жур­нал Выс­шей шко­лы эко­но­ми­ки. 2021. Том 18. № 3. С. 431—450. DOI:10.17323/1813-8918-2021-3-431-450
8. Сол­да­то­ва Г.У., Рас­ска­зо­ва Е.И., Виш­не­ва А.Е., Теслав­ская О.И., Чигарь­ко­ва С.В. Рож­ден­ные циф­ро­вы­ми: семей­ный кон­текст и когни­тив­ное раз­ви­тие. М.: Акро­поль, 2022. 356 c.
9. Сол­да­то­ва Г.У., Рас­ска­зо­ва Е.И. Ито­ги циф­ро­вой транс­фор­ма­ции: от онлайн-реаль­но­сти к сме­шан­ной реаль­но­сти // Куль­тур­но-исто­ри­че­ская пси­хо­ло­гия. 2020. Том 16. № 4. С. 87—97. DOI: 10.17759/chp.2020160409
10. Ясперс К. Общая пси­хо­па­то­ло­гия / Пер. с нем. Л.О. Ако­пян. М.: Прак­ти­ка, 1997. Том 1053. 8 с.
11. Adamopoulou E., Moussiades L. Chatbots: History, technology, and applications // Machine Learning with Applications. 2020. Vol. 2. Art. 100006. DOI:10.1016/j.mlwa.2020.100006
12. Belk R. Extended self and the digital world // Current Opinion in Psychology. 2016. Vol. 10. P. 50—54. DOI:10.1016/j.copsyc.2015.11.003
13. Brubaker R. Digital hyperconnectivity and the self // Theory and Society. 2020. Vol. 49. P. 771—801. DOI:10.1007/s11186-020-09405-1
14. Choi G. The internet-extended mind: The psychological ramifications and philosophical implications of cognitive offloading. Scripps Senior Theses. Scholarship@Claremont, 2021. 50 p.
15. Clark A., Chalmers D. The Extended Mind // Analysis. 1998. Vol. 58. № 1. Р. 7—19.
16. Dunbar R.I.M. The Social Brain Hypothesis and Human Evolution [Элек­трон­ный ресурс] // Oxford Research Encyclopedia of Psychology. Oxford University Press, 2016. 31 p. DOI:10.1093/acrefore/9780190236557.013.44
17. Fernandez-Gago C., Moyano F., Lopez J. Modelling trust dynamics in the Internet of Things // Information Sciences. 2017. Vol. 396. Р. 72—82.
18. Floridi L. The fourth revolution: How the infosphere is reshaping human reality. OUP Oxford, 2014. 248 p.
19. Hamilton K.A., Yao M.Z. Cognitive offloading and the extended digital self. In Human-Computer Interaction // Proceedins of the 20th International Conference “Theories, Methods, and Human Issues”. Las Vegas, NV, USA, 2018. Р. 257—
20. Hejtmánek L., Oravcová I., Motýl J., Horáček J., Fajnerová I. Spatial knowledge impairment after GPS guided navigation: Eye-tracking study in a virtual town // International Journal of Human-Computer Studies. 2018. 116. pp. 15—24.
21. Hoffmann C.H. A philosophical view on singularity and strong AI //AI & SOCIETY. 2023. 38. № 4. Р. 1—18.
22. Holland J.H. Emergence: From chaos to order. Oxford: Oxford University Press, 2000. 258 p.
23. Jo T.H., Ma J.H., Cha S.H. Elderly perception on the internet of things-based integrated smart-home system // Sensors. 2021. Vol. 21. № Art. 1284.
24. León-Mejía A.C., Gutiérrez-Ortega M., Serrano-Pintado I., González-Cabrera J. A systematic review on nomophobia prevalence: Surfacing results and standard guidelines for future research // PloS one. 2021. Vol. 16. № Art. e0250509.
25. Lodha P. Digital Amnesia: are we headed towards another amnesia // Indian Journal of Mental Health. 2019. Vol. 6. № Р. 18—23.
26. Maguire J.S. Leisure and the obligation of self-work: An examination of the fitness field // Leisure Studies. 2008. Vol. 27. № P. 59—75. DOI:10.1080/02614360701605729
27. Marsh E.J., Rajaram S. Cognition in the internet age: What are the Important Questions? // Journal of Applied Research in Memory and Cognition. 2019. Vol. 8. № 1. P. 46— DOI:10.1016/j.jarmac.2019.01.004
28. Membiela-Pollán, Rodríguez-Vázquez C., Sánchez-Amboage E. Effects of social media on structural social capital and subjective well-being: Insights from a review of the literature // 16th Iberian Conference on Information Systems and Technologies (CISTI). Chaves, Portugal, 2021. P. 1—6. DOI:10.23919/CISTI52073.2021.9476531
29. Pandey P., Singh T., Kumar S. Cognitive Offloading: Systematic Review of a Decade // International Journal of Indian Psychology. 2023. Vol. 11. № P. 1545—1563. DOI:10.25215/1102.163
30. Park C.S., Kaye B.K. Smartphone and self-extension: Functionally, anthropomorphically, and ontologically extending self via the smartphone // Mobile Media & Communication. 2019. Vol. 7. № P. 215—231.
31. Perret J. The social brain of social media — a physiological boundary to the number of online relations // Social Network Analysis and Mining. 2021. Vol. 11. № 1. Art. 54. DOI:10.1007/s13278-021-00762-y
32. Poushneh A. Humanizing voice assistant: The impact of voice assistant personality on consumers’ attitudes and behaviors // Journal of Retailing and Consumer Services. 2021. Vol. 58. Art. DOI:10.1016/j.jretconser.2020.102283
33. Ross M.Q., Kushlev K. Antecedents and Consequences of Smartphone Self-Extension. [Элек­трон­ный ресурс] // arXiv, Cornell University. 2023.
34. Ross M.Q., Bayer J.B. Explicating self-phones: Dimensions and correlates of smartphone selfextension // Mobile Media & Communication. 2021. Vol. 9. № 3. Р. 488— DOI:10.1177/2050157920980508
35. Searle J.R. The Chinese room revisited // Behavioral and brain sciences. 1982. Vol. 5. № 2. Р. 345—348.
36. Sparrow B., Liu J., Wegner D.M. Google effects on memory: Cognitive consequences of having information at our fingertips // Science. 2011. Vol. 333. № Р. 776—778. DOI:10.1126/science.1207745
37. Storm B.C., Stone S.M., Benjamin A.S. Using the Internet to access information inflates future use of the Internet to access other information // Memory. 2017. Vol. 25. № Р. 717—723. DOI:10.1080/09658211.2016.1210171
38. Wu J.Y., Xie C. Using time pressure and note-taking to prevent digital distraction behavior and enhance online search performance: Perspectives from the load theory of attention and cognitive control // Computers in Human Behavior. 2018. Vol. Р. 244—254. DOI:10.1016/j.chb.2018.07.008
39. Wu J., Qiao L., Liu Q. The Expanded Me: Impact of Smartphone Use on Adolescents’ Self-Expansion Via Smartphone // International Journal of Human-Computer Interaction. 2023. Vol. 39. № Р. 3324—3333. DOI:10.1080/10447318.2022.2096189

Об авторах

Гали­на Уртан­бе­ков­на Сол­да­то­ва — док­тор пси­хо­ло­ги­че­ских наук, про­фес­сор кафед­ры пси­хо­ло­гии лич­но­сти факуль­те­та пси­хо­ло­гии, ФГБОУ ВО «Мос­ков­ский госу­дар­ствен­ный уни­вер­си­тет име­ни М.В. Ломо­но­со­ва» (ФГБОУ ВО «МГУ име­ни М.В. Ломо­но­со­ва»), Москва, Рос­сий­ская Федерация.

Свет­ла­на Нико­ла­ев­на Илю­хи­на — пси­хо­лог кафед­ры пси­хо­ло­гии лич­но­сти, факуль­тет пси­хо­ло­гии, Мос­ков­ский госу­дар­ствен­ный уни­вер­си­тет име­ни М.В. Ломо­но­со­ва (ФГБОУ ВО «МГУ име­ни М.В. Ломо­но­со­ва»), Москва, Рос­сий­ская Федерация.

Смот­ри­те также:

• Бизю­ко­ва М.С. Транс­фор­ма­ция совре­мен­ной лич­но­сти в усло­ви­ях вир­ту­аль­ной реаль­но­сти соци­аль­ных сетей
• Кочет­ков Н.В., Куд­ря­шов Д.П. Вовле­чен­ность в кибер­со­ци­а­ли­за­цию моло­де­жи и ее соци­аль­но-демо­гра­фи­че­ские харак­те­ри­сти­ки как пре­дик­то­ры нево­пло­щен­но­сти в интернете
• Поска­ка­ло­ва Т.А., Соро­ко­ва М.Г. Циф­ро­вая соци­а­ли­за­ция моло­дых взрос­лых: трен­ды и тен­ден­ции в коммуникации
• Сол­да­то­ва Г.У., Рас­ска­зо­ва Е.И. Лич­ност­ные харак­те­ри­сти­ки и пси­хо­ло­ги­че­ская само­ре­гу­ля­ция сту­ден­тов онлайн и офлайн: неко­то­рые осо­бен­но­сти циф­ро­вой социальности