Белинская Е.П. Интернет и идентификационные структуры личности

Б

Веду­щей осо­бен­но­стью совре­мен­ных инфор­ма­ци­он­ных тех­но­ло­гий явля­ет­ся их интер­ак­тив­ный харак­тер. Имен­но с этим свя­зы­ва­ет­ся ста­нов­ле­ние инфор­ма­ци­он­но­го общества.

Дело не толь­ко в том, что сего­дня мир не пред­став­ля­ем без все боль­шей интен­си­фи­ка­ции инфор­ма­ци­он­ных пото­ков - зна­чи­мое вли­я­ние инфор­ма­ци­он­ной ком­по­нен­ты на соци­ум в целом и на лич­ность в част­но­сти ста­ло воз­мож­ным лишь с момен­та их каче­ствен­но­го изме­не­ния, а имен­но появ­ле­ния для поль­зо­ва­те­лей инфор­ма­ции воз­мож­но­сти актив­но участ­во­вать в инфор­ма­ци­он­ных потоках.

В силу это­го инфор­ма­ция как цен­ность обще­ства ново­го типа опре­де­ле­на не толь­ко и не столь­ко сво­ей мас­со­во­стью или обще­до­ступ­но­стью, эко­но­ми­че­ским или поли­ти­че­ским потен­ци­а­лом, сколь­ко воз­мож­но­стью пер­со­на­ли­за­ции, что оче­вид­но зада­ет для ее обла­да­те­ля новые гра­ни самоидентификации.

Наи­бо­лее пол­но эта воз­мож­ность пред­став­ле­на в ком­пью­тер­но-сете­вой ком­му­ни­ка­ции посред­ством сети Интернет.

В силу ряда объ­ек­тив­ных тех­но­ло­ги­че­ских осо­бен­но­стей (ано­ним­но­сти, дистант­но­сти, отсут­ствия мар­ке­ров телес­но­сти) вир­ту­аль­ная ком­му­ни­ка­ция зада­ет для поль­зо­ва­те­ля мак­си­маль­ные воз­мож­но­сти в само­опре­де­ле­нии и непо­сред­ствен­ном самоконструировании.

С соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ской точ­ки зре­ния пред­став­ля­ет­ся, что иссле­до­ва­ние иден­ти­фи­ка­ци­он­ных струк­тур лич­но­сти в усло­ви­ях новой инфор­ма­ци­он­ной сре­ды пред­по­ла­га­ет, как мини­мум, две основ­ные логи­че­ские линии анализа:

  • изу­че­ние вир­ту­аль­ной сре­ды как ново­го ресур­са идентичности;
  • изу­че­ние транс­фор­ма­ций иден­ти­фи­ка­ци­он­ных про­цес­сов при усло­вии их про­те­ка­ния в вир­ту­аль­ной среде.

Ого­во­рим­ся сра­зу: науч­ная рефлек­сия соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ских про­блем ком­пью­тер­но-опо­сре­до­ван­ной ком­му­ни­ка­ции, тем более в их «лич­ност­ном» вари­ан­те, еще толь­ко начинается.

Одна­ко уже оче­вид­ны «выго­ды» их эмпи­ри­че­ско­го иссле­до­ва­ния: поми­мо пря­мо­го накоп­ле­ния опы­та ана­ли­за спе­ци­фи­че­ской для вир­ту­аль­ной ком­му­ни­ка­ции фено­ме­но­ло­гии, они опре­де­ля­ют­ся воз­мож­но­стью допол­не­ния уже име­ю­щих­ся в соци­аль­ной пси­хо­ло­гии дан­ных о зако­но­мер­но­стях соци­аль­но­го кон­стру­и­ро­ва­ния и «само­кон­стру­и­ро­ва­ния» личности.

Преж­де все­го, иссле­до­ва­тель­ский инте­рес к про­бле­ма­ти­ке иден­тич­но­сти в вир­ту­аль­ной реаль­но­сти задан харак­те­ри­сти­ка­ми той мак­ро­куль­тур­ной ситу­а­ции, в кото­рой эти иссле­до­ва­ния раз­во­ра­чи­ва­ют­ся. А имен­но - «созвуч­но­стью» самой фено­ме­но­ло­гии вир­ту­аль­ной реаль­но­сти совре­мен­но­му соци­о­нор­ма­тив­но­му кано­ну чело­ве­ка и мира, кото­рый утвер­жда­ет­ся эпо­хой пост­мо­дер­на, что может быть рас­кры­то сле­ду­ю­щим образом.

Во-пер­вых, мно­го­крат­но отме­ча­е­мая ано­ним­ность вир­ту­аль­но­сти соот­вет­ству­ет обще­му кри­зи­су раци­о­на­лиз­ма сего­дня, утвер­жде­нию ирра­ци­о­наль­но­сти соци­аль­но­го бытия, утра­те соци­аль­ной реаль­но­стью сво­ей опре­де­лен­но­сти и устой­чи­во­сти, а, сле­до­ва­тель­но, и при­выч­ных осно­ва­ний для соци­аль­ной самокатегоризации.

Во-вто­рых, воз­мож­ность «игры» с роля­ми и постро­е­ни­ем мно­же­ствен­но­го «Я» в Интер­не­те, во мно­гом напо­ми­на­ет реаль­ность пост­мо­дер­на как прин­ци­пи­аль­но мно­же­ствен­ной, тре­бу­ю­щей от чело­ве­ка посто­ян­ных пере­клю­че­ний на раз­лич­ные соци­аль­ные ситу­а­ции, что уве­ли­чи­ва­ет «удель­ный вес» воз­мож­ных Я-кон­цеп­ций в общей струк­ту­ре само­со­зна­ния личности.

В-тре­тьих, един­ствен­ная реаль­ность лич­но­сти в вир­ту­аль­но­сти суть реаль­ность само­пре­зен­та­ции - сего­дня, как отме­ча­ет­ся мно­ги­ми иссле­до­ва­те­ля­ми соци­аль­ных реа­лий пост­мо­дер­на, «Я» как регу­ли­ру­ю­щая и смыс­ло­об­ра­зу­ю­щая струк­ту­ра ста­но­вит­ся избы­точ­ным, остав­ляя необ­хо­ди­мой лишь инсце­ни­ров­ку сво­ей индивидуальности.

В-чет­вер­тых, вир­ту­аль­ная реаль­ность пред­ла­га­ет чело­ве­ку мак­си­мум воз­мож­но­стей для любо­го рода кон­стру­и­ро­ва­ния - в реаль­но­сти пост­мо­дер­нист­ское состо­я­ние неопре­де­лен­но­сти вызы­ва­ет к жиз­ни кре­а­тив­но­го субъ­ек­та: в силу акту­аль­ной поте­ри соци­аль­ных ори­ен­ти­ров воз­рас­та­ет необ­хо­ди­мость кон­стру­и­ро­ва­ния соци­аль­ных отно­ше­ний и соб­ствен­ной идентичности.

Неуди­ви­тель­но поэто­му, что основ­ное коли­че­ство соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ских иссле­до­ва­ний вир­ту­аль­но­сти ори­ен­ти­ро­ва­но на ана­лиз зако­но­мер­но­стей постро­е­ния вир­ту­аль­ной иден­тич­но­сти пользователя.

Заме­тим, что кон­крет­ная про­бле­ма­ти­ка этих иссле­до­ва­ний вли­ва­ет­ся в общую совре­мен­ную логи­ку соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ско­го ана­ли­за иден­тич­но­сти в целом.

А имен­но - отра­жа­ет на дру­гом мате­ри­а­ле инте­рес к изу­че­нию спо­со­бов под­дер­жа­ния пози­тив­ной соци­аль­ной иден­тич­но­сти, к ана­ли­зу про­цес­са само­ка­те­го­ри­за­ции через вклю­че­ние в него про­то­ти­пи­че­ских ком­по­нен­тов, к поста­нов­ке про­бле­мы мно­же­ствен­ной иден­тич­но­сти, к рас­смот­ре­нию соци­аль­ной ее состав­ля­ю­щей как иерар­хи­че­ски орга­ни­зо­ван­ной, к ана­ли­зу постро­е­ния иден­тич­но­сти как дис­кур­сив­но­го дей­ствия и пр.

Како­вы же основ­ные линии ана­ли­за про­бле­мы «Интер­нет и идентичность»?

Преж­де все­го, сле­ду­ет отме­тить доста­точ­но уже мно­го­чис­лен­ные сего­дня попыт­ки ана­ли­за зако­но­мер­но­стей постро­е­ния поль­зо­ва­те­лем сво­е­го обра­за в вир­ту­аль­ном взаимодействии.

Как пра­ви­ло, эти иссле­до­ва­ния носят фено­ме­но­ло­ги­че­ский харак­тер и в каче­стве объ­ек­та иссле­до­ва­ния исполь­зу­ют постро­е­ние поль­зо­ва­те­лем «вир­ту­аль­ной лич­но­сти» в MUD’ах.

Иссле­до­ва­ния дан­ной фено­ме­но­ло­гии в основ­ном цен­три­ро­ва­ны вокруг про­бле­мы моти­ва­ции подоб­ных «игр с иден­тич­но­стью» и сего­дня доста­точ­но мно­го­чис­лен­ны (Reid, Deaux, 1996; Donath, 1997; Suler, 1997; Sempsey, 1997; Turkle, 1996).

В них, преж­де все­го, отме­ча­ет­ся, что само созда­ние вир­ту­аль­ной лич­но­сти обес­пе­чи­ва­ет­ся воз­мож­но­стью «убе­жать из соб­ствен­но­го тела» - как от внеш­не­го обли­ка, так и от инди­ка­то­ров ста­ту­са во внеш­нем обли­ке, и, сле­до­ва­тель­но, от ряда осно­ва­ний соци­аль­ной кате­го­ри­за­ции: пола, воз­рас­та, соци­аль­но-эко­но­ми­че­ско­го ста­ту­са, этни­че­ской при­над­леж­но­сти и т.п.

По сло­вам Э. Рейд, в вир­ту­аль­но­сти тело пол­но­стью осво­бож­да­ет­ся от физи­че­ско­го и вхо­дит в цар­ство сим­во­ли­че­ско­го (Reid, Deaux, 1996).

Соот­вет­ствен­но, счи­та­ет­ся, что имен­но воз­мож­ность мак­си­маль­но­го само­вы­ра­же­ния вплоть до неузна­ва­е­мо­го само­из­ме­не­ния явля­ет­ся одной из рас­про­стра­нен­ных при­чин вир­ту­аль­ной ком­му­ни­ка­ции у наи­бо­лее актив­ных ее участ­ни­ков (Баба­е­ва, Вой­скун­ский, Смыс­ло­ва, 2000).

Ана­лиз соот­но­ше­ния осо­бен­но­стей «вир­ту­аль­ной лич­но­сти» и харак­те­ри­стик Я-кон­цеп­ции и лич­но­сти поль­зо­ва­те­ля отра­жа­ет целый спектр воз­мож­ных моти­ва­ци­он­ных детер­ми­нант ее создания:

  • Она может пред­став­лять собой реа­ли­за­цию «иде­аль­но­го Я» (Young, 1996);
  • «Вир­ту­аль­ная лич­ность» может созда­вать­ся с целью реа­ли­за­ции свой­ствен­ных лич­но­сти агрес­сив­ных тен­ден­ций, не реа­ли­зу­е­мых в реаль­ном соци­аль­ном окру­же­нии, посколь­ку это соци­аль­но неже­ла­тель­но или небез­опас­но (Young, 1996; Turkle, 1997);
  • Созда­ние «вир­ту­аль­ной лич­но­сти» может отра­жать жела­ние кон­тро­ля над собой у поль­зо­ва­те­лей с нали­чи­ем ярко выра­жен­ных деструк­тив­ных жела­ний (Young, 1996);
  • «Вир­ту­аль­ная лич­ность» может созда­вать­ся для того, что­бы про­из­ве­сти опре­де­лен­ное впе­чат­ле­ние на окру­жа­ю­щих, при­чем в этом слу­чае она может соот­вет­ство­вать суще­ству­ю­щим нор­мам или, наобо­рот, про­ти­во­ре­чить им;
  • «Вир­ту­аль­ная лич­ность» может отра­жать жела­ние вла­сти (Reid, Deaux, 1996; Suler, 1997).

Нетруд­но видеть, что в боль­шин­стве слу­ча­ев иссле­до­ва­те­ли скло­ня­ют­ся, по сути, к мыс­ли о ком­пен­са­тор­ном харак­те­ре тако­го пове­де­ния в Сети, как созда­ние «вир­ту­аль­ной личности».

Послед­няя пред­став­ля­ет собой в этом слу­чае мак­си­маль­но управ­ля­е­мую само­пре­зен­та­цию, при­зван­ную ском­пен­си­ро­вать те или иные слож­но­сти, испы­ты­ва­е­мые поль­зо­ва­те­лем в реаль­ном вза­и­мо­дей­ствии. Одна­ко при такой трак­тов­ке воз­ни­ка­ет ряд вопро­сов, жду­щих сво­е­го раз­ре­ше­ния, а именно:

  1. Поче­му в слу­чае вир­ту­аль­но­го вза­и­мо­дей­ствия воз­мож­ный спектр само­пре­зен­та­ций столь огра­ни­чен, - речь идет фак­ти­че­ски лишь о стра­те­ги­ях пре­вос­ход­ства и при­вле­ка­тель­но­сти, в то вре­мя как, напри­мер, стра­те­гии демон­стра­ции отно­ше­ния или при­чин пове­де­ния отсутствуют?
  2. В какой сте­пе­ни эти само­пре­зен­та­ции соот­но­сят­ся с реаль­ны­ми лич­ност­ны­ми осо­бен­но­стя­ми поль­зо­ва­те­ля, каков «зазор» меж­ду ними и идентичностью?
  3. Если при­нять точ­ку зре­ния И. Гоф­ма­на, соглас­но кото­ро­му одним из веду­щих кри­те­ри­ев диф­фе­рен­ци­аль­но­го под­хо­да к лич­но­сти явля­ет­ся сте­пень выра­жен­но­сти у чело­ве­ка жела­ния управ­лять впе­чат­ле­ни­ем о себе, то мож­но ли счи­тать созда­ние «вир­ту­аль­ной лич­но­сти» диа­гно­сти­че­ским кри­те­ри­ем Интернет-зависимости?
  4. Суще­ству­ет ли вли­я­ние вир­ту­аль­ных само­пре­зен­та­ций на реаль­ную иден­тич­ность поль­зо­ва­те­ля, и если да, то како­вы его содер­жа­тель­ные осо­бен­но­сти (осо­бен­но если учесть, что основ­ные «сре­ды» Интер­не­та текстовые)?

Пред­став­ля­ет­ся, что направ­ле­ния поис­ка отве­тов на эти вопро­сы мог­ли бы быть зна­чи­тель­но рас­ши­ре­ны при усло­вии «выхо­да» за пре­де­лы потреб­ност­но-моти­ва­ци­он­ной схе­мы, - ана­ло­гич­но тому, как извест­ный «про­рыв» в воз­раст­ных и общеп­си­хо­ло­ги­че­ских иссле­до­ва­ни­ях иден­тич­но­сти был задан обра­ще­ни­ем к соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ско­му ана­ли­зу проблемы.

Так, напри­мер, послед­ний из постав­лен­ных вопро­сов, вооб­ще не пред­став­лен­ный, насколь­ко нам извест­но, в прак­ти­ке гума­ни­тар­ных иссле­до­ва­ний Интер­не­та, мог бы быть рас­смот­рен с точ­ки зре­ния соци­аль­но­го кон­струк­ци­о­низ­ма, веду­щей сего­дня мето­до­ло­ги­че­ской плат­фор­мы в соци­аль­ной психологии.

Обра­ща­ясь в про­бле­ме иден­тич­но­сти, заме­тим, что все пред­ста­ви­те­ли соци­аль­но­го кон­струк­ци­о­низ­ма счи­та­ют роль язы­ка веду­щей при ста­нов­ле­нии любых иден­ти­фи­ка­ци­он­ных струк­тур, так как имен­но язык обес­пе­чи­ва­ет вза­и­мо­дей­ству­ю­щих субъ­ек­тов ресур­сом для раз­лич­но­го рода само­пре­зен­та­ций (Shotter, Gergen, 1989).

Имен­но этот про­цесс вли­я­ет в конеч­ном сче­те на лич­ност­ный смысл Я-кон­цеп­ции, в резуль­та­те чего язык ока­зы­ва­ет­ся глав­ным инстру­мен­том интер­пре­та­ции неопре­де­лен­ных соци­аль­ных ситуаций.

Ситу­а­ция же ком­пью­тер­но-опо­сре­до­ван­но­го обще­ния оче­вид­но явля­ет­ся соци­аль­но неопре­де­лен­ной, так назы­ва­е­мой «сла­бой» ситу­а­ци­ей (Росс, Нис­бет, 1999).

Соот­вет­ствен­но, дис­кур­сив­ный ана­лиз зако­но­мер­но­стей пози­ци­о­ни­ро­ва­ния поль­зо­ва­те­лем себя и дру­го­го при меж­лич­ност­ном вза­и­мо­дей­ствии в вир­ту­аль­ной реаль­но­сти мог бы помочь отве­тить на два основ­ных вопро­са «лич­ност­ной» про­бле­ма­ти­ки соци­аль­но­го кон­струк­ци­о­низ­ма, а именно:

  1. Какой логи­ке отдать пред­по­чте­ние при ана­ли­зе роли язы­ка для Я-кон­цеп­ции: рас­смот­ре­нию его в тер­ми­нах «грам­ма­ти­че­ских воз­мож­но­стей» (Miller, Potts, 1990) или сосре­до­то­чить­ся на поня­ти­ях язы­ка как дис­кур­сив­ных дей­стви­ях (Potter, Wetherell, 1987)? И если выбрать послед­нее, то - каж­дый ли чело­век исполь­зу­ет язык как дис­кур­сив­ное дей­ствие? (пред­став­ля­ет­ся, что при­ме­ром подоб­но­го дей­ствия в Интер­нет-ком­му­ни­ка­ции будет ситу­а­ция так назы­ва­е­мых «игр с иден­тич­но­стью», т.е. созда­ние «вир­ту­аль­ной лич­но­сти» без оче­вид­ных моти­ва­ци­он­ных причин);
  2. Как воз­дей­ству­ют опре­де­лен­ные «дис­кур­сив­ные общи­ны», т.е. груп­пы людей, при­дер­жи­ва­ю­щи­е­ся опре­де­лен­ной стра­те­гии дис­кур­са и созда­ю­щие тем самым спе­ци­фич­ный соци­аль­ный кон­текст вза­и­мо­дей­ствия на инди­ви­ду­аль­ность? (пред­став­ля­ет­ся, что при­ме­ром их в Интер­нет-ком­му­ни­ка­ции высту­па­ют тема­ти­че­ские телеконференции).

Обра­ща­ясь к воз­мож­ным эмпи­ри­че­ским дока­за­тель­ствам пра­во­моч­но­сти пер­во­го из этих вопро­сов, заме­тим, что неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли Интер­нет-ком­му­ни­ка­ции отме­ча­ют, что основ­ной при­чи­ной созда­ния поль­зо­ва­те­ля­ми «вир­ту­аль­ных лич­но­стей» может быть полу­че­ние неко­е­го ново­го опы­та как само­цен­ное стрем­ле­ние, как соб­ствен­но «поиск». (Имен­но в этом кон­тек­сте наи­бо­лее часто упо­треб­ля­ет­ся опре­де­ле­ние дан­но­го вида пове­де­ния в Сети как «игры с идентичностью»).

Ана­лиз «поис­ко­вых» детер­ми­нант созда­ния вир­ту­аль­ной лич­но­сти пока­зы­ва­ет, что:

  1. «Вир­ту­аль­ная лич­ность» в дан­ном слу­чае ока­зы­ва­ет­ся не соот­но­си­ма ни с «иде­аль­ным», ни с «реаль­ным» Я; она, преж­де все­го, выра­жа­ет стрем­ле­ние испы­тать нечто ранее не испы­тан­ное (Turkle, 1996; Sempsey, 1997);
  2. Созда­ние «вир­ту­аль­ной лич­но­сти» в дан­ном слу­чае не явля­ет­ся ком­пен­са­тор­ным стрем­ле­ни­ем по пре­одо­ле­нию объ­ек­тив­ных или субъ­ек­тив­ных труд­но­стей реаль­но­го обще­ния и вза­и­мо­дей­ствия (Фриндте, Келер, 2000; Жич­ки­на, 2001);
  3. Поль­зо­ва­те­ля­ми стар­ше-под­рост­ко­во­го и юно­ше­ско­го воз­рас­та чаще все­го «вир­ту­аль­ная лич­ность» созда­ет­ся имен­но с целью испы­тать новый опыт, что может быть объ­яс­не­но воз­раст­ным стрем­ле­ни­ем к само­вы­ра­же­нию, реа­ли­зу­е­мую через «при­мер­ку» на себя раз­лич­ных ролей (Жич­ки­на, Белин­ская, 2000).

Поды­то­жи­вая все выше­ска­зан­ное, заме­тим, что сего­дня объ­ек­тив­ный пере­ход от инду­стри­аль­но­го обще­ства к инфор­ма­ци­он­но­му субъ­ек­тив­но пред­став­лен в опре­де­лен­ной «разо­рван­но­сти» двух раз­ных миров: реаль­но­го соци­аль­но­го бытия и бытия информационного.

Пер­вый, соци­аль­ный мир, тра­ди­ци­он­но отно­си­тель­но жест­ко объ­ек­тен и струк­ту­ри­ро­ван, он исход­но зада­ет чело­ве­ку доста­точ­но опре­де­лен­ные рам­ки для само­ка­те­го­ри­за­ции, огра­ни­чи­вая его как соци­аль­ный объ­ект (гра­ни­ца­ми пола, воз­рас­та, наци­о­наль­но­сти, про­фес­си­о­наль­ной при­над­леж­но­сти и пр.).

Вто­рой же - инфор­ма­ци­он­ный - прин­ци­пи­аль­но без­гра­ни­чен, и, сле­до­ва­тель­но, необ­хо­ди­мым усло­ви­ем суще­ство­ва­ния в нем явля­ет­ся реше­ние зада­чи само­опре­де­ле­ния, поис­ка идентичности.

В нем уста­нов­ле­ние «гра­ниц Я» воз­мож­но дву­мя путями:

  1. через пере­нос в вир­ту­аль­ное про­стран­ство уже извест­ных и нара­бо­тан­ных в соци­аль­ном мире сим­во­лов (пола, воз­рас­та и пр.), то есть через вир­ту­аль­ную рекон­струк­цию соци­аль­ной идентичности;
  2. через осмыс­ле­ние цен­ност­ных ори­ен­ти­ров сво­ей дея­тель­но­сти, через фор­ми­ро­ва­ние себя в вир­ту­аль­ном про­стран­стве как актив­но­го субъ­ек­та, т.е. через вир­ту­аль­ную рекон­струк­цию пер­со­наль­ной иден­тич­но­сти. Реше­ние имен­но этой двой­ной зада­чи и поз­во­ля­ет чело­ве­ку стать субъ­ек­том не толь­ко соци­аль­но­го, но и инфор­ма­ци­он­но­го мира. Таким обра­зом, рас­про­стра­не­ние куль­ту­ры вир­ту­аль­ной реаль­но­сти застав­ля­ет совре­мен­ное обще­ство все более и более струк­ту­ри­ро­вать­ся вокруг про­ти­во­сто­я­ния сете­вых систем (net) и лич­но­сти (self) (Castells M., 1998), что в опре­де­лен­ном смыс­ле отра­жа­ет про­ти­во­сто­я­ние про­цес­сов само­пре­зен­та­ции и идентичности.
Статья представляет собой краткий вариант главы «Личность и новая информационная среда» из учебного пособия «Социальная психология личности» (Белинская Е.П., Тихомандрицкая О.А. Социальная психология личности. М., Аспект-Пресс, 2001.)

Используемая литература

  1. Баба­е­ва Ю.Д., Вой­скун­ский А.Е., Смыс­ло­ва О.В. Интер­нет: воз­дей­ствие на лич­ность // Гума­ни­тар­ные иссле­до­ва­ния в Интер­не­те. / под ред. А.Е. Вой­скун­ско­го. М., 2000.
  2. Жич­ки­на А.Е. Иден­тич­ность поль­зо­ва­те­ля и осо­бен­но­сти пове­де­ния в Интер­не­те: Авто­реф. дис. канд. пси­хол. наук. М., 2001.
  3. Жич­ки­на А.Е., Белин­ская Е.П. Само­пре­зен­та­ция в вир­ту­аль­ной реаль­но­сти и осо­бен­но­сти иден­тич­но­сти под­рост­ка-поль­зо­ва­те­ля Интер­не­та // Обра­зо­ва­ние и инфор­ма­ци­он­ная куль­ту­ра. М., 2000. С. 431-460.
  4. Росс Л., Нис­бет Р. Чело­век и ситу­а­ция: уро­ки соци­аль­ной пси­хо­ло­гии. М., 1999.
  5. Фриндте В., Келер Т. Пуб­лич­ное кон­стру­и­ро­ва­ние «Я» в опо­сре­до­ван­ном ком­пью­те­ром обще­нии // Гума­ни­тар­ные иссле­до­ва­ния в Интер­не­те. / под ред. А.Е. Вой­скун­ско­го. М., 2000.
  6. Castells M. The Information Age: economy, society and culture. N.Y., 1998.
  7. Donath J. Identity and deception in the virtual communinity.
    http://judith.www.media.mit.edu/Judith/Identity.html. 1997.
  8. Miller P., Potts R. Narrative practices and the social construction of self // American ethnologist, 1990, N17, p.292-311.
  9. Potter J., Wetherell M. Discourse and social psychology: beyond attitudes and behavior. Bristol, 1987.
  10. Reid E., Deaux K. Relationship between social and personal identities: segregation or integration // J. Of Personality and Social Psychology. 1996. V. 71. P. 1084-1091.
  11. Sempsey J. The psycho-social aspects of multi-user dimensions in cyberspace: a review of the literature. 1997.
  12. Shotter J., Gergen K. Texts of identity. London, 1989.
  13. Suler J. Identity management in cyberspace. 1997.
  14. Turkle Sh. Parallel lives: working on identity in virtual space // Constructing the self in a mediated world: inquiries in social construction. N.Y., 1996. P. 156-175.
  15. Young K.S. Internet Addiction: the emergence of a new clinical disorder // Annual meeting of the American Psychological Association. Toronto, 1996.

Источ­ник: Кон­фе­рен­ция на пор­та­ле «Ауди­то­ри­ум». «Соци­аль­ные и пси­хо­ло­ги­че­ские послед­ствия при­ме­не­ния инфор­ма­ци­он­ных тех­но­ло­гий» (01.02.2001 - 01.05.2001)
Сек­ция 4. Осо­бен­но­сти иден­тич­но­сти у поль­зо­ва­те­лей Интер­не­та / Доклад.

Об авторе

Еле­на Пав­лов­на Белин­ская — стар­ший науч­ный сотруд­ник кафед­ры соци­аль­ной пси­хо­ло­гии факуль­те­та пси­хо­ло­гии МГУ. Кан­ди­дат пси­хо­ло­ги­че­ских наук. Окон­чи­ла факуль­тет пси­хо­ло­гии МГУ в 1983 году, защи­ти­ла кан­ди­дат­скую дис­сер­та­цию в 1988 году. На факуль­те­те рабо­та­ет с 1994 года. Сфе­ра науч­ных инте­ре­сов - про­бле­мы соци­аль­ной пси­хо­ло­гии личности.

Смот­ри­те также:

Категории

Метки

Публикации

ОБЩЕНИЕ

CYBERPSY — первое место, куда вы отправляетесь за информацией о киберпсихологии. Подписывайтесь и читайте нас в социальных сетях.

vkpinterest