Никишина В.Б., Клюева Н.В., Самосват О.И. Сексуальная агрессия и флирт как коммуникативные паттерны подростков в социальных сетях

Как в рам­ках клас­си­че­ской субъ­ект­но-дея­тель­ност­ной пара­диг­мы (А. Н. Леон­тьев, Д. Б. Эль­ко­нин), так и в куль­тур­но-исто­ри­че­ской тео­рии раз­ви­тия (Л. И. Божо­вич, Л. С. Выгот­ский) устой­чи­вым пони­ма­ни­ем под­рост­ко­во­го воз­рас­та явля­ет­ся пред­став­ле­ние о фор­ми­ро­ва­нии потреб­но­сти в интим­но-лич­ност­ном обще­нии. Дан­ные тео­ре­ти­че­ские поло­же­ния скла­ды­ва­лись и раз­ви­ва­лись в усло­ви­ях реаль­но­сти, не опо­сре­до­ван­ной тех­ни­че­ски­ми средствами. 

Совре­мен­ная же дей­стви­тель­ность харак­те­ри­зу­ет­ся актив­ной тен­ден­ци­ей к рас­про­стра­не­нию вир­ту­аль­ной реаль­но­сти. Интер­нет высту­па­ет одно­вре­мен­но и как фор­ма, и как спо­соб реа­ли­за­ции вир­ту­аль­ной реаль­но­сти и соци­аль­ных сетей.

Суще­ствен­ную часть совре­мен­но­го интер­нет-про­стран­ства зани­ма­ют соци­аль­ные сети, пред­став­ля­ю­щие собой интер­нет-пло­щад­ки, поз­во­ля­ю­щие заре­ги­стри­ро­ван­ным поль­зо­ва­те­лям, уста­нав­ли­вая соци­аль­ные свя­зи, раз­ме­щать инфор­ма­цию о себе и осу­ществ­лять обмен инфор­ма­ци­ей, созда­ние кон­тен­та кото­рой осу­ществ­ля­ет­ся непо­сред­ствен­но самим поль­зо­ва­те­лем [5].

Соци­аль­ная сеть, явля­ясь частью вир­ту­аль­ной реаль­но­сти, харак­те­ри­зу­ет­ся соци­аль­ной струк­ту­рой, состо­я­щей из узлов, свя­зан­ных меж­ду собой раз­лич­ны­ми спо­со­ба­ми посред­ством соци­аль­ных вза­и­мо­от­но­ше­ний (в каче­стве узлов могут высту­пать отдель­ные люди, груп­пы людей, сооб­ще­ства) [3].

Обще­тео­ре­ти­че­ским посы­лом дан­ной иссле­до­ва­тель­ской про­грам­мы явля­лось поло­же­ние о том, что интим­но-лич­ност­ное обще­ние явля­ет­ся базо­вой онто­ге­не­ти­че­ской потреб­но­стью под­рост­ко­во­го воз­рас­та, реа­ли­за­ция кото­рой пере­но­сит­ся в вир­ту­аль­ную (опо­сре­до­ван­ную тех­ни­че­ски­ми сред­ства­ми) реаль­ность.

В вир­ту­аль­ной сре­де спо­соб реа­ли­за­ции дан­ной потреб­но­сти суще­ствен­но ограничен: 

• пре­об­ла­да­ние пись­мен­ной речи над устной; 
• пре­об­ла­да­ние вер­баль­ных средств ком­му­ни­ка­ции над невербальными; 
• ано­ним­ность или иска­же­ние обра­за собеседника; 
• одно­знач­ность смыс­ло­вой нагруз­ки ком­му­ни­ка­тив­ных сообщений; 
• мини­маль­ная про­дол­жи­тель­ность раз­го­во­ра [4].

При этом, по дан­ным Фон­да обще­ствен­но­го мне­ния [6], под­рост­ки явля­ют­ся самы­ми актив­ны­ми потре­би­те­ля­ми соци­аль­ных сетей.

Потреб­ность под­рост­ков в интим­но-лич­ност­ном обще­нии в соци­аль­ных сетях реа­ли­зу­ет­ся, в част­но­сти, в ком­му­ни­ка­тив­ных пат­тер­нах сек­су­аль­ной агрес­сии и флир­та. Дан­ный факт объ­яс­ня­ет­ся интен­сив­ны­ми гор­мо­наль­ны­ми изме­не­ни­я­ми, зако­но­мер­но про­ис­хо­дя­щи­ми в под­рост­ко­вом возрасте. 

С одной сто­ро­ны, эндо­кри­но­ло­га­ми уста­нов­ле­но, что сек­су­аль­ная актив­ность и агрес­сив­ное пове­де­ние обу­слов­ле­ны вли­я­ни­ем одних и тех же гор­мо­нов. С дру­гой сто­ро­ны, подав­ле­ние сек­су­аль­ных вле­че­ний, сек­су­аль­ная неудо­вле­тво­рен­ность под­рост­ков при­во­дят к нарас­та­нию раз­дра­же­ния и внут­рен­не­го напря­же­ния, кото­рое реа­ли­зу­ет­ся в агрес­сив­ных импуль­сах [2; 4].

Не уста­нав­ли­вая меж­ду сек­су­аль­ной агрес­си­ей и флир­том дихо­то­ми­че­ско­го харак­те­ра отно­ше­ний, сле­ду­ет выявить общее базо­вое потреб­ност­ное нача­ло и раз­ли­чия по направ­лен­но­сти и по фор­ме реализации.

Сек­су­аль­ная агрес­сив­ность как готов­ность к деструк­тив­ным, насиль­ствен­ным дей­стви­ям раз­лич­ны­ми, в том чис­ле и образ­но-вер­баль­ны­ми, сред­ства­ми в отно­ше­ни­ях меж­ду парт­не­ра­ми — про­ти­во­по­лож­ность любов­но-эро­ти­че­ских (флир­та). Сек­су­аль­ная агрес­сия в соци­аль­ных сетях может быть направ­лен­ной и ненаправленной. 

Направ­лен­ная сек­су­аль­ная агрес­сия в соци­аль­ных сетях — это кон­тент, содер­жа­щий сек­су­аль­но-агрес­сив­ную инфор­ма­цию кон­крет­но­му чело­ве­ку; нена­прав­лен­ная сек­су­аль­ная агрес­сия в соци­аль­ных сетях — это кон­тент, содер­жа­щий сек­су­аль­но-агрес­сив­ную инфор­ма­цию не кон­крет­но­му чело­ве­ку, а все­му сооб­ще­ству в целом [1; 3].

Направ­лен­ная сек­су­аль­ная агрес­сия в соци­аль­ных сетях реа­ли­зу­ет­ся через лич­ные сооб­ще­ния, ком­мен­та­рии, пуб­ли­ка­ции сооб­ще­ний на стене собе­сед­ни­ка (жерт­вы) либо само­го агрес­со­ра. Нена­прав­лен­ная сек­су­аль­ная агрес­сия в соци­аль­ных сетях реа­ли­зу­ет­ся через пуб­ли­ка­ции соот­вет­ству­ю­щей инфор­ма­ции на стене агрес­со­ра, пуб­ли­ка­ции в сооб­ще­ствах, раз­ме­ще­ние фото и видео сек­су­аль­но­го характера.

Сек­су­аль­ная агрес­сия в соци­аль­ных сетях име­ет харак­тер­ные осо­бен­но­сти и отли­чия от сек­су­аль­ной агрес­сии в неопо­сре­до­ван­ной реальности: 

• в каче­стве сек­су­аль­но­го агрес­со­ра в соци­аль­ных сетях может высту­пать как поль­зо­ва­тель сети, так и целая груп­па по интересам; 
• воз­дей­ствие сек­су­аль­но-агрес­сив­но­го кон­тен­та не огра­ни­че­но по времени; 
• при­влечь к ответ­ствен­но­сти агрес­со­ра в соци­аль­ных сетях очень сложно; 
• в соци­аль­ных сетях невоз­мож­но обез­опа­сить себя от сек­су­аль­ной агрес­сии — высок уро­вень пуб­лич­но­сти и демон­стра­тив­но­сти [1].

В каче­стве воз­мож­ных фак­то­ров, про­во­ци­ру­ю­щих сек­су­аль­ную агрес­сию под­рост­ков в соци­аль­ных сетях, высту­па­ют соци­аль­ная фруст­ри­ро­ван­ность и изо­ли­ро­ван­ность в не опо­сре­до­ван­ной тех­ни­че­ски­ми сред­ства­ми реаль­но­сти, а так­же пси­хи­че­ские нару­ше­ния, пси­хо­ло­ги­че­ские про­бле­мы, потреб­ность в экс­пе­ри­мен­те и при­вле­че­нии к себе вни­ма­ния и т. п.

Сек­су­аль­ная агрес­сия и флирт в соци­аль­ных сетях явля­ют­ся рас­про­стра­нен­ны­ми ком­му­ни­ка­тив­ны­ми пат­тер­на­ми под­рост­ков [4], что акту­а­ли­зи­ру­ет зада­чу углуб­ле­ния иссле­до­ва­ния это­го фено­ме­на. Воз­ни­ка­ет вопрос о кон­кре­ти­за­ции ком­му­ни­ка­тив­ных средств выра­же­ния дан­ной потреб­но­сти в интим­но-лич­ност­ном обще­нии, ее спе­ци­фич­но­сти выра­же­ния в усло­ви­ях вир­ту­аль­ной реаль­но­сти (соци­аль­ных сетей).

Изу­че­ние осо­бен­но­стей ком­му­ни­ка­тив­ных про­яв­ле­ний сек­су­аль­ной агрес­сии под­рост­ков в соци­аль­ных сетях ста­ло целью про­во­ди­мых нами исследований.

Эмпи­ри­че­ское иссле­до­ва­ние про­во­ди­лось на базе интер­нет-ресур­сов (Facebook, Twitter, «ВКон­так­те», Instagram, Ask.fm) и обще­об­ра­зо­ва­тель­ных школ г. Кур­ска. Общий объ­ем эмпи­ри­че­ской выбор­ки соста­вил 169 человек. 

Выбор­ка диф­фе­рен­ци­ро­ва­лась на две груп­пы соглас­но усло­ви­ям реа­ли­за­ции ком­му­ни­ка­тив­но­го пове­де­ния: груп­пу неопо­сре­до­ван­ной реаль­но­сти — 58 чело­век, груп­пу соци­аль­ных сетей — 111 человек.

В усло­ви­ях неопо­сре­до­ван­ной реаль­но­сти иссле­до­ва­ние про­во­ди­лось с фев­ра­ля по май 2015 г., в нем при­ни­ма­ли уча­стие 58 чело­век. Выбор­ка урав­ни­ва­лась по ген­дер­но­му при­зна­ку (жен­ский пол — 31 и муж­ской пол — 27) и эли­ми­ни­ро­ва­лась по воз­раст­ным (воз­раст от 14 до 17 лет), соци­аль­но-ста­тус­ным осно­ва­ни­ям (явля­ю­щих­ся на момент иссле­до­ва­ния уча­щи­ми­ся сред­них обра­зо­ва­тель­ных школ (СОШ)) и язы­ко­вым фак­то­рам (осу­ществ­ле­ние ком­му­ни­ка­ции на рус­ском язы­ке). Все под­рост­ки были под­пис­чи­ка­ми двух и более соци­аль­ных сетей. Иссле­до­ва­ние про­во­ди­лось на усло­ви­ях инфор­ми­ро­ван­но­го согласия.

Орга­ни­за­ция иссле­до­ва­ния на выбор­ке соци­аль­ных сетей осу­ществ­ля­лась на базе интер­нет-ресур­сов с нояб­ря 2013 г. по май 2015 г. Общий объ­ем выбор­ки соста­вил 111 чело­век. Выбор­ка урав­ни­ва­лась по ген­дер­но­му при­зна­ку (59 деву­шек и 52 юно­ши) и эли­ми­ни­ро­ва­лась по воз­раст­ным (воз­раст от 14 до 17 лет), соци­аль­но-ста­тус­ным осно­ва­ни­ям (явля­ю­щих­ся на момент иссле­до­ва­ния уча­щи­ми­ся СОШ), язы­ко­вым фак­то­рам (осу­ществ­ле­ние ком­му­ни­ка­ции на рус­ском язы­ке) и фак­то­рам актив­но­сти в соци­аль­ных сетях (исполь­зо­ва­ние не менее 3 соци­аль­ных сетей не реже одно­го раза в сутки). 

Иссле­до­ва­ние в соци­аль­ных сетях так­же про­во­ди­лось в соот­вет­ствии с осо­бен­но­стя­ми инфор­ми­ро­ван­но­го согла­сия, соглас­но кото­ро­му поль­зо­ва­тель пере­да­ет пра­ва на пуб­лич­ное исполь­зо­ва­ние его лич­ных дан­ных и пуб­ли­ку­е­мой инфор­ма­ции, раз­ме­щен­ной в откры­том досту­пе, соглас­но настрой­кам приватности. 

Все заре­ги­стри­ро­ван­ные поль­зо­ва­те­ли соци­аль­ной сети по умол­ча­нию озна­ком­ле­ны с пра­ви­ла­ми поль­зо­ва­ния сетью и соглас­ны на неком­мер­че­ское исполь­зо­ва­ние опуб­ли­ко­ван­ной ими инфор­ма­ции, остав­ляя «галоч­ку» в соот­вет­ству­ю­щем поле озна­ком­ле­ния с пра­ви­ла­ми поль­зо­ва­ния сети в момент реги­стра­ции в ресурсе. 

Сре­ди мето­дов иссле­до­ва­ния были: метод функ­ци­о­наль­ной праг­ма­ти­ки, мето­ди­ка диа­гно­сти­ки уров­ня соци­аль­ной фруст­ри­ро­ван­но­сти Л. И. Вас­сер­ма­на, мето­ди­ка экс­пресс-диа­гно­сти­ки уров­ня соци­аль­ной изо­ли­ро­ван­но­сти лич­но­сти Д. Рас­се­ла и М. Фергюсона.

Орга­ни­за­ция иссле­до­ва­ния осу­ществ­ля­лась после­до­ва­тель­но в два эта­па. Зада­чей пер­во­го эта­па иссле­до­ва­ния явля­лась срав­ни­тель­ная оцен­ка резуль­та­тов иссле­до­ва­ния фак­то­ров сек­су­аль­ной агрес­сии (соци­аль­ная фруст­ри­ро­ван­ность и изо­ли­ро­ван­ность) под­рост­ков в усло­ви­ях неопо­сре­до­ван­ной реаль­но­сти (уча­щи­е­ся СОШ) и под­рост­ков в усло­ви­ях опо­сре­до­ван­ной реаль­но­сти (в соци­аль­ных сетях). 

Оцен­ка соци­аль­ной изо­ли­ро­ван­но­сти осу­ществ­ля­лась через ана­лиз доле­во­го рас­пре­де­ле­ния пока­за­те­лей с уче­том сте­пе­ни выра­жен­но­сти индек­са соци­аль­ной изо­ли­ро­ван­но­сти. Оцен­ка соци­аль­ной фруст­ри­ро­ван­но­сти осу­ществ­ля­лась через рас­чет пока­за­те­ля индек­са груп­по­вой фрустрации. 

Для под­рост­ков в усло­ви­ях не опо­сре­до­ван­ной тех­ни­че­ски­ми сред­ства­ми реаль­но­сти рас­чет дан­но­го пока­за­те­ля осу­ществ­лял­ся в реаль­ных соци­аль­ных груп­пах — учеб­ных клас­сах (сред­няя чис­лен­ность групп состав­ля­ла 24,2 ± 3,4).

Для под­рост­ков в усло­ви­ях опо­сре­до­ван­ной реаль­но­сти (соци­аль­ных сетей) рас­чет индек­са груп­по­вой фруст­ра­ции осу­ществ­лял­ся по груп­пам кон­так­тов (сред­няя чис­лен­ность групп состав­ля­ла 16,8 ± 3,26). При этом каж­дый под­ро­сток являл­ся одно­вре­мен­но чле­ном несколь­ких соци­аль­ных групп (от 3 до 7).

На вто­ром эта­пе иссле­до­ва­ния осу­ществ­лял­ся ана­лиз ком­му­ни­ка­тив­ных пат­тер­нов интим­но-лич­ност­ной направ­лен­но­сти под­рост­ков в усло­ви­ях опо­сре­до­ван­ной реаль­но­сти (в соци­аль­ных сетях). 

Исполь­зо­ва­ние мето­да функ­ци­о­наль­ной праг­ма­ти­ки поз­во­ля­ет оце­нить ком­му­ни­ка­тив­ные пат­тер­ны, харак­те­ри­зу­ю­щие сово­куп­ность норм и тра­ди­ций обще­ния опре­де­лен­ной груп­пы людей, а так­же диф­фе­рен­ци­ро­вать их на кон­струк­тив­ные (бли­зость, при­ня­тие, сек­су­аль­ный инте­рес) и некон­струк­тив­ные (демон­стра­тив­ность, агрес­сия, отри­ца­ние, сек­су­аль­ная агрессия).

Результаты исследования

Для фор­му­ли­ров­ки эмпи­ри­че­ской зада­чи изу­че­ния уров­ней соци­аль­ной изо­ля­ции и соци­аль­ной фруст­ра­ции под­рост­ков в усло­ви­ях неопо­сре­до­ван­ной реаль­но­сти и соци­аль­ных сетей были изу­че­ны индек­сы соци­аль­ной изо­ли­ро­ван­но­сти и фруст­ри­ро­ван­но­сти в усло­ви­ях неопо­сре­до­ван­ной реаль­но­сти и соци­аль­ных сетей. 

Индек­сы соци­аль­ной изо­ли­ро­ван­но­сти и фруст­ри­ро­ван­но­сти были диф­фе­рен­ци­ро­ва­ны по сте­пе­ни про­яв­ле­ния на низ­кий уро­вень, сред­ний уро­вень, высо­кий уровень.

Эмпи­ри­че­ски уста­нов­ле­но, что резуль­та­ты соци­аль­ной изо­ли­ро­ван­но­сти в неопо­сре­до­ван­ной реаль­но­сти выгля­дят сле­ду­ю­щим обра­зом: 20 % под­рост­ков име­ют низ­кий уро­вень, 46 % — сред­ний уро­вень, 34 % — высо­кий уро­вень (рис. 1).

В соци­аль­ных сетях 40 % под­рост­ков име­ют низ­кий уро­вень соци­аль­ной изо­ли­ро­ван­но­сти, 43 % — сред­ний уро­вень, 17 % — высо­кий уро­вень. Ста­ти­сти­че­ская оцен­ка зна­чи­мо­сти раз­ли­чий пока­за­те­лей соци­аль­ной изо­ли­ро­ван­но­сти под­рост­ков в усло­ви­ях неопо­сре­до­ван­ной и опо­сре­до­ван­ной реаль­но­сти (соци­аль­ных сетей) осу­ществ­ля­лась с исполь­зо­ва­ни­ем угло­во­го пре­об­ра­зо­ва­ния {{-Фише­ра (р < 0,05). Полу­чен­ные резуль­та­ты име­ют ста­ти­сти­че­ски зна­чи­мые раз­ли­чия (р = 0,029).

Таким обра­зом, досто­вер­но уста­нов­ле­но, что под­рост­ков с высо­ким уров­нем соци­аль­ной изо­ли­ро­ван­но­сти в соци­аль­ных сетях на 17 % мень­ше, чем таких же под­рост­ков в неопо­сре­до­ван­ной реаль­но­сти. Подав­ля­ю­щее боль­шин­ство под­рост­ков (80 %) испы­ты­ва­ют соци­аль­ную изо­ли­ро­ван­ность в усло­ви­ях неопо­сре­до­ван­ной реаль­но­сти, что про­яв­ля­ет­ся в ощу­ще­нии себя отвер­жен­ны­ми и непо­ня­ты­ми. Под­рост­кам более ком­форт­но реа­ли­зо­вать свое ком­му­ни­ка­тив­ное пове­де­ние в усло­ви­ях соци­аль­ных сетей, чем в усло­ви­ях неопо­сре­до­ван­ной реальности.

Для срав­ни­тель­но­го ана­ли­за уров­ня соци­аль­ной фруст­ри­ро­ван­но­сти под­рост­ков в неопо­сре­до­ван­ной реаль­но­сти и в соци­аль­ных сетях были полу­че­ны индек­сы груп­по­вой фруст­ра­ции. Для неопо­сре­до­ван­ной реаль­но­сти пока­за­тель индек­са груп­по­вой фруст­ра­ции состав­ля­ет 2,94 (соот­вет­ству­ет верх­ней гра­ни­це нор­ма­тив­ных зна­че­ний), что, в свою оче­редь, ука­зы­ва­ет на тен­ден­цию к повы­шен­ной соци­аль­ной фруст­ри­ро­ван­но­сти в сре­де подростков. 

В усло­ви­ях соци­аль­ных сетей индекс груп­по­вой фруст­ра­ции состав­ля­ет 1,8, что ука­зы­ва­ет на пони­жен­ный уро­вень соци­аль­ной фруст­ри­ро­ван­но­сти под­рост­ков. Осу­ществ­ляя оцен­ку зна­чи­мо­сти раз­ли­чий полу­чен­ных резуль­та­тов (с исполь­зо­ва­ни­ем U-кри­те­рия Ман­на — Уит­ни, р < 0,05), выяв­ле­ны ста­ти­сти­че­ски зна­чи­мые раз­ли­чия индек­сов груп­по­вой фруст­ра­ции под­рост­ков в усло­ви­ях неопо­сре­до­ван­ной и опо­сре­до­ван­ной реаль­но­сти (соци­аль­ных сетей) (р = 0,034).

Ана­ли­зи­руя инди­ви­ду­аль­ные пока­за­те­ли соци­аль­ной фруст­ри­ро­ван­но­сти под­рост­ков в усло­ви­ях неопо­сре­до­ван­ной реаль­но­сти и соци­аль­ных сетей, было уста­нов­ле­но, что 50 % под­рост­ков в усло­ви­ях неопо­сре­до­ван­ной реаль­но­сти испы­ты­ва­ют труд­но­сти в уста­нов­ле­нии и под­дер­жа­нии соци­аль­ных кон­так­тов, ощу­ща­ют неудо­вле­тво­рен­ность сво­им поло­же­ни­ем в соци­аль­ной иерархии. 

Сред­ний уро­вень соци­аль­ной фруст­ри­ро­ван­но­сти (46 % под­рост­ков) так­же ука­зы­ва­ет на нали­чие затруд­не­ний в соци­аль­ном обще­нии. На уровне субъ­ек­тив­ной оцен­ки не воз­ни­ка­ет соци­аль­ных труд­но­стей лишь у 4 % под­рост­ков: они удо­вле­тво­ре­ны сво­ей пози­ци­ей в соци­аль­ной иерар­хии (рис. 2).

В резуль­та­те срав­ни­тель­но­го ана­ли­за ком­му­ни­ка­тив­ных потреб­но­стей под­рост­ков в усло­ви­ях неопо­сре­до­ван­ной и опо­сре­до­ван­ной тех­ни­че­ски­ми сред­ства­ми реаль­но­сти (соци­аль­ных сетей) уста­нов­ле­но, что в 50 % слу­ча­ев под­рост­ки испы­ты­ва­ют труд­но­сти в уста­нов­ле­нии и под­дер­жа­нии соци­аль­ных кон­так­тов в неопо­сре­до­ван­ной реальности. 

В соци­аль­ных сетях лишь 5 % под­рост­ков испы­ты­ва­ют труд­но­сти в уста­нов­ле­нии и под­дер­жа­нии соци­аль­ных кон­так­тов, ощу­щая неудо­вле­тво­рен­ность сво­им поло­же­ни­ем в соци­аль­ной иерар­хии. Досто­вер­но уста­нов­ле­но, что уро­вень соци­аль­ной фруст­ри­ро­ван­но­сти под­рост­ков в соци­аль­ных сетях на 36 % ниже, чем уро­вень соци­аль­ной фруст­ри­ро­ван­но­сти под­рост­ков в неопо­сре­до­ван­ной реальности.

Осу­ществ­ляя оцен­ку ком­му­ни­ка­тив­ных пат­тер­нов интим­но-лич­ност­ной направ­лен­но­сти под­рост­ков в соци­аль­ных сетях, были рас­смот­ре­ны восемь кате­го­рий ком­му­ни­ка­тив­ных пат­тер­нов: агрес­сия (Аг), демон­стра­тив­ность (Д), бли­зость (Б), отвер­же­ние (О), при­ня­тие (П), флирт (Ф), сек­су­аль­ная агрес­сия (СА), шут­ка (Ш) (рис. 3).

Соглас­но полу­чен­ным резуль­та­там иссле­до­ва­ния, ком­му­ни­ка­тив­ное пове­де­ние под­рост­ков в усло­ви­ях опо­сре­до­ван­ной реаль­но­сти (соци­аль­ных сетей) харак­те­ри­зу­ет­ся пре­об­ла­да­ни­ем некон­струк­тив­ных ком­му­ни­ка­тив­ных пат­тер­нов: шут­ки (12 %), агрес­сии (27 %), демон­стра­тив­но­сти (8 %).

Выяв­лен­ные пат­тер­ны пове­де­ния явля­ют­ся онто­ге­не­ти­че­ски зако­но­мер­ны­ми для под­рост­ко­во­го воз­рас­та. При этом общее чис­ло некон­струк­тив­ных пат­тер­нов пове­де­ния, к кото­рым отно­сят­ся, кро­ме демон­стра­тив­но­сти и агрес­сив­но­сти, отвер­же­ние и сек­су­аль­ная агрес­сия, состав­ля­ют более поло­ви­ны ком­му­ни­ка­ции (74 %).

Чис­ло кон­струк­тив­ных пат­тер­нов, вклю­ча­ю­щих бли­зость, при­ня­тие, флирт, состав­ля­ет одну треть (сум­мар­но 28 %) от обще­го объ­е­ма ком­му­ни­ка­тив­ных пат­тер­нов под­рост­ков в соци­аль­ных сетях. Кате­го­рия шут­ки может быть рас­це­не­на как одно­вре­мен­но кон­струк­тив­ная и деструк­тив­ная, она зани­ма­ет 12 % коммуникации. 

Реа­ли­за­ция пат­тер­на демон­стра­тив­но­сти поз­во­ля­ет под­рост­кам при­влечь к себе вни­ма­ние и удо­вле­тво­рить свои нере­а­ли­зо­ван­ные (фруст­ри­ро­ван­ные) потреб­но­сти. В част­но­сти, под­рост­ки могут полу­чить вни­ма­ние от поль­зо­ва­те­лей сети к сво­ей лич­но­сти, пове­де­нию и резуль­та­там дея­тель­но­сти и их одобрение. 

Ком­му­ни­ка­тив­ные пат­тер­ны сек­су­аль­ной агрес­сии и флир­та в сум­ме состав­ля­ют 40 % от обще­го объ­е­ма ком­му­ни­ка­ции под­рост­ков в соци­аль­ных сетях и явля­ют­ся для них пре­об­ла­да­ю­щим типом пове­де­ния, харак­те­ри­зу­ю­щим актив­ное сек­су­аль­ное поведение.

Выяв­лен­ные в опи­са­нии осо­бен­но­сти ком­му­ни­ка­тив­но­го пове­де­ния под­рост­ков могут быть пред­став­ле­ны как со сто­ро­ны осо­бен­но­стей ком­му­ни­ка­тив­но­го пове­де­ния в опо­сре­до­ван­ной тех­ни­че­ски­ми сред­ства­ми (соци­аль­ные сети) реаль­но­сти (воз­мож­ная ано­ним­ность, одно­знач­ность, пре­об­ла­да­ние вер­баль­но­го ком­по­нен­та), так и со сто­ро­ны ком­му­ни­ка­тив­ных сте­рео­ти­пов, при­ня­тых в под­рост­ко­вой среде.

Полу­чен­ные резуль­та­ты поз­во­ля­ют сде­лать вывод о том, что каж­дый седь­мой под­ро­сток поль­зу­ет­ся соци­аль­ны­ми сетя­ми с целью реа­ли­за­ции сво­е­го сек­су­аль­но­го пове­де­ния. Под­рост­ки реа­ли­зу­ют свое сек­су­аль­ное пове­де­ние в соци­аль­ных сетях либо через поиск потен­ци­аль­ных сек­су­аль­ных парт­не­ров, либо через заме­ще­ние («вирт», фото- и видео­ма­те­ри­а­лы эро­ти­че­ско­го содер­жа­ния и т. п.) (рис. 4).

Таким обра­зом, ком­му­ни­ка­тив­ное пове­де­ние под­рост­ков в соци­аль­ных сетях носит пре­иму­ще­ствен­но деструк­тив­ный харак­тер; боль­шин­ство под­рост­ков ори­ен­ти­ро­ва­ны не на под­дер­жа­ние кон­струк­тив­но­го диа­ло­га, а на соб­ствен­ные эго­и­сти­че­ские интересы. 

Мож­но сде­лать вывод о том, что ком­му­ни­ка­тив­ная актив­ность под­рост­ков име­ет сво­ей целью удо­вле­тво­ре­ние их соб­ствен­ных нере­а­ли­зо­ван­ных потреб­но­стей — реа­ли­за­ции сек­су­аль­но­го поведения.

Выводы

Полу­чен­ные дан­ные сви­де­тель­ству­ют о том, что под­рост­ки оце­ни­ва­ют обще­ние в соци­аль­ных сетях как более доступ­ное и без­опас­ное, что про­яв­ля­ет­ся в реа­ли­за­ции сво­е­го ком­му­ни­ка­тив­но­го пове­де­ния более актив­но и сек­су­аль­но направ­лен­но, неже­ли в неопо­сре­до­ван­ной реальности. 

Потреб­но­сти под­рост­ков в интим­но-лич­ност­ном обще­нии, фруст­ри­ро­ван­ные в усло­ви­ях неопо­сре­до­ван­ной реаль­но­сти, опи­сы­ва­е­мые через состо­я­ния соци­аль­ной изо­ли­ро­ван­но­сти, реа­ли­зу­ют­ся опо­сре­до­ван­но — через обще­ние в соци­аль­ных сетях.

Фруст­ри­ро­ван­ные потреб­но­сти под­рост­ков в интим­но-лич­ност­ном обще­нии в соци­аль­ных сетях реа­ли­зу­ют­ся через деструк­тив­ные ком­му­ни­ка­тив­ные пат­тер­ны сек­су­аль­ной направ­лен­но­сти (сек­су­аль­ная агрес­сия, флирт). 

Соци­аль­ные сети вос­при­ни­ма­ют­ся под­рост­ка­ми в каче­стве без­опас­но­го и надеж­но­го сред­ства реа­ли­за­ции соци­аль­ных потреб­но­стей в интим­но-лич­ност­ном обще­нии. При этом послед­ствия реа­ли­за­ция сек­су­аль­но­го пове­де­ния под­рост­ка­ми в опо­сре­до­ван­ной реаль­но­сти (в соци­аль­ных сетях) могут быть как поло­жи­тель­ны­ми, так и отри­ца­тель­ны­ми (сек­су­аль­ная пси­хо­ло­ги­че­ская трав­ма, сек­су­аль­ные пре­ступ­ле­ния, сек­су­аль­ные домо­га­тель­ства и пре­сле­до­ва­ния, сек­су­аль­ные оскорб­ле­ния и угро­зы, сек­су­аль­ное развращение).

Базо­вая онто­ге­не­ти­че­ская потреб­ность в интим­но-лич­ност­ном обще­нии под­рост­ков реа­ли­зу­ет­ся вне зави­си­мо­сти от усло­вий (как в не опо­сре­до­ван­ных тех­ни­че­ски­ми сред­ства­ми усло­ви­ях, так и в опо­сре­до­ван­ных — соци­аль­ных сетях). 

Эмпи­ри­че­ски дока­за­на фруст­ри­ро­ван­ность потреб­но­сти под­рост­ков в интим­но-лич­ност­ном обще­нии в усло­ви­ях неопо­сре­до­ван­ной реаль­но­сти. Реа­ли­за­ция дан­ной потреб­но­сти в соци­аль­ных сетях харак­те­ри­зу­ет­ся сек­су­аль­ной направ­лен­но­стью и осу­ществ­ля­ет­ся через деструк­тив­ные ком­му­ни­ка­тив­ные пат­тер­ны сек­су­аль­ной агрес­сии и флир­та, сум­мар­ная доля кото­рых состав­ля­ет поряд­ка 75 % (сек­су­аль­ная агрес­сия, агрес­сия, флирт, демон­стра­тив­ность) от обще­го объ­е­ма реа­ли­зу­е­мых ком­му­ни­ка­тив­ных паттернов. 

Сек­су­аль­ная агрес­сия под­рост­ков в соци­аль­ных сетях харак­те­ри­зу­ет­ся отри­ца­тель­ной модаль­но­стью, низ­кой семан­ти­че­ской орга­ни­за­ци­ей, неса­мо­сто­я­тель­но­стью рече­вых еди­ниц с пре­об­ла­да­ни­ем нецен­зур­ной лек­си­ки, эго­цен­три­че­ской направ­лен­но­стью содер­жа­ния тем сооб­ще­ний, а так­же импли­цит­но­стью высказываний. 

Флирт как одна из форм реа­ли­за­ции потреб­но­сти в интим­но-лич­ност­ном обще­нии харак­те­ри­зу­ет­ся поло­жи­тель­ной модаль­но­стью, высо­кой семан­ти­че­ской орга­ни­за­ци­ей, неса­мо­сто­я­тель­но­стью рече­вых еди­ниц с пре­об­ла­да­ни­ем меж­до­ме­тий, отвле­чен­ной направ­лен­но­стью содер­жа­ния тем сообщений.

Полу­чен­ные дан­ные в целом сви­де­тель­ству­ют о том, что в усло­ви­ях вир­ту­аль­ной реаль­но­сти воз­ни­ка­ет дефор­ма­ция онто­ге­не­ти­че­ской потреб­но­сти вин­тим­но-лич­ност­ном обще­нии, что, в свою оче­редь, реа­ли­зу­ет­ся в деструк­тив­ных ком­му­ни­ка­тив­ных пат­тер­нах сек­су­аль­ной направ­лен­но­сти (сек­су­аль­ная агрес­сия, флирт). 

Выяв­лен­ные в резуль­та­те иссле­до­ва­ния харак­те­ри­сти­ки состо­я­ния интим­но-лич­ност­но­го обще­ния, фор­ми­ру­е­мо­го в соци­аль­ных сетях, поз­во­ля­ют ста­вить вопрос о необ­хо­ди­мо­сти регу­ляр­но­го мони­то­рин­га с целью про­фи­лак­ти­ки сек­су­аль­ной агрес­сии под­рост­ков, с одной сто­ро­ны, и выяв­ле­ния при­ня­тых в соци­аль­ных сетях спо­со­бов реа­ли­за­ции соци­аль­но­го пове­де­ния под­рост­ков в агрес­сив­ной фор­ме — с другой.

В то же вре­мя воз­ни­ка­ет про­бле­ма повы­ше­ния эффек­тив­но­сти пси­хо­ло­го-педа­го­ги­че­ско­го воз­дей­ствия на эта­пе фор­ми­ро­ва­ния потреб­но­сти под­рост­ка в обще­нии, в том чис­ле интим­но-лич­ност­ном (как объ­ек­тив­но зна­чи­мом для дан­но­го воз­раст­но­го эта­па), с уче­том интен­сив­но­го воз­дей­ствия соци­аль­ных сетей.

При этом акцент педа­го­ги­че­ско­го воз­дей­ствия дол­жен быть постав­лен на раз­ви­тии и акту­а­ли­за­ции потреб­но­стей под­рост­ка в само­от­но­ше­нии, само­при­ня­тии, само­ува­же­нии и ува­же­нии Дру­го­го.

Литература

1. Анто­нов, В. П. Осо­бен­но­сти про­яв­ле­ния вер­баль­ной агрес­сии в рече­вом (ком­му­ни­ка­тив­ном) пове­де­нии совре­мен­ной соци­аль­но извест­ной язы­ко­вой лич­но­сти / В. П. Анто­нов // Вестн. Хакас. гос. ун-та им. Н. Ф. Ката­но­ва. — 2013. — № 3. — С. 34—40.
2. Белин­ская, Е. П. Инфор­ма­ци­он­ная соци­а­ли­за­ция под­рост­ков: опыт поль­зо­ва­ния соци­аль­ны­ми сетя­ми и пси­хо­ло­ги­че­ское бла­го­по­лу­чие [Элек­трон­ный ресурс] / Е. П. Белин­ская // Пси­хол. иссле­до­ва­ния. — 2013. — Т. 6, № 30.
3. Инфор­ма­ци­он­ные рис­ки в соци­аль­ных сетях : моно­гра­фия / Г. А. Оста­пен­ко [и др.]; под ред. Д. А. Нови­ко­ва. — Воро­неж : Науч. кни­га, 2013. — 160 с.
4. Ники­ши­на, В. Б. Осо­бен­но­сти ком­му­ни­ка­тив­но­го пове­де­ния под­рост­ков под вли­я­ни­ем поис­ка соци­аль­но­го одоб­ре­ния в соци­аль­ных сетях / В. Б. Ники­ши­на, О. И. Само­сват // Рис­ки в изме­ня­ю­щей­ся соци­аль­ной реаль­но­сти: про­бле­ма про­гно­зи­ро­ва­ния и управ­ле­ния : матер. меж­ду­нар. науч.-практ. конф. (г. Бел­го­род, 19—20 нояб. 2015 г.). — Воро­неж, 2015. — С. 149—156.
5. Суш­ков, И. Р. Интер­нет-актив­ность как про­яв­ле­ние потреб­но­сти лич­но­сти в кол­лек­тив­ном субъ­ек­те / И. Р. Суш­ков, Н. С. Коз­ло­ва // Пси­хол. журн. — 2015. — Т. 36, № 5. — С. 75—83.
6. Фонд Обще­ствен­ное Мне­ние [Элек­трон­ный ресурс].

Об авторах

• Вера Бори­сов­на Ники­ши­на — Рос­сий­ский наци­о­наль­ный иссле­до­ва­тель­ский меди­цин­ский уни­вер­си­тет им. Н.И. Пиро­го­ва, кафед­ра орга­ни­за­ции непре­рыв­но­го про­фес­си­о­наль­но­го обра­зо­ва­ния (Москва).
• Надеж­да Вла­ди­ми­ров­на Клю­е­ва (Злот­ни­ко­ва) — Яро­слав­ский госу­дар­ствен­ный уни­вер­си­тет им. П.Г. Деми­до­ва, факуль­тет пси­хо­ло­гии, кафед­ра кон­суль­та­ци­он­ной пси­хо­ло­гии (Яро­славль).
• Оль­га Ива­нов­на Само­сват — Мос­ков­ский физи­ко-тех­ни­че­ский инсти­тут (наци­о­наль­ный иссле­до­ва­тель­ский уни­вер­си­тет), лабо­ра­то­рия иссле­до­ва­ния соци­аль­ных сетей (Москва).

Смот­ри­те также:

• Бори­сен­ко Е.В., Дозор­це­ва Е.Г. Моти­ва­ци­он­но-смыс­ло­вые харак­те­ри­сти­ки уча­стия в сек­стин­ге несо­вер­шен­но­лет­них девочек
• Кор­ча­гин Н.Ю., Дво­рян­чи­ков Н.В., Анто­нов О.Ю., Шуль­га Т.И. Спе­ци­фи­ка стра­те­гий пси­хо­ло­ги­че­ско­го воз­дей­ствия у лиц, совер­ша­ю­щих пре­ступ­ле­ния сек­су­аль­ной направ­лен­но­сти про­тив несо­вер­шен­но­лет­них с исполь­зо­ва­ни­ем теле­ком­му­ни­ка­ци­он­ной сети Интернет
• Мед­ве­де­ва А.С., Дозор­це­ва Е.Г. Роль и уча­стие роди­те­лей в про­цес­се кибергруминга
• Мед­ве­де­ва А.С., Дозор­це­ва Е.Г. Харак­те­ри­сти­ки онлайн гру­мин­га как вида сек­су­аль­ной экс­плу­а­та­ции несо­вер­шен­но­лет­них (по резуль­та­там ана­ли­за пере­пи­сок взрос­лых и детей в сети Интернет)