Будыкин С.В. Информационная безопасность детей и подростков в современном мире: психологические аспекты проблемы

Новые тех­но­ло­гии зани­ма­ют важ­ное место в жиз­ни чело­ве­ка, с каж­дым годом они все глуб­же про­ни­ка­ют в его жизнь, пре­об­ра­зуя ее в зна­чи­тель­ной мере. Новые тех­но­ло­гии ста­но­вят­ся куль­тур­ным сред­ством соци­а­ли­за­ции и раз­ви­тия чело­ве­ка [1; 5–9], они спо­соб­ству­ют обра­зо­ва­нию новых соци­аль­ных прак­тик в повсе­днев­ной жиз­ни инди­ви­да, пред­по­ла­га­ют опре­де­лен­ный стиль жизни. 

Исполь­зо­ва­ние Интер­не­та поз­во­ля­ет инди­ви­ду ста­но­вить­ся сви­де­те­лем собы­тий, про­ис­хо­дя­щих за тыся­чи кило­мет­ров от него, одно­вре­мен­но участ­во­вать в дис­кус­си­ях по самым раз­лич­ным про­бле­мам, делить­ся новым зна­ни­ем и пр.

Оче­вид­но, что появ­ле­ние новых тех­но­ло­гий воз­дей­ству­ет на обще­ство в целом, одна­ко послед­ствия это­го вли­я­ния раз­нят­ся в тех или иных воз­раст­ных группах.

Насто­я­щая ста­тья явля­ет­ся частью науч­но-иссле­до­ва­тель­ско­го про­ек­та, посвя­щен­но­го изу­че­нию обы­ден­ных пред­став­ле­ний об инфор­ма­ци­он­ной без­опас­но­сти детей и под­рост­ков в груп­пах роди­те­лей и учи­те­лей. Оста­но­вим­ся сна­ча­ла крат­ко на пси­хо­ло­ги­че­ских аспек­тах про­бле­мы инфор­ма­ци­он­ной без­опас­но­сти детей и под­рост­ков в совре­мен­ном мире.

Широ­кое рас­про­стра­не­ние Интер­не­та и инфор­ма­ци­он­но-ком­му­ни­ка­ци­он­ных тех­но­ло­гий спо­соб­ство­ва­ло тому, что жизнь людей, будь то про­фес­си­о­наль­ная или част­ная, пре­тер­пе­ла зна­чи­тель­ные изме­не­ния. Эти транс­фор­ма­ции поро­ди­ли целый ряд вопро­сов, на кото­рые необ­хо­ди­мо отве­чать, опи­ра­ясь на соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ское знание. 

Вме­сте с тем новая реаль­ность вно­сит кор­рек­ти­вы в саму соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­скую тео­рию или ука­зы­ва­ет на необ­хо­ди­мость фор­му­ли­ро­ва­ния новых кон­струк­тов, постро­е­ния новых объ­яс­не­ний, как след­ствие – эмпи­ри­че­ской про­вер­ки этих предположений. 

К при­ме­ру, ком­му­ни­ка­тив­ный про­цесс, кото­рый раз­во­ра­чи­ва­ет­ся, напри­мер, в соци­аль­ных сетях, уже име­ет опре­де­лен­ную спе­ци­фи­ку, для объ­яс­не­ния кото­рой необ­хо­ди­мо новое зна­ние. В част­но­сти, Ф. Буши­ни [15] пред­ла­га­ет поня­тие эффу­зии для обо­зна­че­нии спе­ци­фи­ки ком­му­ни­ка­ции в новых медиа, где участ­ни­ки нахо­дят­ся в сим­мет­рич­ных отно­ше­ни­ях; пред­по­ла­га­ет­ся, что все участ­ни­ки это­го про­цес­са име­ют рав­ный доступ к зна­ни­ям, к информации. 

Ситу­а­ция вза­и­мо­дей­ствия пред­пи­сы­ва­ет не толь­ко иметь мне­ние, но и выска­зы­вать его, дей­ство­вать, давая сове­ты друг дру­гу и делая оцен­ки, выска­зы­вая суж­де­ния, сло­вом, актив­но участ­во­вать в ком­му­ни­ка­тив­ном про­цес­се. При­чем реак­ции участ­ни­ков – момен­таль­ны, что обес­пе­чи­ва­ет­ся за счет исполь­зо­ва­ния спе­ци­аль­но­го язы­ка, спе­ци­аль­ных символов.

Новым обра­зом струк­ту­ри­ру­ет­ся вре­мя совре­мен­но­го чело­ве­ка, сам про­цесс обще­ния, будучи опо­сред­ство­ван­ным соци­аль­ны­ми сетя­ми, модифицируется.

Пред­ста­ви­те­ли раз­лич­ных воз­раст­ных и соци­аль­ных групп пре­вра­ти­лись в актив­ных поль­зо­ва­те­лей новых тех­но­ло­гий, воз­раст дебю­та столк­но­ве­ния с новы­ми тех­но­ло­ги­я­ми посте­пен­но снижается. 

В целом мож­но гово­рить о том, что СМК ста­но­вят­ся одним из веду­щих инсти­ту­тов соци­а­ли­за­ции, фор­ми­руя кар­ти­ну мира, транс­ли­руя цен­но­сти, зада­вая нор­мы и пат­тер­ны пове­де­ния, а так­же стра­те­гии соци­аль­но­го вза­и­мо­дей­ствия (при этом роль тра­ди­ци­он­ных инсти­ту­тов соци­а­ли­за­ции – семьи и шко­лы – сни­жа­ет­ся, усту­пая пер­вен­ство СМК [13]. Более того, с появ­ле­ни­я­ем и раз­ви­ти­ем новых медиа имен­но они начи­на­ют играть пер­во­сте­пен­ную роль, отстра­няя при­выч­ные фор­мы медиа.

В лите­ра­ту­ре появи­лось и актив­но исполь­зу­ет­ся поня­тие «циф­ро­вое поко­ле­ние», ука­зы­ва­ю­щее на новое поко­ле­ние детей и под­рост­ков, соци­а­ли­за­ция кото­рых про­ис­хо­дит в эпо­ху суще­ство­ва­ния новых ком­му­ни­ка­тив­ных тех­но­ло­гий, новых медиа [22; 25]. 

Иссле­до­ва­те­ли пред­ла­га­ют гово­рить об инфор­ма­ци­он­ной соци­а­ли­за­ции, ибо дети и под­рост­ки ока­зы­ва­ют­ся в совер­шен­но новой ситу­а­ции, сло­ва­ми Т.Д. Мар­цин­ков­ской, «… под­рас­та­ю­щее поко­ле­ние раз­ви­ва­ет­ся в прин­ци­пи­аль­но новом соци­аль­ном и инфор­ма­ци­он­ном про­стран­стве, в кото­ром сло­ва “инфор­ма­ци­он­ная куль­ту­ра” явля­ют­ся не абстракт­ным поня­ти­ем, но живой реаль­но­стью» [8].

Реаль­ность, в кото­рой живут совре­мен­ные дети и под­рост­ки, не срав­ни­ма с той, в кото­рой соци­а­ли­зи­ро­ва­лись их роди­те­ли. С одной сто­ро­ны, ско­рость, с кото­рой дети и под­рост­ки осва­и­ва­ют новые тех­но­ло­гии, не име­ет ана­ло­гов в прошлом. 

Как след­ствие, отно­ше­ния, кото­рые скла­ды­ва­ют­ся меж­ду поко­ле­ни­я­ми роди­те­лей и детей, при­об­ре­та­ют опре­де­лен­ную спе­ци­фи­ку. С дру­гой сто­ро­ны, этот про­цесс мож­но сопо­ста­вить с тем, что про­ис­хо­дит в ситу­а­ции столк­но­ве­ния с ино­куль­тур­ной сре­дой, когда дети и под­рост­ки ока­зы­ва­ют­ся про­вод­ни­ка­ми адап­та­ции к новой культуре.

Фор­ми­ру­ет­ся инфор­ма­ци­он­ное про­стран­ство, сво­е­го рода соци­о­куль­тур­ное про­стран­ство, в кото­ром живут и дей­ству­ют люди, воз­ни­ка­ет новый язык интер­нет-ком­му­ни­ка­ции. Интер­нет, как мы отме­ча­ли выше, это попу­ляр­ный источ­ник инфор­ма­ции [5; 10], а так­же сред­ство коммуникации. 

При­чем раз­ви­тие соци­аль­ных сетей моди­фи­ци­ру­ет ком­му­ни­ка­цию, вно­сит свою спе­ци­фи­ку в выра­бот­ку норм, регла­мен­ти­ру­ю­щих вза­и­мо­дей­ствие участ­ни­ков ком­му­ни­ка­ции, транс­фор­ми­ру­ет пони­ма­ние того, где про­хо­дит гра­ни­ца меж­ду пуб­лич­ной и част­ной сфе­ра­ми. Все это, несо­мнен­но, вопро­сы для после­ду­ю­щих соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ских исследований.

В свя­зи с изу­че­ни­ем инфор­ма­ци­он­ной соци­а­ли­за­ции ана­ли­зи­ру­ет­ся то, как про­ис­хо­дит осво­е­ние инфор­ма­ци­он­ных тех­но­ло­гий, как вос­при­ни­ма­ет­ся инфор­ма­ция, как про­ис­хо­дят про­цес­сы кате­го­ри­за­ции и само­ка­те­го­ри­за­ции, как порож­да­ет­ся новый тип иден­тич­но­сти [5].

На осно­ве резуль­та­тов гло­баль­но­го иссле­до­ва­ния «EU kids online» (в про­ек­те при­ня­ли уча­стие дети и под­рост­ки в воз­расте от 9 до 16 лет из 25 евро­пей­ских стран, а так­же их роди­те­ли; общий объ­ем выбор­ки соста­вил 25 142 чело­ве­ка) [24] пред­став­ля­ет­ся воз­мож­ным гово­рить, что исполь­зо­ва­ние Интер­не­та «инди­ви­ду­а­ли­зи­ро­ва­лось, при­ва­ти­зи­ро­ва­лось и ста­ло мобиль­ным» [24, p.2].

Пре­бы­ва­ние в Интер­не­те ста­ло при­выч­ной повсе­днев­ной прак­ти­кой совре­мен­ных детей и под­рост­ков. Как сви­де­тель­ству­ют резуль­та­ты это­го про­ек­та, дети и под­рост­ки в воз­расте от 9 до 16 лет в сред­нем еже­днев­но про­во­дят 88 минут онлайн; в воз­расте 15–16 лет про­дол­жи­тель­ность исполь­зо­ва­ние Интер­не­та дости­га­ет 118 минут, что в два раза боль­ше, чем в воз­расте 9–10 лет (58 минут). 87% опро­шен­ных име­ют онлайн доступ дома, 63% – в шко­ле [24].

79% фран­цуз­ских школь­ни­ков име­ют доступ в Интер­нет дома, в то вре­мя как усред­нен­ные евро­пей­ские пока­за­те­ли состав­ля­ют 62%, кро­ме того, 49% участ­ни­ков иссле­до­ва­ния при­зна­лись, что поль­зу­ют­ся Интер­не­том у дру­зей. Уже этот факт гово­рит в поль­зу того, что про­сто­го кон­тро­ля за исполь­зо­ва­ние Интер­не­та дома едва ли доста­точ­но для пре­ду­пре­жде­ния столк­но­ве­ния детей и под­рост­ков с опас­ной, угро­жа­ю­щей информацией.

Если опи­рать­ся на дру­гие резуль­та­ты это­го же про­ек­та, то мож­но отме­тить, что нача­ло исполь­зо­ва­ния Интер­не­та в евро­пей­ских стра­нах при­хо­дит­ся в сред­нем на семи­лет­ний воз­раст (Дания и Шве­ция), в дру­гих Север­ных стра­нах в сред­нем дебют исполь­зо­ва­ния Интер­не­та при­хо­дит­ся на вось­ми­лет­ний воз­раст, в осталь­ных стра­нах (из 25 евро­пей­ских стран) – на девя­ти­лет­ний воз­раст [18; 24].

Резуль­та­ты иссле­до­ва­ний, про­ве­ден­ных во Фран­ции, сви­де­тель­ству­ют о том, семи­лет­ние дети уже исполь­зу­ют Интер­нет без роди­те­лей, а в воз­расте две­на­дца­ти лет под­рост­ки име­ют более или менее регу­ляр­ные кон­так­ты в раз­лич­ных соци­аль­ных сетях [21]. 26,1% поль­зо­ва­те­лей соци­аль­ной сети Facebook в Чехии состав­ля­ют дети и под­рост­ки в воз­расте до 19 лет; а 12% поль­зо­ва­те­лей сети Google+ состав­ля­ют дети и под­рост­ки в воз­расте до 18 лет [19].

Таким обра­зом, у нас име­ют­ся солид­ные эмпи­ри­че­ские осно­ва­ния для того, что­бы утвер­ждать, что для детей и под­рост­ков «нор­ма­ли­зу­ет­ся» про­цесс посто­ян­но­го нахож­де­ния в Интер­не­те, пре­бы­ва­ния в кон­так­те с другими. 

Как след­ствие, воз­ни­ка­ет так назы­ва­е­мое «про­блем­ное исполь­зо­ва­ние Интер­не­та», кото­рое харак­те­ри­зу­ет­ся неко­то­рой когни­тив­ной оза­бо­чен­но­стью Интер­не­том, когда инди­вид едва ли спо­со­бен кон­тро­ли­ро­вать исполь­зо­ва­ние Интер­не­та, а выход в Сеть поз­во­ля­ет изба­вить­ся от эмо­ци­о­наль­но­го дис­трес­са, успо­ко­ить­ся [23].

Как уже было отме­че­но ранее [2; 14], гло­баль­ные транс­фор­ма­ции, дина­мич­но про­ис­хо­дя­щие в совре­мен­ном мире и свя­зан­ные с тех­ни­че­ским и эко­но­ми­че­ским раз­ви­ти­ем, сопря­же­ны с воз­ник­но­ве­ние рис­ка ново­го типа, дей­ствие кото­ро­го ока­зы­ва­ет­ся вне про­стран­ства и вре­ме­ни [2; 14]. 

В лите­ра­ту­ре риск ново­го типа доста­точ­но точ­но оха­рак­те­ри­зо­вал У. Бек: 

1. риск выхо­дит за временны̀е огра­ни­че­ния насто­я­щей ситу­а­ции, ибо может воз­дей­ство­вать на буду­щие поколения;
2. риск пре­одо­ле­ва­ет про­стран­ствен­ные гра­ни­цы, т. е. выхо­дит за раз­лич­но­го рода наци­о­наль­ные границы;
3. для это­го рис­ка не суще­ству­ет соци­аль­ных гра­ниц, он затра­ги­ва­ет судь­бы боль­шо­го чис­ла раз­ных людей [14].

Таким обра­зом, в совре­мен­ном мире люди вынуж­де­ны адап­ти­ро­вать­ся к тому, что ситу­а­ций с «0%» рис­ка не суще­ству­ет, отсю­да необ­хо­ди­мы уме­ния по диа­гно­сти­ке уров­ня рис­ка, а так­же навы­ки по раз­ра­бот­ке соот­вет­ству­ю­щей стра­те­гии дей­ствий или, луч­ше ска­зать, про­ти­во­дей­ствия нега­тив­но­му воз­дей­ствию и угрозе.

Ука­зан­ные выше харак­те­ри­сти­ки при­ло­жи­мы к тому рис­ку, с кото­рым стал­ки­ва­ют­ся поль­зо­ва­те­ли Интернета.

На осно­ве иссле­до­ва­ний, направ­лен­ных на ана­лиз рис­ка, кото­ро­му под­вер­га­ют­ся дети и под­рост­ки, исполь­зуя Интер­нет, пред­став­ля­ет­ся воз­мож­ным гово­рить о четы­рех общих кате­го­ри­ях рис­ка [22].

Во-пер­вых, это риск, свя­зан­ный с содер­жа­ни­ем мате­ри­а­лов, пред­став­лен­ных в Интер­не­те. Речь идет о тех ситу­а­ци­ях, в кото­рых дети полу­ча­ют доступ к неле­галь­ной инфор­ма­ции, несу­щей вред их здо­ро­вью и раз­ви­тию (в наи­боль­шей сте­пе­ни это каса­ет­ся наси­лия, сек­су­аль­но­го содер­жа­ния, нена­ви­сти, само­убий­ства, наркотиков). 

Во-вто­рых, это риск, свя­зан­ный с кон­так­та­ми. Исполь­зуя соци­аль­ные сети, а так­же участ­вуя в дис­кус­си­ях (чаты, фору­мы и пр.) дети и под­рост­ки могут заве­сти неже­ла­тель­ное зна­ком­ство с кем-то, кого они потом могут встре­тить в реаль­ной жизни. 

С нашей точ­ки зре­ния, неже­ла­тель­ные кон­так­ты харак­те­ри­зу­ют­ся еще и тем, что под­рост­ки в соци­аль­ных сетях ста­но­вят­ся объ­ек­том про­па­ган­ды, как след­ствие, под­вер­га­ют­ся ради­ка­ли­за­ции, а в резуль­та­те вовле­ка­ют­ся в тер­ро­ри­сти­че­скую актив­ность [11; 17]. 

Этот аспект необ­хо­ди­мо под­верг­нуть само­му тща­тель­но­му ана­ли­зу и изу­че­нию, при­ни­мая во вни­ма­ние пока­за­те­ли ради­ка­ли­за­ции и роста экс­тре­миз­ма в под­рост­ко­во-моло­деж­ной сре­де [11].

У неже­ла­тель­ных кон­так­тов в Сети есть и еще одна сто­ро­на. Дети и под­рост­ки, бес­кон­троль­но исполь­зу­ю­щие Интер­нет, ста­но­вят­ся жерт­ва­ми кибер­бул­лин­га. Эта фор­ма бул­лин­га име­ет еще более нега­тив­ные послед­ствия, чем бул­линг в реаль­ной ситу­а­ции, ибо рас­ши­ря­ет­ся круг наблю­да­те­лей; такой вари­ант бул­лин­га в мень­шей сте­пе­ни регу­ли­ру­ем, чем школь­ный бул­линг, кро­ме того, мате­ри­а­лы, поме­щен­ные в Сети, сохра­ня­ют­ся там в тече­ние дли­тель­но­го вре­ме­ни [20].

В-тре­тьих, речь идет о ком­мер­че­ском рис­ке, свя­зан­ном с неле­галь­ным ска­чи­ва­ни­ем мате­ри­а­лов, с игра­ми, рекламой.

Нако­нец, риск, свя­зан­ный с исполь­зо­ва­ни­ем пер­со­наль­ных дан­ных, ибо дети и под­рост­ки зача­стую предо­став­ля­ют лич­ную инфор­ма­цию. Так, в иссле­до­ва­ни­ях, про­ве­ден­ных аме­ри­кан­ски­ми кол­ле­га­ми, три чет­вер­ти опро­шен­ных детей гото­вы предо­ста­вить свою лич­ную инфор­ма­цию (будь то о них самих или об их семье) в обмен на доступ к услу­гам или про­дук­ции, пред­ло­жен­ным в Интер­не­те [19].

Сход­ная тен­ден­ция име­ет место быть и в слу­чае чеш­ских под­рост­ков; так, по дан­ным, полу­чен­ным на осно­ве опро­са 12 533 респон­ден­тов в воз­расте до 18 лет, поль­зо­ва­те­ли Интер­не­та в воз­расте до 18 лет иден­ти­фи­ци­ру­е­мы в реаль­ной жиз­ни, пото­му что более поло­ви­ны остав­ля­ют в Интер­не­те свои фами­лии и име­на, а пятая часть опро­шен­ных еще и номе­ра теле­фо­нов [19].

Как отме­ча­ют иссле­до­ва­те­ли, в наи­боль­шей сте­пе­ни про­ана­ли­зи­ро­ван риск, свя­зан­ный с содер­жа­ни­ем, в наи­мень­шей – ком­мер­че­ский риск.

Избы­точ­ное пре­бы­ва­ние в Интер­не­те свя­зы­ва­ет­ся с уяз­ви­мо­стью по отно­ше­нию к зна­чи­тель­но­му чис­лу явле­ний, угро­жа­ю­щих поль­зо­ва­те­лю, будь то наси­лие, нару­ше­ние при­ват­но­сти, столк­но­ве­ние с изоб­ра­же­ни­я­ми пор­но­гра­фи­че­ско­го содержания.

На осно­ва­нии резуль­та­тов наше­го недав­не­го иссле­до­ва­ния, посвя­щен­но­го изу­че­нию соци­аль­ных пред­став­ле­ний о здо­ро­вье в груп­пах детей и под­рост­ков (наря­ду с вопро­са­ми о здо­ро­вье мы зада­ва­ли вопро­сы, направ­лен­ные на выяв­ле­ние осо­бен­но­стей сти­ля жиз­ни детей и под­рост­ков), мож­но гово­рить о том, что из 479 опро­шен­ных уче­ни­ков вто­рых клас­сов (воз­раст от 7 до 9 лет) 375 уче­ни­ков заяви­ли, что исполь­зу­ют Интер­нет с раз­лич­ной часто­той – от одно­го раза в месяц до каж­до­днев­но­го исполь­зо­ва­ния, 117 из них (31,2%) под­вер­га­лись оскорб­ле­ни­ям в Интернете. 

Для уче­ни­ков седь­мых клас­сов резуль­та­ты тако­вы: из 419 опро­шен­ных 412 исполь­зу­ют Интер­нет, при­чем в 12–14-летнем воз­расте это ста­но­вит­ся в наи­боль­шей сте­пе­ни повсе­днев­ной прак­ти­кой; 154 уче­ни­ка из 412 заяви­ли о том, что ста­но­ви­лись объ­ек­та­ми оскорб­ле­ний в Интер­не­те [3].

Срав­не­ние с помо­щью фи-кри­те­рия (1,83, p<0,05) гово­рит в поль­зу того, что под­рост­ки в боль­шей сте­пе­ни кон­ста­ти­ро­ва­ли фак­ты оскорб­ле­ний, чем дети, что может быть объ­яс­не­но рядом фак­то­ров, сре­ди кото­рых – более высо­кая актив­ность в Сети, осо­бен­но­сти под­рост­ко­во­го воз­рас­та и др.

Как сви­де­тель­ству­ют ста­ти­сти­че­ские дан­ные, име­ю­щи­е­ся на 2014 г., 87,5 млн рос­си­ян исполь­зу­ют Интер­нет, т. е. 61,4% насе­ле­ния стра­ны. Воз­раст почти каж­до­го деся­то­го поль­зо­ва­те­ля Интер­не­та не пре­вы­ша­ет 15-лет­ней отмет­ки [12; 18]. При этом три чет­вер­ти юных поль­зо­ва­те­лей исполь­зу­ют Интер­нет само­сто­я­тель­но, без кон­тро­ля роди­те­лей [12]. По срав­не­нию с дан­ны­ми, полу­чен­ны­ми в евро­пей­ском гло­баль­ном про­ек­те, рос­сий­ские дети опе­ре­жа­ют евро­пей­ских в плане само­сто­я­тель­но­сти осво­е­ния и исполь­зо­ва­ния Интернета.

Все эти фак­ты, несо­мнен­но, ука­зы­ва­ют на край­нюю важ­ность и необ­хо­ди­мость раз­ра­бот­ки и реа­ли­за­ции ряда мер, адре­со­ван­ных детям, под­рост­кам, а так­же их роди­те­лям в свя­зи с угро­за­ми раз­лич­но­го рода, обу­слов­лен­ны­ми бес­кон­троль­ным исполь­зо­ва­ни­ем Интернета.

Как мы обсуж­да­ли подроб­но ранее [4], на насто­я­щий момент раз­ра­бо­та­ны и раз­ра­ба­ты­ва­ют­ся соот­вет­ству­ю­щие меры по обес­пе­че­нию инфор­ма­ци­он­ной без­опас­но­сти детей и под­рост­ков, в первую оче­редь, в свя­зи с исполь­зо­ва­ни­ем Интер­не­та. Так, в евро­пей­ских стра­нах были при­ня­ты согла­ше­ния, в 2012 г. была сфор­му­ли­ро­ва­на так назы­ва­е­мая «Евро­пей­ская стра­те­гия по фор­ми­ро­ва­нию луч­ше­го Интер­не­та для детей» [16].

Что каса­ет­ся оте­че­ствен­ной ситу­а­ции, то закон о защи­те детей от инфор­ма­ции, при­чи­ня­ю­щей вред их здо­ро­вью и раз­ви­тию, был при­нят в 2010 г. В соот­вет­ствии с этим зако­ном был раз­ра­бо­тан и реа­ли­зо­ван ряд меро­при­я­тий, направ­лен­ных на защи­ту детей и под­рост­ков от угро­жа­ю­щей инфор­ма­ции. Кро­ме того, была раз­ра­бо­та­на пси­хо­ло­ги­че­ская кон­цеп­ция инфор­ма­ци­он­ной без­опас­но­сти детей [10].

Итак, спе­ци­а­ли­сты раз­ных стран заня­ты поис­ком того, как сде­лать инфор­ма­цию, рас­про­стра­ня­е­мую посред­ством СМК, без­опас­ной для детей и под­рост­ков, а так­же научить их самих, а так­же их роди­те­лей поль­зо­вать­ся Интер­не­том, сни­зить нега­тив­ное вли­я­ние раз­лич­ных фак­то­ров. Одна­ко даже раз­ра­бо­тан­ные меры не улуч­шат ситу­а­цию автоматически. 

Как было ска­за­но выше, в совре­мен­ном мире кате­го­рия «риск» полу­чи­ла новое напол­не­ние; кате­го­рия рис­ка, харак­те­ри­зу­ю­щая ком­му­ни­ка­цию посред­ством Интер­не­та, пред­по­ла­га­ет, что все потре­би­те­ли инфор­ма­ции уме­ют опре­де­лять, что имен­но пред­став­ля­ет опас­ность и как от это­го защи­тить­ся. Оче­вид­но, что это пер­во­сте­пен­ная зада­ча бли­жай­ше­го окру­же­ния детей и подростков.

Литература

1. Аянян А.Н., Мар­цин­ков­ская Т.Д. Соци­а­ли­за­ция под­рост­ков в инфор­ма­ци­он­ном про­стран­стве // Пси­хо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния. 2016. Т. 9, № 46. С. 8. 
2. Бови­на И.Б. Риск: соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ский взгляд [Элек­трон­ный ресурс] // Пси­хо­ло­гия и пра­во. 2011. № 4.
3. Бови­на И.Б., Дво­рян­чи­ков Н.В. Как здо­ро­вье при­хо­дит к детям? Раз­ви­тие соци­аль­ных пред­став­ле­ний о здо­ро­вье у детей и под­рост­ков с точ­ки зре­ния кросс-куль­тур­ной пер­спек­ти­вы (Франция/Россия). Отчет РГНФ, 2017.
4. Буды­кин С.В., Дво­рян­чи­ков Н.В., Бови­на И.Б. Инфор­ма­ци­он­ная без­опас­ность детей и под­рост­ков в пред­став­ле­ни­ях роди­те­лей [Элек­трон­ный ресурс] // Пси­хо­ло­ги­че­ская нау­ка и обра­зо­ва­ние psyedu.ru. 2016. Том 8. № 4. С. 117–126. doi:10.17759/psyedu.2016080412
5. Голу­бе­ва Н.А. Инфор­ма­ци­он­ная соци­а­ли­за­ция: пси­хо­ло­ги­че­ское усло­вия и фак­то­ры. авто­реф. … канд. пси­хол. наук. М., 2012.
6. Голу­бе­ва Н.А., Мар­цин­ков­ская Т.Д. Инфор­ма­ци­он­ная соци­а­ли­за­ция: пси­хо­ло­ги­че­ский под­ход [Элек­трон­ный ресурс] // Пси­хо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния: элек­трон. науч. журн. 2011. N 6(20). С. 2. 
7. Голу­бе­ва Н.А., Мар­цин­ков­ская Т.Д. Соци­а­ли­за­ция совре­мен­ных под­рост­ков: инфор­ма­ци­он­ный кон­текст // Вопро­сы пси­хо­ло­гии. 2016. № 5. С.15–27.
8. Мар­цин­ков­ская Т.Д. Инфор­ма­ци­он­ная соци­а­ли­за­ция в изме­ня­ю­щем­ся инфор­ма­ци­он­ном про­стран­стве [Элек­трон­ный ресурс] // Пси­хо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния. 2012. Т. 5. № 26. С. 7. 
9. Мар­цин­ков­ская Т.Д., Чуми­че­ва И.В. Про­бле­ма соци­а­ли­за­ции под­рост­ков в совре­мен­ном муль­ти­куль­тур­ном про­стран­стве [Элек­трон­ный ресурс] // Пси­хо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния. 2015. Т. 8. № 39. С. 10. 
10. Мето­до­ло­гия кон­цеп­ции инфор­ма­ци­он­ной без­опас­но­сти детей и под­рост­ков [Элек­трон­ный ресурс] // Кон­цеп­ция инфор­ма­ци­он­ной без­опас­но­сти детей 
11. Тихо­но­ва А.Д. Про­бле­ма вовле­че­ния в тер­ро­ри­сти­че­скую дея­тель­ность посред­ством исполь­зо­ва­ния соци­аль­ных сетей. Доклад на кон­фе­рен­ции «Коче­нов­ские Чте­ния», 10–12 нояб­ря 2016 г.
12. Толо­кон­ни­ко­ва А.В. Дети и Интер­нет: про­бле­мы и гаран­тии инфор­ма­ци­он­ной без­опас­но­сти [Элек­трон­ный ресурс] // Медиа­скоп. 2015. № 2. 
13. Юре­вич А.В. Три источ­ни­ка и три состав­ные части под­дер­жа­ния нрав­ствен­но­сти в обще­стве // Пси­хо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния нрав­ствен­но­сти / Отв. ред. А.Л. Журавлев, А.В. Юре­вич. М.: Изда­тель­ство «Инсти­тут пси­хо­ло­гии РАН», 2013. С. 13–35.
14. Breakwell G.M. The psychology of risk. Cambridge: Cambridge University Press, 2009. 256 p.
15. Buschini F.Diffusion, propagation, propagande : et après? L’effusion, un nouveau mode de communication médiatique pour l’étude des représentations sociales. Paper presented at the Conference «Tribute to Serge Moscovici», 17–18 November, 2016.
16. Communication from the Commission to the European Parliament, the Council, the European Economic and Social Committee and the Committee of the Regions – European Strategy for a Better Internet for Children. 
17. Ernst-Vintila A., Klar Y. Is there social psychology of historic grievances and intergroup conflict in the age of «radicalisation». Paper presented at the Conference «Tribute to Serge Moscovici», 17–18 November, 2016.
18. Internet world stats. Usage and population statistics
19. Kopecky K., Szotkowski R., Krejci V. The risks of Internet communication // Procedia – Social and Behavioral Sciences. 2012. Vol. 69. Р.1348–1357.
20. Kwan G.C.E., Skoric M.M. Facebook bullying: An extension of battles in school // Computers in human behavior. 2013. Vol. 29. P. 16–25.
21. La perception par les parents des risques encourus par leurs enfants sur Internet [Элек­трон­ный ресурс] // IPSOS. 
22. Livingstone S., Haddon L. Risky experience for children online: charting European research on children and the Internet // Children and society. 2008. Vol. 22. P. 314–323.
23. Livingstone S., Haddon L. Theoretical framework for children’s internet use // Children, risk and safety on the Internet: research and policy challenges in comparative perspective / Eds. by S. Livingstone, L. Haddon, and A. Görzig. Bristol: The Policy Press, 2012. P. 1–12.
24. LivingstoneS., Haddon L., Görzing A., Őlafsson K. With members of the EU kids online network. EU kids online. London, Final report, September, 2011. 54 p.
25. Livingstone S., Smith P. Annual research review: harms experienced by child users of online and mobile technologies: the nature, prevalence and management of sexual and aggressive risks in the digital age // Journal of child psychology and psychiatry. 2014. Vol.55. № 6. Р. 635–654.

Об авторе

Сер­гей Вла­ди­ми­ро­вич Буды­кин — началь­ник отде­ла по орга­ни­за­ции при­е­ма, ответ­ствен­ный сек­ре­тарь при­ем­ной комис­сии, стар­ший пре­по­да­ва­тель кафед­ры пси­хо­ло­гии и педа­го­ги­ки дистан­ци­он­но­го обу­че­ния факуль­те­та «Дистан­ци­он­ное обу­че­ние», Мос­ков­ский госу­дар­ствен­ный пси­хо­ло­го-педа­го­ги­че­ский уни­вер­си­тет (ФГБОУ ВО МГППУ), Москва, Россия.

Смот­ри­те также:

• ДЕТИ РОССИИ ОНЛАЙН: рис­ки и без­опас­ность. Резуль­та­ты меж­ду­на­род­но­го про­ек­та EU Kids Online II в России
• Смир­но­ва С.Ю., Кло­по­то­ва Е.Е. Вза­и­мо­дей­ствие детей с циф­ро­вы­ми устрой­ства­ми: обзор иссле­до­ва­ний и рекомендаций
• Сол­да­то­ва Г.У., Рас­ска­зо­ва Е.И. Без­опас­ность под­рост­ков в Интер­не­те: рис­ки, совла­да­ние и роди­тель­ская медиация
• Янак А. Л. Дети и роди­те­ли в инфор­ма­ци­он­ном про­стран­стве: вза­и­мо­дей­ствие, рис­ки и стра­те­гии обес­пе­че­ния безопасности