Селиванов В.В., Побокин П.А. Особенности тревожности и саморегуляции психической деятельности в виртуальной среде

Введение

В совре­мен­ном мире наблю­да­ет­ся уве­ли­че­ние чис­лен­но­сти тре­вож­ных и эмо­ци­о­наль­но неустой­чи­вых людей. Про­бле­ме тре­вож­но­сти посвя­ще­но боль­шое коли­че­ство иссле­до­ва­тель­ских работ в обла­сти пси­хо­ло­гии, педа­го­ги­ки и меди­ци­ны [1; 5; 9; 17; 19; 26]. Зна­чи­тель­ная часть иссле­до­ва­ний посвя­ще­на вза­и­мо­свя­зи меж­ду тре­вож­но­стью и само­ре­гу­ля­ци­ей людей [8; 16]. 

Важ­ное зна­че­ние отво­дит­ся навы­кам опти­ми­за­ции функ­ци­о­наль­но­го состо­я­ния в про­цес­се само­ре­гу­ля­ции пси­хи­че­ской дея­тель­но­сти [10; 13]. Адек­ват­ной пси­хи­че­ской дея­тель­но­стью само­ре­гу­ля­ция ста­но­вит­ся толь­ко при про­из­воль­ном и осо­знан­ном исполь­зо­ва­нии мето­дов и спо­со­бов само­ре­гу­ля­ции [4; 15]. 

Мы счи­та­ем, что одни­ми из инфор­ма­ци­он­ных тех­но­ло­гий, обес­пе­чи­ва­ю­щих эффек­тив­ную само­ре­гу­ля­цию, явля­ют­ся тех­но­ло­гии вир­ту­аль­ной реаль­но­сти (ВР).

В послед­ние деся­ти­ле­тия из-за бума раз­ви­тия инфор­ма­ци­он­но­го про­стран­ства вир­ту­аль­ная сре­да полу­чи­ла широ­кую попу­ляр­ность, в том чис­ле в обра­зо­ва­нии [2; 21]. ВР эффек­тив­на не толь­ко для созда­ния обу­ча­ю­щих (дидак­ти­че­ских) про­грамм, в кото­рых преж­де все­го раз­ви­ва­ют­ся когни­тив­ные про­цес­сы и спо­соб­но­сти лич­но­сти, но и для созда­ния тре­нин­го­вых про­грамм, кото­рые при­во­дят к изме­не­нию и раз­ви­тию лич­ност­ных, субъ­ект­ных качеств, опы­та меж­лич­ност­но­го вза­и­мо­дей­ствия и пере­жи­ва­ния, а так­же обес­пе­чи­ва­ют реа­ли­за­цию вос­пи­та­тель­но­го пла­на обучения. 

Мно­гие уче­ные под «вир­ту­аль­ной реаль­но­стью» пони­ма­ют неко­то­рый мир, кото­рый раз­ра­бо­тан ком­пью­тер­ны­ми сред­ства­ми, но кото­рый воз­мож­но про­чув­ство­вать с помо­щью обыч­ных для чело­ве­ка орга­нов вос­при­я­тия [3; 18; 22; 23; 24; 25]. 

На дан­ный момент исполь­зо­ва­ние тех­но­ло­гий ВР ока­зы­ва­ет­ся эффек­тив­ным для раз­ре­ше­ния акту­аль­ных задач в раз­ных сфе­рах обще­ства [2; 14; 30]. 

В оте­че­ствен­ной пси­хо­ло­гии тех­но­ло­гии ВР актив­но исполь­зу­ют­ся при науч­ном изу­че­нии вли­я­ния вир­ту­аль­ных обра­зов и симу­ли­ро­ван­ных дей­ствий на позна­ва­тель­ные про­цес­сы и пси­хи­че­ские состо­я­ния чело­ве­ка [11; 12; 14; 18; 20], при иссле­до­ва­нии эффек­та при­сут­ствия [2; 6; 7; 29].

Осо­бое вни­ма­ние в этом направ­ле­нии уде­ля­ет­ся диа­гно­сти­че­ско­му и кор­рек­ци­он­но­му потен­ци­а­лу вир­ту­аль­ной реаль­но­сти в рабо­те с раз­лич­ны­ми нега­тив­ны­ми состо­я­ни­я­ми пси­хи­ки чело­ве­ка. В этом направ­ле­нии ведут­ся рабо­ты не толь­ко зару­беж­ны­ми, но и оте­че­ствен­ны­ми пси­хо­ло­га­ми [3; 11; 19; 25; 27; 28; 29; 30]. К сожа­ле­нию, сто­ит при­знать, что эти иссле­до­ва­ния носят еди­нич­ный харак­тер [23]. Наша рабо­та явля­ет­ся про­дол­же­ни­ем серии дан­ных исследований.

Процедура исследования

Основ­ной целью дан­но­го иссле­до­ва­ния явля­ет­ся ана­лиз осо­бен­но­стей само­ре­гу­ля­ции пси­хи­че­ской дея­тель­но­сти и тре­вож­но­сти испы­ту­е­мых в вир­ту­аль­ной сре­де. В основ­ных сери­ях экс­пе­ри­мен­та исполь­зо­вал­ся одно­фак­тор­ный экс­пе­ри­мен­таль­ный план с неза­ви­си­мы­ми груп­па­ми; зави­си­мы­ми пере­мен­ны­ми высту­пи­ли раз­ные сти­ли само­ре­гу­ля­ции пове­де­ния и раз­лич­ные виды тре­вож­но­сти, неза­ви­си­мы­ми — пара­мет­ры рабо­ты испы­ту­е­мых с тре­нин­го­вой вир­ту­аль­ной программой. 

Иссле­до­ва­ние про­во­ди­лось в несколь­ко эта­пов. На под­го­то­ви­тель­ном эта­пе был про­из­ве­де­ны под­бор диа­гно­сти­че­ско­го мате­ри­а­ла и фор­ми­ро­ва­ние выбор­ки. Выбор­ка иссле­до­ва­ния — 42 сту­ден­та, в воз­расте от 18 до 23 лет. 

Далее на испы­ту­е­мых было осу­ществ­ле­но фор­ми­ру­ю­щее воз­дей­ствие. Само фор­ми­ру­ю­щее воз­дей­ствие пред­став­ле­но вир­ту­аль­ной про­грам­мой в насто­я­щей вир­ту­аль­ной сре­де, раз­ра­бо­тан­ной на кафед­ре общей пси­хо­ло­гии Инсти­ту­та экс­пе­ри­мен­таль­ной пси­хо­ло­гии МГППУ под руко­вод­ством проф. В.В. Селиванова. 

В содер­жа­ние про­грам­мы «Тре­во­ги: нет 1» вхо­дит ава­тар — девуш­ка, кото­рая начи­на­ет свою дея­тель­ность в ненаст­ную пого­ду, затем при­хо­дит на берег моря и в ясную, сол­неч­ную пого­ду начи­на­ет медитировать. 

Про­грам­ма напи­са­на Е.М. Ага­фо­но­вым в «движ­ке» Unity под шле­мы Vive, пред­став­ля­ет про­дукт высо­кой иммер­сив­но­сти. В про­грам­му были вмон­ти­ро­ва­ны эле­мен­ты тех­ни­ки десен­си­би­ли­за­ции и пере­ра­бот­ки дви­же­ни­я­ми глаз ДПДГ (EMDR) Ф. Шапи­ро. По окон­ча­нию экс­пе­ри­мен­та была про­ве­де­на пост­экс­пе­ри­мен­таль­ная диагностика.

До про­ве­де­ния фор­ми­ру­ю­ще­го экс­пе­ри­мен­та на груп­пе респон­ден­тов была осу­ществ­ле­на диа­гно­сти­ка сти­лей само­ре­гу­ля­ции пове­де­ния В.И. Моро­са­но­вой и диа­гно­сти­ка тре­вож­но­сти по мето­ди­ке Ч.Д. Спилбергера—Ю.Л. Хани­на. Резуль­та­ты иссле­до­ва­ния пред­став­ле­ны в табл. 1.

Таблица 1. Результаты первичной диагностики ситуативной и личностной тревожности по методике Ч.Д. Спилбергера—Ю.Л. Ханина и стилей саморегуляции поведения по методике В.И. Моросановой до работы с ВР (%)

Шка­ла	Высо­кий­у­ро­вень %	Сред­ний­у­ро­вень %	Низ­кий уровень %
	С ВР-ава­та­ром от тре­тье­го лица
Ситу­а­тив­ная тревожность	78,6	14,3	7,1
Лич­ност­на­ятре­вож­ность	73,8	16,7	9,5
Пла­ни­ро­ва­ние	11,9	64,3	23,8
Моде­ли­ро­ва­ние	14,3	45,2	40,5
Про­грам­ми­ро­ва­ние	19,1	47,6	33,3
Оце­ни­ва­ние результатов	23,8	50	26,2
Гиб­кость	14,3	47,6	38,1
Само­сто­я­тель­ность	16,7	47,6	35,7

Сред­ний уро­вень ситу­а­тив­ной тре­вож­но­сти в выбор­ке име­ют 14,3% уче­ни­ков. Немно­гим боль­ше ока­зал­ся про­цент уче­ни­ков со сред­ним уров­нем лич­ност­ной тре­вож­но­сти (16,7%); это гово­рит о том, что сту­ден­ты доста­точ­но успеш­но про­шли про­цесс адап­та­ции к обучению. 

В груп­пе респон­ден­тов (в даль­ней­шем испы­ту­е­мые будут рабо­тать с ВР-про­грам­мой с ава­та­ром от тре­тье­го лица) пре­ва­ли­ру­ют высо­кие пока­за­те­ли ситу­а­тив­ной и лич­ност­ной тре­вож­но­сти (78,6% и 73,8%).

Эти резуль­та­ты могут сви­де­тель­ство­вать о склон­но­сти респон­ден­тов пере­жи­вать тре­вож­ность раз­ных видов, кото­рая может быть обу­слов­ле­на как непо­сред­ствен­но про­цес­сом обу­че­ния, так и рядом дру­гих соци­аль­ных факторов.

В ходе пер­вич­ной диа­гно­сти­ки сти­лей само­ре­гу­ля­ции пове­де­ния у сту­ден­тов по всем шка­лам пре­об­ла­дал сред­ний уро­вень. Мак­си­маль­ные зна­че­ния фик­си­ро­ва­лись по шка­лам «Пла­ни­ро­ва­ние» (64,3%) и «Оце­ни­ва­ние резуль­та­тов» (50%). Кро­ме того, по шка­ле «Пла­ни­ро­ва­ние» отме­чал­ся и самый боль­шой про­цент респон­ден­тов с высо­ким уров­нем само­ре­гу­ля­ции (23,8%).

Таким обра­зом, дан­ные респон­ден­ты осо­знан­но пла­ни­ру­ют свою дея­тель­ность, при­чем у этих испы­ту­е­мых сфор­ми­ро­ва­на спо­соб­ность адек­ват­но оце­ни­вать ее резуль­та­ты. В то же вре­мя пре­об­ла­да­ние в груп­пе низ­ко­го уров­ня по шка­ле «Моде­ли­ро­ва­ние» (40,5%) сви­де­тель­ству­ет о том, что у зна­чи­тель­ной части сту­ден­тов могут воз­ник­нуть труд­но­сти в опре­де­ле­нии про­грам­мы сво­их дей­ствий. Эти испы­ту­е­мые неадек­ват­но оце­ни­ва­ют зна­чи­мые внеш­ние обсто­я­тель­ства и часто не вос­при­ни­ма­ют теку­щую ситу­а­цию как адекватную.

Про­ве­ден­ный кор­ре­ля­ци­он­ный ана­лиз пока­зал, что име­ет место досто­вер­ная вза­и­мо­связь состо­я­ний ситу­а­тив­ной и лич­ност­ной тре­вож­но­сти и сти­лей само­ре­гу­ля­ции пове­де­ния респон­ден­тов. Выяв­ле­на сред­няя отри­ца­тель­ная кор­ре­ля­ция меж­ду пока­за­те­ля­ми лич­ност­ной тре­вож­но­сти и сти­ля­ми само­ре­гу­ля­ции пове­де­ния по шка­лам «Гиб­кость» (r = –0,406; р<0,05) и «Моде­ли­ро­ва­ние» (r = –0,401; р<0,05).

Сни­же­ние спо­соб­но­сти пла­ни­ро­вать свой резуль­тат свя­за­но с нали­чи­ем ситу­а­тив­ной тре­вож­но­сти (r = –0,352; р<0,05). Кро­ме того, уста­нов­ле­на обрат­ная кор­ре­ля­ция меж­ду пока­за­те­ля­ми ситу­а­тив­ной тре­вож­но­сти и про­грам­ми­ро­ва­ни­ем после­до­ва­тель­но­сти сво­их дей­ствий (r = —0,303; р<0,05).

Результаты формирующего эксперимента

На эта­пе фор­ми­ру­ю­ще­го экс­пе­ри­мен­та осу­ществ­ля­лось воз­дей­ствие ВР с исполь­зо­ва­ни­ем вир­ту­аль­ной про­грам­мы с ава­та­ром от тре­тье­го лица (девуш­ки, кото­рая осу­ществ­ля­ла дей­ствия, в том чис­ле под вли­я­ни­ем пользователя). 

После про­ве­де­ния сеан­са рабо­ты в тре­нин­го­вой ВР-про­грам­ме нами были про­ве­де­ны повтор­ные изме­ре­ния сти­лей само­ре­гу­ля­ции пове­де­ния и тре­вож­но­сти респон­ден­тов. Резуль­та­ты иссле­до­ва­ния пред­став­ле­ны в табл. 2.

Таблица 2. Результаты вторичной диагностики ситуативной и личностной тревожности по методике Ч.Д. Спилбергера–Ю.Л. Ханина и стилей саморегуляции поведения по методике В.И. Моросановой после работы с ВР (%)

Шка­ла	Высо­кий­у­ро­вень %	Сред­ний­у­ро­вень %	Низ­кий уровень %
	С ВР-ава­та­ром от тре­тье­го лица
Ситу­а­тив­ная тревожность	23,8	14,3	61,9
Лич­ност­на­ятре­вож­ность	42,9	19	38,1
Пла­ни­ро­ва­ние	30,9	61,9	7,2
Моде­ли­ро­ва­ние	16,7	61,9	21,4
Про­грам­ми­ро­ва­ние	19	52,4	28,6
Оце­ни­ва­ние результатов	33,3	50	16,7
Гиб­кость	50	42,9	7,1
Само­сто­я­тель­ность	45,2	38,1	16,7

Резуль­та­ты диа­гно­сти­ки при повтор­ном изме­ре­нии уров­ня тре­вож­но­сти с помо­щью мето­ди­ки Ч.Д. Спилбергера—Ю.Л. Хани­на сви­де­тель­ству­ют о том, что изме­ни­лись дан­ные по зна­че­ни­ям высо­ко­го уров­ня ситу­а­тив­ной и лич­ност­ной тревожности. 

После рабо­ты испы­ту­е­мых с вир­ту­аль­ным ава­та­ром от тре­тье­го лица ситу­а­тив­ная тре­вож­ность респон­ден­тов сни­зи­лась при­мер­но в 3 раза. Суще­ствен­ные изме­не­ния по пока­за­те­лям высо­ко­го уров­ня пре­тер­пе­ла и лич­ност­ная тре­вож­ность респон­ден­тов (сни­зи­лась более чем на 30%). 

После про­ве­де­ния сес­сии ВР фик­си­ро­ва­лось уве­ли­че­ние про­цен­та сту­ден­тов с низ­ким уров­нем ситу­а­тив­ной и лич­ност­ной тре­вож­но­сти у испы­ту­е­мых. Дан­ные резуль­та­ты могут сви­де­тель­ство­вать о нор­ма­ли­за­ции эмо­ци­о­наль­но­го состо­я­ния респондентов. 

В кон­троль­ной груп­пе (без исполь­зо­ва­ния ВР) высо­кий уро­вень лич­ност­ной и ситу­а­тив­ной тре­вож­но­сти сни­зил­ся не так суще­ствен­но (на 11% и 5,6% соответственно).

После вто­рич­ной диа­гно­сти­ки испы­ту­е­мых по мето­ди­ке В.И. Моро­са­но­вой наи­бо­лее суще­ствен­но уве­ли­чил­ся высо­кий уро­вень по шка­лам «Гиб­кость» (до 50%), и «Само­сто­я­тель­ность» (до 45,2%). У респон­ден­тов кон­троль­ной груп­пы (без ВР) высо­кий уро­вень по шка­ле «Гиб­кость» уве­ли­чил­ся толь­ко до 22%, а по шка­ле «Само­сто­я­тель­ность» до 25,3%.

Полу­чен­ные резуль­та­ты сви­де­тель­ству­ют об улуч­ше­нии пла­стич­но­сти регу­ля­тор­ных про­цес­сов у испы­ту­е­мых. Эти респон­ден­ты ста­ли актив­нее пере­стра­и­вать про­грам­му сво­их дей­ствий, они быст­рее оце­ни­ва­ют и кон­тро­ли­ру­ют про­ис­хо­дя­щие с ними изменения. 

Хоте­лось бы отме­тить суще­ствен­ное сни­же­ние низ­ко­го уров­ня по шка­лам «Пла­ни­ро­ва­ние» (до 7,2%) и «Моде­ли­ро­ва­ние» (до 21,4%). Полу­чен­ные дан­ные ука­зы­ва­ют на воз­мож­ность само­сто­я­тель­ной регу­ля­ции сво­е­го поведения.

Пред­ста­вим дан­ные ста­ти­сти­че­ско­го срав­не­ния резуль­та­тов иссле­до­ва­ния после воз­дей­ствия ВР на испы­ту­е­мых с исполь­зо­ва­ни­ем непа­ра­мет­ри­че­ско­го Т-кри­те­рия Уил­кок­со­на. Зна­чи­мые раз­ли­чия после рабо­ты с вир­ту­аль­ной про­грам­мой с ава­та­ром от тре­тье­го лица были выяв­ле­ны по пока­за­те­лям ситу­а­тив­ной тре­вож­но­сти (p = 0,000711 (p ≤ 0,05)), лич­ност­ной тре­вож­но­сти (p = 0,000609 (p ≤ 0,05)).

Зна­чи­мые раз­ли­чия после рабо­ты с вир­ту­аль­ной про­грам­мой от тре­тье­го лица были выяв­ле­ны и по пока­за­те­лям всех сти­лей само­ре­гу­ля­ции пове­де­ния: по шка­ле «Гиб­кость» (p = 0,000487 (p ≤ 0,05)), по шка­ле «Само­сто­я­тель­ность» (p = 0,000622 (p ≤ 0,05, по шка­ле «Про­грам­ми­ро­ва­ние» (p = 0,000016 (p ≤ 0,05)), по шка­ле «Оце­ни­ва­ние резуль­та­тов» (p = 0,000609 (p ≤ 0,05)), по шка­ле «Моде­ли­ро­ва­ние» (p = 0,000089 (p ≤ 0,05)) и по шка­ле «Пла­ни­ро­ва­ние» (p = 0,000105 (p ≤ 0,05)).

После рабо­ты с вир­ту­аль­ной тре­нин­го­вой про­грам­мой у респон­ден­тов так­же при­сут­ству­ет зна­чи­мая отри­ца­тель­ная кор­ре­ля­ция меж­ду пока­за­те­ля­ми ситу­а­тив­ной и лич­ност­ной тре­вож­но­сти и сти­ля­ми само­ре­гу­ля­ции пове­де­ния, но сила дан­ной вза­и­мо­свя­зи уже менее выражена. 

Кор­ре­ля­ции меж­ду лич­ност­ной тре­вож­но­стью и шка­ла­ми «Гиб­кость» и «Моде­ли­ро­ва­ние» после рабо­ты в ВР соста­ви­ли соот­вет­ствен­но: r = –0,22 и r = –0,107 (р < 0,05). Кор­ре­ля­ции меж­ду ситу­а­тив­ной тре­вож­но­стью и шка­ла­ми «Пла­ни­ро­ва­ние», «Моде­ли­ро­ва­ние» и «Про­грам­ми­ро­ва­ние» были выяв­ле­ны на уров­нях: r = –0,008; r = –0,216; r = –0,116 (р < 0,05).

Полу­чен­ные резуль­та­ты сви­де­тель­ству­ют о том, что после рабо­ты в ВР-сре­де сту­ден­ты ста­ли осо­знан­нее про­ду­мы­вать свои дей­ствия и кон­тро­ли­ро­вать свое пове­де­ние. Респон­ден­ты менее склон­ны к импуль­сив­ным дей­стви­ям и поступ­кам, что спо­соб­ству­ет более осо­знан­но­му пла­ни­ро­ва­нию их деятельности.

Таким обра­зом, это дока­зы­ва­ет, что про­изо­шед­шие изме­не­ния состо­я­ния тре­вож­но­сти и сти­лей само­ре­гу­ля­ции пове­де­ния респон­ден­тов объ­яс­ня­ют­ся рабо­той в тре­нин­го­вой ВР-программе.

Обсуждение результатов

В ходе наше­го иссле­до­ва­ния было выяв­ле­но, что ВР как ока­зы­ва­ет непо­сред­ствен­ное воз­дей­ствие на само­ре­гу­ля­цию пси­хи­че­ской дея­тель­но­сти испы­ту­е­мых, так и при­во­дит к сни­же­нию высо­ких пока­за­те­лей ситу­а­тив­ной и лич­ност­ной тре­вож­но­сти респон­ден­тов, нор­ма­ли­зуя их эмо­ци­о­наль­ные состояния. 

Уче­ны­ми досто­вер­но уста­нов­ле­но, что высо­кие пока­за­те­ли ситу­а­тив­ной тре­вож­но­сти вли­я­ют на регу­ля­тор­ные про­цес­сы людей, сни­жая их спо­соб­ность пла­ни­ро­вать свои цели, а так­же свое­вре­мен­но реа­ги­ро­вать на изме­не­ние внеш­них условий. 

Сле­до­ва­тель­но, устой­чи­вая тре­вож­ность явля­ет­ся опре­де­ля­ю­щим фак­то­ром в раз­ви­тии инди­ви­ду­аль­но­го сти­ля само­ре­гу­ля­ции пове­де­ния, поэто­му перед пси­хо­ло­га­ми сто­ит вопрос ста­би­ли­за­ции этих показателей. 

Эффек­тив­ность ВР-про­грамм при вли­я­нии на тре­вож­ность и сти­ли само­ре­гу­ля­ции пове­де­ния опре­де­ля­ет­ся успеш­ным моде­ли­ро­ва­ни­ем 3D-объ­ек­тов, высо­кой ани­ма­ци­ей, интер­ак­тив­но­стью, изна­чаль­но зало­жен­ных в содер­жа­ние исполь­зу­е­мой ВР выс­ше­го уров­ня, суще­ствен­ным вли­я­ни­ем ВР на уста­нов­ки кли­ен­та, воз­мож­но­стью отре­а­ги­ро­ва­ния бес­со­зна­тель­ных пере­жи­ва­ний через иден­ти­фи­ка­цию поль­зо­ва­те­ля с ава­та­ром. Эти харак­те­ри­сти­ки поз­во­ля­ют исполь­зо­вать гар­ни­ту­ру ВР в самых раз­ных соци­аль­ных практиках.

Необ­хо­ди­мо отме­тить, что тре­вож­ность в иссле­до­ва­нии, бла­го­да­ря тесту Ч.Д. Спилбергера—Ю.Л. Хани­на, высту­пи­ла в двух изме­ре­ни­ях: 1) в каче­стве лич­ност­ной, устой­чи­вой харак­те­ри­сти­ки; 2) в каче­стве ситу­а­ци­он­ной, измен­чи­вой харак­те­ри­сти­ки. В этом слу­чае мы при­дер­жи­ва­ем­ся пони­ма­ния пси­хи­че­ско­го (и лич­ност­ных свойств) как про­цес­сов в соот­вет­ствии с про­цес­су­аль­ной пара­диг­мой С.Л. Рубинштейна. 

По мне­нию пси­хо­ло­га, любое чув­ство реа­ли­зу­ет­ся посред­ством чувств-про­цес­сов, кото­рые ино­гда могут быть оппо­зи­ци­он­ны­ми и даже про­ти­во­по­лож­ны­ми. При­мер­но так же обсто­ит дело даже с таки­ми, тра­ди­ци­он­но устой­чи­вы­ми, обра­зо­ва­ни­я­ми, как лич­ност­ные чер­ты — т. е. тре­вож­ность в функ­ци­о­ни­ро­ва­нии реа­ли­зу­ет­ся через про­цес­сы, чув­ства тре­во­ги, страха.

Заключение

Полу­чен­ные в эмпи­ри­че­ском иссле­до­ва­нии резуль­та­ты поз­во­ля­ют нам сде­лать выво­ды о том, что спе­ци­аль­ные тре­нин­го­вые вир­ту­аль­ные про­грам­мы могут быть исполь­зо­ва­ны в прак­ти­че­ской дея­тель­но­сти педа­го­гов и пси­хо­ло­гов обра­зо­ва­тель­ных орга­ни­за­ций сред­не­го про­фес­си­о­наль­но­го и выс­ше­го обра­зо­ва­ния для про­фи­лак­ти­ки воз­ник­но­ве­ния отри­ца­тель­но окра­шен­ных эмо­ци­о­наль­ных состо­я­ний у студентов. 

Зна­чи­мым пред­став­ля­ют­ся резуль­та­ты о зна­чи­мой кор­ре­ля­ци­он­ной свя­зи меж­ду сти­ля­ми само­ре­гу­ля­ции и лич­ност­ной и ситу­а­тив­ной тре­вож­но­стью. Полу­ча­ет­ся, что, воз­дей­ствуя на сни­же­ние тре­во­ги сред­ства­ми ВР высо­кой иммер­сив­но­сти, осу­ществ­ля­ет­ся обрат­ное вли­я­ние и на такой субъ­ект­ный пара­метр, как само­ре­гу­ля­ция (кото­рая возрастает). 

На осно­ве резуль­та­тов дан­но­го иссле­до­ва­ния могут быть раз­ра­бо­та­ны про­грам­мы кор­рек­ци­он­ной рабо­ты по регу­ля­ции их пове­де­ния и сни­же­нию тре­вож­но­сти у обучающихся.

Литература

1. Адас­ки­на А.А. Изу­че­ние фено­ме­на мате­ма­ти­че­ской тре­вож­но­сти в зару­беж­ной пси­хо­ло­гии [Элек­трон­ный ресурс] // Совре­мен­ная зару­беж­ная пси­хо­ло­гия. 2019. Том 8. № 1. С. 28—35. DOI:10.17759/jmfp.2019080103.
2. Баба­е­ва Ю.Д., Вой­скун­ский А.Е., Смыс­ло­ва О.В. Интер­нет: воз­дей­ствие на лич­ность // Гума­ни­тар­ные иссле­до­ва­ния в Интер­не­те / Под ред. А.Е. Вой­скун­ско­го. М.: Можайск-Тер­ра, 2000. С. 11—39.
3. Бара­бан­щи­ков В.А., Мари­но­ва М.М., Абра­мов А.Д. Вир­ту­аль­ная лич­ность подвиж­но­го тэт­че­ри­зи­ро­ван­но­го лица // Пси­хо­ло­ги­че­ская нау­ка и обра­зо­ва­ние. 2021. Том 26. № 1. С. 5—18. DOI:10.17759/pse.2021000001
4. Бара­бан­щи­ко­ва В.В. Инди­ви­ду­аль­ные ресур­сы повы­ше­ния эффек­тив­но­сти тре­нин­гов пси­хо­ло­ги­че­ской само­ре­гу­ля­ции // Экс­пе­ри­мен­таль­ная пси­хо­ло­гия в Рос­сии: тра­ди­ции и пер­спек­ти­вы. 2010. С. 461—465.
5. Бори­со­ва И.В. Вза­и­мо­связь школь­ной тре­вож­но­сти и моти­ва­ции учеб­ной дея­тель­но­сти на эта­пе адап­та­ции к обу­че­нию в 5-х клас­сах // Пси­хо­ло­ги­че­ская нау­ка и обра­зо­ва­ние. 2018. Том 23. № 5. С. 22—28. DOI:10.17759/pse.2018230503
6. Вой­скун­ский А.Е. Пси­хо­ло­гия и Интер­нет. М.: Акро­поль, 2010. С. 177—178.
7. Вой­скун­ский А.Е., Сеню­щен­ков СЛ., Игна­тьев М.Б., Ники­тин А.В., Тро­шин С.С. Иссле­до­ва­ние дина­ми­ки ситу­а­тив­ной тре­вож­но­сти при повтор­ных выступ­ле­ни­ях перед вир­ту­аль­ной ауди­то­ри­ей // Тези­сы докла­дов тре­тьей Меж­ду­на­род­ной кон­фе­рен­ции по когни­тив­ной нау­ке (20—25 июня 2008 г., Москва). Том 2. М.: Худо­же­ствен­но-изда­тель­ский центр, 2008. С. 567—568.
8. Гал­ки­на Т.В., Симо­но­ва М.С. Воз­мож­но­сти при­ме­не­ния мето­дов и тех­ник само­ре­гу­ля­ции для раз­ви­тия твор­че­ско­го потен­ци­а­ла // Экс­пе­ри­мен­таль­ная пси­хо­ло­гия. 2010. Том 3. № 1. С. 131—147.
9. Дег­тярёв А.В., Ефи­моч­ки­на К.М. Раз­ви­тие пси­хо­ло­ги­че­ских ресур­сов совла­да­ю­ще­го пове­де­ния как фак­то­ра про­фи­лак­ти­ки ситу­а­тив­ной тре­вож­но­сти в стар­шем под­рост­ко­вом воз­расте [Элек­трон­ный ресурс] // Пси­хо­ло­гия и пра­во. 2020. Том 10. № 2. С. 25—34. DOI:10.17759/psylaw.2020100203
10. Дикая Л.Г. Пси­хи­че­ская само­ре­гу­ля­ция функ­ци­о­наль­но­го состо­я­ния чело­ве­ка: (систем­но-дея­тель­ный под­ход). М.: Изда­тель­ство ИПРАН, 2003. 318 с.
11. Зике­е­ва Е.А., Сели­ва­нов В.В., Капу­сти­на В.Ю., Стри­жо­ва И.В. Вли­я­ние дидак­ти­че­ских ВР-про­грамм на учеб­ную моти­ва­цию, пси­хи­че­ские состо­я­ния и кре­а­тив­ность у сту­ден­тов [Элек­трон­ный ресурс] // Пси­хо­ло­го-педа­го­ги­че­ские иссле­до­ва­ния. 2021. Том 13. № 4. С. 126—146. DOI:10.17759/psyedu.2021130408
12. Иосе­ли­а­ни А.Д. Вир­ту­аль­ная реаль­ность и инно­ва­ци­он­ная сре­да обра­зо­ва­ния // Ману­скрипт. 2021. Том 14. № 1. С. 122—125. DOI:10.30853/mns200608
13. Куз­не­цо­ва А.С., Бара­бан­щи­ко­ва В.В., Зло­ка­зо­ва Т.А. Эффек­тив­ность пси­хо­ло­ги­че­ских средств про­из­воль­ной само­ре­гу­ля­ции функ­ци­о­наль­но­го состо­я­ния // Экс­пе­ри­мен­таль­ная пси­хо­ло­гия. 2008. Том 1. № 1. С. 102—130.
14. Мень­ши­ко­ва Г.Я. Зри­тель­ные иллю­зии: пси­хо­ло­ги­че­ские меха­низ­мы и моде­ли: дисс. … д-ра пси­хол. наук. М., 2013. 301 с.
15. Моро­са­но­ва В.И.(ред.). Субъ­ект и лич­ность в пси­хо­ло­гии само­ре­гу­ля­ции. М.; Став­ро­поль: Изд-во ПИ РАО, Сев­КавГ­ТУ, 2007.
16. Ники­тин В.Н., Дяги­ле­ва Ю.О., Чер­ный Е.В. Само­ре­гу­ля­ция как инстру­мент пре­одо­ле­ния стрес­со­ген­ных ситу­а­ций и пси­хо­ло­ги­че­ский метод здо­ро­вье­с­бе­ре­же­ния // Уче­ные запис­ки Крым­ско­го феде­раль­но­го уни­вер­си­те­та име­ни В.И. Вер­над­ско­го. Социо­ло­гия. Педа­го­ги­ка. Пси­хо­ло­гия. 2021. Том 7(73). № 4. С. 140—149.
17. Пет­ро­ва Е.А., Наза­рен­ко В.В. Выра­жен­ность ситу­а­тив­ной и лич­ност­ной тре­вож­но­сти у сту­ден­тов вуза с ОВЗ и инва­лид­но­стью в пери­од пан­де­мии // Кон­суль­та­тив­ная пси­хо­ло­гия и пси­хо­те­ра­пия. 2021. Том 29. № 2. С. 48—61. DOI:10.17759/cpp.2021290203
18. Побо­кин П.А. Вли­я­ние средств вир­ту­аль­ной реаль­но­сти на раз­ви­тие мыш­ле­ния и зна­ний школь­ни­ков по мате­ма­ти­ке в ходе обу­че­ния: авто­реф. дисс. … канд. пси­хол. наук. Яро­славль, 2015. 24 с.
19. Побо­кин П.А., Ивчен­ко­ва Ю.Ю., Капу­сти­на В.Ю. Кор­рек­ция пси­хо­ло­ги­че­ских защит и тре­вож­но­сти сту­ден­тов с помо­щью тре­нин­го­вых VR-про­грамм [Элек­трон­ный ресурс] // Пси­хо­ло­го-педа­го­ги­че­ские иссле­до­ва­ния. 2021. Том 13. № 4. С. 147—161. DOI:10.17759/psyedu.2021130409
20. Побо­кин П.А., Сели­ва­нов В.В. Роль вир­ту­аль­ной реаль­но­сти в фор­ми­ро­ва­нии мате­ма­ти­че­ских зна­ний и рефлек­сии у школь­ни­ков // Экс­пе­ри­мен­таль­ная пси­хо­ло­гия. 2022. Том 15. № 2. С. 37—48. DOI:10.17759/exppsy.2022150203
21. Под­ко­со­ва Я.Г., Вар­ла­мов О.О., Ост­ро­ух А.В., Крас­нян­ский М.Н. Ана­лиз пер­спек­тив исполь­зо­ва­ния тех­но­ло­гий вир­ту­аль­ной реаль­но­сти в дистан­ци­он­ном обу­че­нии // Вопро­сы совре­мен­ной нау­ки и прак­ти­ки. 2011. № 2(33). С. 104—111.
22. Сели­ва­нов В.В. (ред.). Субъ­ект и вир­ту­аль­ная реаль­ность: пси­хи­че­ское раз­ви­тие, обу­че­ние. Смо­ленск.: Изд-во «Смол­ГУ», 2016. 430 с.
23. Сели­ва­нов В.В., Майт­нер Л., Гри­бер Ю.А. Осо­бен­но­сти исполь­зо­ва­ния тех­но­ло­гий вир­ту­аль­ной реаль­но­сти при кор­рек­ции и лече­нии депрес­сии в кли­ни­че­ской пси­хо­ло­гии // Кли­ни­че­ская и спе­ци­аль­ная пси­хо­ло­гия. 2021. Том 10. № 3. С. 231—255. DOI:10.17759/cpse.2021100312
24. Сели­ва­нов В.В., Сели­ва­но­ва Л.Н. Вир­ту­аль­ная реаль­ность как метод и сред­ство обу­че­ния // Обра­зо­ва­тель­ные тех­но­ло­гии и обще­ство (Educational Technology & Society) (меж­ду­на­род­ный элек­трон­ный жур­нал). 2014. Том 17. № 3. C. 378—391.
25. Сели­ва­нов В.В., Сели­ва­но­ва Л.Н. Позна­ние и лич­ность в вир­ту­аль­ной реаль­но­сти // Пси­хо­ло­гия когни­тив­ных про­цес­сов / Отв. ред. Сели­ва­нов В.В. Смо­ленск: Смол­ГУ, 2015. С. 107—121.
26. Шахво­ро­сто­ва Т.В. Мето­ди­ки кор­рек­ции тре­вож­но­сти и стра­хов у детей стар­ше­го дошколь­но­го воз­рас­та [Элек­трон­ный ресурс] // Вест­ник прак­ти­че­ской пси­хо­ло­гии обра­зо­ва­ния. 2019. Том 16. № 2. С. 42—46. DOI:10.17759/bppe.2019160206
27. Harris S.R., Kemmerling R.L., North M.M. Brief Virtual Reality Therapy for Public Speaking Anxiety // CyberPsychology & Behavior. 2002. Vol. 5(6). P. 543—550.
28. Huan Xu. Measuring the Efficiency of Education and Technology via DEA approach: Implications on National Development // Social Science, 2017. Vol. 6(4): 136. DOI:3390/socsci6040136
29. Lombard M., Ditton T. At the heart of it all: The concept of presence // Journal Of Computer-Mediated Communication. 1997. Vol. 3. P. 1—33.
30. Zinchenko Yu.P., Kovalev A.I., Menshikova G.Ya., Shaigerova L.A. Postnonclassical methodology and application of virtual reality technologies in social research // Psychology in Russia: State of the Art. Vol. 8. Iss. 4. P. 60—71. DOI:10.11621/pir.2015.0405

Об авторах

• Вла­ди­мир Вла­ди­ми­ро­вич Сели­ва­нов — док­тор пси­хо­ло­ги­че­ских наук, про­фес­сор, заве­ду­ю­щий кафед­рой общей пси­хо­ло­гии, Мос­ков­ский госу­дар­ствен­ный пси­хо­ло­го-педа­го­ги­че­ский уни­вер­си­тет (ФГБОУ ВО МГППУ), заве­ду­ю­щий кафед­рой общей пси­хо­ло­гии, Смо­лен­ский госу­дар­ствен­ный уни­вер­си­тет (ФГБОУ ВО Смол­ГУ), Смо­ленск, Россия.
• Павел Ана­то­лье­вич Побо­кин — кан­ди­дат пси­хо­ло­ги­че­ских наук, доцент кафед­ры общей пси­хо­ло­гии, Смо­лен­ский госу­дар­ствен­ный уни­вер­си­тет (ФГБОУ ВО Смол­ГУ), Смо­ленск, Россия.

Смот­ри­те также:

• Авер­бух Н.В. Пси­хо­ло­ги­че­ские аспек­ты фено­ме­на при­сут­ствия в вир­ту­аль­ной среде
• Лит­ви­но­ва А.В., Бере­зи­на Т.Н., Коку­рин А.В., Еки­мо­ва В.И. Пси­хо­ло­ги­че­ская без­опас­ность обу­ча­ю­щих­ся во вза­и­мо­дей­ствии с вир­ту­аль­ной реальностью
• Сели­ва­нов В.В., Капу­сти­на В.Ю. Мето­ды вир­ту­аль­ной реаль­но­сти в совре­мен­ной психологии
• Сели­ва­нов В.В., Сели­ва­но­ва Л.Н. Вли­я­ние средств вир­ту­аль­ной реаль­но­сти на фор­ми­ро­ва­ние личности