Терещенко С.Ю., Смольникова М.В. Нейробиологические факторы риска формирования интернет-зависимости у подростков

Актуальные гипотезы и ближайшие перспективы

Цель иссле­до­ва­ния — сум­ми­ро­вать и про­ана­ли­зи­ро­вать име­ю­щи­е­ся к насто­я­ще­му вре­ме­ни дан­ные о ней­ро­био­ло­ги­че­ских фак­то­рах рис­ка фор­ми­ро­ва­ния интер­нет-зави­си­мо­сти (далее — ИЗ) у под­рост­ков, а так­же наме­тить наи­бо­лее пер­спек­тив­ные направ­ле­ния иссле­до­ва­ний в этой области.

Кон­текст и акту­аль­ность иссле­до­ва­ния. Стре­ми­тель­ность появ­ле­ния и рас­про­стра­не­ния ИЗ в под­рост­ко­вых попу­ля­ци­ях, соче­та­ю­ща­я­ся с быст­рым изме­не­ни­ем потреб­ля­е­мо­го кон­тен­та в свя­зи с обще­до­ступ­но­стью мобиль­но­го досту­па в Сеть и появ­ле­ни­ем новых устройств досту­па, ста­вит перед клас­си­че­ской пси­хо­ло­ги­ей и фун­да­мен­таль­ной меди­ци­ной новые вызо­вы, тре­бу­ю­щие без­от­ла­га­тель­но­го решения. 

Как и боль­шин­ство дру­гих хро­ни­че­ских пси­хо­па­то­ло­ги­че­ских состо­я­ний, пато­ло­ги­че­ская ИЗ отно­сит­ся к груп­пе муль­ти­фак­то­ри­аль­ных поли­ген­ных забо­ле­ва­ний, где в каж­дом кон­крет­ном слу­чае име­ет место уни­каль­ное соче­тан­ное вли­я­ние врож­ден­ных осо­бен­но­стей функ­ци­о­ни­ро­ва­ния выс­шей нерв­ной дея­тель­но­сти, часть из кото­рых гене­ти­че­ски детер­ми­ни­ро­ва­на (струк­тур­ные осо­бен­но­сти стро­е­ния нерв­ной тка­ни, спектр сек­ре­ции, дегра­да­ции и рецеп­ции ней­ро­ме­ди­а­то­ров), с вли­я­ни­ем мно­же­ства внеш­не­сре­до­вых фак­то­ров (семей­ных, соци­аль­ных, этнокультурных). 

Исполь­зу­е­мая мето­до­ло­гия. К насто­я­ще­му вре­ме­ни про­ве­де­но боль­шое коли­че­ство иссле­до­ва­ний для изу­че­ния пато­ге­не­за ИЗ с исполь­зо­ва­ни­ем раз­лич­ных ней­ро­ви­зу­а­ли­зи­ру­ю­щих тех­ник. С помо­щью близ­не­цо­вых иссле­до­ва­ний с одно­вре­мен­ным уче­том этни­че­ских раз­ли­чий уста­нов­ле­на гене­ти­че­ская состав­ля­ю­щая под­вер­жен­но­сти к ИЗ, кро­ме это­го, выяв­ле­на серьез­ная комор­бид­ность интернет-зависимости.

Основ­ные выво­ды. Одной из важ­ней­ших фун­да­мен­таль­ных задач изу­че­ния интер­нет-зави­си­мо­сти явля­ет­ся выяв­ле­ние кон­крет­ных генов и ней­ро­ме­ди­а­тор­ных ассо­ци­а­ций, отве­ча­ю­щих за пред­рас­по­ло­жен­ность к фор­ми­ро­ва­нию интер­нет-зави­си­мо­сти, что поз­во­лит вый­ти на поиск новых тера­пев­ти­че­ских мише­ней и путей ран­ней про­фи­лак­ти­ки с оцен­кой сте­пе­ни гене­ти­че­ско­го риска.

Стре­ми­тель­ное втор­же­ние пер­со­наль­но­го ком­пью­те­ра и интер­не­та в нашу повсе­днев­ную жизнь, несмот­ря на все тех­но­ло­ги­че­ские пре­иму­ще­ства, при­нес­ло с собой целый ряд побоч­ных про­яв­ле­ний, пря­мо отра­жа­ю­щих­ся на пси­хи­че­ском и сома­ти­че­ском здо­ро­вье детей и подростков. 

Интер­нет-зави­си­мость — отно­си­тель­но новый, в неко­то­рых реги­о­нах (Южная Корея, Китай, Япо­ния) уже име­ю­щий при­зна­ки соци­аль­ной эпи­де­мии пси­хо­ло­ги­че­ский фено­мен, осо­бо харак­тер­ный для уяз­ви­мых групп (под­рост­ки и моло­дые взрос­лые). Пред­став­ляя собой одну из 11 форм аддик­тив­но­го пове­де­ния, к насто­я­ще­му вре­ме­ни интер­нет-зави­си­мость име­ет доста­точ­но опре­де­лен­ные диа­гно­сти­че­ские кри­те­рии, поз­во­ля­ю­щие чет­ко отгра­ни­чить пато­ло­ги­че­скую состав­ля­ю­щую аддик­ции, име­ю­щую при­зна­ки пси­хи­че­ско­го рас­строй­ства, что частич­но отра­же­но в новой меж­ду­на­род­ной клас­си­фи­ка­ции мен­таль­ных рас­стройств (DSM-V, Internet gaming disorder) и пла­ни­ру­ет­ся к выде­ле­нию в совре­мен­ной меж­ду­на­род­ной номен­кла­ту­ре забо­ле­ва­ний (МКБ-11, ICD-11).

C точ­ки зре­ния клас­си­че­ской пси­хо­ло­гии и пси­хи­ат­рии, ИЗ — отно­си­тель­но новый фено­мен, не име­ю­щий к насто­я­ще­му вре­ме­ни обще­при­ня­то­го фор­маль­но­го опре­де­ле­ния. В спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ной лите­ра­ту­ре мож­но встре­тить такие вза­и­мо­за­ме­ня­е­мые тер­ми­ны, как «ком­пуль­сив­ное исполь­зо­ва­ние интер­не­та (compulsive internet use)», «про­блем­ное исполь­зо­ва­ние интер­не­та (problematic internet use)», «пато­ло­ги­че­ское исполь­зо­ва­ние интер­не­та (pathological internet use)» и, нако­нец, «интер­нет-зави­си­мость (Internet Addiction)».

С пер­во­го опи­са­ния фено­ме­на ИЗ в науч­ной лите­ра­ту­ре [7; 8; 54] и до насто­я­ще­го вре­ме­ни ведет­ся дис­кус­сия о наи­бо­лее точ­ном опре­де­ле­нии это­го пси­хо­па­то­ло­ги­че­ско­го состо­я­ния [12; 41]. Наи­бо­лее часто цити­ру­е­мым явля­ет­ся опре­де­ле­ние одно­го из при­знан­ных авто­ри­те­тов в обла­сти изу­че­ния аддик­тив­но­го пове­де­ния, англий­ско­го пси­хо­ло­га Мар­ка Гриф­фит­са (Mark Griffiths): «интер­нет-зави­си­мость — это нехи­ми­че­ская пове­ден­че­ская зави­си­мость, кото­рая вклю­ча­ет в себя вза­и­мо­дей­ствие “чело­век-маши­на” (“ком­пью­тер-интер­нет”)» [20].

Мно­гие пси­хо­ло­ги под­чер­ки­ва­ют, что к насто­я­ще­му вре­ме­ни в таком вза­и­мо­дей­ствии нет пол­но­цен­но­го ком­по­нен­та вза­и­мо­дей­ствия чело­ве­ка с «машин­ным разу­мом», хотя появ­ле­ния это­го нель­зя исклю­чить в бли­жай­шее вре­мя. Сей­час ком­по­нент «ком­пью­тер-интер­нет» в этой моде­ли явля­ет­ся лишь инстру­мен­том осо­бо­го вида раз­ных типов соци­аль­но­го вза­и­мо­дей­ствия «чело­век-чело­век» (от обме­на инфор­ма­ци­ей в соци­аль­ных сетях до сорев­но­ва­тель­ных ком­пью­тер­ных игр). Имен­но поэто­му иссле­до­ва­ния ИЗ в насто­я­щее вре­мя обя­за­тель­но долж­ны вклю­чать в себя не толь­ко оцен­ку общих ком­по­нен­тов любой пато­ло­ги­че­ской аддик­ции (ком­пуль­сив­ность, сни­же­ние толе­рант­но­сти, абсти­нен­ция и т.д.), но и обя­за­тель­ный ана­лиз потреб­ля­е­мо­го кон­тен­та (зави­си­мость от интер­нет-игр, зави­си­мость от соци­аль­ных сетей и др.).

Несмот­ря на про­дол­жа­ю­щи­е­ся деба­ты в отно­ше­нии обще­го опре­де­ле­ния ИЗ, сре­ди пси­хо­ло­гов и пси­хи­ат­ров в насто­я­щее вре­мя суще­ству­ет кон­сен­сус в отно­ше­нии диа­гно­сти­че­ских кри­те­ри­ев, поз­во­ля­ю­щих чет­ко отгра­ни­чить пато­ло­ги­че­скую состав­ля­ю­щую аддик­ции от нор­маль­но­го повсе­днев­но­го исполь­зо­ва­ния интер­не­та под­рост­ка­ми: кли­ни­че­ский диа­гноз ИЗ дол­жен вклю­чать в себя четы­ре явных при­зна­ка [6; 42]:

• Чрез­мер­ное исполь­зо­ва­ние интер­не­та (осо­бен­но при одно­вре­мен­ном сокра­ще­нии выде­ля­е­мо­го вре­ме­ни для дру­гих видов дея­тель­но­сти): навяз­чи­вое (ком­пуль­сив­ное) стрем­ле­ние исполь­зо­вать интер­нет, рост зна­чи­мо­сти интер­не­та для под­рост­ка в его систе­ме инте­ре­сов и ценностей;
• Симп­то­мы отме­ны: изме­не­ние настро­е­ния (абсти­нен­ция) при отсут­ствии досту­па в интер­нет (депрес­сия, тре­во­га, агрессивность);
• Толе­рант­ность: необ­хо­ди­мость тра­тить все боль­ше вре­ме­ни на интер­нет, воз­рас­та­ю­щая потреб­ность в при­об­ре­те­нии чрез­мер­но­го коли­че­ства новей­ших устройств для исполь­зо­ва­ния интер­не­та, частое стрем­ле­ние исполь­зо­вать интер­нет для сня­тия дисфории;
• Нега­тив­ные послед­ствия: поте­ря преды­ду­щих инте­ре­сов и раз­вле­че­ний в резуль­та­те чрез­мер­но­го пре­бы­ва­ния в интер­не­те; поте­ря соци­аль­ных свя­зей, обра­зо­ва­тель­ных и спор­тив­ных воз­мож­но­стей в резуль­та­те чрез­мер­но­го исполь­зо­ва­ния интер­не­та; спо­ры и ложь в отно­ше­нии исполь­зо­ва­ния интер­не­та; реци­ди­вы: без­успеш­ные само­сто­я­тель­ные попыт­ки кон­тро­ли­ро­вать исполь­зо­ва­ние интернета.

Эпидемиология интернет-зависимости

Совре­мен­ная эпи­де­мио­ло­гия и оцен­ка роли пси­хо­со­ци­аль­ных и ней­ро­био­ло­ги­че­ских фак­то­ров рис­ка ИЗ у под­рост­ков долж­ны опе­ри­ро­вать чет­ки­ми диа­гно­сти­че­ски­ми кри­те­ри­я­ми, кото­рые спо­соб­ны вери­фи­ци­ро­вать спе­ци­аль­но для этих целей раз­ра­бо­тан­ные и вали­ди­зи­ро­ван­ные пси­хо­ло­ги­че­ские опросники. 

Пер­вым спе­ци­аль­но создан­ным опрос­ни­ком для вери­фи­ка­ции ИЗ был вали­ди­зи­ро­ван­ный в 1998 году аме­ри­кан­ской иссле­до­ва­тель­ни­цей Киб­мер­ли Янг тест выяв­ле­ния интер­нет-аддик­ции. Пио­нер­ские иссле­до­ва­ния К. Янг сыг­ра­ли суще­ствен­ную роль в стан­дар­ти­за­ции диа­гно­сти­ки ИЗ, одна­ко в после­ду­ю­щие годы ее под­хо­ды были под­верг­ну­ты неко­то­рой кри­ти­ке и был пред­ло­жен ряд новых, в боль­шей сте­пе­ни отве­ча­ю­щих совре­мен­но­му раз­ви­тию кли­ни­че­ской и воз­раст­ной пси­хо­ло­гии опрос­ни­ков, в част­но­сти «Chen Internet Addiction Scale (CIAS)» [14], спе­ци­аль­но раз­ра­бо­тан­ный для подростков.

При­ве­ден­ные в миро­вой лите­ра­ту­ре циф­ры рас­про­стра­нен­но­сти ИЗ сре­ди под­рост­ков варьи­ру­ют в зави­си­мо­сти от иссле­до­ван­ных этно­со­ци­аль­ных групп и исполь­зо­ван­ных кри­те­ри­ев диа­гно­сти­ки и опрос­ни­ков от 1% до 18% [12].

Так, в Евро­пе рас­про­стра­нен­ность ИЗ сре­ди под­рост­ков состав­ля­ет 1—11%, в сред­нем 4,4% [32]. В США рас­про­стра­нен­ность ИЗ в общей выбор­ке состав­ля­ет 0,3— 8,1% [5]. В то же вре­мя сре­ди под­рост­ков ази­ат­ских стран (Китай, Южная Корея, Япо­ния и др.) рас­про­стра­нен­ность ИЗ сре­ди под­рост­ков и моло­дых взрос­лых зна­чи­тель­но выше — 8,1—26,5% [9; 46]. 

Чрез­вы­чай­но высо­кая рас­про­стра­нен­ность ИЗ в неко­то­рых реги­о­нах Китая уже при­ве­ла к созда­нию спе­ци­аль­ной пра­ви­тель­ствен­ной про­грам­мы и суб­си­ди­ру­е­мых пра­ви­тель­ством цен­тров реабилитации. 

Мето­до­ло­ги­че­ски тща­тель­но выве­рен­ное иссле­до­ва­ние В.Л. Малы­ги­на с соавт. уча­щих­ся 9—11 клас­сов г. Моск­вы с исполь­зо­ва­ни­ем вали­ди­зи­ро­ван­но­го авто­ра­ми опрос­ни­ка «Chen Internet Addiction Scale (CIAS)» пока­за­ло, что «из всех обсле­до­ван­ных под­рост­ков (n=190) 11,0% име­ют при­зна­ки интер­нет-зави­си­мо­сти, 42,0% зло­упо­треб­ля­ют интер­не­том» [1].

Дру­гое иссле­до­ва­ние этой же иссле­до­ва­тель­ской груп­пы пока­за­ло, «что из 1084 под­рост­ков (сред­ний воз­раст по выбор­ке — 15,56) 4,25% были диа­гно­сти­ро­ва­ны как интер­нет-зави­си­мые и 29,33% как зло­упо­треб­ля­ю­щие интер­не­том» [2]. В.В. Тито­ва с соавт. сооб­ща­ют, что «из 120 про­те­сти­ро­ван­ных ими сту­ден­тов г. Санкт-Петер­бур­га (шка­ла CIAS в адап­та­ции В.Л. Малы­ги­на, К.А. Фек­ли­со­ва) у 57 чело­век (26 деву­шек и 31 юно­ши) были выяв­ле­ны при­зна­ки ком­пью­тер­ной зави­си­мо­сти» [4].

Коморбидность интернет-зависимости

Боль­шое коли­че­ство зару­беж­ных иссле­до­ва­ний убе­ди­тель­но пока­за­ло выра­жен­ную комор­бид­ность ИЗ с широ­ким спек­тром пси­хо­па­то­ло­ги­че­ских состо­я­ний [18; 50]. Так, в мета­а­на­ли­зе про­де­мон­стри­ро­ва­на комор­бид­ность ИЗ с депрес­си­ей (OR=2,77, CI=2,04—3,75), тре­вож­ны­ми рас­строй­ства­ми (OR=2,70, CI=1,46—4,97), син­дро­мом дефи­ци­та вни­ма­ния с гипе­р­ак­тив­но­стью (СДВГ) (OR=2,85, CI=2,15—3,77) [25].

В систе­ма­ти­че­ском обзо­ре пока­за­но, что наи­боль­шую связь с ИЗ име­ют депрес­сив­ное рас­строй­ство и СДВГ, мень­шую, но зна­чи­мую связь обна­ру­жи­ва­ют так­же тре­вож­ное рас­строй­ство, обсес­сив­но-ком­пуль­сив­ное рас­строй­ство, соци­аль­ная фобия и агрес­сив­ное пове­де­ние [10]. Такие же выво­ды были сде­ла­ны и в дру­гом систе­ма­ти­че­ском обзо­ре [18].

Иссле­до­ва­ние, вклю­чав­шее репре­зен­та­тив­ную выбор­ку из 11356 под­рост­ков 11 евро­пей­ских стран, убе­ди­тель­но пока­за­ло ассо­ци­а­цию ИЗ с само­по­вре­жда­ю­щим и суи­ци­даль­ным пове­де­ни­ем, так же как с депрес­си­ей и тре­вож­но­стью [17]. Такие же дан­ные полу­че­ны и в дру­гом иссле­до­ва­нии [28].

Пока­за­на так­же ассо­ци­а­ция ИЗ с опре­де­лен­ны­ми чер­та­ми харак­те­ра, в част­но­сти с такой часто опи­сы­ва­е­мой в запад­ной лите­ра­ту­ре лич­ност­ной харак­те­ри­сти­кой, как «sensation seeking» (стрем­ле­ние к поис­ку новых, необыч­ных, слож­ных ощу­ще­ний, часто сопря­жен­ных с риском) [40].

В лон­ги­тюд­ном иссле­до­ва­нии у взрос­лых лиц пока­за­на ассо­ци­а­ция ИЗ с анге­до­ни­ей (сла­бой спо­соб­но­стью испы­ты­вать удо­воль­ствие, что явля­ет­ся харак­тер­ной чер­той депрес­сив­ных рас­стройств) [21].

Мень­ше в насто­я­щее вре­мя извест­но об ассо­ци­а­ции ИЗ с пси­хо­со­ма­ти­че­ски­ми забо­ле­ва­ни­я­ми, хотя такая связь высо­ко­ве­ро­ят­на, учи­ты­вая нали­чие общих фак­то­ров пато­ге­не­за (тре­вож­но-депрес­сив­ные и обсес­сив­но-ком­пуль­сив­ное расстройства). 

В иссле­до­ва­нии, осно­ван­ном на интер­нет-опро­се, была пока­за­на ассо­ци­а­ция ИЗ с хро­ни­че­ски­ми боле­вы­ми син­дро­ма­ми, кото­рые авто­ры свя­зы­ва­ют с пси­хо­со­ма­ти­че­ски­ми забо­ле­ва­ни­я­ми и мышеч­ным пере­на­пря­же­ни­ем [49].

Недав­нее иссле­до­ва­ние не выяви­ло ста­ти­сти­че­ски зна­чи­мой свя­зи меж­ду ИЗ и голов­ной болью (напряжением/мигренью), хотя, в целом, сома­ти­че­ские симп­то­мы чаще были заре­ги­стри­ро­ва­ны в груп­пе интер­нет-аддик­ции [13].

Про­ве­ден­ное одно­вре­мен­но в трех стра­нах (Фин­лян­дия, Фран­ция и Дания) иссле­до­ва­ние пока­за­ло ассо­ци­а­цию нару­ше­ний сна с интер­нет-зави­си­мо­стью у под­рост­ков [43]. Подоб­ные дан­ные были полу­че­ны в выбор­ке япон­ских школь­ни­ков [47].

Дан­ные о пси­хи­ат­ри­че­ской и пси­хо­со­ма­ти­че­ской комор­бид­но­сти у интер­нет-зави­си­мых под­рост­ков в Рос­сий­ской Феде­ра­ции крайне огра­ни­че­ны: опуб­ли­ко­ван­ные резуль­та­ты иссле­до­ва­ний рас­смот­ре­ны в основ­ном с точек зре­ния соци­аль­ной и пси­хо­ло­ги­че­ской феноменологии. 

Так, напри­мер, в недав­нем обзо­ре А.М. Стар­чен­ко­вой с соавт. «Комор­бид­ные рас­строй­ства у лиц моло­до­го воз­рас­та с интер­нет-зави­си­мым пове­де­ни­ем» [3] про­ци­ти­ро­ван толь­ко один оте­че­ствен­ный источ­ник, иссле­ду­ю­щий имен­но пси­хи­ат­ри­че­скую комор­бид­ность: иссле­до­ва­ние о свя­зи ком­пью­тер­ной зави­си­мо­сти и СДВГ (все осталь­ные источ­ни­ки ори­ги­наль­ных иссле­до­ва­ний о подоб­ных ассо­ци­а­ци­ях были зарубежными).

К насто­я­ще­му вре­ме­ни пред­ло­же­но несколь­ко этио­па­то­ге­не­ти­че­ских моде­лей фор­ми­ро­ва­ния интер­нет-зави­си­мо­го пове­де­ния у под­рост­ков [15]. Отдель­ные иссле­до­ва­те­ли пред­по­ла­га­ют нали­чие пре­иму­ще­ствен­но ней­ро­био­ло­ги­че­ских фак­то­ров рис­ка, ассо­ци­и­ро­ван­ных с недо­ста­точ­ной зре­ло­стью опре­де­лен­ных отде­лов голов­но­го моз­га под­рост­ка, что про­яв­ля­ет­ся недо­ста­точ­ной эффек­тив­но­стью воле­во­го кон­тро­ля, высо­кой импуль­сив­но­стью и чрез­мер­но акти­ви­ро­ван­ной систе­мой воз­на­граж­де­ний (reward circuitry) [26; 33]. 

Одна­ко наи­бо­лее при­знан­ной боль­шин­ством иссле­до­ва­те­лей в насто­я­щее вре­мя явля­ет­ся «ком­по­нент­ная био­пси­хо­со­ци­аль­ная модель», пред­по­ла­га­ю­щая ком­би­на­цию пси­хо­со­ци­аль­ных про­блем (в осо­бен­но­сти про­блем во вза­и­мо­от­но­ше­ни­ях с роди­те­ля­ми и сверст­ни­ка­ми) и ней­ро­био­ло­ги­че­ских фак­то­ров рис­ка [15; 19; 30]. 

В оте­че­ствен­ной лите­ра­ту­ре нам не уда­лось най­ти обзор­ных ста­тей, сум­ми­ру­ю­щих фраг­мен­тар­ные иссле­до­ва­ния роли ней­ро­био­ло­ги­че­ских фак­то­ров рис­ка ИЗ у под­рост­ков, что и послу­жи­ло основ­ным моти­вом напи­са­ния насто­я­ще­го обзо­ра лите­ра­тур­ных данных.

Патогенез интернет-зависимости с точки зрения нейробиологии

Под­рост­ко­вый пери­од в раз­ви­тии голов­но­го моз­га харак­те­ри­зу­ет­ся раз­лич­ны­ми по вре­ме­ни тра­ек­то­ри­я­ми фор­ми­ро­ва­ния лим­би­че­ской систе­мы и пре­фрон­таль­ных кор­ко­вых отде­лов [11]. Затя­нув­ше­е­ся раз­ви­тие пре­фрон­таль­ной коры по срав­не­нию с лим­би­че­ской систе­мой в тече­ние под­рост­ко­во­го пери­о­да при­во­дит к ослаб­лен­но­му тор­мо­же­нию со сто­ро­ны кор­ко­вых отде­лов в отно­ше­нии ниже­ле­жа­щих под­кор­ко­вых струк­тур и повы­шен­ной импуль­сив­но­сти, что спо­соб­ству­ет высо­ко­му рис­ку фор­ми­ро­ва­ния аддик­тив­но­го пове­де­ния [24].

К насто­я­ще­му вре­ме­ни про­ве­де­но боль­шое коли­че­ство иссле­до­ва­ний для изу­че­ния пато­ге­не­за интер­нет-зави­си­мо­сти с исполь­зо­ва­ни­ем раз­лич­ных ней­ро­ви­зу­а­ли­зи­ру­ю­щих тех­ник: маг­нит­но-резо­нанс­ной томо­гра­фии (МРТ) с исполь­зо­ва­ни­ем вок­сель-бази­ро­ван­ной мор­фо­мет­рии, диф­фу­зи­он­ной спек­траль­ной томо­гра­фии, функ­ци­о­наль­ной МРТ, пози­трон­но-эмис­си­он­ной и одно­фо­тон­ной эмис­си­он­ной томо­гра­фии голов­но­го мозга. 

Ука­зан­ны­ми мето­ди­ка­ми был выяв­лен ряд струк­тур­ных изме­не­ний голов­но­го моз­га, ассо­ци­и­ро­ван­ных с ИЗ [44; 51; 52]: сни­же­ние плот­но­сти серо­го веще­ства в раз­лич­ных участ­ках, вклю­чая пре­фрон­таль­ный, орби­то­фрон­таль­ный, кор­ко­вые слои и допол­ни­тель­ную мотор­ную область [55]; ано­маль­ная функ­ци­о­наль­ная актив­ность отде­лов голов­но­го моз­га, свя­зан­ных с зави­си­мо­стью от воз­на­граж­де­ний [26]; акти­ви­за­ция сен­сор­но-мотор­ной син­хро­ни­за­ции с одно­вре­мен­ным сни­же­ни­ем аудио­ви­зу­аль­ной син­хро­ни­за­ции [36]; акти­ва­ция отде­лов голов­но­го моз­га, свя­зан­ных с фор­ми­ро­ва­ни­ем непре­одо­ли­мых жела­ний и импуль­сив­но­стью; уве­ли­че­ние мета­бо­лиз­ма глю­ко­зы в отде­лах голов­но­го моз­га, ассо­ци­и­ро­ван­ных с импуль­сив­но­стью, зави­си­мо­стью от воз­на­граж­де­ний и стрем­ле­ни­ем к повто­ре­нию пере­жи­тых сома­ти­че­ских ощу­ще­ний [45]; уве­ли­че­ние сек­ре­ции допа­ми­на с после­ду­ю­щим сни­же­ни­ем доступ­но­сти допа­ми­но­вых рецеп­то­ров в стри­ар­ной обла­сти [31].

Кро­ме того, ана­лиз потен­ци­а­лов элек­тро­эн­це­фа­ло­грам­мы, ассо­ци­и­ро­ван­ных с собы­ти­ем (event-related potentials), пока­зал уве­ли­че­ние вре­ме­ни реак­ции, что может быть ассо­ци­и­ро­ва­но с нару­ше­ни­ем про­из­воль­ной регу­ля­ции [16].

Генетика интернет-зависимости

В отли­чие от дру­гих видов аддик­тив­но­го пове­де­ния (напри­мер, зло­упо­треб­ле­ния пси­хо­ак­тив­ны­ми веще­ства­ми или азарт­ны­ми игра­ми), очень неболь­шое коли­че­ство иссле­до­ва­ний было посвя­ще­но поис­ку гене­ти­че­ских пре­дик­то­ров интернет-зависимости. 

Напри­мер, пер­вое близ­не­цо­вое иссле­до­ва­ние (явля­ю­ще­е­ся одним из наи­бо­лее дока­за­тель­ных в совре­мен­ной гене­ти­ке муль­ти­фак­то­ри­аль­ных забо­ле­ва­ний) было про­ве­де­но в 2014 году: авто­рам на осно­ва­нии обсле­до­ва­ния 825 под­рост­ков китай­ской попу­ля­ции уда­лось дока­зать нали­чие врож­ден­но­го ком­по­нен­та, оце­нен­но­го ими в 58—66% [35].

Подоб­ные резуль­та­ты немно­го позд­нее были полу­че­ны при иссле­до­ва­нии нидер­ланд­ской (48%, 2016 г., [48]), австра­лий­ской (41%, 2016 г., [37]) и немец­кой (21—44%, 2017 г., [22]) близ­не­цо­вых когорт.

Таким обра­зом, нали­чие гене­ти­че­ско­го ком­по­нен­та фор­ми­ро­ва­ния интер­нет-зави­си­мо­сти было убе­ди­тель­но пока­за­но близ­не­цо­вы­ми иссле­до­ва­ни­я­ми на при­ме­ре раз­лич­ных попу­ля­ций, одна­ко к насто­я­ще­му вре­ме­ни кон­крет­ные гены, вовле­чен­ные в меха­низ­мы такой насле­ду­е­мо­сти, точ­но не идентифицированы. 

Тем не менее в четы­рех неболь­ших пилот­ных иссле­до­ва­ни­ях были вери­фи­ци­ро­ва­ны поли­морф­ные участ­ки пяти кан­ди­дат­ных генов, сре­ди них:

• rs1800497 (ген дофа­ми­но­во­го рецеп­то­ра вто­ро­го типа, dopamine D2 receptor (DRD2) gene, Taq1A1 allele) и rs4680 (ген фер­мен­та рас­па­да допа­ми­на, methionine variant of dopamine degradation enzyme catecholamine-omethyltransferase (COMT) gene) — пер­вое из подоб­ных иссле­до­ва­ний, про­ве­ден­ное сре­ди под­рост­ков Южной Кореи и пока­зав­шее нали­чие свя­зи минор­ных алле­лей, ассо­ци­и­ро­ван­ных с низ­кой про­дук­ци­ей допа­ми­на (rs4680) и низ­ким коли­че­ством допа­ми­но­вых рецеп­то­ров в пре­фрон­таль­ной коре (rs1800497), с нали­чи­ем пато­ло­ги­че­ской при­вер­жен­но­сти к интер­нет-играм [23]. Ука­зан­ные аллель­ные вари­ан­ты одно­вре­мен­но могут быть ассо­ци­и­ро­ва­ны с пред­рас­по­ло­жен­но­стью к алко­го­лиз­му, азарт­ным играм и син­дро­му дефи­ци­та вни­ма­ния с гиперактивностью;
• rs25531 (ген серо­то­ни­но­во­го транс­пор­те­ра, serotonin transporter (SS5HTTLPR) gene, short allelic variants) — было пока­за­но, что корот­кие аллель­ные вари­ан­ты гена серо­то­ни­но­во­го транс­пор­те­ра могут быть ассо­ци­и­ро­ва­ны с пато­ло­ги­че­ской интер­нет-зави­си­мо­стью [34]. Как было пока­за­но боль­шим коли­че­ством иссле­до­ва­ний, дан­ные гене­ти­че­ские вари­ан­ты так­же свя­за­ны с пред­рас­по­ло­жен­но­стью к депрес­сии — наи­бо­лее часто­му выяв­ля­е­мо­му комор­бид­но­му состо­я­нию у интер­нет-зави­си­мых лиц;
• rs1044396 (ген аце­тил­хо­ли­но­во­го нико­ти­но­во­го рецеп­то­ра, nicotinic acetylcholine receptor subunit alpha 4 (CHRNA4) gene) — неболь­шое иссле­до­ва­ние типа «слу­чай-кон­троль» пока­за­ло нали­чие ассо­ци­а­ции с СС гено­ти­пом по поли­мор­физ­му rs1044396, кото­рый так­же может быть ассо­ци­и­ро­ван с нико­ти­но­вой зави­си­мо­стью и рас­строй­ства­ми вни­ма­ния [39];
• rs2229910 (ген ней­ро­тро­фи­че­ско­го рецеп­то­ра тиро­зин­ки­на­зы тре­тье­го типа, neurotrophic tyrosine kinase receptor type 3 (NTRK3) gene) — нако­нец, недав­нее пилот­ное иссле­до­ва­ние целе­во­го экзо­ма 30 взрос­лых лиц с интер­нет-зави­си­мо­стью и 30 здо­ро­вых лиц, вклю­чав­шее иссле­до­ва­ние 83 поли­морф­ных участ­ков, пока­за­ло нали­чие ста­ти­сти­че­ски убе­ди­тель­ной свя­зи толь­ко с одним участ­ком — rs2229910, пред­по­ло­жи­тель­но ассо­ци­и­ро­ван­ным так­же с тре­вож­но-пани­че­ски­ми, депрес­сив­ны­ми рас­строй­ства­ми, обсес­сив­но-ком­пуль­сив­ным рас­строй­ством и пси­хо­ло­ги­че­ски детер­ми­ни­ро­ван­ны­ми рас­строй­ства­ми пита­ния [27].

Необ­хо­ди­мо отме­тить, что все ука­зан­ные поли­мор­физ­мы не явля­ют­ся уни­каль­но спе­ци­фич­ны­ми для ИЗ: во всех слу­ча­ях такие гене­ти­че­ские осо­бен­но­сти одно­вре­мен­но ассо­ци­и­ро­ва­ны с широ­ким спек­тром пси­хо­па­то­ло­ги­че­ских состо­я­ний, в том чис­ле и дру­гих видов аддик­тив­но­го поведения. 

Ситу­а­ция мно­же­ствен­но­сти фено­ти­пи­че­ских про­яв­ле­ний при нали­чии изме­не­ний в одном поли­морф­ном участ­ке гено­ма харак­тер­на для гене­ти­ки поли­ген­ных муль­ти­фак­то­ри­аль­ных пси­хо­па­то­ло­ги­че­ских состо­я­ний, к кото­рым, по всей види­мо­сти, отно­сит­ся ИЗ. 

Часто­та встре­ча­е­мо­сти отдель­ных поли­морф­ных участ­ков упо­мя­ну­тых выше генов, пред­по­ло­жи­тель­но ассо­ци­и­ро­ван­ных с фор­ми­ро­ва­ни­ем интер­нет-зави­си­мо­сти, может зна­чи­тель­но отли­чать­ся в раз­лич­ных этни­че­ских группах. 

Ана­лиз доступ­ной лите­ра­ту­ры пока­зы­ва­ет, что этни­че­ско­му фак­то­ру в поис­ке таких гене­ти­че­ских ассо­ци­а­ций уде­ля­ет­ся совер­шен­но недо­ста­точ­ное вни­ма­ние. Так, в фун­да­мен­таль­ном систе­ма­ти­че­ском обзо­ре [38], посвя­щен­ном этни­че­ским раз­ли­чи­ям 11 форм аддик­тив­но­го пове­де­ния в клас­си­фи­ка­ции Сти­ва Сас­сма­на и др. (Sussman), смог­ли най­ти толь­ко одно иссле­до­ва­ние (про­ци­ти­ро­ван­ное ранее в обзо­ре [32]), учи­ты­ва­ю­щее этни­че­ский фак­тор ИЗ: при обсле­до­ва­нии 1470 сту­ден­тов кол­ле­джа с близ­ки­ми соци­аль­но-куль­тур­ны­ми усло­ви­я­ми жиз­ни и по еди­но­му про­то­ко­лу смог­ли пока­зать боль­шую часто­ту интер­нет-зави­си­мо­сти у пред­ста­ви­те­лей ази­ат­ских наци­о­наль­но­стей (8,6%) в срав­не­нии с неази­а­та­ми (3,8%) [54].

В этом же обзо­ре про­ци­ти­ро­ван целый ряд источ­ни­ков, пока­зы­ва­ю­щих боль­шую рас­про­стра­нен­ность зави­си­мо­сти от ком­пью­тер­ных игр у неев­ро­пео­и­дов Аме­ри­ки (корен­ные жите­ли, негро­и­ды) в срав­не­нии с пред­ста­ви­те­ля­ми белой расы [38].

В круп­ном муль­ти­цен­тро­вом (11 стран) евро­пей­ском иссле­до­ва­нии интер­нет-зави­си­мо­сти у под­рост­ков была выяв­ле­на наи­бо­лее выра­жен­ная комор­бид­ность с суи­ци­даль­ным пове­де­ни­ем, депрес­си­ей и тре­вож­но­стью, одна­ко вклад каж­до­го фак­то­ра комор­бид­но­сти раз­ли­чал­ся от стра­ны к стране.

Авто­ры дела­ют вывод о необ­хо­ди­мо­сти даль­ней­ших иссле­до­ва­ний в этом направ­ле­нии с обя­за­тель­ным уче­том соци­о­куль­тур­ных и, воз­мож­но, этни­че­ских (гене­ти­че­ских) раз­ли­чий [17; 29]. С нашей точ­ки зре­ния, ана­лиз этно­гео­гра­фи­че­ских раз­ли­чий интер­нет-зави­си­мо­сти с одно­вре­мен­ным уче­том этни­че­ских раз­ли­чий в рас­про­стра­нен­но­сти гено­ти­пи­че­ских осо­бен­но­стей попу­ля­ций пред­став­ля­ет­ся очень пер­спек­тив­ным направ­ле­ни­ем совре­мен­ной ней­ро­ге­не­ти­ки аддик­ций у под­рост­ков, осо­бен­но в такой мно­го­на­ци­о­наль­ной стране, как Рос­сий­ская Федерация.

Заключение

Таким обра­зом, стре­ми­тель­ность появ­ле­ния и рас­про­стра­не­ния интер­нет-зави­си­мо­сти в под­рост­ко­вых попу­ля­ци­ях, соче­та­ю­ща­я­ся с быст­рым изме­не­ни­ем потреб­ля­е­мо­го кон­тен­та, в свя­зи с обще­до­ступ­но­стью мобиль­но­го досту­па в Сеть и появ­ле­ни­ем новых устройств досту­па ста­вит перед клас­си­че­ской пси­хо­ло­ги­ей и фун­да­мен­таль­ной меди­ци­ной новые вызо­вы, тре­бу­ю­щие без­от­ла­га­тель­но­го решения. 

Это осо­бен­но акту­аль­но в свя­зи с уста­нов­лен­ной серьез­ной комор­бид­но­стью ИЗ (депрес­сия, тре­вож­ность, суи­ци­даль­ное пове­де­ние, немо­ти­ви­ро­ван­ная агрес­сия, а так­же пси­хо­со­ма­ти­че­ские заболевания). 

Нали­чие гене­ти­че­ско­го ком­по­нен­та фор­ми­ро­ва­ния интер­нет-зави­си­мо­сти было убе­ди­тель­но пока­за­но близ­не­цо­вы­ми иссле­до­ва­ни­я­ми на при­ме­ре раз­лич­ных попу­ля­ций, одна­ко к насто­я­ще­му вре­ме­ни кон­крет­ные гены, вовле­чен­ные в меха­низ­мы такой насле­ду­е­мо­сти, точ­но не идентифицированы. 

Ана­лиз этно­гео­гра­фи­че­ских раз­ли­чий интер­нет-зави­си­мо­сти с одно­вре­мен­ным уче­том этни­че­ских раз­ли­чий в рас­про­стра­нен­но­сти гено­ти­пи­че­ских осо­бен­но­стей попу­ля­ций пред­став­ля­ет­ся акту­аль­ным и в доста­точ­ной мере не иссле­до­ван­ным направ­ле­ни­ем совре­мен­ной ней­ро­ге­не­ти­ки аддик­ций у под­рост­ков, осо­бен­но в такой мно­го­на­ци­о­наль­ной стране, как Рос­сий­ская Федерация. 

Ожи­да­ет­ся, что при вза­и­мо­дей­ствии спе­ци­а­ли­стов раз­лич­ных направ­ле­ний (педи­ат­ров, пси­хо­ло­гов, пси­хи­ат­ров, нев­ро­па­то­ло­гов, ней­ро­био­ло­гов, гене­ти­ков) уже в бли­жай­шее вре­мя будут най­де­ны новые пато­фи­зио­ло­ги­че­ские меха­низ­мы фор­ми­ро­ва­ния ИЗ. 

Резуль­та­ты таких иссле­до­ва­ний помо­гут открыть новые пер­спек­ти­вы в оцен­ке фун­да­мен­таль­ных ней­ро­био­ло­ги­че­ских при­чин фор­ми­ро­ва­ния интер­нет-зави­си­мо­сти и пер­со­на­ли­за­ции тера­пев­ти­че­ской так­ти­ки у интер­нет-зави­си­мых подростков.

Литература

1. Малы­гин В.Л., Мер­ку­рье­ва Ю.А., Искан­ди­ро­ва А.Б., Пах­ту­со­ва Е.Е. и др. Осо­бен­но­сти цен­ност­ных ори­ен­та­ций у под­рост­ков с интер­нет-зави­си­мым пове­де­ни­ем // Меди­цин­ская пси­хо­ло­гия в Рос­сии. 2015. № 4. С. 1—20.
2. Малы­гин В.Л., Хоме­ри­ки Н.С., Анто­нен­ко А.А. Инди­ви­ду­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ские свой­ства под­рост­ков как фак­то­ры рис­ка фор­ми­ро­ва­ния интер­нет-зави­си­мо­го пове­де­ния // Меди­цин­ская пси­хо­ло­гия в Рос­сии. 2015. № 1. С. 1—22.
3. Стар­чен­ко­ва А.М., Урсу А.В., Худя­ков А.В. Комор­бид­ные рас­строй­ства у лиц моло­до­го воз­рас­та с интер­нет-зави­си­мым пове­де­ни­ем // Вест­ник Ива­нов­ской меди­цин­ской ака­де­мии. 2016. № 2. С. 50—54.
4. Тито­ва В.В., Кат­ков А.Л. Интер­нет-зави­си­мость: при­чи­ны и меха­низ­мы фор­ми­ро­ва­ния, диа­гно­сти­ка, под­хо­ды к лече­нию и про­фи­лак­ти­ке // Педи­атр. 2014. № 4. С. 132—139.
5. Aboujaoude E., Koran L.M., Gamel N. et al. Potential markers for problematic internet use: a telephone survey of 2,513 adults // CNS Spectr. 2006. Vol. 11. № 10. Р. 750—755. doi: 10.1017/S1092852900014875
6. Block J.J. Issues for DSM-V: internet addiction // Am J Psychiatry. 2008. Vol. 165. № 3. P. 306—307. doi: 10.1176/appi.ajp.2007.07101556
7. Brenner V. Psychology of computer use: XLVII. Parameters of Internet use, abuse and addiction: the first 90 days of the Internet Usage Survey // Psychol Rep. 1997. Vol. 80. P. 879—882. doi: 10.2466/pr0.1997.80.3.879
8. Byun S., Ruffini C., Mills J.E. et al. Internet Addiction: Metasynthesis of 1996—2006 Quantitative Research // CyberPsychology & Behavior. 2009. Vol. 12. № 2. P. 203—207. doi: 10.1089/cpb.2008.0102
9. Cao F., Su L., Liu T. et al. The relationship between impulsivity and Internet addiction in a sample of Chinese adolescents // Eur Psychiatry. 2007. Vol. 22. № 7. P. 466—471. doi: 10.1016/j.eurpsy.2007.05.004
10. Carli V., Durkee T., Wasserman D. et al. The association between pathological internet use and comorbid psychopathology: a systematic review // Psychopathology. 2013. Vol. 46. № 1. P. 1—13. doi: 10.1159/000337971
11. Casey B.J., Jones Rebecca M., Hare Todd A. The adolescent brain // Ann N Y Acad Sci. 2008. Vol. 1124. P. 111—126. doi: 10.1196/annals.1440.010
12. Cerniglia L., Zoratto F., Cimino S. et al. Internet Addiction in adolescence: Neurobiological, psychosocial and clinical issues // Neurosci Biobehav Rev. 2017. Vol. 76. P. 174—184. doi: 10.1016/j.neubiorev.2016.12.024
13. Cerutti R. The Potential Impact of Internet and Mobile Use on Headache and Other Somatic Symptoms in Adolescence. A Population-Based Cross-Sectional Study // Headache. 2016. Vol. 56. № 7. P. 1161—1170. doi: 10.1111/head.12840
14. Chen S-H., Weng L-J., Su Y-J. et al. Development of a Chinese Internet Addiction Scale and Its Psychometric Study // Chinese Journal of Psychology. 2003. Vol. 45. № 3. P. 279—294.
15. Cimino S., Cerniglia L. A Longitudinal Study for the Empirical Validation of  an Etiopathogenetic Model of Internet Addiction in Adolescence Based on Early Emotion Regulation // Biomed Res Int. 2018. Vol. 2018, Article ID 4038541. 8 p. doi: 10.1155/2018/4038541
16. Dong G., Zhou H., Zhao X. Impulse inhibition in people with Internet addiction disorder: electrophysiological evidence from a Go/NoGo study // Neurosci Lett. 2010. Vol. 485. № 2. P. 138—142. doi: 10.1016/j.neulet.2010.09.002
17. Durkee T., Carli V., Floderus B. et al. Pathological Internet Use and Risk-Behaviors among European Adolescents // Int J Environ Res Public Health. 2016. Vol. 13. № 3. pii: E294. doi: 10.3390/ijerph13030294.
18. Gonzalez-Bueso V., Santamaría J.J., Fernández D. et al. Internet Gaming Disorder in Adolescents: Personality, Psychopathology and Evaluation of a Psychological Intervention Combined With Parent Psychoeducation // Front Psychol. 2018. Vol. 9. P. 787. doi: 10.3389/fpsyg.2018.00787
19. Griffiths M. A “components” model of addiction within a biopsychosocial framework // Journal of Substance Use. 2005. Vol. 10. № 4. P. 191—197. doi: 10.1080/14659890500114359
20. Griffiths M. Does Internet and Computer “Addiction” Exist? Some Case Study Evidence // CyberPsychology & Behavior. 2000. Vol. 3. № 2. P. 211—218. doi: 10.1089/109493100316067
21. Guillot C.R. Longitudinal Associations between Anhedonia and Internet-Related Addictive Behaviors in Emerging Adults // Comput Human Behav. 2016. Vol. 62. P. 475—479. doi: 10.1016/j.chb.2016.04.019
22. Hahn E., Reuter M., Spinath F.M. et al. Internet addiction and its facets: The role of genetics and the relation to self-directedness // Addict Behav. 2017. Vol. 65. P. 137—146. doi: 10.1016/j.addbeh.2016.10.018
23. Han D.H., Lee Y.S., Yang K.C. et al. Dopamine genes and reward dependence in adolescents with excessive internet video game play // J Addict Med. 2007. Vol. 1. № 3. P. 133—138. doi: 10.1097/ADM.0b013e31811f465f
24. He J., Crews F.T. Neurogenesis decreases during brain maturation from adolescence to adulthood // Pharmacol Biochem Behav. 2007. Vol. 86. № 2. P. 327—333. doi: 10.1016/j. pbb.2006.11.003
25. Ho R., Zhang M.W., Tsang T.Y. et al. The association between internet addiction and psychiatric co-morbidity: a meta-analysis // BMC Psychiatry. 2014. Vol. 14. P. 183. doi: 10.1186/1471-244X-14-183.
26. Hong S.B., Zalesky A., Cocchi L. et al. Decreased functional brain connectivity in adolescents with internet addiction // PLoS ONE. 2013. Vol. 8. № 2. P. e57831. doi: 10.1371/journal.pone.0057831
27. Jeong J-E., Rhee J.K., Kim T.M. et al. The association between the nicotinic acetylcholine receptor alpha4 subunit gene (CHRNA4) rs1044396 and Internet gaming disorder in Korean male adults // PLoS ONE. 2017. Vol. 12. № 12. P. e0188358. doi: 10.1371/ journal.pone.0188358
28. Jiang Q., Huang X., Tao R. Examining Factors Influencing Internet Addiction and Adolescent Risk Behaviors Among Excessive Internet Users // Health Commun. 2018. Vol. 33. № 12. P. 1434—1444. doi: 10.1080/10410236.2017.1358241
29. Kaess M., Parzer P., Brunner R. et al. Pathological Internet Use Is on the Rise Among European Adolescents // J Adolesc Health. 2016. Vol. 59. № 2. P. 236—239. doi: 10.1016/j. jadohealth.2016.04.009
30. Kim H.S., Hodgins D.C. Component Model of Addiction Treatment: A Pragmatic Transdiagnostic Treatment Model of Behavioral and Substance Addictions // Front Psychiatry. 2018. Vol. 9. P. 406. doi: 10.3389/fpsyt.2018.00406
31. Kim S.H., Baik S.H., Park C.S. et al. Reduced striatal dopamine D2 receptors in people with Internet addiction // Neuroreport. 2011. Vol. 22. № 8. P. 407—411. doi: 10.1097/ WNR.0b013e328346e16e
32. Kuss D.J., Griffiths M.D., Karila L. et al. Internet addiction: a systematic review of epidemiological research for the last decade // Curr Pharm Des. 2014. Vol. 20. № 25. P. 4026—4052.
33. Kuss D.J., Lopez-Fernandez O. Internet addiction and problematic Internet use: A systematic review of clinical research // World J Psychiatry. 2016. Vol. 6. № 1. P. 143— 176. doi: 10.5498/wjp.v6.i1.143
34. Lee Y., Han D.H., Yang K.C. et al. Depression like characteristics of 5HTTLPR polymorphism and temperament in excessive internet users // J Affect Disord. 2008. Vol. 109. № 1—2. P. 165—169. doi: 10.1016/j.jad.2007.10.020
35. Li M., Chen J., Li N. et al. A twin study of problematic internet use: its heritability and genetic association with effortful control // Twin Res Hum Genet. 2014. Vol. 17. № 4. P. 279—287. doi: 10.1017/thg.2014.32
36. Liu J., Gao X.P., Osunde I. et al. Increased regional homogeneity in internet addiction disorder: a resting state functional magnetic resonance imaging study // Chin Med J (Engl). 2010. Vol. 123. № 14. P. 1904—1908.
37. Long E.C., Verhulst B., Neale M.C. et al. The Genetic and Environmental Contributions to Internet Use and Associations With Psychopathology: A Twin Study // Twin Res Hum Genet. 2016. Vol. 19. № 1. P. 1—9. doi: 10.1017/thg.2015.91
38. Luczak S.E., Khoddam R., Yu S. et al. Review: Prevalence and co-occurrence of addictions in US ethnic/racial groups: Implications for genetic research // Am J Addict. 2017. Vol. 26. № 5. P. 424—436. doi: 10.1111/ajad.12464
39. Montag C., Kirsch P., Sauer C. et al. The role of the CHRNA4 gene in Internet addiction: a case-control study // J Addict Med. 2012. Vol. 6. № 3. P. 191—195. doi: 10.1097/ADM.0b013e31825ba7e7
40. Muller K.W., Dreier M., Beutel M. et al. Is Sensation Seeking a correlate of excessive behaviors and behavioral addictions? A detailed examination of patients with Gambling Disorder and Internet Addiction // Psychiatry Res. 2016. Vol. 242. P. 319—325. doi: 10.1016/j.psychres.2016.06.004
41. Musetti A., Cattivelli R., Giacobbi M. et al. Challenges in Internet Addiction Disorder: Is a Diagnosis Feasible or Not? // Frontiers in Psychology. 2016. Vol. 7. № 842. P. 1—8. doi: 10.3389/fpsyg.2016.00842
42. Northrup J.C. The Internet Process Addiction Test: Screening for Addictions to Processes Facilitated by the Internet // Behav Sci (Basel). 2015. Vol. 5. № 3. P. 341—352. doi: 10.3390/bs5030341
43. Nuutinen T. Computer use, sleep duration and health symptoms: a cross-sectional study of 15-year olds in three countries // Int J Public Health. 2014. Vol. 59. № 4. P. 619—628. doi: 10.1007/s00038-014-0561-y
44. Park B., Han D.H., Roh S. Neurobiological findings related to Internet use disorders // Psychiatry Clin Neurosci. 2017. Vol. 71. № 7. P. 467—478. doi: 10.1111/pcn.12422
45. Park H.S., Kim S.H., Bang S.A. et al. Altered regional cerebral glucose metabolism in internet game overusers: a 18F-fluorodeoxyglucose positron emission tomography study // CNS Spectr. 2010. Vol. 15. № 3. P. 159—166. doi: 10.1017/S1092852900027437
46. Park S.K., Kim J.Y., Cho C.B. Prevalence of Internet addiction and correlations with family factors among South Korean adolescents // Adolescence. 2008. Vol. 43. № 172. P. 895—909.
47. Tamura H., Nishida T., Tsuji A. et al. Association between Excessive Use of Mobile Phone and Insomnia and Depression among Japanese Adolescents // Int J Environ Res Public Health. 2017. Vol. 14. № 7. pii: E701. doi: 10.3390/ijerph14070701.
48. Vink J.M., van Beijsterveldt T.C., Huppertz C. et al. Heritability of compulsive Internet use in adolescents // Addict Biol. 2016. Vol. 21. № 2. P. 460—468. doi: 10.1111/adb.12218
49. Wei H-T., Chen M-H., Huang P-C. et al. The association between online gaming, social phobia, and depression: an internet survey // BMC Psychiatry. 2012. Vol. 12. № 1. P. 92. doi: 10.1186/1471-244x-12-92
50. Weinstein A., Lejoyeux M. Internet addiction or excessive internet use // American Journal of Drug and Alcohol Abuse. 2010. Vol. 36. № 5. P. 277—283. doi: 10.3109/00952990.2010.491880
51. Weinstein A., Lejoyeux M. New developments on the neurobiological and pharmacogenetic mechanisms underlying internet and videogame addiction //Am J Addict. 2015. Vol. 24. № 2. P. 117—125. doi: 10.1111/ajad.12110
52. Weinstein A., Livny A., Weizman A. New developments in brain research of internet and gaming disorder // Neuroscience and Biobehavioral Reviews. 2017. Vol. 75. P. 314— 330. doi: 10.1016/j.neubiorev.2017.01.040
53. Yates T.M., Gregor M.A., Haviland M.G. Child maltreatment, alexithymia, and problematic internet use in young adulthood // Cyberpsychology, Behavior and Social Networking. 2012. Vol. 15. № 4. P. 219—225. doi: 10.1089/cyber.2011.0427
54. Young K.S. Psychology of computer use: XL. Addictive use of the Internet: a case that breaks the stereotype // Psychol Reports. 1996. Vol. 79. P. 899—902. doi: 10.2466/ pr0.1996.79.3.899
55. Yuan K., Cheng P., Dong T. et al. Cortical thickness abnormalities in late adolescence with online gaming addiction // PLoS ONE. 2013. Vol. 8. № 1. P. e53055. doi: 10.1371/ journal.pone.0053055

Иссле­до­ва­ние выпол­не­но при финан­со­вой под­держ­ке РФФИ в рам­ках науч­но­го про­ек­та № 18-29-22032\18.

Об авторах

• Сер­гей Юрье­вич Тере­щен­ко — док­тор меди­цин­ских наук, про­фес­сор, заве­ду­ю­щий кли­ни­че­ским отде­ле­ни­ем сома­ти­че­ско­го и пси­хи­че­ско­го здо­ро­вья детей, Науч­но-иссле­до­ва­тель­ский инсти­тут меди­цин­ских про­блем Севе­ра — обособ­лен­ное под­раз­де­ле­ние ФИЦ КНЦ СО РАН (НИИ МПС), г. Крас­но­ярск, Рос­сий­ская Федерация.
• Мари­на Вик­то­ров­на Смоль­ни­ко­ва — кан­ди­дат био­ло­ги­че­ских наук, веду­щий науч­ный сотруд­ник, Науч­но-иссле­до­ва­тель­ский инсти­тут меди­цин­ских про­блем Севе­ра — обособ­лен­ное под­раз­де­ле­ние ФИЦ КНЦ СО РАН (НИИ МПС), г. Крас­но­ярск, Рос­сий­ская Федерация.