Вострокнутов Н.В., Пережогин Л.О. Зависимость от персонального компьютера, компьютерных игр и Интернета в детской психиатрической практике

Одни­ми из наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ных пси­хи­че­ских рас­стройств дет­ско­го и под­рост­ко­во­го воз­рас­та явля­ют­ся рас­строй­ства пове­де­ния. В Меж­ду­на­род­ной клас­си­фи­ка­ции болез­ней (МКБ-10) им отве­ден спе­ци­аль­ный раз­дел, внут­ри кото­ро­го выде­ля­ют­ся такие руб­ри­ки, как гипер­ки­не­ти­че­ские рас­строй­ства (F90), рас­строй­ства пове­де­ния (F91), эмо­ци­о­наль­ные рас­строй­ства дет­ско­го воз­рас­та (F93), рас­строй­ства при­вя­зан­но­стей (F94.1 и F94.2) и другие. 

Оче­вид­но, что вычле­не­ние отдель­ных руб­рик внут­ри это­го раз­де­ла носит во мно­гом услов­ный харак­тер, а сами рас­строй­ства пове­де­ния дет­ско­го и под­рост­ко­во­го воз­рас­та пред­став­ля­ют собой кон­ти­ну­ум пси­хо­па­то­ло­ги­че­ских состо­я­ний, явля­ю­щих­ся след­стви­ем ком­плек­са пато­ло­ги­че­ских адап­та­ци­он­но-ком­пен­са­тор­ных реак­ций, воз­ни­ка­ю­щих у детей в каче­стве отве­та на внеш­ние и аутох­тон­ные фак­то­ры, дез­ин­те­гри­ру­ю­щие про­цесс пси­хи­че­ско­го развития.

Дав­но извест­но, что под­рост­ко­вый и юно­ше­ский воз­раст пред­став­ля­ет собой один из наи­бо­лее суще­ствен­ных фак­то­ров рис­ка по раз­ви­тию рас­стройств пове­де­ния, свя­зан­ных с фор­ми­ро­ва­ни­ем зави­си­мо­сти от пси­хо­ак­тив­ных веществ (ПАВ) [ 1 ]. 

В то же вре­мя лишь в послед­ние годы полу­чи­ли широ­кое рас­про­стра­не­ние фор­мы аддик­тив­но­го пове­де­ния, не свя­зан­ные с упо­треб­ле­ни­ем ПАВ, более того, лишен­ные само­го хими­че­ско­го суб­стра­та зависимости.

С появ­ле­ни­ем и рас­про­стра­не­ни­ем в кли­ни­че­ской прак­ти­ке фено­ме­нов гей­мер­ства, зави­си­мо­сти от пер­со­наль­но­го ком­пью­те­ра (ПК) и Интер­не­та все чаще зву­чат выска­зы­ва­ния о том, что соб­ствен­но пове­ден­че­ские состав­ля­ю­щие зави­си­мо­сти, выяв­ля­е­мые при иссле­до­ва­нии паци­ен­тов с ПК-зави­си­мо­стью и Интер­нет-аддик­ци­ей, более соот­вет­ству­ют кри­те­ри­ям рас­стройств при­вы­чек и влечений. 

В реаль­но­сти, как под­чер­ки­ва­ют соста­ви­те­ли и ком­мен­та­то­ры МКБ-10, рас­строй­ства вле­че­ний (F 63) — кли­ни­че­ски более широ­кая диа­гно­сти­че­ская груп­па, чем это нашло отра­же­ние в клас­си­фи­ка­ции: она зако­но­мер­но долж­на была вклю­чать в себя зло­упо­треб­ле­ние и алко­го­лем, и нар­ко­ти­ка­ми (F 10-F 19), и рас­строй­ства при­е­ма пищи (F 52), и ано­маль­ное сек­су­аль­ное пове­де­ние (F 65), одна­ко эти рас­строй­ства выде­ле­ны в само­сто­я­тель­ные груп­пы, ско­рее все­го, в уго­ду тра­ди­ции [2].

В слу­чае с ПК-зави­си­мо­стью и Интер­нет-аддик­ци­ей таких тра­ди­ций (в силу новиз­ны явле­ния) пока не сфор­ми­ро­ва­но, но глав­ным фак­то­ром, поз­во­ля­ю­щим гово­рить имен­но о зави­си­мо­сти, явля­ет­ся то, что в ряде работ авто­ра­ми были выяв­ле­ны у групп поль­зо­ва­те­лей ПК  и Интер­не­та при­зна­ки зави­си­мо­сти, соот­вет­ству­ю­щие кри­те­ри­ям DSM-IV и МКБ-10 [3, 4, 5] — бес­кон­троль­ность исполь­зо­ва­ния, зна­чи­тель­ное стрес­со­вое воз­дей­ствие, сопря­жен­ность с финан­со­вы­ми про­бле­ма­ми, соци­аль­ные и учеб­ные труд­но­сти, про­во­ка­ция симп­то­мов, харак­те­ри­зу­ю­щих гипо­ма­нию, хотя иссле­до­ва­те­ли опе­ри­ро­ва­ли крайне малы­ми выбор­ка­ми и не при­бе­га­ли к кли­ни­че­ским и экс­пе­ри­мен­таль­но-пси­хо­ло­ги­че­ским мето­дам исследования. 

По мере роста инте­ре­са к про­бле­ме ста­ло ясно, что пол­но­цен­ное изу­че­ние фено­ме­на Интер­нет-аддик­ции невоз­мож­но про­ве­сти ина­че, чем с при­ме­не­ни­ем Интер­не­та в каче­стве инстру­мен­та иссле­до­ва­ния [6], а зави­си­мость от ПК может быть пря­мым след­стви­ем инфор­ма­ти­за­ции обу­че­ния и быта.

Опре­де­ле­ние аддик­тив­ной зави­си­мо­сти от ПК, ком­пью­тер­ных игр и Интер­не­та тре­бу­ет чет­ко­го раз­ли­чия ее непа­то­ло­ги­че­ских и пато­ло­ги­че­ских форм, в свя­зи с тем, что 

1) пер­со­наль­ный ком­пью­тер стал в насто­я­щее вре­мя элек­трон­ным сред­ством, вошед­шим в семей­ный быт, и ребе­нок не может быть исклю­чен из это­го сре­до­во­го инфор­ма­ци­он­но­го поля, даже при фор­ми­ро­ва­нии зави­си­мых отношений; 

2) пре­по­да­ва­ние инфор­ма­ти­ки сего­дня вхо­дит в про­грам­му обще­го обра­зо­ва­ния, и в рам­ках этих тре­бо­ва­ний ребе­нок дол­жен при­об­ре­тать навы­ки рабо­ты на ПК, сле­до­ва­тель­но, систе­ма­ти­че­ски рабо­тать на нем; 

3) при при­стра­стии к ком­пью­тер­ным играм необ­хо­ди­мость вклю­че­ния заня­тий на ком­пью­те­ре в реаль­ную уче­бу ребен­ка таким обра­зом опре­де­ля­ет цели пси­хо­кор­рек­ци­он­ной рабо­ты, что заня­тия на ПК не могут быть заме­не­ны каким-либо дру­гим, суб­ли­ми­ру­ю­щим видом деятельности.

В пси­хо­ло­ги­че­ском плане аддик­ция начи­на­ет­ся там, где воз­ни­ка­ет заме­ще­ние удо­вле­тво­ре­ния реаль­ных потреб­но­стей новой, сверх­цен­ной потреб­но­стью в аддик­тив­ном агенте. 

Сле­до­ва­тель­но, аддик­ция опре­де­ля­ет­ся через пове­де­ние как систе­ма­ти­че­ское повто­ре­ние дей­ствий, сосре­до­то­чен­ных на узко­на­прав­лен­ной сфе­ре дея­тель­но­сти при игно­ри­ро­ва­нии веду­щих соци­аль­ных потреб­но­стей, с ухо­дом от реаль­но­сти и фор­ми­ро­ва­ни­ем лич­но­сти зави­си­мо­го типа. 

При этом мы можем гово­рить о сле­ду­ю­щих клю­че­вых понятиях: 

• об аддик­тив­ном аген­те как сред­стве реа­ли­за­ции тако­го свер­цен­но­го отно­ше­ния и поведения; 
• об аддик­те как лич­но­сти, охва­чен­ной сво­ей узко­на­прав­лен­ной аддик­тив­ной деятельностью; 
• об аддик­тив­ном потен­ци­а­ле аддик­тив­но­го аген­та (в слу­чае компь­тер­ной зави­си­мо­сти — это систе­ма спе­ци­фи­че­ских, сте­рео­тип­но повто­ря­ю­щих­ся дей­ствий в ком­пью­тер­ной игре на ПК, поз­во­ля­ю­щих в иллю­зор­но-вир­ту­аль­ном клю­че раз­ре­шать кон­флик­ты и избе­гать проблем); 
• об аддик­тив­ном потен­ци­а­ле индивида.

В нашем иссле­до­ва­нии новых для пси­хи­ат­ри­че­ской прак­ти­ки фено­ме­нов мы опи­ра­лись на соци­аль­но-пси­хи­ат­ри­че­ский под­ход. Он заклю­ча­ет­ся в том, что при нали­чии рис­ка раз­ви­тия пато­ло­ги­че­ских рас­стройств, сле­ду­ет про­во­дить мно­го­осе­вой ана­лиз любо­го фено­ме­на в рам­ках сле­ду­ю­щих дина­ми­че­ских отно­ше­ний: соци­аль­ная ситу­а­ция раз­ви­тия — инди­ви­ду­аль­но­лич­ност­ные свой­ства — лич­ност­но-харак­те­ро­ло­ги­че­ские реак­ции или наблю­да­е­мый соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ский феномен. 

Ана­лиз этих отно­ше­ний мы про­ве­ли на трех уров­нях. На пер­вом эта­пе ана­ли­зи­ро­ва­лись отно­ше­ния, воз­ни­ка­ю­щие в тре­уголь­ни­ке: «ситу­а­ция» — «лич­ность» — «состо­я­ния игро­вой охва­чен­но­сти». При этом выяви­лось, что откло­не­ния пове­де­ния и при­выч­но­го жиз­нен­но­го сте­рео­ти­па мож­но было отне­сти к реак­ци­ям под­рост­ко­во­го пери­о­да типа «реак­ций хоб­би-увле­че­ний» (по А.Е. Лич­ко) толь­ко в 20% слу­ча­ев. Эти под­рост­ки выде­ля­лись выра­жен­ной пар­ци­аль­но­стью зави­си­мо­го пове­де­ния и ситу­а­тив­ной измен­чи­во­стью при повы­ше­нии уров­ня кон­тро­ля и общих тре­бо­ва­ний со сто­ро­ны зна­чи­мых для ребен­ка взрослых. 

На вто­ром уровне ана­ли­за уста­нов­ле­но, что во всех осталь­ных слу­ча­ях веду­щим фак­то­ром, опре­де­ля­ю­щим устой­чи­вость эмо­ци­о­наль­но-лич­ност­ной охва­чен­но­сти ком­пью­тер­ной игрой или Интер­не­том, были осо­бен­но­сти «поч­вы», кото­рые высту­па­ли как опре­де­лен­ное пато­ло­ги­че­ское осно­ва­ние. «Пато­ло­ги­че­ская поч­ва», с одной сто­ро­ны, высту­па­ла как опре­де­лен­ные лич­ност­ные осо­бен­но­сти, а с дру­гой — как пси­хо­ло­ги­че­ские чер­ты под­рост­ко­во-юно­ше­ско­го эта­па воз­раст­но­го пси­хи­че­ско­го развития. 

На тре­тьем уровне был про­ве­ден ана­лиз основ­ных соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ских сфер, в кото­рых про­яв­ля­лись изме­нен­ная в резуль­та­те охва­чен­но­сти игро­вой зави­си­мо­стью жиз­не­де­я­тель­ность ребен­ка, а так­же соб­ствен­но кли­ни­ко-пси­хо­па­то­ло­ги­че­ские при­зна­ки сопро­вож­да­ю­щих или комор­бид­ных пси­хи­че­ских расстройств.

Меж­ду ком­пью­тер­ной игрой и ПК-зави­си­мо­стью, Интер­нет-аддик­ци­ей с одной сто­ро­ны и лич­но­стью под­рост­ка мы наблю­да­ем устой­чи­вые парал­ле­ли: сен­сор­но­сти ПК соот­вет­ству­ет образ­ность вос­при­я­тия, свой­ствен­ная лич­но­сти несо­вер­шен­но­лет­не­го груп­пы рис­ка, дей­ствен­но­сти игры — незре­лость эмо­ци­о­наль­ных реак­ций, ком­му­ни­ка­тив­ность ста­но­вит­ся осо­бен­но при­вле­ка­тель­ной на фоне импуль­сив­но­сти и сла­бо­сти «Я», сверх­цен­ность ПК-игр и Интер­не­та ста­но­вит­ся след­стви­ем общей лич­ност­ной незре­ло­сти, инфан­ти­лиз­ма иссле­ду­е­мой груп­пы подростков. 

Ана­лиз сово­куп­но­сти пси­хо­ло­ги­че­ских при­зна­ков ком­пью­тер­ной игры (Интер­не­та) и инди­ви­ду­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ских свойств лич­но­сти пока­зы­ва­ет, что они кон­гру­энт­ны в сле­ду­ю­щем соот­но­ше­нии: ком­пью­тер­ная игра (Интер­нет) ста­но­вит­ся для вовле­чен­но­го в нее доми­нант­ной игро­вой дея­тель­но­стью, а лич­ность в аспек­те аддик­тив­но­го потен­ци­а­ла пред­став­ле­на через харак­те­ри­сти­ки лич­ност­но­го инфан­ти­лиз­ма в рам­ках задер­жан­но­го пси­хи­че­ско­го (лич­ност­но­го) развития. 

В слу­чае фор­ми­ро­ва­ния Интер­нет-зави­си­мо­сти очень важ­ны­ми допол­ни­тель­ны­ми фак­то­ра­ми высту­па­ют при­су­щие Интер­не­ту свой­ства гло­баль­но­го сред­ства ком­му­ни­ка­ции, систе­мы досту­па к инфор­ма­ции, мета­пер­со­ни­фи­ци­ру­ю­щие свой­ства, осо­бен­но­сти сети как куль­тур­ной, ком­мер­че­ской и про­фес­си­о­наль­ной сре­ды [7, 8 ].

Мно­гие про­бле­мы школь­но­го воз­раст­но­го пери­о­да раз­ви­тия (необ­хо­ди­мость соб­ствен­ной пси­хо­ло­ги­че­ской тер­ри­то­рии ком­фор­та, иден­ти­фи­ка­ция, страх отвер­же­ния, про­фес­си­о­наль­ное само­опре­де­ле­ние, выбор лич­ност­но­го сце­на­рия) уда­ет­ся ком­пен­си­ро­вать посред­ством ПК-игр и Интернет-активности. 

Выбор героя игры с его «судь­бой», лич­ност­ны­ми осо­бен­но­стя­ми, фор­ми­ро­ва­ние ком­му­ни­ка­тив­но­го игро­во­го (сете­во­го) про­стран­ства, вза­и­мо­дей­ствие в вир­ту­аль­ном обра­зе с дру­ги­ми игро­ка­ми обла­да­ют мощ­ным ком­пен­са­тор­ным потен­ци­а­лом для нев­ро­ти­че­ской личности. 

Наш опыт наблю­де­ния и лече­ния под­рост­ков с ПК и Интер­нет-зави­си­мо­стя­ми пока­зал, что оn-line-ком­му­ни­ка­ция обла­да­ет извест­ным депер­со­ни­фи­ци­ру­ю­щим потен­ци­а­лом, дает воз­мож­ность поль­зо­ва­те­лю при­сут­ство­вать при диа­ло­ге дру­гих, не вме­ши­ва­ясь в него, оста­ва­ясь незамеченным. 

Ком­му­ни­ка­ция в режи­ме реаль­но­го вре­ме­ни поз­во­ля­ет инди­ви­ду­у­му менять роли, вхо­дя в ауди­то­рию под раз­ны­ми име­на­ми и созда­вая раз­лич­ные вир­ту­аль­ные обра­зы, что помо­га­ет отра­ба­ты­вать ком­му­ни­ка­ци­он­ные навы­ки и ком­му­ни­ка­ци­он­ные стратегии. 

Обрат­ной сто­ро­ной это­го про­цес­са явля­ет­ся имен­но фак­тор депер­со­ни­фи­ка­ции, вер­нее, под­ме­ны соб­ствен­ных ауто­и­ден­ти­фи­ци­ру­ю­щих фак­то­ров скон­стру­и­ро­ван­ны­ми виртуальными.

В резуль­та­те под­ро­сток с зави­си­мо­стью от ПК-игр и погло­щен­но­стью «обще­ни­ем» on-line с дру­зья­ми по сети ста­но­вит­ся про­блем­ным ребен­ком для семьи, преж­де все­го для оза­бо­чен­ных его охва­чен­но­стью игра­ми и бес­цель­ным вре­мя­про­вож­де­ни­ем в сети роди­те­лей и род­ных. Для себя, в сво­ем внут­рен­нем плане такой под­ро­сток убеж­ден, что про­бле­мы зави­си­мо­сти для него не суще­ству­ет, есть реаль­но зна­чи­мые для него лич­ност­ные смыс­лы и сред­ства для дости­же­ния суще­ствен­ных игро­вых и жиз­нен­ных целей. 

При этом при рабо­те с кон­суль­тан­том он пас­сив­но может обсуж­дать и при­ни­мать такие аргу­мен­ты как: 

• нарас­та­ю­щую потреб­ность во все боль­шем вре­ме­ни рабо­ты на ком­пью­те­ре или во все более раз­вер­ну­тых играх для дости­же­ния преж­них эффек­тов удовлетворения; 
• изме­не­ние настро­е­ния со сни­жен­ным фоном, чув­ством ску­ки и пусто­ты вне игро­во­го пространства; 
• посто­ян­но воз­вра­ща­ю­щи­е­ся во внут­рен­нем плане пред­став­ле­ния о дина­ми­ке игры с повто­ря­ю­щим­ся жела­ни­ем вновь погру­зить­ся в ее развитие; 
• утра­ту инте­ре­сов к семей­ной и школь­ной жиз­ни с пре­не­бре­же­ни­ем сво­и­ми теку­щи­ми учеб­ны­ми обя­зан­но­стя­ми, сни­же­ни­ем про­дук­тив­но­сти в уче­бе и преж­них заня­ти­ях, напри­мер, спор­тив­ных и т.д.

Все эти аргу­мен­ты, как пра­ви­ло, под­ро­сток зна­ет, но они не име­ют для него опре­де­ля­ю­ще­го значения. 

Таким обра­зом, скла­ды­ва­ют­ся все усло­вия для фор­ми­ро­ва­ния зави­си­мо­сти (см. схему).

В нашем иссле­до­ва­нии, кото­рое охва­ти­ло 1113 посе­ти­те­лей сер­ве­ра «Труд­ные дети» (www.otrok.ru) в воз­расте от 7 до 83 лет, ано­ним­но отве­тив­ших на вопро­сы раз­ме­щен­ной on-lineан­ке­ты, поль­зо­ва­те­ли сети сооб­ща­ли о раз­лич­ных фор­мах позна­ва­тель­ной, игро­вой, раз­вле­ка­тель­ной и даже про­ти­во­прав­ной дея­тель­но­сти в сети. Резуль­та­ты рас­пре­де­ли­лись сле­ду­ю­щим обра­зом (таб­ли­ца 1).

Веро­ят­но, попу­ляр­ность игры свя­за­на с тем, что мно­гие игры соче­та­ют в сво­ем сюже­те несколь­ко линий, поз­во­ля­ю­щих про­явить сози­да­тель­ные, деструк­тив­ные и поис­ко­вые каче­ства поль­зо­ва­те­ля. В боль­шин­стве игр суще­ству­ет и систе­ма поощ­ре­ний, сти­му­ли­ру­ю­щая гей­ме­ров к совер­шен­ство­ва­нию сво­е­го «мастер­ства».

Еще боль­шую воз­мож­ность в реа­ли­за­ции кон­ку­рент­ных отно­ше­ний дают сете­вые игры, рост рей­тин­га поль­зо­ва­те­ля в кото­рых ком­пен­си­ру­ет его нере­а­ли­зо­ван­ные амби­ции в окру­жа­ю­щем его реаль­ном мире. 

Не исклю­че­но, что гей­мер­ство — самая рас­про­стра­нен­ная сре­ди под­рост­ков фор­ма Интер­нет-зави­си­мо­сти. Пре­об­ла­да­ние этой фор­мы обу­слов­ле­но отсут­стви­ем необ­хо­ди­мо­сти в каких-либо навы­ках рабо­ты с ПК, увле­ка­тель­но­стью мно­гих игр и предо­став­ля­е­мой игра­ми воз­мож­но­стью ауто­и­ден­ти­фи­ка­ции с самы­ми раз­лич­ны­ми героями. 

ПК-игры зна­чи­тель­но выиг­ры­ва­ют по попу­ляр­но­сти даже по срав­не­нию с при­клю­чен­че­ской и фан­та­сти­че­ской лите­ра­ту­рой, что свя­за­но с их дина­мич­но­стью  и глав­ное – со слож­ным, меня­ю­щим­ся по ходу дей­ствия сюжет­ным алго­рит­мом, интер­ак­тив­но­стью сюжета.

Про­во­дя ана­лиз соот­но­ше­ния зави­си­мо­сти от ПК-игр и Интер­не­та с комор­бид­ны­ми рас­строй­ства­ми, мы про­ве­ли оцен­ку сле­ду­ю­щих веду­щих параметров: 

1. соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ские при­зна­ки откло­не­ний в веду­щих и наи­бо­лее зна­чи­мых для ребен­ка сфе­рах жиз­не­де­я­тель­но­сти: семья, шко­ла, меж­лич­ност­ные и вне­лич­ност­ные соци­аль­ные отношения; 
2. осо­бен­но­сти меха­низ­мов реа­ли­за­ции этих соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ских откло­не­ний через фруст­ра­цию, кон­фликт, воз­раст­ной кри­зис в основ­ных при­зна­ках нару­ше­ний воз­раст­но­го пси­хи­че­ско­го развития; 
3. соб­ствен­ные кли­ни­ко-пси­хо­па­то­ло­ги­че­ские осо­бен­но­сти ком­пью­тер­ной зависимости; 
4. зна­чи­мые пато­ло­ги­че­ские состо­я­ния, опре­де­ля­ю­щие кли­ни­ко-пси­хо­па­то­ло­ги­че­ские при­зна­ки ПК-аддикции.

Был выяв­лен широ­кий спектр соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ских откло­не­ний в зна­чи­мых для ребен­ка сфе­рах жиз­не­де­я­тель­но­сти и основ­ных рас­стройств воз­раст­но­го пси­хи­че­ско­го развития.

В сфе­ре семьи это: 

• откло­не­ния пси­хо­па­то­ло­ги­че­ско­го харак­те­ра у роди­те­лей или эмо­ци­о­наль­но-зна­чи­мых для ребен­ка род­ных, вклю­чая осо­бен­но­сти ано­маль­но­го роди­тель­ско­го вос­пи­та­тель­но­го воз­дей­ствия, напри­мер, мате­рин­ская депрес­сия или нев­ро­ти­че­ская тре­во­га и свя­зан­ная с ней депри­ва­ция, неопре­де­лен­ность роди­тель­ских требований; 
• стрес­сы у роди­те­лей и стой­кие внут­ри­се­мей­ные кон­флик­ты с вовле­че­ни­ем в них ребенка; 
• про­ти­во­по­став­ле­ние роди­тель­ских или семей­ных цен­но­стей цен­но­стям ребенка.

В сфе­ре шко­лы это: 

• ака­де­ми­че­ская неуспеш­ность и кон­флик­ты с учителями;
• высо­кая часто­та слу­ча­ев сме­ны шко­лы при кон­фликт­ных ситуациях;
• непри­ня­тие соучениками;
• экс­тер­нат­ное обучение.

В сфе­ре меж­лич­ност­ных и над­лич­ност­ных отно­ше­ний это: 

• отвер­же­ние сверстниками;
• пред­ло­же­ния и дав­ле­ние суб­куль­ту­ры ком­пью­тер­ных игр и суб­куль­ту­ры on-line общения;
• вовле­чен­ность в вир­ту­аль­ную груп­пу с при­ня­ти­ем и раз­де­ле­ни­ем ее цен­но­стей, язы­ка, отли­чи­тель­ных знаков.

Отме­чен­ные откло­не­ния реа­ли­зу­ют­ся через такие извест­ные меха­низ­мы кон­фликт­но­го раз­ре­ше­ния, как фруст­ра­ци­он­ный, кон­фликт­но-нев­ро­ти­че­ский, кризисный.

Сре­ди рас­стройств воз­раст­но­го пси­хи­че­ско­го раз­ви­тия у наблю­дав­ших­ся нами под­рост­ков опре­де­ля­ю­щее зна­че­ние имели 

1. про­яв­ле­ния задер­жан­но­го раз­ви­тия с лич­ност­ным инфантилизмом; 
2. рас­строй­ства привязанности; 
3. син­дром дефи­ци­та вни­ма­ния и гипе­р­ак­тив­но­сти, пре­иму­ще­ствен­но его вари­ант, свя­зан­ный с дефи­ци­тар­но­стью вни­ма­ния, а не гиперактивностью; 
4. оппо­зи­ци­он­но-вызы­ва­ю­щие рас­строй­ства пове­де­ния и 
5. рас­строй­ства науче­ния, кото­рые часто при­да­ва­ли свое­об­раз­ную окрас­ку осо­бен­но­стям пар­ци­аль­ных нару­ше­ний интел­лек­ту­аль­но­го раз­ви­тия, напри­мер, дислек­си­че­ские про­бле­мы при хоро­ших ком­пью­тер­ных навыках.

К базо­вым кли­ни­ко-пси­хо­па­то­ло­ги­че­ским при­зна­кам, харак­те­ри­зу­ю­щим их связь с фор­ми­ро­ва­ни­ем игро­вой ПК-зави­си­мо­сти, мы отнес­ли сле­ду­ю­щие осо­бен­но­сти пси­хи­че­ско­го состо­я­ния аддик­тив­ных подростков: 

1. доми­нант­ное или сверх­цен­ное отно­ше­ние к ПК-играм и погло­щен­ность обще­ни­ем on-line с дру­зья­ми по сети;
2. изби­ра­тель­ные изме­не­ния эмо­ци­о­наль­но­сти в фор­ме восторга/восхищения/радости или недовольства/раздражения/досады/беспокойства в игро­вом про­стран­стве и утра­та чувств удовольствия/радости/ любо­зна­тель­но­сти вне игро­вой ситуации;
3. изби­ра­тель­ные изме­не­ния когни­тив­но­сти в виде выра­жен­но­го беспокойства/ волнения/интереса, свя­зан­но­го с рабо­той на ком­пью­те­ре в про­цес­се игры и обще­ния, при общем сни­же­нии когни­тив­ной моти­ва­ции в ситу­а­ци­ях, не свя­зан­ных с игрой;
4. при­зна­ки фор­ми­ру­ю­щей­ся алек­си­ти­мии как нару­ше­ния само­ре­флек­сии с бед­но­стью эмо­ци­о­наль­но-когни­тив­ной оцен­ки и опи­са­ния сво­е­го состо­я­ния, свя­зан­но­го с охва­чен­но­стью игрой; изби­ра­тель­ные рас­строй­ства науче­ния (про­бле­мы диз­лек­сии, про­стран­ствен­ной ори­ен­ти­ров­ки, в том чис­ле про­бле­мы, свя­зан­ные с леворукостью);
5. инфан­ти­лизм как лич­ност­ная незре­лость при нали­чии сома­то-эндо­крин­ных дис­функ­ций, вклю­чая дис­пла­стич­ность кри­зо­во­го периода;
6. при­зна­ки ней­ро­цир­ку­ля­тор­ной дисто­нии и асте­но­ве­ге­та­тив­ных нару­ше­ний, вклю­чая такие сома­ти­че­ские ослож­не­ния, как миал­гии в отдель­ных мыш­цах, рас­строй­ства рит­ма «сон-бодр­ство­ва­ние».

В допол­не­ние к выше­пе­ре­чис­лен­но­му мож­но ука­зать и основ­ные при­зна­ки Интернет-зависимости: 

• чрез­мер­ное, немо­ти­ви­ро­ван­ное зло­упо­треб­ле­ние вре­ме­нем рабо­ты в сети, не обу­слов­лен­ное про­фес­си­о­наль­ной, науч­ной или иной сози­да­тель­ной деятельностью, 
• исполь­зо­ва­ние средств Интер­не­та как пре­об­ла­да­ю­ще­го сред­ства коммуникации, 
• созда­ние и экс­плу­а­та­ция вир­ту­аль­ных обра­зов, крайне дале­ких от реаль­ных характеристик,
• вле­че­ние к Интер­нет-играм и созда­нию вре­до­нос­ных про­грамм (без какой-либо цели),
• субъ­ек­тив­но вос­при­ни­ма­е­мая невоз­мож­ность обхо­дить­ся без рабо­ты в сети.

Пере­чис­лен­ные кли­ни­ко-пси­хо­па­то­ло­ги­че­ские при­зна­ки, харак­те­ри­зу­ю­щие ПК-зави­си­мость, соче­та­лись со сле­ду­ю­щи­ми ста­биль­ны­ми пато­ло­ги­че­ски­ми рас­строй­ства­ми, как пра­ви­ло, опре­де­ля­ю­щи­ми устой­чи­вость аддикции: 

• ано­маль­ны­ми аффек­тив­но-лич­ност­ны­ми реакциями;
• фор­ми­ру­ю­щи­ми­ся и стой­ки­ми ано­маль­ны­ми рас­строй­ства­ми лич­но­сти (наи­бо­лее часто наблю­да­лись ради­ка­лы эмо­ци­о­наль­ной неустой­чи­во­сти, шизо­ид­но­сти и нарцистичности);
• уни­по­ляр­ным, бипо­ляр­ным аффек­тив­ным расстройством;
• шизо­ти­пи­че­ским расстройством;
• орга­ни­че­ским рас­строй­ством личности.

Раз­ра­бо­тан­ная в ходе лече­ния 72 под­рост­ков в воз­рас те от 11,5 до 15 лет, роди­те­ли кото­рых сов­мест­но с детьми обра­ща­лись за кон­суль­та­тив­ной и кор­рек­ци­он­ной помо­щью в кон­суль­та­тив­но-диа­гно­сти­че­ские отде­ле­ния ГНЦ ССП им. В.П. Серб­ско­го и Цен­тра про­фи­лак­ти­че­ской меди­ци­ны (г. Москва), про­грам­ма кор­рек­ци­он­ной рабо­ты вклю­ча­ла в себя три основ­ных этапа.

Пер­вый этап – кон­суль­та­тив­но-диа­гно­сти­че­ский (2-4 встре­чи). Он вклю­чал инди­ви­ду­аль­ное кон­суль­ти­ро­ва­ние ребен­ка и семей­ное кон­суль­ти­ро­ва­ние, заклю­че­ние так назы­ва­е­мо­го «семей­но­го дого­во­ра», с ребен­ком ого­ва­ри­ва­лись его новые обя­зан­но­сти и домаш­ние дела, кото­рые он дол­жен выпол­нять, что­бы ува­жа­ли его пра­во на «ком­пью­тер­ное время».

Вто­рой этап — кор­рек­ци­он­но-тера­пев­ти­че­ский (5-7 заня­тий). Пер­вые шаги вклю­ча­ли кор­рек­цию сома­то­те­лес­ных про­яв­ле­ний фор­ми­ру­ю­щей­ся зави­си­мо­сти, а имен­но: миал­гий, нару­ше­ний сна с кор­рек­ци­ей рит­ма «сон — бодр­ство­ва­ние». Осва­и­вал­ся ком­плекс навы­ков релак­са­ции. Фор­ми­ро­ва­лась дис­со­ци­а­ция в струк­ту­ре аддик­тив­ной лич­но­сти двух «Я»: одно «Я» сла­бое, зави­си­мое от игры, не зна­ю­щее аль­тер­на­тив­ных форм рабо­ты с ком­пью­те­ром; дру­гое «Я» силь­ное, зна­ю­щее цену сво­е­му сло­ву, при­няв­шее на себя ответ­ствен­ность. Основ­ная зада­ча это­го эта­па, по сути, сво­ди­лась к дис­со­ци­а­ции «Я», в осно­ве кото­рой лежит транс­фор­ма­ция «Эго-син­то­ни­че­ской пози­ции» по отно­ше­нию к ком­пью­тер­ной игре в «Эго-дисто­ни­че­скую пози­цию», когда инди­вид может встать над игрой и опре­де­лять свое вре­мя в ней.

Тре­тий этап – кор­рек­ци­он­но-под­дер­жи­ва­ю­щий (5-7 заня­тий). Он вклю­чал выра­бот­ку навы­ка веде­ния днев­ни­ка при­ми­ре­ния и содру­же­ства «Я силь­но­го» и «Я зави­си­мо­го» с выра­бот­кой и закреп­ле­ни­ем аль­тер­на­тив­ных форм рабо­ты с пер­со­наль­ным ком­пью­те­ром. Одно­вре­мен­но фор­ми­ро­ва­лись и закреп­ля­лись навы­ки сту­пен­ча­той ауто­ген­ной тренировки.

Дли­тель­ность кур­со­во­го лече­ния с вклю­че­ни­ем пер­во­го и вто­ро­го эта­пов состав­ля­ла 2-2,5 меся­ца. В резуль­та­те в поло­вине слу­ча­ев отме­чал­ся устой­чи­вый (более 6 мес.) поло­жи­тель­ный выход с кон­тро­ли­ру­е­мым со сто­ро­ны ребен­ка и роди­те­ля ком­пью­тер­ным вре­ме­нем; в чет­вер­ти слу­ча­ев отме­ча­лась неустой­чи­вая пози­ция ребен­ка в отно­ше­нии кон­тро­ля ком­пью­тер­но­го вре­ме­ни и тре­бо­вал­ся посто­ян­ный, доста­точ­но жест­кий кон­троль со сто­ро­ны роди­те­лей, кото­рый не вызы­вал уже, как преж­де, актив­ных про­тестных и нега­тив­ных реак­ций; еще в чет­вер­ти слу­ча­ев про­грам­ма кор­рек­ци­он­ной рабо­ты была сорва­на или по вине ребен­ка, или (реже) роди­те­ля в свя­зи с несо­гла­си­ем соблю­дать усло­вия «семей­но­го дого­во­ра» во вре­мя про­ве­де­ния кор­рек­ци­он­ной программы. 

Во всех слу­ча­ях сры­ва кор­рек­ци­он­ной про­грам­мы отме­ча­лись аутох­тон­ные коле­ба­ния в пси­хи­че­ском состо­я­нии ребен­ка, преж­де все­го за счет изме­не­ний его эмо­ци­о­наль­но­го состо­я­ния и уси­ле­ния выра­жен­но­сти вто­рич­ных эмо­ци­о­наль­но­лич­ност­ных реакций. 

Уси­ле­ние выра­жен­но­сти аффек­тив­ных коле­ба­ний и интен­сив­но­сти эмо­ци­о­наль­но-пове­ден­че­ских реак­ций тре­бо­ва­ло назна­че­ния пре­па­ра­тов седа­тив­но­го ряда и уси­ле­ния соб­ствен­но пси­хо­фар­ма­ко­ло­ги­че­ско­го ком­по­нен­та тера­пев­ти­че­ской помощи.

Литература

1. Вострок­ну­тов Н. В., Хари­то­но­ва Н. К., Иго­нин А. Л., Пере­жо­гин Л. О. Орга­ни­за­ци­он­но-мето­ди­че­ские осно­вы пси­хо­те­ра­пев­ти­че­ской и пси­хо­кор­рек­ци­он­ной рабо­ты с детьми груп­пы рис­ка упо­треб­ле­ния пси­хо­ак­тив­ных веществ. Мето­ди­че­ские реко­мен­да­ции. М.: РИО ГНЦ ССП им. В. П. Серб­ско­го, 2004. 36 с.
2. Пси­хи­че­ские рас­строй­ства и рас­строй­ства пове­де­ния (F 00 – F 99). Класс V МКБ-10, адап­ти­ро­ван­ный для исполь­зо­ва­ния в РФ. Под ред. Дмит­ри­е­вой Т. Б., Гол­ланд В. Б., Каза­ков­це­ва Б. А. М.: РИО ГНЦ ССП им. В. П. Серб­ско­го, 1998. 360 с.
3. Praterelli M. E., Browne B. L., Johnson K. Internet addiction: a factor analytic approach. Be-havior research methods 1999, Vol. 31, pp. 305-314.
4. Shapira N. A., Goldsmith T. D., Keck P. E. (Jr), Khosla U. M., McElroy S. L. Psychiatric features of individuals with problematic Internet use. J. of affective disorders 2000; Vol. 57: 267-272.
5. Young K. S. Psychology of computer use: addictive use of the internet: a case that breaks the stereotype. Psychological reports 1996; Vol. 79: 899-902.
6. Galanter M., Brook D. Network therapy for addiction. International J. of Group Psychotherapy 2001; Vol. 51: 1: 101122.
7. Пере­жо­гин Л. О. Интер­нет-аддик­ция в под­рост­ко­вой сре­де. Сбор­ник тези­сов меж­ду­на­род­ной кон­фе­рен­ции «Под­рост­ки и моло­дежь в меня­ю­щем­ся обще­стве – про­бле­мы деви­ант­но­го пове­де­ния». Москва, 2001. М.: Новый отсчет, 2001. С 56-68.
8. Пере­жо­гин Л. О. Пси­хо­ло­ги­че­ские и кли­ни­че­ские осо­бен­но­сти интер­нет-аддик­ции у под­рост­ков. Все­рос­сий­ская науч­но-прак­ти­че­ская кон­фе­рен­ция «Акту­аль­ные вопро­сы дет­ской пси­хи­ат­рии» (Мате­ри­а­лы кон­фе­рен­ции). Сара­тов. 25-28 сен­тяб­ря 2006 г. с. 91-106.

Об авторах

• Нико­лай Васи­лье­вич Вострок­ну­тов - док­тор меди­цин­ских наук, про­фес­сор, руко­во­ди­тель Отде­ле­ния соци­аль­ной пси­хи­ат­рии детей и под­рост­ков про­фес­сор кафед­ры воз­раст­ной пси­хо­ло­гии Мос­ков­ско­го госу­дар­ствен­но­го пси­хо­ло­го-педа­го­ги­че­ско­го уни­вер­си­те­та, автор более 100 науч­ных работ. 
• Лев Оле­го­вич Пере­жо­гин — док­тор меди­цин­ских наук, пси­хи­атр, пси­хо­те­ра­певт, нар­ко­лог, веду­щий науч­ный сотруд­ник Наци­о­наль­но­го меди­цин­ско­го иссле­до­ва­тель­ско­го цен­тра пси­хи­ат­рии и нар­ко­ло­гии име­ни В.П. Серб­ско­го МЗ РФ.

• Пере­жо­гин Л. О. Про­грам­ма пси­хо­те­ра­пев­ти­че­ской помо­щи несо­вер­шен­но­лет­ним, обна­ру­жи­ва­ю­щим при­зна­ки зави­си­мо­сти от интер­не­та и мобиль­ных устройств
• Щели­на Т.Т., Мас­ло­ва В.С. Фено­мен интер­нет-зави­си­мо­сти как при­чи­на деви­ант­но­го пове­де­ния подростков
• Яры­ги­на И. И. Тре­нинг как фор­ма про­фи­лак­ти­ки интер­нет-зави­си­мо­сти подростков
• Под­ро­сток: вир­ту­аль­ность и соци­аль­ная реаль­ность. Соб­кин В.С., Евстиг­не­е­ва Ю.М.