Радина Н.К. Конструирование правил онлайн-дискуссии: роль «лайков»

Р

Введение

Осо­бен­но­сти вир­ту­аль­ной циф­ро­вой ком­му­ни­ка­ции1 в социо­гу­ма­ни­та­ри­сти­ке изу­ча­ют, начи­ная со вто­рой поло­ви­ны XX века. В раз­ных пред­мет­ных полях ряд харак­те­ри­стик вир­ту­аль­ной циф­ро­вой ком­му­ни­ка­ции ока­зы­ва­ет­ся доста­точ­но ста­биль­ным, одна­ко един­ство меж­ду линг­ви­сти­кой, пси­хо­ло­ги­ей, поли­то­ло­ги­ей, куль­ту­ро­ло­ги­ей, фило­со­фи­ей и социо­ло­ги­ей вир­ту­аль­ной ком­му­ни­ка­ции суще­ству­ет толь­ко по клю­че­вым пози­ци­ям. Так, харак­те­ри­зуя лич­ность, ока­зав­шу­ю­ся в сети циф­ро­вых ком­му­ни­ка­ций, пси­хо­ло­ги, как пра­ви­ло, под­чер­ки­ва­ют ано­ним­ность, дистант­ность и отсут­ствие мар­ке­ров телес­но­сти (вклю­чая эмо­ци­о­наль­ное упло­ще­ние) в соци­аль­ных про­яв­ле­ни­ях дан­ной лич­но­сти, обсуж­да­ют игры с роля­ми и в целом — с иден­тич­но­стью, выде­ля­ют кон­цен­тра­цию на себе (сле­по­та в отно­ше­нии Дру­го­го) и необ­хо­ди­мость твор­че­ски пере­но­сить неопре­де­лен­ность вир­ту­аль­ной реаль­но­сти [2; 24; 36 и др.].

Фило­со­фы, социо­ло­ги и линг­ви­сты акцен­ти­ру­ют опо­сре­до­ван­ный, транс­гра­нич­ный, неин­сти­ту­ци­о­наль­ный, неста­тус­ный и во мно­гих слу­ча­ях ано­ним­ный харак­тер вир­ту­аль­ной циф­ро­вой ком­му­ни­ка­ции, а так­же нераз­ви­тость дей­ству­ю­щих в этой сфе­ре соци­аль­ных норм [1; 6; 9; 23 и др.]. В каче­стве клю­че­вых назы­ва­ют такие харак­те­ри­сти­ки циф­ро­вой ком­му­ни­ка­ции, как интер­ак­тив­ность, гипер­тек­сту­аль­ность, гло­баль­ность, кре­а­тив­ность, ано­ним­ность и моза­ич­ность, а так­же упо­ми­на­ют при­зна­ки гете­ро­то­пии2 (амби­ва­лент­ность, мно­го­ка­наль­ность и т.п.) [14; 15; 29 и др.].

Опи­сы­вая вир­ту­аль­ную циф­ро­вую ком­му­ни­ка­цию в иссле­до­ва­ни­ях, уточ­ня­ют, что онлайн-ком­му­ни­ка­ция пред­по­ла­га­ет дефор­ма­цию струк­ту­ры вза­и­мо­дей­ствия: воз­ни­ка­ет мно­го­кон­такт­ность; ори­ен­та­ция на дру­го­го вытес­ня­ет­ся ори­ен­та­ци­ей на само­го себя; само­пре­зен­та­ция носит ситу­а­ци­он­ный харак­тер, а само­иден­ти­фи­ка­ция ста­но­вит­ся медиа­пер­со­наль­ной. Осо­бую роль обре­та­ет визу­аль­ный канал ком­му­ни­ка­ции, кро­ме того, осу­ществ­ля­ет­ся интер­фе­рен­ция при­ват­но­го и пуб­лич­но­го, сов­ме­ща­ют­ся несколь­ко форм ком­му­ни­ка­тив­ных вза­и­мо­дей­ствий, кон­стру­и­ру­ет­ся сво­бо­да для при­ня­тия и отвер­же­ния суще­ству­ю­щих пра­вил ком­му­ни­ка­ции [29].

Вир­ту­аль­ная циф­ро­вая ком­му­ни­ка­ция созда­ет соци­аль­ный гипер­текст — подвиж­ный и мно­го­ярус­ный интер­ак­тив­ный текст, откры­тый для твор­че­ства субъ­ек­тов вир­ту­аль­ной ком­му­ни­ка­ции [9; 13]. 

Что каса­ет­ся язы­ка, то циф­ро­вая ком­му­ни­ка­ция пыта­ет­ся в сво­их новых фор­мах интер­ак­тив­но пред­ста­вить так­же дей­ствия и эмо­ции, а по раз­го­вор­но­сти и эмо­ци­о­наль­но­сти она при­бли­жа­ет­ся к уст­ной фор­ме суще­ство­ва­ния язы­ка [6].

Пра­ви­ла вир­ту­аль­ной циф­ро­вой ком­му­ни­ка­ции, кото­рые пред­став­ля­ют осо­бый инте­рес для дан­но­го иссле­до­ва­ния, на раз­лич­ных науч­ных пло­щад­ках обсуж­да­ют­ся актив­но, как пра­ви­ло, в кон­тек­сте про­блем эти­ки интер­не­та и интер­нет-без­опас­но­сти [4; 5 и др.], в кон­тек­сте норм соци­аль­ных сооб­ществ, воз­ни­ка­ю­щих в вир­ту­аль­ной реаль­но­сти [1; 3; 8 и др.], а так­же в кон­тек­сте вли­я­ния и вла­сти [22], посколь­ку фор­му­ли­ро­ва­ние норм и кон­троль за их соблю­де­ни­ем кон­сти­ту­и­ру­ют и кон­стру­и­ру­ют соци­аль­ную реаль­ность циф­ро­вой коммуникации.

Циф­ро­вая ком­му­ни­ка­ция исполь­зу­ет опре­де­лен­ный набор невер­баль­ных зна­ков, кото­рые вос­про­из­во­дят эмо­ци­о­наль­ность в онлайн-кон­так­те. Это все­воз­мож­ные знач­ки эмо­ций («смай­лы» — сим­во­ли­че­ское пред­став­ле­ние улыб­ки, сме­ха, подо­зре­ния и т.п.), кото­рые моде­ли­ру­ют­ся при помо­щи вспо­мо­га­тель­ных зна­ков, а так­же спе­ци­аль­ные знач­ки под­держ­ки интерак­ций дру­го­го (или себя) — «лай­ки»3

«Лай­ки» доста­точ­но одно­знач­ны (функ­ци­о­ни­ру­ют как бипо­ляр­ный кон­структ: «есть поддержка»—«нет под­держ­ки»), а их исполь­зо­ва­ние не обя­за­тель­но (то есть чужие интерак­ции воз­мож­но и не «лай­кать»). В онлайн-дис­кус­си­ях сохра­ня­ет­ся исполь­зо­ва­ние невер­баль­ных мар­ке­ров, игра­ю­щих осо­бую роль как в самой ком­му­ни­ка­ции, с точ­ки зре­ния соци­аль­ной пер­цеп­ции онлайн-ком­му­ни­ка­то­ров, так и при ана­ли­зе вир­ту­аль­но­го вза­и­мо­дей­ствия. Эмо­ци­о­наль­ность в онлайн-дис­кус­сии, как и в дру­гих гипер­текстах, пере­да­ет­ся при помо­щи лек­си­ки и син­так­си­са, под­дер­жи­ва­ет­ся «смай­ла­ми» (знач­ка­ми эмо­ций) и «лай­ка­ми».

Пер­во­на­чаль­но при ана­ли­зе циф­ро­во­го вза­и­мо­дей­ствия иссле­до­ва­те­ля­ми «лай­ки» недо­оце­ни­ва­лись: имен­но «лай­ки» опре­де­лен­но отно­си­ли к псев­до­ак­тив­но­сти и рас­смат­ри­ва­ли, напри­мер, в отно­ше­нии поли­ти­че­ско­го кон­тен­та в кон­тек­сте слак­ти­виз­ма [37]. Одна­ко в насто­я­щее вре­мя роль «лай­ков» труд­но пере­оце­нить, посколь­ку невер­ная и неосто­рож­ная невер­баль­ная циф­ро­вая актив­ность (пере­по­сты, «лай­ки» и т.п.) наря­ду с при­выч­ной вер­баль­ной актив­но­стью может стать при­чи­ной уго­лов­но­го пре­сле­до­ва­ния, если дан­ная циф­ро­вая актив­ность будет опре­де­ле­на как экс­тре­мист­ская [11; 35].

Пере­оце­не­на роль «лай­ков» и в кон­тек­сте циф­ро­вых биз­нес-ком­му­ни­ка­ций: теперь они высту­па­ют мар­ке­ра­ми при­вле­ка­тель­но­го кон­тен­та (сим­во­ли­че­ской циф­ро­вой цен­но­сти) [32], а мар­ке­тин­го­вые ком­па­нии раз­ра­ба­ты­ва­ют тех­но­ло­гии «повы­ше­ния “лай­ков”» [33].

В науч­ной лите­ра­ту­ре «лай­ки» анализируют:

  • в кон­тек­сте ком­му­ни­ка­тив­ной и эмо­ци­о­наль­ной актив­но­сти; «лай­ки», как пра­ви­ло, вклю­ча­ют в раз­лич­но­го рода инте­гра­тив­ные коэф­фи­ци­ен­ты, при помо­щи кото­рых иссле­до­ва­те­ли харак­те­ри­зу­ют циф­ро­вые ком­му­ни­ка­ции [7; 26];
  • как невер­баль­ную состав­ля­ю­щую циф­ро­вой ком­му­ни­ка­ции [10; 12];
  • как само­сто­я­тель­ный пока­за­тель вовле­чен­но­сти в тему или в онлайн-дея­тель­ность, если речь идет о харак­те­ри­сти­ке дан­ной циф­ро­вой актив­но­сти («лай­ки», как пра­ви­ло, рас­смат­ри­ва­ют как пас­сив­ное про­яв­ле­ние, а раз­ме­ще­ние постов — актив­ное) [28; 31];
  • как пока­за­тель заин­те­ре­со­ван­но­сти в кон­тен­те и пока­за­тель при­вяз­ки к ресур­су, напри­мер, к циф­ро­во­му медиа [19];
  • как мар­кер при­над­леж­но­сти и вовле­чен­но­сти в онлайн-сооб­ще­ство, спо­соб демон­стра­ции аффи­ли­а­ции с груп­пой [23; 32].

В пред­став­ля­е­мом иссле­до­ва­нии «лай­ки» рас­смат­ри­ва­ют­ся в кон­тек­сте ком­му­ни­ка­тив­ной актив­но­сти онлайн­дис­ку­тан­тов, «лай­ки» мар­ки­ру­ют при­вле­ка­тель­ный кон­тент (ком­мен­та­рии, интерак­ции в про­цес­се циф­ро­во­го обще­ния) со сто­ро­ны онлайн-ком­мен­та­то­ров, участ­ву­ю­щих в дискуссии.

Цель дан­ной ста­тьи — на осно­ве эмпи­ри­че­ско­го иссле­до­ва­ния онлайн-дис­кус­сии, посвя­щен­ной поли­ти­че­ским про­бле­мам и про­бле­мам меж­ду­на­род­ных отно­ше­ний, оха­рак­те­ри­зо­вать роль «лай­ков» — невер­баль­ных еди­ниц вир­ту­аль­ной циф­ро­вой ком­му­ни­ка­ции, а так­же их вклад в фор­ми­ро­ва­ние правил/норм совер­ша­ю­ще­го­ся вир­ту­аль­но­го циф­ро­во­го взаимодействия.

Мате­ри­а­лы и мето­ды исследования

Пред­став­ля­е­мое иссле­до­ва­ние бази­ру­ет­ся на тео­ре­ти­че­ских кон­струк­тах тео­рии рече­вых актов в совре­мен­ных интер­пре­та­ци­ях Т.Н. Уша­ко­вой и Н.Д. Пав­ло­вой [25], а так­же на пред­ло­же­нии М.Ю. Олеш­ко­ва рас­смат­ри­вать не толь­ко интен­ции, оформ­ля­ю­щие ком­му­ни­ка­цию, а более обоб­щен­ный фор­мат — типы ком­му­ни­ка­тив­ных стра­те­гий как резуль­тат орга­ни­за­ции рече­во­го пове­де­ния гово­ря­ще­го в соот­вет­ствии с праг­ма­ти­че­ской целе­уста­нов­кой, интен­ци­ей [17].

Ком­му­ни­ка­тив­ная стра­те­гия в дан­ном слу­чае пони­ма­ет­ся как общее наме­ре­ние, зада­ча в гло­баль­ном мас­шта­бе, сверх­за­да­ча речи, дик­ту­е­мая прак­ти­че­ской целью (интен­ци­ей) про­ду­цен­та, а типо­ло­гия ком­му­ни­ка­тив­ных стра­те­гий, объ­еди­ня­ю­щая рече­вой акт и ком­му­ни­ка­тив­ную ситу­а­цию реа­ли­за­ции рече­во­го акта, по М.Ю. Олеш­ко­ву, вклю­ча­ет инфор­ма­тив­но-вос­про­из­во­дя­щий тип стра­те­гии (сооб­ще­ние, репро­дук­ция и обоб­ще­ние), волюн­тив­но-дирек­тив­ный тип (воле­изъ­яв­ле­ние, управ­ле­ние), кон­троль­но-реак­тив­ный тип (оце­ноч­ная и экс­прес­сив­но-оце­ноч­ная реак­ция), эмо­тив­но-кон­со­ли­ди­ру­ю­щий тип (пред­ло­же­ние соб­ствен­ной кар­ти­ны мира для коопе­ра­тив­но­го вза­и­мо­дей­ствия) и мани­пу­ля­тив­ный тип (соци­аль­ное доми­ни­ро­ва­ние, уста­нов­ле­ние иерархии).

Было выска­за­но пред­по­ло­же­ние, что «лай­ки» закреп­ля­ют те ком­му­ни­ка­тив­ные интерак­ции в онлайн-дис­кус­сии, кото­рые явля­ют­ся типич­ны­ми (наи­бо­лее частот­ны­ми) в онлайн-вза­и­мо­дей­ствии, сле­до­ва­тель­но, сум­ми­руя интен­ции под­дер­жан­ных лай­ка­ми интерак­ций, воз­мож­но опре­де­лить наи­бо­лее жела­тель­ные (одоб­ря­е­мые) ком­му­ни­ка­тив­ные стра­те­гии в онлайн-взаимодействии.

Для реа­ли­за­ции цели отби­ра­лись ста­тьи поли­ти­че­ской тема­ти­ки, раз­ме­щен­ные на откры­тых инфор­ма­ци­он­ных пло­щад­ках — ИноСМИ.ru, Газета.ru, Полит.Ру . Ста­тьи, раз­ме­щен­ные на дан­ных инфор­ма­ци­он­ных ресур­сах, откры­ты для ком­мен­ти­ро­ва­ния и дис­кус­сий по ито­гам их про­чте­ния. Все­го был про­ана­ли­зи­ро­ван 27901 ком­мен­та­рий к 302 ста­тьям за 2015 год, отме­чен­ные 18822 «лайками»(0,67 «лай­ка» на 1 ком­мен­та­рий). Ста­тьи отби­ра­лись на осно­ва­нии чис­ла ком­мен­та­ри­ев к ста­тьям, обра­зу­ю­щим дис­кус­си­он­ное поле (не менее 40).

Извле­че­ние ком­мен­та­ри­ев осу­ществ­ля­лось про­грам­мой VKMiner, ото­бран­ные ком­мен­та­рии, состав­ля­ю­щие тек­сты дис­кус­сий, коди­ро­ва­лись на осно­ве интент-ана­ли­за, а так­же раз­ме­ча­лись на осно­ве часто­ты «лай­ков» для каж­дой интеракции.

Интент-ана­лиз — один из попу­ляр­ных мето­дов совре­мен­ной рос­сий­ской пси­хо­линг­ви­сти­ки [25; 27 и др.] — опи­ра­ет­ся на тео­рию рече­вых актов [30], кото­рая пред­по­ла­га­ет, что ком­му­ни­ка­тив­ная ситу­а­ция вклю­ча­ет в себя не толь­ко тра­ди­ци­он­ные ком­по­нен­ты (гово­ря­щий, слу­ша­ю­щий, выска­зы­ва­ние и обсто­я­тель­ства), но так­же цель и резуль­тат рече­во­го акта. В тео­рии рече­вых актов выде­ля­ют три уров­ня: локу­тив­ный (непо­сред­ствен­но рече­вой акт), илло­ку­тив­ный (наме­ре­ние гово­ря­ще­го) и пер­ло­ку­тив­ный (воз­дей­ствие, ока­зан­ное на собе­сед­ни­ка). Интент-ана­лиз направ­лен на опре­де­ле­ние илло­ку­тив­но­го ком­по­нен­та рече­во­го акта.

Исполь­зо­ван­ный в иссле­до­ва­нии метод коли­че­ствен­но­го интент-ана­ли­за кон­фликт­но­го поли­ти­че­ско­го дис­кур­са, раз­ра­бо­тан­ный сотруд­ни­ка­ми Инсти­ту­та пси­хо­ло­гии РАН Т.Н. Уша­ко­вой и Н.Д. Пав­ло­вой [25], пред­по­ла­га­ет ана­лиз тек­ста в фор­ме закры­то­го коди­ро­ва­ния с исполь­зо­ва­ни­ем сло­ва­ря интен­ций. Для ана­ли­за онлайн-ком­мен­та­ри­ев автор­ский сло­варь интен­ций Т.Н. Уша­ко­вой и Н.Д. Пав­ло­вой был изме­нен, пере­ори­ен­ти­ро­ван под зада­чи дан­но­го иссле­до­ва­ния [20]. Интен­ции в новом сло­ва­ре более точ­но харак­те­ри­зу­ют ситу­а­цию онлайн-дис­кус­сии и сгруп­пи­ро­ва­ны по «ком­му­ни­ка­тив­ным бло­кам» в соот­вет­ствии с реа­ли­за­ци­ей раз­лич­ных типов ком­му­ни­ка­тив­ных стра­те­гий (на осно­ве типо­ло­гии М.Ю. Олеш­ко­ва: инфор­ма­тив­но-вос­про­из­во­дя­щий тип ком­му­ни­ка­тив­ных стра­те­гий, эмо­тив­но-кон­со­ли­ди­ру­ю­щий тип, мани­пу­ля­тив­ный тип, волюн­тив­но-дирек­тив­ный тип, кон­троль­но-реак­тив­ный тип) [17].

Схе­ма соот­не­се­ния типа ком­му­ни­ка­тив­ных стра­те­гий и интен­ций состо­я­ла в сле­ду­ю­щем. К инфор­ма­тив­но-вос­про­из­во­дя­ще­му типу (ИВТ) были отне­се­ны интен­ции, вос­про­из­во­дя­щие и сопро­вож­да­ю­щие ком­му­ни­ка­цию: удив­ле­ние, вопрос; выра­же­ние несогласия/сомнение; выра­же­ние согла­сия, под­держ­ка; непри­ня­тие, отказ от ком­му­ни­ка­ции; про­яв­ле­ние симпатии.

Эмо­тив­но-кон­со­ли­ди­ру­ю­щий тип (ЭКТ) соста­ви­ли интен­ции: само­пре­зен­та­ция; при­вле­че­ние вни­ма­ния (рас­суж­де­ния, рито­ри­че­ские вопро­сы); успо­ко­е­ние ауди­то­рии; про­гно­зы, пре­тен­зии на исти­ну; оправ­да­ние (само­оправ­да­ние, т.е. без пред­ва­ри­тель­ных обвинений).

К мани­пу­ля­тив­но­му типу (МТ) отне­се­ны интен­ции: оскорб­ле­ния, устра­ше­ние, угро­зы; дис­кре­ди­та­ция (под­рыв авто­ри­те­та); демон­стра­ция силы (без явной угро­зы) и мора­ли­за­тор­ство (поуче­ния).

Волюн­тив­но-дирек­тив­ный тип (ВДТ) пред­ста­вил такие интен­ции, как побуж­де­ния к пози­тив­но­му дей­ствию и реко­мен­да­ции; под­стре­ка­тель­ство к нега­тив­но­му; обви­не­ния; пре­ду­пре­жде­ние о послед­стви­ях; отвод обвинений.

К кон­троль­но-реак­тив­но­му типу (КРТ) были отне­се­ны: одобрение/похвала; сарказм/злорадство; кри­ти­ка; иро­ния; разоблачение.

Ана­лиз исполь­зо­ва­ния «лай­ков» в онлайн-дис­кус­сии про­во­дил­ся с уче­том кон­тек­ста преды­ду­щих иссле­до­ва­ний, где были опре­де­ле­ны интен­ци­о­наль­ные доми­нан­ты и веду­щие ком­му­ни­ка­тив­ные стра­те­гии в про­цес­се онлайн-дис­кус­сий, посвя­щен­ных поли­ти­ке и меж­ду­на­род­ным отно­ше­ни­ям [21].

Результаты исследования

Что­бы оце­нить, насколь­ко пра­ви­ла онлайн-ком­му­ни­ка­ции близ­ки пра­ви­лам офлайн-ком­му­ни­ка­ции, необ­хо­ди­мо собрать доста­точ­ный эмпи­ри­че­ский мате­ри­ал, поз­во­ля­ю­щий деталь­но пред­ста­вить спе­ци­фи­ку вир­ту­аль­но­го взаимодействия.

Ана­лиз объ­е­ма «лай­ков» тех интерак­ций, кото­рые были осу­ществ­ле­ны в про­цес­се онлайн-дис­кус­сий о поли­ти­ке и меж­ду­на­род­ных отно­ше­ни­ях, пред­став­лен­ный в таб­ли­це, пока­зы­ва­ет, какие интен­ции онлайн-ком­мен­та­то­ров под­дер­жи­ва­ют­ся в онлайн-сооб­ще­стве, а какие не вызы­ва­ют под­держ­ки (см. табл. 1). 

Таблица 1. Одобрение («лайки») в онлайн-дискуссии (%; 18822 «лайка»)

Таблица 1. Одобрение («лайки») в онлайн-дискуссии
При­ме­ча­ние: КС — ком­му­ни­ка­тив­ная стра­те­гия, ИВТ — инфор­ма­тив­но-вос­про­из­во­дя­щий тип, ЭКТ — эмо­тив­но-кон­со­ли­ди­ру­ю­щий тип, МТ — мани­пу­ля­тив­ный тип, ВДТ — волюн­тив­но­ди­рек­тив­ный тип, КРТ — кон­троль­но-реак­тив­ный тип.

При ран­жи­ро­ва­нии ком­му­ни­ка­тив­ных типов онлайн-ком­мен­та­ри­ев менее высо­кие пока­за­те­ли ока­за­лись у инфор­ма­тив­но-вос­про­из­во­дя­ще­го типа (12%) и волюн­тив­но-дирек­тив­но­го (14%). Про­стая откры­тая ком­му­ни­ка­ция (вопро­сы, согла­сие или несо­гла­сие и т.п.), а так­же пря­мые ука­за­ния в про­цес­се онлайн-дис­кус­сии реже вызы­ва­ют «лай­ки», неже­ли дру­гие ком­му­ни­ка­тив­ные действия.

Напро­тив, дру­гая груп­па ком­му­ни­ка­тив­ных стра­те­гий чаще вызы­ва­ет одоб­ре­ние у онлайн-дис­ку­тан­тов: это эмо­тив­но-кон­со­ли­ди­ру­ю­щий тип ком­му­ни­ка­тив­ных стра­те­гий (20%) и мани­пу­ля­тив­ный тип (26%).

Напри­мер: при­вле­че­ние вни­ма­ния (рас­суж­де­ния, рито­ри­че­ские вопро­сы) в адрес дру­го­го ком­мен­та­то­ра (ЭКТ):

«А уго­лов­ные дела не хочешь почи­тать? Кого рас­стре­ля­ли, за что? Вот всем рас­ска­зы­ва­ют что злой Пав­лик Моро­зов сдал сво­е­го отца. Толь­ко никто не гово­рит что отец Пав­ли­ка был ско­ти­ной, кото­рый изби­вал жену, детей, потом их бро­сил, а зер­но, кото­рое спря­тал, наво­ро­вал будучи ста­ро­стой дерев­ни4» (2 лай­ка) (ИноСМИ.ru: ком­мен­та­рий к ста­тье Леви Б.-А. До встре­чи, Москва. 08.06.2015. La Regle du Jeu, Франция).

Кон­троль­но-реак­тив­ный тип ком­му­ни­ка­тив­ных стра­те­гий чаще дру­гих одоб­ря­ет­ся «лай­ка­ми» (28%).

Напри­мер: одобрение/похвала в адрес «тре­тьей сто­ро­ны» (КРТ): «Путин пото­му что умнее всех вас взя­тых, поэто­му будет!» (6 лай­ков) (ИноСМИ.ru: ком­мен­та­рий к ста­тье Йор­гес Г.-У. Пись­мо рус­ско­му дру­гу. 13.05.2015. Stern, Гер­ма­ния). При­ме­ча­тель­ность   интент-ана­ли­за состо­ит в том, что воз­мож­но отсле­дить объ­ем «лай­ков» (одоб­ре­ние в дис­кус­сии) не толь­ко с точ­ки зре­ния реше­ния ком­му­ни­ка­тив­ных задач в целом по дис­кус­сии, но так­же с точ­ки зре­ния, кого под­дер­жи­ва­ют (оцен­ка ком­му­ни­ка­тив­ных дей­ствий в кон­тек­сте рефе­рен­ци­аль­ных объ­ек­тов дис­кус­сии). Так, наи­бо­лее попу­ляр­ный рефе­рен­ци­аль­ный объ­ект, полу­ча­ю­щий зна­чи­тель­ный объ­ем «лай­ков», — это «тре­тья сто­ро­на» (48%). Участ­ни­ки дис­кус­сии при оцен­ке ком­мен­та­ри­ев, направ­лен­ных на раз­ных рефе­рен­ци­аль­ных объ­ек­тов, сво­и­ми пред­по­чте­ни­я­ми как бы фор­ми­ру­ют 3 груп­пы по сте­пе­ни аттрак­тив­но­сти: с крайне невы­со­ким потен­ци­а­лом одоб­ре­ния рефе­рен­ци­аль­ный объ­ект «Я» (ком­мен­та­рии, направ­лен­ные на дан­ный рефе­рен­ци­аль­ный объ­ект, прак­ти­че­ски нико­гда «не лай­ка­ют», ана­лог нор­мы «скром­но­сти» в офлайн-обще­нии), с невы­со­ким потен­ци­а­лом одоб­ре­ния рефе­рен­ци­аль­ный объ­ект «автор» (ста­тьи) и груп­па, состо­я­щая из дру­гих ком­мен­та­то­ров и пред­ста­ви­те­лей «тре­тьей сто­ро­ны», пре­тен­ду­ю­щая на одобрение.

В ком­мен­та­ри­ях с рефе­рен­ци­аль­ны­ми объ­ек­та­ми в лице самих ком­мен­та­то­ров «лай­ка­ми» зна­чи­мо чаще отме­ча­ют интерак­ции, свя­зан­ные с интен­ци­ей само­пре­зен­та­ции (1%; ЭКТ) и демон­стра­ци­ей силы (3%; МТ). Таким обра­зом, в про­цес­се дис­кус­сии участ­ни­ка­ми не под­дер­жи­ва­ет­ся пря­мая кон­цен­тра­ция на соб­ствен­ной персоне.

Что же каса­ет­ся авто­ров ста­тьи, «лай­ка­ми» отме­ча­ют те ком­мен­та­рии, в кото­рых содер­жат­ся вопрос (1%; ИВТ), несо­гла­сие (2%; ИВТ), про­гно­зы (1%; ЭКТ), оскорб­ле­ние (1%; МТ), дис­кре­ди­та­ция (2%; МТ), мора­ли­за­тор­ство (1%; МТ), обви­не­ние (1%; ВТД), сар­казм (1%; КРТ), кри­ти­ка (3%; КРТ), иро­ния (1%; КРТ), раз­об­ла­че­ния (1%; КРТ).

Напри­мер: дис­кре­ди­та­ция и сар­казм в адрес авто­ра ста­тьи: «А что это за фрукт вооб­ще? Что-то не слы­хать его было… Может он зна­ком узким евро­пей­ским кру­гам, про­дви­га­ю­щих Содом-цен­но­сти? Да чихать мы на тебя хоте­ли, дядя!» (3 лай­ка) (ИноСМИ.ru: ком­мен­та­рий к ста­тье Леви Б.-А. До встре­чи, Москва. 08.06.2015. La Regle du Jeu, Франция).

Одоб­ряя кри­ти­че­ский настрой в отно­ше­нии авто­ров ста­тьи, для чте­ния тек­стов кото­рых, соб­ствен­но, и собра­лись, участ­ни­ки дис­кус­сии поощ­ря­ют друг дру­га в обес­це­ни­ва­нии «сти­муль­ных» для дис­кус­сии текстов.

Поощ­ря­е­мые «лай­ка­ми» рефе­рен­ци­аль­ные объ­ек­ты — «дру­гие ком­мен­та­то­ры» и «тре­тья сто­ро­на» — полу­ча­ют одоб­ре­ние за раз­ное поведение.

Так, одоб­ря­ют­ся такие рече­вые дей­ствия в отно­ше­нии дру­гих ком­мен­та­то­ров, кото­рые содер­жат вопрос (2%; ИВТ), несо­гла­сие (2%; ИВТ), согла­сие (1%; ИВТ), непри­я­тие (1%; ИВТ), при­вле­че­ние вни­ма­ния (1%; ЭКТ), про­гно­зы (1%; ЭКТ), оскорб­ле­ние (4%; МТ), дис­кре­ди­та­цию (4%; МТ), мора­ли­за­тор­ство (3%; МТ), реко­мен­да­ции (2%; ВДТ), про­во­ка­ции (2%; ВДТ), обви­не­ния (1%; ВДТ) и отвод обви­не­ния (1%; ВДТ), а так­же сар­казм (3%; КРТ), кри­ти­ку (2%; КРТ), иро­нию (1%; КРТ), раз­об­ла­че­ние (1%; КРТ). Напри­мер: реко­мен­да­ции в адрес дру­гих ком­мен­та­то­ров: «… так в чем же дело… пока­жи­те высо­кий класс… напи­ши­те сами…» (2 лай­ка) (ИноСМИ.ru: ком­мен­та­рий к ста­тье Аппель­ба­ум Э. Демон­стра­ция путин­ской силы. 28.09.2015. The Washington Post, США).

Сле­до­ва­тель­но, в дис­кус­си­ях поощ­ря­ет­ся тре­бо­вать содер­жа­тель­но­го само­рас­кры­тия друг от дру­га («лай­ки» на ком­мен­та­ри­ях, рас­кры­ва­ю­щих ком­му­ни­ка­тив­ную стра­те­гию инфор­ма­тив­но-вос­про­из­во­дя­ще­го типа), управ­лять и мани­пу­ли­ро­вать дру­ги­ми ком­мен­та­то­ра­ми («лай­ки» на ком­мен­та­ри­ях, рас­кры­ва­ю­щих ком­му­ни­ка­тив­ные стра­те­гии мани­пу­ля­тив­но­го и волюн­тив­но-дирек­тив­но­го типов) и судить дру­гих («лай­ки» на ком­мен­та­ри­ях, рас­кры­ва­ю­щих ком­му­ни­ка­тив­ную стра­те­гию кон­троль­но-реак­тив­но­го типа). Про­ти­во­ре­чие меж­ду тре­бо­ва­ни­ем к само­рас­кры­тию и одоб­ре­ни­ем мани­пу­ли­ро­ва­ния вно­сит опре­де­лен­ный дра­ма­тизм в отно­ше­ния меж­ду ком­мен­та­то­ра­ми, посколь­ку в дан­ных ком­му­ни­ка­тив­ных стра­те­ги­ях инте­гри­ру­ют­ся одно­вре­мен­но дове­рие и недоверие.

Рефе­рен­ци­аль­ный объ­ект «тре­тья сто­ро­на» (48% от объ­е­ма всех «лай­ков») вызы­ва­ет отклик в сле­ду­ю­щих интен­ци­ях: вопрос (1%; ИВТ), сомне­ние (1%; ИВТ), сим­па­тия (1%; ИВТ), при­вле­че­ние вни­ма­ния (6%; ЭКТ), про­гно­зы (7%; ЭКТ), оскорб­ле­ния (3%; МТ), угро­зы (1%; МТ), дис­кре­ди­та­ция (2%; МТ), демон­стра­ция силы (1%; МТ), мора­ли­за­тор­ство (3%; МТ), а так­же про­во­ка­ция (1%, ВДТ), обви­не­ния (3%; ВДТ), пре­ду­пре­жде­ние о послед­стви­ях (2%; ВДТ) и отвод обви­не­ний (1%; ВДТ).

Напри­мер: про­гно­зы, пре­тен­зии на исти­ну в адрес «тре­тьей стороны»:

«Мне кажет­ся, что одна из при­чин кипе­ша даль­но­бо­ев — это то, что им не дают теперь зара­ба­ты­вать на серых схе­мах» (12 лай­ков) (ИноСМИ.ru: ком­мен­та­рий к ста­тье Кэн­ро Н. Не до бом­бар­ди­ро­вок Сирии: эко­но­ми­че­ские труд­но­сти Рос­сии. 16.12.2015. Blogos, Япония).

Одна­ко наи­бо­лее актив­но одоб­ря­ют­ся ком­мен­та­рии, рас­кры­ва­ю­щие ком­му­ни­ка­тив­ную стра­те­гию кон­троль­но-реак­тив­но­го типа: одоб­ре­ние (2%), сар­казм (4%), кри­ти­ка (3%), иро­ния (3%), раз­об­ла­че­ния (3%).

«Лай­ки» ука­зы­ва­ют на одоб­ре­ние кос­вен­ной само­пре­зен­та­ции в онлайн­дис­кус­сии, кото­рая про­яв­ля­ет­ся в попыт­ках понра­вить­ся путем демон­стра­ции интел­лек­ту­аль­ных воз­мож­но­стей (при­вле­че­ние вни­ма­ния и про­гно­зы). Кро­ме того, «лай­ка­ми» под­дер­жи­ва­ют­ся напад­ки на пред­ста­ви­те­лей «тре­тьей сто­ро­ны», что в соче­та­нии с одоб­ре­ни­ем так­же фор­ми­ру­ет слож­ную и про­ти­во­ре­чи­вую кар­ти­ну поощ­ре­ний в онлайн­дис­кус­сии, подоб­ную мани­пу­ля­тив­ным тех­ни­кам «двой­но­го захва­та»5.

Итак, циф­ро­вая фор­ма одоб­ре­ния в про­цес­се изу­ча­е­мых онлайн-дис­кус­сий (онлайн-ком­мен­ти­ро­ва­ния мате­ри­а­лов циф­ро­вых медиа) име­ет вполне кон­крет­ные коор­ди­на­ты: участ­ни­ки дис­кус­сии, как пра­ви­ло, одоб­ря­ют, во-пер­вых, интерак­ции, обра­щен­ные к тре­тьей сто­роне, а так­же интерак­ции, направ­лен­ные на дру­гих дис­ку­тан­тов. В обра­ще­нии и к участ­ни­ку дис­кус­сии, и к «тре­тьей сто­роне» «лай­ка­ми» поощ­ря­ют­ся про­ти­во­ре­чи­вое пове­де­ние, соче­та­ю­щее тре­бо­ва­ние к само­рас­кры­тию и одно­вре­мен­но мани­пу­ли­ро­ва­нию в отно­ше­нии дру­гих участ­ни­ков, а так­же ком­мен­та­рии, обра­щен­ные к «тре­тьей сто­роне» — поощ­ря­ю­щие кри­ти­ку и стрем­ле­ние быть при­ня­ты­ми могу­ще­ствен­ны­ми сила­ми. Рас­пре­де­ле­ние интен­ций, кото­рые явля­ют­ся частот­ны­ми и одно­вре­мен­но име­ю­щи­ми высо­кий объ­ем «лай­ков», по рефе­рен­ци­аль­ным объ­ек­там пред­став­ле­но в таб­ли­це 2.

Таблица 2. Интенции, референциальные объекты и лайки: схема одобряемых коммуникативных действий в процессе онлайн-дискуссии

Рефе­рен­ци­аль­ные объекты Дру­гие ком­мен­та­то­ры (33%) Тре­тья сто­ро­на (48%) «Я» (4%) Автор ста­тьи (15%)
Частот­ные интен­ции, отме­чен­ные «лай­ка­ми» ИВТ: вопрос, несо­гла­сие, согла­сие, непри­я­тие. МТ: оскорб­ле­ние, дис­кре­ди­та­ция, мора­ли­за­тор­ство. ВТД: реко­мен­да­ции, под­стре­ка­тель­ство КРТ: сарказм  ЭКТ: про­гно­зы, при­вле­че­ние вни­ма­ния. ВТД: обви­не­ния, пре­ду­пре­жде­ния о послед­стви­ях КРТ: одоб­ре­ние, сар­казм, критика  ЭКТ: самопрезентация  КРТ: сар­казм, критика 

При­ме­ча­ние: ИВТ — инфор­ма­тив­но-вос­про­из­во­дя­щий тип, ЭКТ — эмо­тив­но-кон­со­ли­ди­ру­ю­щий тип, МТ — мани­пу­ля­тив­ный тип, ВДТ — волюн­тив­но-дирек­тив­ный тип, КРТ — кон­троль­но-реак­тив­ный тип.

Соглас­но таб­ли­це, наи­бо­лее частот­ные интен­ции, сцеп­лен­ные с рефе­рен­ци­аль­ны­ми объ­ек­та­ми, как пра­ви­ло, ока­зы­ва­ют­ся и в чис­ле наи­бо­лее одоб­ря­е­мых ком­му­ни­ка­тив­ных дей­ствий в онлайн-дис­кус­сии, осо­бен­но если речь идет о рефе­рен­ци­аль­ных объ­ек­тах «дру­гие ком­мен­та­то­ры» и «тре­тья сто­ро­на» (подроб­нее о резуль­та­тах частот­но­го ана­ли­за интен­ций см. в иссле­до­ва­нии: [21]).

На уровне одоб­ре­ния интерак­ций в про­цес­се онлайн-вза­и­мо­дей­ствия (закреп­ле­ния пра­вил вир­ту­аль­ной ком­му­ни­ка­ции в чате) ком­мен­та­то­ры онлайн-дис­кус­сий о поли­ти­ке и меж­ду­на­род­ных отно­ше­ни­ях дей­ству­ют по-раз­но­му в отно­ше­нии раз­ных рефе­рен­ци­аль­ных объ­ек­тов. Так, если ком­му­ни­ка­ции направ­ле­ны на дру­гих онлайн-ком­мен­та­то­ров, одоб­ря­ют­ся (под­дер­жи­ва­ют­ся «лай­ка­ми») ком­му­ни­ка­тив­ные стра­те­гии мани­пу­ля­тив­но­го типа, волюн­тив­но-дирек­тив­но­го и инфор­ма­тив­но-вос­про­из­во­дя­ще­го типов. В отно­ше­нии авто­ров пуб­ли­ка­ций (авто­ров «постов» чата) доми­ни­ру­ет кон­троль­но-реак­тив­ный тип ком­му­ни­ка­тив­ной стратегии.

В то же вре­мя сре­ди ком­му­ни­ка­тив­ных стра­те­гий, кото­рые адре­су­ют­ся «тре­тьей сто­роне» (вли­я­тель­ным акто­рам поли­ти­че­ско­го поля), мани­пу­ля­тив­ный накал осла­бе­ва­ет, про­яв­ля­ют­ся стра­те­гии эмо­тив­но-кон­со­ли­ди­ру­ю­ще­го типа.

Уро­вень под­держ­ки интен­ци­о­наль­ных дей­ствий закреп­ля­ет асим­мет­рич­ные отно­ше­ния меж­ду ком­мен­та­то­ром и Дру­ги­ми (авто­ром ста­тьи, дру­ги­ми ком­мен­та­то­ра­ми, а так­же тре­тьи­ми лица­ми) в чате как в изу­ча­е­мой фор­ме онлайн­ком­му­ни­ка­ции: с авто­ра­ми кон­ку­ри­ру­ют, с дру­ги­ми ком­мен­та­то­ра­ми кон­ку­ри­ру­ют и ищут дове­ри­тель­ных отно­ше­ний, «тре­тью сто­ро­ну» кри­ти­ку­ют, одно­вре­мен­но при­тя­зая на признание.

Эмо­ци­о­наль­ная под­держ­ка («лай­ки») ока­зы­ва­ет­ся инстру­мен­том закреп­ле­ния интен­ци­о­наль­ных сце­на­ри­ев онлайн-ком­му­ни­ка­ции, рас­кры­вая и леги­ти­ми­зи­руя (через одоб­ре­ние интерак­ций поль­зо­ва­те­лей циф­ро­во­го ресур­са) пра­ви­ла соци­аль­но­го циф­ро­во­го вза­и­мо­дей­ствия (что под­твер­жда­ет сфор­му­ли­ро­ван­ную ранее гипотезу).

Логи­ка «двой­но­го захва­та» в онлайн­ком­му­ни­ка­ции исполь­зу­ет­ся как на уровне обще­ния с дру­ги­ми ком­мен­та­то­ра­ми, так и при обра­ще­нии к сим­во­ли­че­ским фигу­рам. Амби­ва­лент­ная, кон­фликт­ная интен­ци­о­наль­ность, харак­те­ри­зу­ю­щая онлайн-ком­му­ни­ка­ции в поли­ти­че­ском дис­кур­се, закреп­ля­ет­ся «лай­ка­ми», кото­рые при­да­ют ей ста­тус ситу­а­тив­ной ком­му­ни­ка­тив­ной нор­мы. Таким обра­зом, на осно­ве при­зна­ния роли невер­баль­ной сто­ро­ны вир­ту­аль­ной ком­му­ни­ка­ции в вос­про­из­вод­стве ее регу­ля­то­ров воз­мож­но сфор­му­ли­ро­вать свое­об­раз­ное пра­ви­ло онлайн-дис­кус­сии, а имен­но: «лай­кай» — созда­вай свои пра­ви­ла вир­ту­аль­ной коммуникации.

Под­во­дя ито­ги ана­ли­за вовле­чен­но­сти и эмо­ци­о­наль­ной под­держ­ки вон­лайн-дис­кус­сии в фор­ма­те «лай­ков», сле­ду­ет отме­тить, что одоб­ре­ние, при­зна­ние участ­ни­ков фоку­си­ру­ют­ся непо­сред­ствен­но на циф­ро­вом вза­и­мо­дей­ствии акто­ров, а ини­ци­и­ру­ю­щий текст (пост) для дис­кус­сии и его автор ока­зы­ва­ют­ся фак­ти­че­ски без вни­ма­ния и одоб­ре­ния. Фак­ти­че­ски фор­ми­ру­ет­ся ком­му­ни­ка­тив­ный тре­уголь­ник (ком­мен­та­тор— дру­гие комментаторы—третья сто­ро­на), раз­ме­чен­ный «лай­ка­ми», ука­зы­ва­ю­щи­ми на пра­ви­ла соци­аль­ной праг­ма­ти­ки в вир­ту­аль­ной ком­му­ни­ка­ции. Соглас­но этим пра­ви­лам, участ­ни­ки дис­кус­сии с Дру­гим (ком­мен­та­то­ром) ищут бли­зо­сти и/или его подав­ля­ют, а «тре­тья сто­ро­на», как пра­ви­ло, оли­це­тво­ря­ет «выс­шие силы» поли­ти­че­ско­го поля и ста­но­вит­ся сим­во­ли­че­ской целью ком­му­ни­ка­тив­ной борь­бы на циф­ро­вых ресур­сах медиа.

Обсуждение результатов

В насто­я­щее вре­мя иссле­до­ва­те­ли соци­аль­ных аспек­тов вир­ту­аль­ной циф­ро­вой реаль­но­сти пере­шли от харак­те­ри­сти­ки дан­ной про­бле­мы к эмпи­ри­че­ским иссле­до­ва­ни­ям [16], вклю­чая срав­ни­тель­ные иссле­до­ва­ния одних и тех же фено­ме­нов в офлай­ни онлайн-реаль­но­стях [18; 38; 40 и др.]. В этом кон­тек­сте «лай­ки» как соци­аль­ное дей­ствие онлайн-реаль­но­сти уни­каль­ны, посколь­ку у них нет пря­мо­го ана­ло­га в офлайн-ком­му­ни­ка­ции. Несмот­ря на то, что в обыч­ной ком­му­ни­ка­ции инди­ви­ды и груп­пы в про­цес­се кон­так­тов демон­стри­ру­ют под­держ­ку и сим­па­тию, это про­ис­хо­дит в более слож­ной и менее одно­знач­ной фор­ме. Сле­до­ва­тель­но, необ­хо­ди­мо разо­брать­ся в содер­жа­нии «лай­ка» как циф­ро­во­го соци­аль­но­го дей­ствия и в его функ­ци­ях, что и встре­ча­ет­ся в неко­то­рых иссле­до­ва­ни­ях [34; 35; 39].

Так, «лай­ки» могут исполь­зо­вать­ся не толь­ко как знак одоб­ре­ния дей­ствия, но так­же как знак при­сут­ствия и кон­так­та («зна­ко­мый чита­тель» дает знать авто­ру, что видел и читал его текст/пост), как знак состо­яв­шей­ся ком­му­ни­ка­ции. Тем не менее «пого­ня за лай­ка­ми» обыч­ных поль­зо­ва­те­лей сети Интер­нет и актив­ное исполь­зо­ва­ние «лай­ков» в реклам­ных и мар­ке­тин­го­вых стра­те­ги­ях ком­мер­че­ских кам­па­ний [32; 33] дока­зы­ва­ют при­о­ри­тет зна­че­ния «эмо­ци­о­наль­ной под­держ­ки» «лай­ка» в срав­не­нии со зна­че­ни­ем мар­ки­ро­ва­ния состо­яв­ше­го­ся контакта.

При­зна­вая тезис о раз­ру­ше­нии обще­при­ня­тых пра­вил (соци­аль­ных и эти­че­ских) в вир­ту­аль­ной ком­му­ни­ка­ции, сле­ду­ет кон­ста­ти­ро­вать воз­мож­ность непре­рыв­но­го созда­ния новых пра­вил для каж­дой циф­ро­вой ком­му­ни­ка­тив­ной пло­щад­ки и более-менее ста­биль­но­го циф­ро­во­го сооб­ще­ства. Нали­чие общих (уни­вер­саль­ных) пра­вил вир­ту­аль­но­го циф­ро­во­го вза­и­мо­дей­ствия пред­став­ля­ет­ся про­бле­ма­тич­ным, в то же вре­мя про­цесс непре­рыв­но­го кон­стру­и­ро­ва­ния пра­вил вза­и­мо­дей­ствия на циф­ро­вых пло­щад­ках тре­бу­ет иссле­до­ва­тель­ской рефлексии.

По резуль­та­там про­ве­ден­но­го иссле­до­ва­ния воз­мож­но пред­по­ло­жить, что «лай­ки» в онлайн-дис­кус­сии явля­ют­ся инстру­мен­том кон­стру­и­ро­ва­ния норм и пра­вил вир­ту­аль­но­го циф­ро­во­го вза­и­мо­дей­ствия, кото­рое исполь­зу­ет сооб­ще­ство ком­мен­та­то­ров при регу­ли­ро­ва­нии пове­де­ния друг дру­га. «Лай­ки» под­дер­жи­ва­ют как содер­жа­тель­ный ком­по­нент дис­кус­сии (через одоб­ре­ние ука­зы­ва­ют, что сле­ду­ет гово­рить), так и интен­ци­о­наль­ный ком­по­нент, наме­ре­ния участ­ни­ков дис­кус­сии в соци­аль­ном вза­и­мо­дей­ствии (одоб­ря­ют тот фор­мат наме­ре­ний в ком­му­ни­ка­ции, кото­рый наи­бо­лее жела­те­лен). Поме­чая «лай­ка­ми» одоб­ря­е­мые ком­му­ни­ка­тив­ные дей­ствия, онлайн-дис­ку­тан­ты демон­стри­ру­ют, как необ­хо­ди­мо посту­пать, что­бы чле­ны сооб­ще­ства при­ни­ма­ли участника.

Заключение

На осно­ве резуль­та­тов про­ве­ден­но­го иссле­до­ва­ния воз­мож­но сфор­му­ли­ро­вать два клю­че­вых выво­да отно­си­тель­но интен­ци­о­наль­ной направ­лен­но­сти ком­му­ни­ка­ций в про­цес­се онлайн-дис­кус­сий на поли­ти­че­ские темы.

Во-пер­вых, в онлайн-дис­кус­сии, где ини­ци­и­ру­ю­щим постом явля­ет­ся жур­на­лист­ский текст, инте­рес в обще­нии вызы­ва­ют дру­гие ком­мен­та­то­ры и «тре­тья сто­ро­на» (сим­во­ли­че­ские поли­ти­че­ские фигу­ры), автор тек­ста (и его текст) исполь­зу­ет­ся как услов­ный источ­ник онлайн-дис­кус­сии, а не его актор (спо­рят и обща­ют­ся не с ним).

Во-вто­рых, в ком­му­ни­ка­ци­ях в онлайн-дис­кус­сии о поли­ти­ке актив­но исполь­зу­ет­ся логи­ка «двой­но­го захва­та» как в отно­ше­нии обоб­щен­но­го «дру­го­го ком­мен­та­то­ра», так и в отно­ше­нии обоб­щен­ной «тре­тьей сто­ро­ны». С обоб­щен­ным дру­гим ком­мен­та­то­ром ищут дове­рия и одно­вре­мен­но жела­ют им власт­во­вать (мани­пу­ли­ро­вать и ука­зы­вать). У обоб­щен­ной «тре­тьей сто­ро­ны» ищут при­зна­ния, при этом осуж­дая и низ­вер­гая ее.

Что­бы пони­мать, насколь­ко отли­ча­ют­ся пра­ви­ла вза­и­мо­дей­ствия раз­лич­ных циф­ро­вых пло­ща­док вза­и­мо­дей­ствия, необ­хо­ди­мы даль­ней­шие иссле­до­ва­ния, рас­кры­ва­ю­щие при­ро­ду кон­стру­и­ро­ва­ния соци­аль­ных и эти­че­ских пра­вил в вир­ту­аль­ной циф­ро­вой реаль­но­сти на самом раз­но­об­раз­ном тема­ти­че­ском материале.

Финан­си­ро­ва­ние

Иссле­до­ва­ние выпол­не­но при финан­со­вой под­держ­ке Рос­сий­ско­го фон­да фун­да­мен­таль­ных иссле­до­ва­ний (про­ект № 16-06-00184-А «Раз­ра­бот­ка и иссле­до­ва­ние моде­лей “online” дис­кус­сии на мате­ри­а­ле обсуж­де­ния поли­ти­че­ских новостей»).

ЛИТЕРАТУРА
  1. Авде­е­ва И.А. Осо­бен­но­сти вир­ту­аль­ной ком­му­ни­ка­ции и орга­ни­за­ции вир­ту­аль­ных сооб­ществ в гло­баль­ном про­стран­стве гло­баль­ной сети // Фило­со­фия и обще­ство. 2016. № 4. С. 20—33.
  2. Белин­ская Е.П. Интер­нет и иден­ти­фи­ка­ци­он­ные струк­ту­ры лич­но­сти // Мате­ри­а­лы меж­ду­на­род­ной интер­нет-кон­фе­рен­ции «Соци­аль­ные и пси­хо­ло­ги­че­ские послед­ствия при­ме­не­ния инфор­ма­ци­он­ных технологий».
  3. Бон­да­рен­ко С.В. Соци­аль­ная струк­ту­ра вир­ту­аль­ных сете­вых сооб­ществ = Social structure virtual network communities. Ростов н/Д.: Изда­тель­ство Ростов­ско­го уни­вер­си­те­та, 2004. 320 с.
  4. Вой­скун­ский А.Е. Инфор­ма­ци­он­ная без­опас­ность: пси­хо­ло­ги­че­ские аспек­ты // Наци­о­наль­ный пси­хо­ло­ги­че­ский жур­нал. 2010. № 1 (3). С. 48—53.
  5. Вой­скун­ский А.Е., Наф­ту­льев А.И. Акту­аль­ные пси­хо­ло­ги­че­ские про­бле­мы кибер-эти­ки // Гума­ни­тар­ная инфор­ма­ти­ка. Выпуск 3. Томск: Изда­тель­ство Том­ско­го уни­вер­си­те­та, 2007. С. 31—39.
  6. Горош­ко Е.И. Совре­мен­ные интер­нет-ком­му­ни­ка­ции: струк­ту­ра и основ­ные харак­те­ри­сти­ки // Интер­нет-ком­му­ни­ка­ция как новая рече­вая фор­ма­ция / Под ред. Т.Н. Коло­коль­це­вой, О.В. Луто­ви­но­вой. М.: Нау­ка; Флин­та, 2012. С. 9—52.
  7. Гурин К.Е. Струк­ту­ры вза­и­мо­дей­ствия поль­зо­ва­те­лей при обсуж­де­нии меди­а­кон­тен­та онлайн-сооб­ществ СМИ // Вест­ник Удмурт­ско­го уни­вер­си­те­та. 2016. Т. 26. Выпуск 2. С. 18—27.
  8. Дро­бо­тен­ко О.А. Игро­вая соци­аль­ность: пра­ви­ла и риту­а­лы вир­ту­аль­ной ком­му­ни­ка­ции // Уче­ные запис­ки Таври­че­ско­го наци­о­наль­но­го уни­вер­си­те­та им. В.И. Вер­над­ско­го. Серия «Фило­со­фия. Куль­ту­ро­ло­гия. Поли­то­ло­гия. Социо­ло­гия». 2010. Том 23 (62). № 1. С. 127—131.
  9. Ильи­на И.А. Про­бле­мы изу­че­ния и вос­при­я­тия гипер­тек­ста в муль­ти­ме­дий­ной сре­де интер­нет: Авто­реф. дисc. … канд. филол. наук. М., 2009.
  10. Куш­на­ре­ва И. Ко все­му при­де­лать лай­ки // ЛОГОС. 2012. № 2 (86). С. 3—9.
  11. Бои­тесь, что при­вле­кут за экс­тре­мизм в интер­не­те, — что делать? Памят­ка. М.: Инфор­ма­ци­он­но-ана­ли­ти­че­ский центр Сова, 2016. 24 с.
  12. Лосе­ва Н. Ауди­то­рия новых медиа // Как новые медиа изме­ни­ли жур­на­ли­сти­ку. 2012—2016 / Под науч. ред. С. Бал­ма­е­вой и М. Луки­ной. Ека­те­рин­бург: Гума­ни­тар­ный уни­вер­си­тет, 2016. С. 31—85.
  13. Луто­ви­но­ва О.В. Линг­во­куль­ту­ро­ло­ги­че­ские харак­те­ри­сти­ки вир­ту­аль­но­го дис­кур­са. Вол­го­град: Пере­ме­на, 2009. 476 с.
  14. Маль­ко­ва Е.Ю. Эти­че­ские про­бле­мы вир­ту­аль­ной ком­му­ни­ка­ции: Авто­реф. дисc. канд. филос. наук. СПб., 2004. 24 с.
  15. Михай­лов В.А., Михай­лов С.В. Осо­бен­но­сти раз­ви­тия инфор­ма­ци­он­но­ком­му­ни­ка­тив­ной сре­ды совре­мен­но­го обще­ства // Акту­аль­ные про­бле­мы тео­рии ком­му­ни­ка­ции: сбор­ник науч­ных тру­дов. СПб.: СПбГПУ, 2004. С. 34—52.
  16. Михе­ев Е.А., Нестик Т.А. Дез­ин­фор­ма­ция в соци­аль­ных сетях: состо­я­ние и пер­спек­ти­вы пси­хо­ло­ги­че­ских иссле­до­ва­ний // Соци­аль­ная пси­хо­ло­гия и обще­ство. 2018. № 2 (9). С. 5—20. doi:10.17759/sps.2018090201
  17. Олеш­ков М.Ю. Моде­ли­ро­ва­ние ком­му­ни­ка­тив­но­го про­цес­са. Ниж­ний Тагил: НТГСПА, 2006. 336 с.
  18. Пого­ди­на А.В., Еса­у­ло­ва К.С. Соци­аль­но сме­лая лич­ность в реаль­ном обще­нии и интер­нет-ком­му­ни­ка­ции: ана­лиз пред­став­ле­ний людей раз­но­го воз­рас­та // Соци­аль­ная пси­хо­ло­гия и обще­ство. 2017. № 1 (8). С. 38—55. doi:10.17759/sps.2017080103
  19. Пусто­ва­лов А.В. Круп­ней­шие газе­ты США в соци­аль­ной сети «Facebook» // Мате­ри­а­лы вто­рой меж­ду­на­род­ной науч­но-прак­ти­че­ской кон­фе­рен­ции «Жур­на­ли­сти­ка в ком­му­ни­ка­тив­ной куль­ту­ре совре­мен­но­сти: новые жур­на­ли­сты для новых медиа» (г. Ново­си­бирск, 31 октября—1 нояб­ря 2012 г.). Ново­си­бирск, 2012. С. 80—83.
  20. Ради­на Н.К. Интент-ана­лиз online-дис­кус­сий (на при­ме­ре ком­мен­ти­ро­ва­ния мате­ри­а­лов интер­нет-пор­та­ла ИноСМИ.ру) [Элек­трон­ный ресурс] // Медиа­скоп. 2016. № 4. 
  21. Ради­на Н.К. Циф­ро­вая поли­ти­че­ская моби­ли­за­ция онлайн-ком­мен­та­то­ров мате­ри­а­лов СМИ о поли­ти­ке и меж­ду­на­род­ных отно­ше­ни­ях // Полис. Поли­ти­че­ские иссле­до­ва­ния. 2018. № 2. С. 115—129.
  22. Рыков Ю.Г. Вир­ту­аль­ное сооб­ще­ство как соци­аль­ное поле: нера­вен­ство и ком­му­ни­ка­тив­ный капи­тал // Жур­нал социо­ло­гии и соци­аль­ной антро­по­ло­гии. 2013. Т. 16. № 4 (69). С. 44—60.
  23. Рыков Ю.Г. Область интер­нет-иссле­до­ва­ний в соци­аль­ных нау­ках // Социо­ло­ги­че­ское обо­зре­ние. 2017. Т. 16. № 3. С. 366—394.
  24. Смир­но­ва Е.О., Матуш­ки­на Н.Ю., Смир­но­ва С.Ю. Вир­ту­аль­ная реаль­ность в ран­нем и дошколь­ном дет­стве // Пси­хо­ло­ги­че­ская нау­ка и обра­зо­ва­ние. 2018. № 3 (23). С. 42—53. doi:10.17759/pse.2018230304
  25. Сло­во в дей­ствии: интент-ана­лиз поли­ти­че­ско­го дис­кур­са / Ред. Т.Н. Уша­ко­ва, Н.Д. Пав­ло­ва. СПб.: Але­тейя, 2000. 316 С.
  26. Телев­ной А.Д., Хло­по­тов М.В. Иссле­до­ва­ние тема­ти­че­ских про­фи­лей и спо­со­бов рас­че­та вовле­чен­но­сти ауди­то­рии в сооб­ще­ствах соци­аль­ной сети «ВКон­так­те» [Элек­трон­ный ресурс] // Вест­ник Евразий­ской нау­ки. 2018. № 2. 
  27. Цыку­нов И., Дани­ло­ва Е. Интент-ана­лиз толе­рант­но­сти в феде­раль­ных и реги­о­наль­ных печат­ных изда­ни­ях [Элек­трон­ный ресурс] // Пра­во знать: исто­рия, тео­рия, прак­ти­ка. 2003. № 1—2 (73—74).
  28. Чер­ка­ши­на А. «ВКОНТАКТЕ кни­га»: созда­ем пози­тив­ный кон­тент // Биб­лио­теч­ное дело. 2017. № 15 (297). С. 20—22.
  29. Чистя­ков А.В. Соци­а­ли­за­ция лич­но­сти в обще­стве интер­нет-ком­му­ни­ка­ций: соци­о­куль­тур­ный ана­лиз: Авто­реф. дисс. … докт. социол. наук. Ростов н/Д., 2006. 58 с.
  30. Austin J.L. How to Do Things with Words. 2d ed. / M. Sbisà, J. O. Urmson (ed.). Oxford: Oxford University Press, 1975. 174 p.
  31. Badawy A.-H.A. Students’ Perceptions of the Effectiveness of Discussion Boards: What can we get from our students for a freebie point? // International Journal of Advanced Computer Science and Applications. 2012. Vol. 3. № 9. P. 136—144.
  32. Bushelow E.E. Facebook Pages and Benefits to Brands // The Elon Journal of Undergraduate Research in Communications. 2012. Vol. 3. № 2. P. 5—20.
  33. Coulter K.S., Roggeveen A. “«Like it or not»: Consumer responses to word-of-mouth communication in on-line social networks” // Management Research Review. 2012. Vol. 35. Iss. 9. P. 878—899.
  34. Layng J.M. The Virtual Communication Aspect: A Critical Review of Virtual Studies Over the Last 15 Years // Journal of Literacy and Technology. 2016. Vol. 17. № 3. P. 173—218.
  35. McPartland M.D. An Analysis of Facebook “Likes” and Other Nonverbal Internet Communication Under the Federal Rules of Evidence // Iowa Law Review. 2013. Vol. 99. № 1. P. 445—470.
  36. Miyazoe T., Anderson T. Anonymity in Blended Learning: Who Would You Like to Be? // Educational Technology & Society. 2011. Vol. 14. № 2. P. 175—187.
  37. Morozov E. The NET delusion: The Dark Side of Internet Freedom. New York: PublicAffairs, 2011. 394 p.
  38. Sherman L.E., Michikyan M., Greenfield P.M. The effects of text, audio, video, and in-person communication on bonding between friends [Элек­трон­ный ресурс] // Cyberpsychology: Journal of Psychosocial Research on Cyberspace. 2013. Vol. 7. № 2. 
  39. Sveningsson M. “I don’t like it and I think it’s useless, people discussing politics on Facebook”: Young Swedes’ understandings of social media use for political discussion [Элек­трон­ный ресурс] // Cyberpsychology: Journal of Psychosocial Research on Cyberspace. 2014. Vol. 8. № 3. 
  40. Utz S., Muscanell N. Social Media and Social Capital: Introduction to the Special Issue // Societies. 2015. № 5. P. 420—424.
Источ­ник: Соци­аль­ная пси­хо­ло­гия и обще­ство. 2019. Т. 10. № 4. С. 58—76. doi:10.17759/sps.2019100405

Об авторе

Надеж­да Кон­стан­ти­нов­на Ради­на — док­тор поли­ти­че­ских наук, кан­ди­дат пси­хо­ло­ги­че­ских наук, про­фес­сор, про­фес­сор кафед­ры соци­аль­ной пси­хо­ло­гии, Ниже­го­род­ский фили­ал Наци­о­наль­но­го иссле­до­ва­тель­ско­го уни­вер­си­те­та «Выс­шая шко­ла эко­но­ми­ки», Ниж­ний Нов­го­род, Россия .

ПРИМЕЧАНИЕ

  1. Вир­ту­аль­ная циф­ро­вая ком­му­ни­ка­ция — дистан­ци­он­ная ком­му­ни­ка­ция двух или более акто­ров, опо­сре­до­ван­ная про­грамм­ны­ми сред­ства­ми ком­пью­тер­но­го обеспечения.
  2. Гете­ро­то­пия — тер­мин, актив­но исполь­зу­е­мый в меди­цине, он озна­ча­ет сме­ще­ние орга­на или какой-либо части тела из ее обыч­но­го нор­маль­но­го поло­же­ния. В социо­гу­ма­ни­та­ри­сти­ке полу­чил рас­про­стра­не­ние бла­го­да­ря рабо­там М. Фуко и исполь­зу­ет­ся для мар­ки­ро­ва­ния «дру­гих про­странств», где сов­ме­ща­ет­ся несов­ме­ща­е­мое. Места гете­ро­то­пии, по Фуко, тюрь­мы, боль­ни­цы, клад­би­ща, пуб­лич­ные дома, курор­ты, коло­нии, корабли.
  3. «Лай­ки» — знач­ки одоб­ре­ния, эмо­ци­о­наль­ной под­держ­ки, кото­ры­ми воз­мож­но сопро­во­дить прак­ти­че­ски любое дей­ствие в сети (раз­ме­ще­ние тек­ста, ком­мен­та­рия, фото и т.п.) и кото­рые может выста­вить любой, кто столк­нул­ся с чем-то, что мож­но «лайк­нуть» (одоб­рить, поддержать).
  4. При­ме­ры сохра­ня­ют автор­ский стиль. 
  5. Тер­мин, исполь­зу­е­мый в пси­хо­ло­ги­че­ском кон­суль­ти­ро­ва­нии, озна­ча­ет ком­му­ни­ка­тив­ное посла­ние с про­ти­во­ре­чи­вым (амби­ва­лент­ным) содержанием.

Категории

Метки

Публикации

ОБЩЕНИЕ

CYBERPSY — первое место, куда вы отправляетесь за информацией о киберпсихологии. Подписывайтесь и читайте нас в социальных сетях.

vkpinterest